Текст книги "Слова в дни памяти особо чтимых святых. Книга третья. Июль"

Слово на Собор славных и всехвальных двенадцати апостолов
(30 июня / 13 июля)

Тому не радуйтесь, что душ вам повинуются, порадуйтесь тому, что имена ваши написаны на небесах.

Лк. 10, 20

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Возлюбленные о Господе братья и сестры!

Удивительны деяния, но еще более изумительно внутреннее совершенство апостолов Христовых. Эти двенадцать были лучшими людьми своего времени. Во всем мире не было равных им по чистоте сердца и красоте души, по мужеству и сокровенной силе разума. А мир презирал их, считая за ничто, – ведь кто были они? Простолюдины, рыбаки, мытари. Но словно алмазы из грязной почвы, извлек их Сердцеведец Господь из галилейской глуши и призвал на великое апостольское служение.

Какие разные они, эти избранники Христа Спасителя. Даже братья по крови – и те будто бы противоположны друг другу. Сыновья Ионины: пылкий Петр, и неторопливый, спокойный Андрей. Братья Зеведеевы: неустрашимый могучий Господень воин Иаков – и нежнейший, любвеобильнейший Иоанн. Дети Алфея: цепкий, напряженно впитывающий Христово учение евангелист Матфей – и «второй» Иаков, скромник и смиренник. А остальные: что, казалось бы, общего между ними? Неугомонный и стремительный, с Самим Божественным Учителем дерзавший спорить Филипп – и тихий мечтатель Варфоломей. До капризности упрямый, дотошный Фома – и готовый, подобно молнии, исполнить любую Божию волю Симон Зилот. Омытый покаянными слезами, светящийся сердечной теплотой Фаддей, видевший еще Богомладенца Христа, – и новичок среди апостолов Матфий, умудренный ветхозаветным знанием воспитанник праведного Симеона Богоприимца, заменивший Иуду Искариота. Какое многоцветие характеров, разнообразие темпераментов, несхожесть душевных укладов и их проявлений! В каждом – собственный, особый мир. Словно все личностные начала, встречающиеся в человечестве, объединились и радужным сиянием окружили Христа Искупителя. В Нем апостолы стали едины при всей своей непохожести, кажущейся противоположности и несовместимости. Нет, не противоборствовали, а дополняли друг друга эти великие духом люди. Божественный Учитель создал из учеников чудесную семью, не было никого роднее и ближе между собою, чем они. Апостольский круг – это словно одно сердце и одна душа, единые уста, славящие Господа и дышащие Божественной любовью. То было невиданное дотоле духовное братство, где никто не искал преимуществ и выгод, но каждый стремился служить остальным и жизнь готов был отдать за другого. Любовь Спасителя переполняла души Его учеников и щедрыми благодатными реками изливалась в окружающий мир, на всех и вся. Таково единство апостолов – родоначальников величайшей духовной семьи, Церкви Христовой.

Восхваляя святых апостолов, преподобный Максим Грек говорит: «Это – непрелестные облака, наполненные благодатным дождем, которые виноградник Возлюбленного Спасителя постоянно орошают боготочными каплями. Землю, через злобу ее жителей превратившуюся в солончак, Бог Слово деяниями сих премудрых делателей явил сладко веселящею своего Владыку. Изящно украшенные блистаниями Божественных учений и молниями чудес, они огласили всю вселенную громовою проповедью Богословия, превышающего всякий ум и всякое слово. Сладчайшим светом они прогнали мрак басен, изобретенный лживыми бесами; Трисиятельного же Единого Богоначалия честною истиной озарили мысли верных. Народы, прежде злочестивые и враждебные своему общему Царю, они наполнили Божественной любовью и повергли к Его пречистым ногам, заставив с радостью принять иго Его животворных заповедей».

Подвиг апостолов кажется невероятным, превышающим человеческие силы. Благовестники обошли все известные в те времена страны, побывали всюду, куда достигала гигантская Римская империя, и даже далеко за ее пределы. Караванные тропы вели их по Африке, Азии, Европе, с Британских островов – в джунгли Индии, из солнечной Испании – в заснеженную Скифию. Они переплывали реки, бороздили моря, восходили на горы.

