Текст книги "По зову сердца"

Глава 15

– Это, кажется, Джейни. – Люсинда оттолкнула Хьюго.

Хьюго опустил ее на землю и помог привести себя в порядок.

– Миссис Грэм! Где вы?

– Господи, что-то случилось с Софией. – Люсинда пустилась бежать, подобрав юбки.

– Осторожнее. – Хьюго схватил ее за руки. – Тропинка вот здесь.

– Джейни! – крикнула Люсинда, – Я здесь.

Девочка бросилась к ней, глаза у нее были широко раскрыты, вид полубезумный, она накинула плащ прямо на ночную рубашку.

– Ах, миссис Грэм! – крикнула девочка. – София! София заболела и зовет вас. Мама послала меня за вами.

Как она могла? Как можно было находиться здесь, в то время как она нужна Софии? Хьюго схватил ее за плечо.

– Я отвезу вас в своей коляске. Так будет быстрее. Они подбежали к краю поля, увлекая за собой Джейни.

Люсинда толкнула запыхавшуюся девочку на сиденье и села позади нее. Хьюго отвязал лошадей и вспрыгнул на козлы. Она скорее бы добежала. Люсинда уже приготовилась спрыгнуть, но сильная рука преградила ей дорогу.

– Спокойнее. – Его ровный голос привел ее в чувство. Он взмахнул кнутом. Лошади пустились легким галопом.

Она потянула Джейни за рукав.

– Что случилось с Софией?

– Жар у нее. Мама думает, что это корь.

Корь. От кори дети, бывает, что и умирают. Она не может потерять Софию. Разумные мысли вылетели у нее из головы, а каждый нерв сосредоточился на одном – когда же они, наконец, приедут. Ничто не могло пробиться сквозь туман панического страха, окутавшего Люсинду. Минуты или часы прошли, прежде чем они подъехали к коттеджу Энни на другом конце деревни?

Лошади остановились. Люсинда спрыгнула на землю. Хьюго подхватил ее.

– Успокойтесь, – сказал он. – Если вы сломаете себе шею, это мало чем поможет делу. Я привезу врача.

Люсинда кивнула и бросилась к входной двери.

* * *

– Хьюго гнал лошадей обратно к коттеджу Даннингов как можно скорее, угрюмо сознавая, что врач вцепился в борта коляски одной рукой, а другой придерживает шляпу на голове. Он был в отчаянии. Быть может, если бы она переехала в Грейндж, как он предлагал, этого не случилось бы, или по крайней мере он не чувствовал бы себя таким беспомощным.

– Вам повезло, что вы застали меня дома, милорд, – сказал врач. – Еще десять минут – и я уехал бы к сквайру Доусону.

– Я ценю, что вы изменили ваши планы, доктор. И конечно, отвезу вас в Холл после того, как вы осмотрите ребенка.

– Если вы и дальше будете ехать вот так, милорд, я смогу прибыть туда даже раньше моей жены.

Хьюго усмехнулся:

– Счет пришлете мне.

– Это как? Черт побери.

– Миссис Грэм – мой друг. Я просто случайно оказался рядом, когда ей сообщили о болезни ее дочери.

– Хмм…

Хьюго не интересовало, что подумал врач, лишь бы он помог девочке.

Они проехали мимо «Красного льва», окна в котором, на этот раз были темные, потому что Педдл зашибал деньгу на празднике. Наконец Хьюго остановил лошадей у коттеджа Даннингов. Приехали, слава Богу.

Врач, слишком грузный для своих пятидесяти лет, отдувался, сходя с коляски.

– Проклятые новомодные, штучки, – пробормотал он, поставив ногу на terra firma[1]1
  твердую землю (лат.)


[Закрыть].

Наверное, их приезда ждали, потому что из входной двери пролился свет прямо на улицу, и продолжалось это достаточно долго, чтобы пропустить какую-то невысокую фигуру. Если волнуется даже спокойная мать троих детей, это не предвещает ничего хорошего для Софии. Хьюго стиснул зубы и спрыгнул на землю, стараясь не показать при этом, как тяжело дышит он сам. Танцы и то, что последовало за ними, не пошли на пользу его ноге. Бедро у него горело.

