Текст книги "Герцогиня-дуэлянтка"

Глава 3

Гай снова вскрикнул, когда пуля, выпущенная из пистолета Сесиль Трамбле, вырвала из его пальцев игральную карту, но на этот раз ему хотя бы удалось сдержаться и не подпрыгнуть.

– Простите, – произнес он машинально.

– Не извиняйтесь! – Артистка начала перезаряжать шесть пистолетов, которые только что разрядила в Гая. – Публике всегда очень нравится, когда большой сильный мужчина визжит от страха, точно девчонка.

Но Гай не оскорбился, хотя мисс Трамбле, без сомнения, именно на это и рассчитывала. Ее язвительный ответ скорее его позабавил. Ему претило признавать тот факт, что находившиеся рядом с ним женщины обычно принимались глупо хихикать, исключением не являлись даже взрослые, умудренные опытом дамы. Гай не знал, почему так происходило. Да, он прекрасно осознавал, что все вокруг считали его привлекательным, но то же самое можно было сказать и о его друзьях, только почему-то в их присутствии умные воспитанные леди не принимались вдруг вести себя как дурочки.

Сесиль Трамбле и вовсе, вместо того чтобы хихикать, не стеснялась одаривать его восхитительно насмешливыми взглядами и пускать в ход свой острый язычок.

Что за женщина!

Впервые за бог знает сколько времени Гай встретил на своем пути представительницу прекрасного пола, на которую его обаяние не производило никакого впечатления, но его это возбуждало: нравилось, когда ему бросали вызов.

– Я польщен, – произнес Дарлингтон, неторопливо подходя к столу, на котором Сесиль перезаряжала пистолеты.

– И что же вам так польстило? – уточнила она, не удосужившись поднять на него глаза и продолжая заниматься своим делом.

– То, что вы считаете меня большим и сильным.

Мисс Трамбле вскинула голову, и Гай с удовлетворением отметил, как по ее шее, прикрытой досадно высоким воротником, разлилась краска, а на щеках заиграл очаровательный румянец.

Стало быть, он не так уж ей безразличен.

Их взгляды встретились, и Гай беззастенчиво воспользовался представившейся возможностью изучить каждую деталь ее прелестного лица: греховно пухлые алые губы, карие глаза – настолько темные, что казались почти черными, – дерзкий вздернутый нос, упрямый подбородок и высокие скулы. Но более всего его привлекал надменный взгляд этой красавицы, который она приберегала исключительно для него.

Мисс Трамбле намотала на шомпол тряпицу и протолкнула в дуло пистолета.

– Почему вы так на меня смотрите?

– Потому что вы красивы.

Глаза дамы округлились, губы слегка приоткрылись, и Гай услышал, как она судорожно вздохнула. Все это произошло за полсекунды, после чего лицо мисс Трамбле вновь приобрело выражение холодной насмешливости.

– Если вы пытаетесь меня очаровать, советую не тратить время, – произнесла она на отвратительно правильном английском языке.

– О, дорогая. Все, что имеет отношение к вам, никогда не станет для меня бесполезной тратой времени.

Лоб мисс Трамбле прорезали еле заметные морщинки, и Гай понял, что она раздумывает над его словами в поисках скрытого смысла. Не обнаружив ничего подозрительного, она недовольно нахмурилась и указала подбородком на дальний край сцены.

– Ступайте туда, на свое место перед соломенными тюками: я еще не закончила тренировку.

Неделю спустя

Сесиль усмехнулась, когда куски яблока фонтаном разлетелись в стороны, а Гай – она уже привыкла мысленно называть его по имени – даже бровью не повел.

Если бы на его месте стоял какой-то другой мужчина – не тот, чувственные сны с участием которого беспокоили ее почти каждую ночь на протяжении последней недели, – Сесиль непременно сделала бы ему комплимент, но последнее, в чем нуждался мужчина, обладающий столь непомерной самоуверенностью, это поощрение и похвала от кого бы то ни было, особенно от женщины, поэтому Сесиль просто отвернулась и произнесла, даже не оглянувшись через плечо:

– Можете немного передохнуть, пока я перезаряжаю пистолеты.

Гай уже в шестой раз приходил на репетиции с Сесиль, и она превосходно справлялась с собственным намерением свести к минимуму все общением с ним.

