Текст книги "Система «Спаси-Себя-Сам» для Главного Злодея. Том 2"

Чем дольше пробудет в Водной тюрьме Шэнь Цинцю, тем больше страданий ему предстоит вкусить, – сознавая это, Лю Цингэ намеревался сократить время его предварительного заключения до абсолютного минимума. Само собой, старый глава Дворца не согласился:

– Боюсь, что при подобной спешке многое может быть выпущено из вида.

Переговоры всегда были специальностью монастыря Чжаохуа, так что настоятель тут же предложил компромиссный вариант:

– Как насчёт десяти дней?

– Семь, – отрезал Юэ Цинъюань. – Дальнейшее промедление немыслимо.

Со стороны это больше всего походило на сбивание цены на овощном рынке. Однако у Шэнь Цинцю были собственные соображения на этот счёт, которые он поспешил высказать:

– Нет нужды в дальнейших спорах, прошу, давайте последуем воле главы Дворца. Пусть будет месяц.

Чем дольше он будет тянуть время, тем лучше – ведь тогда гриб солнечной и лунной росы успеет подрасти ещё немного. Скосив глаза на Шан Цинхуа, Шэнь Цинцю выразительно шевельнул бровями. Собрат по несчастью тотчас откликнулся – опустил обе руки перед собой в жесте: «Без проблем, предоставь это мне!»

Вот только… Сможет ли он продержаться целый месяц во дворце Хуаньхуа, где всем заправляет Ло Бинхэ?

Глава 7. Водная тюрьма

– Старейшина Шэнь, пожалуйста, наденьте это!

Шэнь Цинцю склонил голову, и ему закрыли глаза плотной чёрной повязкой.

На самом деле подобная предосторожность была совершенно излишней: учитывая, что полный секретов лабиринт дворца Хуаньхуа всё время изменялся, даже запиши Шэнь Цинцю свой путь на видеокамеру, ему всё равно не найти выхода.

Из-за царящей в Водной тюрьме влажности земля была скользкой, и Шэнь Цинцю с завязанными глазами оставалось лишь полагаться на милость ведущих его учеников.

– Гунъи Сяо, – окликнул он.

Следующий за ним по пятам молодой человек тут же отозвался:

– Старейшина?

– Смогу я поддерживать связь с людьми из внешнего мира в ожидании суда четырёх школ?

– Только те, у кого на поясе есть пропускной жетон дворца Хуаньхуа, смогут беспрепятственно пройти в Водную тюрьму.

Выходит, Шан Цинхуа будет не так-то просто пробиться к нему, чтобы обсудить, что нужно делать с грибом солнечной и лунной росы. Поразмыслив над этим, Шэнь Цинцю спросил:

– Как поступили с теми сеятелями?

– После сожжения их останки забрали великие мастера из монастыря Чжаохуа, чтобы прочесть над их прахом сутры и избавить их души от мучений, – обстоятельно ответил Гунъи Сяо.

Со стороны послышался недовольный голос:

– Шисюн, зачем ты ему всё это рассказываешь? Неужто он рассчитывает, что, войдя в Водную тюрьму, он сможет её покинуть?

Шэнь Цинцю по голосу узнал с самого начала настроенного против него рябого ученика.

– Ученику не пристала подобная грубость! – одёрнул его Гунъи Сяо.

Однако Шэнь Цинцю лишь улыбнулся:

– Сейчас этот Шэнь – обычный заключённый, так что он имеет полное право говорить что ему заблагорассудится. Нет нужды его упрекать.

В этот самый момент они наконец прибыли к месту временного заточения Шэнь Цинцю – чёрную повязку сняли с глаз, и, когда зрение немного прояснилось, в сумраке он различил очертания огромной пещеры.

Внизу мерцала поверхность тёмного озера. На стенах на разных интервалах тускло горели факелы, отблески которых неистово плясали на водной ряби. В центре озера возвышалась рукотворная белая платформа – благодаря особой структуре камня её пронизывали лучи, и она сияла подобно нефриту.

Гунъи Сяо извлёк связку ключей, нащупал замочную скважину в скале и с трудом повернул ключ. Со дна озера тут же раздался скрежет, словно пришли в движение огромные шестерёнки, и из воды поднялась каменная тропа, ведущая платформе в центре озера.

– Старейшина, прошу, – произнёс Гунъи Сяо.

