Текст книги "Секта"

19

Возвратившись на «Бьянку», Томас застал Эдуардо на палубе его кеча. Эдуардо сидел в одних шортах, перед ним был ноутбук. Томас подошел к кечу и встал, заслонив собой солнце. Эдуардо на миг вскинул голову, не отрываясь от клавиатуры.

– Ну что, amigo? – спросил он, снова уткнувшись в экран.

– Припозднился вчера?

Эдуардо пожал плечами:

– Спасу нет от этих сеньорит! Из-за них не успеваю вовремя делать работу. Эту статью я должен был сдать два дня назад.

– Бедняжка! – иронически пожалел его Томас. – А у меня тут возникла проблема, и нужна твоя помощь.

– Только не сейчас, Ворон, – сказал Эдуардо, оторвавшись от клавиатуры. – Ты понимаешь, в каком я цейтноте?

– Тяжко тебе приходится.

– Ты даже себе не представляешь насколько. Знаешь ли ты, какие нынче трудные времена для честной журналистики, когда на нас давят со всех сторон и мы вынуждены ежедневно отстаивать свою свободу слова!

– Подумать только! И о чем ты там пишешь?

– О том, как наш муниципалитет перевернул все правила, установив в Копенгагене правостороннее движение.

– Да ведь оно вроде бы всегда было правосторонним!

– Я имел в виду в политическом смысле. В политике!

Томас поднял сжатый кулак в революционном приветствии.

– О’кей, Че! Зайди ко мне, когда закончишь, и захвати с собой эту штуку, – сказал он, махнув на компьютер. – На нем можно просматривать диски?

– До скорого, Ворон.

Спустя полтора часа, когда настал полдень и солнце стояло в зените, Эдуардо постучался в открытую дверь каюты Томаса, который готовил завтрак для себя и для Мёффе. Томас пригласил его войти, чтобы не стоять на солнцепеке.

– Компьютер не забыл принести?

Эдуардо кивнул и поставил ноутбук на высокий столик у дивана.

– Какой там у тебя диск?

Томас поставил перед Мёффе миску с накрошенным мелкими кусочками печеночным паштетом. Никакого другого корма Мёффе не признавал. Затем, взяв свою тарелку и диск, подсел на диван к Эдуардо.

Эдуардо вынул диск из заляпанного прозрачного футляра и повертел в руках, пытаясь определить содержание:

– Что там? Музыка?

– Если музыка, то, должно быть, псалмы. Он был приложен к отчету, который мне передал Фердинанд Месмер.

– Как движется дело? Есть успехи?

– Пока что без малейшего проблеска.

Эдуардо вставил диск, дисковод зажужжал. В окне на экране показались текстовые файлы и картинки.

– Текстовые файлы, – удивленно покачал головой Эдуардо. – Почему они не сохранили их на флешке? Это же гораздо практичнее.

Томас пожал плечами:

– Ты мог бы открыть какой-нибудь файл, чтобы посмотреть, что там записано?

Эдуардо нажал на самую верхнюю иконку, и файл открылся.

– Постой-ка, – сказал он и начал прокручивать длинный текст. В первом файле оказалось больше пятидесяти страниц, а на диске, кроме него, было записано еще с десяток файлов. – Это же целый роман! Интересно, в других файлах тоже так много страниц? Он открыл еще парочку и убедился, что они были не меньше первого…

Томас со вздохом придвинул к себе компьютер и посмотрел на экран:

– Мне же потребуется несколько лет, чтобы через все это продраться!

Эдуардо посмеялся, а Томас принялся за чтение первого файла.

– Это похоже на дневник, – произнес он удивленно. – Дневник, написанный бывшим сыщиком Беньямином Клаусеном.

– Как он попал к Фердинанду Месмеру?

– Не имею понятия.

– И почему его отдали тебе? Какой в этом смысл?

– Секундочку, – пробормотал Томас, начавший читать вступительную часть. Добравшись до конца первой страницы, он откинулся на диване и обернулся к Эдуардо. – Загадочная история. Спустя месяц после того, как Беньямин выполнил первое задание, Фердинанд Месмер снова его нанял.

– А что в этом такого удивительного?

