Текст книги "Слова в дни памяти особо чтимых святых. Книга пятая: сентябрь"

Слово на церковное новолетие (начало индикта) (1/14 сентября)

Всей твари Содетелю, времена и лета во Своей власти положивый, благослови венец лета благости Твоем, Господи, сохраняя в мире град Твой, молитвами Богородицы, и спаси ны.

Тропарь индикта

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Возлюбленные о Господе братья и сестры!

Вновь Святая Церковь зовет нас вступить в годичный круг священных воспоминаний и действий. Дивное это явление для тех, чей духовный взор зряч, духовный слух остер, ум просвещен и сердце доступно для высоких чувств. Перед нами распахивается полог Небесного Царства, мы слышим песнопения ангельские и видим, как идет к нам Вселюбящий Царь славы – Христос Спаситель вместе с Пречистой Матерью Своею, в окружении легионов светоносных духов добра и великих подвижников благочестия.

Это таинственная духовная и новая вселенная, в которой все премудро и животворно, пречисто и мирно, прекрасно и радостно, в которой нет греха. Это бесценное сокровище, созданное и освященное Кровью Божественного Искупителя. Путь туда лежит через Церковь и в Церкви. В Церкви во всей глубине и полноте хранится Священное Писание и Священное Предание, вдохновенные творения святых песнописцев и изографов. Здесь свершаются Божественные Таинства: люди рождаются к вечной жизни, усталые странники омываются от прародительского и своих личных грехов, страждущие избавляются от болезней душевных и телесных, заключаются брачные союзы верных и любящих сердец. Здесь Сын Божий питает нас Истинным Хлебом – Святыми Дарами Евхаристии, преображающими и обоживающими нас, делающими нас причастниками Царства.

Ярче звезд ночного небосклона, светлее солнечных лучей блистают нам священные события, предстающие в праздничных богослужениях Церкви. Мы видим дивного Архангела, благовествующего смиренной Деве чудо непорочного зачатия Бога Слова, и слышим кроткий ответ Богоневесты: Се, Раба Господня; да будет Мне по слову твоему (Лк. 1, 38). Мы созерцаем Богомладенца Христа, рожденного в убогой пещере, – но поклониться Ему спешат восточные мудрецы, и ликуют о Нем Силы Небесные. Вместе с апостолами следуем мы за Господом Иисусом, въяве слышим слова Божественной любви и дивимся преславным чудесам Сына Божия. Рядом с Женами-мироносицами оплакиваем мы Распятого ради нашего спасения Господа – и торжествуем Воскресение Его, Спасову Победу над смертью и адом, предвкушая блаженство своего воскресения. И еще множество предивных чудес переживаем мы с вами, проходя один за другим исполненные высокого значения дни церковного года: вступаем под благодатный Покров Богородицы, вспоминаем деяния мужей апостольских, мужество страстотерпцев, подвиги боголюбия и человеколюбия, знамения и чудотворения, во все века являемые святыми Божиими. Лики Сына Человеческого и Пречистой Его Матери, праведников и подвижников смотрят на нас со святых икон, отзвуки небесной радости слышатся в пениях церковных хоров среди волн фимиама и благодатных огоньков лампад и свечей. И никому, никому не загражден путь в эту пресветлую обитель. По слову святителя Игнатия (Брянчанинова), «Церковь принимает к Себе человека во всяком состоянии и положении, при всяких способностях, при всякой степени образованности: принимает и спасает». Да, даром дается нам всем чудо Христовой Церкви – благоволением Вселюбящего Господа, купившего для нас это счастье крестной жертвой Сына-Спасителя.

Как не благодарить Бога за этот дар, как не дорожить таким бесценным сокровищем? Только совсем уж слабая и мелкая душа не увидит в земном Доме Господнем ничего, кроме тесноты, не услышит ничего, кроме воркотни какой-нибудь неразумной прихожанки или сплетен о «плохом батюшке». Только духовно слепой обрядовер может выйти из храма после богослужения, не пробудившись к деятельной любви христианской. Таковые, будто бы и приходя в Церковь, сердцем далеко отстоят от Нее, – и что с такими поделать? Священномученик Киприан Карфагенский предостерегает таких лжебогомольцев: «Церковь, подобно раю, заключает в стенах своих одни плодовитые деревья; всякое дерево, не приносящее плода, исторгается во тьму кромешную».

