Текст книги "Самый первый раз"

Глава 13

Пейдж лежала на одеяле, подставив лицо солнцу. Ее живот был набит сэндвичами с ростбифом и картофельным салатом, и ей совсем не хотелось шевелиться, хотелось просто лежать и слушать птичий щебет и журчание реки. Теперь она понимала, почему Брэндон не хотел уезжать отсюда. Она тоже с удовольствием осталась бы.

Пейдж попыталась представить, как это могло бы быть, если бы Брэндон не просто работал на ранчо, если бы оно принадлежало ему и они поженились и жили бы здесь. Смогла бы она оставить свою обожаемую компанию ради такой жизни? Она тут же постаралась прогнать дурацкие мысли. Ранчо не принадлежало Брэндону, и он не приглашал ее жить здесь. Ему не нужны были обязательства.

Но если бы он предложил ей остаться с ним, здесь? Согласилась бы она? То, что ответ не был категорическим «конечно нет», немного напугало Пейдж. Это значило, что она хотела довериться кому-то и вручить ему себя, позволить позаботиться о себе, а положиться на человека с такой работой, как у Брэндона, она не могла. Она посмотрела в Интернете, сколько получают работники на ранчо. Даже жалованье помощника владельца было невысоко в этом регионе. Пейдж было противно думать об этом, но не думать она не могла.

– Эй, ты там не уснула? – спросил Брэндон.

Она открыла глаза: он лежал на животе, опершись на локти.

– Нет, просто задумалась.

– О чем?

– О том, что сегодня чудесный день.

Брэндон перекатился к ней поближе:

– Он еще не закончен.

Пейдж положила руку ему на щеку, чувствуя знакомую мягкость бородки и пытаясь представить его без нее.

– Мне слишком хорошо, чтобы двигаться.

– Ничего. – Его пальцы теребили пуговицу ее рубашки. – Все, что тебе нужно делать, – лежать спокойно, пока я делаю так, чтобы тебе стало еще лучше.

– Здесь?

– Почему нет? – Он расстегнул одну пуговицу, другую. – Мы совсем одни.

– Сюда никто не заходит?

Он покачал головой:

– Незачем.

Брэндон расстегнул оставшиеся пуговицы, развел полы рубашки в стороны и поцеловал ее грудь. Это было так приятно, что Пейдж решила поверить ему на слово.

– Если тебя это успокоит, – сказал он, расстегивая ее джинсы и запуская под них руку, – мы можем не раздеваться.

Это казалось отличной идеей, пока она не почувствовала, что безумно хочет, чтобы он вошел в нее, а это будет затруднительно, если они не разденутся. К тому времени, как на них не осталось одежды, Пейдж была так возбуждена, что ей было все равно, увидит их кто-нибудь или нет. Этот мужчина творил с ней совершенно необъяснимые вещи.

Потом они завернулись в одеяло и немного пообнимались, а еще чуть погодя, когда солнце стало припекать не на шутку, Брэндон предложил тронуться в обратный путь, передохнуть на ранчо и поехать в Уайлд-Ридж поужинать.

Обратный путь дался ей куда легче, хотя спина болела. Когда показалось ранчо, Люцифер взбрыкнул и вскинул голову; Пейдж умерла бы от страха, если бы на нем сидела она.

– Он хочет побегать, – объяснил Брэндон, натягивая поводья.

– Можешь ехать.

– Уверена? Масленка довезет тебя прямо до конюшни.

– Конечно, давай.

Брэндон развернул коня, цокнул языком, и Люцифер сорвался с места, как ракета. Пейдж в благоговейном ужасе смотрела, как они летят по пастбищу; они так подходили друг другу, что было непонятно, где кончался человек и начинался конь. Брэндон был рожден, чтобы ездить верхом. Он принадлежал этому ранчо, и, даже если оно не приносило ему больших доходов, оно было в его крови.

Когда они почти скрылись из вида, Пейдж осторожно тронула пятками бока Масленки, и та медленно побрела к ранчо. Пейдж все еще чувствовала себя странно, сидя на лошади, но уже намного увереннее, и ей было немного грустно от мысли, что она вряд ли когда-нибудь еще сможет покататься верхом.