– Расследование было проведено дилетантски. Но Фердинанд Месмер снова посылает его к «Избранникам Божиим», причем на этот раз для работы под прикрытием. Как явствует из первой страницы, Беньямин должен был вступить в общину и посылать отчеты о том, что он увидит изнутри, непосредственно Фердинанду Месмеру. Беньямин ежедневно записывал свои наблюдения и посылал нанимателю. – Томас посмотрел на экран. – Вот что он сам об этом пишет: «Договорился с клиентом, что „БК Консалтинг“ не будет делать заключений, а только собирать сведения и предоставлять их в распоряжение клиента. В рамки полученной задачи входит круглосуточное наблюдение в течение трех месяцев, начиная с сегодняшнего дня». Беньямин пишет также, что если ему доведется встречаться с Якобом Месмером, он будет подробно описывать его физическое и психическое состояние.

Эдуардо удивленно покачал головой:

– Какая странная причуда! Как будто у Фердинанда Месмера настоящая мания все контролировать! Какие же деньжищи он, наверное, заплатил этому Беньямину за такую долгую слежку!

– Да уж, можно себе представить, – кивнул Томас. – Мне Фердинанд Месмер выплатил пятьдесят тысяч за неделю. Представляешь себе, сколько стоило три месяца круглосуточной работы?

– Пятьдесят тысяч! – поразился Эдуардо. – Поздравляю!

– Мда…

– Ты вроде недоволен?

Томас пожал плечами:

– Интересно было бы знать, каким мотивом руководствовался тогда Фердинанд Месмер на самом деле. Правда ли он искренне беспокоился за сына из-за носившихся в прессе слухов или…

– Думаешь, он сам что-то искал? И поэтому послал туда Беньямина под прикрытием?

Томас покачал головой:

– Может быть. Чтобы это выяснить, я должен прочитать все это от корки до корки, – сказал он со вздохом, кивая на обозначенные на экране файлы. – Следующий вопрос – для чего ему это было нужно?

Эдуардо задумчиво посмотрел в окно:

– Это могло бы прояснить и твое задание…

– В каком смысле?

– Почему вдруг через три года тебя нанимают разыскивать его сына? Кто он – озабоченный отец? Или за этим кроется что-то другое?

Томас кивнул. Та же мысль и ему приходила в голову, хотя при первой встрече с Месмером тот показался ему вполне искренним. Разрыв с сыном, казалось, сильно на него подействовал. Он был неподдельно озабочен. С другой стороны, Томас знал, что забота могла превратиться в своего рода одержимость, а не то обернуться и… местью.

20

Эдуардо распечатал для Томаса два первых файла. Получилось около ста пятидесяти страниц, ему пришлось остановить печать, потому что в принтере кончились чернила. Остальные файлы он обещал распечатать, как только придет в редакцию. Томас прекрасно понимал, что самое удобное было бы прочитать файлы с компьютера, если бы у него был свой. Единственное преимущество, которое давали распечатки, состояло в том, что на бумаге он мог подчеркивать важные места. В первую очередь сведения о лицах, с которыми общался Беньямин и которые общались с Якобом Месмером. Идея Фердинанда Месмера заслать Беньямина в общину, чтобы он ежедневно записывал все, что там происходит, была не так уж плоха. Таким образом можно было получить ясное представление о том, что собой представляет созданное Якобом Месмером движение. Томас быстро понял, что это организация со строгой иерархией и дисциплиной, где выше учителей был только Бог, а неофиты, называемые в общине кандидатами, четко знали свое место. Беньямина приняли на курс обучения, который назывался «курсами Святого Духа». Он заплатил пятнадцать тысяч крон за первые пять недель обучения, которое могло затем быть продолжено при условии, что он выдержит экзамен. Как он добавил в своем дневнике, до сих пор никто еще этот экзамен не проваливал. По сути дела, никто из учителей не разъяснял, в чем заключается обучение, – было сказано только, что ты станешь «проповедником Евангелия». Беньямину и остальным курсистам сообщили, что прежние кандидаты в дальнейшем стали обучать новых в одном из многочисленных центров «Избранников Божиих» или занялись миссионерской деятельностью по примеру их Учителя Якоба Месмера.