Она так же с каждым разом сокращала время репетиций, чем вызвала недовольство Барнабаса, имевшего неосторожность спросить, не подвергает ли она себя и своего ассистента ненужному риску, практикуясь в стрельбе спустя рукава.

Его так же раздосадовало упорное желание Сесиль получить его позволение для внесения в программу выступления кое-каких изменений в виде стрельбы с завязанными глазами.

– Серьезно, Сесиль! – рявкнул Барнабас. – Стрелять в моих работников – одно, но делать то же самое с завязанными глазами – совсем другое, и я не могу заставить их участвовать в этом.

У Сесиль совершенно не было желания объяснять Барнабасу – вот уже в который раз, – почему это нисколько не опаснее ее остальных трюков.

Барнабас Фарнем был не из тех, кто прислушивается к чьему бы то ни было мнению, особенно женщин. Довольно иронично, учитывая тот факт, что он неплохо зарабатывал на жизнь, управляя своим женским цирком.

Впрочем, многие мужчины наживались на женском труде, так что упрямство и высокомерие Барнабаса нельзя было назвать чем-то необычным.

Взять, к примеру, презренного, нечистого на руку кузена Кертиса.

«Даже не смей о нем вспоминать», – пожурила себя Сесиль.

Хороший совет. А если уж хочется подумать о чем-нибудь неприятном, то лучше вспомнить о своем намерении заручиться согласием сногсшибательного маркиза Карлайла участвовать в ее номере с завязанными глазами. Сесиль претило просить его о чем-либо, тем более об услуге.

– Почему вы так тяжело вздохнули?

Сесиль подскочила при звуке его голоса, который раздался так близко, что она ощутила на своем затылке горячее дыхание, и тотчас же развернулась:

– Вы всегда так подкрадываетесь?

Маркиз указал на свои тяжелые ботинки:

– Дорогая, в этой обуви я не смог бы подкрасться бесшумно, даже если бы захотел. Вы не слышали, как я подошел, потому что витали в облаках.

– Не называйте меня так! – огрызнулась Сесиль, вновь возвращаясь к своим пистолетам.

Маркиз обошел вокруг стола и облокотился о край:

– Что стало причиной вашего дурного настроения?

Сесиль проигнорировала вопрос:

– В следующий раз будем репетировать номер с завязанными глазами.

Он ответил не сразу, и Сесиль рискнула поднять глаза. У маркиза между бровями залегла глубокая складка.

– С завязанными глазами?

Сесиль с излишней силой вогнала шомпол в дуло пистолета:

– Да, вам эта часть моего шоу в новинку, и я хочу попрактиковаться. Но не беспокойтесь, вам не придется разучивать ничего сложного.

Маркиз фыркнул в ответ.

– Вы просто будете стоять и держать различные предметы, в которые я буду стрелять. Все как и раньше. Только на этот раз я завяжу себе глаза.

Он усмехнулся:

– Да уж, это действительно кое-что новенькое, дорогая.

– Не называйте меня так, – машинально огрызнулась Сесиль, причем с гораздо большей горячностью, чем ей бы хотелось.

Сесиль не знала, почему это обращение так ее раздражало, ведь маркиз обращался так к каждой женщине, с которой разговаривал. Может, в этом и крылась причина? Может, ей просто не хотелось быть одной из многих?

«Ты в него влюбилась».

Сесиль стиснула зубы в ответ на насмешку коварного внутреннего голоса, положила пистолет и повернулась к маркизу.

– Если вы не хотите этого делать, то…

– Нет-нет, я этого не говорил. Просто сначала мне хотелось бы узнать некоторые детали.

Скрестив руки на груди, Сесиль гневно посмотрела на маркиза, хотя его интерес был вполне логичен. Даже бесстрастный Бэзил заупрямился, когда она впервые упомянула о повязке на глазах.

– Я смогу через нее видеть. Немного, – призналась она неохотно, но маркиз лишь в недоумении смотрел на нее. – Эта повязка из особой ткани, специально изготовленная для таких номеров.

Сунув руку в рукав платья, она вытащила тонкий шелковый шарф.

– Повяжите на глаза, поймете, о чем я говорю.

