Текст книги "Рождество каждый день"

Глава 10

После того как они убрали тарелки с завтраком, все переместились к огню и расселись вокруг, наблюдая за пламенем. Кроме Джека, который возился со своим телефоном. Люк взглянул на то, как он нажимает и проводит пальцем по экрану.

– Ты не можешь оставить его в покое? – заметил он.

– Что? – спросил Джек.

– Твой телефон. Если взять его в руки и полистать страницы, сигнал не появится.

– Я просто подумал, что надо проверить.

– Мы должны воспринимать это время как дар, – продолжил Люк. – Интересно, какие плоды оно нам принесет? Может быть, равновесие тем, кому его так не хватает?

– Очень по-дзенски, – сказала Бридж, фыркнув. – Но я хочу вернуться к своей второй половинке, даже если ты не так торопишься вернуться к своей.

«Один-ноль в мою пользу», – подумала она.

– Ай. Беспокойство не решит эту проблему, так что в нем нет смысла, – проворчал Люк в ответ, настолько спокойно, насколько позволял его голос. Он понимал, что это разозлит Бридж больше агрессии и метания ножей.

– У тебя норвежский склад ума, – сказала Мэри.

– Это моя кровь викингов, – ответил Люк. – У англосаксов такого цвета не бывает. – Он указал на свою бледно-блондинистую непокорную шевелюру. – Или у безумных рыжеволосых кельтов.

«Один против всех», – подумал он; это выровняло счет в его глазах.

– Мэри – наполовину норвежка. Она действительно знает, о чем говорит, – пояснила Бридж Люку, который явно об этом не подумал.

Люк и на этот раз не клюнул на приманку и послал Мэри через стол воздушное «дай кулак».

– Иди к нам, скандинавским бледным и интересным типам.

– Бледным и неинтересным в моем случае, – усмехнулась Мэри.

– Полностью опровергаю это, – сказал Робин. – Мы мило поболтали на кухне. Ты показалась мне очень интересной.

– Чем же ты предлагаешь заняться, чтобы скоротать время, наша дорогая полунорвежка Мэри? – спросил Чарли. – Хотя, если честно, я вполне счастлив сидеть в этом кресле, смотреть на огонь и слушать радио Брайана. Он так замечательно подбирает музыку. Впервые чувствую рождественское настроение за последние годы. – Он удовлетворенно вздохнул.

– Точно не знаю, – сказала Мэри. – Но Люк прав, беспокойство не поможет. Нам нужно работать со сложившейся ситуацией.

– Думаю, я хотел бы взглянуть вон туда, – Люк указал на церковь и коттеджи, расположенные вокруг того, что в нормальную погоду, вероятно, было деревенским озеленением.

– Я уже взглянула, и там не на что смотреть, – ответила Бридж.

– Свежая пара глаз может обнаружить то, что ты пропустила, – доброжелательно улыбнулся ей Люк.

– Например? Парня с полностью заправленным самолетом в своей гостиной, который пообещает доставить тебя обратно в Манчестер?

– Возможно.

Бридж пожала плечами.

– Как хочешь, но ты только замерзнешь и промокнешь зря.

– Я иду с тобой, – сказал Джек. – Подожди, я только возьму пальто наверху.

– Возьмите наши, – настоятельно посоветовал Чарли, указывая на две яркие зимние куртки, все еще висевшие у двери. – Они подходят для арктических условий. В них вам будет тепло и уютно. Джек, ты больше, поэтому возьми оранжевую куртку Робина.

Люк и Джек надели куртки. Люк зашнуровал ботинки, у Джека же с собой была только одна пара обуви совсем не по погоде, но он хотел развеять скуку. Он открыл дверь, и весь снег, что налип на нее, обрушился внутрь помещения и на нижнюю часть его ног.

– Дурацкая затея, – сказала Бридж с тяжелым вздохом. – Не говори, что я тебя не предупреждала.

Люк ничего не ответил, но Бридж знала, что он был преисполнен решимости найти что-нибудь и доказать ее неправоту. Но он едва ли достигнет успеха: если бы там была жизнь в любой форме, она бы обнаружила ее еще вчера.

– Кому свежего кофе, пока мы ждем возвращения странников? – спросила она, когда за ними закрылась дверь, в ее тоне слышалась веселая трель.