Брэндон догнал ее у самой конюшни. И он, и Люцифер были все в мыле, но очень счастливые. Брэндон помог ей спешиться.

– Иди в дом и приведи себя в порядок. Я быстро почищу Люцифера и приду.

Пейдж быстро приняла душ, они сели в пикап Брэндона и поехали в город. Брэндон рассказал, что Уайлд-Ридж был основан на рубеже восемнадцатого и девятнадцатого веков, а теперь стал местной достопримечательностью. Пейдж понимала почему: очаровательный городок сохранил дух Дикого Запада, сочетая старинные здания с магазинами, привлекавшими туристов. Брэндон привел ее в маленькое кафе, владелица которого хорошо знала Брэндона и тут же обслужила их, несмотря на то что перед ними была очередь. Достоинства того, что ты местный, решила Пейдж. Они пили пиво, ели бургеры, и Брэндону даже удалось уговорить ее немного потанцевать.

Пейдж казалось, что каждый раз, когда она не надеялась, что им с Брэндоном станет еще веселее, он придумывал новое потрясающее развлечение. А может, это было потому, что она была счастлива с ним? Она никогда не встречала людей, похожих на него. Он был настоящим; хотя она ненавидела это избитое слово, оно подходило к Брэндону лучше всего. Он был тем, кем казался, – милым, очаровательным, хорошим человеком, чуждым притворства.

Пейдж намеревалась на этот раз точно поделить счет пополам, но Брэндон снова не дал ей сделать это. Когда она возмутилась, он отрезал:

– Моя территория, ответственность на мне.

Он всегда находил предлог, чтобы не разрешать ей платить.

Они вернулись на ранчо только за полночь. Пейдж была немного пьяна и, наверное, устала сильнее, чем думала: она забралась в постель, решила подождать Брэндона, а когда открыла глаза, было уже утро.

– Доброе утро, соня.

Она села и протерла глаза. Брэндон стоял у шкафа и одевался; его волосы были влажные, на дверце висело полотенце.

– Который час?

– Полдевятого. Ну ты и вырубилась вчера! Я отошел на две минуты, а когда вернулся, тебя было пушками не разбудить.

Пейдж потянулась и зевнула.

– Мог бы и постараться.

Он пожал плечами и натянул футболку:

– Мы оба нуждались в отдыхе.

– Но это ведь была моя последняя ночь здесь.

Брэндон подошел и сел на край кровати:

– Совсем не обязательно.

Хорошо бы.

– Ты же знаешь, что я должна вернуться на работу.

– Я не имел в виду, прямо сейчас. – Он коснулся ее щеки, убрал волосы за уши. – Возможно, ты сможешь приехать после церемонии?

У Пейдж прервалось дыхание.

– А ты хочешь? То есть я думала, что мы договорились не встречаться после церемонии.

– Ты этого хочешь? Правда?

Нет, нет, она совсем этого не хотела. И все-таки она знала, что такого рода отношения на расстоянии не жизнеспособны. К тому же у них с Брэндоном не было будущего. Они слишком отличались друг от друга.

Но разве так уж нужно было сразу и решительно все обрывать? Разве не могли они попробовать что-то новое и посмотреть – вдруг получится?

– Давай не будем строить планы, – сказала Пейдж. – Давай просто… посмотрим, как пойдет.

Брэндон кивнул:

– Отлично.

Она подсознательно ожидала, что ее ответ разочарует его, хотя бы немного, но он, похоже, был абсолютно удовлетворен ее решением. А вдруг он спросил, потому что думал, что она этого хочет, и теперь волен распоряжаться ею как захочет?

Брэндон натянул носки, посмотрел на Пейдж и нахмурился.

– Эй, ты в порядке?

Наверное, внутренняя борьба дала о себе знать.

Пейдж улыбнулась и кивнула:

– Еще не совсем проснулась, наверное.

– Просыпайся. Нам пора ехать. – Он поцеловал ее, оставив на губах мятный вкус. – Мы были так заняты, что я не успел показать тебе само ранчо. Хочешь, быстренько пробежимся по нему перед отъездом?

– Да, очень.

– Отлично. Жду тебя на улице.

– Буду готова через минуту.

Брэндон ушел, и Пейдж выбралась из постели.