В Священном Писании мы найдем много уроков того, как должно поступать во доме Божием, который есть Церковь Бога Живаго, столп и утверждение истины (1 Тим. 3, 15). Христиане – все, а не только священнослужители – призваны быть не безучастными зрителями божественных служб, а исполнителями святых заповедей Господних. Только омыв духовные взоры от скверны греха, отрешившись от нечистых похотей, способен человек узреть всю красоту Православной Церкви и вступить вместе с нею еще на земле в жизнь духовно благодатную.

И какая же награда ждет верных еще в земной юдоли, еще накануне вечного их счастья! Пыль мелких забот, уныние и раздражение, мелочные ссоры, чужая зависть и клевета – все это далеко отодвигается от предавшегося воле Божией, вошедшего в светлую ограду церковную. Нет той скорби, которую не могла бы уврачевать, нет того греха, который не помогла бы искупить, нет той слезы, которую не могла бы стереть с глаз детей своих любвеобильная Церковь Христова. За нас страдал Распятый Сын Божий, наши грехи оплакивала Пренепорочная Богородица, за нас слезно молились святые подвижники – в этих благодатных струях любви и сострадания растворит Святая Церковь нашу боль, одарит взамен миром и радостью духовной, лишь бы всем сердцем доверились мы ее спасительной помощи.

Церковь называют кораблем спасения среди беснующейся вселенской злобы. Святитель Иоанн Златоуст говорит: «Господь наш Иисус Христос, пустив

Церковь носиться по вселенной, не уничтожил мятежа, но избавил ее среди волнения, не утишил моря, но обезопасил корабль. Тогда как везде восстали народы, подобно яростным волнам, и злые духи нападали на нее, как буйные ветры. Он доставил Церкви великую тишину. Выходили войска, поднималось оружие, волновались народы, восставали города, придумывались казни. Не опущен ни один вид насилия. Отцы предавали детей, и дети отказывались от отцов, матери забывали болезни деторождения, и нарушались законы природы. Но основания Церкви и тогда не поколебались».

Да, можно сказать, что через Святую Церковь исполняет Небесный Отец древнее Свое обетование, данное верным: Забудет ли женщина грудное дитя свое, чтобы не пожалеть сына чрева своего? но если бы и она забыла, то Я не забуду тебя. Вот, Я начертал тебя на дланях Моих; стены твои всегда предо Мною (Нс. 49, 15–16).

Как птица собирает вокруг себя птенцов и уводит их подальше от опасного места, так и Всемогущий Создатель созывает детей Своих, чтобы уберечь их от сетей диавольского коварства. Но мудрствующий человек оказывается несмысленнее птенца: он все тянется к запретным ловушкам, которые кажутся ему милыми, невинными и безопасными.

В начале нынешнего века святой праведный Иоанн Кронштадтский говорил: «Наши неверующие, интеллигенты называемые, – злонамеренные писатели сделали слово печатное орудием клеветы, обмана, соблазна, торговли и издевательства над всякой святыней и над благонамеренными людьми. Люди не признают, что они ответственны за свои грехи, не признают душй, созданной по образу Божию и по подобию, и сделались мертвецами духовными – трупом, смердящим всякими беззакониями. А вся духовная падаль неизбежно становится добычей диавола и людей, исполняющих его злую волю». Мы знаем, какой катастрофой закончилось мудрование вольнодумцев-западников над Россией в 1917 году.

Некогда, во времена седой древности, злодеяния рода человеческого настолько умножились, что страшнейшая кара обрушилась на нечестивцев – под водами Всемирного потопа истребилось всякое существо, которое было на поверхности земли (Быт. 7, 23). Ныне это событие, оставившее след во всех древнейших преданиях народов мира, засвидетельствовано также геологами, которые обнаружили в почве повсеместный слой всемирного наводнения. Да, когда погибало растленное человечество, над всемирным буйством стихий в утлом ковчеге оставался цел и невредим праведный Ной со своими близкими – того, кто был праведным пред Господом (см. Быт. 7, 1), не страшило никакое бедствие. Подобным же Ковчегом, Кораблем спасения для всех верующих является дарованная нам от Господа Святая Церковь Его.

