Текст книги "Крик молчания"

5

– Ты точно темная лошадка, Одри, раз сумела подцепить такого мужчину!

Лавиния стремительно вошла в кухню-этакое чувственное видение в пурпурном вельветовом халате, с длинными черными волосами, сбегающими на плечи.

Одри подняла глаза от своей чашки с кофе к настенным часам, чтобы убедиться, что не потеряла невзначай час или два. Ее мачеха редко поднималась в субботу раньше полудня. Но нет-было только десять сорок пять.

– Ты рано встала, – сказала она, игнорируя ее высказывание насчет Эллиота. Лавиния усмехнулась:

–Я не смогла снова заснуть после того, как Варвик так нашумел, собираясь на свою партию гольфа сегодня утром. И теперь у меня разболелась голова.

Она занялась поисками обезболивающих в аптечке, висящей над холодильником, и, разыскав нужные таблетки» бросила их в рот и запила стаканом воды.

Одри осталась сидеть на табурете у стойки для завтрака, пытаясь проглотить свой кофе как можно быстрее. После вчерашнего она знала, что Лавиния спустилась сюда не только ради аспирина-его хватало и у нее в спальне. Откровенно говоря, она не была настроена выдерживать маневры мачехи.

Но ей не удалось отделаться от нее слишком быстро. Прежде чем Одри успела исчезнуть, Лавиния уже сидела с другой стороны стойки и смотрела на нее непреклонным взглядом.

– Ну? Ты не собираешься рассказать мне о своем загадочном «Мистере „Рыцаре“?

Одри беспечно, как ей показалось, пожала плечами.

– А что говорить? Я думаю, Эллиот все рассказал о себе прошлой ночью.

– Едва ли. Он лишь сообщил нам кое-какие факты, не более того. И вправду, Одри, что за игру ты играешь?

– Игру?-Одри почувствовала, как румянец выступает на ее щеках. Словно она в чем-то виновата. Что ты имеешь в виду?

– Ну, тебе следовало бы знать, что этот мужчина шокировал твоего отца и меня. Мы никак не ожидали такого. Мы постарались спрятать наши чувства вчера вечером, но ты и сама понимаешь, что мужик слишком стар для тебя, не говоря уже обо всем остальном Одри уставилась на свою мачеху, полагая, что она отнюдь не прячет своих чувств. Лавиния возжаждала Эллиота как сучка кобеля в период течки.

– О?-Ее голос был напряжен, горло сжимала судорога, и она с трудом поборола свой гнев.-Мне-то показалось, что Эллиот понравился папе. Тебе-то он точно понравился.

Лавинию, похоже, задело последнее замечание. Но она быстро пришла в себя.

– Ну, конечно, он нам понравился. Мистер Найт настоящий чаровник. Весьма обаятельный! Но у него темное прошлое, не говоря уже о странной женитьбе на очень состоятельной женщине, по возрасту старше его. Интересно, как скоро они развелись бы, если бы его бедная жена не умерла так вовремя. Я слышала, она была совсем непривлекательной.

Ее жесткие темные глаза многозначительно оглядели Одри.

– Тебе, должно быть, пришло в голову, что Эллиот Найт это, может быть, второй Расселл?

Сердце Одри сжалось, но она пыталась дышать спокойно и не изменила выражения лица.

– Второй Расселл? Не вижу ничего похожего…

– Ах ты, бедная, добрая, наивная дорогуша, – вздохнула мачеха.-Я думала, что ты это поняла: Расселла интересовали только твои деньги, не так ли? Отец и я с самого начала догадались об этом.

Одри с трудом подавила кипящий гнев, обволакивающий ее. Сейчас тактика Лавинии была очевидна. Оскорбить, умело замаскировав оскорбления нежностями, а потом ловить кайф от произведенной таким образом боли. Но зачем ей это было нужно. Может, из ревности? Или просто из-за своей сучьей природы? Одри об этом не знала, и в общем-то ей было наплевать. Она знала только одно: она больше не будет послушной жертвой.

Одри поставила на стол кофейную чашечку, за которую держалась как за спасательный круг.

– Вот как?-огрызнулась она.-Так почему, черт возьми, вы не предупредили меня? С какой целью вы оставили меня в неведении?