Она умылась, оделась, собрала вещи. Ей очень хотелось остаться здесь еще на несколько дней, но, наверное, даже лучше, что она уезжает сейчас. Очень легко заблудиться в мечтах; она должна вернуться в реальность, к своей настоящей жизни, к тому, что действительно важно для нее. Пейдж спустилась вниз, поставила сумки у двери и заглянула на кухню – попрощаться с Элли, но той нигде не было.

Пейдж вышла из дома. Вчера жизнь на ранчо била ключом, но теперь оно было пустынно. Возможно, потому, что было утро воскресенья; так или иначе, никто не встретился ей, пока она не нашла Брэндона в главной конюшне, в комнатке, которая служила кабинетом начальника. Он сидел за компьютером, внимательно глядя в монитор и с подозрительной для полуграмотного человека скоростью стуча по клавиатуре.

– Ты быстро печатаешь, – заметила Пейдж.

Брэндон чуть ли не подпрыгнул от звука ее голоса:

– Ты меня напугала. Не слышал, как ты вошла.

Он нажал еще пару клавиш, щелкнул мышкой и выключил компьютер.

– Как тебе удалось научиться так печатать?

Он встал:

– В библиотеке была специальная программа, я учился в свободное время.

Он был каким-то нервным, сконфуженным. Хорошо, что она ничего не сказала про его умение читать, раз это так его напрягает.

– Ты не видел Элли? – спросила Пейдж. – Я хотела попрощаться.

– Все в церкви. Она заставляет ребят ходить туда, говорит, что это побуждает их быть честными.

Интересно, Брэндон тоже туда ходит? Она с трудом могла себе это представить.

– Вот почему так тихо.

– По воскресеньям всегда так. Готова?

Она кивнула:

– Готова.

Он взял ее за руку и повел по конюшням. Животные были просто великолепными: большие, маленькие, разных мастей. Пейдж не знала, для чего нужна большая часть развешанной по стенам сбруи и уж тем более названий ее составных частей, но Брэндон явно отлично разбирался в этом. Чем дольше она наблюдала за ним, тем большее впечатление он производил на нее своими уверенными движениями и подробными рассказами.

Они вышли из конюшни, и Пейдж заметила длинное, узкое строение, отстоящее от остальных.

– Там спят работники?

– Да.

– Можно посмотреть?

Брэндон пожал плечами:

– Конечно. Вряд ли там кто-то есть сейчас.

Если Пейдж нужен был толчок, который помог бы ей вернуться в реальность, зрелище места, где жили работники ранчо, стало таким толчком. Помещение состояло из двух комнат. В первой располагалась столовая с длинными столами как минимум на несколько десятков человек и что-то вроде гостиной с креслами, диванами и старым телевизором с рогатой антенной. Вторая служила спальней: ряды аккуратно застеленных кроватей и двери в противоположной стене – скорее всего, ванные комнаты. Все это было очень похоже на ночлежку, в которой им с матерью пришлось какое-то время жить, и сейчас, стоя на пороге, Пейдж чувствовала себя так, словно вернулась в прошлое.

Она не сможет жить в таких условиях. Одна мысль об этом пугала ее до смерти.

– Ты сказал, помощник владельца переселяется куда-то в другое место?

– Это за этим зданием. Я бы тебе показал, но там сейчас живет Клинт. В общем, похоже на твою квартиру, только одна комната и раза в два меньше.

Что ж, для одинокого человека дом размером с ее гостиную вполне подходит. Но что, если он решит завести семью? Впрочем, это было не важно. То, что увидела Пейдж, заставило ее вспомнить, почему они никогда не смогут быть вместе по-настоящему, как семья. Сколько еще раз она должна повторить себе, что они слишком разные, чтобы наконец понять это и смириться с этой мыслью?

Наверное, тревога отразилась на ее лице; Брэндон положил руку ей на плечо и осторожно сжал его.

– Ты в порядке?

Ей удалось улыбнуться.

– Да, немного устала.

– Тогда поехали, поспишь в машине.

– Пожалуй.