Мир, казалось, перевернулся с тошнотворной скоростью. То, что днем было прекрасным, вечером превратилось в кошмар. Сначала он утратил самообладание, а теперь еще и это. Ему хотелось прибить кого-нибудь или сбежать в горы, как презренному трусу. Вечно он убегает. Он убежал от отца, потом убежал в ту ночь, когда по его вине умерла его жена Хуанита. Сегодня он находится там, где ему положено находиться. Он не покинет Люсинду в беде, как покинул свою мать и свою жену.

Он подошел к лошадям, напряжение у него в спине было почти невыносимым, жаркое дыхание лошадей обдавало ему лицо. Запах лошадей, и кожи в теплом ночном воздухе напомнил ему о ночах в Испании. О кошмарах. Господи, ведь с тех пор, как он встретил Люсинду, его перестали мучить кошмары, но сейчас он жил как в кошмарном сне.

На мгновение свет из открывшейся двери ослепил его.

– Лорд Уонстед? Это Люсинда.

– Я здесь. – Хьюго обошел лошадей. – Как малышка?

– Врач отослал меня. Я задаю слишком много вопросов. – В голосе ее слышались слезы, Хьюго показалось, будто ему вонзили нож в сердце.

– Он вообще-то что-нибудь сказал?

– У нее жар. Он выслушал ее грудь, но сказал, что ничего не слышит, кроме моего голоса. Я не могла сидеть молча и вышла сюда.

Хьюго не знал, как ее утешить.

– Энни говорит, что это может быть все, что угодно. – Люсинда провела рукой по лицу. – София для меня – главное в жизни. Если с ней что-нибудь случится.

– Все будет хорошо. – Да услышит его Господь. Дети ведь такие хрупкие существа. Как и их матери. Если ребенок умрет… Он отогнал эту мысль. – Я пошлю сообщение вашей семье, если это поможет.

Она отпрянула.

– Моей семье? Нет. Он шагнул к ней.

– Они, конечно же, захотят помочь, узнав, что случилось.

– Я отдалилась от своей семьи. Я не могу… не хочу просить их о помощи.

Хьюго в растерянности забарабанил пальцами по бортику коляски и выбранился.

Она вздрогнула и попятилась.

– Простите меня. Я на вас не сержусь. Но я терпеть не могу сидеть, сложа руки.

– Ваше присутствие здесь значит для меня больше, чем я могу выразить, – прошептала Люсинда.

Он обнял ее и прижался губами к ее волосам.

Люсинда с трудом сдерживала слезы. Еще немного – и она разрыдается. Нужно ее отвлечь. Такой маневр всегда действовал на его подчиненных.

– Я еще раньше хотел вам сказать, что завтра уезжаю в Лондон.

Он погладил ее по плечу.

– Я послал записку, в которой просил врача меня осмотреть.

– Это насчет вашей ноги? Он кивнул.

– Я рада. Надеюсь, вам там помогут.

Она могла подумать о нем в своем теперешнем положении, и это поколебало все стены, которые он выстроил вокруг своего сердца. Он слегка сжал ее плечо.

Сообщив ей о своих намерениях, он связал себя обязательством. Он отогнал от себя мысли о ланцетах и криках.

– Я не уеду, пока не удостоверюсь, что с Софией все в порядке.

– Благодарю вас, но в этом, право же, нет необходимости.

Уж не хочет ли она сказать, что у нее нет необходимости в нем? Никогда он еще не чувствовал себя так неуверенно с женщиной.

Снова распахнулась входная дверь. Люсинда отпрянула от него, его рука показалась ему пустой и ненужной. Но он ничего не сказал. Он не намерен удерживать ее вдали от ее дочки, но при этом не имеет права разделять при посторонних ее страдания. Пока не имеет.

– Миссис Грэм! – позвала Энни.

– Я здесь. – Люсинда поспешила в дом, даже не оглянувшись.

Хьюго уставился на дверь. С таким же успехом это могли быть стены Буссако. Он не мог пробиться сквозь эту дверь. Томился на ничейной земле – своем постоянном местопребывании. Проклятие.

Только тот, кто может предложить свою любовь, будет допущен в этот внутренний круг.

Любовь. У этого слова был зловещий отголосок. Ему нужно дружеское общение и телесный комфорт. Но любовь? Не это ли чувство наполняет сердце до разрыва, хотя он и думал, что заморозил его до состояния небытия? Или это просто сочувствие?

Хьюго ждал. С ребенком все будет в порядке. Маленькая София поправится. Он не желал думать о плохом.

Хьюго повернул коляску в обратном направлении. Когда он остановил лошадей, дверь снова открылась, на этот раз появился врач. За ним шла Энни.