Маркиз взял из рук Сесиль шарф, скептически взглянул на него и поднес к глазам. Ему пришлось изрядно повозиться с узлом, словно он никогда не делал ничего подобного. Впрочем, на подобные случаи у него наверняка имелся камердинер, который делал для своего хозяина все, начиная от бритья и заканчивая застегиванием пуговиц на бальных туфлях.

– Дайте-ка я сама! – недовольно произнесла Сесиль, выхватывая шарф из очень красивых, но совершенно неуклюжих рук, но едва только ее пальцы коснулись мягких шелковистых волос, как усомнилась в собственном благоразумии.

Господи! Как от него пахнет! Ноздри Сесиль уловили аромат одеколона, мыла для бритья и легкий солоноватый запах чистого тела.

Сесиль безумно захотелось коснуться языком сильной мускулистой шеи.

«Какая же ты размазня!» – услышала она внутренний голос. И с этим не поспоришь.

Ее пальцы вдруг стали такими неловкими, что концы шарфа никак не желали завязываться.

– Мне наклониться? – спросил маркиз.

– Нет, не стоит, – пробормотала Сесиль, справившись наконец со злополучным узлом.

Сесиль положила руки ему на плечи и, развернув к себе лицом, неприветливо произнесла, поправляя шарф так, чтобы незаметная со стороны прозрачная вставка оказалась на уровне глаз:

– Откройте глаза. – Она отошла на то место, где должен был стоять маркиз. – Ну вот. Вы же меня видите, не так ли?

Уголки его губ слегка опустились.

– Э-э… вижу? Не очень. Скорее более светлое пятно на темном фоне. Так, смутные очертания.

Сесиль закатила глаза, хотя Гай все равно не увидел бы этого.

– Да, мне этого вполне достаточно.

Гай довольно долго колебался, а потом спросил:

– И что я буду держать? Только пусть это будет нечто покрупнее яблока или игральной карты.

– Это будет шляпа.

– Я буду держать шляпу?

– Вы ее наденете, глупец, – фыркнула Сесиль.

Рот маркиза непроизвольно открылся.

– Вы собираетесь выстрелить мне в голову с завязанными глазами?

– Да, именно так я и сказала.

Он рассмеялся.

Сесиль подошла к нему:

– Что смешного?

Гай сорвал с глаз полоску черного шелка, при этом взъерошив волосы так, что она вдруг явственно представила смятые простыни, обнаженные тела, слившиеся в чувственном экстазе, блестящие от пота.

Осознав, что стоит слишком близко к нему, Сесиль незаметно сделала шаг назад, потом еще один, пока дыхание не стало ровнее.

В теплом взгляде медово-карих глаз Гая уверенности не было.

– А вы сможете попасть в цель?

– Да, иначе не предложила бы вам ничего подобного.

Сложив губы трубочкой, маркиз задумчиво поводил ими из стороны в сторону, наконец, произнес:

– Что ж, хорошо. Я позволю вам проделать это сегодня. Один раз.

Сесиль недовольно сдвинула брови:

– Чтобы отточить мастерство, одного раза недостаточно.

– И все же начнем с одного. – Гай по-прежнему улыбался, только теперь его теплые карие глаза излучали решимость.

Что ж, он согласился быстрее, чем она рассчитывала.

Сесиль вновь переключила внимание на пистолеты, когда он добавил:

– Но это не все, я позволю вам выстрелить мне в голову в обмен на услугу.

Сесиль резко развернулась:

– Услугу? О чем это вы?

– Вы превосходно говорите по-английски. Разве не знаете это слово? – усмехнулся Гай.

Сесиль одарила его раздраженным взглядом и предположила:

– Речь идет о соприкосновении какой-то моей части тела с вашим?

Судя по тому, как округлились глаза Гая, слова Сесиль повергли его в шок, но потом он рассмеялся и возразил:

– Э-э… нет. Жаль, но я сам до этого не додумался.

– Так что за услуга? – спросила Сесиль, разозлившись на себя за необдуманные слова.

Да что это с ней сегодня?

– Я хочу, чтобы вы со мной поговорили.

– А мы разве не разговариваем?

– Нет, чтобы вы поговорили со мной, а не просто бросали слова в мою сторону. Мне, конечно, нравится, как вы меня оскорбляете, называете глупцом, болваном и так далее, но я бы предпочел, чтобы наш обмен любезностями был чуть более содержательным.