Они погрузили вещи в машину и тронулись. Пейдж откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза, но уснуть не смогла. Говорить тоже не хотелось, поэтому она просто неподвижно сидела, притворяясь спящей и слушая, как Брэндон подпевает радио. Вдобавок ко всему прочему у него был замечательный голос. Идеальный мужчина. Во всем, кроме того, что совершенно ей не подходил. И даже если бы она смогла изменить его, она не хотела пробовать, потому что проблема была в ней, а не в нем. Это она была недостойна его, и чем дольше она будет идти на поводу у своей слабости, тем больнее ей будет потом.

Эта неделя была самым счастливым периодом ее жизни, но пришло время отпустить Брэндона.

Глава 14

После того как в воскресенье Брэндон завез Пейдж домой и уехал, в голове и на душе у нее был полнейший кавардак. Стоило ей подумать о Брэндоне, как на глаза навернулись слезы, а ведь она никогда не плакала! Она разрывала отношения с парнями, с которыми встречалась месяцами, и не испытывала ничего подобного, а с Брэндоном она еще даже не рассталась толком. Пейдж готовилась к разговору о разрыве всю дорогу домой, но, когда он занес в дом ее вещи и попрощался, у нее не хватило сил начать его. Следующие три дня она провела, пытаясь набраться смелости, не отвечая на его звонки из страха, что его голос разрушит стену, которую она так кропотливо выстраивала вокруг своего сердца. Наконец в среду Пейдж приехала к нему и, увидев его, такого красивого и счастливого, незаметно для самой себя оказалась в его объятиях, плачущая.

Она поняла, что Брэндона смутила такая эмоциональная реакция, но он ничего не сказал, только поцеловал ее мокрые щеки и занялся с ней любовью так нежно, что она поняла – безнадежно. Она не сможет порвать с ним. Только не сейчас.

Прошло пять дней и пять ночей, которые они провели вместе, столько же осталось до церемонии, после которой их отношения кончатся по-настоящему. От одной мысли об этом ей становилось трудно дышать. Это были одновременно самые счастливые и самые тяжелые дни в ее жизни.

Несчастная Черил не могла понять, как вести себя с Пейдж. Они были знакомы почти три года, и Пейдж ни разу за это время не давала слабину. Черил даже решила, что она пошла по стопам своей матери. Это страшно напугало Пейдж – и она в десятый раз за день расплакалась.

– Маргарет Коул прислала факс о том, как рассадить гостей на свадьбе в пятницу… – сказала Черил, входя в кабинет, и увидела, что Пейдж промокает глаза. – Господи, милая, опять?!

– Не понимаю, что со мной, – ответила Пейдж, прижимая бумажный платок к носу. – Я же никогда не плачу. Кошмар!

– Может, гормоны? Или особенно ужасный ПМС?

Обычно он так не проявлялся. Впрочем, можно было списать еще и на стресс, значит, как только у нее начнутся месячные, станет легче.

– Надеюсь, – пробормотала Пейдж, впервые за неделю чувствуя некоторое облегчение.

– Когда у тебя должно начаться?

– Вроде скоро. – Она была так занята в последнее время, что совсем забыла про это. Она открыла календарь, посчитала дни, решила, что ошиблась, пересчитала, потом еще раз, и у нее оборвалось сердце. – О черт.

Черил нахмурилась:

– Что такое?

– С последнего раза прошел тридцать один день.

– Это много?

– С двенадцати лет у меня двадцативосьмидневный цикл. Как часы. – Пейдж затошнило. – Черил, у меня задержка.

Проклятый порвавшийся презерватив, думала Пейдж, пока Черил бегала в аптеку за тестом.

Как она могла позволить такому случиться? Она не имела ничего против детей, но только после того, как найдет подходящего мужчину и у нее появится время на это. Сейчас было самое неподходящее время.

А что скажет Брэндон? Учитывая его материальное положение, вряд ли он будет счастлив создать семью, да еще с женщиной, с которой совсем не собирался ее создавать.

Его немного успокоит то, что она ничего от него не ждет и сможет сама обеспечить себя и ребенка. Первое время будет тяжело, но она справится. И потом, если церемония пройдет успешно, у нее появятся новые клиенты, деньги и, соответственно, возможность нанять новых служащих. Черил пока безропотно выполняла все свои обязанности, но на нее ложилось еще и очень много других – например, таскать своему боссу тесты на беременность в разгар рабочего дня.