И каков был тот мир, по которому шествовали «красные ноги» апостолов? Едва удерживаемый римскими властями в рамках хотя бы внешнего порядка, повсюду царствовал один закон – право силы. Везде стонали слабые и торжествовала злая воля падшего мира, изощрявшегося в разврате и мучительствах, грабежах и убийствах. Повсюду колдуны-жрецы сзывали свирепых демонов и вершили диавольские действа, и над идольскими капищами вился зловонный дым жертвенных курений. Кровь не только животных и птиц, но нередко и человеческая лилась на алтарях ваалов, астрат, молохов и прочей нечисти. Ничто не ценилось так дешево, как человеческая жизнь. Человек человеку волк – вот страшный «символ веры» языческой древности. Весь хваленый гуманизм Новых времен – это лишь следствие частичного преображения людей и обществ христианством (хотя многие духовные слепцы и не желают признавать эту очевидность). Нам, живущим в искупленном Кровью Спасителя мире, трудно себе представить то подобие ада, который во времена язычества устроил на земле сатана руками своих служителей.

По этому мрачному преддверию геенны, среди бесовской ярости, людской дикости и жестокости, коварства богоубийц-иудеев проходили апостолы с вестью о Божественной любви. Бесчисленные опасности подстерегали их на каждом шагу, а они не имели оружия, чтобы защититься, ни денег, чтобы откупиться. Только слово на их устах, слово Истины Божией, было их единственной защитой, непобедимой победой над вселенской злобой. Они переносили надругательства, пытки огнем и железом, кипящим маслом и расплавленным оловом. С них заживо сдирали кожу, их побивали камнями и распинали на крестах. А святые апостолы не только выносили невыносимые, нечеловеческие страдания, но встречали все муки и саму смерть с радостной улыбкой.

Невозможными для человека представляются дела, совершенные апостолами. Кто же были они, эти ученики Распятого Иисуса? Какие-то сверхлюди? Полубоги? Или, может быть, даже боги? Так, однажды язычники, потрясенные апостольскими чудесами, приняли их за божеств и собирались приносить им жертвы. Но, возмущенные таким поклонением, благовестники разорвали на себе одежды и вскричали: мужи! что вы это делаете? И мы – подобные вам человеки (Деян. 14, 15).

Да, эти чудотворцы и страстотерпцы, сильнейшие из сильных и славнейшие из славных, были людьми, подобными нам. Как и мы, они испытывали боль и усталость, страх и стыд. Святым апостолам была слишком хорошо знакома немощь падшей человеческой природы. Ведь каждый из них помнил тот горький час в Гефсиманском саду, когда все они трусливо разбежались, оставив Возлюбленного Учителя в руках Его палачей.

Апостолы были лучшими из людей, но – только людьми. Три года взращивал и просвещал их души Господь Иисус. Они слышали Его Божественное учение, они видели Его бесчисленные чудеса, они делили с Богочеловеком пищу и кров. Этим бородатым младенцам на простом, доступном языке, понятными притчами и в ярких образах Спаситель объяснял величайшие Божественные тайны. Трем ближайшим ученикам Христос показал славу Своего Преображенного Тела, нетварный Фаворский Свет. Сын Божий звал их в небеса, а они оставались земными. Наконец, Он прямо объявил им о Своей близкой смерти во искупление грехов человечества. Но они не нашли в себе сил, чтобы понять и поверить. Косный, приземленный рассудок, вся кровь и вся плоть их взбунтовались против этой мысли. Слишком дорога и близка для них оказалась мечта о земном царстве Мессии, о торжестве земного Отечества, о собственной славе и чести близ воцарившегося на земле Христа. Он шел на позор, на страшную крестную казнь, а они спорили о том, кто сядет по правую и по левую руку от Его царского трона.

