Текст книги "Церковные песнотворцы"

Имея своею основною целью, как уже указывалось, разбор песнотворческого достояния преподобного Иоанна Дамаскина, мы считаем вместе с тем необходимым кратко осветить и основные направления научных трудов Преподобного, поскольку эти два вида его творческой деятельности взаимно проникают и обогащают друг друга.

Иоанн Дамаскин известен как диалектик. В своем труде по диалектике он дает изложение логики и физики, указывая, что логика помогает излагать предметы в их взаимной связи и необходима для богословия.

На основании труда Дамаскина «Точное изложение православной веры»[116]116
  См.: Иоанн Дамаскин, святой. Точное изложение православной веры.


[Закрыть] преосвященный Филарет, архиепископ Черниговский, признает за Преподобным большое значение систематика-богослова. Этот труд был позднее образцом для восточных и западных богословов; Дамаскин является в нем первым догматистом. Произведение это не утратило своего значения до настоящего времени. Сам преподобный Иоанн делил свой труд на 52 главы, которые позднее были объединены в четыре части (книги). В первой части содержится учение о бытии Божием, Его единстве, троичности Лиц; во второй – о творении мира, человека, о Промысле; в третьей части – о двух естествах Иисуса Христа и Пресвятой Деве Богородице; в четвертой – о последствиях Воскресения Христова, о Кресте, таинствах, девстве и всеобщем воскресении. Кроме этого основного труда, изложение веры дано преподобным Иоанном в виде системы в богословском словаре и в форме отдельных кратких рассуждений.

Как полемик преподобный Иоанн Дамаскин писал слова против порицающих иконопочитание. Эти апологии в защиту святых икон очень высоко оцениваются как православными, так и инославными богословами. В эту же группу сочинений входят и труды преподобного Иоанна Дамаскина против других ересей.

Кроме того, преосвященный Филарет говорит о преподобном Иоанне как об ораторе, оставившем несколько проповедей на различные темы, об историке, писавшем о событиях IV века нашей эры, и о философе, обладающем «основательностью, силою и богатством мыслей».

Свои сочинения по диалектике, о ересях и о православной вере преподобный Иоанн объединил в одну книгу, дав ей общее название «Источник знания»[117]117
  См.: Иоанн Дамаскин, преподобный. Творения. Источник знания. – Ред.


[Закрыть], или «Источник вéдения». Эту книгу преподобный Иоанн посвятил другу своему, преподобному Косме, епископу Маиумскому.

Перечень вопросов, которым посвящал свои труды преподобный Иоанн, представляется нам достаточно обширным и, несомненно, отвечающим насущным задачам той эпохи, в которую жил Преподобный. Многие из строк его произведений, особенно же его основного труда, переносились преподобным Иоанном в церковные песни, где, проявляя себя как поэт, он свободнее выражал наиболее близкие для него, преискренние помыслы.

Как церковный песнопевец, гимнограф преподобный Иоанн оценивается архиепископом Филаретом наиболее высоко. Преосвященный утверждает, что Дамаскин как песнопевец «более высок, чем во всех других отношениях; здесь он неподражаем»[118]118
  Филарет (Гумилевский), архиепископ. Историческое учение… Т. 3. С. 204.


[Закрыть].

Одной из основных заслуг Дамаскина в области его гимнографической деятельности следует безоговорочно признать создание Октоиха, или Осмогласника. Преподобный Иоанн не только составил песнопения на воскресные дни (для вечернего и утреннего богослужения), разделив их на восемь гласов, но и создал для них музыку, установив определенный способ их пения.

Из восьми церковных гласов первые четыре признаются основными и называются прямыми; последние же четыре, называемые косвенными, вытекают из первых путем перехода в ближайший полутон. Отсюда – первому прямому гласу соответствует первый косвенный, то есть по счету пятый; второму – шестой; третьему – седьмой, называемый у греков тяжелым, и четвертому – восьмой глас.

Введение Октоиха произвело значительную перемену в составе богослужения, и поэтому преподобному Дамаскину необходимо было в дальнейшем пересмотреть Иерусалимский Устав преподобного Саввы, что он и выполнил, введя в него правило о канонах, которые были составлены им и его другом – преподобным Космою Маиумским. Преподобный Иоанн пересмотрел и отредактировал Иерусалимский Устав, определив отношение новых, введенных им последований к прежним.