Хьюго прищурился:

– Что с девочкой?

– Перегрелась на солнце, – ответил врач. – И вероятно, перекормили сладким. – Он сердито посмотрел на пристыженную Энни.

– Она так радовалась, – сказала Энни, бросив умоляющий взгляд на Хьюго. – Я и решила, что она просто разволновалась.

– Избаловали, – сказал врач. Потом бросил взгляд на Хьюго. – Я оставил миссис Грэм подробные инструкции. Кажется, она достаточно разумна, чтобы выполнять их. Я навещу девочку утром. – Он закинул свою сумку на сиденье коляски. – А теперь, ваше сиятельство, отвезите-ка меня на бал, пока моя жена не положила мою голову на блюдо.

– Ребенок поправится? Вы уверены?

– Да, милорд, – сухо ответил врач. – Ей нужны прохлада, покой и снотворное.

У Хьюго, словно гора с плеч свалилась.

Врач сел в коляску. Хьюго вспрыгнул и сел рядом с ним.

– Милорд, – окликнула его Энни, – миссис Грэм велела поблагодарить вас и передать, чтобы вы не забыли о вашей поездке в Лондон.

Ну что с ней поделаешь, с этой миссис Грэм. Хьюго улыбнулся.

Стол холодил голую спину Хьюго.

– Так-так, – проговорил знаменитый хирург. И ткнул в самый центр распухшего красного месива на его бедре.

Скрипнув зубами, Хьюго устремил взгляд в окно, стараясь рассмотреть между почерневшими каминными трубами те немногие облака, которые можно было там увидеть и которые плыли по клочку туманной синевы; он предпочитал не смотреть на поднос, стоявший радом, где лежали наготове ножики, пилочки и пинцеты – орудия хирурга-моряка, который отпилил за свою жизнь больше конечностей, чем он, Хьюго, съел обедов.

Воистину утешительная мысль.

Лондон. Он не был здесь со времен окончания учебы. Две предыдущие недели, пока он болтался в Лондоне и ждал: своего визита к этому врачу, были сущим адом… Его взгляд упал на сюртук, аккуратно сложенный на стуле, вспомнил, что лежит у него в кармане, и улыбнулся. Он хотя, бы не зря потратил эти дни.

Доктор ткнул в мокнущую сморщенную рану.

Хьюго подпрыгнул.

– Да чтоб вас. – Он едва удержался, чтобы не дать доктору по физиономии.

– Вы лучше глотните-ка вот это. – Хирург протянул ему стеклянный пузырек.

– Это что?

– Опиум. От боли.

– Хотите оперировать прямо сейчас? – Хьюго судорожно сглотнул. В любой момент его нога может оказаться лежащей на черно-белых плитках пола. Эта мысль ему совершенно не понравилась. Он поерзал по столу, готовясь спрыгнуть.

– Я бы не назвал это операцией, – сказал врач. – Мне кажется, там внутри что-то есть. Хочу посмотреть. – Он взял с подноса ланцет и щипцы.

Хьюго это не понравилось.

– Последний раз врач сказал, что удалил все фрагменты.

– Вот как. Значит, у вас была не одна операция?

– Не одна. Один раз в Буссако, потом – в Лиссабоне, Доктор Маллет порекомендовал мне показаться вам, если будут проблемы.

– Маллет – хороший человек.

– Ну, как хороший, если он оставил там что-то.

– Но мы об этом не узнаем, пока вы не дадите мне взглянуть. И вот что я скажу вам, милорд. Лучше вам не станет, пока мы не вскроем рану. Вам повезло, что вы пришли сейчас. Через месяц мне пришлось бы ампутировать ногу. Даю слово.

Проклятые доктора. Хьюго хотелось завыть от ярости.

– Хорошо. Смотрите все, что хотите. Но отрезать ногу я не позволю.

– Предпочитаете умереть?

Два месяца тому назад, глядя в бесконечное пустое будущее, борясь в одиночку со своими демонами, он, пожалуй, согласился бы. Но сейчас промолчал.

– Может быть, вы предпочитаете бренди? У меня есть, – сказал хирург, помахав у него под носом пузырьком с опиумом.

Но кто знает, что сделает этот любитель резать, пока он будет находиться в пьяном бесчувствии?

– Ни то, ни другое.