С каждым шагом Люк и Джек все сильнее мокли и замерзали. Носки Джека пропитались влагой еще до того, как они достигли края, где, по его мнению, заканчивалась автостоянка. Когда они с хрустом преодолели небольшой мостик и подошли к зданиям, Люку пришлось проверить, не отвалился ли его нос, так как он его больше не чувствовал. Ему следовало надеть варежки Кармен, которые сейчас лежали на радиаторе в спальне, и ее пушистую кошачью шапку. Он засунул руки обратно в глубокие теплые карманы яркой альпийской куртки Чарли.

– Давай сначала попробуем церковь, – предложил Джек, слова вылетали из его рта с заметными облачками. Люк поднял вверх большой палец. Было слишком холодно, чтобы разговаривать, когда в этом не было необходимости.

Короткое приземистое тело церкви странно сочеталось с огромной квадратной башней, а снег лежал на ее крыше, совсем как шляпа Кармен, подумалось Люку. Большие деревянные двойные двери, конечно же, были заперты, и когда Люк постучал в левую ладонью, она не сдвинулась с места, словно вросшая в раму и ставшая единым целым с каменной кладкой.

Джек ростом метр восемьдесят три лучше подходил для того, чтобы заглянуть через высоко расположенные стрельчатые окна, но они были слишком узкими и не позволяли увидеть много.

– Видишь что-нибудь интересное? – спросил Люк.

– Не-а.

Джек попытался приподняться повыше, используя рельеф камня в качестве ступеней. Получилось не очень хорошо: он потерял опору и упал на спину в снег. Сугроб был глубиной не менее полуметра, но не таким мягким, каким казался.

– Давай попробуем обойти с другой стороны, – сказал Люк, протягивая руку, чтобы помочь подняться.

В голове промелькнула непрошенная картина, как он протягивает руку женщине, распростертой на снегу, женщине с рыжими волосами Рапунцель и в зеленом пальто, с маленькой и холодной ладонью. Что, если бы он шел впереди, а не позади нее, и не увидел бы, как она упала, не остановился бы помочь? Он столько раз задавался этим вопросом на протяжении многих лет, как его судьбу изменили всего несколько метров, несколько секунд.

Они обошли башню сзади, где было кладбище, простиравшееся насколько хватало глаз. Оно выглядело жутко красивым со всеми крестами и камнями, покрытыми снегом. Тишина здесь казалась более явной и благоговейной. Внизу башни нашлась дверь поменьше, деревянная и давно лишенная лака, и стук в нее также не дал никакого ответа. Оставался только ряд коттеджей.

– Могу я спросить, что мы собираемся делать, если найдем кого-нибудь внутри? – произнес Джек. – Кроме того, что мы спросим, работает ли их телефон?

Темп Люка замедлился, пока он обдумывал ответ. Это был правильный вопрос. В гостинице у них была еда, тепло и кров. Они скорее пребывали в состоянии, когда могли скорее что-то дать, чем получить.

– Понятия не имею, – сказал он в конце концов. – Давай сначала посмотрим, есть ли кто-то поблизости, а потом, когда нам откроют дверь и пригласят войти, я уверен, мы что-нибудь придумаем. Например, нет ли у вас случайно запасного снегоочистителя? Или как вам пироги с мясом, потому что у нас их много?

В коттеджах, как и сказала Бридж, не было ни одного обитателя. Через окна можно было рассмотреть либо пустые, либо скудно обставленные комнаты. Казалось, они заброшены на зиму в ожидании летнего сезона. В Фигги Холлоу не было никого, кроме них. Люк глубоко вздохнул, прежде чем сделать первый шаг в направлении гостиницы, представляя себе самодовольное выражение лица Бридж.

– Бридж была права, – сказал Джек, что ничуть не помогло.

– Хоть раз, – хмыкнул Люк. – Она любит позлорадствовать.

– Я правильно понимаю, что вы разводитесь не на лучших условиях? – осмелился спросить Джек. – Я просто почувствовал что-то такое, несмотря на то, что вы подшучиваете друг над другом.

