Текст книги "Капризы Ангела, или Приказ 1138"

***

На самом деле Дима хотел на следующий день сбежать из больницы, но неожиданно позвонила мать и велела мужественно три дня терпеть позор иглоукалывания.

– Сын мой, тебе на пользу препарат FDP, и сердце поддержит, и здоровье поправит, – настоятельно говорила матушка.

– Есть, мой генерал, лежать в больнице и терпеть, – ответил матери Дима и не мог ослушаться.

– Я потеряла внука, а ты не вини себя в его смерти, не хочу потерять еще и сына на старости лет, – нежным голосом мать убаюкала разбушевавшуюся Димину нервную систему.

***

Дима сел за руль своей машины и вздрогнул, теперь до конца жизни он, удивляясь, будет вздрагивать.

– Я умер или попал во второе измерение на земле и моим пассажиром будет ангел?

– Хорошее чувство юмора у тебя, мой старый друг.

– Да, мы уже давно на «ты», ты во второй раз со мной встречаешься, когда я выхожу из реанимации.

– И между ними раз, когда я в реанимации… – улыбнулась Марина.

– Я демонстрирую свой мужской характер, а душевное состояние моё могу описать одним словом – говно. – Дима сам не понял, почему он жалуется Марине.

– Хочешь услышать правду, если она тебе нужна? – спросила Марина, пытаясь отвлечь Диму от груза его мыслей.

– Наверное, нет, я не хочу правды, она на вкус всегда горькая, – отозвался Дима, но стал внимательно всматриваться в Марину. – Ну, если ты настаиваешь, давай говори свою правду, – в голосе прозвучала хрипота, у мужчин она означает одно, половое влечение или глубокое нервное потрясение.

– Значит, правду выливаю ушатом воды на голову, – улыбнулась Марина. Даже не удивилась, что Димино начало подаёт признаки жизни. Она пользовалась духами на основе феромонов. Правда, на языке психологов это звучит как лекарство.

– Тогда лечи меня, я смертельно болен, – пытался шутить Дима.

– Не пытайся шутить, ты борешься с суицидом. У тебя навязчивое желание покончить жизнь самоубийством. Кстати, смерть не конец жизни, а начало новой. Ты не избежишь наказания, а наказание только твой суд в тебе. Ты сам себя будешь судить, потому что всю свою жизнь увидишь в новом свете, в исключительно прозрачном осознании. Я не приписываю себе выводы, написанные много веков назад в книге мертвых «БАРДО ТОДОЛ». Я просто согласна, что именно так происходит с человеком, когда он оставляет тело. – Марина говорила серьезно, для нее это понимание будущего было истинным, она не понимала, как другие могут думать по-другому.

– Мне сейчас надо на тебя разозлиться и выгнать из машины, не пойму, почему я медлю…

– Потому, что я ангел… – отозвалась Марина.

Дима вздрогнул, но буквально поверил, что Марина ангел, его ангел-спаситель. С ней рядом он перестал сравнивать себя с затравленным волком. Он понял, что на него больше не охотится жизнь. Он осознал, что за смерть сына ему никто мстить не будет. Убийца сына такой же подросток, как и его сын, а отец убийцы сейчас волк в овечьей шкуре, сотрудник, как он сам. Они два майора, они два отца, Дима отчетливо разглядел на фоне лобового стекла лицо майора Светлова. Он осознал, что другие тоже страдают, только повод для страдания разный у каждого. Сейчас он был уверен, что картинки другого измерения ему показала Марина. Он чувствовал тепло её длинных пальцев в своей ладони. По всему телу прокатилась волна спокойствия, расслабились натянутые нервы. Он даже не почувствовал боли, когда лопнула струна злости на весь мир, на жизнь, на случай, на судьбу. Одному человеку он никогда не простит, что жизнь его кувырком, это жене. Благодарность прозвучала искренняя, из глубины сознания.

– Спасибо, что ты рядом, я точно планировал суицид, мне реально мерещилась авария, – признался Дима.