Этот великий труд Иоанна Дамаскина высоко оценивается в литературе: Преподобный признается замечательной личностью в истории церковного пения, ему отводится почетное место в ряду литургических деятелей Восточной Церкви.

Один из современных исследователей гимнологии святого Иоанна Дамаскина П. Петрос указывает, что преподобный Иоанн упразднил в Церкви всякое пение, не отвечающее молитвенному духу, «положил ограду церковному пению». Разбирая законы церковного пения, современные Дамаскину, автор свидетельствует, что последний «изложил осмогласие церковного пения в строгой музыкальной системе». П. Петрос признает святого Иоанна Дамаскина «организатором… литургического музыкального осмогласного пения»[119]119
  Петрос П. Святой Иоанн Дамаскин как литургист-гимнолог.


[Закрыть].

Преосвященный Филарет, архиепископ Черниговский, указывает, что Октоих был введен еще при жизни преподобного Иоанна не только в греческих церквах, но и в церквах сирских, у яковитов и несториан. Принял Октоих, по свидетельству преосвященного Филарета, и Карл Великий, причем особо велел перевести для пения в своих храмах антифоны.

Наряду с Иерусалимским Уставом Иоанн Дамаскин пересмотрел и месяцеслов и ввел единообразие в праздновании дней святых. Преосвященный Филарет, ссылаясь на труд Шольца, устанавливает, что благодаря трудам Дамаскина древние святцы, константинопольские и иерусалимские, в значительной степени сходны между собою и в целом не отличаются от современных святцев Греческой Церкви[120]120
  См.: Филарет (Гумилевский), архиепископ. Историческое учение… Т. 3. С. 206, примч. 48.


[Закрыть].

Помимо указанных трудов по созданию Октоиха, пересмотру устава и месяцеслова, преподобный Иоанн проявил себя и как песнописец церковный в подлинном значении этого слова, работая в разных областях церковной гимнографии. Им составлены тропари, стихиры, антифоны, каноны. Считается, что общее количество канонов и стихир преподобного Иоанна Дамаскина достигает 64, хотя некоторые из них, по словам архиепископа Филарета, уже вышли из церковного употребления.

Среди произведений преподобного Иоанна прежде всего должны быть упомянуты песнопения Октоиха: воскресные стихиры и каноны. Особое значение имеют составленные Дамаскиным песнопения Святой Пасхи; далее идут каноны на двунадесятые Господские праздники, из которых особо выделяются каноны на Рождество Христово, Богоявление, Вознесение Господне и другие. В Службе преподобному Иоанну Дамаскину указывается, что он является певцом чинов святых: Богородицы, Иоанна Предтечи, апостолов и пророков, богомудрых учителей, праведников и мучеников.

Очень высоко оценивает преосвященный Филарет поэтическую силу воскресных служб Октоиха, особенно выделяя в этом смысле созданные преподобным Иоанном антифоны. Догматы с особой силой и мастерством изложены им в догматиках – воскресных Богородичных стихирах. Особое место по силе выражения занимают надгробные песнопения Дамаскина.

Архиепископ Филарет, оценивая всю песнотворческую деятельность Дамаскина, высказывает свое полное согласие с определением «златоструйный», которым преподобного Иоанна называли в его время, и ссылается при этом на слова преподобного Феофана: «Иоанн справедливо назван златою струею по обилию в нем благодати Св<ятаго> Духа, текущей в словах его и в жизни»[121]121
  Там же. Т. 3. С. 205.


[Закрыть].

До сих пор инославными богословами поднимается вопрос, можно ли все каноны, подписанные именем Иоанна-монаха, относить к творчеству преподобного Иоанна Дамаскина. Так, Ханник (1970), ссылаясь на мнение Тремпеласа (Tremplas), высказанное в 1949 году, говорит, что словом монах каноны подписывались только начиная с преподобного Иосифа – гимнографа IX века. Вместе с тем он считает, что вопрос этот окончательно не решен и требует дальнейшего изучения[122]122
  См.: Hannick Chr. Le texte de l’Oktoechus.