– Гляньте-ка! – С этими словами рябой ученик поднял камень и бросил его в воду.

Вместо того, чтобы тонуть, булыжник продолжал плавать, будто он из дерева. Мгновение спустя раздалось шипение, словно на раскалённую сковороду бросили кусок мяса, на поверхность воды потянулись цепочки пузырьков; камень начал растворяться прямо на глазах, и вскоре от него не осталось и следа.

– Эту камеру нечасто используют, – злорадно заявил рябой. – Тот, кто желает сбежать отсюда – или же ждёт, что его освободят, – лишь предаётся пустым иллюзиям!

Столь разрушительная сила заставила Шэнь Цинцю содрогнуться.

Свались он в это озеро, от него даже костей не останется.

Разве прославленный дворец Хуаньхуа – не праведная школа совершенствующихся? Так где же они смогли раздобыть столько явно противоречащей всем законам смертоносной жидкости?!

Шэнь Цинцю прошёл по каменной тропе, соблюдая крайнюю осторожность: поскользнись он, в том, что случится дальше, не было бы ни капли смешного. Стоило ему достичь платформы, как Гунъи Сяо вновь повернул ключ, и тропа скрылась в чёрных водах.

Шэнь Цинцю опустился на платформу и обозрел своё новое обиталище, прикидывая, можно ли перелететь озеро на мече – ведь тогда разрушительная сила воды его не затронет… Стоило ему подумать об этом, как Гунъи Сяо привёл в действие какой-то механизм рядом с замочной скважиной.

Пещеру тотчас заполнил звук льющейся воды. Подняв голову, Шэнь Цинцю увидел ниспадающие с потолка тёмные мутные струи, непроницаемой завесой окружившие квадратную платформу протяжённостью в шесть чжанов[19]19
  Около 20 м.


[Закрыть].

…Да щас! Сквозь подобный заслон не пролететь и мухе, не говоря уже о человеке!

* * *

Водная тюрьма дворца Хуаньхуа воистину заслуживала свою зловещую репутацию! Неудивительно, что все главы школ единодушно избрали в качестве места заключения особо опасных преступников именно её!

Шэнь Цинцю знал, что в покое его тут не оставят, но не предполагал, что его потревожат так скоро.

Он проснулся от того, что его окатили ледяной водой.

Содрогнувшись от холода, он решил было, что, задремав, свалился в озеро. Встряхнув головой, он принялся моргать, чтобы унять резь в глазах, – лишь тогда до него дошло, что это была совершенно нормальная вода. Как бы тонки ни были опутавшие его тело сто восемнадцать вервий бессмертных, они надёжно блокировали его меридианы и даже отчасти кровоток – из-за этого способность Шэнь Цинцю переносить холод сильно снизилась, так что он не мог унять сотрясавшую его дрожь.

Водный занавес, окружавший платформу, исчез, а из воды показалась соединяющая её с внешним миром каменная тропа.

Когда Шэнь Цинцю наконец удалось проморгаться, он узрел прямо перед собой пару изящных вышитых туфелек. Подняв глаза, он уткнулся взглядом в подол розовой юбки.

Облачённая в розовое девушка прямо-таки искрилась от обилия украшений. Изогнув прекрасные брови, она уставила на мужчину гневный взгляд больших миндалевидных глаз. На её плече покоилась железная плеть.

Шэнь Цинцю мысленно закатил глаза.

Чтобы замучить человека, и одного Ло Бинхэ более чем достаточно – а тут ещё толпа его жёнушек! Появляясь одна за другой, словно куртины цветов пред скачущим во весь опор всадником, они по очереди доставляли ему неприятности. Почему бы вам всем не убраться к своему достославному муженьку: этого Шэнь Цинцю ничуть не занимают ваши прелести, ясно вам, товарищи женщины?!

Тем временем девушка наставила на него плеть:

– Я же вижу, что ты уже проснулся, так что нечего притворяться мёртвым! У этой госпожи Дворца есть к тебе пара вопросов!

Учитывая её возраст и навыки, даже при нынешнем плачевном состоянии Шэнь Цинцю у неё не было никакого права учинять ему допрос.

– Какими бы ни были эти вопросы, не думаю, что молодой госпоже Дворца[20]20
  Молодая госпожа Дворца 小宫主 (xiăo gōng zhŭ) – сяо гунчжу – в пер. с кит. «маленькая (или младшая) хозяйка Дворца». Имя этой героини, как и её отца, старого главы дворца Хуаньхуа (или лао гунчжу), не упоминается.