– Я догадалась, когда увидела, как ты сжал руль, у тебя костяшки на пальцах побелели. Мы стали друзьями, случайных встреч на земле не бывает. И если ты осознаёшь, что мы родственные души, значит, мы встречались в прошлой жизни. Веришь ты в загробный мир или нет, это твоё дело, но жизнь твоя на земле продолжается, и прерывать пребывание в мире живых суицидом ты не в праве.

– Убедила, я остаюсь на земле, кстати, Андрей тоже не верит в случайные встречи.

– Отлично, с тобой есть рядом люди, которым ты нужен живой.

– Мама… – проговорил Дима.

– Да, я говорю о родных и близких, а все, кто ушёл раньше нас, будут нас встречать на том свете. Мы будем жить на земле и, вспоминая их добрым словом, поможем им пройти ступени осмысления.

– Сам себе удивляюсь, что я, сотрудник милиции в звании майора, замыслил суицид, и ты меня убедила жить на земле, рассказывая свои сказки о небесах, а самое смешное, я тебе верю. Верю и знаю, мой сын жив, и я его увижу.

– Встретит он тебя обязательно, когда ты на земле выработаешь свою карму, вы обязательно встретитесь.

– Ты нашла ключ к моей возбужденной психике, я ведь думал высадить вас у магазина и умчаться в пропасть или выжрать водки и сигануть в реку, как в песне про «Бомбилу» поётся, – сказал Дима.

Они с Мариной, занятые беседой не слышали, как Андрей нырнул на заднее сиденье. Он слышал последнее высказывание Димы и понял, что Алиса права в своих опасениях. Пока они стояли с Алисой на улице, она прожужжала все уши, что боится за Диму.

– Андрюша, вы не оставляйте его одного, – переступала на каблучках Алиса и умоляюще заглядывала в глаза Андрею. – Он два раза выдёргивал систему, один раз пытался открыть окно. Я его остановила, так он разнервничался, я думала, ударит, но он только оттолкнул меня. И ночью хотел пробраться на чердак, напугал медсестру. Она завизжала, а он ей говорит: «Не ори, я курить». Даже не извинился, а курить на чердак ходить в два часа ночи глупо. Андрей вы будьте внимательны к нему.

– Спасибо, Алиса, ваше предупреждение очень важно.

– Да, трудно понять, о чем думает человек, когда у него эмоции на лице отсутствуют и взгляд стеклянный.

– И долго? – допытывался Андрей.

– Что долго? – не сразу сообразила Алиса, о чем вопрос, видимо, цвет волос блондинка, отвечает на все вопросы непонимания.

– И долго, ну, взгляд стеклянный, – уточнил Андрей.

– Да, долго, я время засекла, два часа наблюдала, стакан разбился, он не среагировал на звон битого стекла.

– А медицинское объяснение есть тому, что с ним происходит, – уточнил Андрей.

– Ну, ушёл в себя. Его надо показать психологам, я терапевт.

– Я как раз привез с собой психолога, – Андрей повернулся к машине.

– А, я слышала, что та девушка, ну, как бы сказать… – проговорила Алиса, не промолчало её женское начало и желание посплетничать победило.

– Да, понятно, не верь, – перебил её Андрей, не хотелось услышать слово «шлюха».

– Диме не верить? – удивилась Алиса.

– Он что, тебе секреты выкладывает? – Андрей почему-то разозлился на друга.

– Как бы, нет, Марина ведь была у нас… – Алиса оправдывалась. – Мы как бы подружились немного.

– О извини… Спасибо тебе за друга, – ответил Андрей и пошёл к машине.

Он понял, Алиса по уши втрескалась в Диму. Марину она хотела унизить, такая сущность у каждой влюбленной женщины. Алисе не понятно, как Дима может выбрать другую женщину, тем не менее, у Алисы женской гордости меньше, чем разума. Она немного постояла – смотрела, как Андрей исчез в салоне машины. Побежала к дверке, рванула ручку на себя и замерла, не ожидая увидеть, что Дима и Марина держаться за руки. Кровь застучала в висках, такое состояние называют «ревность кипит в жилах». Андрей улыбался, трезво оценивая ситуацию. Дима повернул голову, не выпуская Маринину руку.

– Алиса, извини, я забыл попрощаться.

