Текст книги "Человек: Фрагменты забытой истории"

Из вышеприведенных соображений достаточно ясно, что оккультизм предписывает своим последователям необходимость неусыпного и пылкого устремления к исполнению долга, сфера которого расширяется первым достижением, требующим основательного признания единства своей индивидуальности со всем сущим. Сентиментального восприятия этой великой истины недостаточно – она должна проживаться в каждом поступке жизни. Потому для начала ученик должен сделать все, что в его силах, чтобы приносить всем пользу на обычном, физическом плане, однако перенося по мере своего развития свою деятельность на высший интеллектуальный и духовный планы.

Это подводит нас к рассмотрению третьего достижения, которое состоит в приобретении шести необходимых качеств в том порядке, в каком они здесь разбираются. Первое из них называется на санскрите «шама» и состоит в достижении полного господства над умом (местопребыванием эмоций и желаний), чтобы он действовал в подчинении разуму, который был очищен и укреплен достижением тех двух степеней развития, на которых мы уже останавливались. Когда это сделано, ум полностью очищается от всех злых и глупых желаний.

Предписание очистить свой ум, прежде чем очищать свои поступки, с первого взгляда кажется странным, но практическая полезность такого порядка действий по размышлении станет очевидной. Мы уже видели, какие разнообразные следствия производятся тем же количеством энергии, в зависимости от того, на каком плане она была израсходована, и конечно же план ума выше плана наших чувств. Кроме того, насильственное воздержание от физических зол очень мало помогает развитию той энергии, которая лишь одна и может дать нам силу приблизиться к истине. Наши мысли, при обычных обстоятельствах управляемые законом ассоциации, заставляют нас созерцать случаи, имевшие место ранее в нашей жизни, таким образом производя столько же ментального возмущения и забирая у нас столько же ментальной энергии, как если бы мы действительно повторяли эти поступки много раз. Потому на самом деле шама – прерывание действия закона ассоциации идей, который порабощает наше воображение, а когда воображение очищено, устраняется и главная трудность.

Следующее качество, полное господство над телесными поступками, называемое на санскрите «дама», происходит как неизбежное следствие от ранее описанного качества и не требует большого объяснения.

Третье качество, известное брахманам как «упарати», – это отречение от всякой формальной религии и способность при исполнении поставленных перед собой великих задач смотреть на вещи, нисколько не беспокоясь. Здесь от стремящегося к духовному знанию требуется не позволять, чтобы его полезность и симпатии были сужены преобладанием какой-либо конкретной церковной системы, а его отречение от мирских вещей не должно происходить просто от неспособности их оценить. Когда это состояние достигнуто, опасность искушения устранена. Как сказал индийский поэт, только те обладают истинной стойкостью, кто сохраняет уравновешенность своего ума в присутствии искушения.

Четвертым по порядку идет прекращение желания и постоянная готовность расстаться с чем угодно в этом мире (титикша). Типичная иллюстрация этого качества, дающаяся в нашей мистической литературе, – это отсутствие обиды на несправедливость. Когда это качество вполне достигнуто, в уме возникает неистощимый источник бодрости, смывающий всякие следы озабоченности и беспокойства.

Затем приобретается качество, именуемое «самадхана», которое делает ученика органически неспособным отклониться от правильного пути. В некотором смысле оно является дополнением третьего из вышеперечисленных. Сначала все эгоистические мотивы, соблазняющие человека сойти с избранного пути, теряют свою хватку и уже не властны над ним, и наконец он совершенствуется до такой степени, что по зову долга без колебаний может взяться за любое мирское занятие с уверенностью, что вернется к своей обычной жизни по выполнении взятой им на себя задачи.