– Содержательным? Что вы несете? Неужели нельзя просто сказать, что вам нужно?

– Выражусь точнее: я хочу, чтобы вы ответили на некоторые вопросы.

Сесиль прищурилась:

– Какого рода вопросы?

– Почему вы так насторожились? – Грешные губы Гая изогнулись в полуулыбке. – Что вас заставляет при общении со мной быть такой колючей?

– Про вас разное говорят, – призналась Сесиль и тут же пожалела о том, что вообще раскрыла рот.

– Неужели я стал предметом пересудов? Вроде вел себя идеально.

Это Сесиль тоже слышала. Коллеги по цирку действительно упоминали о том, что он держался разочаровывающе благородно и вежливо, оставляя без внимания откровенные взгляды кое-кого из артисток, что были не прочь завлечь такого красавца к себе в постель.

Сесиль видела, как они флиртовали с Гаем: то просили перенести вещи, хотя вполне могли сделать это самостоятельно, то давали какие-то бессмысленные поручения и глупо хихикали, что для большинства сотрудниц цирка Фарнема было совершенно нехарактерно.

Это замечали все, даже Барнабас, который никогда ни на что вообще не обращал внимания, и тот за обедом сетовал, что Марианна взяла на работу этого возмутителя спокойствия, который, по его мнению, представляет для женщин настоящую угрозу.

Сесиль немало изумляло то обстоятельство, что Барнабас до сих пор не догадался, кто скрывается под личиной простых рабочих. А это означало, что Марианна утаила их настоящие имена не только от своей лучшей подруги, но и от собственного дяди.

Как бы ни забавляла Сесиль неосведомленность Барнабаса, с его мнением относительно маркиза Карлайла она была согласна. Ни герцог Стонтон – тоже очень привлекательный, – ни Смити – худощавый, темноволосый и весьма загадочный джентльмен, чья подлинная личность до сих пор была Сесиль неизвестна, – не вызывали такого смятения среди артисток цирка, как лорд Карлайл.

Сесиль очень удивилась, что Марианна никак не отреагировала на слова дяди о Дарлинге, а просто опустила глаза и уставилась в свою тарелку.

В последнее время Марианна стала тише и молчаливее, старалась избегать общения с Сесиль, а ведь раньше они встречались каждый вторник за чашечкой чая, чтобы поболтать о том о сем. Они не общались с дня рождения Сесиль, а это было почти месяц назад, как раз перед тем, как Марианна привела в цирк этих трех джентльменов.

Да, ее подруга действительно очень сильно изменилась после того, как и в их жизни возникли эти трое. Впрочем, жизнь Сесиль тоже претерпела изменения. Несмотря на все ее старания избегать общения с маркизом, она никак не могла выбросить его из своих мыслей и снов.

Даже теперь, когда она стояла и смотрела прямо на него, ей было трудно поверить, что Дарлингтон, упомянутый в «Дейли икзэминер» и не далее как вчера, замеченный на конной прогулке в Гайд-парке в компании прусской принцессы, и мужчина, в которого она собиралась выстрелить с завязанными глазами, один и тот же человек.

– Так что? – спросил Гай, прервав ее размышления. – По рукам?

Сесиль ошеломленно заморгала, сбитая с толку вопросом.

– О чем это вы?

– О том, что я позволю вам выстрелить в меня с повязкой на глазах, если вы ответите на несколько вопросов.

Несколько вопросов? О чем, скажите на милость, он хочет ее спросить?

– Что-то не так? – спросил Гай, и в его излучающих тепло карих глазах заплясали веселые искорки, как если бы он смог проникнуть в сознание Сесиль и узнать о сне, разбудившем ее поутру.

Она до сих пор помнила невыносимое напряжение в покрытом потом теле и ощущение собственной руки между ног…

Сесиль тряхнула головой в попытке прогнать тревожащий воображение образ и грубо бросила:

– Прекрасно. Но сначала я выстрелю, а потом вы начнете задавать свои вопросы.

– Не слишком-то честно с вашей стороны. Ведь если вы прострелите мне голову, я не получу ответов. Что, если мы поступим следующим образом: один вопрос до выстрела, и один – после?

– Вы собрались обменять два вопроса на один выстрел?