Удивление от такого неожиданного нападения расширило холодные черные глаза Лавинии.

– Ну… я… э… Мы не хотели причинять тебе боль, дорогая. К тому же Варвик думал, что тебе было полезно выходить в свет и все такое, несмотря ни на что.

– Ты хочешь сказать, что папа терпел какого-то альфонса, пытавшегося соблазнить меня ради семейного состояния, только чтобы у меня было несколько свиданий? Изумительно! Мне придется спросить его, когда он вернется домой, какие соображения привели его к подобным выводам. Я-то думала, что его возмутит тот факт, что у него на службе такой гад ползучий!..

– Ну, конечно же, Варвик не думал, что Расселл действительно соблазнил тебя.

– О? Ты хочешь сказать, что он мог поверить в то, что такой мужчина мог выводить меня в свет на протяжении месяцев, ничего при этом не пытаясь сделать? Как лестно!

Одри изобразила сухой смешок.

Лавиния уставилась на нее так, словно не узнавала свою падчерицу или не понимала, откуда взялась у той новая манера поведения.

– Нет… он… я… Ну, я сказала, дорогуша, отцу, что Расселл не делал этого. Твой отец был озабочен твоими проблемами и я постаралась погасить его опасения. Я сказала, что ты доверилась мне и сказала, что Расселл был превосходным джентльменом.

Сердце Одри сжалось при упоминании о беспокойстве отца. Это утвердило ее в надежде, что он все же любил ее. '

– Но зачем ты это сделала, Лавиния?-безжалостно спросила она.

– Я… я…-Волнение мачехи проявилось вее заикающемся голосе и в румянце, появившемся на лице.-Я не хотела беспокоить Барвиха, – выпалила она прежде, чем взяла себя в руки, высокомерно откинув при этом голову.

– Ты же знаешь, какие они, отцы. Их всегда волнуют подобные вещи.

А затем Лавиния сменила тему разговора, улыбнулась медленной, лукавой улыбкой.

– Испорченные мужчины могут очень даже возбуждать, разве нет? Мужчины вроде Эллио-та…

– Эллиот вовсе не испорченный! – вступилась Одри в его защиту. Самообладание покинуло ее на секунду.

– Разве?-Лавиния снова хохотнула, только на этот раз весьма самодовольно.-Совершенно ясно, – ты не знаешь на самом деле этого человека. Ты точно не была пока еще с ним в постели, иначе ты не делала бы таких наивных заявлений.

Она посмотрела на падчерицу сочувственным взглядом.

– Разреши мне подсказать тебе кое-что, дорогуша. Не старайся выглядеть недотрогой. Для этого ты недостаточно богата…

Нанеся этот прощальный удар, Лавиния выскользнула из кухни.

Одри сидела еще некоторое время, содрогаясь. Сучка! Несчастная, испорченная, ревнивая сучка!

Она все еще пыталась сдержать свой гнев и боль, когда она услышала из-за все еще раскачивающейся кухонной двери, как дедушкины часы пробили одиннадцать. Почти одновременно раздался звонок у входной двери.

– О, нет… Эллиотт-простонала она. До чего же нынешняя ее реакция не похожа на вчерашнюю, подумала Одри, с отчаянной слабостью соскальзывая с табуретки и неохотно направляясь к входной двери. Если бы не Лавиния, Одри сказала бы ему, что передумала и что поучится вождению где-нибудь еще. Чтобы поконт чить с этой дружбой прежде, чем она могла принести ей новые страдания. Но Одри просто не стерпела бы саму мысль о неизбежном в этой ситуации злорадстве мачехи.

Однако, когда она уже бралась за дверную ручку, ее осенила интересная идея. Реализовав эту идею, она могла бы покончить с проблемой, которую представляла собой Лавиния. Интересно, почему она не подумала об этом раньше?..

Но один вид Эллиота ошеломил ее и заставил забыть о своих планах. Одетый в синий джинсовый комбинезон, белую майку с короткими рукавами и белые кроссовки, он выглядел даже более сексуальным, чем накануне ночью. А то, что он не побрился, придавало ему необычную привлекательность. Смешанные ветром волосы свободно нависали надо лбом. Свободная, даже небрежная одежда привлекала внимание к атлетической силе его впечатляющего, очень мужского тела, начиная с широких плеч и кончая узкими бедрами и длинными мускулистыми ногами.