И в ответ на все их клятвы в вере и верности, в готовности умереть за Учителя Иисус предрек: Вот, наступает час, и настал уже, что вы рассеетесь каждый в свою сторону, и Меня оставите одного (Ин. 16, 32); все вы соблазнитесь о Мне в эту ночь, ибо написано: «поражу пастыря, и рассеются овцы стада» (Мф. 26, 31).

Клятвы учеников были совершенно искренними. Они действительно любили Божественного Учителя со всей пылкостью и глубиной, на которую были способны их еще не прозревшие сердца, какую могла вместить их еще не просветленная душевность. В прекраснодушных мечтаниях им грезилось, что они пойдут за Возлюбленным Иисусом куда угодно; если надо, то и пожертвуют за Него жизнью, как это самоуверенно заявил громкоголосый Петр. Но как слаба оказалась их земная любовь, как неустойчива верность, каким миражом обернулись их прекрасные мечты!

Настал час испытания, страшный час Гефсиманский. И напрасно предупреждал апостолов Христос:

Бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть в искушение: дух бодр, плоть же немощна (Мк. 14, 38). Напрасно Учитель просил учеников не спать в эту ночь – ночь смертельной скорби Его души. Им казалось, что они невыносимо устали от дальних дорог, впечатлений, от острой тоски, охватившей их после того, как Спаситель предсказал Свою крестную смерть. Теперь они ощущали только жалость к своим усталым телам – так откуда было взяться силам для молитвы и бодрствования? У них слипались глаза. Тупая, косная, требующая своего плоть пригибала их к земле. Так они уснули – и добавили к горчайшей чаше скорбей Спасителя еще и одиночество.

Заспанные, едва открывшие глаза, мало что соображавшие, они вскочили со своих мест, когда в Гефсиманский сад ворвалась толпа богоубийц. Они готовы были сражаться за Учителя с мечами в руках, но Христос властным словом запретил им это: дело Божие должно было совершаться не насилием, не пролитием крови заблудших людей, а величайшей Жертвой. Апостолам предлагалось не буйное опьянение битвой – нет, они призывались вместе с Иисусом отдаться в руки врагов, пойти вместе с Ним на мучения и казнь кротко и безгласно, как овцы под нож мясника. С таким исходом не смогли смириться их души. Против этого восстала их плоть, каждой клеточкой вопившая от ужаса перед болью и смертью, – так называемый инстинкт самосохранения. Иудейский страх охватил все их существо: то был миг помрачения, когда отключается разум, неистово колотится сердце; когда тело, а не душа всецело господствует над человеком и гонит его прочь от опасности. Так, словно стадо перепуганных животных, бежали эти одиннадцать сильных и смелых мужчин, покидая в беде своего Божественного Учителя.

Потом, в укромных уголках, куда донесли их ноги, апостолы пытались опомниться. Но диавол не дремал: в сердцах учеников Сына Божия лукавый начал сгущать мрак сомнений, уныния, отчаяния. Им представилось крушение всех надежд, поругание их лучших чувств, кошмар гибели Возлюбленного Иисуса и ужас собственного положения. Рухнули мечты о царстве Мессии, возвышении Израиля, о славном месте подле царского трона – вместо всех этих грез явилась горчайшая, обессиливающая, неподъемная скорбь. Они могли только плакать и рыдать. Один только Петр сумел добрести до дома первосвященника, в котором фарисеи издевались над Господом, но тут апостол, более всех гордившийся своей любовью к Учителю, пал ниже всех остальных: из того же страха иудейского он трижды отрекся от Христа. Продолжая малодушествовать, ученики не дерзнули проводить Учителя в последний путь: слишком страшно и слишком больно казалось им видеть Его смерть. Лишь самый любящий, а потому и возлюбленнейший ученик Сердцеведца, юный Иоанн, дерзнул встать у Его Креста и с сострадающим сердцем разделить смертные муки Господни. Самой чистой, чуждой примеси своекорыстия и тщеславия была любовь святого Иоанна, потому и отважился этот юноша на поступок, оказавшийся не по плечу зрелым мужам. За подвиг сострадания святой Иоанн получил величайшую награду от Распятого Господа – право назвать Пречистую Матерь Божию своею Матерью.

