Текст книги "Нимфы"

Глава 3

Диди открыла веки. Она увидела чужой и одновременно теплый и знакомый взгляд. «Йоханнес вовсе не умер», – подумала девушка и вздохнула. Облегчение было безграничным. Все оказалось лишь кошмарным сном. Скоро Лаура будет от души смеяться над ее переживаниями первой ночи.

– Диди, это ты? – спросил мужской голос. Это был не Йоханнес. – Тебя ужалила пчела?

Девушка увидела спокойные сине-зеленые глаза, которые помнила с детства. Взгляд был знакомым: уверенным и взволнованным. Диди показалось, будто она прыгнула с мостков в воду и не понимала, где дно, а где поверхность. Ею овладело то же чувство, что и много лет назад, когда они с другом ныряли в озеро.

– Самуэль? – Диди была совсем растеряна. – Где я?

– У больницы, – ответил Самуэль. – Я отправил твою подругу внутрь за водой. Пчела кружила вокруг тебя, и ты перепугалась. Я отвел тебя в тень. Пчелы летают только на солнце.

Диди огляделась. Перед ней было большое светлое здание, зеленый газон, люди, сновавшие взад-вперед через широкие раздвижные двери. Понемногу девушка вспомнила, как пришла сюда.

Потом она взглянула на Самуэля, который все это время не отрывал от нее глаз. На нем был белый халат. Темные волосы торчали в разные стороны, как в детстве. Самуэль уже не был маленьким мальчиком, но по-прежнему выглядел так, будто хоть сейчас готов сделать сальто с поручня причала.

– Ты уже работаешь врачом? – наконец спросила девушка, когда частицы разрозненных воспоминаний сложились в единую картину.

– Пока еще нет, – сказал Самуэль, опускаясь на скамью рядом с ней. – Мне повезло, и я попал сюда на практику. Кроме того, общаюсь с мамой, живу у нее. Через две недели я снова возвращаюсь в Хельсинки.

Вдруг Диди вспомнила, почему она пришла в больницу. Йоханнеса привезли сюда, и ей больше ничего не оставалось, как прийти и ждать каких-нибудь новостей. Отчего бы он ни умер, причина в ней – в глубине души она это понимала. Ее снова охватила дрожь, и Самуэль слегка обнял девушку.

– Тебе холодно? – спросил он. – Хочешь, пойдем обратно на солнце?

Диди только и смогла, что покачать головой. Она никуда не хотела идти. Рядом с Самуэлем впервые после случившегося почувствовала себя в безопасности… Ей не хотелось об этом думать, и она положила голову на грудь парня. Если бы так могло быть всегда, ничего плохого больше бы не произошло.

– Ты повзрослела с тех пор, как мы виделись в последний раз, – тихо произнес молодой человек.

– Я не хочу быть взрослой, – ответила Диди, и Самуэль крепче обнял ее.

Диди вспомнилось, как узел на ее первых кедах всегда развязывался и она то и дело спотыкалась о шнурки, а однажды запнулась так, что сильно разодрала колено. Самуэль, который был старше ее, промыл рану и аккуратно заклеил пластырем. Потом он сел перед ней на колени и завязал ей двойные узлы.

– Вырастешь, обязательно научишься, – пообещал он тогда подруге.

– А зачем мне учиться, если у меня есть ты, – ответила Диди.

И много лет она верила в это. Самуэль всегда был рядом, когда ей что-то требовалось. Через какое-то время он стал заметно старше, да и семьи их разъехались по разным местам. И все-таки сейчас было так легко рядом с ним.

– Ты здесь по какому делу? – спросил он.

Диди пришлось вернуться обратно к реальности, и она не знала, что ответить. В этот момент с бутылкой воды прибежала Лаура.

– Это Самуэль, – с облегчением сказала Диди, обрадовавшись, что ей не придется ничего объяснять. – Мы жили по соседству, когда были детьми.

– Самуэль Коски, – представился он.

– Лаура. Мы пришли проведать одного друга. Поэтому Диди немного не в себе.

– Со мной все в порядке, – сказала Диди и хотела еще что-то добавить, но Самуэля позвали.

– Ну, хорошо, – сказал он. – Мне нужно идти, рад был тебя видеть.