– Все хорошо, я хотела сказать, чтобы вы не забыли вернуть казенную одежду.

– Ого, я совсем забыл, что надо поменять казенные вещи на доспехи рыцаря.

– Простите сэр, ваш оруженосец все предусмотрел, и вещи в багажнике, – вставил реплику Андрей.

– Не хочу стриптиза, мой верный друг, – проговорил Дима с пафосом и осознал, что ревность Алисы вернула его в реальность.

– Леди, ваше казённое добро будет доставлено завтра к десяти утра патрульной машиной и оставлено в регистратуре с букетом роз, – красиво извинился Андрей.

– Я мисс… – Алиса нервно захлопнула дверку машины, это означало, что она не замужем.

Ну, что можно сказать, когда ревность кипит, потом очень неудобно стоять, согнувшись и заглядывая в машину, в салон ее не пригласили. Она гордо выпрямилась и, быстро перестукивая каблучками, удалилась за угол здания. Вся компания наблюдала за виляющей попкой.

– Не хорошо, Дмитрий Александрович, разбивать влюбленное сердечко о казенные вещи, – улыбаясь во все 32 зуба, проговорил Андрей.

– Андрей Геннадьевич, а вас я попрошу не ерничать, вы о букете роз лихо завернули, на чьи деньги покупать такую роскошь?

– Дима, про розы, может, я и сказал сгоряча, – рассмеялся Андрей. – За счет заведения организуем, как всегда платит лавка, ну, как-то так.

Марина радовалась теплым и доверительным отношениям между мужчинами. Она вспомнила о Юле и подумала, а могут ли так искренне дружить женщины? Сама ответила на вопрос, нет, наверное, не могут. Почему она ставила под сомнение свою дружбу с Юлей? Марина любила жизнь и людей, хотя ни та, ни другие не баловали её искренностью и подарками. Она верила себе и радовалась силе своего духа. Она надеялась, что скоро, совсем скоро жизнь приготовит для неё серьёзные перемены. Она знала, что непременно выберется из трясины проституции. Только об одном молила небеса, пусть клиенты будут легкие, пусть больше не встретится такой, как Вадим, а точнее мент из Наро-Фоминска Егор. В машине у Димы было уютно, и царила атмосфера доверия. Они не сговаривались, но, когда Дима остановился возле магазина, все шумно радовались. Каждый выбрал то, что хотел выпить и покушать, Андрей расплатился, и компания, весело переговариваясь о суете людской, приехала на квартиру к Диме. Пили спиртное, разговаривали громко и душевно, никто никого ничем не огорчил. Спали втроем на двуспальной кровати. Марина посредине, не униженная, а нежно обнимаемая подруга. Такие отношения встречаются редко между двумя мужчинами и одной женщиной, мужчины приняли Марину как друга. Наверное, так случилось, потому что встречами руководят небеса, а выбор остаётся за людьми.

Глава №8

Статья 9. Правила поведения при выполнении задач оперативно-служебной деятельности

Часть 1. Работать с полной отдачей в течение всего служебного времени, использовать

находящиеся в его распоряжении материальные и нематериальные ресурсы

исключительно в служебных целях.

…стремиться свести к минимуму моральный вред при силовом задержании,

обыске, досмотре, не допускать излишней жёсткости, глумления и

издевательств по отношению к правонарушителям.

(Выписка из Приказа 1138)

В десять утра в квартиру, где жила Димина мама, вошли три человека: горем подавленный отец, красивая блондинка в черном плаще и траурной шифоновой косынке и скромный друг отца покойного. Андрей стоял тенью за Диминой спиной, готовый в любой миг быть поддержкой.

Гроб с телом мальчика стоял в зале. Вместо лица маска, собранная патологоанатомами по фотографии из какого-то пластика, похожего на человеческую плоть. Везде были розы, много роз, много венков, пахло воском, горели свечи. По телу Димы крупной дрожью прошли мурашки, много мурашей друг за другом бежали, раздражая нервную систему. Все стремились в голову, хотели завладеть сознанием и устроить там муравейник. Этим мурашам поселиться в Диминой голове помешала случайность. «Разные случайности» много чему мешали в Диминой жизни, а случайность эту не зовут, она сама приходит, и имя у неё иногда Света-жена, иногда как-то по-другому её зовут.