Курс обучения состоял из ежедневных занятий, на которых курсисты изучали библейские тексты, а учителя разъясняли им смысл евангельских притч. В своем дневнике Беньямин писал, что это напоминало ему расширенный вариант подготовительных занятий, которые проводятся перед конфирмацией, только с тем отличием, что здесь его соученики внимательнее слушали на уроках. В нескольких местах дневника Беньямин рассказывал о своей легенде прикрытия, к которой он собирался прибегнуть, если кто-нибудь вздумает расспрашивать о его прошлом, но, к счастью, этого не случилось, поскольку в общине «Избранников Божиих» старались оторвать учеников от их прошлой жизни. Здесь считалось, что предшествующая жизнь не имеет значения в дальнейшем странствии на пути, который ведет к Богу. Поэтому ученикам внушалось, что чем меньше они будут связаны с семьей и друзьями, тем лучше. Учащихся призывали к тому, чтобы во время обучения на курсах они общались только с членами общины, для того чтобы целиком сосредоточиться на восприятии Божественной благодати и мудрости.

Томас узнал из дневников, что после первой недели обучения каждому курсисту был назначен свой ментор, и Беньямину досталась Лиза. У Томаса создалось впечатление, что Беньямин был к Лизе неравнодушен, и когда речь заходила о ней, его стиль становился чуть поэтичнее.

Одновременно с занятиями ученики принимали участие в социальной работе общины, которая включала приготовление и раздачу пищи малоимущим, любой из которых мог получить здесь бесплатный ужин, сопровождаемый, впрочем, пением псалмов и библейскими изречениями, как правило на тему воздержанности. К досаде Томаса, Беньямин ни разу не упомянул, где это происходило.

Физическая работа, выполняемая кандидатами, иногда заключалась в уборке помещения и походах в магазин для учителей, которые таким образом высвобождали больше времени для богословских штудий и проповеди. «В „Избранниках Божиих“ мы все трудимся ради Господа, и некоторые больше других», – написал Беньямин после того, как целый день провел, наводя порядок в подвале одного из учителей.

Приключения, с которыми пришлось столкнуться Беньямину, Томасу порой казались довольно забавными. Однако он даже зауважал Беньямина за то, что тот, взявшись за дело, не бросил его на полдороге. В особенности после одного эпизода, в котором, на взгляд Томаса, уже не было ничего смешного. Однажды Беньямин и Лиза распространяли брошюры на Кристиансхавн-торв, пытаясь привлечь в общество новых последователей. Кончилось это довольно печально, так как среди прохожих в тот день богобоязненных почти не встретилось. На них никто не обратил внимания, кроме нескольких окрестных пьянчужек, которые разозлились и начали выкрикивать оскорбления, а потом запустили в Беньямина пустой бутылкой из-под пива и попали ему в спину. Беньямин и Лиза едва унесли ноги, и вечером девушка попросила общину помолиться за тех пьянчужек. Дело кончилось тем, что было принято решение приостановить пока миссионерскую работу на Кристиансхавн-торв и сосредоточить усилия на жилых кварталах района Эстербро. Беньямину и Лизе достался старый посольский квартал Эстербро, и Лиза с большими надеждами принялась за миссионерскую работу. Но надежды ее обманули. Хотя добропорядочные обитатели Эстербро, в отличие от пропойц с Кристиансхавн-торв, не прибегали к физическому воздействию, их вербальные оскорбления были ничуть не лучше. Группы возвращающихся домохозяек, студентов и пенсионеров, пользуясь случаем, без утайки выкладывали, что они думают о Слове Божием и о тех, кто занимается миссионерской деятельностью, и, по словам Беньямина, он и Лиза в тот день раздали очень мало брошюр.

Томасу было ясно, что Беньямин огорчался, глядя на Лизу, которая, несмотря на сильную христианскую веру, проявляла слабость духа и раздражалась из-за всех этих неприятностей. Томас по опыту знал, что нельзя слишком привязываться к тем, за кем ведешь наблюдение: в конце концов ты перестаешь понимать, на чьей ты стороне. А уж если ты утратил правильную перспективу, то недолго и оступиться. Поэтому, с кем бы ты ни работал – с рокерами или пятидесятниками, первое правило гласило: чувства надо припрятать подальше и сосредоточиться на текущей задаче, иначе ты окажешься на скользком пути.