Она пыталась вспомнить впечатление, какое произвели на нее эти бедра, твердо прижатые к ней в прошлую ночь.

– Доброе утро, новорожденная!-приветствовал он Одри. Его серые глаза улыбались. – Прекрасный день, а? Светит солнце, нет ветра. Поистине в Сиднее давно не было такой зимы.

– Эй…-он пригляделся к ней.-Ты не очень хорошо выглядишь. Уверена, что сможешь получить первый урок вождения? Я ведь могу придти и завтра.

Ее мысли вернулись в сегодняшний день, а сердце продолжало бешено биться, как вчера. Боже, да разве она сможет сосредоточиться на дороге, руле и педалях, сидя рядом с Эллиотом в тесном пространстве машины? Разве такое возможно?..

Но немыслимо было и отказать ему, повернуться, войти обратно в дом, вновь подставиться под изощренные вопросы Лавинии. Мысль, которая пришла ей в голову минуту назад о том, что было бы неплохо переехать из этого дома в собственную квартиру, – потребует времени для своего воплощения. По крайней мере отдельная квартира обеспечит одно: когда Эллиот исчезнет со сцены, он обязательно это сделает, Лавинии не будет рядом, она не сможет отпускать по адресу Одри свои язвительные замечания.

Пока же она вынуждена выйти из дома вместе с ним и принять его предложение, чтобы он попытался научить ее водить машину. Хотя бы дал несколько уроков и…

– Нет, – напряженно ответила она —Нет смысла откладывать неприятные вещи.

– Вот как ты обо мне думаешь?-рассмеялся Эллиот.-Как о неприятной вещи?..

Она подумала о себе-а я молодец. Ибо сумев сохранить спокойствие, ровно и сдержанно ответила ему.

– Не о тебе, Эллиот, – об обучении вождению. Я просто обязана предупредить тебя, что могу оказаться абсолютно неспособной научиться чему-либо.

– Не может такого быть! Ты очень хорошая ученица – я это уже вижу.

Его взгляд с удовлетворением оценил сначала волосы, а затем простенькую, цвета груши, рубашку.

– Ты не только благоразумно зачесала волосы наверх и сделала нейтральный макияж, но и сообразила, что спокойные цветовые тона подходят тебе больше, чем яркие.

Одри почувствовала, как порозовела от удовольствия. Этим утром она перебрала весь свой гардероб, отбрасывая все, что слишком бросалось в глаза. Это не оставило ей большого выбора. И она выбрала обычную рубашку, которая так понравилась Эллиоту, и свои любимые «камнями промытые» серые джинсы, при взгляде на которые Эллиот все же нахмурился.

– Эти джинсы однако…-добавил он с кривой гримасой.-В следующий раз, когда будешь выезжать со мной, оставь их все же в своем гардеробе.

Это замечание удивило Одри и даже несколько вывело из себя. Эти джинсы были тем, в чем она как раз была уверена и знала, что они подходили ей. И если бы могла носить их всегда во всех случаях жизни, была бы просто счастлива.

– Чем же они плохи?-требовательно спросила она.-Ты ведь не из этих старомодных типов, которые воспринимают женщин только в платьях и юбках? Мне нравятся эти джинсы, и я намереваюсь носить их, когда и где захочу!

Теперь настала очередь Эллиота удивиться-то ли тому, что она обвинила его в старомодности, то ли тому, что так жестко вступилась в свою собственную защиту. Может быть, Одри и не принадлежала к слишком самоуверенным людям. Но она была сыта по горло тем, что ей без конца указывали что носить, а что нет. Может быть, она ошиблась, не отстаивая свое собственное мнение. Но все равно это должно уйти в прошлое. В будущем она сама будет принимать решения о любой стороне своей жизни. И если ошибется, ну что делать, – зато это будет ее собственная ошибка.

– Одри, что с тобой случилось сегодня утром?

– Ничего, – недовольно пробурчала она, потом вздохнула.-Прошу прощения Эллиот. Просто я проснулась в сварливом настроении…

–Не извиняйся, это здорово! Мне нравится! Просто меня удивило, что в милой, застенчивой Одри осталось немного настоящего огня. Не говоря уже о смелости суждений.