Лучших из лучших людей ветхозаветного мира избрал Спаситель спутниками Себе – и все они пали, кроме одного. Но под тяжестью страха, мрака отчаяния, под пылью тщеславия и маловерия в душах апостолов хранилось чистое золото любви ко Господу. Потому Всевидящий и Всемилующий Бог не только простил их, но и восставил в великой силе и славе. Эти несчастные и падшие, плачущие и рыдающие ученики были любимцами Христа Господа, Который пришел в мир не карать за греховную слабость, а очищать и просвещать души человеческие. Еще на земле Господь Иисус называл апостолов Своими друзьями и братьями, и о них Он молил Своего Отца Небесного: Отче Святый! соблюди их во имя Твое, тех, которых Ты Мне дал, чтобы они были едино, как и Мы (Ин. 17, 11). Эти избранники были первыми в числе спасаемых грешников, за которых Христос Спаситель пролил Пречистую Кровь Свою.

Тень постыдного гефсиманского бегства лишь подчеркивает величие последующих апостольских подвигов. Так мелка наша жизнь, ничтожны наши стремления и темей внутренний мирок любого из нас в сравнении с лучезарным сиянием, окружающим этих победоносных друзей Христовых. Кто-то из нас может легкомысленно возмечтать о себе: «Мол, оказаться бы мне в Гефсимании рядом с Христом Сладчайшим, уж я-то не заснул бы, а тем более не сбежал бы, не покинул страдающего Спасителя». Это пустые грезы. Никто из людей (кроме Пречистой Девы Богородицы) не устоял бы в страшный час гефсиманский, когда все адские полчища обрушились на Сына Человеческого, когда все силы вселенской злобы незримо осаждали Спасителя мира. До Божественной Крестной Жертвы этот мир был во власти князя тьмы, и в любой, даже самой возвышенной душе диавол мог выискать слабое место, чтобы вонзить ядовитое жало греха. Так коварный враг рода человеческого вверг в падение даже избранных учеников Господних. Но настоящий позор для человека – не просто упасть, а остаться в греховной грязи. Вспомним, сколько было в жизни каждого из нас постыдных дел, слов и помыслов, когда мы трусливо бежали от своего христианского долга, когда окунались в смрадную тину греха, изменяя Спасителю своему. Благо нам, если мы сумеем омыться слезами покаяния, подняться до жизни благочестивой, да простит и помилует нас Всеправедный Господь. И да будет нам путеводным светилом созвездие преславного апостольского лика, из глубин падения восставшего к Божественным высотам.

Милосердный Спаситель спешил утешить бившихся в сетях плотского страха, плачущих и рыдающих учеников Своих. Дело искупления падшего мира невинной Кровью Христовой было совершено. Воскресший Христос разорвал сети греха, освободил людей из рабства, в котором держал их диавол. Господь явился апостолам по Своем Воскресении и развеял их страх и отчаяние, сомнения и невежество. Он сделал их разум зрячим для понимания древних пророчеств и Божественных тайн. Он просветил их сердца Духом Святым, и на смену мрачному горю явилась неземная радость. Спаситель воздвиг их из падения, потому что и падшие – они хранили любовь к Нему. Любящей рукою Он отер слезы с их лиц, как предрекал еще до Распятия: Истинно, истинно говорю вам… вы печальны будете, но печаль ваша в радость будет. Женщина, когда раждает, терпит скорбь, потому что пришел час ее; но когда родит младенца, уже не помнит скорби от радости, потому что родился человек в мир.

Так и вы теперь имеете печаль; но Я увижу вас опять и возрадуется сердце ваше, и радости вашей никто не отнимет у вас (Ин. 16, 20–22). Так Воскресший Господь Иисус духовно воскресил друзей и братьев Своих, святых апостолов.

