Текст книги "Роза Бертен. Кутюрье Марии Антуанетты"

Набожные бенедиктинки из аббатства Бертокур, которому принадлежала часовня, одалживали ее Ассоциации дам Абвиля, и те традиционно в первый вторник после 15 августа приходили, чтобы засвидетельствовать свое почтение Мадонне. Вслед за ними все девочки из окрестных мест отправлялись в это паломничество, так делала в прежние времена и маленькая Роза вместе со своей матерью и сестрами.

Портрет дамы с ребенком. Фрагмент. Худ. Ф. Мерсье, 1780

Возможно, когда она еще в детстве погружалась в тишине в духовное созерцание Святой Девы, всегда наряженной в подаренные ей роскошные одежды, в ней и зародилось ее грядущее призвание.

Модистка посоветовала королеве попросить для будущего ребенка покровительство Монфьерской Девы при рождении, подарив ей подарок – убор, один для Девы, другой для Младенца Иисуса. Сказано – сделано. Была выбрана золотая ткань для одного платья за 500 ливров. Мадам Мерис из Абвиля, вдова Сюзелье, дала кружево для отделки – на сегодняшний день у обоих одеяний кружева нет, поскольку очень вероятно, что речь шла о фате Девы, которая с тех пор исчезла. Размеры одеяний были 78 и 37 см, и золотое шитье ткани объясняет их сохранность. Туалет, созданный мадемуазель Бертен, был надет на Деву впервые 25 марта 1779 года, в день храмового праздника, во время благодарственного молебна по случаю появления на свет 19 декабря 1778 года Марии Терезы Шарлотты Французской. Этот ребенок, вверенный под покровительство Святой Девы, станет царственной сиротой Тампля[31]31
  Автор имеет в виду, что принцесса Мария Тереза провела в Тампле три года перед отправкой в изгнание.


[Закрыть], будущей герцогиней Ангулемской.

Мария Тереза Французская, 1827.

Музей Лувр, Париж

Конечно, королевские одеяния были совсем другими, но исключительная ценность этих уборов, почитаемых населением и религиозными верованиями, состоит в том, что они пережили века. Из королевских костюмов, в том числе тех, что были сшиты мадемуазель Бертен, больше ничего не сохранилось.

В очень редких случаях можно лишь строить предположения о принадлежности некоторых нарядов, но все они ненадежны.

Как же судить о моде мадемуазель Бертен? Достаточно посмотреть на портреты Марии Антуанетты во времена ее царствования: она на них практически всегда одета своей излюбленной модисткой.

Таким образом, мадемуазель Бертен затмила всех других модисток королевы. Единственной, кто частично устоял, была мадам Помпей, обосновавшаяся на улице Оранжери в Версале. Она занимала второе место после мадемуазель Бертен из поставщиков модных товаров двору, но осталась далеко позади. Цифры категоричны: в 1785, 1787 и 1788 годах расходы на гардероб королевы от мадемуазель Бертен составляли соответственно 91 947, 60 225 и 61 992 ливров, в то время как на наряды от мадам Помпей – 25 527, 25 248 и 16 691 ливров. На один туалет, который Мария Антуанетта покупала у мадам Помпей, приходились три, которые королева приобретала у Розы Бертен. И с каждым годом положение Помпей при дворе становилось все менее прочным. Модистка с улицы Сент-Оноре обладала таким современным чутьем, что делала устаревшим все, производимое на улице Оранжери.

Мария Антуанетта в платье от Розы Бертен, 1770-е годы

Со временем королева все меньше обращалась к жительнице Версаля и все чаще к парижанке, в чем обнаруживались культурные силовые линии между Двором и Городом[32]32
  Мария Антуанетта сделала Трианон своей резиденцией. Она удалялась туда от стесняющего ее версальского этикета с немногими избранными.


[Закрыть].

Уточним, что определенным весом обладала еще мадам Элофф, племянница Помпей. Но она появилась слишком поздно – с приближением Революции, и объемы ее поставок для королевы были невелики. Зато главной ее заслугой было ведение записей в так называемой журнальной книге, которую опубликовал граф Рейсет[33]33
  Граф де Рейсе т. Мода и обычаи во времена Марии Антуанетты. Журнальная книга мадам Элофф. Париж, 1885.


[Закрыть]. Роза Бертен тоже вела подобную книгу, о которой известно, что она была переплетена в зеленую кожу. Однако она до сих пор не найдена и, по-видимому, не сохранилась.

Современниками упоминаются и несколько других поставщиков. Например, мадам Амель с улицы Руль в Париже, продавщица модных изделий и украшений, которая поставляла королеве ленты; мадам Бертело с улицы Ферронери в Париже, поставщица блондов[34]34
  Блонды (от фр. blonde – белокурая) – очень дорогое плетеное кружево из шелка-сырца цвета слоновой кости.