– Негодный комплимент, если даже это комплимент! – обиделась она.

– Господи, даже больше того! В следующий миг появятся когти и мне придется искать убежище!..

Она попыталась, по возможности, свирепо посмотреть на него, но была разоружена его заразительной открытой улыбкой.

– Ты – злюка, – обвинила она его, однако улыбнувшись.

– Да нет же!

– И неважно разбираешься в одежде. Эти джинсы прекрасно смотрятся на мне.

– Пожалуй, да, – согласился он, опустив глаза еще раз туда, где плотная бумажная ткань обтягивала стройные ножки и попочку, подчеркивая каждую линию.

Его взгляд снова поднялся, задержавшись по пути на напористых грудях под хлопковой рубашкой. Когда же его взгляд остановился наконец на ее глазах, у Одри перехватило дыхание. Эллиот и не думал скрывать свое желание.

Он действительно желает меня, подумала она, словно пораженная ударом молнии.

Он и мрачно нахмурился, когда, очевидно, та же мысль пришла и в его голову.

Напряженный момент был прерван, когда входная дверь сзади нее вдруг распахнулась.

–Одри! Чего это ты стоишь с приоткрытой дверью? От нее идет сквозняк и… О, это вы, Эллиот?..

Слова лились из Лавинии непрерывным потоком. Она попыталась изобразить удивление, вызванное присутствием Эллиота. Одной рукой с красными ногтями она не очень удачно прихватила две половинки своего вельветового халата над очевидно неприкрытой грудью, а другой Откинула с лица длинные пряди черных волос.

– Я только что встала с постели и не знала, что вы здесь.

Одри внимательно рассматривала раскрашенное лицо мачехи новым для себя циничным взглядом. Не пропустила она и запах экзотических духов, исходивших от нее отравляющими волнами. Любая женщина почувствовала бы намерения Лавинии. Одри надеялась, что Эллиот был знаком с женскими уловками.

Ревность прямо-таки скрутила ее, когда она заметила, какими глазами смотрел Эллиот на то место, где разделялись ее груди. Теми самыми глазами, которыми несколько секунд назад он смотрел на нее саму, не скрывая желания. Вот так и думай, что он хочет только ее! Он, вероятно, смотрит так на многих женщин!..

Пристальный взгляд Одри привлек внимание Эллиота, ибо его глаза скользнули в ее сторону. Однако выражение его лица вызвало у нее болезненное отчаяние-в нем не было и намека на вину.

Она снова вспомнила слова Лавинии-слова о том, что Эллиот был испорченным, что ей нужно знать об этом, раз она допускает его ухаживания. Конечно же, мачеха имела в виду сексуальную испорченность. Но означает ли это, что он отважный любовник? С воображением? Изобретательный? Или что секс для него был пороком, гедонистским наслаждением, отделенным от нежности и всяких чувств, неразборчивым наслаждением, вне морали и совести?

Несмотря на только что случившееся, Одри отвергла решительно и даже ожесточенно подобную точку зрения. Нет! Этого не могло быть! Если бы это было так, он не вел бы себя как джентльмен по отношению к ней ни в день их знакомства, ни вчера ночью. Уж точно не вчера ночью, когда он был так возбужден. Испорченный мужчина подчинил бы ее своей воле, нашел бы альтернативный способ для утоления своей страсти.

Относительно неопытная, Одри все же не была полной незнайкой в сексе. Расселл иногда предлагал ей такие… альтернативы, но они вызывали у нее отвращение, и она отказывала ему. Одри призналась себе, что если бы Эллиот предложил ей такое, она, может быть, и не испытала бы такого уж отвращения. Она даже подозревала, что с удовольствием выполнила бы подобные требования, – мысль, от которой она выпрямилась, как от удара. Как бы сильно она ни любила Эллиота и как бы ни жаждала заняться с ним любовью, она никогда бы не была готова к тому, чтобы ее грубо использовали, чтобы с ней обращались как с проституткой!

Слово «проститутка» вернуло ее взгляд к Лавинии, которая продолжала нагло флиртовать с Эллиотом.

– Вы должны как-нибудь придти отобедать с нами, когда не будет других гостей. Мы с удовольствием примем вас!