– Это еще мягко сказано. Это был нелегкий путь, и я до сих пор не уверен, что она не откажется в последний момент. Вот дерьмо. – Участок льда, на котором стоял Люк, подался вниз, и ледяная вода хлынула в его ботинок. Каждое упоминание о Бридж приносило с собой маленькое проклятие, словно бесплатный подарок. – Ты когда-нибудь был женат, Джек?

– Боже, нет, – ответил Джек, навалившись на Люка, когда резкий порыв ветра налетел на него со стороны. – Кажется, я не могу найти женщину своего типа.

– Остерегайся искать «ту самую», – сказал Люк. – Если бы я стремился к Хайди Клум, я бы упустил все то счастье, которое обрел с Кармен, и, что уж там, те дикие и чудесные годы, которые я провел с Бридж. Две очень разные женщины, и ни одна из них не похожа на Хайди. Вокруг полно родственных душ, которые ждут тебя, Джек. Не загоняй себя в угол в ожидании «той самой».

Джек понятия не имел, какой была Кармен, но Бридж была миниатюрной, с волосами, которые, вероятно, можно было заметить с Марса, и, плюс-минус общепринятое количество голов, рук и ног, примерно настолько непохожей физически на Хайди Клум, насколько это вообще было возможно. К тому же, как он подозревал, она была довольно страшной, если ее спровоцировать, а это не тот тип женщины, который можно было бы совместить со спокойным Люком. Или с самим собой, если уж на то пошло. Маленькая, темноволосая и пугающая – такой он помнил свою мать, хотя ее настоящий образ, вероятно, затмил портрет, который на протяжении многих лет рисовал его отец.

Иногда Джек задавался вопросом, найдет ли он когда-нибудь это загадочное существо – родственную душу. Глядя на погоду, снова ухудшающуюся с каждой секундой, у него было больше шансов найти снежного человека.

Глава 11

Бридж стояла у окна и наблюдала, как Люк и Джек возвращаются. Она решила постараться изо всех сил и не злорадствовать, главным образом потому, что Люк будет этого ожидать. Пока они блуждали, снега явно прибавилось, и, судя по тому, как часто они поправляли капюшоны, ветер тоже усиливался. Небо затянули зловещие темно-серые тучи, сквозь которые ни одно солнце в здравом уме даже не попыталось бы пробиться.

Робин подкладывал поленья в костер, готовясь к возвращению странников, как выразилась Бридж.

– Блаженство, – с восторгом сказал Чарли, глядя, как пылает и трепещет пламя.

В эти дни он гораздо сильнее ощущал холод, подумал Робин. Дома центральное отопление всегда работало на полную мощность, было достаточно жарко, чтобы выращивать бананы в гостиной. Но он никогда не просил об этом сам, просто соглашался с тем, что термостат необходимо подкрутить, обвиняя их большой старый дом в сквозняках.

Мэри открыла дверь для Джека и Люка, которые с благодарностью ворвались в дом.

– Позволь мне помочь, – сказала она, когда пальцы Джека оказались слишком замерзшими, чтобы ухватиться за язычок застежки-молнии.

Она вдруг представила, как тянется к нему, чтобы поправить галстук, прежде чем они отправятся на какое-нибудь шикарное мероприятие в качестве пары. Этого никогда не случится. Не после всех этих лет. Песок в ее часах теперь почти весь лежал на дне.

Люк скинул ботинки, затем стянул с ног промокшие носки, удивляясь, как пальцы не отвалились. Мокрые брюки сразу прилипли к голым ногам, и он вздрогнул от этого ощущения.

– Мне нужно подняться наверх и переодеться, – сказал он.

– Ты высохнешь в мгновение ока, если сядешь здесь, – предложил Чарли, похлопывая по креслу рядом с собой. – Неси свои ботинки и ставь их перед камином.

– Спасибо, Чарли, но мне действительно нужно сменить брюки. Если бы здесь не было дам, я бы с удовольствием уселся рядом с тобой, раздевшись до трусов, чтобы отогреть ноги, – ответил Люк.

– Слава богу, что мы здесь, – вставила Бридж.

– Я бы не хотел взволновать тебя слишком сильно, – бросил ей Люк.

– Успокойся, мое бьющееся сердце, – монотонно ответила Бридж, медленно постучав по груди отчетливой ровной дробью.