[Закрыть] и вееров. Другие получали заказы для нужд благотворительности, как, например, господин Ренуар-младший с улицы Бург-л’Аббе в Париже. Стоимость заказов, которые были им получены, смехотворны: в среднем по 400 ливров каждый (такова была цена одного городского платья у мадемуазель Бертен). Доходы мадам Амель были побольше, но составляли максимум 5000 ливров (цена одного-единственного пасхального «парадного одеяния» у мадемуазель Бертен).

В 1788 году некоторого успеха добилась мадемуазель Госсет с улицы Сент-Оноре, которая в том же году поставила ленты для шляпы королевы на 36 ливров.

Больше всего записей в журнале относятся к мадемуазель Бертен, тем не менее она не пользовалась этим, чтобы продавать свои изделия по тройной цене. Цены у мадам Помпей близки к ценам мадемуазель Бертен, о чем свидетельствует счет, сохранившийся в Национальных архивах: за наряд для представления, который модистка из Версаля доставила 20 февраля 1785 года принцессе де Тальман, она получила 2080 ливров.

Основная же часть модного бюджета Марии Антуанетты доставалась мадемуазель Бертен прежде всего благодаря количеству заказов, которые она ей делала.

Глава V
И в театре, и в жизни

Мадемуазель Бертен сразу поняла выгоду, которую ей давало столь блестящее покровительство королевы.

На этих особых отношениях она построила свою репутацию первой модистки королевства, что распахнуло ей двери всех знатных домов. Вскоре все, кто имел вес во Франции Людовика XVI – и потомственная аристократия, и богачи, и знаменитости, – стали одеваться у мадемуазель Бертен.

Об этом свидетельствует документ, сохранившийся в Национальных архивах, озаглавленный «Список в алфавитном порядке всех лиц, которых наследники Бертен считают должниками, лиц, наследующих после м-ль Марии Жанны Бертен по неоплаченным счетам, занесенным в книгу записей и в главные книги, а также в соответствии с учетными документами». после ее кончины. Конечно, чтобы точно определить численность ее клиентуры, нужно знать количество оплаченных счетов, но и этот перечень потрясает – тысяча двести шестьдесят имен!

Есть от чего вскружиться голове! Действительно, мадемуазель Бертен была поставщицей Марии Антуанетты, но она обслуживала и других членов королевской семьи: графиню Прованскую (супругу будущего Людовика XVIII), графиню д’Артуа (супругу будущего Карла X), мадам Элизабет (сестру Людовика XVI), мадам Рояль (старшую дочь Людовика XVI), дофина и герцога Нормандии (сына Людовика XVI).

Список бывших клиентов мадемуазель Бертен, составленный в 1820 году, весьма поучителен. Интересен не тот факт, кто в нем фигурирует, но скорее кого там нет. Самые древние знатные семьи стремились попасть в круг ее клиенток – это была буквально лавина герцогинь, маркиз, графинь и виконтесс. Можно также насчитать нескольких «президентш» и «интендантш», много «маршальш» и так далее и тому подобное. Всех даже упомянуть невозможно!

Роза Бертен поставляла свои изделия примадоннам театра и балета (таким как Анселен, Арну, Дюбуа, Дюпар, Гимар, Жюли, Селен), а также танцовщику Вестрису из Оперы[35]35
  Вестрис, Гаэтано (1729–1808) – знаменитый хореограф и танцор итальянского происхождения. Его успех был столь феноменальным, что его прозвали «богом танца». Был актером парижской Национальной оперы, танцмейстером и учителем танца французского короля Людовика XVI.


[Закрыть]. Среди ее клиенток были звезды из «Комеди Франсез», «Гранд-опера» и так далее.

«Великий Могол» одевал артистов как в жизни, так и для сцены. «Попросили мадемуазель Бертен изготовить драпировку для Геракла», – отмечала мадам Неккер в своих мемуарах «Мешанина».