Ты хочешь сказать, что с удовольствием поимела бы его, подумала Одри со смесью свирепого гнева и неприкрытой паники. Боже милостивый, не допусти такого! Только не это! Все что . угодно, но только не это!..

– С удовольствием, – ответил Эллиот.-Позвоните мне как-нибудь и мы сможем договориться о дате. Теперь же мне придется Заняться обучением мадам вождению автомобиля. Ключи от «магны» у тебя, Одри?

– Они на столике в холле.

– Ну так принеси их, милая. У меня не целый день впереди.

– Вы куда-нибудь собираетесь позже?-услышала Одри, как спросила Лавиния, когда сама она заторопилась в холл.

– Нет, никуда выходить из дома не собираюсь, – послышался ответ.-Я просто хочу послушать по радио репортаж о скачках сегодня вечером.

– Так вы еще и игрок?-Лавиния, казалось, была приятно удивлена.-Я обожаю людей, которые играют. Они такие отчаянные…

Эллиот сухо рассмеялся.

–^ Вот как? Я считаю их глупыми. Нет, я не игрок. Я унаследовал часть скаковой лошади, а поскольку мне не нравится быть незнайкой ни В чем, я пытаюсь быстро обучиться тому, как делаются ставки на лошадей, прежде чем пойду в следующую субботу на первые скачки, в которых примет участие наша лошадь.

Одри присоединилась к Эллиоту, который уже спустился на пару ступенек, подальше от Лавинии.

– Как интересно!-продолжала говорить она.-А где будут скачки в следующую субботу?

– В Роузхилле. И я приглашаю Одри, – ответил он и взял Одри под руку.

К счастью, Одри уже начала привыкать к изобретательности Эллиота и не выразила предательского изумления, а просто естественно согласилась.

– Да, я никак не могу этого дождаться!

–Сожалею, что не могу пригласить вас и Варвика, Лавиния, – продолжил Эллиот.-Но нас пригласили мои друзья в свою частную ложу Может быть, в другой раз…

– Да, разумеется, – Лавиния извинила его с замороженной улыбкой, но Одри заметила проблеск досады в ее глазах. Она поблагодарила Бога за то, что Эллиот сумел выбраться из опасной ситуации.

– Пошли, Одри, – с преувеличенной заботой он свел ее вниз по крутым ступенькам, словно она была хрупким цветочком, с которым нужно было обращаться нежно.

Когда они достигли низа ступенек, она наградила его слегка саркастическим взглядом и спросила:

– Не боишься, что перебарщиваешь?

– Пожалуй, – согласился он с ухмылкой.

Ха! Он просто наслаждался своим поведением, разыгрывая свою игру. Ей пришло в голову, что Эллиот мог быть прав, полагая, что она не знала причин его желания помочь ей. Возможно, он поступал так не из доброты или жалости, а получал наслаждение от игры в галантного любовника. Может, он просто наслаждался сладостным обманом.

Или, может быть, существовала еще одна дьявольская причина, о которой она еще не подумала…,

Тревога охватила ее, когда она увидела, как он открыл дверцу со стороны пассажирского сиденья с довольно-таки кривой гримасой на лице. Он как-то сказал, что она не знает его на самом деле, и теперь это становилось все очевиднее каждый раз, когда они встречались. Теперь еще и скаковая лошадь, и будущая поездка на скачки… О боже, – что еще новенького?..

– Одри, залезай!

Она заморгала и спросила в приступе неожиданной тревоги:

– Куда… куда это ты собираешься меня везти?

– Туда, где попустынней и где нам не встретятся на пути другие машины.

– Попустынней?-повторила она, глотая слюну.

– Верно. У тебя пока нет прав и даже номеров • на машине, и нам не удастся получить их утром. Контора по регистрации машин сегодня закрыта. А это значит, что нам следует держаться подальше от главных дорог. К тому же тебе понадобится время, чтобы привыкнуть к уличному движению. Поехали! Садись же! Мы же не должны попасть в какое-либо дорожное приключение, – прошептал он, пока она забиралась в машину. – Злая ведьма была бы, вероятно, в восторге.

Одри перевела взгляд наверх ступенек, взволнованно посмотрела через плечо Эллиота на дом, но Лавиния, уже, слава богу, скрылась внутри.