Вступим же в тот светлый круг церковный, где Сладчайший Господь наш Иисус Христос научает, вразумляет и ободряет нас, питает нас Хлебом Жизни и приготовляет к блаженной вечности. И да соделаемся мы достойными благодатных даров Спасителя нашего, последуя завету Церкви Его Апостольской, исполняясь познанием воли Его, во всякой премудрости и разумении духовном… во всем угождая Ему, принося плод во всяком деле благом… укрепляясь всякою силою по могуществу славы Его, во всяком терпении и великодушии с радостью, благодаря Бога и Отца, призвавшего нас к участию в наследии святых во свете, избавившего нас от власти тьмы и введшего в Царство возлюбленного Сына Своего (Кол. 1, 9-13), Которому подобает слава, честь и поклонение с Отцом и Святым Духом всегда, ныне и присно и во веки веков.

Аминь.

Слово в день памяти преподобных Антония и Феодосия Печерских (2/15 сентября)

Двоицу начальных российских светил почтим, Антония, Богом посланнаго, и Феодосия, Богом дарованнаго: тии бо первии, равноангельным в России житием просияете от гор Киевских, осветиша Отечествия нашего вся концы, и путь кНебеси правый многим показаша, и, первоотцы иноком бывше, лики спасаемых Богови приведоша…

Тропарь преподобным Антонию и Феодосию Печерским

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Дорогие во Христе отцы, братья и сестры!

Сегодня Православная Церковь празднует память преподобных Антония (983-1073) и Феодосия (1008–1074) Печерских, замечательных подвижников, основателей прославленной на весь мир монашеской обители – Киево-Печерской Лавры.

В тексте церковной службы преподобным Антонию и Феодосию их называют «двоицей великих отцов», то есть воспринимают их как единое целое. В чем же причина этого? Почему обоим преподобным, скончавшимся в разное время (Феодосий был значительно моложе Антония), установлен единый праздник? Только ли потому, что преподобный Феодосий был учеником старца Антония? Но у старца были и другие ученики, также просиявшие святостью. Может быть, потому, что преподобные Антоний и Феодосий считаются основателями Киево-Печерской Лавры? Но у истоков Лавры, помимо них, стояли и другие преподобные подвижники… Так почему же все-таки именно преподобного Феодосия Церковь таким образом символически объединила с преподобным Антонием?

Думается, одна из главных причин заключается в том, что преподобные Антоний и Феодосий своим житием являют нам яркие примеры двух различных путей христианского подвижничества. Различных внешне – но по сути единых, потому что цель у обоих путей одна: Христос и Его Царствие. И оба пути одинаково успешно ведут к этой великой цели.

Преподобный Антоний – это, несомненно, характерный пример монаха-отшельника, «пустынника», пример уединенного подвижничества. Именно к этому пути Антоний стремился с юных лет, когда осознал, что хочет стать монахом. На Руси, где родился преподобный, в те годы еще практически не существовало монастырей, ведь принятие христианства произошло совсем недавно. Имелись лишь отдельные безымянные монашеские общины, сформированные в основном вокруг храмов, особенно построенных богатыми новообращенными «на помин души», но эти общины еще нельзя было в полной мере назвать обителями. Впрочем, будущий подвижник имел возможность отправиться, например, во владения Константинополя и поступить там в любой из многочисленных общежительных монастырей. Но юноша чувствовал в себе стремление к несколько иной жизни – уединенному скитскому или полускитскому подвижничеству под руководством опытного старца-наставника; к жизни, о которой он читал в житиях древних ближневосточных подвижников-пустын-ников. Не случайно впоследствии, в монашеском постриге, он принял имя Антоний – в честь египетского пустынника Антония Великого (251–356).

