Текст книги "Слова в дни памяти особо чтимых святых. Книга пятая: сентябрь"

В тяжкие времена преподобный Иов Почаевский вершил подвиг своего земного жития, возносился душою к Богу, вел за собою к вечному спасению иноческую братию, просвещал народ словом истины. Долго пришлось прожить ему в этом многоскорбном мире, более ста лет подвизался он, возвышая свою душу на поучение и благо другим, пока Господь не соблаговолил наконец призвать праведника в Царство Свое. Он был очевидцем свирепых гонений на Святую Церковь, видел коварство и измены, но видел в родном народе и стойкость, и мужество, и готовность умереть за Христово Православие. Еще при жизни святого Иова начались события, приведшие к объединению православного народа Московской, Киевской и Белой Руси: уже собирал гетман Богдан Хмельницкий войска, чтобы сокрушить клятвопреступную польскую власть, насиловавшую православную душу народа.

Господь за семь дней возвестил избраннику Своему, что призывает его к Себе. В день своей кончины преподобный Иов сам совершил Божественную литургию, отдал прощальное целование братии и мирно отошел в Горняя.

Тело преподобного Иова было погребено в пещере под первым Успенским храмом обители. Над его гробницей стал часто появляться таинственный свет. Через семь лет после кончины преподобный Иов трижды явился в сонных видениях митрополиту Киевскому Дионисию (Балабану), повелевая открыть его честные мощи. Митрополит не посмел ослушаться небесного веления. Тело преподобного Иова было обретено нетленным, будто только что положенным во гроб, и источало благоухание. Святые мощи праведника были положены в раку и поставлены в Троицком монастырском храме для поклонения.

Любвеобильный святой Иов и с небесных высот продолжал благотворить людям. Первым, кто сподобился его чудесного благодеяния, был Досифей, его ученик и преемник на игуменстве в Почаеве. Досифей был тяжело болен, лежал в расслаблении и ждал смерти. В это время обитель посетила ее давняя благотворительница Ева Домашевская. Среди ночи она услышала доносящееся из храма необычайное пение и послала свою служанку узнать, что там происходит.

Девушка вернулась страшно испуганной и рассказала, что увидела там преподобного Иова, молящегося вместе с какими-то двумя сверкающими юношами. Святой Иов подал ей шелковый платок, смоченный миром, сказав: «Не бойся, девица, но поди и позови ко мне игумена обители». Платок отнесли лежащему на смертном одре Досифею: он отерся этим платком – и болезни как не бывало. Исцеленный поспешил в храм, но небесное видение уже прекратилось. Досифей припал к раке своего святого наставника, благодаря за исцеление, и в тот же день совершил уже сам Божественную литургию: «к общему изумлению и ужасу всех, уже не чаявших видеть его в живых».

С той поры от святых мощей преподобного Иова «дивные исцеления потекли, яко река многоводная». Известно, что Вселюбящий Бог изливает Свои благодеяния на добрых и злых, как солнце льет свет на все земное. Так и подражатель беспристрастной любви Господней, небесный чудотворец Иов посылал исцеления не только православным русским людям, но всем просящим – русским и молдаванам, сербам и чехам, литвинам, полякам и немцам, православным, униатам и латинянам. «Яко светоч многосветлый, на высоте стояй, светоподательне сияеши всем концем земли, отче наш Иове: сего ради и восток тя ублажает, и север величает, и юг восхваляет, и запад по премногу прославляет», – воспевает дивному чудотворцу Православная Церковь.