[Закрыть] приличествует этим заниматься, – отозвался Шэнь Цинцю.

На это ясная жемчужина на ладони старого главы Дворца, эта неукротимая предводительница гарема Ло Бинхэ, заявила без малейшего почтения:

– Хватит болтовни! Раз ты знаешь, кто я такая, то, стало быть, догадываешься о цели моего визита! – От приступа еле сдерживаемой ярости она едва не заскрежетала зубами, глаза покраснели от переизбытка чувств. – Гнусный приспешник демонов, предавший своих товарищей! Будь уверен, праведное возмездие настигнет тебя! Теперь, когда ты попал в руки этой госпожи Дворца, она преподаст тебе хороший урок!

– Что-то я не припомню, как сознавался в сговоре с демонами, – отозвался Шэнь Цинцю.

Молодая госпожа Дворца нетерпеливо топнула ножкой:

– Полагаешь, раз ты не сознался, то я не смогу свести с тобой счёты? Даром что ты – прославленный старейшина, всё, что от тебя видел братец Ло, – лишь жестокость и бесчеловечное коварство; стоит ли после этого удивляться, что ты продался демонам?

Воистину, законы наследственности неумолимы – по одному только ходу мысли можно было понять, что она и впрямь дочь своего отца!

На мгновение утратив дар речи, Шэнь Цинцю выдавил:

– Он в самом деле говорил, что видел от меня лишь жестокость и бесчеловечное коварство?

– Братец Ло такой хороший человек – разумеется, он никогда не сказал бы подобного, – пропел смягчённый истинным чувством голосок молодой госпожи Дворца. – Он прячет свои раны глубоко в сердце, никому не позволяя ни коснуться их, ни даже проведать о них… Но неужто ты думаешь, что из-за того, что он не говорит об этом вслух, я не вижу его страданий, будто у меня нет глаз и нет сердца?

Эмоциональности ей и впрямь было не занимать… От подобных излияний Шэнь Цинцю стало порядком не по себе.

Что это, грёбаный конкурс декламации?!

Он правда не знал, чего ему хочется сильнее: упасть на землю в приступе оглушительного хохота или залиться горючими слезами. «Уж прости, – сокрушался про себя Шэнь Цинцю, – я знаю, что жестоко смеяться над сестричкой, которая с такой искренностью повествует о своём глубоком чувстве, но у меня всё это вызывает испанский стыд!»

При потрясающих воображение размерах гарема Ло Бинхэ атмосфера в нём царила воистину нездоровая, ведь каких только причудливых личностей там не водилось – а всё потому, что главный герой, предпочитая количество качеству, замахнулся на кус, который был не в силах прожевать. Ну, и ещё, разумеется, из-за того, что Сян Тянь Да Фэйцзи вознамерился написать гаремный роман, будучи безнадёжным отаку, который от силы пару раз за всю жизнь держал девушку за ручку. Так ему и надо, ха-ха-ха!

– Что это за выражение на твоём лице? – внезапно насторожилась молодая госпожа Дворца.

Шэнь Цинцю тотчас принял вид предельной серьёзности, изгнав с лица даже тень улыбки: насколько он знал, эту девчонку лучше не злить – а то мало не покажется. И в самом деле, она тут же взвилась на дыбы:

– Ты что, смеяться надо мной вздумал?!

Изначально молодая госпожа Дворца питала романтическую привязанность к своему другу детства Гунъи Сяо, однако при появлении Ло Бинхэ её бурные чувства всецело перекинулись на Единственного и Неповторимого. Тут уж ничего не попишешь: от истока такого рода романов, если перед героиней встаёт выбор между свалившимся на неё с неба незнакомцем и другом детства, то победу без малейшего труда одержит таинственный незнакомец. Шэнь Юань всегда подозревал, что такие любовные треугольники столь популярны в гаремных романах, потому что в жизни хватает как тех, кого точно так же бросили, так и тех, что сами не прочь отбить чужую подружку, – они-то и получают извращённое удовольствие от этого сюжетного тропа. Разумеется, героини, переметнувшись подобным образом, искренне полагают, что ничего плохого не сделали, – ведь они лишь следовали зову истинной любви, только и всего, – но в глубине души они осознают, что совесть их нечиста, потому-то стоит им заметить косой взгляд, как им тут же кажется, что над ними смеются. Вне себя от стыда, переходящего в неконтролируемый гнев, молодая госпожа Дворца замахнулась плетью!