Джек испытывал точно такое же чувство облегчения, снимая холодные промокшие носки. Он последовал за Люком наверх, чтобы переодеться.

– Значит, там все-таки никого не было? – не удержавшись, крикнула Бридж вслед Люку.

– Они все спали. Я вернусь попозже, когда они проснутся, – бросил он ей через плечо.

Через десять минут все они сидели у костра, попивая кофе. Ноги Люка и Джека были переобуты в чистые носки, а их ботинки сушились у огня.

– Не думаю, что мы встретим Рождество где-то в другом месте, – сказала Бридж, поворачивая голову к окну и наблюдая, как снежинки дико мечутся снаружи, будто гостиница находилась внутри гигантского снежного шара.

– Это было бы полной катастрофой, – ответил Джек, сжав губы и явно напрягшись при этой мысли.

– Да? – переспросил Люк. – Если говорить о катастрофах, неужели это действительно самое худшее? Мы в тепле, у нас есть еда, кров…

– Бренди, – прервал его Чарли своим собственным добавлением и рассмеялся.

– Да, у нас достаточно бренди, чтобы замариновать себя, – продолжал Люк. И его красавица Кармен, по крайней мере, была со своей семьей. Они устроят второе Рождество, когда он вернется. Он припрятал множество подарков, которые хотел подарить ей. – И, конечно же, у нас будет хорошая компания. – Он улыбнулся, медленно окинув всех взглядом.

– И еще радио Брайана, – сказала Мэри. Ей нравилось радио Брайана. Отсутствие зубов придавало его голосу мягкость и нежность, которые хорошо сочетались с его выбором старых записей, таких, какие всегда ставил ее отец на своем старом виниловом проигрывателе.

– Это немного неудобно, но мы здесь, в безопасности, и ничего не можем с этим поделать, – заключил Чарли. – У тебя есть дети, Джек?

– Нет.

– Что ж, по крайней мере, одной проблемой меньше. Ты и твоя девушка можете купить еще одну индейку…

– Девушки у меня тоже нет.

– Какие-нибудь иждивенцы? – спросил Робин.

– Нет даже золотой рыбки, – сказал Джек.

– Вот и отправь свои нервы и стресс в отпуск. Делай так, как говорит эта очень осведомленная молодая леди, и обними снег, – сказал Люк, протягивая руку в сторону Мэри.

Бридж недоверчиво взглянула на него.

– Ты принимаешь наркотики? – спросила она. Это был не тот Люк, которого она знала. Кто-то украл его, вложил в его тело новую душу и вытолкнул обратно в мир. Этот Люк должен был пахнуть маслом пачули, носить кафтан и постоянно складывать пальцы в знак мира.

– Нет, Бридж, но я изменил свою диету, походил в спортзал, направил свою энергию на что-то позитивное, а не негативное, нашел…

Он остановился. Не хотелось продолжать и говорить «нашел подходящую женщину», но это было правдой. Кармен легла бальзамом на его душу. Она была самой спокойной, самой добросердечной женщиной, которую он когда-либо встречал. Их мнения различались, но они могли спорить, не бросаясь друг в друга вещами, не обзываясь, не обижая, не обвиняя, не ругаясь. Секс с Бридж он бы назвал впечатляющим – а его у них было много, – но он не стоил тех ссор, которые ему предшествовали. Он с радостью отказался бы от него в обмен на то, чтобы никогда не ложиться в постель после выяснений отношений и не играть в «холодную войну», не дуться, не обижаться и не набирать очки.

– А как же твоя семья, Мэри? Они будут беспокоиться о тебе? – спросил Робин, ожидая услышать положительным ответ после их разговора во время готовки завтрака.

– Я думаю, что будут. Вчера я сказала брату, что повезу Джека, но у меня не было возможности сказать ему, что со мной все в порядке. Но они знают меня: я не из тех, кто попадает в беду.

Джек ощутил укол вины. Что подумает семья Мэри о том, что она повезла его на северо-восток, когда он должен был сесть за руль сам, раз уж Фред не смог этого сделать? Они, наверно, наблюдали за начавшимся снегопадом и переживали за нее. Он надеялся, что она рассказала своей семье о нем достаточно, ведь с ним она в безопасности, и он будет относиться к ней с уважением, если им придется провести ночь – или две – вместе. Конечно, из-за него она все равно пропустит Рождество с родными. Это ему понадобилось встретиться с Чикафудзи и поговорить о булочках утром в канун Рождества, вместо того, чтобы пообщаться с ним через экран. Из-за своего бескорыстия она оказалась в затруднительном положении.