Но он все не уходил. Молодой человек смотрел на Диди и ждал ответа. Она хотела попросить его остаться или договориться о встрече, однако слова застряли у нее в горле.

– Ну, увидимся, – сказал Самуэль и ушел.

Обе девушки проводили его взглядом.

– Этот тип – твой бывший сосед? – спросила Лаура. – Может, съездишь своей подруге по носу, чтобы мне немедленно понадобилась скорая помощь.

Диди была благодарна Лауре за то, что та пыталась разрядить обстановку, но ничего не смогла ответить.

В животе у нее все сжималось, когда события прошлой ночи отдельными вспышками проносились перед глазами. Она вспоминала, как ждала вечера, как счастлива была. Каким нежным оказался Йоханнес. Ей вспомнилось, как она простонала его имя… Потом она увидела его мертвым. Он умер, когда они любили друг друга.

– Если я правильно поняла, Йоханнеса отправили на какое-то исследование, – сказала Лаура через минуту.

Утреннее солнце уже достигло скамейки, и Диди представлялось неправильным, что солнечное тепло ласкало ее кожу. Она раньше никого не видела мертвым, а сегодня даже держала в руках мертвое тело.

– Жуткая история, – произнесла Лаура. – Это же я уговаривала тебя пойти с Йоханнесом. Я была уверена, что он абсолютно здоров, но, видимо, у него было какое-то заболевание. Молодые парни не умирают так просто…

– Лаура, оставь, – сказала Диди.

Подруга замолчала и нацепила на нос солнцезащитные очки.

Девушки не заметили появившуюся рядом высокую темноволосую женщину атлетического вида. Проходя мимо них, она замедлила шаг, а потом скрылась в дверях больницы.

Глава 4

«Больницы удивительно плохо охраняются», – подумала Кати. Такая мысль пришла ей в голову не впервые. Стоило выглядеть целеустремленной и решительной, и никто ничего не спрашивал. Она даже не пыталась выглядеть иначе, а раздобыть белый медицинский халат и маску не составило труда. После этого все препятствия, возникающие в стенах больницы, рушились сами собой.

Кати выбросила рыжеволосую девушку из головы и сосредоточилась на первоочередной задаче. Нужно было удостовериться. Больничный сторож как раз прошел мимо, и Кати послала ему соблазнительную улыбку. Полный мужчина пришел в замешательство, Кати тут же схватила его за руку и затолкнула в кладовку. Умелым движением она надавила на нужную точку и подождала, пока он осядет на пол. Потом проверила карманы куртки и брюк, намереваясь найти связку ключей. Женщина приоткрыла дверь кладовки и, убедившись, что в коридоре никого нет, направилась к моргу.

Через минуту Кати открыла дверь и закрыла ее за собой до того, как успел загореться свет. Затем шагнула к металлическому столу посреди зала и приподняла зеленую ткань. Труп молодого человека не вызвал в ней никаких чувств. Кати искала на уже побледневшем теле иссиня-красные кровоподтеки и синяки. Она ожидала, что их будет больше. Над этим стоило поразмыслить. Глаза парня были закрыты, а на губах застыла улыбка. На взгляд Кати, сомнений не оставалось.

Она опустила простынь. Ловко сняв одноразовые перчатки и бросив их в мусорное ведро, стоявшее в углу, женщина приоткрыла дверь в коридор. Там была лишь пара медсестер, и она вышла, одновременно снимая халат, который запихнула в небрежно приоткрытую дверь кладовки. Слегка тряхнув черными как ночь волосами, женщина вдруг ощутила на себе чей-то взгляд.

Кати резко обернулась. Сидящий на скамье старик смотрел на нее, не в силах оторвать глаз. «Ему ведь уже, наверное, семьдесят», – ухмыльнувшись, подумала Кати. А на нее стоило посмотреть: высокая, крепко сложенная, одетая с головы до ног во все черное. На ней была черная футболка без рукавов, едва прикрывающая упругий живот, черные кожаные брюки и байкерские сапоги. Кати взяла в гардеробе черную кожаную куртку и прошла в фойе, откуда доносился скрипучий звук телевизора.