Можно спросить: зачем испытания достойнейшим из людей? зачем Господь попустил ученикам непереносимое искушение гефсиманское? Что ж, как и весь род человеческий, зараженный первородной порчей, апостолы нуждались в покаянии. Огонь страдания и стыда очистил их души. Отсеялась шелуха взаимной зависти и споров о первенстве; ученики стали способны исполнять завет Божественного Учителя: Сие есть заповедь Моя, да любите друг друга… Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих (Ни. 15,12–13). Так как Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих (Мф. 20, 28).

Позор гефсиманского бегства излечил апостолов от тщеславной самонадеянности. Эти сильные люди смирились, познав свою человеческую немощь, поняв, что они – ничто без помощи Божией. Так на горьком опыте вполне постигли они слова Христа: ибо без Меня не можете делать ничего (Ин. 15, 5).

Пройдя через Голгофскую скорбь, стала чиста и возвышенна любовь апостолов к Господу Иисусу. Слезы выжгли из их сердец своекорыстие, надежды на выгоды от земного царя-Мессии, ожидание для себя чести и славы. Они научились любить своего Господа ради Него Самого: отсюда явились в них радость в страданиях за Имя Христово, непобедимое бесстрашие, побеждающее саму смерть.

В смирении и мужестве, в братолюбии и боголюбии, в готовности к самопожертвованию сиял воскрешенный Воскресшим Христом апостольский лик. На учениках сбывалось засвидетельствованное Сыном Божиим пред Небесным Отцом: тех, которых Ты дал Мне, Я сохранил, и никто из них не погиб, кроме сына погибели, да сбудется Писание (Ин. 17, 12).

Одиннадцать избранников выстояли в Божественной любви. Погубил свою душу только двенадцатый – сын погибели, Иуда Искариот. Но неужели же Вселюбящий Бог избрал этого несчастного в число учеников только для того, чтобы на нем исполнилось пророчество, лишь на «роль предателя», чтобы он невольно послужил своим преступлением Божественному замыслу спасения мира, а сам безвозвратно обрек себя на муки ада? Нет, такая мысль несовместима с представлением о милосердии Всевышнего. Лучших людей приближал к Себе Сердцеведец Господь, и, несомненно, Иуда Искариот также обладал выдающимися талантами, делавшими его способным к апостольскому служению и достижению небесного величия. Об остроте разума Иуды говорит хотя бы тот факт, что он был единственным из учеников, сразу и вполне понявшим предсказание Христа о Его крестной смерти. Двенадцати избранникам Своим даровал Господь свободный выбор между мирскими пристрастиями и Царством не от мира сего. Одиннадцать апостолов избрали небо. Иуда выбрал землю.

Проблема Иуды смущала одного из валаамских старцев, схиигумена Иоанна, – и вот что ему открылось: «Кроме Искариота, отпали еще некоторые апостолы из числа 70-ти: Фигелл – был епископом, Николай – был епископом, Ермоген – тоже епископ, Димас – был иерей, а потом стал служить идолам. Меня занимали раньше такие мысли: почему Господь избрал этих в ученики для проповеди? Ведь Он знал, что они отпадут. Но во время богослужения как-то мне стало ясно, что Господь по Своей благодати призывает к Себе нас всех, но свободную нашу волю не нарушает. А если кто уклонится от добродетели в порочную жизнь своевольно – сам виноват, так как не потрудился по свободной воле в угождении Богу. Один возлюбил деньги, а другой – век сей временный, так и прочие отпадшие. По свободной нашей воле мы должны трудиться в угождении Богу, тогда благодать помогает нам, а если не будем трудиться – и благодать Божия не поможет, наш труд и благодать Божия идут совместно».

Может быть, Иуда Искариот и питал привязанность к Господу Иисусу, но его чувство было смешано с корыстным расчетом, надеждой «сделать гешефт» на имперском возвышении Мессии. Иуда слишком любил земные блага, блеск серебра и золота ослеплял его до того, что он начал обманывать собратьев-апостолов и Самого Учителя, поворовывая из общей казны. А ведь Христос предупреждал: Никто не может служить двум господам: ибо одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом не радеть. Не можете служить Богу и маммоне. Вы. – соль земли. Если же соль потеряет силу, то чем сделаешь ее соленою? Она уже ни к чему негодна, как разве выбросить ее вон на попрание людям (Мф. 6, 24; 5,13).