Хьюго сжал кулаки и почувствовал, что в ладонях у него оказалась какая-то полоска ткани. Он нашел ее на траве после праздника, узнал маленькие синие цветочки и инициалы и хотел вернуть ее Люсинде перед отъездом в Лондон. Хьюго подвес ленточку к носу, вдохнул запах лаванды и женщины. Его женщины.

– Ну, если вы потеряете сознание, постарайтесь упасть на спину, иначе я могу перерезать вам артерию. – Врач протянул ему полоску кожи. – Закусите ее, и не вздумайте меня ударить.

– Вы видели много сражений на флоте, да? – спросил Хьюго.

Хирург невесело улыбнулся:

– Слишком много.

Хьюго в точности знал, что чувствует врач. Он взял кожу в рот и смотрел, как ланцет приближается к его бедру. Мышцы бедра сжались сами по себе.

Хирург нанес быстрый колющий удар.

Боль стрельнула по ноге прямо в желудок.

– Иисусе. Проклятие. Дерьмо, – вырвались из его глотки приглушенные слова.

– И это лучшее, на что вы способны? – спросил врач. – Все вы, армейские, одинаковы. Ничем не лучше уличных девок. – Он промокнул салфеткой хлынувшую из раны кровь.

– Негодяй. – Хьюго плюнул, стараясь не выронить кожаную полоску. Он старался дышать через нос, вместо того чтобы отплатить доктору его же монетой.

– Посидите еще немного спокойно, прошу вас, милорд.

Хирург передвинул очки со лба на нос.

– Увеличительные стекла, – сказал он, склоняясь над ногой Хьюго. Единственное, что тот мог разглядеть сквозь слезы в глазах, был седеющий затылок врача и коричневая родинка у него на шее.

Еще один мучительный удар. Иисусе. Что же он делает?

– Ага! – В этом возгласе прозвучало что-то зловещее.

– Что? – процедил Хьюго сквозь зубы.

Хирург выпрямился. Он шлепнул салфеткой по ране и положил на нее руку Хьюго.

– Прижмите.

И он поднял что-то такое, что походило на толстый волос или на короткий окровавленный кусок струны.

– Ну-ну. Посмотрите-ка, что тут у нас.

Хьюго вынул изо рта мокрую полоску кожи и сглотнул, чтобы увлажнить язык.

– Что это?

– Если не ошибаюсь, это галун. И хороший галун, золотой. Будь он дешевым, вызвал бы гораздо худшее осложнение.

– Галун?

– От военной формы. Должно быть, его вогнало в рану вместе с пулей. Неудивительно, что Маллет не нашел его, когда искал осколки. Ума не приложу, как это могло попасть в ногу. Обычно мы находим такие вещи в плечевых ранах или в предплечье. Они попадают туда с мундира, как вы понимаете. Один раз я даже нашел пуговицу через несколько месяцев после того, как рана зажила. Она сама вышла на поверхность.

Галун с мундира щеголя Бейнбриджа. Хьюго вспомнил этого красивого смеющегося молодого лейтенанта. Его начало мутить.

– Пушечное ядро оторвало голову человеку, стоявшему рядом со мной, – сказал он. – Он подбежал ко мне за пару мгновений перед тем, как это случилось. На самом деле это я должен был умереть.

– Вот оно что, – сказал хирург. – И все это время вы разгуливали, нося в себе кусочек его мундира.

Во рту у Хьюго появился острый привкус тошноты. Бедняга Бейнбридж. Будь Хьюго командиром получше, этот юноша, возможно, остался бы жив. Равно как и другие его подчиненные. Хьюго отвлек себя от запаха пороха и грохота пушки. Эта часть его жизни закончилась, и лучше всего забыть о ней, как и вообще о большей части его жизни.

Хирург бросил окровавленный кусочек галуна на поднос.

– Теперь остается только прочистить рану, наложить шов, и вы будете почти как новенький. Если в рану не попадет инфекция. Тогда ногу придется ампутировать.

Зачем он говорит с такой надеждой? Хьюго напрягся.

– Вы уверены, что не хотите ничего выпить от боли?

– Нет.

Хирург продел нить в иглу.

– Знаете, если бы вы еще потянули время, мне пришлось бы искать признаки гангрены. Вы были на волосок от ампутации, милорд.

Значит, нужно поблагодарить Люсинду за его ничего нестоящую жизнь. И он нашел отличный способ сделать это. Способ этот пришел ему в голову в ночь праздника. Поскольку у нее уже есть ребенок, она не очень захочет иметь еще детей. Он может жениться на ней, зная, что ей никогда не придется испытать мучения жены Уонстеда.