Мода времен Марии Антуанетты, 1780-е годы

Когда К. Глюк писал «Армиду», эту роль он доверил мадам Сент-Юберти, первой певице из «Гранд-опера». По предложению Марии Антуанетты мадемуазель Бертен, по свидетельству дамы-компаньонки принцессы Ламбаль, получила заказ на изготовление для нее полного сценического костюма. Мария Антуанетта, вероятно, была более щедрой по отношению к этой актрисе, чем к кому-либо другому. Она часто оплачивала ее значительные долги, «исходя из того, что мадам Сент-Юберти никогда не играла на сцене королеву, не выставив напоказ в ее нарядах поистине королевское великолепие». Папиллон де ла Ферте, чья супруга тоже была клиенткой мадемуазель Бертен, отмечает в своем дневнике, что по требованию Людовика XVI наряды дам и господ, участвующих в кадрили на личном балу королевы, устроенном 22 февраля 1778 года, будут оплачены из личной казны короля. И при этом интендант вздохнул: «Наряды, изготовленные мадемуазель Бертен, были найдены не слишком восхитительными. Но тем не менее мы за них не будем платить меньше, что касается и всех других расходов на этот бал»[36]36
  Дневник Дени Пьера Жана Папиллона де ла Ферте. Париж: П. Оллендорф, 1887, с. 416.


[Закрыть].

Мода времен Марии Антуанетты, 1770-е годы

Прославленный в то время актер Флёри, упоминая о мадемуазель Рокур[37]37
  Рокур, сценическое имя Франсуазы Марии Антуанетты Сосрот (1756–1815) – знаменитой французской актрисы и куртизанки.


[Закрыть], не менее знаменитой актрисе, вспоминает, что «известная мадемуазель Бертен не поскупилась богатством своего воображения, чтобы найти туалет, который бы напомнил империю новой богини; поскольку обычай носить перья уже прошел, она придумала элегантную прическу, которую назвала прической „а-ля Рокур“, отличающуюся красивой маленькой корзинкой с отверстиями, украшенной цветами»[38]38
  Жозеф Абраам Флёри. Мемуары о «Комеди Франсез», 1757–1820. Париж: А. Дюпон, с. 61.


[Закрыть].

Театр помогал моде: 23 мая 1784 года в «Комеди Франсез» мадам Синваль в роли графини Альмавива в «Женитьбе Фигаро» Бомарше носит длинный сюртук – так называемый левит – последнее произведение Розы Бертен. Этот левит мадемуазель Синваль был столь элегантен, что определил успех одежды, носящей это название. Мода помогала театру: когда в 1786 году молодой автор Антуан Ж. Горса[39]39
  Горса, Антуан-Жозеф (1752–1793) – деятель Французской революции, публицист; был членом Конвента, примыкал к жирондистам.


[Закрыть] хотел сделать рекламу для своего последнего произведения, озаглавленного «Гуляющий осел», он отправился к мадемуазель Бертен.

«Мода исключительно оттеняет новую книгу, когда она может быть названа по имени автора или какого-нибудь главного действующего лица этого произведения… Я могу сказать от имени Баларов, Бертенов, Гранше, кондитера Пале-Рояль (…), что и в Париже, а также в провинции можно встретить лишь одежду на манер Такого-то, шляпы на манер Такого-то, пуфы на манер Такого-то, вид на манер Такого-то, вплоть до меня лично»[40]40
  Антуан Ж. Горсас. Гуляющий осел, или Клит, которого прогуливал его осел. Пампелюн, 1786, с. 98.


[Закрыть].

Мадемуазель Бертен изготовляла модные изделия для известных художников, в частности Грёза и мадам Виже-Лебрен[41]41
  Грёз, Жан-Батист (1725–1805) – знаменитый французский живописец-жанрист; Виже-Лебрен, Мари Элизабет Луиза (1755–1842) – французская художница.


[Закрыть]; для писательниц, среди них мадам д’Эпине или мадам Жанлис[42]42
  Д’Эпине, Луиза (1726–1783) – французская писательница и хозяйка литературного салона эпохи Просвещения, известная своими отношениями с Жан-Жаком Руссо и дружбой с Дени Дидро; Жанлис Стефани-Фелисите Дюкре де Сент-Обен, известная главным образом как графиня де Жанлис (1746–1830) – французская писательница, автор сентиментальных романов.


[Закрыть]; для жен философов, например для супруги Гельвеция[43]43
  Гельвеций, Клод Адриан (1715–1771) – французский литератор и философ-материалист утилитарного направления.


[Закрыть]. Носили ее туалеты и хозяйки салонов, в частности мадам Неккер, которая заказала ей парадное платье для своей дочери Жермены, будущей мадам де Сталь, когда настал момент ее представления королеве. В тот день Жермена опаздывала и, неловко выскакивая из своей кареты, распустила швы изящной конструкции мадемуазель Бертен. Смутившись, она уже делала третий глубокий реверанс, как было принято, когда ее парадный придворный наряд разошелся по швам. Этот туалет по замыслу мадам Бертен, как насмешливо выразилась герцогиня д’Анвиль, должен был представлять наивность девушки, гений ее отца и достоинства ее матери[44]44
  Отцом мадам де Сталь был видный государственный деятель Жак Неккер.