Искариот перемудрил в своих расчетах. Соль своего острого ума и горячего сердца он смешал с грязью корыстолюбия до того, что сам низринул себя вон из апостольского круга. Эта заземленная душа уже не смогла подняться до веры в Небесное Царство. Узнав, что не будет никакой всемирной империи Мессии, что от Христа нечего ждать земных «гешефтов», Иуда почувствовал себя обманутым. В служителе маммоны вспыхнула ненависть к Господу Небесному. Так Искариот продал Божественного Учителя за горсть серебра, собственно говоря, продал даже не Его, а свою бессмертную душу. А когда ослепление безумной яростью прошло и Иуда понял, что натворил, его рассудок тут же помрачился отчаянием. Несчастный предатель не нашел в себе сил поверить во всепрощающую любовь Божию, потому что сам умертвил в себе любовь, и удавился, отрекшись от страшных сребреников.

Мог ли Искариот спастись, вернуться в любовь Спасителя и апостольское братство после совершенного им преступления? Конечно, мог. Для этого достаточно было одной слезы искреннего покаяния – той жгучей слезы, которая всегда низводит небеса на землю. Подобный потрясающий пример мы находим даже не в Евангелии, а в житии Его последователя, апостола Иакова. Святой Иаков, брат Господень, также имел своего доносчика, некоего Иосию. Когда оклеветанного им апостола вели на казнь, Иосия раскаялся – он бросился к святому Иакову и с плачем исповедал ему свой грех. Апостол Христов обнял и облобызал того, кто обрек его на смерть, сказав: «Мир с тобою». Вместе они восславили Господа Спасителя, вместе преклонили головы под меч палача, и души святого апостола Иакова и раскаявшегося предателя Иосии вместе вознеслись в Царство Господа Милующего.

Иуда Искариот не смог переступить через свою самость, не сумел довериться Божественному милосердию – и поэтому окончательно погиб. Этот несчастный, имевший высокие дарования и таланты, обратил их во зло. Уготованные ему апостольские награды воспринял избранный на место Искариота в лик двенадцати святой Матфей. Участь Иуды должна предостеречь тех, кто надеется совместить веру в Бога с бесчестными способами наживы, ставит земное преуспеяние выше спасения своей бессмертной души. Нет, не можете служить Богу и маммоне! Страшная смерть предателя пусть послужит уроком грешникам, думающим, что Бог не простит им их беззаконий. Не отчаиваться, а покаянно восставать из самых глубоких падений должны мы, тогда всю нечистоту нашу омоет океан Божественного Милосердия.

Величайшие в служении Господу, святые апостолы явились великими и в своем покаянии. Прощенные и возвеличенные Христом, они тем не менее непрестанно будили в себе память о гефсиманском бегстве и так смирялись, ощущая свое недостоинство перед Всевышним, покаянным плачем омывая свои души до лучезарной чистоты. Глаза первоверховного апостола Петра были постоянно красны от слез, которые он проливал в бессонные ночи, вспоминая свое отречение от Спасителя во дворе первосвященника. Такое покаяние угодно Царю Небесному, оно возносит кающегося на вершины вечного блаженства в Его Царстве.

Предвозвещая Свою крестную смерть, Господь Иисус говорил ученикам: А теперь иду к Пославшему Меня… от того, что Я сказал вам это, печалью исполнилось сердце ваше. Но Я истину говорю вам: лучше для вас, чтобы Я пошел; ибо, если Я не пойду, Утешитель не приидет к вам; а если пойду, то пошлю Его к вам… Еще многое имею сказать вам, но вы теперь не можете вместить (Ин. 16, 5–7, 12). Утешитель же, Дух Святый, Которого пошлет Отец во имя Мое, научит вас всему и напомнит вам все, что Я говорил вам (Ин. 14, 26). Когда же приидет Он, Дух истины, то наставит вас на всякую истину (Ин. 16,13).