Мэри осушила свою чашку и сказала:

– Думаю, я осмотрюсь и поищу, есть ли здесь какие-нибудь игры или что-то подобное. Они помогут скоротать время. Где-то здесь должна быть хотя бы колода карт.

Чарли подобрал полено, наклонившись, и подбросил его в камин.

– У нас их не так много. Может, нам стоит просто поддерживать огонь вместо того, чтобы бездумно жечь их?

– Снаружи есть дровяной склад, – успокоила Бридж. – Я видела, когда вчера пыталась найти вход сюда. Там полно поленьев.

– Мы должны достать багаж из машины, Робин, – сказал Чарли. – У нас с собой чемодан, полный сапог и джемперов, которые мы можем разделить между собой, если кому-то понадобится выйти наружу. – Он начал подниматься со своего места. – Пойду принесу…

– Сомневаюсь, – произнес Робин, толкая его плечом назад в кресло. – Ты не в том состоянии делать то, что тебя напрягает, старый пердун. Я схожу за чемоданами.

– У меня полно носков и трусов, совершенно новых, которые вы, мальчики, можете взять. Обожаю свежее белье на каникулах, – продолжал Чарли. – Я всегда пакую чемоданы под завязку.

– Возможно, придется согласиться, если мы останемся здесь надолго, – сказал Люк.

Сзади него из динамика донесся голос радио Брайана.

– Не выходите на улицу, даже если это необходимо, – таков совет другого «Би-Би-Си», полностью одобренный Брайаном Бернардом Косгроувом – настоящим «Би-Би-Си».

Робин настаивал на том, чтобы пойти к машине за чемоданами одному, но Люк все-таки решил сопроводить его. Он нехотя снял сухие носки и сунул босые ноги во все еще влажные ботинки, уже отсчитывая минуты до того, как снова сможет их снять. Когда Робин открыл дверь, снег ворвался внутрь вместе с шумом ветра, которому самое место в альбоме «зимние звуковые эффекты». С тех пор как Джек и Люк выходили на улицу, выпало еще не меньше пары сантиметров.

– Упрямый дурак, – сказал Чарли, стоя вместе с остальными и наблюдая, как Робин шатается и скользит даже на относительно коротком пути к машине. – У него больное колено, скрипучее бедро и артрозное плечо, а он все еще считает себя молодым быком, каким был тридцать лет назад.

– Я схожу и помогу им, – предложил Джек, чувствуя себя виноватым за то, что был простым зрителем.

– Нет, не надо, – попросил Чарли, вцепившись в руку Джека. – Нет ничего хуже, чем лишить человека веры в свои силы. Поверь мне. Он будет стараться изо всех сил, он всегда был очень способным.

Затем он добавил со вздохом:

– Но никто не может быть распорядительней, чем Энн.

– Кто такая Энн? – спросила Бридж, в замешательстве вскинув брови.

– Это фраза из «Доводов рассудка», да? – уточнила Мэри.

Чарли был впечатлен.

– Как умно с твоей стороны узнать ее.

– Энн Эллиот, – произнесла Мэри, объясняя для остальных. – Она – персонаж одинокий, забытая, но она получает свой второй шанс с мужчиной, которого любит, лихим капитаном Уэнтвортом. Именно он произносит эту фразу, ведь он знает, что на нее можно полностью положиться. Это моя любимая книга Джейн Остин. Все говорят о том, какой потрясающий мистер Дарси, но по сравнению с капитаном Уэнтвортом… ха. – Последний звук вышел чересчур загруженным.

– Это и мое любимое произведение Джейн Остин. Разве это не чудесно? – восхитился Чарли, обрадованный тем, что нашел поклонника Остин. – Ты помнишь тот момент, когда Уэнтворт говорит ту самую фразу про Энн, Мэри?

– Конечно помню. – Глаза Мэри заблестели.