[Закрыть].

Мадемуазель Бертен одевала женщин, однако иногда работала и для мужчин, изготовляя некоторые специальные изделия.

К ее услугам прибегали выдающиеся личности: генерал граф де Кюстин, маркиз де Лафайет, министр Вержен, герцог де Монморанси-Люксембург, основатель французской масонской ложи Великий Восток[45]45
  Кюстин, Адам Филипп де (1740–1793) – французский генерал, отец знаменитого путешественника в Россию Астольфа де Кюстина; маркиз де Лафайе т (1757–1834) – один из самых выдающихся французских военных государственных деятелей; Вержен, Шарль (1717–1787) – граф, французский дипломат, был министром иностранных дел в 1778–1784 годах; Фийоль, Поль, герцог де Монморанси-Люксембург, – первый христианский барон Франции.


[Закрыть], и многие другие. В архивах последнего есть упоминание о том, что его дочери и невестки с большим интересом ждут, когда мадемуазель Бертен принесет ему на этой неделе образцы своих изделий.

Мужчина в широком галстуке и халате из двойной тафты с рукавом «Пагода»

Что покупали мужчины у торговцев модным товаром? Помимо приобретений «для подарка» женщинам, они покупали для себя такие изделия, как узел шпаги (широкие ленты, которыми обвязывают головку эфеса шпаги), воротнички под галстуки, шнуры для часов, сетки для волос и кошельки для денег, ленты и шнуры всех видов, пояса для священников и военных, всевозможные перчатки, темляки[46]46
  Темляк – ремень, петля, шнур или кисть на эфесе холодного оружия или рукояти инструмента. Может быть обязательной частью военной формы, а также знаком отличия на наградном оружии.


[Закрыть] и так далее.

Мужской сюртук.

Детали отделки мужского сюртука, 1780

Фонд Александра Васильева

Остановим наше внимание на двух известных клиентах Розы Бертен.

Часто забывают о том, что в течение пятнадцати лет мадемуазель Бертен одевала графиню Дюбарри, почти столько же, сколько Марию Антуанетту. Мадам Дюбарри в основном имела двух костюмерш: во времена своей славы фаворитки – мадемуазель Пажель и мадемуазель Бертен во времена благоразумия. Роза Бертен самым решительным образом приняла эстафету у мадам Пажель с 1777 года.

В октябре графиня попросила своего поставщика тканей передать непосредственно мадемуазель Бертен столько ткани, сколько необходимо для ее работы. Прошло немного времени, и, несомненно удовлетворенная услугами модистки, она делает ей «подарок». Счета мадемуазель Бертен графине Дюбарри не прекращаются с февраля 1778 года до 12 сентября 1792 года.

Обольстительные портреты графини, исполненные в этот период, представляют моду мадемуазель Бертен.

Известно, что Дюбарри происходила из той же среды, что и мадемуазель Бертен, и их склад ума не сильно различался.

Мадемуазель Бертен одевала также шевалье д’Эона[47]47
  Шевалье д’Эон (Шарль де Бомон, 1728–1810) – французский дворянин, тайный агент Людовика XV, принадлежавший к дипломатической сети «Королевского секрета», который первую половину жизни провел как мужчина, а вторую половину – как женщина (вопрос о его истинной половой принадлежности остается открытым). Термин «эонизм» долгое время использовался для обозначения трансгендерного поведения.


[Закрыть] – или его двойника женского рода, ведь никому не было известно, какая из его ипостатей подлинная.

Агент секретной службы короля, работавший за границей, д’Эон в 1777 году получил от Людовика XVI разрешение вернуться во Францию.

Д’Эон потребовал, чтобы его признали женщиной и разрешили ему носить женское платье. Король был уверен, что шевалье – женщина, и попросил мадемуазель Бертен вернуть шевалье д’Эону женский облик, выделив средства на обновление его гардероба. Мария Антуанетта, необычайно возбудившись, захлопала в ладоши тому, что «веер заменил ему шпагу». 9 августа д’Эон пишет Вержену: «М-ль Бертен, состоящая в штате королевских служб, выбрала время зайти ко мне от вашего имени и повторила мне точно то, о чем вы меня предупредили: что король и вы поручили, господин граф, одеть меня с головы до ног.

Портрет мужчины. Фрагмент. Неизв. худ., Франция, 1780

И хотя это не такое простое предприятие, она сама будет иметь честь сказать вам в Версале о том, что она берется не только изготовить для меня платья в мое отсутствие, но и сделать из меня достаточно скромную и послушную девушку (…). После Небес, Короля и его министров ранее м-ль Бертен будет иметь больше всех заслуг в моем чудесном преображении. Подпись: шевалье Д’Эон, еще совсем недолго».