Приходится слушать неразумные речи: дескать, если бы мы жили во времена Пришествия Христова, нам легче было бы веровать и исполнять Его заповеди. Суемудрствующие подобным образом не понимают, что на самом деле тогда было гораздо проще соблазниться о пришедшем в облике раба Сыне Божием. Громко звучала фарисейская клевета, многим Сын Человеческий казался самозванцем темного происхождения, смутьяном, возмущающим народ, еретиком. А позорная крестная казнь Его – кто мог вынести это искушение, если даже великие духом апостолы не устояли? Нет, отнюдь не легче, чем сейчас, было в то время уверовать во Христа Спасителя, и многие из сетующих на то, что рождены в ином веке, тогда наверняка оказались бы в толпе распинателей Христа. Обрести истинную веру в искупленном Кровью Господней мире стало несравненно легче. Иисус творил чудеса, но и во все века история Церкви Христовой исполнена чудес и знамений. Но главное даже не в этом – а в присутствии на земле Духа Утешителя.

Каждый человек, стремящийся исполнять Христовы заповеди, начинает ощущать не где-то вовне, а в собственной душе благодатное присутствие Святого Духа. Это – многовековое опытное знание христианства. Подвижники, достигавшие совершенства в благочестивой жизни, во все времена становились духоносцами: они жили в Боге и Бог жил в них. Эти святые люди обрели истинно Божественную радость, непоколебимое мужество и величайшее могущество. Они становились способными творить чудеса и прозревать будущее, но это лишь «мелочь» в благодатной жизни, ибо что невозможно тому, кто стал живым храмом Творца и Владыки мироздания? Апостолы впадали в сомнения, малодушие и маловерие, хотя рядом с ними находился Сам Вочеловечившийся Сын Божий, – но как чудесно переродились они, когда сошел на них Дух Святой! Огромная разница – находиться поблизости от Господа или иметь Его в самом себе. Троичный Бог Един – и в душе воспринявшего Духа Святого творят Себе обитель Отец и Сын: это всеблаженная полнота богообщения. Так и для апостолов сбылось обетование Иисуса Сладчайшего: Не оставлю вас сиротами; приду к вам… В тот день узнаете вы, что Я в Отце Моем, и вы во Мне, и Я в вас (Ин. 14, 18, 20). Но и поныне злобствующий мир не может ощутить присутствия Утешителя Духа, ибо Пречистый Бог не сходит в запятнанные грязью души. Упорные грешники – это духовные слепцы, верящие только тому, что можно потрогать руками или увидеть земными глазами, как говорит Христос ученикам: Духа истины… мир не может принять, потому что не видит Его и не знает Его; а вы знаете Его, ибо Он с вами пребывает и в вас будет (Ин. 14, 17).

Спаситель посылал апостолов, как овец среди волков (Мф. 10, 16). Не насилием, а словом истины и любви они должны были обратить народы к Всевышнему, одержать победу над вселенской злобой. Святитель Иоанн Златоуст говорит: «Как воинам, намеревающимся напасть на неприятеля, никто не позволит выступить прежде, чем они вооружатся; как коням не позволят выбежать на ристалище прежде, чем у них будет возница, – так и апостолам Господь не дозволял выступить на борьбу прежде сошествия Святого Духа, чтобы множество врагов легко не одолело и не пленило их. С пришествием Духа они стали выше всего земного, потому что где является Дух Святой, там и бренные становятся золотыми».

К дню Пятидесятницы, к великому дню Сошествия Духа Утешителя, апостолы единодушно пребывали в молитве и молении (Деян. 1, 14) – в единстве братской любви и устремления к Всевышнему. Словно чистые светочи, возгорались их сердца святыми чувствами – и вот явились им разделяющиеся языки, как бы огненные, и почили по одному на каждом из них. И исполнились все Духа Святого (Деян. 2,3–4).