Томас не следил, сколько времени он провел за чтением, но за окном уже стемнело, и все тело у него ныло от долгого сидения в одной позе. Кругом стояла тишина, слышно было только, как плещет вода за бортом. Читать отчеты Беньямина было интересно, как хорошую книгу, когда ты постепенно все больше проникаешься сочувствием к главному герою. Томас быстро пролистал оставшиеся страницы, чтобы проверить, не встретится ли на них имя Якоба Месмера, однако не увидел ни одного упоминания. Он уже хотел отложить отчеты и пойти спать, но тут на одной из страниц случайно наткнулся на место, которое привлекло его внимание. Беньямин писал о том, что после занятий ему вместе с несколькими курсистами поручили забрать из церкви Девы Марии коробки. Коробок было много, в них лежали канцелярские принадлежности, книги и кое-какая кухонная утварь. Эти вещи оставались там с той поры, когда «Избранники Божии», не имея собственного помещения, пользовались залом заседаний при церкви. Беньямин описывал, как они под дружное пение перетаскивали большие коробки к себе на Бельгиенсгаде. Томас подумал, что, если память его не обманывала, эта улица должна находиться неподалеку от Амагера, всего в нескольких километрах от Кристиансхавна. Случайно он напал на след, и, возможно, ему не придется дочитывать все отчеты Беньямина.

21

В районе, где улицы носили названия стран, Бельгиенсгаде оказалась одной из самых коротких, так что исследовать ее не составляло большого труда. Она протянулась метров на пятьсот от Амагерброгаде до жилых кварталов на Ребербанегаде; на ней было несколько частных домов, несколько мастерских и несколько многоэтажных зданий, которые нуждались в срочном ремонте. Томас шел по улице с Мёффе, который то и дело тянул поводок, ему надо было обнюхать все новое, что им встречалось на пути. Сначала Томас пытался его приструнить, но в конце концов отказался от борьбы и отпустил поводок, позволив Мёффе бежать впереди. Хотя Беньямин не указал в своем отчете номер дома, Томас довольно ясно представлял себе, какого типа здание ему нужно искать: отдельно стоящий дом, в котором могут собираться тридцать-сорок человек. Многоэтажные здания исключались, и Томас сосредоточил внимание на той стороне улицы, где стояли большие виллы. Проходя мимо палисадников, он читал фамилии на почтовых ящиках, но ни один из домов не принадлежал общине пятидесятников. Дойдя до конца улицы, где расположилось несколько приземистых мастерских, он обошел здания с другой стороны, чтобы проверить, нет ли позади незаметного с улицы подходящего флигеля, но там не нашлось ничего, кроме небольшого гаражного комплекса. Он вернулся на улицу, где его встретил, виляя хвостом, Мёффе. Томас подумал, что, может быть, Беньямин имел в виду дом в районе Бельгиенсгаде, и прикинул, стоит ли пройтись по соседним улочкам или лучше вернуться домой, чтобы встретить Эдуардо, когда тот придет с остальными распечатками, и поискать, не найдется ли там адреса.

Он повернул и пошел назад, но, снова поравнявшись с глухим деревянным зеленым забором, изрисованным граффити, остановился. Посмотрев вверх, Томас увидел торчащие над ним верхушки густого кустарника, росшего вдоль ограды и не дававшего взглянуть на участок. Проходя мимо него в первый раз, Томас подумал, что участок примыкает к соседнему дому, но на обратном пути заметил, что забор тянется и с другой стороны, разделяя участки. Томас привстал на цыпочки, заглянул за ограду и обнаружил, что за кустами и поваленными деревьями находятся остатки обрушенного здания.

– Сиди здесь! – сказал он Мёффе.

Пес укоризненно посмотрел на него, подняв морду с бульдожьим прикусом, и нехотя уселся на тротуаре.