Во время войны с Турцией, в 1675 году, полки турок и крымских татар подступили к Почаеву. Сил для обороны не было, единственная надежда была на помощь небесную. Иноки со слезами молились перед чудотворным образом Пречистой Девы, начали петь

Ей Акафист – и, когда запели «Взбранной Воеводе победительная…», над монастырем явилось чудесное видение. Блистающая ярче солнца, окруженная Ангелами, Царица Небесная держала над Почаевом Свой Омофор, перед Нею на облаках стоял в молитвенном коленопреклонении преподобный Иов. Турки, думая, что видят призрак, начали стрелять в Матерь Божию, но стрелы возвращались на землю, поражая самих стрелявших. Обезумевшие турецкие воины начали поражать друг друга, а затем все войско в панике отступило, оставив множество раненых и сдающихся в плен. Впоследствии многие из плененных тогда турок и крымских татар приняли христианство, а некоторые из них стали иноками Почаевской обители.

Вскоре после кончины преподобного Иова началось воссоединение древних областей православной Руси: сначала с Московской Русью слилась Левобережная Украина, затем вся Русь Киевская и Русь Белая. Долее других под иноверной властью находился Западный край, родные места преподобного Иова, где находилась и обитель Почаевская. В этом краю православным все труднее становилось удерживать свои святыни. В 1721 году униаты захватили Почаевский монастырь. Раку с мощами преподобного Иова загородили решеткой и хотели совсем их сокрыть, но начались чудеса: то грозные – когда у хулителей святого Иова отнимался язык, то благодатные – когда влиятельные униаты являлись в монастырь свидетельствовать об исцелениях, полученных после явления им преподобного Иова. Дошло до того, что все униатские монахи уверовали в святость православного подвижника, беспрепятственно допускали к его мощам паломников и даже сами тайком ставили перед его ракой свечи и служили ему молебны.

Убежденность в небесном величии преподобного Иова распространилась настолько широко, что униаты Волыни и Галиции послали к папе послание, в котором заявили, что этот угодник Божий должен быть прославлен и Римской Церковью. Не сомневаясь, что это произойдет, униаты уже начали на свой лад составлять акафист святому Иову. По этому поводу жизнеописатель замечает: «Латино-униаты задумали просить у папы разрешения на признание преподобного Иова святым своей латино-униатской церкви. Черта в высшей степени замечательная и поучительная, в особенности для современных латинствующих обитателей Западного края России и Галиции. Теперь достаточно для них обратиться к жизни преподобного Иова, чтобы в одной этой жизни сознать все превосходство Православия, дарующего своей Церкви таких угодников, которым сами латино-униаты не могли отказать в признании их святости и досточтимости, до того, что в пользу этой святости находили необходимым ходатайствовать у самого папы римского».

Папа ответил просителям-униатам резким отказом, назвав их безумцами: римский понтифик не желал прославления преподобного Иова, «веры Православный против лжемудрований Запада непреоборимаго защитника и поборника, богопреданных уставов Церкви и преданий отеческих вернаго блюстителя и строгого взыскателя». (Рим предпочел канонизировать не милосердного угодника Божия, целителя страждущих преподобного Иова, а западнорусского религиозного деятеля совсем иного рода – изувера Иосафата Кунцевича (1580–1623), сжигавшего православные храмы и монастыри, подвергавшего православных зверским пыткам, приказывавшего бросать тела почивших православных на мусорные свалки. Такова бывает «святость» латинская.)

Волынь, на земле которой располагалась Почаевская обитель, перешла в состав России еще в имперские времена. Из всех древнерусских областей самая плачевная участь выпала Галичине (Галиции), краю, где родился преподобный Иов. Из рук папистской Польши Галиция перешла под власть не менее фанатичной, но более изощренной Австрии. В Галиции иезуитам удался план, сорвавшийся в Киевской Руси: галичане были лишены православных архиереев, что обрекало православные общины на медленное угасание, ибо некому было рукополагать новых священников. Управление краем, науки, искусства и организация ремесел в Галиции стали прерогативой иноплеменников, а из коренного населения – «руських, русинов – остались только хлоп да поп»: неграмотные крестьяне и униатские прелаты. При такой политике латинянам удалось глубоко укоренить унию в сознании народа, заставить галичан забыть, что их предки были православными, так что униатство в Галиции невозможно было отменить одним сталинским декретом – отсюда и всплеск униатских настроений в этом крае в конце XX века, после развала СССР. Здесь поляки и австрийцы посеяли и выпестовали ядовитую идею украинского национализма, вбивающую клин вражды между испокон веков родными Киевской и Московской Русью.