В поисках старца-наставника будущий подвижник покинул родину и отправился странствовать; он дошел до Константинополя, а оттуда попал на Святую Гору Афон. Обходя святогорские монастыри, он удивлялся жизни и подвигам праведных афонитов, которые, будучи во плоти, возвышались над человеческой природой, подражая бесплотным Ангелам. Именно здесь он наконец нашел возможность непосредственно познакомиться с тем образом монашеской жизни, о котором мечтал еще на Руси, – монашеством уединения; этой жизни он и принялся усердно учиться под руководством мудрого духовника. Вскоре стало очевидно, что путь свой Антоний выбрал верно: успехи пришельца с Руси, едва просвещенной Крещением, удивляли даже многолетних насельников Святой Горы. До сих пор на Афоне показывают пещеру, где некогда подвизался русский инок Антоний: такое впечатление произвел он на афонитов и такую благоговейную память оставил по себе здесь.

Преподобный Антоний пробыл на Святой Горе несколько лет и, несомненно, предпочел бы остаться здесь навсегда, ведь на Афоне он обрел все то, что искал. Однако Богу было угодно иное…

Духовник Антония получил внушение от Бога послать преподобного обратно в Русскую землю, дабы он мог поделиться приобретенным на Афоне опытом монашеской жизни со своими соплеменниками. А в таком опыте они нуждались – ведь на Руси еще не существовало никакой монашеской традиции, хотя желавших принять монашество уже было немало; и необходим был знающий и опытный наставник, который научил бы их основам монашеской жизни и не дал бы им уклониться в многочисленные заблуждения, искушающие каждого новоначального инока.

Приняв это благословение своего старца как волю Божию, преподобный Антоний отправился на родину. Придя в город Киев, он раздумывал, где бы ему поселиться, и одну за другой обходил существовавшие там подвижнические общины. Но жизнь и устав этих общин не вязались с тем, к чему Антоний привык на Афоне; по выражению летописца, ни в одной из них он не нашел себе «тихого пристанища». Эти два слова очень важны для понимания подвига преподобного Антония: всегда и во всем он оставался прежде всего отшельником.

В конце концов, под селом Берестово Антоний нашел рукотворную пещеру, выкопанную за полвека до него святым Иларионом, будущим митрополитом Киевским, также начинавшим свой монашеский путь как отшельник. В этой пещере он и остался жить, подвизаясь, как и на Афоне, в безмолвном уединении.

Вы можете спросить: а как же благословение старца быть наставником иноков? Зачем Антонию вообще было покидать Афон, если на Руси он не пошел учить других, а уединился в пещере? Где же здесь логика?

Логика, дорогие мои, здесь несомненно есть. Но немного не та, к которой мы привыкли. Не логика мирской целесообразности – а логика любви и доверия Богу, которые сами по себе есть высшая целесообразность.

Каждый человек может поделиться лишь собственным опытом. И ни один человек не в состоянии постичь все разновидности опыта даже в пределах одного и того же образа жизни. Какой опыт был у преподобного Антония? Опыт уединения. Именно такому, отшельническому монашеству, а не общежительному, которое и сам знал в основном по книгам, мог он научить новоначальных иноков.

Преподобный начал подвизаться в уединенной пещере; постепенно к нему начали собираться отовсюду иноки, желавшие научиться у монаха-святогорца иноческой жизни по уставам Афона. Образовалась целая община, так что преподобный Антоний выкопал рядом со старой пещерой новую, большую, дабы разместиться там с учениками; эта пещера все время расширялась и постепенно превратилась в то, что мы ныне именуем Ближними пещерами.

Однако скитский особожительный путь все же подходит далеко не всем. Это прекрасно понимал сам преподобный Антоний. А через некоторое время, приобретя определенный духовный опыт, поняли и его ученики. Поэтому через несколько лет, по благословению старца Антония, рядом с пещерами иноки выстроили каменный монастырь для общежительного подвижничества. Они просили старца стать игуменом новой обители, но тот отказался: ведь он был отшельником, а общежительное монашество – это совсем иной образ жизни. И тогда иноки выбрали своим главой одного из первых по времени учеников старца – преподобного Феодосия.

Феодосий был одним из наиболее близких послушников преподобного Антония – несмотря на то что по характеру это были, видимо, очень разные люди. Жизнь преподобного Антония всегда была обращена как бы вовнутрь, направлена на безмолвное постижение Божественных тайн в уединенной «келии своего сердца». В жизни же Феодосия наряду с напряженным духовным трудом огромное место занимало общественное служение ближним.