Еще одно качество, необходимое, чтобы увенчать работу неофита, – это безусловная уверенность в способности Учителя научить его и в своей собственной способности научиться (шраддха). Важность этого качества может быть неправильно понята. Доверие к учителю требуется не как средство для построения священнической иерархии, но по совершенно другой причине. Вероятно, вы охотно признаете, что способность к восприятию истины не одинакова у всех умов. Для истины в уме человека есть точка насыщения, подобная точке конденсации, существующей для водяных паров в атмосфере. Во всяком уме, когда он достигает этой точки, свежая истина становится неотличимой от лжи. Истина должна прорастать в наших умах медленно и постепенно, и в Бхагавад-гите содержится строгое предписание против «поколебания веры народа» слишком внезапным откровением эзотерического знания. В то же время следует помнить, что ни от кого не требуется стремиться к вещи, реальность которой невероятна, и страна грез наркомана никогда не будет предметом исследований кого-то другого. Истина, воспринятая высшими способностями адептов, не может быть подтверждена тем, кто еще не развил эти способности, кроме как путем демонстрации того, что она связуется с другими, уже известными истинами, и принятием заявлений тех, кто заявляет, что знает ее. Подтверждение со стороны знающего авторитета – достаточная гарантия того, что исследование не будет бесплодным. Но принимать какой-либо авторитет как конечный, отвергая необходимость независимого исследования, губительно для всякого прогресса. Фактически ничто не должно безоговорочно и слепо приниматься на веру. Более того, восточный мудрец заходит так далеко, что говорит, что полагаться только на авторитет грешно, даже если это авторитет писаний.

Наш Учитель говорит: «Адептам, т. е. воплощенным духам, нашими мудрыми и непреложными законами запрещено полностью подчинять себе другую, более слабую волю человека, который рожден свободным». Мудрость принятого ими порядка действий почти самоочевидна. Разумность – это незамедлительное постижение того факта, что лишь вечное истинно, а размышление – это попытка проследить существование вещи по всей шкале времени; чем длиннее период, на который простирается эта операция, тем более полным и удовлетворительным считается размышление. Но в момент, когда познанный факт осознается на плане вечности, разумность превращается в сознание – сын соединяется с отцом, как выразился бы христианский мистик. Почему же тогда, могут спросить, доверие к знаниям учителя вообще должно быть непременным условием? Ответ лежит на поверхности. Никто не возьмет на себя труд предпринимать исследование того, во что он не верит. Но такое доверие никоим образом не требует отказа от разума. Вторая часть этого требования – уверенность в своей собственной способности учиться – необходимая основа для всех усилий по продвижению вперед. Поэт изрек более глубокую истину, чем понимал сам, сказав: «Самоуничижение ведет к рабству у деспотов и негодяев».

В тот момент, когда человек полностью поверит, что он не способен достичь высшего идеала, который только может представить, он и теряет эту способность; убежденность в своей слабости, которая, как ему кажется, его поддерживает, в действительности лишает его силы; ведь никто не стремится к тому, что он считает абсолютно за пределами достижения. Оккультизм учит нас, что человек наследует бесконечное совершенство. Он не должен возводить хулу на свое внутреннее божественное Я, аугоэйдос греков и атму брахманов, путем самоуничижения, ибо это будет непростительный грех, грех против Святого Духа. Христианские доктора-богословы тщетно пытались выяснить, что же это за грех, который страшнее всех, но истинное его значение лежит за пределами узкого горизонта их богословия.

Последнее требуемое достижение – это сильное устремление к освобождению от обусловленного существования и к преображению в Единую Жизнь (мумукшатва). Сперва могут подумать, что это требование излишне, поскольку практически подразумевается вторым достижением. Но такое предположение будет столь же ошибочным, как и отождествление нирваны с уничтожением всякой жизни. Второе достижение – это отсутствие желания жизни как средства эгоистического удовольствия, тогда как четвертое имеет позитивный характер стремления к той жизни, верного представления о которой не может иметь никто, кроме уже имеющих три первых достижения. Все, что здесь нужно указать, – это что неофит должен узнать истинную природу своего «я» и приобрести решимость постоянно сохранять это знание, таким образом избавившись от тела, созданного из-за того, что его представление о «я» цеплялось за иллюзорный предмет.