В конце XIX века один из жизнеописателей преподобного Иова, протоиерей А. Хойнацкий, говорил: «И теперь, почивая нетленными своими мощами на скалистых высях горы Почаевской, в нескольких верстах от границы галицкой, с высот почаевских видимой даже простому, невооруженному глазу, угодник Божий Иов стоит, так сказать, на страже между Русскою Православною Церковью и отторженными от древнего благочестия чадами его родины, Галицкой Руси, страждущими под гнетом унии и католицизма. И без сомнения, в пренебесных молитвах своих он и доныне молит Господа об изменении печальной участи своих родичей и возвращении их в лоно Православия. Дабы с возрождением по вере они снова могли сделаться настоящими сынами единой нераздельной Руси Православной, по отношению к которой лавра Почаевская для всех заграничных русинов искони служит путеводною звездой».

Более ста лет длилось униатское пленение Почаевской обители, но наконец в 1831 году Православная Церковь вернула свою святыню. На Почаевской горе, где некогда подвизалось в пещерах всего несколько иноков, воздвиглась величественная лавра с благолепными храмами, среди которых есть и храм во имя преподобного Иова, который явился в этой обители, «яко древо насажденное при источнице цельбоносныя воды от стопы Божия Матере, да вси жаждущие от него питие жизни почерпают».

Дорогие во Христе братья, сестры!

В XX веке Русская Православная Церковь просияла великим страданием, предстала пред всем миром как доблестная мученица за веру Христову. Мы прославляем тех, кто не убоялся расстрелов, пыток и каторги от большевистских палачей, среди истязаний и в самой смерти остался верен Христу Спасителю. Мы молимся новомученикам и исповедникам Российским, и они молятся за нас с высот Небесного Царствия.

Но как бы ярка и трагична ни была Новейшая история, мы не должны забывать уроков Промысла Божия, данных нам в веках минувших. Мы не должны забывать, что страдания XX века были не первыми мучениями русского народа Божия за Святое Православие. Нам нельзя забывать о подвиге страстотерпцев и исповедников Юго-Западной Руси, во имя Господне отвергших унию с отступническим Римом: гетмана Наливайко, за верность Православию заживо зажаренного в «медном быке»; казаков, заманенных в ловушку лживыми клятвами, запытанных и сожженных; белорусских православных крестьян, которых забивали в утыканные гвоздями бочки и топили в реках; православных «холопов», которых польские паны-паписты десятками вешали у ворот своих усадеб для острастки остальным; православных иноков, на которых, как на диких зверей, по всем дорогам и проселкам польского государства охотились солдаты Сигизмунда III, убивая каждого, кого удалось настигнуть… Таких были тысячи, их имен нет в святцах, но живы у Бога в вечноблаженном Царствии Его святые страстотерпцы, просиявшие в Юго-Западной Руси, охранившие чистоту Православия от посягательств папизма. И этот пресветлый сонм наших небесных братьев и сестер тоже молится за нас и предостерегает нас от коварных и фальшивых друзей, снова пытающихся вовлечь православный народ в лукавые сети унии.