Она рассекла воздух со зловещим свистом. Пусть вервие бессмертных лишило Шэнь Цинцю духовной энергии, его физические навыки никуда не делись: он проворно откатился, так что хвост плети впечатался в платформу в каких-то трёх чи[21]21
  Примерно метр.


[Закрыть] от его ноги.

От удара во все стороны полетели осколки камня, в воздухе повисла белая пыль. Встав на одно колено, Шэнь Цинцю принял устойчивую позу.

Какого чёрта эта девчонка использует железную шипованную плеть?! Это же никуда не годится!!!

Но что было ещё более неправильно, так это то, что в оригинальном романе молодая госпожа Дворца применяла свою высококлассную плеть лишь против соперниц в любви – стоило Ло Бинхэ задержать взгляд на очередной красотке, и пошло-поехало!!! Так с какой стати она теперь лупит мужчину этим орудием, предназначенным исключительно для бабских разборок?

«Разве ты не слышишь, как рыдает твоя плеть?! – негодовал про себя Шэнь Цинцю. – Серьёзно, я сыт этим дерьмом по горло! И хватит пихать мне в лицо этот странный сценарий!!!»

Промахнувшись, молодая госпожа Дворца лишь разъярилась ещё сильнее. Вскрикнув нежным голосом, она обрушила на Шэнь Цинцю новый удар. Платформа была не так уж велика, и, какой бы быстрой ни была его реакция, он всё же был связан, а потому, хоть удар едва задел кожу, плеть с треском порвала одежду в нескольких местах. Продолжая уворачиваться, Шэнь Цинцю вскоре достиг края платформы. Теперь отступать было некуда, так что ему оставалось лишь принять на себя следующий удар. Зажмурившись и стиснув зубы, он приготовился к обжигающему прикосновению плети.

Однако ожидаемой вспышки боли не последовало.

Когда он наконец решился открыть глаза, его сердце ушло в пятки.

Ло Бинхэ голыми руками сжимал хвост плети. В его глазах горели чёрные как смоль призрачные огни, холодные и пугающие.

Роняя слова, будто ледышки на мёрзлую землю, он произнёс:

– Что. Ты. Делаешь?

Не заметившая его появления молодая госпожа Дворца опешила от неожиданности, но что напугало её по-настоящему, так это безжалостное выражение лица Ло Бинхэ, подобного которому ей ещё видеть не доводилось. Её пронизала невольная дрожь.

Ло Бинхэ всегда казался ей добрым и мягким – он умел мастерски завоёвывать расположение людей, так что молодой госпоже Дворца и в голову не приходило, что он может смотреть на неё таким взглядом, будто желает убить и расчленить её, не сходя с места. Она машинально отступила на несколько шагов, прежде чем сумела выдавить, едва шевеля губами:

– Я… я… я взяла у отца пропускной жетон, чтобы допросить его…

– Суд четырёх великих школ состоится через месяц, – холодно заявил Ло Бинхэ.

Молодая госпожа Дворца почувствовала себя несправедливо обиженной.

– От него пострадало столько моих шисюнов и шицзе! – выкрикнула она. – И он так ужасно с тобой обошёлся! Что такого, если я преподам ему урок?

Ло Бинхэ выдернул плеть из её рук, не обращая внимания на острые шипы. Казалось, при этом он не приложил ни малейшего усилия, однако, когда он разжал пальцы, сегменты плети превратились в груду бесполезного железа.

– Уходи, – бесстрастно бросил он.

Молодая госпожа Дворца, выпучив глаза, беспомощно глядела на то, что осталось от её любимого оружия. С её губ сорвалось изумлённое:

– …А?

Она ткнула пальцем в Шэнь Цинцю, перевела его на Ло Бинхэ и сквозь подступающие слёзы воскликнула:

– Ты… как ты можешь так со мной обращаться? Ведь я зла на него из-за тебя, а ты мне даже пальцем тронуть его не даёшь?

Ло Бинхэ без слов швырнул обломки плети в озеро – казалось, яростное шипение растворяющегося металла будет длиться вечно.

Губы молодой госпожи Дворца задрожали.

Внезапно её посетило чувство, что на самом деле Ло Бинхэ желал вот так раздавить, цунь за цунем, а потом бросить в разъедающее плоть озеро… её саму. Похоже, он и впрямь не шутил.