Он позволил робкой надежде на будущее заслонить страдания прошлого. Он зажал в зубах кожаную полоску, а врач принялся за свою работу.

Через две недели после операции боль превратилась, в далекое воспоминание. Теперь Хьюго мог ходить, не опираясь на Трента. Бодрой походкой Хьюго шел в толпе по Бонд-стрит, весело крутя в руках свою трость. Пешеходы обтекали его, как обтекают пушку кавалеристы, идущие в атаку. Ему оставалось сделать еще одно дело и побывать в игорном доме с Артуром, а потом можно будет ехать домой. К Люсинде.

Он представил себе, какое у нее будет лицо, когда он попросит ее стать его женой, и ему захотелось пуститься в пляс прямо на улице. Разве это не прекрасно? Он усмехнулся метельщику, который расчистил перед ним улицу, когда он собрался перейти на другую сторону, и бросил ему шиллинг. Мальчишка сунул монету в карман, словно опасаясь, что Хьюго заметит свою ошибку.

Переулок, который он искал, был по правую руку. Он замедлил шаг, высматривая вывеску над незаметной дверью в лавку. «Миссис Симс, товары для джентльменов». Когда он вошел, звякнул звонок, висевший на двери.

– Добрый вечер, сэр, – проговорила женщина средних лет, стоявшая за прилавком. – Чем могу быть полезна?

– Кондомы.

– Хорошо, сэр. Сколько?

– Я бы хотел, чтобы мне постоянно доставляли их на дом. Дюжину.

– Хорошо, сэр. Это заказ на каждые три месяца?

Ну, уж нет, он надеялся, что этого не хватит.

– На каждый месяц. Счет пошлете на этот адрес. – И он подал женщине свою визитную карточку.

Она улыбнулась.

– Хотите, как старый солдат, всегда быть наготове и участвовать в парадах постоянно, сэр?

Он безучастно посмотрел в ее понимающие мутные глаза, а потом понял, что она говорит о его анатомии, а не о его бывшей профессии. Хьюго усмехнулся:

– Да. Собираюсь.

Она хрипло хохотнула.

– Значит, вы желаете забрать с собой запас на первый месяц, сэр?

– Это хорошая мысль, – Он порылся в поисках денег.

– Не беспокойтесь, сэр. Я припишу сумму к вашему счету. Заказ будет доставляться вам первого числа каждого месяца регулярно. Если вам понадобится большее количество, пришлите мне записку.

Большее количество.

– Пусть лучше доставят две дюжины. На всякий случай.

– Вот оно что. Новый роман, не так ли? Потому что я представить себе не могу, чтобы такой джентльмен, как вы, открыл бордель.

– Бог мой. Разумеется, нет.

– И я не могу себе представить, что вы будете посещать ее три раза в день.

– Мадам, вас это не касается. Женщина наклонила голову набок.

– А если это постоянная связь, вам не подарят французскую болезнь. Значит, вы пользуетесь ими, чтобы не иметь детей. Весьма благородно с вашей стороны, – женщина бросила взгляд на его карточку, – лорд Уонстед. Не каждый джентльмен думает о том, в каком положении окажется свет его любви, родив незаконного ребенка.

Жена. Она будет его женой. Он едва удержался, чтобы не похлопать себя по карману, где лежало специальное разрешение на брак, которое он получил еще до своего визита к хирургу.

Судя по всему, женщина и не рассчитывала на ответ, потому что она сняла с полки коробку и поставила на прилавок.

– Это вас обеспечит на то время, пока не доставят заказ. Заказ будет, завернут в коричневую бумагу, обратного адреса не будет, только пометка «лично и конфиденциально». Могу ли я предложить вашему сиятельству что-нибудь еще? – Она кивнула на стеклянный шкаф, в котором лежало все – от таблеток, повышающих либидо, до искусственных пенисов всех размеров.

– Нет, благодарю.

Она окинула его взглядом.

– В самом деле. Судя по вашему виду, вы вполне можете обойтись собственной оснасткой и не нуждаетесь ни в каких добавочных средствах.

– Всего хорошего, миссис Симс.

– Всего хорошего, лорд Уонстед.

Выйдя на улицу, Хьюго почувствовал, что по спине у него сбегает струйка пота. А чего он ожидал? Когда заказываешь такое количество кондомов, это не может не вызвать комментариев. Но он знал наверняка, что не посмеет подойти к Люсинде без предохранительного средства. Он не повторит ошибки, совершенной в ту ночь, как бы ни был возбужден. Он не хочет быть виновником еще одной смерти.