Теперь мы перейдем к рассмотрению минимального количества этих достижений, которое необходимо для успешного изучения оккультизма. Если стремление к освобождению, составляющее четвертое условие, лишь умеренно, но второе, безразличие к плодам своей деятельности, развито вполне, и шесть качеств, составляющих третье, достаточно развиты, успех достигается при помощи учителя, который направляет будущие воплощения ученика и выравнивает его путь к адептству. Но если все достижения одинаково велики, ученик становится адептом в том же воплощении. Развитие же шести качеств без второго и четвертого достижений будет подобно поливанию бесплодной земли.

Принятые ученики – это те, кто развили четыре достижения до определенной степени и проходят практическую подготовку, чтобы стать адептами в этой жизни; к испытуемым же относятся те, кто готовится под руководством своих учителей к принятию в ученики.

Несколько слов здесь можно сказать о «мирских челах» – тех, кто изучает оккультизм без всяких намерений претендовать на регулярное ученичество. Очевидно, что теоретическим изучением эзотерической доктрины можно прийти к первому достижению из четырех, и эффект, оказываемый этим на следующее воплощение человека, нельзя переоценить. Порожденная таким образом духовная энергия приведет его к рождению в условиях, благоприятных для приобретения прочих качеств и духовного прогресса в целом.

Мирские челы, как следует из названия, – это живущие в миру мужчины и женщины, которые, уже понимая высшее учение и высшую жизнь и почитая Учителей, еще не способны преодолеть свое личное желание мирских успехов. Они ограничивают свой духовный рост приверженностью тем узам, которые они наложили на себя своей собственной кармой, и, сознавая возможности человеческого духа, еще не достигли той точки, когда они с помощью железной воли могут пробудить спящие в них силы. Они – пленники в мирских цепях, которые, выглядывая из-за тюремных стен, шлют пламенный привет своим товарищам, занятым борьбой по покорению самих себя. Во власти мирских чел когда угодно прекратить свое добровольное заточение и стать челами на испытании, и когда они готовы, дверь перед ними открывается. Достичь всего, что возможно для человека, – привилегия каждого; ибо всеми и каждым управляют те же законы кармы. Немецкий поэт и философ Гете мудро заметил: «Единственный настоящий атеизм – это отчаяние».

Интеллектуальное понимание эзотерической доктрины не лишено своих преимуществ. Об этом величайший из оккультных учителей Индии, Шанкара, говорит: «Теоретическое изучение философии, хотя бы и не сопровождаемое требуемыми достижениями, дает в восемьдесят раз больше заслуг, чем исполнение всех формальных обязанностей, налагаемых религией».

Во внешнем мире распространилось весьма превратное представление о махатмах, и многие придерживаются совершенно искаженных взглядов на их природу, духовные достижения и их братские отношения с другими людьми. Их ошибочно представляют полностью лишенными человеческих чувств и сопереживания несовершенствам и слабостям человечества. Их рисуют стражами непреклонного закона, не знающего пощады и сострадания, которому безразличны повседневные испытания и печали человеческой природы. Такое ложное представление о них сложилось по нескольким причинам, главная из которых – наш собственный эгоизм, не позволяющий нам понять совершенное бескорыстие. Они – приверженцы абстрактной справедливости, служители неизменного, незыблемого закона, и чем больше их власть, тем больше и их повиновение этому закону. Не будучи привязаны к «я», они не имеют и личных интересов или индивидуальных предпочтений. Поскольку они таковы и не выказывают в своих действиях ни дружбы, ни вражды, людьми, которые не могут оценить столь возвышенные мотивы и идеалы, они понимаются превратно. В отличие от обычных людей с их личными слабостями, находясь выше ограничений повседневных желаний и потребностей, не скованные цепями, которые держат в подчинении человека плотского, они живут всецело в духе. Озеро на горной вершине их существа никогда не возмущается, потому что шквалы капризов никогда не проносятся через их души. Оно всегда – ясное зеркало, отражающее жизнь вечную и простирающее над «домом жизни» образ мира и безмятежности. Бескорыстие махатмы дает такой стандарт справедливости, который не допустит поступка, несправедливого даже к малейшему из нас, даже если это послужило бы благу большинства. На индивидуальное стремление достичь нирваны (кульминации всего знания) они смотрят как на в конечном счете лишь возвышенный эгоизм, и только самопожертвование в стремлении найти лучшие средства, чтобы привести наших ближних на правильный путь и дать возможность получить от этого преимущество как можно большему числу своих собратьев, составляет, по их мнению, истинное адептство. Они отбрасывают свое личное, иллюзорное и кажущееся «я» и признают свое истинное Я трансцендентальной божественной жизни. Наш Учитель говорит: «Если мы не хотим быть эгоистами, мы должны стараться побудить других людей увидеть эту истину и распознать реальность этого трансцендентального Я, Будды, Христа, Бога каждого существа».