– Тогда читатели узнают, что он все еще испытывает к ней чувства. – Чарли улыбнулся улыбкой литературной радости.

– Нет, тогда он усаживает ее в карету с его сестрой, потому что она устала. Его воля и его руки усадили ее туда. О боже, ты можешь представить, как он помогает ей войти, Чарли? Его руки лежат на ее талии, когда он поднимает ее.

Улыбка Мэри была такой же широкой и едва не доходила до самых ушей. Джек не мог припомнить, чтобы когда-либо видел свою кроткую помощницу такой оживленной. С другой стороны, он не мог себе представить, чтобы у нее была причина так улыбаться в офисе.

Чарли сцепил руки.

– Да, конечно, ты права. А когда он признается в любви в том письме… О боже!

Он начал цитировать, будто бы был Лоуренсом Оливье[20]20
  Британский актер и режиссер театра и кино в 1926–1988 гг.


[Закрыть] в «Олд Вик»[21]21
  Театр в Лондоне, расположенный к юго-востоку от станции Ватерлоо.


[Закрыть].

– Вы пронзили мою душу. Я наполовину мучаюсь, наполовину надеюсь…

Мэри подхватила:

– Не говорите мне, что я опоздал, что такие драгоценные чувства ушли навсегда.

– Видите ли, Уэнтворт боялся, что чувства Энн к нему умерли, в тот момент, когда его чувства к ней были слишком велики, чтобы их удерживать, – просветил Чарли ошеломленных Джека и Бридж.

– Более романтичной книги быть не может никогда и нигде, – сказала Мэри. – Энн – такая милая девушка, сидящая на полке со старыми девами, невидимая, неспособная по-настоящему жить вдали от своей единственной любви, которая флиртует у нее на глазах, а ей всего лишь около двадца… – Мэри резко остановилась, поняв, что с таким же успехом она могла бы говорить о себе и Джеке. Она попыталась продолжить, потому что ее внезапная остановка сделала этот вывод еще более очевидным. – …Двадцать лет, что совершенно не возраст. Но тогда это было… совсем другое дело – быть одинокой, как Энн.

– Так я прозвал Робина – Энни, в честь нее, – произнес Чарли с нежностью. – Потому что нет никого более распорядительного, чем он. Никого.

– Я и сама была девчонкой Хитклифа, – фыркнула Бридж. – Но потом меня стали привлекать придурки.

– Я уверен, что у нас есть копия этой книги наверху, в комнате, – сказал Джек. – Там есть что-то вроде уголка для чтения с креслом и…

Чарли прервал его.

– Джек, сходи за ней, пожалуйста. Я бы с удовольствием почитал ее, пока я здесь.

– Хорошо, – согласился Джек и сразу же направился наверх.

– Ты должна прочитать «Доводы рассудка», Бридж, – настоятельно потребовала Мэри.

– И я прочитаю, обещаю. Ты так ее разрекламировала.

Бридж очень нравилась эта молодая женщина, и ей показалось, что она знает ее гораздо дольше, чем было на самом деле. Она снова обратила свое внимание к окну.

– Ну, они добрались до машины. Им придется расчистить снег, чтобы добраться до самой двери. Не могу сказать, где снег начинается, а где заканчивается, все сливается в одно сплошное белое пятно.

Вниз вернулся Джек и передал книгу Чарли. Она уже пережила свои лучшие времена, углы корешка истрепались, но, по крайней мере, страницы были на месте.

– Спасибо, Джек, – сказал Чарли, прижимая книгу к груди. – Я чувствую себя так, будто ты только что сделал мне подарок на Рождество.

В этот момент на телефоне Робина, лежащего на столе, сработал будильник.

– О, это для моих таблеток, – уточнил Чарли. – Я лучше поднимусь и принесу их. Робин – приверженец строгого режима. Он говорит, что если я не приму их точно в срок, то все пойдет наперекосяк.

– Могу я принести их и спасти твои ноги? – предложила Мэри.

– О, будь так добра, моя дорогая, спасибо, это очень мило. На нашей кровати стоит кожаная сумка, полная лекарств. Он пометил их цветом, так что нужна зеленая бутылочка. Мне нужно две. Сможешь принести?

– Конечно, – ответила Мэри.