[Закрыть].

Преосвященный Филарет, архиепископ Черниговский, тщательно разбирая каноны, относимые к имени преподобного Иоанна Дамаскина, говорит следующее: «Если присовокупим… что и каноны на Рождество Христово, на Успение Богоматери называются то канонами Иоанна-монаха, то канонами Иоанна Дамаскина; что некоторые из дней с канонами Иоанна-монаха были по преимуществу палестинскими праздничными днями (то есть той области, где жил преподобный Иоанн Дамаскин), то с уверенностью останемся, что каноны Иоанна-монаха принадлежат знаменитому, но смиренному певцу Дамаскину». Преосвященный Филарет ссылается, кроме того, на мнение Майо, который, издавая ряд канонов, подписанных именем Иоанна-монаха, не сомневался в том, что эти каноны принадлежат Иоанну Дамаскину[123]123
  См.: Филарет (Гумилевский), архиепископ. Историческое учение… Т. 3. С. 204–205, примеч. 43.


[Закрыть].

Песнотворческая деятельность преподобного Иоанна, как уже говорилось, весьма обширна; она охватывает многие стороны жизни Церкви и духовной жизни христианина. В самом деле, песнописцы, составлявшие каноны, как правило, не писали стихир и других церковных песнопений. Те, которые писали стихиры, обычно неизвестны как творцы канонов. В преподобном же Иоанне Дамаскине сосредоточилось творчество как канонов, так и тропарей, стихир, антифонов и надгробных песнопений.

Произведения преподобного Иоанна отличает и широкий диапазон их содержания. Он писал воскресные стихиры и каноны Октоиха; ему принадлежат каноны ряда двунадесятых праздников – Господских и Богородичных. Он мог совместить в себе ликующее воспевание Пасхи Христовой с надгробным пением по умершим. Он воспел святых Божиих и достиг великой высоты богословия в своих догматиках.

Тем почетнее задача этой статьи – разбор песнотворческих произведений преподобного Иоанна по их составу и внутреннему содержанию. Этот разбор поможет не только воскресить отдельные направления в творчестве великого песнописца и богослова, но и понять его личность.

Наиболее замечательное и прославленное литургическое произведение преподобного Иоанна Дамаскина – канон на Святую Пасху. По силе, по концентрации чувств ликующей души, по глубине и образности выражений этот канон должен быть выделен из прочих произведений Преподобного, воспевающих Святое Христово Воскресение.

Достойную оценку этому канону дает преосвященный Филарет, архиепископ Черниговский, указывающий вместе с тем, что Дамаскину принадлежит и создание всей Службы Святой Пасхи, включая пасхальные часы, а также Службы на всю седмицу Пасхи. В своем произведении «Исторический обзор песнопевцев и песнопения Греческой Церкви» преосвященный Филарет дает такую характеристику пасхальному канону и всей пасхальной службе преподобного Иоанна: «После пасхальной службы в образцах творчества человеческого нельзя найти песни более полной чувствованиями, столько же живыми, сколько и высокими, восторгами святыми и истинно неземными. Пасхальная служба – торжество неба и земли. <…> Пасха – торжество торжеств, и песнь Пасхе – из праздников праздник душе»[124]124
  См.: Он же. Исторический обзор… С. 231.


[Закрыть].

Подобные же высокие похвалы пасхальному канону мы находим и у профессора Е. И. Ловягина, который дал перевод этого канона на русский язык. «Святой Иоанн Дамаскин, златоточивый составитель этого канона, – пишет Е. И. Ловягин, – совершеннейшим образом выразил в нем чувство высокого духовного восторга, наполняющего душу при воспоминании о преславном событии в земной жизни нашего Господа. <…> При изображении обширных и спасительных действий Воскресения Господня чувство, господствующее в душе Песнописца, изливается в каноне обильными потоками истинного красноречия…Оно [чувство]…то устремляется к Самому Виновнику торжества – воскресшему Спасителю, прославляя Божественное Его величие, то обращается к живущим на земле, возвещая им великую радость Праздника, то к заключенным… узникам ада… то к небу и небожителям, призывая их к священному веселию при виде славы общего всех Господа – Победителя ада и смерти». Е. И. Ловягин считает, что «сильные и величественные выражения, искусные и разительные обороты и сочетания слов, живые и быстрые переходы речи при необыкновенной силе и возвышенности мыслей и чувствований делают пасхальный канон поистине превосходным произведением церковной словесности»[125]125
  Ловягин Е. И. Богослужебные каноны… С. 66–67.