– Это же надо было так загсу лопухнуться, и вписать в метрики твари имя Света, осквернить такое яркое имя. Света – это свет несущая, – Андрей говорил тихо, сквозь зубы, глядя на Димину жену.

Он душой болел за друга, прятал свою злость и не хотел, чтобы это слышали Марина и Дима. Но ему не повезло, ухо Димы рядом, да и плечо Марины очень близко. Эта фраза стала ключевой, мурашки в сознании у Димы кинулись в рассыпную, а злость красными пятнами выступила на лице.

– Сука… – произнес Дима дежурное слово, картина отвращения замигала в сознании, вместо муравейника.

В изголовьях у гроба сына на стуле буквально зависла в хлам вмазанная Светка.

– Тварь – это значит творение, Бог наказывает жизнью тех, кто сделал неправильный выбор, – тихо проговорила Марина.

Здесь каждый из них говорил для себя, но слышали двое других. Так Марине, Андрею и Диме казалось, что они буквально слышат мысли друг друга, а может быть, так и бывает на самом деле, когда каждый пропитан горем другого.

– Димочка, я в порядке, – пролепетала заплаканная мать, повисая на руке сына. – Андрей все организовал, помогал, был рядом, – она благодарно кивнула Андрею. – Сынок, ты как себя чувствуешь? – Задала она вопрос и замялась, понимая, что вопрос глупый.

– Елизавета Дмитриевна, я венков не вижу некоторых, – Андрей тоже задал глупый вопрос, помогая Диме не отвечать на вопрос матери.

– Андрюша, сынок, да как же не все, венки везде, и в машине, и в автобусе, – отозвалась мать Димы.

– Хорошо… – отозвался Андрей.

Все замолчали, каждый погрузился в себя, определяя размер своего горя. Мать Димы давно называла Андрея сыном и знала об искренней дружбе двух мужчин. Она смогла пережить потерю внука только потому, что страх потерять сына оказался сильнее у материнской любви. Когда Дима провалился в темноту от инфаркта, еще ничего не зная о смерти внука, мать ухватила ситуацию за горло и принялась спасать сына. И это означало одно, ей самой надо жить и быть сильнее обстоятельств, которые черной тенью зависли над головами. Она не позволила горю ею манипулировать и трезво улавливала ритмы жизни, тихо всхлипывая у гроба внука.

Дима больше не смотрел на Светку. Он запретил себе даже в мыслях обсуждать её поступки. Он знал все плюсы и минуса. Пусть её поведение осудит толпа. Ему в глаза никто и никогда ничего не скажет. Это была его самоуверенность в собственной значимости. Он нарушал Кодекс чести, и ему было наплевать на нравственность, на то, что за него всегда поручался дед Светки. Он тоже здесь, на похоронах, пусть и его совесть скребёт ему сознание за поведение наркоманки внучки. Интересно то, что мундир даёт много превосходства над пересудами, сплетнями и обстоятельствами, в которые только человек сам себя загоняет. Сейчас Дима готов был положить рапорт об увольнении на стол начальству. Он осознавал, что его душа слабенько сопротивляется гнёту потери. Он хотел, чтобы все прошло, когда гроб с телом сына опустят в землю. Он хотел, чтобы закончилось как можно быстрее терзание, но ритуал шёл своим чередом. Сознание продолжало фиксировать события кадрами.

Кадр. Коллеги по работе выносят гроб, медленно спускаясь по ступеням. «Как хорошо, что Сергей, капитан, и Валера, лейтенант, не надели мундиры, – подумал Дима. – Иначе я бы оборвал погоны с их плеч, не пойму, почему это навязчивое желание скрипит в мозгу».

Кадр. Дима видит себя со стороны, как будто сильно мотает головой влево, вправо, разбрызгивает в стороны тяжёлые капли мыслей. Он видит только себя, как яркое пятно, все остальные – серые силуэты – что-то говорят, что-то делают.

Кадр. Гроб стоит у подъезда. Дима смотрит на белые кудри Марины под черными кружевами. Он её выдвинул перед собой, как ширму, защищаясь от действительности.