– 0'кей. Она может не желать тебе смерти, – проворчал Эллиот.-Но она не возражала бы, если бы ты немного покалечилась.

Он с шумом захлопнул дверцу машины. Прошло не меньше пяти минут прежде, чем Одри смогла заговорить. Но Эллиот уже сидел за рулем «магны» и был занят поиском «пустынного места». Однако мысли Одри были уже не об Эллиоте и даже не о предстоящем уроке вождения. Они сосредоточились на женщине, которая влияла на ее жизнь последние девять лет, и влияла вовсе не к выгоде Одри. Лавиния отбирала у нее уверенность, подрывала самоуважение, даже заставляла ее сомневаться в папиной любви.

А сейчас Эллиот, кажется, подумал, что Лавиния даже желала нанести физический вред ей, Одри.

– Ничего не могу понять, – взволнованно проговорила она, – почему она так меня ненавидит?…

– Женщины вроде Лавинии не ненавидят, – грубовато произнес Эллиот.-Это предполагало бы способность к любви. Они просто конкурируют. С любой другой женщиной, которая попадает в их круг. Они хотят-нет, им это просто необходимо-постоянно быть в центре внимания. При этом ошибочно полагают, что все зависит только от их внешности. Лавиния будет рассматривать любую женщину как потенциальную угрозу. Тебя, Одри, в первую очередь.

– Но это же бессмысленно!-выпалила Одри.-Как могу я конкурировать с Лавинией? Я имею в виду… Мне никогда не быть такой красивой, как она…

– Я бы этого не сказал. Прошлой ночью ты выглядела вполне достойно. К тому же ты молода, свежа и невинна. Этого ей уже никогда не иметь. Кроме того есть много типов красоты, Одри. Конечно, Лавиния привлекательная женщина, но внешность у нее довольно крикливая. Некоторым мужчинам это не нравится.

– Ты-то, похоже, отступил под ее напором, – огрызнулась Одри.

Эллиот притормозил на желтый свет и, когда машина остановилась, бросил на нее насмешливый взгляд.

– Я ожидал этих слов с того самого момента, когда ты увидела, как я уставился на ее обалденные груди. Послушай, я нормальный мужик, Одри, да еще со стопроцентным зрением. Но поверь мне, я могу восхититься тем, как Мать-Природа сложила женщину, не восхищаясь самой женщиной. Я скорее лег бы в постель с тобой, любимая, чем с такой, как твоя мачеха.

Сердце Одри подпрыгнуло, неприятный жар охватил ее щеки. Она пробормотала:,

– Не хотелось бы выслушивать подобные вещи от тебя.

– Почему?

В раздражении ее глаза уставились на него.

– Потому что я… я…

Она покачала головой, неспособная облечь правду в свои слова. – Потому что ты все еще хочешь лечь со мной в постель?-еле слышно спросил он. Она замерла.

– Ты можешь сказать это. Или я могу подумать, что ты так и не решилась взять под контроль свою собственную жизнь.

Ее голова медленно повернулась в его сторону, и их глаза встретились. Ее удивило, насколько спокойны были его глаза. Но он был прав. Что за смысл обещать самой себе быть пай-девочкой, если ей все равно было не справиться с собой.

– Да, – призналась она, хоть и получилось это у нее сиплым шепотом… Его глаза дрогнули.

– Да-что?…

– Да, я все еще хочу лечь с тобой в постель. Она была очень довольна собой, ибо спокойно и уверенно произнесла эти слова.

Он целую вечность не спускал с нее глаз, и тишина в машине стала оглушающей.

– Я не уверен, не глупишь ли ты, Одри Фарнсуорт, – проговорил он наконец низким и почти злым голосом. – Или ты самая хитрая из молодых женщин, которых я когда-либо встречал.

Она посмотрела на него, широко раскрыв от изумления рот. Он вздохнул, очевидно расстроенный.

– Бог знает, ты мне даешь загадок больше, чем любая другая женщина, попадавшаяся на моем пути. Не знаю, хочу ли я поцеловать тебя или положить тебя на свои коленки и отшлепать по прелестной попке. Но в любом случае я могу оказаться в постели с тобой, хитрая маленькая кокетка.