Конечно, сначала надо было убедиться, что она действительно беременна. Вполне возможно, что это какой-то гормональный дисбаланс, не обязательно вызванный беременностью.

– Я вернулась! – крикнула Черил.

Сердце Пейдж затрепетало. Красная Черил с пакетом в руках ворвалась в кабинет.

– Готова? – спросила Черил.

Господи, нет. Но выбора у нее не было.

Пейдж всегда гордилась тем, что сохраняла спокойствие в любой ситуации, однако руки у нее тряслись, а колени были ватные, когда она открывала белую коробочку, запершись в туалете. Поскольку она никогда раньше не пользовалась тестом, Пейдж прочитала инструкцию. Тест должен был занять от трех до пяти минут, но уже через тридцать секунд начал проявляться результат.

Беременна.

– Черт.

Пейдж еще несколько минут просидела в туалете, стараясь не забыть, как дышать, и надеясь, что частичка «не» вдруг появится в окошке теста. Наконец в дверь тихонько постучали.

– Ты в порядке, милая?

Нет. Нет, совершенно не в порядке. Пейдж открыла дверь и показала Черил результат. Черил ошарашенно вздохнула.

– Ох, черт.

– Именно.

Как ей сказать об этом Брэндону? В принципе она вообще могла не говорить ему. После церемонии они разбегутся по своим углам, и он никогда не узнает о ребенке. Так будет проще для них обоих. Но как она могла отказать своему ребенку в праве знать, кто его отец, даже если его отец не ждал его? А вдруг Брэндон, наоборот, будет рад, что станет отцом, он был из таких парней. Может, он даже захочет, чтобы они стали полноценной семьей…

Пейдж поморщилась, представив, как они втроем теснятся в его крохотном домике. Чем она будет там заниматься? Пока она не найдет себе хорошую работу, они не смогут переехать в более просторное жилье. Пейдж даже не знала, должен ли он жить на ранчо. А если он потеряет работу? Куда они пойдут? Как будут зарабатывать себе на хлеб? Паника сдавила ее желудок железными когтями. Нет, переезд на ранчо – не вариант.

– Что ты будешь делать? – спросила Черил.

У Пейдж был на это только один ответ:

– Рожать.

С Пейдж явно происходило что-то не то. Ее словно подменили, когда они вернулись с ранчо. Потом они долго не виделись; Брэндон звонил ей, но она не подходила и не перезванивала. Он даже заехал к ней в офис и оставил сообщение у секретарши. Когда она появилась на пороге его номера, бросилась ему на шею и расплакалась, он был поражен и не знал, что думать. Позже он спросил ее, в чем дело, но она только сказала, что устала и после церемонии все наладится. Брэндон не стал настаивать на продолжении разговора, но чувство, что она что-то утаила от него, не проходило. Он даже решил не уезжать из города до церемонии; они виделись каждый день, но больше таких всплесков не было.

Сам Брэндон с нетерпением ждал церемонии. Ему надоело врать Пейдж. В целом он был уверен, что она поймет его и простит за то, что он не говорил ей всей правды, но в последнее время стал немного нервничать из-за этого, уверенность была уже не такой твердой.

Пейдж могла этого не признавать, но Брэндон знал, что им хорошо вместе. После ее визита на ранчо он понял, что не хочет расставаться с ней. С Эшли он встречался два года, прежде чем решился съехаться с ней, а для Пейдж он был готов прямо сейчас освободить одну сторону шкафа. Это было очень не похоже на него, но он ничего не мог поделать с собой.

В дверь постучали, и Брэндон посмотрел на часы: еще нет четырех. Для Пейдж слишком рано, она никогда не уходит с работы раньше семи. Брэндон сунул ноутбук под кровать, посмотрел в глазок и с удивлением увидел за дверью Пейдж, все еще в рабочем костюме. Он быстро оглядел комнату, открыл дверь и с первого взгляда на Пейдж понял, что что-то не так.

Она была бледная как полотно.

– Что случилось? – испуганно спросил Брэндон.

Она вздохнула:

– Я так плохо выгляжу?

Он впустил ее в комнату, закрыл дверь; она присела на край кровати.

– Нам надо поговорить.