– В крупных городах такие места уже появились, – звучал голос с экрана. – Мы уверены, что ночные кафе будут пользоваться спросом. Двери открыты, и Интернет бесплатный для всех…

Кати не дослушала, так как ее внимание приковала рыжеволосая девушка, которая как раз, встав со скамейки, направилась к автомату со сладостями. Девушка выглядела задумчивой. В руках она держала деньги, но, казалось, не знала, что выбрать.

– Ничто не привлекает? – спросила Кати, подойдя к девушке так близко, что та вздрогнула.

– Берите, пожалуйста. – Диди отошла в сторону. – Еще не решила.

Кати кивнула ей. Вставив несколько монет в отверстие автомата, она выбрала шоколадный батончик. Он выпал в лоток, и женщина протянула его Диди.

– Съешь вот это, – сказала она. – Поможет. Проверено.

Диди удивленно посмотрела на женщину. Она даже не сообразила отказаться от батончика, хотя мамины нравоучения о чужих людях и угощениях все же мелькнули в голове.

– Спасибо, – сказала Диди, и вдруг ей нестерпимо захотелось шоколада. Она начала разворачивать обертку.

– А теперь иди к матери, – сказала Кати. – Она ждет тебя в кабинете.

– Откуда вы знаете, что мама здесь работает? – спросила Диди.

– Если кто-то спросит о Йоханнесе и вообще об этой истории, не отвечай. Даже полицейским. Элина расскажет тебе, что делать.

Девушка ничего не успела спросить, как Кати ушла, оставив ее доедать шоколад.

Диди показалось, будто кошмарный сон все еще продолжается, но от сладкого стало легче. Она съела батончик и облизнула пальцы.

Мама была последним человеком, которому хотелось рассказать, что она рассталась с невинностью и при этом убила мужчину. С другой стороны, она не знала, как поступить иначе. Девушка напряглась, приготовившись к взбучке.

Диди прошла по знакомому коридору к кабинету матери. Она осторожно постучала. Открыв в тот же миг, Элина обняла ее. Все напряжение разом спало, и Диди разразилась слезами.

– Я не сделала ничего плохого, – задыхаясь от рыданий, сказала она.

– Конечно же нет, дорогая.

– И ты не будешь кричать? Разве ты не скажешь, что так всегда происходит, когда лезешь парню в штаны? – Диди заранее прокрутила в голове разговор с матерью.

– Садись. Я проверю, в порядке ли ты. – Выпустив Диди из объятий, Элина приступила к осмотру.

Диди больше не хотелось спорить, она послушалась и спокойно дала Элине обмотать жгутом руку, взять кровь и наложить повязку. Элина действовала привычно и ловко.

Диди следила за матерью, как обычно облаченной в одежду из натуральных тканей естественных оттенков. Девушка всегда считала, что мама одевается серо и скучно, но сейчас ее костюм казался ей родным и близким. Диди присмотрелась к матери: раньше она не замечала, чтобы мама постарела, но в этот момент девушка увидела несколько седых волосков и усталость на лице. К тому же мама стала пользоваться очками.

– Ты как? – спросила Элина.

– Хорошо, – ответила дочь. – Я плохо соображала, а потом какая-то женщина подошла и угостила шоколадкой. Стало легче. Может, сахар был совсем низкий.

– Высокая и с темными волосами? Красивая? Это Кати, я ее пригласила, когда услышала о Йоханнесе.

– Это что-то заразное? – спросила Диди, не понимая, чего ей бояться. Она никогда не слышала, чтобы парень умирал в постели с девушкой.

– Конечно же нет, – успокоила Элина. – А тому, что говорит Кати, можно верить. Подожди немного, я сделаю анализ. Потом поедем домой.

– Мама, – остановила дочь Элину, – у меня сегодня ничего нет. Ни одного синяка.

Элина облегченно улыбнулась, однако напряжение не сходило с ее лица.

– Но это же хорошо.

– Но синяки появились у Йоханнеса, когда мы…

– Не думай об этом, – успокоила Элина свою дочь. – Подожди минутку.

Женщина выскользнула в другую комнату и сделала глубокий вдох. Она поместила взятую кровь в центрифугу и подождала, когда измерение плазмы будет готово. Нажав на кнопку, Элина взяла напечатанный на листке результат и пробежала его глазами. Уровень альбумина… Все было так, как и должно было быть, вернее, она увидела именно то, чего боялась. Элина сунула листок в уничтожитель для бумаг, бросила образцы крови в мусорное ведро и вернулась к Диди.