Христос Господь предупреждал о появлении волков в овечьей шкуре, о лжепастырях, прелазящих инуде, то есть действующих не словом истины, а коварством и насилием. Священное Писание учит узнавать дерево по плодам, а людей – по делам (ср. Мф. 7, 16). В XX веке большевики не скрывали своей богоборческой сущности, выступали как открытые враги Христа. Но польские паписты и иезуиты XVI–XVII веков истязали православный русский народ, имея на устах сладкие слова о христианской любви и милосердии. Нужно богословское образование, чтобы точно определить духовную сущность римо-католицизма, квалифицировать его канонически – как раскол, догматически – как ересь. Но никаких особых знаний не нужно, чтобы понять, что латинские фанатики, палачи Юго-Западной Руси, служили не Богу любви – Христу, а самозваному властолюбивому «земному богу» – римскому папе, которого они почитали наместником Христа на земле и главой Церкви.

Рим очень не любит, когда вспоминают о его былых преступлениях: инквизиция, преступники на папском престоле, польский фанатизм – это, мол, все было давно, теперь мы совсем другие. Но увы! И Новейшая история ясно показывает, в какого свирепого хищника мгновенно превращается сладкоречивый Рим, как только получает волю и власть. Православной России трудно забыть, как Рим приветствовал торжество палаческого большевистского режима и готовился заключить с большевиками «конкордат», как в католической прессе перепечатывались статьи главы «воинствующих безбожников» Емельяна Ярославского-Губельмана с грязными глумлениями над Православной Церковью. Паписты рассчитывали, что богоборческий большевистский режим «расчистит для них миссионерскую территорию России» и они смогут наконец согнуть доселе стойкий в Православии русский народ. А при распаде СССР в конце 80-х – начале 90-х прошлого века так же, как на «миссионерскую территорию», ринулись латиняне на Украину и в Белоруссию, и началось возрождение униатства, начались насилия, избиения священников и прихожан, захваты храмов. Теперь же, когда выяснилось, что большевики не сумели создать в России духовного вакуума и Русская Православная Церковь еще сильна, латиняне опять начали говорить медовые речи, призывать к «христианскому миролюбию и единению», но трудно им верить.

Православие – это не национально-русская, а вселенская Христова вера. И Русская Православная Церковь не единственная Поместная Церковь-мученица XX столетия. Во время Второй мировой войны при подстрекательстве Рима хорватские усташи-католики начали геноцид православного сербского народа. Латинские прелаты руководили массовыми казнями, «благословляли» палачей. Сулили «отпущение грехов» за голову каждого убитого православного серба. В конце XX века истязания сербского народа Божия возобновились. Была развязана наглая агрессия, бомбами и снарядами хищный Запад силился навязать суверенной Югославии свою волю, прикрываясь фразами о правах национальных меньшинств. На бомбах, убивающих мирных сербов, натовские католики делали издевательские, кощунственные надписи: «С Пасхой Христовой». И думается, что тогдашнее насилие над православной Сербией – это генеральная репетиция того, что Запад хотел бы сделать с православной Русью.

Память о злодеяниях папизма нужна православным людям не для того, чтобы питать какие-то мстительные чувства, ненавидеть римо-католиков. Ненависть, какой бы праведной она ни казалась, – это злое, бесовское чувство. Мне отмщение, Аз воздам (Рим. 12,19), – говорит Господь Всемогущий и Правосудный. Для нас высоким примером является преподобный Иов Почаевский, который в собственном житии «терпел от латиноуниатов озлобления многая», однако и униатам, и латинянам подавал чудесные исцеления. Так и мы должны относиться к римо-католикам с христианской любовью и состраданием, как к заблудшим, – однако также быть с ними и весьма осторожными, помня о коварстве и агрессивности их руководства.

Сугубую же осторожность нужно соблюдать духовным вождям народа, православным архипастырям, когда приходится им порой вести переговоры с римо-католиками. Упаси Бог кого-нибудь из нас в подобном общении увлечься медоточивыми речами собеседников и поступиться хотя бы йотою Святого Православия Христова, без которого нет спасения. И да не попустит Бог Милосердный, чтобы явились среди нас изменники, подобные черной памяти терлецким и поцеям, ради выгод мирских отступившим от святой веры, обрекшим свои души аду и причинившим неисчислимые бедствия преданной ими пастве.