Одри таращилась на него, очарованная и ошеломленная. Прелестная? Хитрая? Она?

– Послушай, – проворчал он. – Не знаю, как долго я смогу играть перед тобой роль благородного джентльмена, Одри. Я тебя предупреждал, что это неестественно для меня. Я только хочу отвезти тебя куда-нибудь и заниматься с тобой любовью весь вечер Но я знаю, что потом буду чувствовать себя виноватым.

Он издал скрипучий смешок.

– Черт, – я сам больше всех удивлен своим желанием уложить тебя в постель. Но оно не может быть вечным.

Надеюсь, что нет, подумала Одри с наглым безрассудством, которое вообще-то должно было бы устыдить ее. Но не устыдило. За всю свою жизнь она никогда не чувствовала себя такой возбужденной. Единственное, о чем она могла думать, это о себе и Эллиоте, в его доме-обнаженными и со сливающимися вместе телами.

Жар покрыл ее щеки, ее сердце забилось втрое быстрее

Он повернулся на сиденье и опустил на нее не менее горячий взгляд.

– По правде говоря, мое рыцарство уже раздражает. меня до смерти. Чего это я сдерживаюсь-спрашиваю я себя. Она же не девочка и не девственница. Если не я, это будет кто-то еще. Бог знает, я еще ни разу не видел такой спелый плод, готовый к употреблению!

Он пристально смотрел на нее, на ее порозовевшие щеки, ее широко распахнутые глаза, дрожащие губы.

– Я пойду с тобой на сделку, – проворчал он наконец.-Если мы оба будем чувствовать себя так же после того, как ты получишь свои права, я привезу тебя к себе в снежный домик на уик-энд. Только ты и я. Никаких лыж. Ничего кроме секса. Что ты на это скажешь?

Одри не могла промолвить ни слова. Ее глаза опустились на пол машины в безумном смятении.

– По крайней мере к тому времени, – проворчал он, – Расселл будет уже вне твоих мыслей и ощущений, и я не буду чувствовать себя «в чужих тапочках».

Одри медленно подняла глаза и уставилась на него. Если бы кто-то сказал ей несколько секунд назад, что Эллиот предложит себя в качестве любовника и что она ему откажет, она бы назвала этого кого-то безумцем.

– Ну?-подзуживал он ее с некоторым раздражением.-Скажи же что-нибудь, ради бога. Это ведь то, чего ты хочешь, не так ли?

– Нет, – только и смогла произнести она.

– Нет?-Он гневно нахмурился.-Что ты хочешь сказать этим «нет»? Она прочистила горло.

– Это значит «нет», мне не подходит такой грязный уик-энд.

– Грязный уик-энд?-прошипел он, и румянец возмущения окрасил его щеки.

Ее храбрость начала убывать. Что ты делаешь, идиотка?.. Сейчас не время для столь святого поведения. Ну и что в том, что его интересует только секс? Почему его довольно неромантичное предложение моментально вызвало такой огонь в твоих жилах? Скажи, что поедешь! Скажи ему «прекрасно», ведь пара дней неприкрытой похоти-это именно то, чего ты жаждешь.

– Ты говорил, Эллиот… что мне следует искать любви, а не секса…

– Да, но это было вчера, – пробормотал он, послав ей нахмуренный циничный взгляд.-Думаю, тогда я просто увлекся своей романтической рыцарской ролью. Сегодня все по-другому, особенно, если смотреть на твои проклятые узкие джинсы! Его взгляд упал на ее бедра и задержался там, где ткань обтягивала их, как вторая кожа.

– Послушай, Одри, – начал было он и замолчал, так как машины, скопившиеся сзади них на дороге, начали настырно сигналить.

Судя по всему, уже давно зажегся зеленый свет. Он произнес что-то совсем тихо, и машина резко рванула вперед.

– Это же смешно, – еле слышно пробормотал он.-Я знаю, что мне не следует путаться с тобой. Может, ты уже и не девочка, но все еще ребенок-глупый, наивный, маленький ребенок, пытающийся играть роль взрослой женщины… Такой, что завязывает мужчину узлами и потом…

– Эллиот!-воскликнула она, и «магна», отклонившись от прямого пути, опасно приблизилась к грузовику на соседней полосе.