– Все хорошо. Пойдем.

Глава 5

«Все плохо», – девушка смотрела на пламя, и сердце ее сжималось. Старые фотографии с ее изображением съеживались, детские годы сгорали – огонь проглатывал их один за другим, старые школьные дневники пеплом поднимались в воздух. «Пусть себе горят», – Диди даже обрадовалась на мгновение, так как ее отметки за учебу оставляли желать лучшего. Жар разгоревшегося костра стал невыносимым, и Диди отошла на пару шагов назад. Огонь лизал мамины папки, документы, альбомы с фотографиями, набрасывался на бумаги и плавил корпус компьютера. Ночь наполнилась светящимися красными искрами, они были словно горящие бабочки, которые взлетали в воздух и потухали в темноте.

Диди убежала бы дальше, если бы не Кати, стоящая у нее за спиной. Женщина смотрела на нее, слегка улыбаясь, потом взяла зажигалку и засунула ее в карман узких, отлично сидящих черных брюк. Она оттолкнула ногой бутылку средства для розжига, как будто каждый день уничтожала в огне документы, и решительным шагом направилась в дом. Вторая незнакомая женщина, в поведении которой была доля сочувствия, пожала плечами, давая понять, что ничего не поделаешь.

Диди присмотрелась к ним внимательнее. Кати выглядела холодной и бесчувственной, но женщина, представившаяся Надей, казалась мягче. Ее голос был тихим, а светлое шифоновое платье легким как перышко. Длинные темно-русые волосы обрамляли овальное лицо и подчеркивали большие карие глаза. Когда они встретились, Диди захотелось сбежать, но прикосновение красивых пальцев Нади, легкое и крепкое одновременно, удивительным образом успокоило ее. По крайней мере, на минуту.

Диди посмотрела на стоявшую рядом маму, бледную словно полотно. Никто из них не мог вымолвить ни слова. С того момента, как две странные женщины пришли к ним, мама стала нерешительной. «Почему она не пытается прекратить этот кошмар?» – Диди испытующе посмотрела на мать, когда та, наконец, оторвала взгляд от бушующего пламени. Их взгляды на мгновение встретились, и Элина снова уставилась на огонь. Она покачала головой, как будто не хотела верить в происходящее.

– Диди! Элина! – Кати махнула им, зовя внутрь.

Диди хотела запротестовать, но мама, схватив ее за руку, повела в гостиную. Девушка удивлялась, как ее непреклонная мать так легко поддавалась приказам совершенно незнакомых людей.

Кати кивнула Элине, и та опустилась на диван, призывая присесть и Диди. Потом она, наклонив голову, спрятала лицо в ладонях.

– Кати и Надя пришли помочь нам, – еле слышным голосом произнесла она.

– Зачем? – Диди не понимала, почему они сожгли все самое важное.

Надя поставила на журнальный столик прямоугольную коробочку и достала оттуда шприц.

– Тебе пока сложно понять, – спокойным тоном сказала Надя, – но мы действительно пришли для того, чтобы помочь тебе. Кати и я. И твоя мама.

Диди взглянула на Элину. Девушка еще меньше понимала происходящее и хотела, чтобы мама что-то сказала, но та сидела молча и сжимала в ладонях какую-то подвеску. Диди стало страшно.

Кати не теряла времени даром. Она выносила из комнат вещи, которые, по ее мнению, нужно было сжечь. Женщина явно наслаждалась тем, что делала.

– Это же наши вещи, – закричала Диди. – Их нельзя брать! Какого черта вы тут командуете?

– Элина, скажи Диди, что ей не стоит беспокоиться, – произнесла Надя, мягко касаясь руки Элины.

Кати, взглянув в их сторону, на минуту прекратила свое занятие.

– Все случилось удивительно быстро, но ведь ты всегда ждала этого, – сказала Кати Элине. – И ты знаешь, что это неизбежно.

Затем внимание Кати приковали рисунки Диди с изображением эльфов, сделанные ею в пять лет. Мама их так полюбила, что вставила в рамки и повесила на стену. Когда Диди стала старше, они ей ужасно не нравились и она хотела выбросить их.