Дойдя до угла, Хьюго увидел, что мальчишки-метельщика и след простыл. Наверное, побежал в соседний трактир, радуясь золотой монете, которую бросил ему сумасшедший господин. Хьюго обошел кучку навоза, дымившуюся на мостовой, увернулся от тяжело груженной повозки угольщика, обошел извозчика, наклонившегося над стопорами колес, и пошел в свою гостиницу.

Еще одна ночь в этом вонючем шумном городе – и можно возвращаться в Грейндж.

Домой.

Впервые после стольких лет ему захотелось домой. Он сам себе не поверил – все дело было в Люсинде. Он шел по улице, и его ничуть не тревожило, что кто-то увидит его дурацкую улыбку.

Глава 16

Трент смахнул с фрака Хьюго кусочек корпии и отступил.

– Что-нибудь еще, милорд?

– Нет. Идите, веселитесь. – Хьюго указал на пакет, лежавший на кровати. – Запаситесь парочкой этих штуковин. Не забудьте подержать их перед применением пару часов в воде.

Трент поморщился.

– Терпеть не могу пользоваться ими. Это все равно, что купаться в высоких сапогах.

– Это лучше, чем пустить все на самотек.

Трент сгреб горсточку «французских писем» и сунул в карман.

– Благодарю вас, милорд.

В дверь гостиной двухкомнатного номера постучали.

– Это, должно быть, мистер Доусон, – сказал Хьюго. – Впустите его и можете идти.

– Так точно, сэр. – Трент отдал честь, а затем подмигнул. – Простите, милорд, – пробормотал он и вышел.

От старых привычек трудно избавиться, подумал Хьюго.

Из гостиной донеслись мужские голоса, и входная дверь закрылась. Хьюго снова посмотрел в зеркало. В синем фраке, в шейном платке, завязанном модным узлом, он вполне может сойти за одного из друзей Артура. При его крупном телосложении сойти за денди просто невозможно. Ему любопытно было посмотреть на друзей Артура то ли для того, чтобы успокоить сквайра, то ли чтобы предостеречь самого Артура. Хьюго вышел через дверь между комнатами и нашел в гостиной Артура, развалившегося в кресле; судя по выражению его лица, Артур скучал, что тоже было модно.

– Трент сказал, что здесь у вас нет никакой выпивки. При мысли о хорошем крепком напитке руки у Хьюго вспотели.

– Куда вы собираетесь отвести меня? В какой-то притон, как вы выразились?

Лицо Артура оживилось. Он встал.

– Уверяю вас, этот клуб – просто блеск. Он открылся всего пару лет назад. Вейл тщательно отбирает его членов. Мне понадобилась не одна неделя, чтобы получить туда доступ.

Хьюго мысленно вздохнул. Судя по всем признакам, вечер будет очень скучный. Наверняка ему придется вытаскивать Артура из долговой ямы и везти домой в стельку пьяного. Но обещание нарушать нельзя. Хьюго взял со стойки у двери шляпу и трость.

– Пойдем пешком или возьмем извозчика?

– Пешком, – ответил Артур. – Это недалеко. Незачем заталкивать в вонючий кеб мужчину ваших габаритов.

– Совершенно с вами согласен. – Хьюго хлопнул его по плечу. – Ведите меня.

По вечерам в Лондоне, несмотря на летнюю жару, на улицах толпятся щеголи и пьяницы. Проститутки в кричащих туалетах стараются занять более выгодное место на углах улиц, и воздух пропитан запахом свалки и дорогого одеколона. К счастью, «Олмак» в это время года закрыт. Вряд ли Артур потащит его в примерно такое же заведение.

Они прошли по Мейфэру, погруженному в мрачные сумерки, болтая о подвигах, которые Веллингтон совершил в Испании в прошлом месяце.

– Как вы можете стоять в стороне от таких волнующих событий? – спросил Артур. – Теперь ход войны принял, наконец, другой оборот. Разумеется, вам мешает рана. Но мне жаль, что я в этом не участвовал.

Волнение в голосе молодого человека потрясло Хьюго, как удар под дых. Точно также был взволнован Бейнбридж за момент до того, как пушечное ядро оборвало его жизнь.

– Вам лучше оставаться здесь.