Голосом, исполненным горечи и негодования, она возопила:

– Ты же знаешь, что я делала это ради тебя! – Затем развернулась и, рыдая, бросилась прочь.

Шэнь Цинцю про себя взревел ей в унисон: «С этим чёртовым сюжетом всё не так!.. Твою мать, где он свернул не туда?!..»

Он всё ещё причитал про себя, когда взгляд Ло Бинхэ сместился с убегающей девушки на него.

У Шэнь Цинцю тут же заныло буквально всё. В этот момент он предпочёл бы, чтобы молодая госпожа Дворца выпорола его, нанеся сто восемьдесят ударов, так, чтобы всё тело превратилось в кровоточащую рану, чем остаться один на один с Ло Бинхэ в ограниченном пространстве, куда уж до этого обычной физической боли!

Некоторое время они безмолвно мерили друг друга взглядами, потом Ло Бинхэ сделал шаг вперёд.

Шэнь Цинцю бессознательно отпрянул.

Ло Бинхэ протянул было руку, но внезапно замер и спустя какое-то время опустил её.

– Учителю нет нужды опасаться меня, – хмыкнул он. – Если бы я хотел с ним что-то сделать, для этого мне бы не потребовалось до него даже дотрагиваться.

И то правда. Единая капля крови небесного демона, проникшая в тело, равносильна часовой бомбе, так как она таит в себе неисчислимое множество способов причинять страдания. Ло Бинхэ достаточно было шевельнуть пальцем, чтобы все внутренности Шэнь Цинцю перевернулись вверх дном, да так, что он будет молить о смерти.

Вновь опустившись на платформу в подобающей для медитации позе, Шэнь Цинцю поднял глаза, чтобы встретить взгляд Ло Бинхэ.

Целый месяц.

Он должен продержаться во что бы то ни стало. После этого он вновь будет свободен, как бескрайнее море, как высокое небо, как птица в полёте. Этот старик[22]22
  Старик 老子 (lăozĭ) – так молодые люди фамильярно говорят о самих себе, также это имя древнекитайского философа Лао-цзы.


[Закрыть] не должен обращать внимания на подобные провокации!!!

Некоторое время оба молчали. Наконец Шэнь Цинцю не выдержал:

– Если хочешь что-то со мной сотворить, тебе нет нужды торопиться. После суда четырёх школ я буду втоптан в грязь, моя репутация – развеяна во прах, а жизнь окажется полностью в твоём распоряжении. Неужели не стоит немного подождать, чтобы сполна насладиться торжеством справедливости?

Говоря всё это, он основывался на том образе мыслей, что был свойственен оригинальному Ло Бинхэ, – такой аргумент непременно должен был прийтись ему по вкусу. Однако, вопреки ожиданиям, вместо того, чтобы проясниться, взгляд его ученика стал ещё более холодным и пугающим.

– Почему учитель так уверен, что приговор будет не в его пользу? – прищурился он.

– Это я должен задавать тебе этот вопрос, не так ли? – парировал Шэнь Цинцю.

– Мне? Опять я, – криво усмехнулся Ло Бинхэ.

От этого Шэнь Цинцю попросту утратил дар речи.

Вообще-то говоря, всей этой истории с городом Цзиньлань в оригинальном сюжете и в помине не было. Исходя из хронологии книги, в это время Ло Бинхэ должен был усердно прокачиваться в мире демонов, ничем не давая о себе знать, а Шэнь Цинцю, не располагая преимуществом точки зрения всезнающего читателя, – ни сном ни духом об этом не ведать. Однако Сян Тянь Да Фэйцзи сделал особый упор на одной вещи: с тех пор как Ло Бинхэ вновь явился в мир людей, все коварные заговоры и беспощадные убийства непременно были связаны с ним – с какой стороны ни посмотри, а наиболее очевидным подозреваемым всегда оказывался Ло Бинхэ.

Заложив руки за спину, он с мрачным видом принялся мерить платформу шагами.

– Могу я спросить учителя, – внезапно обернувшись, резко произнёс Ло Бинхэ, – он правда полагает, что все преступления и убийства, совершаемые демонами в мире людей, – моих рук дело?

Шэнь Цинцю нахмурился.

Не получив ответа, Ло Бинхэ медленно стиснул кулаки.