Каждому же верному Христову надобно пуще зеницы ока беречь всем сердцем и всем разумением дарованное народу нашему Святое Православие, ибо только в этом залог вечного спасения бессмертных душ наших. Как от огня адского, нужно нам бежать от учений чуждых, латинских и сектантских искажений христианства, как бы сладостны и прельстительны они ни казались, ибо, вкусив такого сладкого яда, мы можем погубить свои души навеки.

Ныне мы переживаем смутные и горькие времена. Усилиями мировой закулисы Россия в 90-х годах прошлого века оказалась отброшена в эпоху ордынского владычества. Умножились духовные соблазны, упали нравы, в разруху и нищету погрузились города и селения. Божией милостью и по молитвам восстанавливающейся Русской Церкви Россия вновь стала укрепляться в своем могуществе. Но враги не дремлют. Вновь было разорвано государственное единство народа Московской, Киевской и Белой Руси. Миллионы русских людей при распаде СССР внезапно оказались как бы за пределами исторической родины. Но врагам этого оказалось мало: они решили разорвать духовное единство наших народов. Отсюда «майдан» 2013/2014 года с его антирусскими лозунгами, захваты православных храмов на Украине раскольниками-филаретовцами и униатами, преследования, война на Донбассе, вмешательство Константинопольской Церкви в дела Русской Православной Церкви на Украине и попытки узаконить украинских раскольников. Все это звенья одной цепи. Но Господня земля и что наполняет ее (Пс. 23, 1). В любое время, в любом краю православный христианин может и должен хранить верность Господу своему, возвышаться душою, украшаться добродетелями и христианской любовью и тем спасти свою душу, войти в радость Отца Небесного и насладиться вечным счастьем в Его Царстве. Да поможет нам в этом своим предстательством друг Божий, преподобный и богоносный отец наш Иов Почаевский, к которому ныне взываем: «Якоже твердо и неизменно потрудился еси в вере Христа Бога нашего, и сию до конца в себе и во всех присных твоих целу и невредиму сохранивый от всяких приражений вражиих и ересей тлетворных. Сице и нас в Православии и единомыслии укрепи, отгоняющи молитвами всякую тьму неверия и неправомыслия от сердец и помышлений наших… не остави нас, сирых и беспомощных, тебе молящихся избавляющи от всякия скорби, гнева и нужды: да тако твоею помощию и ходатайством спасаемы, в веце сем и по скончании живота нашего сподобимся купно с тобою славити и воспевати всечестное имя Отца и Сына и Святого Духа».

Аминь.

Слово на Собор преподобных отцов Киево-Печерсцих, в Дальних пещерах преподобного Феодосии почивающих (28 августа / 10 сентября)

Мысленное солнце и светлую луну, первоначальных Печерских, со всем собором преподобных днесь почтим, тии бо, Церковную твердь озаряюще, просвещают во тьме страстей бедствующих, и подают от Христа Бога молитвами своими помощь во всех скорбех, и душам нашим просят избавления.

Тропарь Собору преподобных отцов Киево-Печерских, в Дальних пещерах почивающих

Во имя Отца и Сына и Святого Духа! Дорогие во Христе отцы, братья и сестры!

Сегодня мы празднуем Собор преподобных отцов Киево-Печерских, в Дальних пещерах почивающих.