– Хорошо. – Брэндон подтащил к кровати стул и сел. – Давай поговорим.

– Я не знаю, как смягчить удар, поэтому просто скажу прямо. Я беременна.

Вот это да. Это было настолько неожиданно, что на несколько мгновений он потерял дар речи. Она тревожно смотрела на него, а он не мог вымолвить ни слова, чего с ним еще никогда не случалось.

Она беременна. От него. Он будет отцом.

– Ты злишься, – сказала Пейдж, сжимаясь, словно ожидая удара.

– Я удивлен, но не зол.

На что ему злиться? В этом никто не виноват.

И потом, если спокойно подумать, то он даже… счастлив в некотором роде. Их с Пейдж ребенок. Не так плохо.

– Это точно? – спросил Брэндон.

– Я сделала тест, а они, насколько я поняла, надежные. И у меня впервые в жизни задержка. И ты, наверное, заметил, что я в последнее время немного… несдержанна.

Да, он заметил, и, если бы он знал Пейдж лучше, он бы понял почему.

– Значит, это точно.

Она кивнула:

– Точно.

Брэндон глубоко вдохнул и выдохнул.

– Ух ты.

– Ну, – нервно пробормотала Пейдж, – и что ты думаешь?

Хороший вопрос, и у него уже был на него ответ.

– Думаю, нам надо пожениться.

Очевидно, этого она ожидала меньше всего, потому что ее рот широко открылся.

– Пожениться?

– Да, и уехать на ранчо. Мы оба знаем, что такое неполные семьи, мы не можем так поступить с нашим ребенком.

– Но…

– Я знаю, все это очень внезапно, но думаю, мы должны хотя бы постараться стать семьей – ради ребенка.

– Но где я буду работать? Не думаю, что специалист моего профиля очень нужен в Уайлд-Ридж. Чем я буду зарабатывать?

– Тебе не придется работать. Я позабочусь о тебе и ребенке. – Пора сказать ей правду, он больше не мог скрываться от нее. – Пейдж, я должен тебе кое-что объяснить…

– Брэндон, я не могу. Здесь моя жизнь, моя карьера, моя компания. Нельзя просто бросить все это.

– Пейдж, теперь речь не о нас и наших желаниях. Речь о том, что нужно ребенку. Я дам тебе все, что понадобится.

– И даже финансовую стабильность? Ты сможешь это обеспечить?

Его сердце пропустило удар.

– Ты думаешь, что я зарабатываю недостаточно?

– Не только это. Как ты думаешь разместить нас всех в доме помощника? И сможем ли мы позволить себе что-то лучшее, живя на одну твою зарплату?

– Лучшее? Значит, я не устраиваю тебя таким, какой я есть?

– Я не об этом. Ты знаешь, на что было похоже мое детство. Я не могу позволить моему ребенку пройти через это.

Брэндон был уязвлен.

– Значит, ты думаешь, что я еще и отцом стану никудышным?

– Нет! Но я вложила всю себя в то, чтобы ни от кого не зависеть. Я не могу просто перечеркнуть все, чего добилась.

– Значит, если бы я отказался от работы на ранчо, устроился на работу в каком-нибудь офисе, стал перекладывать бумажки и получать зарплату с надбавками и предложил тебе выйти за меня, ты согласилась бы?

– Брэндон…

– Согласилась бы?

– Я ни за что не потребовала бы, чтобы ты ушел с ранчо. Это твоя жизнь, ты счастлив там.

– Но недостаточно хорош для тебя, да? – Он должен был догадаться, что обманывает себя, с самого начала. Правда причинила ему куда более сильную боль, чем он ожидал. Он снова позволил себе обмануться и снова поплатился за это. Интересно, если бы она согласилась, если бы они поженились, застал бы он ее в один прекрасный день в конюшне с одним из его людей? – Знаешь, ты права. Жениться на такой, как ты, было бы самой большой ошибкой в моей жизни.

– Брэндон…

– Забудь. Почему вообще я решил жениться на женщине, которую даже не люблю?

Она отшатнулась от него. Это должно было принести ему удовлетворение, но почему-то он чувствовал себя последним мерзавцем, бросая Пейдж в лицо слова, которые крикнула ему Эшли.