Кадр. «Газ-53», открыт задний борт, все застелено коврами. В центре кузова стоит гроб, крышка открыта, по бортам все заставлено венками. С левой стороны сидит он, Дима, красивый мужчина, сгорбленный горем, а по бокам две блондинки Марина и Света. Он ясно осознает, что цвет волос не уравнивает их сущность. По правую руку белый ангел сидит, она светлое пятно в его горе. По левую руку черная, горькая отрава его жизни.

Кадр. Кладбище. Священник стоит на возвышенности. Кругом люди, много людей. Дима удивляется, зачем они все здесь, он хочет побыть с сыном один на один, проститься. Хочет понять, что произошло, почему смерть забрала его награду, которой он считал сына, за возню со Светкой.

Кадр. Опустил руки беспомощно, стоит на одном месте, не может сдвинуться. Гроб опускают в землю. Он понимает, что не поцеловал сына, не склонился над гробом. Он делает шаг, другой, в сознании оживает фраза: «Не правильно, так неправильно…» Он падает на колени у края могилы, его опережает Светка, она прыгает на гроб в могилу. Сознание проясняется, пелена сползает, он слышит то, что творится в реальности.

– Оставьте меня, заройте вместе с сыном, мне надо сдохнуть. Мне жизнь опостылела, идите все к черту, не трогайте меня, – громко орет жена, надрывая голос. От рук, которые её хватают, отбивается. Рыдает во все легкие своего наркоманского тела.

– Твою мать… – Дима понял, что мгновение назад он сам хотел оказаться в могиле с сыном.

Благодарно посмотрел на Андрея, который не смог остановить его словами, Дима его не слышал, тогда у края могилы Андрей резко ударил Диму под колени, сбил возле самого края могилы.

Кадр. Капитан Сергей спрыгивает в могилу, скручивает руки Светки милицейским приемом и подает её в протянутые руки лейтенанту Валерке.

– Ребята, с меня ящик водяры, – тихо говорит Андрей, но коллеги понимают – это награда от Димы.

Кадр. Накрытый стол в квартире матери. В углу комнаты, где недавно стоял гроб, – фото, то самое, которое было в квартире у Димы, когда оно упало ни с того ни с сего, и стекло разбилось. Дима пьёт водку, она как вода сливается в брюхо, а он глотает. Мать, как тень, во всех кадрах всегда рядом, этакий шарик добра, тепла и заботы. Мать держит себя в рамках приличия. Скрывает горе под морщинками, что свои страдания взваливать на сына не нужно, понимает. Он не выдержит груз весом в бабушкину скорбь по потере внука.

Кадр. Легкая, красивая, нужная Марина сидит рядом и поднимает стопку вместе с Димой. Удачно составляет группу поддержки вместе с Андреем. Андрей тоже демонстрирует, что пьёт наравне с Димой, сам ловит каждое дыхание друга, поддерживает его. Дружба – значит быть рядом всегда, когда ты нужен другу, и делать то, что важно, не для себя, для того, с кем дружишь, и главное – понимать, что любая ноша взаимна, поделена на двоих, без учета весовых категорий.

Когда Андрей подмигнул Марине, поднимая очередную стопку, она поняла, они стали друзьями, хотя никогда не верила, что мужчина и женщина могут дружить без секса. Дружить по-настоящему на взаимном доверии и помогать друг другу, не ставя плюсики в долг. Дружба их оказалась вопреки народной молве настоящей, иногда жизнь сама все переворачивает с ног на голову, так произошло в их случае. Горе стало центром, объединившим сердца трех. Итог очень романтичный, жизнь продолжается.

Поминки на девятый день не за горами. Ни один человек не позволит себе забыть о поминках, если он потерял близкого человека. Мать Димы и все родные были настроены, как положено, организовать поминки.

– Андрейка, мне не хочется беспокоить Диму, – говорила Елизавета Дмитриевна в телефон. – Ты не мог бы сходить на рынок и взять необходимые продукты для поминок, – слегка заикаясь, просила старушка.

– Конечно, матушка, всё, что пожелаете, – шутя, отозвался Андрей, желая отвлечь мать Димы от тягостных мыслей.