Томас зашел на соседний участок и отыскал в густом кустарнике лаз, через который можно было забраться во двор. Очутившись внутри заросшего двора, он огляделся и увидел узкий проход между стеной терновника и одним из поваленных деревьев, которыми был загроможден весь палисадник. Томас направился к развалинам дома, от которого остался только фасад со щипцом да печная труба. Все остальное лежало в развалинах, среди груд кирпича уже невозможно было различить, где раньше были комнаты. Томас влез на самую большую кучу и, осторожно ступая, пошел по обломкам. Вокруг торчали обгорелые стропила, свидетельствующие о пожаре. Среди обломков валялись коробки из-под пиццы и пустые бутылки, брошенные после чьих-то пикников. Наверное, это место облюбовала молодежь или бездомные. Томас нагнулся и наудачу порылся в куче кирпичных обломков, но не обнаружил ничего такого, что могло бы подсказать, кто раньше жил в этом доме. Не задерживаясь больше, он той же дорогой, что пришел, выбрался из развалин в палисадник.

Отирая вспотевший лоб, он обвел взглядом сад. В ветвях поваленного дерева что-то болталось. Он подошел и запустил руку в гущу колючего терновника, – вытянув ее до предела, он с трудом достал двумя пальцами повисший на дереве клочок бумаги. Вся рука была исполосована кровавыми царапинами от шипов. Наскоро отерев кровь краем майки, он расправил бумажку, и, хотя она, провисев на ветру, почти выцвела от дождей, на ней все еще можно было прочесть красные буквы надписи: «Избра…» Продолжение слова он легко угадал. Вот где они тогда обитали, пока пожар не изгнал их отсюда!

Томас перелез через забор на улицу. Поискав глазами Мёффе, он обнаружил его неподалеку, возле одного из частных домов. Пес стоял на задних лапах, уперев передние в стену, а из открытого окна какая-то пожилая дама бросала ему печенье. Томас подошел и поздоровался.

– Это ваша собака? – спросила дама прокуренным голосом.

– Да, – ответил Томас. – Его зовут Мёффе.

– Вашему Мёффе понравился ванильный крендель. Еще бы – высшего качества, от Альди.

– Это сразу видно. Мёффе большой привереда. Но тут и приятное общество имеет значение.

Услышав комплимент, довольная старушка кинула псу еще кусочек.

– Все, обжора! Это последний, больше не получишь, а то совсем растолстеешь и станешь таким же, как я. – Отряхнув на улицу налипшие на ладонях крошки, она заметила исцарапанную руку Томаса. – Вы поранились?

– Да нет, пустяки. Поцарапался о шипы, когда был на том участке.

– Вы что – один из этих? – спросила дама, нахмурившись.

– Из каких?

– Из сектантов.

– Нет-нет. Меня привело любопытство. Вы не знаете, что тут случилось?

– Пожар случился, но это было несколько лет назад.

– Какой ужас!

– Еще бы! Понаехали пожарные, скорая помощь, полиция! Все боялись, что пожар перекинется на соседние дома, но, к счастью, с ним удалось справиться.

– Действительно, это счастье! Кто-нибудь пострадал?

Она кивнула, взяла из стоявшей на подоконнике пепельницы погашенную церуту и снова закурила.

– А как же! Из горящего здания выводили людей, был и один погибший. Об этом напечатали в «Амагерской газете», – сказала женщина, округлив глаза так, что подведенные брови встали домиком.

– Причину пожара выяснили?

– Ходили всякие слухи. Говорили даже, что это был поджог.

– И кто это сделал?

– Кто же его знает! Кто-нибудь, кому они надоели. Там же все время шум-гам стоял. То хором поют, то набегут неимущие, которых они кормили, и тоже галдят. Многие возмущались. Мало ли сумасшедших.

– А вы там у них бывали?

– Нет уж, – сказала женщина, выпуская струю дыма. – Мне и без них есть чем заняться.

– А вы знаете, что с ними потом стало, куда они переехали?

– Не знаю. Хотя могли бы приехать и прибрать за собой. Такое безобразие тут оставили, прямо смотреть страшно.

22

Распрощавшись с женщиной, Томас и Мёффе двинулись по Амагерброгаде домой. По дороге Томас отправил Эдуардо смс-сообщение, в котором спрашивал, когда будут готовы распечатки остальных файлов. Томас надеялся, что в дневнике найдется что-то про пожар, хотя это могло случиться и позднее, когда Беньямин уже закончил наблюдение. Во всяком случае, нужно было выяснить, кто погиб при пожаре, чтобы исключить вероятность того, что это Якоб. Вскоре пришел ответ Эдуардо. Он сообщал, что задерживается, но файлы обязательно распечатает.