Действительно, Бертен спешно отправляла к шевалье девушку-сотрудницу из своего магазина с заданием усовершенствовать его женские манеры. Она пригласила его на обед и не имела возможности заниматься этим сама.

Пока Роза окутывала плечи этого загадочного персонажа вуалью, двор старался приподнять завесу тайны над его личностью. Все терялись в догадках, мужчина или женщина проводит время с мадемуазель Бертен. 7 сентября 1777 года Башомон писал: «Известно, что его снабдили двумя платьями от м-ль Бертен, модистки королевы, и что они уже ужинали вместе с этой мастерицей – один раз он был в мужском костюме, а другой в женском; в последнем он выглядел весьма нелепо. Как бы там ни было, все стараются подтвердить, что его настоящий пол – женский».

1 октября, когда вся одежда была уже готова, мадемуазель Бертен появилась вместе со своими работницами у шевалье. Сам он описывает это так: «М-ль Бертен со своим отборным войском, которое я сначала принял за группу наблюдателей, совершила форсированный ночной марш и на рассвете частично внезапностью, частично силой овладела моей персоной… М-ль Бертен, старшая фрейлина королевы по части туалета и фортификации ее гардероба, получила заказы Двора по обеспечению моих новых легких и вспомогательных войск и для снабжения предметами одежды и экипировки, в которой они нуждаются (…). Изменения во мне, произведенные м-ль Бертен, многочисленны и не имеют конца. Вначале она совершила увольнение всех видов одежды и пальто в моем гардеробе красного цвета, включая куртки и панталоны из замши, сапоги и шпоры, пистолеты, шпаги, сабли и карабины (…). Больше всего меня огорчает то, что я не могу сказать м-ль Бертен “прощайте, корзины, сбор винограда закончен”.

Шевалье де Эон (де Бомон) (1728–1810) в мужском… и в женском облике

Мне было бы досадно сделать подобный комплимент такой любезной барышне, чей ум столь же хорош, как ее сердце, и которая пользуется любым случаем передать королеве самые благоприятные свидетельства о м-ль д’Эон»[48]48
  Кавалер д’Эон. Жизнь без конца и без начала. Неизданное письмо, приведенное Эвелин и Морисом Леве. Париж, 2009, с. 247.


[Закрыть].

Вскоре шевалье д’Эон отправился в Тонер, чтобы удалиться в свои пенаты, но прежде мадемуазель Бертен заставила его проколоть уши, и он продолжал сокрушаться: «Потеря моих панталон из замши для меня очень чувствительна, никогда шелковая юбка из золотой или серебряной ткани, хотя и сшитая м-ль Бертен, не смогут меня утешить»[49]49
  Андре Франк. Д’Эон: кавалер и кавалерша. Париж: Фонд Лашер, 1953, с. 165.


[Закрыть].

Наконец, верная своей малой родине, Амьену и Абвилю, Роза Бертен сохраняла в числе своих клиенток супруг местных знаменитостей и знати. Из Абвиля их было около тридцати, что много для такого городка. Некий Пекери заведовал связью, как видно из сохранившейся записки следующего содержания: «Состояние заказов, которые я сделал для м-ль де Вилер в Париже: Оплачена памятная записка у м-ль Бертен – 9 ливров, другая 10 ливров. Сделан ящик для дилижанса от м-ль Бертен в Абвиль. 8 октября 1784. Подпись: Пекери». Мадемуазель Бертен часто бывает у могущественных Ван Робе, хозяев Абвиля. Когда-то она была рядовым отпрыском семьи бедняков, но времена изменились! Андре Ван Робе стал ее клиентом, а София Ван Робе – подругой, которая присутствовала теперь на всех торжествах в семье Бертен.

Глава VI
Заграничная клиентура

За границей мадемуазель Бертен создала себе прекрасную клиентуру. Коммерческие связи между Францией и заграницей, в частности с Россией, сложились давно. Торговый договор был заключен еще между царем Федором Иоанновичем и парижскими купцами Николя Ренелем и Гийомом де ла Бистратом в 1587 году[50]50
  Анри Омон. Коммерческий договор между царем и парижскими купцами, 1587. Bull.Soc.hist. de Paris. t. IX, 1882, p. 35 et t. XI, 1884, p. 132–133.


[Закрыть]. Веком позже экспорт одежды из Французского королевства значительно расширился.