– Премного благодарна, зайдите за списочком, милок, – подыграла ему она, а в голосе звучали печаль и страдание.

Часов в десять утра на мобильник Марины Андрей скинул сообщение: «Ни свет, ни заря мне не милы, лишь о тебе все мои мечты». Марина пошарила под подушкой, реагируя на оживший телефон, прочитала сообщение, улыбнулась. Тихо вышла на лестничную площадку, прячась от товарок, и позвонила Андрею.

– Я, кажется, тебя разбудил, извини, – Андрей понял, что для Марины десять утра – это разгар сновидений.

– Разбудил, и что с этим делать… – отозвалась Марина.

– Ну, прости, жить без тебя не могу. – Андрей шептал в трубку.

– Юмор принят, целую, я! – Марина рассталась с остатками сна.

Они оба рассмеялись, только Андрей громко и задорно, а Марина тихо и хрипло, скрываясь от посторонних, прижимаясь спиной к стене на лестничной площадке.

– Вытащить тебя из притона хочу, и притон прикрыть, желание не испарилась…

– Андрюш, тема прикрыта о прикрытии притона, а серьёзно, что случилось, почто холоп потревожил боярыню?

– Ага, а предложения я не перестану тебе посылать, пока не прикрою притон, и в улей как ни будь дымка пущу. Ну, как только ты разрешишь, Марин, а если серьезно, пойдем со мной на рынок, завтра поминки, – перешёл Андрей на просительный тон.

– Ух, ты напомнил. Через часик забери меня у церкви на Дарвина.

– Отлично, а я думал, откажешь, ну, давай на всякий случай в любви признаюсь. Я загрустил без вас, леди…

– Я верю каждому слову, но не отвлекай меня, мне ещё надо одеться. – Марина улыбнулась и отключила телефон.

Марина радовалась, что дружба трёх набирает обороты. Она разделила с Андреем и Димой их умение вести беседу в манере светлого и задорного юмора, осознавая главную истину: «В каждой шутке только доля шутки». Впрочем, и Андрей, и Дима не скрывали, что она им пришлась по душе. Она сразила их не только умением вести беседу, но и внешностью, и тем, что оказывалась в нужный момент рядом и была незаменима. Опровергла народную мудрость: «незаменимых людей не бывает», оказалось, бывает, она для Димы и Андрея незаменима.

Вернулась в квартиру, выбрала из гардероба черную длинную юбку, черный шифоновый шарф и тихо прошла в ванную. Оделась, в прихожей наклонилась застегивать сапожки, почувствовала сверлящий взгляд в затылок. Не нужно к бабке ходить гадать на кофейной гуще, чтобы угадывать, кто сверлит затылок. Марина догадалась, Ирка вылезла из постели, только в силу своей ехидной личности прервала просмотр сновидений. Ничтожная её сущность стремилась угодить Шахине, поэтому Ирка следила за всеми девочками. Все докладывала, вплоть до цвета нижнего белья и отношений с клиентами. Страдала неуёмным желанием «лизать зад», чтобы угодить, и быть лучшей в глазах Шахини.

– Что случилось? – Марина типа удивлённо подняла голову и левую бровь, вопросительно уставилась на Ирку.

– Наверное, все хорошо, сон пропал или выспалась… – соврала Ира. – Ты что в трауре? – типа между прочим поинтересовалась Ирка.

– Вовсе не в трауре, хочу успеть в храм к обедне, – тоже соврала Марина.

– Похвально, радует, что среди нас есть верующие, ну, помолись и за нас, – в спину уходящей Марины ехидничала Ирка.