Артур посмотрел на него как на умалишенного. Они свернули на Сент-Джеймс-сквер. Хьюго нахмурился.

– Почему все так таинственно? Я член клуба «Уайтс» и клуба «Брукс».

– Там зеленая тоска. Нам сюда. Артур повел его в неосвещенный проулок рядом с какой-то таверной. Хьюго поморщился, наступив на что-то похожее по консистенции на патоку. В нос ему ударил запах гнилых овощей. Все это типично для Лондона. Проулок выходил во двор, и Артур громко постучал в черную дверь, которую давно следовало бы покрасить. Стук его напоминал условный знак.

– Господи, Артур, во что это вы впутались?

– Ни во что. – Он хохотнул. – Я здесь впервые. Думаю, это одна из шуточек Вейла. Он с неделю позабавится с нами, а потом скажет, что все это смертельно скучно, и отправится в Брайтон нанести визит принцу.

Прежде чем Хьюго предложил оставить всю эту дурацкую затею, дверь распахнулась, и перед ними предстал мужчина, выглядевший так, словно лицо его расплющила упавшая с большой высоты наковальня.

– Здрасьте, мистер Доусон.

– Здравствуйте, Перкинс. – Артур протянул ему свою шляпу.

– Зачем вы пришли? – спросил Перкинс. – У нас только для членов.

Вместо того чтобы послать наглого типа ко всем чертям, Артур возмутился:

– Его светлость сказал, что я могу прийти сюда нынче вечером.

Перкинс почесал подбородок.

– А-а, теперь вспомнил. А это ваш дружок, о котором вы говорили его светлости?

– Да, Перкинс. Это лорд Уонстед.

– Вот здоровяк, верно? Настоящий тяжеловес. Кулаки – что твои окорока. Вряд ли вам понадобятся два раунда, а, милорд?

Хьюго внимательно посмотрел на Перкинса.

– Я вас знаю. Видел, как вы однажды дрались в Нью-маркете. Практиковались в боксе. Тогда вас называли Джек Перкинс – Ветряная Мельница.

– Провалиться мне на этом месте! Это же, сколько лет назад было? Вы были тогда совсем еще дите.

– А знаете, Джек Перкинс, – сказал Хьюго, – если вы с тех пор не научились прикрываться, я в одну минуту отобью вам легкие.

– Ну, ясное дело, сэр, но за эту минуту я много чего с вами сделаю, это уж точно.

Хьюго рассмеялся:

– По полной программе, да, нахал вы этакий? Перкинс ударил правой, Хьюго мгновенно отбил.

– Блокируете удары не хуже меня, – пробормотал Перкинс. – А вот их светлость ни в коем разе не позволяют мне пользоваться всей пятерней, только открывать дверь да принимать шляпы и плащи, так что давайте сюда вашу.

Отдав ему шляпу, Хьюго поднялся следом за Артуром по узкой лестнице. Они вошли в комнату. Шторы на окнах были плотно задернуты, горели две лампы, свисавшие с низкого почерневшего потолка. Шестеро мужчин расположились вокруг длинного стола, покрытого зеленым сукном.

Сидевший во главе стола джентльмен поднял голову при их появлении. Его взгляд напомнил Хьюго о ястребе, высматривающем добычу.

– Бог мой, Артур. Этот бегемот и есть ваш друг-солдат? Сидевший справа от него белокурый Адонис хихикнул. «Лизоблюд», – подумал Хьюго.

Артур подошел к сидевшему во главе стола.

– Вейл, разрешите представить вам лорда Уонстеда, в прошлом капитана от инфантерии его величества. Дрался при Буссако. Хьюго, это герцог Вейл.

– Ваше преклонение перед героями не вызывает сомнений, Доусон, – сказал Вейл.

Хьюго удивился, когда герцог, встав, оказался почти одного с ним роста; герцог протянул ему руку и широко улыбнулся.

– Уонстед, я слышал о вас много хорошего. Добро пожаловать в клуб «Пропавшая графиня». Это Денби. – Он указал на светловолосого лизоблюда, который в ответ надул губы. – Петтигру, – сказал герцог, продолжая представлять присутствующих.

Элегантный денди, глянув поверх плеча Денби, отвесил поклон.

– А эти джентльмены – Отфорд, Сандерсон и Лонгфилд.

Мужчины, сидевшие вокруг стола, приветствовали новичков. Вейл указал на пустой стул слева от себя:

– Садитесь. У Петтигру кончились наличные. Теперь он пытается помочь Денби проиграть его состояние.