– Мне кажется, это справедливая цена за согласие стать мишенью для стрелка с завязанными глазами. Э-э… вернее не для стрелка, а для женщины с пистолетом, – исправился Гай, едва заметно усмехнувшись, отчего сердце Сесиль забилось быстрее.

Тьфу ты! Ее предательское тело реагировало на каждый жест или слово этого треклятого мужчины.

Сесиль раздраженно вздохнула в надежде скрыть радость, охватившую ее при мысли, что сам маркиз горит желанием задать вопрос ей, простушке Манон Сесиль Трамбле Бланше.

– Ладно, – недовольно разрешила Сесиль, – спрашивайте.

– Почему вы работаете в цирке?

Сесиль фыркнула, испытав облегчение пополам с разочарованием: этот банальный вопрос задавали ей бесчисленное количество раз.

– Потому что эта работа легкая и хорошо оплачивается.

– Да, но…

– Мне жаль, – перебила его Сесиль, не испытывая ни малейших сожалений. – Но это был один из двух ваших вопросов.

Гай нахмурился. На этот раз ему было совсем не весело. Более того, Сесиль впервые заметила отразившийся на его лице проблеск аристократического высокомерия. Он выглядел надменным и… разочарованным.

Хорошо.

– Это… – Гай осекся и закусил губу.

На этот раз рассмеялась Сесиль:

– Вы хотели сказать, что это несправедливо, мистер Дарлинг?

Судя по легкому румянцу, окрасившему скулы маркиза, способному заставить прослезиться любого художника, он собирался произнести именно это.

– Встаньте перед тюком с соломой и наденьте шляпу! – скомандовала Сесиль.

Цилиндр с довольно высокой тульей был сшит из простой черной ткани вместо дорогого бобрового меха. Внутри крылся небольшой сюрприз, и Сесиль с трудом сдержала усмешку при мысли о том, как на него отреагирует его светлость.

Она быстро повязала на глаза шарф, так чтобы не пришлось поправлять, ибо это могло бы насторожить публику, даже несмотря на то что присутствовавших в зале мужчин обычно охватывало небывалое возбуждение, подняла пистолет, прицелилась в Гая, которого видела довольно отчетливо, и нажала на спусковой крючок.

– Очень забавно, – протянул тот, стряхивая крошечные кружочки конфетти со своих волос, бровей и даже ресниц.

Усмехнувшись, Сесиль сняла с глаз шарф и улыбнулась. Впервые за все время знакомства она смотрела на Гая без тени подозрительности или неприязни, и его мужское естество тотчас же отреагировало на эту лучезарную улыбку, но разум радоваться не торопился.

Сесиль подошла к тому месту, куда упала шляпа, подняла ее с пола, бегло осмотрела, а потом протянула Гаю. Тот был впечатлен: дырка от пули оказалась ровно в центре тульи.

– Точно в середину, – заметила Сесиль, но ее самодовольный уверенный тон ничуть не повлиял на реакцию его естества на ситуацию.

– Отличный выстрел! – кивнул Гай. – А теперь я задам второй вопрос.

Уголки пухлых губ Сесиль опустились в недовольной гримасе, и она швырнула шляпу на стол, где лежали пистолеты.

– На сегодня я с вами закончила. Можете идти.

– Не раньше, чем получу ответ на свой вопрос.

Из горла Сесиль вырвался звук, удивительно похожий на рычание, и она скомандовала:

– Задавайте.

– Скажите, как вы оказались в Англии.

– Приплыла на лодке.

Не удержавшись, Гай рассмеялся:

– Боюсь, так дело не пойдет, дорогая. Мне бы хотелось услышать более подробный ответ.

Руки ее проворно чистили и смазывали части разложенных на столе пистолетов, а губы изогнулись в еле заметной самодовольной ухмылке.

– Вы спросили, я ответила.

– Я хочу услышать правдивый ответ.

– Другого вы не получите.

– Если хотите, чтобы я, Син или Смити, – сказал Гай, вспомнив, что Эллиот тоже репетировал с Сесиль, пусть пока всего лишь раз, – позволили вам стрелять с повязкой на глазах, то лучше будьте посговорчивее.

Сесиль вскинула голову, и он увидел гнев в ее темных глазах.

– Почему вы задаете мне такие личные вопросы?