– Мама, ну скажи что-нибудь, – произнесла Диди. – Скажи, что они мои.

Элина только кивнула Кати, потом раскрыла свои ладони и посмотрела на лежащую в них подвеску. Она была серебряной и тяжелой, с тремя дубовыми листочками. Элина взялась за старый кожаный шнурок, надела его на шею и опустила подвеску на грудь. Затем взяла дочь за руку.

– Диди… – какое-то время Элина не могла вымолвить и слова, казалось, ей было тяжело дышать. – Диди, с того самого момента, как ты появилась у меня, я знала, что мне придется отказаться от тебя. Настал миг, когда тебе нужно оставить все прошлое. Дом и друзей. И даже меня. Кати и Надя пришли за тобой, и ты должна идти с ними.

Непреклонность голоса матери ножом полоснула по сердцу.

– Пошли вы в задницу! Никуда я не пойду. Я…

Надя, в стороне готовившая укол, приблизилась к Диди и одним движением воткнула иглу в ее плечо, быстро выдавив содержимое шприца. Девушка не верила своим глазам, понемногу ее сознание стало мутнеть.

– Мама? – попыталась спросить Диди и обеспокоенно взглянула на Надю и Кати.

– Помни, что я люблю тебя, – ответила Элина, и голос ее прозвучал как эхо в лесу. – Не забывай этого!

Глаза Диди закрылись, и она уже не узнала, что Элина держала ее на руках и ласково гладила по рыжим волосам.

Глава 6

Двое мужчин поднимались по лестнице полицейского участка. Один из них, который был старше и полнее, дышал тяжело, но глаза его горели от воодушевления. Потертая поплиновая куртка комиссара Харью была настолько знакома дежурному, что он не обратил на него никакого внимания. Второго молодого полицейского он тоже не удостоил взглядом, так как тот всегда держал в руке банку колы, а толерантный дежурный считал подобное поведение неприличным для служителя закона. Длинные черные волосы, джинсы, ремень с тяжелой пряжкой и кожаная куртка делали Ханнулу похожим на рок-певца, а его темные брови и прямой нос волновали многих молодых женщин-полицейских.

Коллеги вошли в кабинет, и Харью разложил документы на заваленном бумагами столе.

– Лет тридцать прошло с тех пор, когда я впервые увидел эту фотографию, – он поманил Ханнулу поближе. – Это мужчина, умерший в Болгарии в семидесятых годах. В девяностых был еще один в Португалии, и теперь вот здесь, восемь дней назад. Так как парень молодой, то может показаться, что дело следует отдать медикам, а не следователям.

Харью кругами ходил по кабинету. Ему едва удавалось держать себя в руках, а прохладное отношение Ханнулы еще больше заводило его. Известие о новом происшествии пронзило полицейского будто током, и он был взвинчен и напряжен. Харью схватил фотографию, чтобы привлечь внимание Ханнулы.

– Когда я учился, это дело всегда приводили в качестве примера. Я был молодой, но та история застряла вот здесь. – Харью указал пальцем на седеющий висок. – У каждого есть случай, который невозможно забыть. У меня как раз этот. Нераскрытое дело, которым занималась международная полиция. Трое полицейских погибли во время расследования. Одну женщину задержали, но она исчезла, как иголка в стогу сена.

Поставив банку с колой на стол и поднеся фотографию к глазам, Ханнула внимательно ее изучил, но ничего не успел спросить, как Харью продолжил свой отчет:

– Европол, второе дело осталось открытым. Местный следователь погиб во время расследования. И новый случай здесь. Произошел неделю назад. Причина смерти неизвестна. По-моему, вопрос не медицинский. – Харью выдержал многозначительную паузу и снова приложил палец к виску. – Это продолжение истории, которого я ждал тридцать лет.

Ханнула придвинул последнюю фотографию. На ней был запечатлен молодой человек, для трупа слишком хорошо выглядевший. Следователь не понимал воодушевления Харью, но знал – старик редко ошибался.

– Ну что, возьмем дело у местных полицейских на себя? – спросил Ханнула.

– Местные этим не занимаются, – буркнул Харью, вручая папку документов молодому коллеге. – Хейкки, мы берем на себя дело, которого нет.