Эти святые просияли своими подвигами во имя Христово в старинной и славной православной обители – Киево-Печерской Лавре. Честные мощи их ныне покоятся в Дальних пещерах обители, ископанных еще одним из ее основателей – преподобным Феодосием. Это святители Иларион († 1066) и Филарет († 1857) Киевские, Феофил Новгородский († ок. 1482); преподобные Феодосий († 1074), Амфилохий († 1122), Тимофей († 132), Пимен († 1141), Исидор († XII–XIII), Аммон (Аммоний) († XIII), Анатолий († XIII), Афанасий († XIII), Мардарий († XIII), Панкратий († XIII), Пафнутий († XIII), Пиор († XIII), Сисой († XIII), Софроний († XIII), Феодор († XIII), Досифей († 1218), Акиндин († 1235), Памва († 1241), Лукиан († 1243), Агафон († XIII–XIV), Захария († XIII–XIV), Кассиан († XIII–XIV), Лаврентий († XIII–XIV), Лонгин († XIII–XIV), Макарий († XIII–XIV), Мартирий († XIII–XIV), Моисей († XIII–XIV), Павел († XIII–XIV), Силуан († XIII–XIV), Арсений († XIV), Ахила († XIV), Вениамин († XIV), Геронтий († XIV), Григорий († XIV), Даниил († XIV), Евлогий († XIV), Евфимий († XIV), Зинон († XIV), Иосиф († XIV), Ипатий († XIV), Леонтий († XIV), Меркурий († XIV), Мартирий († XIV), Нестор († XIV), Паисий († XIV), Руф († XIV), Тит († XIV), Дионисий († XV), Игнатий († 1435) и Феодор († ок. 1483) Печерские. Невозможно рассказать обо всем этом множестве угодников Божиих в одном кратком слове; попробуем же упомянуть хотя бы о некоторых, ибо жизнь каждого из этих замечательных подвижников благочестия представляет собой замечательный пример самоотречения ради Христа.

Святитель Иларион в бытность свою священником нес свое служение при храме княжеского села Берестова, где находился дворец великого князя и где любил жить благоверный Ярослав Мудрый. Илари-он известен был тогда как «муж благий и книжный, еще же и постник». Выкопав в Днепровской горе небольшую пещеру, он уединенно подвизался здесь в посте и молитвах, совершая служение в Берестовском храме и удаляясь от шума житейского в свою пещеру для молитв и богомыслия. Когда в 1409 году умер митрополит Киевский Феопемпт, великий князь Ярослав решил возвести благочестивого и просвещенного священника Илариона на кафедру митрополита всея Руси. Иларион был поставлен в митрополита в Киеве Собором Русских архипастырей в отличие от всех предыдущих митрополитов, отправлявшихся для рукоположения в Константинополь. Впрочем, посвященный по древнему правилу Иларион испросил и получил утверждение в митрополичьем достоинстве от Патриарха Константинопольского.

Ко времени правления митрополита Илариона относятся многие блистательные события истории Русской Церкви. В его время, говорит летопись, «вера христианская нача плодитися», то есть приносить плоды в сознании и жизни народа. В его время началось духовное просвещение, выросло число церковных школ; в его же время расцветало искреннее благочестие. К его времени относится окончательное оформление славянского богослужения. Святитель Иларион хорошо понимал и чувствовал нужды своей паствы, и живая любовь его к родной стране проявлялась во всех его действиях.

Этот незабвенный учитель веры и благочестия оставил нам важное письменное наследие. Его поучение «Слово о законе и благодати», похвала «кагану

Владимиру» (описание заслуг и добродетелей святого равноапостольного князя Владимира, просветителя Руси, оканчивающееся молитвою за Русь), исповедание веры и наставление о жизни – замечательные памятники благочестия, светлого ума и глубокого знания веры, живого красноречия и искренней любви святителя к Богу и людям.

В «Исповедании веры» блаженный Иларион поясняет читателям догматы Православной веры. Пространнее, чем другие, излагает он догматы о Святой Троице и о Воплощении Сына Божия, говорит о Воскресении и будущем Суде, о почитании икон и святых. «Так верую и не постыжусь, – говорит он в заключение, – исповедаю пред народами и за исповедание готов положить и душу».

Краткое, но весьма назидательное «Слово» святого митрополита Илариона стоит привести здесь целиком.