Томас продолжил свой путь по забитой машинами улице, где палящее солнце подвергало терпение водителей суровому испытанию. Он подумал, что пожар был впечатляющим зрелищем, и журналисту, который писал о нем репортаж, должны были врезаться в память какие-то подробности. Узнав в «Гугле» телефон «Амагерской газеты», Томас набрал номер, и в следующую секунду трубку сняла секретарша.

– Минуточку, – ответила она и перевела звонок на редакцию.

Минут пять Томас слушал гудки, прежде чем трубку взял журналист с очень усталым голосом.

Томас быстро ввел его в курс дела и сказал, что разыскивает сотрудника газеты, три года назад писавшего о пожаре на Бельгиенсгаде, во время которого погиб человек.

– Это случилось в религиозной общине. Вам это что-нибудь говорит?

– Да-да. Я хорошо помню это происшествие, – громко зевнув, ответил на другом конце журналист. – Но разве это случилось не на Франкригсгаде?

– Нет, на Бельгиенсгаде. Они назывались «Избранники Божии».

– Название мне не знакомо, но пожар я помню. Во всяком случае, писал о нем не я. Кажется, вам нужен Таге, но он ушел в отпуск.

– Нет ли у вас экземпляра той газеты?

– Уже нет. Когда все районные газеты объединили, наш архив отправился в общую базу данных. Но попробуйте спросить в Тарнбю, в главной библиотеке. Когда к нам обращаются краеведы, мы всех направляем туда.

– И в этой библиотеке есть «Амагерская газета»?

– Да, если не ошибаюсь.

Томас поймал такси. Он надеялся, что журналист окажется прав. Сев на заднее сиденье, он пересчитал деньги и убедился, что их хватит. Если бы он был один, то поехал бы на автобусе, но Мёффе не жаловал общественный транспорт. Зато он обожал кататься на машине и ехал, высунувшись в окно, а когда они обгоняли велосипедистов, долго провожал их глазами.

Через десять минут такси остановилось у дверей библиотеки на Камиллевей. Расплатившись с водителем, он вошел с Мёффе в библиотеку. Они поднялись наверх, к выдаче книг, где его встретила одна из сотрудниц. Очевидно, журналист оказался прав и в этой библиотеке действительно хранилось много краеведческих материалов. По словам библиотекарши, хрупкой женщины с огромным янтарным украшением на шее, в архиве были собраны материалы, относящиеся ко всей коммуне, включая пригороды Уллеруп, Тёммеруп, Маглебюлилле и остров Сальтхольм.

– Мы храним все, – гордо заявила она. – Начиная с церковных записей, фотографий до рисунков, дорожных карт, архивов предприятий, газет добровольных объединений, чертежей зданий, местной прессы…

– И «Амагерскую газету» тоже?

– Разумеется. У нас в подвале лежат все номера, – сказала библиотекарша, поправляя упавшую на лоб челку. – Или в виде микрофильмов. Кто что предпочитает.

– Ну что ж! Пожалуй, я предпочитаю последнюю версию, – с улыбкой сказал Томас.

– Пожалуйста, – ответила библиотекарша.

Через пять минут он уже сидел за столом перед читальным аппаратом для просмотра микрофильмов в зале под самой крышей, дожидаясь, когда библиотекарша принесет ему пленки. Кроме него и пожилой супружеской пары, расположившейся за большим столом, в длинном светлом зале никого не было. Супруги рьяно строчили что-то в блокнотах формата А1, неустанно листая разложенные на столе церковные книги.