Ханнула разглядывал фотографию Йоханнеса Метсо. На снимке он был еще среди живых и явно наслаждался обществом своей подружки Диди Тиенсуу. Девушка была красивая, рыжеволосая и невинно соблазнительная в слишком коротенькой кофточке, обнажавшей татуировку вокруг пупка – узел. «О, черт», – ругнулся про себя Ханнула, но выражение его лица осталось неизменным.

Его мысли уже унеслись далеко, однако он бросил еще пару обычных вопросов Харью, чтобы показаться заинтересованным, и оставил его размышлять на диване, таком же старом, как и сам Харью.

Чувствуя себя совсем другим человеком, Ханнула допил колу, бросил банку в ведро и вышел в коридор. Там он всем телом прислонился к стене. У девушки была татуировка, которую он не хотел бы видеть никогда. Он достал телефон, но сразу звонить не стал. Ханнула решил обдумать ситуацию, однако в душе понимал, что лишь откладывал неизбежное. Хотя звонить стоило из более укромного места.

Митчелл смотрел из окна на раскинувшийся перед ним Лондон. Биг Бен, казалось, находился так близко, что до него хотелось дотронуться. В стекле отражались дамы в коктейльных платьях и мужчины, стоимость костюмов которых равнялась полугодовой зарплате рядового работника. Официанты разносили шампанское и канапе. В воздухе почти ощущался запах денег. Сам Митчелл, одетый в узкий темно-синий костюм, хорошо вписывался в компанию, хотя обычно избегал консервативной одежды. На улице кто-нибудь мог принять его за безупречно одетого британского поп-певца. Он выглядел как денди и сам признавал это, с безразличием разглядывая свое отражение в стекле.

Митчелл хотел вернуться к праздничному обществу, но почувствовал вибрирование телефона в кармане. Украдкой взглянув на экран, ответил:

– «Салтманн и Салтманн», Митчелл Браннеган.

На другом конце провода повисло молчание. Потом послышался напряженный мужской голос:

– Добрый вечер. Это Хейкки Ханнула из полиции Финляндии.

Митчелл немного прищурил глаза и поднял палец, подавая знак Лукасу, находящемуся поблизости. Мужчина в мгновение ока оказался рядом и положил руку на плечо Митчелла, с интересом наблюдая за его выражением лица.

– Вы знаете меня? – спросил Ханнула.

– Вы представились полицейским.

– Кто-то из вас помогал мне недавно.

Снова молчание, но Митчелл не спешил.

– Мне посоветовали позвонить по этому номеру, – продолжил Ханнула. – Или, на самом деле, приказали сообщить, если я что-то узнаю. У нас умер молодой человек… Механизм смерти тот самый, которым вы интересуетесь.

Митчелл насторожился, и красивый, словно парень с обложки, Лукас наклонился поближе, чтобы лучше слышать разговор.

– Этот мужчина занимался сексом? – поинтересовался Митчелл.

Лицо Лукаса озарила улыбка, и он провел рукой по ухоженной щетине.

– Весьма вероятно, – послышался ответ. – У меня есть фото его подружки.

– Отлично, можете отправить его нам.

Митчелл выключил телефон и взял поднесенный Лукасом фужер с шампанским. Он делал вид, что наслаждается напитком, но даже секунда казалась ему вечностью. Телефон зазвенел. Митчелл немедленно открыл сообщение, и ему хватило одного взгляда.

– Лукас, организуй самолет. Мы летим во Францию.

Тем временем Хейкки Ханнула сполз по стене на холодный пол полицейского участка и вытер со лба липкий пот. Он знал, что когда-нибудь придется за это поплатиться, но не хотел об этом думать. Неизбежное случилось.

Голоса полицейских, возвращавшихся с наряда, прервали мысли Ханнулы. Он поднялся и медленно подошел к двери Харью. Тот лежал на диване с закрытыми глазами, однако Ханнула по опыту знал, что коллега не спит. Шестеренки в голове Харью методично крутились, перебирали возможности, оценивали факты. Старик иногда просто выводил его из себя, но он был самым последовательным полицейским, которого знал Ханнула.

– По пиву? – спросил Харью, не открывая глаз.

– Ну, наконец-то, – сказал Ханнула.