[Закрыть].

Трудно что-либо добавить к этим глубоким и искренним высказываниям упомянутых нами знатоков песнотворческой литературы Православной Церкви. Вместе с тем нам кажется необходимым рассмотреть это высокое произведение Дамаскина – его пасхальный канон, исходя из всего того наследия, которое им оставлено.

В канонах на двунадесятые праздники, равно как и в других произведениях, относящихся к воскресному богослужению, преподобный Иоанн Дамаскин встает перед нами как инок, пустынник, рассматривающий и постигающий глубочайшие тайны веры Христовой. Для этого им избирается и соответствующий размер песнопений, их – по местам – сложный состав слов и оборотов, иногда не слишком прозрачная отчетливость. В пасхальном же каноне все признают предельную ясность и точность выражений, мерность и отчетливость прозы. Очевидно, что в этом каноне преподобному Иоанну удалось взять тот ритм, который соответствовал самой радости и величию праздника, в какой-то мере превзойти свой привычный способ выражения в порыве высокого и радостного вдохновения. Этому великому произведению преподобного Иоанна Дамаскина воистину дано пережить все времена и эпохи, дано донести в полной сохранности до наших дней радость и истину Светлого Христова Воскресения.

Как утверждают многие исследователи, пасхальный канон является основной, главной частью богослужения пасхальной утрени, и потому именно ему дано стать центром пасхальной церковной радости как в светлую ночь Воскресения Христова, так и во все дни Светлой седмицы и последующих воскресных дней, вплоть до Вознесения Господня.

Очистим чувствия и узрим, – это первый вдохновенный призыв преподобного Иоанна, приглашающий нас вслед за пропетым первым радостным ирмосом Пасхи узнать путь, определить меру вхождения в тайну Светлого Христова Воскресения. Очистить чувства, изменить обычное внешнее и внутреннее восприятие мира – и только тогда, насколько возможно, узреть непостижимую тайну востания Христа из мертвых. Это, конечно, урок, наставление инока, научившегося путем долгих и разнообразных испытаний очищать внутреннее око души своей. Очистим чувствия и узрим неприступным светом Воскресения, Христа блистающася, – очистим чувство духовного зрения. Очистим также и чувство слуха, ухо, которое может услышать: Радуйтеся, рекуща ясно да услышим, победную поюще[126]126
  Триодь Цветная. Неделя Пасхи. Утреня. Канон. Песнь 1, тропарь 1.– Ред.


[Закрыть]. Это опять живое напоминание нам, живое слово, сказанное от опыта подвизающегося инока.

Но подлинную пасхальную радость слышит не только ухо подвижника; в светлую ночь всем нам дается завет очистить чувствия и одновременно сообщается уверенность в том, что мы все можем и узреть, и услышать радость Воскресения Христова. В этом – непререкаемая, безусловная сила пасхального канона преподобного Дамаскина, прозревшего, увидевшего, показавшего нам, на что способен человек, если чувства его очищены.

Преподобный Иоанн в некоторых ирмосах песней своего пасхального канона придерживается обычной, принятой темы этих ирмосов, но часто преодолевает эту установившуюся форму, и она звучит по-новому, как по-новому строит он и весь канон. Так, в ирмосах пасхального канона преподобный творец его удерживает обычное упоминание пророка Аввакума в 4-й песни, пророка Ионы – в 6-й и отроков – в 7-й; остальные же ирмосы песней преподобный Иоанн образует свободно, и все они исполнены радости великой победы Христовой.

Может быть, в ирмосе 1-й песни можно также усмотреть некоторое напоминание установленной темы – перехода евреев через Чермное море – в глаголе преведе, но это упоминание не столько повторяет обычное построение, сколько превосходит его победным гимном Воскресения Христова.

Воскресения день, просветимся, людие! Пасха, Господня Пасха! От смерти бо к жизни, и от земли к небеси Христос Бог нас преведе, победную поющия[127]127
  Триодь Цветная. Неделя Пасхи. Утреня. Канон. Ирмос 1-й песни. – Ред.