Марина была уверена, что Шахиня вечером на выезд «газели» обязательно приедет. Обязательно ткнет Марине черной юбкой. Обязательно спросит, кто из девочек ещё верующий и посещает храм. Все маневры с усиленным надзором, для того чтобы «жрицы» не бегали по мужчинам. Живущие в притоне «Жазель» не имели права на личную жизнь. Не имели право свиданий с мужчиной, пока ты путана – не имеешь право устраивать личную жизнь. Не имели право покидать притон в неизвестном направлении неизвестно на какое время. Не имели право на друзей и подруг в городке К. Не могли пить спиртное в рабочее время, а личного времени просто не было, и выходные давались только с позволения Шахини. Марина свободнее жила в зоне, чем в притоне. Труднее всего было понимать мышиную возню Ирки, Таньки и Катеньки. Интересно было наблюдать за вживанием в коллектив вновь прибывших, но матерых, как им самим казалось, «жриц» из других притонов. Путаны часто мигрировали из одного притона в другой в надежде на лучшее, хотя непонятно, что лучше в одном или в другом притоне? Принципы содержания и поведения сутенеров шаблонны. Суть одинаковая, все сутенеры наживаются за счет продажной любви, устраивают каждый свой режим Пиночета. Нравственные нормы и порядочность для них понятия из космоса. «Жриц» унижают все – и сутенёры, и клиенты. Хотя стоит отметить, среди клиентов встречаются мужчины, которые влюбляются в «жриц» и женятся на них, но такое случается очень редко. Чаще их прельщает секс, умение «жрицы» обслужить партнёра, и клиент становится постоянным, заказывает «жрицу» два-три раза в неделю. Чем больше у «жрицы» постоянных клиентов, тем она ценнее для сутенера. Поэтому сутенёры запрещают «жрицам» пользоваться своими номерами телефонов, а вновь прибывшим дают свой номер, чтобы его всегда можно было заблокировать. Запрещают давать клиентам личный номер, можно только рабочий.

Описывая отношения сутенеров к «жрицам», и отношения «жриц» между собой, я хочу показать состояние Марины, которое она выносила с собой из притона, спеша на встречу с Андреем. Её мутило от безнравственности жизни, к которой она сама себя приговорила, стремясь к своей цели. Она утешала себя тем, что делает главное – она учится и сама платит за свое образование. Радовалась, что в институте не посмотрели на её судимость и приняли на обучение. Пренебрегала своим настоящим ради светлого будущего. С грустной улыбкой на лице она постояла на крыльце церкви. Перекрестилась и, пятясь задом, отошла к воротам. На самом деле Марина посещала службу, молилась от души, верила в Единого Создателя, сотворившего все сущее и землю. Она реально осознавала помощь небес, называла себя любимицей Бога, не один раз испытала на себе защиту небес. Много раз убеждалась, что благодаря искренней молитве к Богу осталась живой или выпуталась из сложной ситуации. Когда её порвал клиент, она видела ангела, который вселился в Рому и нес её на руках. Рома однажды сказал Марине по секрету: «Знаешь, Марина, когда я тебя выносил из квартиры, я не понимал, почему ты легкая, как пушинка, понимаешь, я веса твоего не чувствовал, и до сих пор меня мысли об этом вводят в замешательство». Марина улыбнулась, но о том, что видела, как ангел вселился в Рому, ему не стала говорить. Он не поверит, не поймет, пусть живет со своим непониманием, так многим людям легче воспринимать действительность.

– Марина, – позвал Андрей негромко, он стоял на тротуаре. – Цель нашей встречи – романтическое свидание?

Андрей говорил, пока Марина преодолела пять шагов, которые их разделяли. Он наблюдал, как возле Марины вертелась попрошайка, девочка цыганской национальности клянчила деньги. Марина что-то спросила у девочки на её языке, цыганочка заглянула Марине в глаза, показала рукой куда-то в сторону, там, у ворот церкви была её мать. Марина посмотрела на баварскую цыганку, подумала: «Божий народ, живут, как птахи, тем, что Бог подаст руками людей», протянула девчонке мелочь, хлопнула черными ресницами и подняла глаза на Андрея.

– Когда я тебя вижу, начинаю забывать о существовании жизни на земле. – Андрей улыбнулся и поцеловал Марину в щёчку. – Ты разговариваешь на цыганском языке?

– Принимаю твои признания за чистую монету. Ты удивлен?

– Ох, эти женщины, даже с внешностью ангела все отношения готовы мерить звонкой монетой, – подвел итог Андрей.

Они весело рассмеялись и пошли в машину. Поехали на рынок, продолжая беседу в машине.