Тут появилась библиотекарша, неся в охапке целый ящик микрофильмов. В ящике лежали кассеты, на которых хранились недельные подборки «Амагерской газеты» за 2011–2013 годы. Она вставила в аппарат первую кассету и стала терпеливо показывать, как ее поменять, когда он закончит просмотр материала. Томас поблагодарил за помощь и начал вращать колесико. По мере того как он осваивался с аппаратом, дело шло все быстрее, страницы так и мелькали, и перед его глазами сплошным потоком проходила местная история. Тут были статьи о лавках: одни открывались, другие распродавали товар перед тем, как закрыться, статьи о депутатах, не выполнивших свои предвыборные обещания, и тех, которые переизбирались на новый срок. Статьи о проблемах социальной помощи на дому и о талантливых молодых спортсменах, о пропавших домашних питомцах, о домашних питомцах, воссоединившихся со своими хозяевами. Материалы первой полосы, как правило, печатались под броскими заголовками и были посвящены таким волнующим событиям, как закрытие тех или иных социально значимых заведений, например детского сада или дома для престарелых. Попадались и статьи на криминальные темы – о грабежах или мошенничестве, изредка об убийствах. Просмотрев почти все номера за 2011 год, Томас убедился, что статья о пожаре с человеческими жертвами должна появиться на видном месте и ее невозможно будет не заметить. После следующих двадцати минут просмотра его предположение подтвердилось. В том номере, до которого он дошел, статья оказалась на третьей странице. Заголовок, сделанный крупным шрифтом, гласил: «В независимой церкви бушует пожар». Ниже можно было видеть фотографии пожарных машин, которые из нескольких брандспойтов тушили вырывающиеся из полыхающего здания языки пламени. Из статьи Томас узнал, что возгорание произошло приблизительно в 23:30. Причиной предположительно стала непотушенная сигарета, от которой сначала загорелся диван. В пламени погиб один человек, личность которого полицией не установлена. Община, проводившая богослужение в соседнем помещении, обнаружила пожар слишком поздно, когда пламенем уже было охвачено все здание. Приехавшие на помощь пожарные не могли ничего поделать. Внизу, под статьей, была фотография, на которой два спасателя несли носилки. В подписи сообщалось, что нескольких членов общины, отравившихся угарным газом, поместили в больницу для наблюдения. Несмотря на то что полиция с большой долей уверенности установила причину пожара, ожидается, что в ближайшие дни станут известны результаты расследования, проводимого дознавателями, а также будет установлена личность погибшего при пожаре человека.

Томас быстро прокрутил микрофильм дальше, чтобы посмотреть номер за следующую неделю и прочесть продолжение, но тут микрофильм кончился.

– Черт! – вырвалось у Томаса.

Он бросил виноватый взгляд на супружескую пару.

Взяв следующую кассету, Томас вставил ее в аппарат. Пропустив начало, он стал просматривать статьи. Только на предпоследней странице, перед поздравлениями и юбилеями, он нашел коротенькую заметку о пожаре. Пожарное управление подтвердило, что причиной возгорания стала непотушенная сигарета, от которой загорелся диван, затем огонь распространился по всему дому. Личность погибшего была установлена, им оказался сорокасемилетний бездомный Ове Нильсен, который прилег отдохнуть после благотворительного ужина, тогда как остальные, находившиеся на территории этого домовладения, приняли участие в богослужении. Полиция допросила нескольких свидетелей и закрыла дело.

Томас стал прокручивать микрофильм дальше, надеясь обнаружить сведения о том, куда после пожара переехала община. Просмотрев номера еще за несколько недель, он решил оставить это дело и уже собирался выключить аппарат, как вдруг его внимание привлекла фотография, которую он только что пролистнул. Томас стал вращать колесико аппарата в обратную сторону. На экран вернулась сильно увеличенная фотография, сделанная у входа в церковь Спасителя, перед которым стояла большая толпа народа. В центре кадра Томас узнал себя, выходящего из церкви. Рядом с ним шел Йонсон, а за ними отец Евы и ее брат. Они вчетвером несли белый гроб Евы, направляясь к катафалку, часть которого с открытой задней дверью попала на снимок. У Томаса встал ком в горле. Этот день остался у него в памяти как в тумане. Он помнил, что попрощаться с Евой пришла тьма народу. Было много незнакомых людей, всех взволновало это трагическое событие, расследование которого широко обсуждалось в СМИ: ведь в деле фигурировала молодая женщина-адвокат, защитница бедных, которую убили, когда ее муж, честный полицейский, находился на службе. Истории вроде этой всегда трогают читателей до слез, и в эту минуту она, бог весть в который уже раз, поразила его в самое сердце. Ему захотелось скорее бежать из библиотеки. Он встал и выскочил за дверь. Не надо было браться за это дело! Напрасно он согласился. Чем бы он ни занимался, для него имело значение только одно дело. Дело, которое не отпустит его до могилы. Ему требовалось выпить. Залить жажду и утопить мучительные мысли.