Сейчас он не просто бормотал, – совершенно откровенно ругался. Затем направил «магну» в просвет между движущимися навстречу друг другу машинами и рванул на тихую боковую улицу. Повернув машину к обочине, он затормозил, резким движением руки выключил зажигание. А затем повернул к Одри наполненное гневом лицо.

Но не сказал при этом ни одного сердитого слова.

Ибо Одри сгорбилась на своем сиденье с лицом бледным как у призрака. Она дрожала как осиновый листок на ветру, так, что даже зубы у нее кляцали.

– О, боже, – простонал он.-Я забыл об автомобильной катастрофе, свидетелем которой ты была. Прошу прощения… Черт, – какой же я идиот! Ну-ну, иди сюда, любимая…

Он расстегнул оба страховочных ремня и обнял ее дрожащее тело, насколько позволяло переднее сиденье современной машины.

– Ну-ну, все в порядке, – успокоил он.-Мы в безопасности. Машина остановилась, не о чем больше беспокоиться… С тобой твой Эллиот…

Итак, это случилось опять. Произнося эти нежные слова, он перестал гладить ее по волосам, а затем замолчал. Его пальцы приподняли ее подбородок, и его рот накрыл ее дрожащие губы, которые испустили вздох, означавший смиренную покорность.

Одри даже не вздохнула – она застонала, выставив себя ему на посмешище. В самом деле, что значил ее поспешный отказ, если тело отреагировало моментально и однозначно. Если бы то, что она сказала Эллиоту минуту назад, было действительно серьезным, то она не раздвигала бы свои губы с такой откровенностью, не позволила бы его руке скользнуть по своей груди, не зарыдала бы от удовольствия, когда он сжал ее сосок и тот отреагировал.

– Эллиот!-вскричала она, отрывая свой рот от его, жадно ловя воздух.

– Ммммм?-Его рот передвинулся и начал поглощать ее ухо, а его рука продолжала эротическое воздействие. Он ухитрился расстегнуть одну или две пуговицы и проник под блузку, потирая ее уже окаменевший сосок через шелк лифчика.

– Мы еще не можем, – прохрипела она.

– Знаю

–Прекрати, пожалуйста… прекрати.

– Нет, – прохрипел он в ответ.-Пока ты не пообещаешь поехать ко мне после того, как я научу тебя водить машину.

– Да-да. Все что угодно, только прекрати это сейчас же!

– Но я не хочу, – простонал он.

– Это просто нечестно!

– Ты тоже ведешь себя нечестно.

–Пожалуйста, Эллиот!..

Он рухнул на спинку своего сиденья, а она продолжала дрожать почти так же сильно, как и тогда, когда он начал ее ласкать. Они не произносили ни слова, их тяжелое дыхание постепенно успокаивалось. Эллиот сделал последний взволнованный вздох и напряженно произнес:

– Ты вольна отказаться от только что данного обещания, Одри. Я и не подумаю заставлять тебя исполнять его, поскольку оно было вырвано из тебя сексуальным давлением. Не такой уж я ублюдок.

Одри сильно зажмурилась, голова у нее все еще кружилась. Произнесенные ранее Эллиотом слова продолжали крутиться в ее мозгу. О том, что она «играла в женщину», «завязывала его узлами». И разве действительно не так поступила она только что?

Тебе действительно пора повзрослеть, Одри, сказала она себе. Пора понять разницу между тем, чего ты хочешь, и тем, что можешь себе позволить. Жизнь состоит из компромиссов.

Она сделала глубокий, успокаивающий вдох и проговорила лишь слегка дрожащим голосом.

– Я не передумаю Я хочу тебя, Эллиот. Я захотела тебя уже в первую нашу встречу.

Его, казалось, удивили и даже озадачили ее слова

– Я знаю, тебя волнует, что я попала к тебе как бы рикошетом от Расселла, – поспешно продолжила она. – И это мне даже нравится Но ты мне не сторож, Эллиот Ты сам говорил, что главным в моем решении лечь в постель с мужчиной должно быть мое собственное желание. Я действительно желаю лечь с тобой в постель, и это желание больше, чем когда-либо я могла вообразить себе. Но я к тебе чувствую не только желание, Эллиот.