В 1710 году Гэшье в своем сочинении Discours sur le progrиs de la langue francaise (Трактат о развитии французского языка) первым провозгласил французский язык единственным живым языком, способным конкурировать повсюду в Европе за право стать универсальным. Он связывал широкое распространение французского с тремя причинами: с одной стороны, совершенство французских научных и литературных произведений благодаря работе Французской академии; протестантское вероисповедание и, наконец, распространение французских нравов и моды. Впрочем, для Ривароля[51]51
  Ривароль, Антуан де (1753–1801) – французский писатель, остроумный и едкий памфлетист, отстаивавший возможность морали без религии.


[Закрыть] и его предшественников Республика мод опережала Республику литературы. Это не пустяк и заслуживает более глубоких размышлений, но мы здесь ограничимся лишь определением международной сети мадемуазель Бертен.

Приходится с удивлением констатировать, что как только в 1773 году открылся «Великий Могол», у него уже была значительная заграничная клиентура, даже еще до того, как Роза Бертен стала модисткой королевы Франции. Как это объяснить? Мадемуазель Бертен увлекла за собой часть иностранной клиентуры прежней владелицы мадам Пажель, а та уже много торговала с заграницей. Но мадемуазель Бертен пошла дальше: она стала модисткой в европейском масштабе.

«Великий Могол» продает свои изделия в Англии, России, Дании, Швеции, Испании, Португалии, а также в Королевстве двух Сицилий, княжестве Рейнланд-Пфальц, Люксембурге, Нидерландах, Австрии, при маленьких итальянских и немецких дворах и так далее. Мода Розы Бертен распространилась и за пределы Европы, благодаря некоторым клиентам из Америки и Новой Франции[52]52
  Новая Франция – общее название французских владений в Северной Америке (1534–1763).


[Закрыть]. У Мерсье вызывает восторг женская головка, в которой родилась плодотворная идея, изменившая все головные уборы Европы и покорившая «нашим чопорным чепчиком еще и земли в Америке и Азии».

Ее международная клиентура состояла прежде всего из женщин-аристократок. Послы при заграничных дворах служили посредниками и брались делать заказы. Конечно, они покупали и для себя. Среди заграничной клиентуры Розы Бертен преобладали англичанки и русские. Близость Великобритании способствовала значительному туризму англичан во французскую столицу. «Большой тур» по главным городам Европы, распространенный среди молодых английских аристократов, включал в себя обязательное посещение Парижа, куда позднее они возвращались с женщиной – сестрой или супругой. Англичане, как можно заключить из списка должников мадемуазель Бертен, останавливались в отеле «Шартр» или «Принц Уэльский», либо в отеле «Университет» и оттуда отправлялись в «Великий Могол», чтобы приобрести там последний писк моды от мадемуазель Бертен.

Русская знать особенно восхищалась французской модой и всегда покупала туалеты у знаменитой модистки на внушительные суммы. Иногда это делалось непосредственно во время их пребывания во Франции (о чем свидетельствуют, например, счета графов Разумовских – «м-ль Бертен за товары, которые я купил в Париже»[53]53
  Васильчиков А., Брукнер А. Разумовские. Tausch et Grosse, 1894, c. 130.


[Закрыть]) либо с помощью доставки. Так, мадам Виже-Лебрен рассказывает в своих «Воспоминаниях», что свекровь графини Скавронской получала для себя из Парижа сундуки, наполненные самыми очаровательными туалетами, которые изготовляла мадемуазель Бертен. Довелось ли модной портнихе одевать Екатерину Великую? В документах о наследниках мадемуазель Бертен встречается краткое упоминание о ликвидации дела против «Ее императорского Величества Екатерины, вдовствующей великой герцогини, матери всех россиян». Бесспорно, что среди ее клиентуры была будущая российская императрица Мария Федоровна, принцесса Вюртембергская, жена великого князя Павла, сына Екатерины Великой и наследника российского престола. Она была покорена платьями Розы Бертен во время своего путешествия с мужем во Францию – эта пара путешествовала инкогнито под именем графа и графини Северских. Вернувшись в Россию, она спешит нарядиться в туалеты от мадемуазель Бертен. Мадам д’Оберкирш сообщает 11июля 1782 года: «Мы обедали при дворе и вернулись, чтобы сменить туалеты. Надо было надеть торжественный туалет.