Если бы люди могли понять, какой бы стала жизнь без этой «борьбы за существование», которая является настоящим и самым плодовитым источником всех горестей, бед и преступлений, они могли бы приобрести первое осознание нравственных высот жизни махатмы и духовный взгляд на нее. Распознав причины этой борьбы и верно оценив мотивы, побуждающие человека в своих стремлениях быть выше личных нужд и желаний и должным образом исполнять свои обязанности главы семьи и члена общества, можно констатировать, что есть план жизни, на котором эти причины не существуют и борьба неизвестна. Убежденность в этой истине, скрытой в самых глубинах нашего внутреннего существа, приходит от внутреннего духа, а приносит ее знание цены и никчемности этой земной жизни и бесконечных возможностей, которые лежат за ее пределами. Махатмы не игнорируют условий повседневной жизни; они сознают ее ограничения, которые люди сами налагают на себя, и вполне симпатизируют и сочувствуют борющимся массам человечества. Но высшее не может спуститься к низшему – это низшее должно узреть высоты и взобраться на них, если есть на то воля. Ни в коем случае не следует думать, что махатмы – создатели; они лишь вдохновители и просветители. Когда своим совершенным духовным оком они могут различить малейшую искру духовности, мерцающую в груди человека, они не упускают возможности раздуть это пламя до полной жизни и активности. И лишь духовные самоубийцы или преступно безразличные, довольствующиеся отрицательными добродетелями,[59]59
  То есть удовлетворяющиеся тем, что хотя бы не совершают больших преступлений. – Примеч. пер.


[Закрыть] будут полностью отсекать себя от благотворного влияния этих великих душ.

У махатм, несомненно, есть человеческая сторона характера, но она столь неразделимо слита с их высшей духовной природой, что никто не сможет, пытаясь разделить эти две части их существа, верно понять ни ту, ни другую. Обычные лицемерные условности, составляющие столь значительную часть нашей повседневной жизни, не допускаются в ту ясную атмосферу, в которой они обитают. Обычным представлениям о том, что принято, часто по ошибке принимаемым за саму жизнь, в истинной жизни нет места, и попытка приблизиться к махатмам с этой стороны – дело совершенно безнадежное. Они смотрят не на внешнего человека, будь он высокого или низкого рода, беден или богат, груб или утончен в манерах, – их духовный взгляд проницает эту внешнюю маску и воспринимает внутренние пружины нашей природы. Но, рассматривая план души каждой индивидуальности, они не могут помочь любой их них выше пределов ее собственных кармических заслуг. Махатмы – сотрудники природы, а не ее ниспровергатели.