«Молю вас, братья и сестры, позаботьтесь о вечной светлой жизни, которую Господь, по Своей милости, дает нам даром; а от удовольствий сей временной жизни будем удаляться как от ядовитых змей; не прикасайтесь к ним. Господь приготовил нам жизнь на небе и зовет нас. А мы, угождая телу своему сладкими яствами, питием, сном, похотями, привычками преступными, живя расслабленно, отказываемся от Небесного Царства и от Призывающего нас к нему. Он уготовал брак Сыну Своему, то есть Небесное Царство, и послал слуг Своих звать (Мф. 22, 2), то есть послал пророков, Апостолов, мучеников. А мы отказываемся и говорим: жену поях, не могу идти, и еще: волы купих, иду искусить их, и еще: село купих, иду соглядатъ его (Лк. 14, 18–20) – и другими делами сей жизни отказываемся от жизни вечной. Не слышим ли, что Господь говорит: не заботьтесь о утре, что есть или пить или во что одеться. Смотрите на птиц небесных, как они ни сеют, ни жнут, ни собирают в житницу; смотрите на полевые цветки, как растут они, а не трудятся (Мф. 6,34,25–26)? Слыша это, братия, воспрянем как от сна и пойдем по узкому пути, который ведет в Небесное Царство. Отдадим тело свое на труды, на пост, на молитву, на воздержание, на поклоны. Царство Небесное с нуждами берется, и принуждающие себя берут его (см. Мф. 11,12). Почему же мы не жалеем себя, когда леностью своею лишаем себя жизни вечной? Понудим себя, братия, на краткое это время. Хотя бы и гореть нам во огне; но и это было бы только до смерти. Зачем же мы угождаем этому глиняному телу? Если бы знали вы небесную жизнь, вы сказали бы – пусть горим мы во огне, только бы там царствовать с Господом в великой славе, вечно. Но я не зову гореть. Нет, но потрудимся, иссушим тела свои. Господь сказал: аще зерно тиенично пад на землю не умрет, то едино пребудет (Ин. 12,24). Ясно сказал тем, что если не умрет телесная похоть, то не может принести плодов духовных. Не любящий души своей “в веке сем в той жизни обрящет ее” (Ин. 12, 25). Слыша это, станем подвизаться. Скажете ли: мы немощны? Но ты только начни, сделай начало подвигу по силе своей, сколько можешь, и Бог, видя твой подвиг, подаст тебе помощь как делателю добра. Не станем же откладывать подвига. Долга ли жизнь наша! Лет пятьдесят или шестьдесят, а уже много сто. Много ли же нам трудиться? А между тем там, на небе, будем царствовать. Если же здесь станем сладко кормиться и пить и исполнять похоти плоти неудержимо, там вечно будем мучиться. Итак, позаботимся. Нас зовет Сам Христос, не человек, а Царь царей и Господь всех. Преклоним ум наш к Нему, будем жить богомудренно, в посте и молитве, в труде и пении, плача о грехах своих, всегда имея пред очами Господа и День Судный. Не будем ослабевать против того, как начали. Господь сказал: в чем застану, в том и сужу. Примем к сердцу это слово, не ослабеть бы нам к смерти. Не знаем мы, когда придет час смертный, похитить душу неготовую, осудить ее на вечный огонь. Если смерть застанет нас в раскаянии, то, избавясь всего горького, получим обещанные блага».

В празднуемый сегодня Собор святых также входит Новгородский архиепископ святитель Феофил, для которого архиерейский сан был причиной многих скорбей. 15 ноября 1470 года московский монах Феофил был избран и наречен на архиерейскую кафедру Великого Новгорода. Вскоре после этого в славившемся своей независимостью городе начались сильные волнения против великого князя всея Руси Иоанна III (1440–1505). Напрасно нареченный архиепископ уговаривал смутьянов одуматься – Новгород, по требованию людей своекорыстных, вступил в переговоры с великим князем Литовским. Феофил хотел удалиться в монастырь, но его удержали и заставили принять участие в этом договоре; будущий святитель добился включения в договор пунктов о том, чтобы Православная вера оставалась неприкосновенной в Новгородских владениях; о посвящении местного архиепископа в договоре было сказано, что он будет посвящаться там, где угодно Новгороду. Таким образом, Феофил не желал расторгать связи с Московским митрополитом. Митрополит же Московский Филипп не раз присылал письменные увещания Новгороду, требуя разорвать связь с Литвой.