Петтигру – обладатель подбородка, походившего на фонарь, – потянул себя за нижнюю губу.

– Ему моя помощь ни к чему.

Рядом с локтем Денби лежала кучка расписок, готовых присоединиться к тем, что лежали на кону.

Поскольку Хьюго не мог отказаться, не оскорбив при этом человека, принадлежащего к королевской семье, и не свернув нос Артуру, и потому что он приготовился именно к чему-то подобному, он сел за стол. От бренди отказался. Артур с самодовольным видом плюхнулся на соседний стул, держа в руке полный бокал бренди.

Вейл бросил несколько фишек на кон, Лонгфилд, жизнерадостный деревенский сквайр, сложил свои карты.

– Для меня слишком высоки ставки. Игра пошла; банк держал Вейл.

– Обычно меня не приглашают играть с Вейлом, – шепнул Артур на ухо Хьюго. – Даже в клубе «Уайтс».

Оно и к лучшему, потому что ставка была сотня гиней. Сквайр Доусон стал бы банкротом за одну ночь.

Игра кончилась, Денби нацарапал что-то на очередной полоске бумаги.

– Проклятие, Вейл. Вам везет.

– Ему всегда везет, – сказал Отфорд и поднялся, почесывая свой небритый подбородок. – Я ощипан. Ни перышка не осталось, чтобы летать. Пожалуй, зайду к миссис Биксби. Может, кто-то из её девочек сумеет возбудить старую развалину. – Он похотливо подмигнул. – Идемте, Петтигру?

Тот допил бренди и потянулся.

– Уже утро?

– Нет, – ответил Хьюго. – Вечер только начинается.

– Боже милосердный, – сказал Петтигру. – Мы просидели за столом, двадцать четыре часа краду. Это рекорд, а?

– Нет, – возразил Вейл. – Я играл в фараон сорок восемь часов, не вставая – это было пять лет назад.

– И выиграли? – спросил Артур, вытаращив глаза. Вейл бросил взгляд на Артура.

– Кажется, выиграл. Лонгфилд загоготал.

– Разорил полного надежд, виконта, если не ошибаюсь, – сказал он и добавил: – Тот покончил с собой на другой день. – Он бросил робкий взгляд в сторону Вейла.

– И поделом этому дураку, – сказал Вейл ледяным тоном.

Наступило молчание. Вейл сгреб свой выигрыш, кое-как сложил расписки Денби.

– Так пойдем к миссис Биксби или нет? – спросил Отфорд.

– Разумеется, пойдем, – ответил Петтигру и взял друга под руку. – Всем доброй ночи.

Вейл махнул бледной вялой рукой в их удаляющиеся спины и снова стал раздавать карты, включив в игру Хьюго и Артура.

– Шиллинг очко? – спросила он.

Хьюго ушам своим не поверил, Настолько вдруг уменьшились ставки.

– Послушайте, Вейл, – запротестовал Денби. – Вы не должны…

Вейл поднял бровь, и Денби умолк.

Хьюго внимательно посмотрел на герцога. Ради кого понизили ставки? Ради него или ради Артура? Как бы то ни было, Вейл почему-то вызывал уважение. С первого взгляда этот человек не понравился ему, но он разбирался в людях и увидел в герцоге нечто большее, скрытое под поверхностью. Бросив быстрый взгляд на свои карты, он увидел, что выигрыш ему не светит. Одна игра, и он уйдет.

– Артур сказал, что вы были ранены, – обратился Вейл к Хьюго.

Хьюго вздохнул. Он жив, тогда как мог бы уже лежать в могиле. По крайней мере, так он думал еще два месяца назад.

– Царапина.

Денби посмотрел на свои карты и театрально застонал. Вейл презрительно скривился:

– Получили для разнообразия хорошую карту?

Хьюго с трудом сдержал смех. Вейл, несмотря на рассеянный вид, не был пьян в отличие от остальных. Что же делает такой человек, как он, здесь, в обществе кучки бездельников?

Хьюго выложил бубнового валета.

– Как вы назвали этот клуб? «Пропавшая графиня»? Сандерсон указал на Денби:

– Он потерял жену.

– Я не потерял ее, трепло вы этакое. Она сбежала.

– Дала деру, – услужливо подсказал Лонгфилд.

– Полагаю, вы ее не видели, а, Уонстед? – спросил Сандерсон с язвительной улыбкой.