Еще в скиту Феодосий выделялся среди других соучеников не только усердием в посте, смирением и послушанием, но и трудолюбием, непрестанной готовностью выполнять различные послушания для всей братии. Помимо собственных послушаний, он помогал в исполнении их и другим послушникам: носил за них воду из реки, привозил из лесу дрова, иногда даже по ночам исполнял назначенную другим инокам работу. Причем если для многих соучеников Феодосия (особенно для склонных к такой же, как у преподобного Антония, внутренне-созерцательной жизни) оказывалось весьма трудным совмещать сосредоточенную молитву и многочисленные послушания, то Феодосию удавалось и работать за двоих, и проводить потом в бдениях целые ночи, стоя на молитве. В храм он при этом приходил первым и, став на своем месте, усердно молился, не развлекаясь суетными мыслями. Из храма же выходил после всех. Неудивительно, что иноки, склонные к общежительному подвижничеству, еще до основания монастыря начали воспринимать

Феодосия как своего рода «младшего наставника», старались подражать ему, брать с него пример.

Став игуменом новообразованной Печерской обители, Феодосий и в этом высоком сане не изменил своего смиренного и трудолюбивого образа жизни и по-прежнему строго следил за своими поступками, раньше всех исполнял монастырские работы, приходил раньше других в храм на богослужение и позже всех уходил оттуда. Богоугодными молитвами праведника, а также и благодаря его явным организаторским талантам Печерская обитель стала быстро развиваться и расти. Так, именно преподобный Феодосий впервые ввел в своем монастыре Студийский устав монашеского жития, составленный в начале IX века преподобным Феодором Студитом, игуменом знаменитого Студийского монастыря в Константинополе. Впоследствии этот устав переняли от печерцев и некоторые другие русские монастыри.

Общественное служение преподобного Феодосия простиралось далеко за пределы обители. Так, например, большое милосердие проявлял он к бедным. Святой игумен построил близ монастыря особый двор с храмом во имя святого первомученика Стефана и там поселил нищих, слепых, хромых и прокаженных, а все необходимое для их жизни и лечения присылал из монастыря. На это употреблялась десятая часть монастырского дохода. Кроме того, преподобный каждую субботу посылал воз хлеба заключенным в темницах и тюрьмах.

Деятельная любовь преподобного Феодосия распространялась и на тех людей, кто не был еще просвещен Светом Христовым. Так, он бесстрашно, усердно и горячо проповедовал Христово учение иудейской общине Киева – причем делал это тайно от всех, по ночам, чтобы, с одной стороны, не давить на иудеев своей властью – ведь игумену Печерского монастыря покровительствовал сам князь, – а с другой стороны, чтобы в случае каких-либо оскорблений в свой адрес не навлечь на иудейскую общину гнев того же князя и местных жителей-христиан. Преподобный хотел, чтобы души человеческие обращались ко Христу искренне, а не из страха наказания. О собственной же безопасности он не думал совершенно, будучи готов ради Господа и спасения душ своих ближних пожертвовать даже собственной жизнью.

Заботился преподобный Феодосий и о должном устроении родной земли, об умножении в ней любви. Не раз случалось ему мирить русских князей, ссорившихся и даже воевавших между собой за власть.

Искренняя и деятельная любовь ко всем людям без исключения побуждала преподобного Феодосия ежедневно молиться за весь мир.

И в этом заключается ответ на вопрос, что же объединяет таких очевидно разных по характеру людей, как преподобные Антоний и Феодосий, – объединяет до такой степени, что Церковь установила им общее празднование.

Объединяет их – любовь.