– Какая восхитительная девушка. Уверен, ты рад, что она у тебя есть, – сказал Чарли Джеку, когда Мэри скрылась из виду.

– Да, она очень полезна.

– Как долго она работает на тебя?

Джек попытался подсчитать.

– Два… три, да, три года… Я думаю.

– Шесть с половиной, – поправила Бридж. – Она сказала мне вчера.

– Шесть? – Джек поразмыслил над этим. – Да, полагаю, ты права. Она работала на моего отца, когда только пришла. А потом он вышел на пенсию четыре года назад, и тогда я полностью взял на себя управление делами и унаследовал ее.

– Ты говоришь о ней как о движимом имуществе, – сказал Чарли, но беззлобно. – «Я завещаю тебе все свои мирские блага – и Мэри».

– Хороших помощников – и я имею в виду действительно хороших помощников – трудно найти, – произнесла Бридж, немного раздраженная тем, что Джек этого не знает. – Я могу переманить ее, если ты зазеваешься, Джек.

И она шутила лишь отчасти.

Мэри вошла в комнату Робина и Чарли, и ее сразу же встретила смесь их одеколонов, все еще витавшая в воздухе. Это порадовало ее чувства и заставило вспомнить об отце, который всегда прекрасно пах. Семья их была небогатой, но его единственной слабостью был дурацкий дорогой лосьон после бритья «Pluie d’Automne». Осенний дождь. Мэри купила ему флакончик со своей первой месячной зарплаты, и теперь могла видеть перед собой в воспоминаниях его лицо и его добрые голубые глаза.

– О, любимая, зачем ты купила его?

– Потому что у тебя не осталось ни капли, а ждать до Рождества или дня рождения слишком долго, – ответила тогда она ему.

Покупка принесла ей столько радости, что она не хотела бы потратить свой первый нормальный заработок ни на что другое. И только в прошлом году она смогла снова выносить этот аромат, до этого он оказывал странное и расстраивающее действие.

Однако запахи Робина и Чарли не походили на запахи ее отца, они были более легкими, в воздухе витали лаванда и цитрусовые нотки. Они обустроили спальню, выложив на столик и прикроватные тумбочки расческу, очки, туалетные принадлежности, книгу и блокнот. Кровать была идеально застелена, белый пододеяльник разглажен, как глазурь теплым ножом. На нем стояла черная сумка от «Монтбланк», как и сказал Чарли. Внутри лежали шесть флаконов с таблетками, все с разноцветными этикетками. Она вытащила зеленую, как и было велено, достала две таблетки и прочитала этикетку, прежде чем положить флакон обратно в сумку.

* * *

– У меня было довольно много секретарей, как мы называли их в темные века, – сказал Чарли. – Одна была нечиста на руку, и ей пришлось уйти. Другая решила попытаться сбить меня с толку, свалив свои многочисленные отгулы на «женские жалобы», но я рос в окружении женщин и знаю о гинекологии больше, чем акушер-консультант, поэтому ей не удалось пустить мне пыль в глаза. Она точно не собиралась смущать меня разговорами о менструальном цикле и гигиенических салфетках. И тогда я решил дать шанс молодому человеку, который вошел ко мне в кабинет, который вошел ко мне в кабинет сильно раздосадованный на несправедливое увольнение, поскольку с прошлой работы его выгнали гомофобы. – Его голос смягчился. – Это был лучший шаг в моей жизни.

– Робин был хорош в своем деле, я так понимаю? – спросил Джек.

– Исключительно. Безошибочный, дотошный, он начинал моим шофером, но быстро стал личным помощником. В течение нескольких лет это была исключительно работа, но я в скором времени влюбился в него. Я держал это в себе, потому что между нами была разница в возрасте в двадцать четыре года, и я никогда не думал, что он заинтересуется такой старой развалиной, как я. Да и с чего бы? Потом я упал с этой чертовой лестницы, и он пришел ко мне домой, чтобы помочь. Переехал ко мне на неделю и больше не выезжал. Люди предупреждали меня, что он был со мной только из-за денег, но я всегда очень хорошо умел распознавать фальшивки.

Он улыбнулся, его взгляд перескакивал с одного на другого, в конце концов остановившись на Бридж.