Наконец, Новгород решился на войну с великим князем всея Руси, и эта война окончилась в пользу князя. Святой Феофил заставил новгородцев просить милости у Московского князя и заключить с ним договор. В декабре того же года Феофил был посвящен в архиепископа в Москве и выпросил у великого князя Иоанна свободу тридцати новгородцам, захваченным в плен.

Тем временем взаимоотношения между Новгородом и княжившим в Москве великим князем все усложнялись. Новгородцы не хотели поступиться ни одним из своих древних установлений, хотя далеко не все они были совместимы с современной им жизнью; великий же князь Иоанн требовал от Новгорода отказа вообще от всех своих прежних прав. Святитель Феофил много употребил трудов на то, чтобы как великий князь смягчил свои суровые требования, так и Новгород не держался слишком упорно за свои отжившие права; не раз являлся он к Иоанну с просьбами за Новгород. Тот сделал кое-какие уступки, но не важные. Тогда Новгород отважился снова вступить в сношения с Литвой, и Феофил, в качестве архиепископа Новгородского, оказался помимо воли вовлечен в это дело. В 1478 году великий князь Иоанн вошел в Новгород с войсками; Новгородская кафедра была ограблена; Феофила заставили письменно отказаться от управления епархией, и около трех лет он жил в Чудовом монастыре, сперва в заключении, потом – тяжело больной. На пещерной доске, закрывавшей мощи святителя в Киевской Лавре, о его кончине было написано: «Когда Феофил лежал больной в Чудовом монастыре, явился ему Новгородский епископ Нифонт, почивающий в Ближних пещерах, и напомнил ему обещание его поклониться Печерским преподобным. Он отправился в Киев и уже приближался к Днепру, как болезнь его усилилась, и он получил откровение, что хотя не достигнет он живым до пещер, но тело его упокоится в них, и это исполнилось».

Преподобный Досифей Киево-Печерский первый принес в Россию со Святой Горы Афон «Чин пения дванадесяти псалмов» и написал знаменитые ответы на предложенные ему вопросы о жизни Афонских иноков, сыгравшие немалую роль в формировании русской монашеской традиции. «Послушники, – говорит в этих ответах преподобный, – живут на Афоне по воле и благословению старца. А братия, живущие отдельно по своим кельям, держат во всю жизнь такое правило: всякий день прочитывают половину Псалтири и совершают по 600 молитв: “Господи Иисусе Христе…” Если кто хочет прибавить, это в его воле. Сверх того полагают от 300 до 500 поклонов. Но и всякий час, сидя, ходя, лежа и занимаясь рукоделием, непрестанно с воздыханием сердечным говорят: “Господи Иисусе Христе…” Не умеющие грамоте совершают 7000 молитв Иисусовых, кроме поклонов и Церковного правила. А более немощным – более легкое правило. Престарелым более предписывается совершать молитву Иисусову и внимание умное, а поклоны по силе. Святогорцы весьма любят молчание для Бога и бегают мятежа и бесед мирских. Скажите Бога ради и прочим братьям, кто будет спрашивать: тогда как святые отцы на Руси имеют обыкновение прочитывать всю Псалтирь в Великий пост и другие посты, святогорцы живут не так: они одно держат правило во всю жизнь. Там каждому брату надобно иметь в келье иконостас или крест и перед ним выполнять правило. Не умеющий читать должен служить рукоделием, послушанием по службе, с отсечением своей воли».