Все люди, как известно, в чем-то похожи – и в чем-то непременно отличаются друг от друга. У каждого из нас – свой характер, привычки, склонности и таланты… Тот, кто любит точные расчеты и не имеет музыкального слуха, конечно, преуспеет как математик, а не как музыкант. А тому, кто хорошо рисует и умеет видеть и передавать красоту окружающего мира, но ничего не понимает в числах и вычислениях, несомненно, лучше стать художником, чем математиком. Ни одна из честных, полезных людям профессий не хуже и не лучше других, они просто разные, и каждая по-своему нужна; попытки же отказаться от собственного пути и выбрать другой, совершенно не подходящий к наклонностям и способностям человека, – из чувства ли неверно понятого долга, из гордыни или под влиянием уговоров окружающих, – обычно кончаются весьма печально…

Все то же самое справедливо и для духовной жизни. Важнейшая ее цель – стяжание любви к Богу и людям. Кому-то удобнее и полезнее учиться такой любви в семье, где никак не обойтись без непрестанной заботы о других ее членах; кому-то – в монастырской общине, в непрестанном забвении себя ради служения братиям; кому-то – в удаленном скиту, где невозможно спрятаться за житейской суетой от осознания собственных недостатков, которые как раз и мешают стяжать любовь. Обстоятельства у каждого свои, а цель – одна. И потому, несмотря на внешнюю разницу этих обстоятельств, мы все живем или стремимся жить одной и той же жизнью: христианской.

Если внимательно вглядеться в подвиг преподобных Антония и Феодосия, мы убедимся, что и тот, и другой искренне и деятельно любили Бога и ближнего, стремились к богопознанию и к служению людям. Просто это служение принимало несколько разные формы. У преподобного Феодосия все было несколько нагляднее, доступнее для понимания обычного светского человека: он лечил больных, кормил нищих, давал кров бездомным; шел с проповедью в народ; принимал участие в политической жизни родной страны, стараясь направить ее по христианскому руслу…

Деятельность же преподобного Антония была прикровеннее, но от того не менее важна и поучительна. Его служение состояло в том, что он давал окружавшим его людям возможность учиться монашеской – и вообще христианской – жизни на его примере. Без лишних слов, но от того не менее наглядно свидетельствовал он о Христе теми многочисленными добродетелями, которые сумел стяжать на пути внутреннего созерцательного делания. Нельзя сказать, чтобы какой-то из этих двух подвигов был выше или полезнее другого; напротив, как мы только что видели, один естественным образом вытекал из другого – преподобный Феодосий вряд ли бы стал таким, каким стал, без предварительного ученичества у старца Антония, и оба они в равной степени были необходимы новопросвещенному народу Руси, нуждавшемуся в наглядных примерах как внутреннего христианского делания, так и христианского же общественного служения. Церковь же, объединяя оба подвига в один, как бы подчеркивает, что в христианской жизни недопустимо разделять и тем более противопоставлять друг другу духовное и общественное делание. Наоборот: в жизни подлинно православного христианина они органично сочетаются.

Вы, конечно, можете спросить: хорошо, но ведь и преподобный Феодосий, и преподобный Антоний были монахами. А при чем же здесь мы – не монахи и не отшельники? В чем мы можем поучиться у них?

И здесь нам снова нужно вспомнить о разных, но равноценных духовных путях. Для православного христианина так же недопустимо разделять и противопоставлять монашество и мирское состояние, как и духовные и практические стороны жизни. Пути могут разниться, а суть у них одна. И монашество – это не какая-то особая каста избранных, это просто христианская жизнь, направленная на общение с Богом и взращивание в своей душе добродетелей. Такая же обычная христианская жизнь, как и любая другая, – от жизни приходского священника, епископа или женатого мирянина она отличается только внешними обстоятельствами, но никак не содержанием.

Будем же по мере наших сил подражать преподобным Антонию и Феодосию Печерским в их искренней и деятельной христианской любви к Богу и людям, в их умении не разделять внутреннее, духовное делание и практическое служение ближним. Будем просить в этом непростом, но очень важном деле помощи Божией и молитвенного предстательства за нас Его святых угодников, преподобных Антония и Феодосия Печерских, воспевая:

«Двоицу великих отец и правило иноков светлое, умныя зари, онебесившия Русскую Церковь, кто по достоянию хвалами воспоет? Тии бо Престолу Божию предстоят. Но яко имущии дерзновение ко Святей Троице, Антоние преблаженне и Феодосие приснопамятне, молитеся о молебная вам приносящих и любовию песньми вас ублажающих».

Аминь.