Портрет дамы в кружевном чепце. Фрагмент

Худ. Дж. Рейнольдс, 1780

Графиня Северская была великолепна, она произвела самую большую сенсацию. Она впервые надела в тот вечер новый наряд, присланный из Парижа мадемуазель Бертен. Золотые кружева на фоне парчи с большими бархатными цветами, можно сказать, наряд феи. Одно украшение цветами было шедевром». Это навлекло на нее недовольство Екатерины Великой, которая и так уже была критически настроена к поведению своего сына и невестки. Во время своего путешествия они разрушили ее тайные намерения и проявили, как она считала, непокорность ее политическим взглядам, обнаружив полную холодность по отношению к императору в Вене, чем продемонстрировали антиавстрийские чувства и свою привязанность к королю Пруссии. Долги, которые они наделали во время своего затянувшегося пребывания за пределами России, усугубили ее плохое настроение, и императрица нашла странный способ выказать невестке свое недовольство. На этот счет мы располагаем бесценным и объективным свидетельством английского посла в России сэра Джеймса Харриса, который записал 12 ноября 1782 года: «Дамский туалет только что был подвергнут глубокой реформе. Вышивки, оборки, шелковое кружево, блонды полностью запрещены; высота прически не должна превышать два дюйма (1 дюйм равен приблизительно 28 см. – Ред.) и так далее. Огромный рост импорта предметов моды из Франции был первой причиной этой реформы, но он, по-видимому, направлен против великой княгини, которая вернулась страстно увлеченной Францией, ее модой и ее манерами и которая не только установила регулярную переписку с м-ль Бертен и другими французскими торговцами, но и заказала из Парижа две сотни сундуков, наполненных газом, помпонами и другими предметами туалета.

Она привезла с собой нового камердинера и собирается совершить революцию в прическе. Императрица не могла более чувствительно ранить Ее Императорское Высочество.

Я уверен, что, когда она получит об этом новость в Риге, она будет этим более разгневана, чем любым другим событием, которое бы затрагивало славу или благосостояние Империи»[54]54
  Российский двор сто лет тому назад (1725–1783). Отрывки из депеш английского и французского послов. Процитировано А. И. Тургеневым. Берлин, Ф. Шнейдер, 1858, с. 379.


[Закрыть]. Очень пикантно констатировать, что свекровь и невестка сталкиваются из-за моды мадемуазель Бертен и императрица таким образом доводит до сведения царевича то, что считает нужным. Екатерина Великая добилась цели, великий князь и великая княгиня притворялись «скромными».

Поток модных товаров от Розы Бертен в Санкт-Петербург останавливается… на некоторое время. Мадемуазель Бертен не скрывает досады по этому поводу, и в «Литературной переписке» Мейстер замечает: «Она защитила свои оборки!»

Футляр для ароматов. Эмаль, 1780.

Фонд Александра Васильева

Мадемуазель Бертен одевала не одну королеву, а нескольких. Факт исключительный! София Маделена, королева Швеции, Ее Величество королева Богемии, Ее Величество королева Испании, Ее Величество Палатинская принцесса Цвайбрюккена[55]55
  Цвайбрюккен в XVIII в. – княжество в земле Рейнланд-Пфальц.


[Закрыть], царствующая герцогиня Д’Аремберт и другие суверены и высочества маленьких европейских государств, чьи счета будут однажды найдены в каких-нибудь европейских архивах, заказывали свои наряды у Розы Бертен. Одна из записей в документах модистки дает представление о количестве заказов этих особ: с августа 1780 года по август 1787 года королева Швеции покупает почти на 50 000 ливров туалетов у мадемуазель Бертен – почти столько же, сколько тратила на эти цели Мария Антуанетта за год.

Мода времен Марии Антуанетты, 1780-е годы

Однажды утром 1785 года его превосходительство граф де Соуза, посол Португалии во Франции, захотел встретиться с мадемуазель Бертен. Он должен был ей доверить важнейшую новость. Дело нешуточное – нужен торжественный свадебный наряд для инфанты Португалии! В действительности речь шла о двойной свадьбе, объединяющей две большие королевские семьи – Португалии и Испании. Двое детей королевы Португалии Марии вступали в брак: Марианна Виктория собиралась выйти замуж за молодого брата испанского короля Карлоса III, и в то же время ее брат, принц Жоан, женился на испанской принцессе Карлоте Хоакине, старшей дочери принца Астурийского – таков официальный титул наследника испанского трона, который будет царствовать под именем Карлоса IV. Какого же уровня достигли ее авторитет и признание мастерства, если мадемуазель Бертен была призвана участвовать в торжестве двух великих наций тогдашней Европы. Это незаурядное явление в истории!

За приданое инфанты модистка запросила гигантскую сумму в 254 247 ливров[56]56
  Институт национальных архивов Португалии. Расходы на королевские свадьбы. 1785, № 202.