Дивны дары Духа, проявившиеся в учениках Господних. Прежние бородатые младенцы, с которыми надо было говорить притчами, превратились они в зрелых мудрецов, постигших и ставших способными других посвящать в Божественные тайны. Прежде невежественный разум их вдруг просиял, подобно солнцу. Простые рыбаки стали богомудрыми истолкователями Священного Писания Ветхого Завета и авторами книг Нового Завета, вдохновенными пророками и пламенными проповедниками. Жители галилейского захолустья заговорили на всех языках народов мира. Беглецы, еще недавно дрожавшие от страха иудейского, сделались непоколебимыми воинами Христовыми.

Так действует Святой Дух: словно скорлупу ореха, Он раскалывает греховную коросту души, и освобожденные Им способности человека сияют во всей своей богозданной красоте, как золотое ядро. Такое чудо, конечно, невозможно для людей с прогнившим ядром, не раскаявшихся – оно становится явью для истинно прекрасных боголюбивых людей, какими явились святые апостолы.

Как неузнаваемо преобразил Утешитель Дух учеников Иисуса! Вскоре же после Пятидесятницы они были схвачены тем же иудейским синедрионом, предстали перед теми же первосвященниками Каиафой и Анной, перед теми же вождями фарисеев и книжников, которые распяли Христа и прежде внушали Его ученикам такой ужас. Но – ни капли страха уже не было в духоносных апостолах, обличавших богоубийц, исповедовавших Распятого ими Иисуса Сыном Божиим. Их не пугали ни издевательства, ни побои, ни грозившая им казнь. Напрасно иудейские вожди пытались запретить им учить об имени Иисуса. Синедрион, бывший некогда властью духовной, после совершенного им убийства истинного Мессии превратился в простой аппарат насилия, и апостолы бесстрашно отвечали преступным вождям: Должно повиноваться больше Богу, нежели человекам. Бог отцов наших воскресил Иисуса, Которого вы умертвили, повесивши на дереве. Его возвысил Бог десницею Своею в Начальника и Спасителя… Свидетели Ему в сем мы и Дух Святый, Которого Бог дал повинующимся Ему (Деян. 5, 29–32).

А потом, жестоко избитые, апостолы радовались, что за имя Господа Иисуса удостоились принять бесчестие (Деян. 5,41). Эта Божественная радость – счастье и честь сораспятия своему Спасителю – не оставляла их среди бесчисленных опасностей, на кремнистых дорогах чужбины, под пытками и среди смертных мучений. Духовному слуху их были внятны и в самих сердцах их звучали слова Христовы: Если мир вас ненавидит, знайте, что Меня прежде вас возненавидел (Ии. 15,18). В мире будете иметь скорбь; но мужайтесь: Я победил мир (Ин. 16, 33). Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за Меня; радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда на небесах (Мф. 5, 11–12). Я возлюбил вас, пребудьте в любви Моей (Ин. 15, 9). Сие сказал Я вам, да радость Моя в вас пребудет и радость ваша будет совершенна (Ин. 15,11).

После убийства первомученика Стефана толпа озверевших от крови фанатиков-фарисеев вернулась в Иерусалим и начала расправу над христианами – было перебито до двух тысяч верных. Последователи Спасителя бежали в разные края, в лютующем городе остались только апостолы – и продолжали проповедь. По слову блаженного Феофилакта Болгарского, «где сильнее нападение, там должны находиться и лучшие борцы и быть для других примером мужества и смелости».

Конечно, не видеть земными глазами возлюбленного Иисуса было тяжело Его ученикам. Отсюда их стремление поскорее окончить земную жизнь, разрешиться и быть со Христом. Но эта тоска разлуки была смягчена Всещедрым Спасителем, еще на земле создавшим небесную Божественную семью. Среди страшных крестных страданий Господь не забыл любимых учеников и оказал им дивное благодеяние. Он усыновил Пречистой Своей Матери юного апостола Иоанна, в его лице – всех прочих апостолов, в лице их – весь род христианский. Последователи Господа Иисуса и в этом не остались сиротами в злом мире: они обрели Вселюбящую Мать.