– Надо напоминать, что цель встречи не совсем ясна? – спросила Марина.

– Я скажу, только вернусь на землю и стряхну ваши чары, которыми вы меня опутываете каждый раз, когда я вас вижу.

– И… и… – Марина весело смотрела на Андрея.

– Пошли на рынок, закупать продукты по списку Елизаветы Дмитриевны. – Андрей передал список. – Ты читаешь, я покупаю и складываю в сумки, без тебя не справлюсь, что ни будь, забуду.

– Вот оно что, реальность она всегда скучная, спасибо, что вытащил на улицу, я даже не сержусь за то, что спать помешал.

Машину припарковали на платной стоянке у рынка, где были и крытые павильончики. Медленно ходили по рядам, внимательно читали список, вычеркивали то, что было уже куплено, складывали в большую сумку и переходили к следующему прилавку. Отнесли первые покупки в машину, пошли перекурить у фонтана, который находился в центре рынка и остолбенели от картины, которую увидели. Светка медленно брела вокруг фонтана. Её темные круги под глазами, неаккуратно убранные в конский хвост волосы, неряшливый вид одежды подчеркивали сущность наркоманки. От страдающей женщины наркоманку с портретом мальчика в черной рамке мог отличить либо тот, кто знаком с ней, либо тот, кто знает, как выглядят наркоманы, либо врач, либо сотрудник. Для всех остальных прохожих такая картина вызывала либо сочувствие, либо равнодушие, либо отвращение. Светка просила деньги на поминки сыну.

– Люби добрые, помогите, мне сына надо помянуть, – говорила Светка, проходя мимо публики. – Подайте на благое дело. Надо стол накрыть, да цветы на кладбище купить, – врала, слегка шмыгая носом. Протягивала руку то одному, то другому прохожему.

– Уже неделю ходит, клянчит деньги, – говорила женщина в рабочей одежде.

– Да пропивает все. Погляди, какая неряшливая, а люди добрые подают, – отозвалась вторая женщина в такой же рабочей одежде.

Марина и Андрей недалеко стояли от двух женщин, которые собирали мусор у фонтана. Марина услышала разговор двух женщин и случайно проследила, на кого они смотрят. На глаза навернулись слезы, ей стало обидно за Диму, она подумала, ну, почему хорошим мужчинам достаются в жёны такие гадины, которые пакостят без сожаления и обвиняют тех, кто рядом.

– Андрей, смотри какой ужас. Разве так можно? – она потянула Андрея за рукав.

– Милая, не все могут искренне переживать чужое горе, ну а некоторые могут своим манипулировать, есть такие как она. Свое горе превратила в средство заработать на дозу. Вены у неё резиновые, за те годы, что я её знаю, что только туда не загнала.

– Мне кажется, надо прекратить это безобразие. Ведь Дима… – Марина замолчала, не зная, какими словами выразить то, что она чувствовала.

– Дима давно приковал наручниками свое желание убить эту тварь. Однажды приковал её наручниками, не помогло. Держал десять дней на лодочной станции в сарае. Кто-то вопли услышал, сообщил в милицию. Забрали в Ленинский район, те нам позвонили. Сука без страха и совести во все горло орала, что муж её приковал. От статьи Диму уберегло то, что он действительно с нею неразведенный, а муж и жена одна сатана. Полиция нравов не уволила по статье Кодекса чести благодаря её деду генералу. Вот и выбирай из двух зол одно меньшее. Только я сомневаюсь, что тварь меньшее зло.

– Какие люди, – Светка без стыда и совести бесцеремонно остановилась возле Марины и Андрея. – Подайте на поминки, – кривлялась наркоманка, растягивая слова.

– Такое делать невозможно, – растерянно проговорила Марина, прикрывая рот ладонью.

– Невозможно делать, что? Денег дать – это невозможно? – Светка брезгливо смотрела на Марину. – Или невозможно на похоронах моего сына виснуть на моем муже?

– Ты десять лет судьбу искушаешь, – вмешался Андрей.

Он всегда улыбался, когда смотрел на Светку, не мог смотреть по-другому на клоунаду, которую она при каждой встречи устраивала. Он обезоруживал её пошлость улыбкой.