[Закрыть]. Цены мадемуазель Бертен подскочили! Посол Португалии пожаловался Вержену, министру иностранных дел, и попросил его вмешаться, чтобы склонить ее уменьшить свой счет. В свою очередь Вержен обратился к лейтенанту полиции Ленуару с просьбой обсудить этот вопрос с мадемуазель Бертен: «Поскольку интересы Франции призывают нас насколько возможно предупредить от назначения слишком высокой цены иностранным дворам, которые хотели бы использовать наши моды и наши ткани, я прошу вас пойти навстречу желаниям господина посла Португалии»[57]57
  Эдме Теодор Бург Сент-Эдм. Биографии генерал-лейтенантов, министров, генеральных директоров, уполномоченных по районам, префектов полиции во Франции и их основных агентов. Париж, 1829, с. 97.


[Закрыть]. Как только дело было улажено, в коридорах Версаля начали судачить, что едва не произошел дипломатический конфликт. И поскольку мадемуазель Бертен чуть не стала причиной войны между державами, надо сбавить 30 000 ливров, чтобы сохранить жизнь 30 000 человек!

Высокопоставленные клиенты иностранных держав жаловались на чрезмерные цены мадемуазель Бертен, а она, в свою очередь, жаловалась на их скупость. 9 марта 1786 года она рвала и метала, требуя своего, на этот раз от испанской короны: «Мадемуазель Бертен, известная модистка, была вызвана в Испанию, где проявила свои таланты. Когда она представила докладную записку министру финансов, тот, не будучи в курсе деталей столь важного искусства, громко возмутился суммой, которую она затребовала. A сумма между тем не превышала восьми тысячи луидоров. Король, так же удивленный, как и министр, поспешил удалить модистку, дав указание своему уполномоченному в Париже оплатить счет. Мадемуазель Бертен приехала сюда и стала громко кричать, что ее счет совершенно невозможно ни на сколько уменьшить и что Испания слишком далека, чтобы ее можно было призвать к закону за то, что она оспаривает столь важную вещь. Было бы приятно увидеть, как зарождается процесс между двором Испании и мадемуазель Бертен; но утвержлают, что этого не будет, поскольку королева соизволила вмешаться в пользу модистки»[58]58
  Матюрен Лекюр. Неизданная тайная переписка о Людовике XVI, Марии Антуанетте. Двор и Город с 1777 по 1792 год. Париж, 1866, т. 2, с. 21–22.


[Закрыть].

В подобных случаях с участием королевских персон крайне обеспокоены были обе стороны – и наниматели, чьей задачей было доставить драгоценные туалеты из «Великого Могола», и сама мадемуазель Бертен. Она иногда указывает в своих счетах потери от «повреждения изделий» при их доставке в ту или иную страну или область. Чтобы подготовить свой экспорт, модистка обращается к сторонним профессионалам, обозначенным как «упаковщики», в частности к самому крупному среди них, господину Делорму. Эти люди размещали и подготавливали товары для отправки в провинцию или за границу.

Портрет дамы (некоторые исследователи полагают, что это может быть портрет Розы Бертен).

Фрагмент. Неизв. худ., французская школа, 1775

Для упаковки изделий Розы Бертен Делорм использует «круглые шляпные картонки» и большие коробки. Так, в некоторых из них имелись две перегородки, чтобы разместились две «главные части» и два чепца. Также описываются «большие картонки на спину осла». Прежде чем положить картонки и пакеты в солому и перевязать веревками, их заворачивали в непромокаемую ткань-клеенку, чтобы защитить от дождя, а затем пломбировали для обеспечения безопасности.

Иностранный и национальный товарообмен, впрочем, был столь интенсивным, что позволял существовать предприятиям по изготовлению клеенки.

У «Великого Могола» были свои «послы» – «модные» куклы. Эти одетые по моде маленькие фигурки назывались французскими куклами и распространились по всей Европе.

Их назначение – помогать дамам следить за новинками в мире моды и вызывать непреодолимое желание одеваться и причесываться по-французски. Все модные магазины на улице Сент-Оноре пользовались ими в качестве рекламы.

Но у модных кукол было и другое предназначение: по сути, они использовались как модели для сборки дамского туалета с указанием, как и в каком порядке надевать всевозможные части одежды, которые поставлялись отдельными элементами.

Во всех этих оборках немудрено было запутаться! «Модная» кукла помогала разобраться в хитросплетениях, капризах и требованиях моды. Благодаря такой модели дамы, например, из Санкт-Петербурга могли быть уверены, что они одеты по последней парижской моде.

Наконец, «Великий Могол» стал одевать настоящих игрушечных кукол. В 1777 году князь Гемене заказал там «большую заводную куклу с париком». Он ухаживал за придворной дамой графиней Диллон, женой генерала Артюра Диллона. Кукла была предназначена для ее дочери, которой тогда было семь лет. Будущая маркиза де Латур-дю-Пэн Гуверне была в восторге от этой игрушки. Девочка играла в модистку и могла сколько угодно одевать и причесывать куклу по своему вкусу.