Заключение

Читателю следует напомнить, что этот небольшой документ указывает лишь на несколько станций, которые человеческая эволюция миновала в ходе своего циклического прогресса, и вовсе не является исчерпывающим трактатом. Он начинает с нынешнего цикла, четвертого круга, с момента, когда человек и его вселенная были бесплотными, или, точнее говоря, находились в астральном состоянии, и оставляет за пределами рассмотрения более высокие степени развития, достигаемые в бóльших циклах. Однако тот, кто изучает вдумчиво, сможет провести исследование этих высших сфер и бóльших циклов с помощью закона соответствий, который незыблемо правит по всему спектру бытия. На астральной фазе своего существования человечество развило семь рас, прежде чем оно вошло в первое подобие вещественной жизни, знакомой нам теперь, и начало то, что называется «нисхождением в материю». Человеческие зародыши при их первом предметном появлении были «крылатыми шарами», или скарабеями египтян.

В семи подрасах первой вещественной расы человек развил самые ранние зародыши пяти чувств, которыми мы теперь обладаем в несравнимо более высокой степени совершенства, и двух других, еще не общепризнанных сегодня по причинам, которые сейчас станут ясны. Каждая последующая раса, в семи своих подрасах, во вполне определенном порядке продвигала вперед развитие этих чувств до предела, достижимого на данное время. Мы, принадлежа к пятой расе, пять подрас которой уже развились, обладаем пятью вполне развитыми чувствами, а два других на этом плане находятся еще в зародыше. В пределах нашей расы каждая подраса особенно акцентировала одно из этих пяти чувств. Арийские азиаты, первая подраса, лучше всего развили чувство зрения, о чем свидетельствует их превосходное умение различать цветовые оттенки и гармонично их сочетать; тогда как у пятой подрасы, основных европейских народов, видное положение, занимаемое чувством вкуса, излишне даже упоминать.

Не обладая в сколько-нибудь заметной степени двумя другими чувствами, мы относим их проявления к смутной области интуиции. У остатков ранних рас, сейчас быстро исчезающих с поверхности Земли, эти два чувства были развиты, хотя и в значительно меньшей степени, чем наши пять чувств. Многие восприятия, которые мы считаем интуитивными и поэтому недостоверными, для рассудка дикаря имеют такой же вес, как для нас сведения, получаемые от обычных чувств. Но в силу действия закона замедления, по которому появление более высокого типа эволюции всегда тормозит развитие низших, эти чувства сейчас почти исчезли. Осознающие взаимозависимость сознания человека и его окружения поймут, как видоизменения земных условий, сопровождающие более мощную жизненную энергию доминирующей расы, придают иной оборот линии эволюции более низкой расы, постепенно заставляя ее либо перековаться в более высокий тип, либо вымереть совсем. Этот закон и вызывает периодические природные катаклизмы, завершая период господства одной расы и полагая начало другой.

Зрение было первым из развитых чувств, за ним следовало осязание, а затем по порядку шли слух, обоняние и вкус. В каждой следующей расе развитие чувств продолжалось на более высоком уровне, и в третьей расе, наделившей человеческие существа личной волей, они стали во многом такими, какими мы знаем их сейчас – подверженными физическому рождению и смерти, чему предшествовало разделение полов из андрогинного человеческого существа. Цивилизация, хоть как-то напоминающая нашу, тоже появилась в этой расе, но великие природные катаклизмы, являющиеся столь важным фактором в эволюции рас, смели ее следы с Земли. Четвертая раса, атланты, об исчезнувшем континенте которых какая-то память сохранилась среди нас до сих пор, построила цивилизацию, по материальному великолепию превосходившую нашу собственную, которая, будучи основана на интеллекте, а не только на физических желаниях, в действительности стоит на более высоком уровне. Правящая сейчас раса, пятая, к которой принадлежит арийская семья народов, имеет свои истоки в Центральной Азии, откуда она распространилась по всем частям земного шара. Ее расселение положило начало большему развитию наук и искусств и привело к разнообразным проявлениям ее изначального языка и религии.

Эти предметы столь обширны, что не позволяют дать исчерпывающее изложение в любых разумных пределах, но нынешняя попытка их изложения не пропадет зря, если приведет к более широкому исследованию и лучшему пониманию человека, его происхождения и его судьбы.

Конец фрагментов