– Потому что вы мне интересны.

– Я не предмет для изучения и не игрушка, с которой можно забавляться, – возразила Сесиль, и ее французский акцент проступил сильнее. – Направьте свое любопытство на кого-нибудь другого. Вы меня поняли? – Не дожидаясь ответа, она быстро добавила, и ее акцент стал еще заметнее: – Вообще-то я не нуждаюсь ни в вас, ни в ваших друзьях, чтобы исполнять свой номер, так что на репетиции можете больше не приходить.

Сесиль переключила внимание на пистолеты, но на этот раз ее руки заметно дрожали, выдавая гнев.

– Простите, – произнес Гай после долгой неловкой паузы, – я не хотел вас оскорбить. – Он поднял руку, намереваясь коснуться ее плеча, но передумал. – Я задавал эти вопросы, так как вы не похожи ни на одну из знакомых мне женщин, а потому действительно мне интересны. Но это вовсе не из-за неуважения.

Сесиль проигнорировала извинения.

Взглянув на ее напряженные плечи и упрямо поджатые губы, Гай вдруг испытал укол совести – нет, даже боль – от того, что сделал ее такой несчастной, и тихо сказал:

– Мне не стоило задавать вам личные вопросы. Я непременно буду здесь во вторник, как обычно, и вы сможете стрелять в меня сколько заблагорассудится, с повязкой на глазах или без оной.

На шее Сесиль дернулась жилка, и девушка коротко кивнула.

Гай уже подошел к двери, что вела в закулисье, когда его остановил ее голос:

– Я вовсе не собиралась работать в цирке. Моим отцом был Мишель Бланше – личный оружейник Людовика Шестнадцатого. Он сменил на этой должности своего отца, а тот – деда. Все наши предки служили оружейниками, начиная от моего прапрапрадеда, изготавливавшего оружие для Короля-Солнца. Я была единственным ребенком, поэтому он обучал своему ремеслу меня.

Сесиль пожала плечами и опустила глаза на свою руку, с которой рассеянно оттирала оружейную смазку.

– Вряд ли следующий король нанял бы на службу женщину-оружейника, но у моего отца не было других наследников, поэтому он обучил меня всему, что знал сам. Так что я опытный оружейник.

Сесиль сказала это с гордостью, на что имела полное право: Гай знал, что не было такого английского пэра, который не мечтал бы обзавестись оружием работы Бланше, будь то пистолет или охотничье ружье, по праву считавшимися настоящими произведениями искусства.

– Так почему вы не производите оружие? – изумленно спросил Гай. – Я уверен, что…

– Я не имею на это права. Правами на производство огнестрельного оружия Бланше в Англии владеет мой кузен Кертис Бланшар. – Сесиль произнесла это с такой неприязнью, явно не желая обсуждать это с Гаем, и тот решил не вдаваться в подробности, потому произнес:

– У моего деда есть охотничье ружье марки Бланше – его любимое.

Сесиль еле заметно улыбнулась:

– Как он стал его обладателем?

– Это подарок короля Людовика Четырнадцатого. Дед получил его во время своего визита на континент. До войны все молодые аристократы предпринимали подобные путешествия.

– Должно быть, его изготовил мой дед.

– На ружье есть инициалы М.Ш.Б.

– Все мужчины Бланше получали при рождении одинаковые имена: Мишель Шарль, – так что вы не узнаете мастера по инициалам. На ружье есть номер?

– Да. Я запомнил, потому что иногда дед позволял мне из него пострелять: семнадцать сорок семь, девятнадцать.

– Это год изготовления и порядковый номер. Его действительно сделал мой дед.

Позабыв об обещании больше не задавать личных вопросов, Гай хотел уже спросить, почему ее имя начинается не на букву М, раз уж отец решил сделать ее своей преемницей, но слова Сесиль удержали его:

– Того, что вы сейчас услышали, я не рассказывала никому… даже Марианне.

Было ясно, что эти две женщины очень близки, хотя разница в возрасте между ними более десяти лет.

– От меня никто ничего не узнает, – почувствовав себя польщенным, сказал Гай, хотя и был удивлен.

Сесиль повернулась к столу:

– Увидимся на следующей неделе, мистер Дарлинг.

И на этот раз она его не остановила.