– Хочу, чтобы ты знал. Я не стану требовать у тебя денег на содержание ребенка. Я сама его выращу.

Брэндона словно ударили в живот.

– Ты правда думаешь, что я откажусь от прав на моего ребенка? Похоже, ты еще большая эгоистка, чем я мог себе представить.

Ее глаза расширились, и она замотала головой.

– Я не то имела в виду…

– Давай кое-что проясним, милая. Я не позволю тебе украсть у меня моего ребенка только потому, что я, по-твоему, недостаточно хорош для тебя. В следующие восемнадцать лет и девять месяцев ты от меня не отделаешься.

– Хорошо, – прошептала она. Ее глаза наполнились слезами, и она опустила голову, сжав руки на коленях. – Я не хотела обижать тебя.

– Нельзя обидеть того, кому все равно. Ты ничего не значишь для меня. – Если бы это было правдой. Брэндон чувствовал, что его предали, словно его душу расковыряли до крови. – Наверное, нам стоит поговорить об этом позже, когда мы оба все обдумаем…

Ему больше нечего было сказать. Он встал и открыл дверь. Когда она проходила мимо него, притихшая, со слезами, катящимися по щекам, он едва не обнял ее. Она такая же, как Эшли, как все, кто были до нее, сказал он себе. Подумать только, он чуть не сказал ей, кто он на самом деле! Услышь она о его миллионах, вряд ли так быстро отказала бы ему, и тогда уже он не отделался бы от нее, от еще одной женщины, которая хотела его денег, а не его самого. Слава богу, он придержал язык.

Брэндон собрал вещи, сел в машину и уехал на ранчо.

Свадьба Таннера и Коул проходила гладко. Новобрачные разрезали торт и станцевали свой первый танец, и еще около получаса оставалось до того, как невеста будет бросать букет. Все в нужное время, все хорошо, вот только тошнота, преследовавшая Пейдж в последнее время, снова вернулась. Не надо было есть мясо с беконом, ведь она знала, что от жирного ей только хуже. Но все выглядело таким вкусным, и она совсем мало ела в эти дни: ее начинало тошнить от одной мысли о некоем человеке. Однако сейчас думать о нем было никак нельзя, пока работа не была сделана. Надо было продержаться еще час, а потом можно поехать домой и развалиться на части. Как каждый вечер на этой неделе.

Пейдж понимала, что ранила Брэндона, уязвила его гордость, и очень хотела снова поговорить с ним. Она зашла к нему на следующий день после их размолвки, но он уже уехал. Она звонила ему, но попадала на автоответчик, а заставить себя оставить сообщение не могла: боялась, что расплачется. Она даже подумывала поехать на ранчо и объяснить ему, почему сказала то, что сказала, но возможность того, что он снова отвергнет ее, не давала ей сесть за руль. И все-таки она ужасно тосковала по нему. Ощущение потери было всеобъемлющим, оно снедало ее каждый день, не давало ни минуты покоя. Боль жила в сердце, как заноза, которую никак не вытащить.

Мысль о том, что она отказала ему из-за денег, невыносимо мучила ее. Какая разница, где он живет, сколько зарабатывает? Главное, что они были бы семьей, настоящей семьей. Да, им придется нелегко, но ей не привыкать. К тому же с ней будет Брэндон. Возможно, для нее даже нашлась бы работа в Уайлд-Ридж, ведь там полно туристов: она могла заниматься организацией каких-то мероприятий для них. Она могла бы даже переместить свою компанию туда. Конечно, денег там будет все равно меньше, но богатство никогда не являлось ее целью, ей просто нужно было ощущение уверенности в завтрашнем дне. А с Брэндоном она чувствовала себя счастливой.

Это глупо, по-детски, но, если бы она смогла вернуться в тот миг, когда Брэндон сделал ей предложение, она согласилась бы без колебаний. Он просто застал ее врасплох, не дал все обдумать. Потребность сначала все проанализировать, а потом принять решение сидела так глубоко в ней, что ее уже не искоренить.

Так или иначе, это уже не имело никакого значения. Он сказал, что не любит ее, что хочет жениться на ней только ради ребенка. Но она все равно любила его, все равно чувствовала эту сосущую пустоту внутри.