– Когда-то я и сама была помощником руководителя, – сказала она. – Я понимаю, что в случаях с лучшими из них не всегда понимаешь, что они делают, пока они не перестанут. Если все на месте: твой ежедневник, твои билеты на поезд – то это лишь потому, что у тебя есть мастер натирания льда, который следит за тем, чтобы твой камень гладко скользил по дорожке керлинга. Это то, что делает для тебя Мэри, Джек? Ты замечаешь ее больше, когда ее нет или когда она есть?

– Мэри очень эффективна, – сказал Джек.

– Эффективна, – повторила Бридж, ее тон был нейтральным.

– Да, абсолютно.

«Опять это слово, – отметила Бридж. – Как заученное. Холодное и деловое. С таким же успехом Мэри могла бы быть принтером или компьютером».

Джек, услышав это слово со стороны, понял, что оно и вполовину не подходит, чтобы описать Мэри. «Ты замечаешь ее больше, когда ее нет или когда она есть?» Это был показательный вопрос. Мозг потянул его вниз по дорожке памяти к офисной жизни до нее, когда он был заместителем своего отца. Кэрол была его первой помощницей, женщиной средних лет, по сравнению с которой Гленн Клоуз из «Рокового влечения» выглядела Энн из «Зеленых Крыш». Ей на смену пришла Жасмина, с ужасно агрессивной манерой общения по телефону, и еще одна, чье имя он не мог вспомнить, которая вывела халтуру на совершенно новый уровень. В тех редких случаях, когда Мэри отсутствовала, ее замена, Кимберли, никогда не дотягивала до ее уровня. Джек даже думал, что она специально делает ошибки, чтобы он уделил ей внимание.

С Мэри в качестве помощника ему не приходилось беспокоиться о мелочах. Она напоминала ему о встречах, редактировала его ежедневник, даже улаживала мелкие заводские дрязги, чтобы ему не приходилось разбираться с ними самому. Кофе появлялся на его столе как раз в тот момент, когда в горле пересыхало; ему никогда не приходилось проверять письма, которые она клала перед ним на подпись. Она была будто добрая фея, творящая волшебство на заднем плане, невидимая как воздух и, по иронии судьбы, наименее запоминающаяся из всех его помощников по работе с клиентами из-за своей эффективности.

– И прекрасная девушка, к тому же, – сказал Чарли, направляясь к креслу. – Еще одна Энн Эллиот, как мой Робин. – Он вздохнул. – Если бы только в мире было больше таких людей, как они.

На скрипучей лестнице послышались шаги. Разговор о Мэри сразу же свернулся.

– Как они там, Бридж? – спросил Чарли.

– Возвращаются, – доложила она.

– Держи, Чарли, – сказала Мэри с лучезарной улыбкой, протягивая таблетки, которые она завернула в салфетку пастельного цвета, взятую из коробки в его комнате. Она не видела таких раньше в магазинах и задавалась вопросом, новые ли они.

– Это те самые. Как таблетки для лошадей, – подтвердил Чарли, принимая две громоздкие таблетки в форме пуль и кладя их в рот.

– Я принесу тебе стакан воды, – добавила Мэри. – Их нужно запивать водой, иначе они не будут работать должным образом.

– Возвращаемся в 1934 год, – сказал Брайан из радиоприемника. – Можете представить, что именно тогда была написана эта песня? «Прогуляться в зимней сказке».

– Да, Брайан, – ответила Бридж. – А есть шанс услышать что-нибудь от артиста, который еще, черт возьми, жив?

Мэри вернулась из кухни как раз в тот момент, когда Робин и Люк вошли в дом, оставив позади себя зимнюю сказку.

– А, капитан Оутс[22]22
  Капитан кавалерии британской армии и исследователь Антарктики в 1910–1913 гг.


[Закрыть], вы вернулись, – заметил Чарли.

– Очень смешно, – сказал Робин, ставя чемоданы и сумки на пол, прежде чем подуть на свои руки. – Особенно после того, как я, рискуя жизнью и конечностями, принес тебе чистые трусы.

– Я очень признателен тебе, дорогой, – произнес Чарли с блаженной улыбкой.

– На сколько вы собирались уехать? – спросил Люк, также поставив два чемодана с колесиками одинаковых темно-красных и черных цветов.