[Закрыть]. Здесь все предельно кратко, сжато, радостно. Здесь нет лишних слов и никаких размышлений; здесь только свидетельство Божественного веселия.

После того как мы призваны очистить наши чувства, мы не находим в каноне последовательного развития этой мысли. Святой песнописец как бы торопится вести нас за собой по песням канона, чтобы мы могли восчувствовать радость всего мира, видимого и невидимого, отозвавшегося на величайшее чудо нашей веры – преславное Воскресение Христово. Впрочем, может быть, в ирмосе следующей, 3-й песни, где предлагается пить новое питие, также есть обращение к нашим чувствам, тоже высоким, духовным, как выше было обращение к чувствам зрения и слуха: Приидите пиво пием новое, не от камене неплодна чудодеемое, но нетления источник из гроба одождивша Христа, в Немже утверждаемся[128]128
  Триодь Цветная. Неделя Пасхи. Утреня. Канон. Ирмос 3-й песни. – Ред.


[Закрыть].

Но видимый и невидимый мир недостаточен для того, чтобы вместить невместимую радость Пасхи, и потому дальше, кроме земли и неба, преподобным Иоанном приглашаются и преисподняя, и все умершие, чтобы вся тварь праздновала востание Христово: Ныне вся исполнишася света, небо же и земля, и преисподняя; да празднует убо вся тварь востание Христово, в Немже утверждаемся[129]129
  Там же. Песнь 3, тропарь 1.– Ред.


[Закрыть]. Это – тропарь 3-й песни пасхального канона. Темы сошествия Христа во ад Преподобный будет касаться и позднее. Ему необходимо сосредоточить сердце христианина на разнообразных последствиях действия Христова Воскресения в мире, и потому, бросив семя мысли о преисподней, он возвращается к ней в 5-й песни канона. Безмерное Твое благоутробие, – восклицает он в первом тропаре этой песни, – адовыми узами содержимии зряще, к свету идяху, Христе, веселыми ногами, Пасху хваляще вечную[130]130
  Там же. Песнь 5, тропарь 1.– Ред.


[Закрыть].

Но наряду с этими мыслями перед преподобным Иоанном уже в середине канона встает образ Христа как Агнца Божия, и образу этому он посвящает почти всю 4-ю песнь. Явися Христос, – воспевает он в первом же тропаре этой песни, – яко человек же, Агнец наречеся. С еще большей любовью и искренностью это уподобление Христа агнцу Преподобный дает в следующем тропаре, причем Христос здесь – Агнец юный, однолетний. Яко единолетный Агнец, благословенный нам венец Христос, – воспевает преподобный Иоанн, – волею за всех заклан бысть[131]131
  Там же. Песнь 4, тропари 1, 2.– Ред.


[Закрыть]. Эта одна из центральных мыслей канона будет привлекать творца его и дальше: Спасе мой, – восклицает Преподобный во втором тропаре 6-й песни, – живое же и нежертвенное заколение! – и далее соединяет с этим исповеданием величайшей Спасовой Жертвы утверждение о совоскрешении Христом и всероднаго Адама – родоначальника людей[132]132
  Там же. Песнь 6, тропарь 2.– Ред.


[Закрыть].

Преподобный Дамаскин не может не назвать наряду с упоминанием всероднаго Адама праотцев наших, людей Ветхого Завета, прообразовавших Христа и Его спасительную Жертву. В тропарях пасхального канона присутствует и богоотец Давид, который в восторге скачет пред сенным (прообразовательным) ковчегом. Здесь же и обращение к именам пророков Аввакума и Ионы; здесь образ отроков в пещи Вавилонской соединяется с идеей бессмертия: и страстию смертное в нетления облачит благолепие.

Но преподобный Иоанн Дамаскин – сын Нового Завета, и потому образы этого Завета в значительно большей мере обладают его сердцем и поэтическим вдохновением. Дамаскин неоднократно вспоминает жертвенный подвиг жен-мироносиц в ночь Христова Воскресения. Он приглашает в ирмосе 5-й песни встать рано, глубоким утром, и уподобиться мироносицам, только вместо вещественного благовонного мира принести Христу песнь: Утренюем утреннюю глубокý, и вместо мира песнь принесем Владыце»[133]133
  Там же. Ирмос 5-й песни. – Ред.