Слезы снова навернулись на глаза, и Пейдж заморгала. Нельзя, нельзя думать о нем!

– Мисс Адамс?

Пейдж обернулась. Перед ней стояла Эмма Ларсон. Она была на последнем месяце беременности и держала в руке тарелочку с этим проклятым мясом с беконом, источающим сильнейший запах. Желудок Пейдж подпрыгнул. Она с трудом сглотнула и заставила себя улыбнуться:

– Здравствуйте, миссис Ларсон. Так приятно снова вас видеть.

– Я только хотела сказать, что вы организовали очаровательную свадьбу. Прекрасная реклама фонду.

Пейдж старательно избегала смотреть на тарелку в руке Эммы.

– Очень мило с вашей стороны, большое спасибо.

– Если мне понадобится помощь специалиста, сразу позвоню вам. И вы должны дать мне телефон того, кто занимался едой, обед просто фантастический!

– Уверена, что у меня есть его карточка. – Пейдж не смогла отвести взгляд, когда Эмма откусила кусочек.

– Мне не следовало бы так много есть, – сказала она, – но в последнее время я ем все, что не прибито к столу.

Она сунула в рот последний кусок, и у Пейдж сжалось горло. О боже.

– Извините меня, пожалуйста, – пробормотала она, прижимая руку ко рту, и бросилась в туалет.

Она едва успела добежать до кабинки. Просто чудесно. Через несколько ужасных, выматывающих минут Пейдж вытерла рот, нажала на спуск и вышла из кабинки, чтобы тут же наткнуться на половину гостей. Здесь была невеста, Маргарет Таннер, Эмма, Джиллиан Престон, журналистка из «Сисайд газетт», и Ана Родригес.

– Вы в порядке? – спросила Маргарет, когда Пейдж подошла к раковине. – Скажите, что это не пищевое отравление.

– Все нормально, и – нет, это не еда, ваши гости в безопасности. – Неожиданно Пейдж стало легче, осталась только небольшая слабость. Впредь она будет осторожнее с выбором еды, может, удастся избежать повторения подобного.

– Это пройдет, – сказала Эмма. – Меня тошнило весь третий месяц, а потом просто прошло. С тех пор все лучше некуда.

– Первые месяцы – самые тяжелые, – согласилась Джиллиан, – потом легче.

– Если, конечно, это не инфекция, – вставила Ана, бросив взгляд на Эмму, – но и это всего дня на два-три.

Женщины явно ждали объяснений, и Пейдж не видела смысла что-то скрывать.

– Это не инфекция.

– Тогда поздравляю! – воскликнула Эмма, а Джиллиан спросила:

– Большой срок?

– Не очень. Я только в понедельник узнала, а за всеми этими приготовлениями к церемонии не успела сходить к врачу.

Однако Пейдж нашла в Интернете календарь и высчитала – ребенок должен родиться двадцать второго января. Разве это не знак, учитывая, что они с Брэндоном тоже родились в этот день? Впрочем, Пейдж не верила в знаки. Она так и сказала Брэндону тогда, в баре.

– Вы с отцом ребенка, наверное, так рады, – сказала Маргарет.

– Вообще-то мы не планировали заводить детей. Его отец… он… – Пейдж с ужасом поняла, что слезы снова жгут глаза. Она попыталась рассмеяться, но звук получился жалким и дрожащим. – Это сложно объяснить.

Эмма коснулась ее руки:

– Мы все прошли через трудности, милая, но посмотрите – мы все в конце концов обрели счастье.

– Вот мы с Уиллом, – сказала Маргарет. – Мы начали с того, что притворились, что помолвлены, и ни за что бы не подумали, что влюбимся друг в друга.

– А я много месяцев пыталась сокрушить начальника Макса, – добавила Джиллиан. – И он в некотором роде шантажировал меня, чтобы женить на себе. Я думаю, когда любишь кого-то, многое можно простить.

Эмма сжала руку Пейдж:

– Все будет хорошо, уверяю вас.

– Ну, мне лучше вернуться к жениху, пока он не решил, что я утонула, – сказала Маргарет, взбивая волосы.

– А мне надо позвонить няньке. – Джиллиан вытащила телефон из сумочки. – Этан что-то чихал сегодня утром.