[Закрыть]. А в тропаре 7-й песни он даже более подробно излагает весь путь, скорбь и слезы жен-мироносиц: Жены с миры богомудрыя вслед Тебе течаху; Егоже, яко мертва, со слезами искаху, поклонишася, радующияся Живому Богу, и Пасху тайную Твоим, Христе, учеником благовестиша[134]134
  Там же. Песнь 7, тропарь 1.– Ред.


[Закрыть].

В Воскресении Христовом все ново, и потому Святой песнописец с такой теплотой запечатлевает все, что относится к этому Новому Завету между Богом и людьми. В своем боговдохновенном произведении он находит даже место, чтобы сказать духовно-поэтическое слово о природе Божией, о спасительной и светозарной ночи, провозвестнице светоносного дня, а говоря о самом дне Воскресения Христова, возвышается до стиля пророков и называет этот день царем и господом всех суббот в ирмосе 8-й песни. В этой песни уже отмечается тот подъем к вершине пасхального канона, который завершится в 8-й песни приглашением испить нового виноградного плода, иначе – Божественного веселия и Царства Христова: Приидите, новаго винограда рождения, Божественнаго веселия, в нарочитом дни Воскресения, Царствия Христова приобщимся[135]135
  Там же. Песнь 8, тропарь 1.– Ред.


[Закрыть].

И вот вершина канона – 9-я песнь с призывом в Новый, таинственный Иерусалим, который должен светиться, так как его осияла слава Господня: Светися, светися, новый Иерусалиме, слава бо Господня на тебе возсия[136]136
  Там же. Ирмос 9-й песни. – Ред.


[Закрыть]. Может быть, слова эти и не требуют перевода, так как воспринимаются не столько слухом, сколько глубоким чувством души. Это – уже таинство будущей жизни, Новый Иерусалим тайнозрителя Иоанна Богослова. Здесь, в заключительной песни канона, Преподобный нашел особую форму, особую силу для изображения этого Нового Иерусалима из Откровения. О Царстве вечной жизни песнописец уже говорил выше, в 7-й песни; там он повествовал об умерщвлении смерти, разрушении ада и начале вечного жития, но только в заключительной песни канона выражение этого начала вечной жизни, дарованной Христом, достигает своего апогея.

Два последних тропаря канона начинаются восклицанием О! Это восклицание по-гречески изображается омегой (w), заключительной буквой греческого алфавита. Омега знаменует одновременно и восклицание, восторг Преподобного песнописца, и окончание, предел его канона. Таинственно это восклицание; оно означает и Христа, Который есть Альфа и Омега нашей жизни.

В обоих упомянутых заключительных тропарях – воспевание жизни со Христом до скончания века: О Божественнаго, о любезнаго, о сладчайшаго Твоего гласа! С нами бо неложно обещался еси быти до скончания века, Христе[137]137
  Там же. Песнь 9, тропарь 1.– Ред.


[Закрыть]. А последний тропарь – О Пасха велия и священнейшая, Христе! – есть еще и молитва о приобщении Христу в невечернем дни Царства Христова. Этот тропарь настолько велик и проникновенен, настолько потрясает сердце, что, по существу, не имеет себе подобного во всей песнотворческой литературе:

О Пасха велия и священнейшая, Христе! О Мудросте, и Слове Божий, и Сило! Подавай нам истее Тебе причащатися в невечернем дни Царствия Твоего»[138]138
  Там же. Песнь 9, тропарь 2.– Ред.


[Закрыть].

Приведенный нами посильный разбор пасхального канона святого Иоанна Дамаскина имеет своею целью показать, что он, написанный с высоким вдохновением, при всей его разнообразной тематике является в то же время весьма органично построенным произведением, в котором можно выявить начало, своего рода вступление, далее – развитие различных тем, в том числе некоторых основных, руководящих, и, наконец, завершение с обращением ко Христу – Пасхе велией и священнейшей. Продуманной внутренней композиции канона соответствуют богатство и сила его словарного состава.