– Когда-то ты безоговорочно мне верил, а теперь считаешь, будто всеми моими действиями движет злой умысел. Неужто разница между нашими народами столь велика, что в корне изменила твоё отношение ко мне?

На этот раз Шэнь Цинцю не мог промолчать.

– Если уж на то пошло, у меня к тебе тоже есть один вопрос, – собрав всё своё мужество в кулак, решился заговорить он.

– Этот ученик готов внимать со всем почтением, – склонил голову набок Ло Бинхэ.

– Если твоим внедрением во дворец Хуаньхуа руководил не злой умысел, то, позволь спросить, каковы же были твои истинные мотивы?

«И какого чёрта главный герой творит бог знает что, наплевав на основную сюжетную линию?»

Сытый по горло и гнётом Системы, и этой бедовой книжонкой, Шэнь Цинцю был просто обязан задать этот вопрос.

Казалось, эти слова порядком ошеломили Ло Бинхэ – его губы зашевелились, будто он собирался что-то сказать, но в итоге так и не решился.

– Не можешь ответить? – немного удивился Шэнь Цинцю.

Что случилось с бойким языком главного героя, который в оригинале сумел покорить хребет Цанцюн одной только силой своего красноречия? Быть может, это тоже последствия «ускоренной программы» совершенствования в мире демонов? Во всяком случае, с прокачкой навыка убедительности вышла явная осечка…

– Учитель всё равно мне не поверит, – наконец нехотя отозвался Ло Бинхэ. – Так что какая разница, отвечу я или нет?

Пламя факелов затрепетало во тьме подземелья, рассыпая блики по взволновавшейся поверхности воды, и Шэнь Цинцю, казалось, содрогнулся вместе с ними.

На некоторое время вновь воцарилась тишина, на сей раз её неожиданно нарушил Ло Бинхэ:

– Но я надеюсь, что учитель сможет дать мне искренний ответ на один вопрос. – Поджав губы, он напряжённо повторил: – Один-единственный вопрос.

– Говори.

Едва слышно вздохнув, Ло Бинхэ прошептал:

– Ты сожалеешь?

Шэнь Цинцю молча смерил Ло Бинхэ оценивающим взглядом.

Пусть то, о чём он, собственно, должен сожалеть, не прозвучало, для него это было яснее ясного: раскаивается ли он в том, что сбросил ученика в Бесконечную бездну.

«Что за дурацкий вопрос! Разумеется, жалею до посинения! Однако что имел в виду Ло Бинхэ, задавая его?»

У Шэнь Цинцю запульсировало в висках, и перед его глазами вспыхнуло гигантское диалоговое окно.

【Пожалуйста, выберите ответ из следующих опций:

А: Мне жаль. Учитель глубоко сожалеет об этом с того самого дня. За истекшие года не было ни единого мгновения, когда я не сокрушался бы об этом.

В: (со злобной усмешкой) Видя, во что ты превратился, я ничуть об этом не сожалею!

C: Промолчать.】

«Да отъебёшься ты от меня наконец? Это что, ещё одно последствие грёбаного обновления? Что это за хрень в скобочках? Теперь ты ещё и выражение лица за меня подбирать будешь? Это тебе что, сраный GALGAME[23]23
  GALGAME – яп. 美少女ゲーム (bishōjo gēmu) – в пер. с яп. «игра с хорошенькими девушками», где gal – подражание girl; жанр визуальных новелл, где игрок взаимодействует с привлекательными девушками, выбирая ответы из предложенных, и тем самым влияет на сюжет.


[Закрыть]?»

Определённо, старая примитивная версия Системы нравилась ему куда больше. «Эй, добрые люди, поделитесь кто-нибудь исходником Системы версии 1.0, – в отчаянии возопил он про себя, – я буду вечно молиться за вас и ваших близких!»

Тень нелёгких раздумий легла на лицо Шэнь Цинцю. «Опция А звучит чересчур фальшиво: на месте Ло Бинхэ я бы не просто не поверил ни единому слову, меня бы вдобавок стошнило. И что это за фигня с В? Тебе что, не даёт покоя, что он в прошлый раз меня не додушил?»

【Пожалуйста, делайте выбор.】

«С, С, С!» – мысленно выкрикнул Шэнь Цинцю.

【Вам начислено 10 баллов за философскую глубину образа.】

«Кто-нибудь объяснит мне, как вообще оценивается эта хрень?» – взорвался Шэнь Цинцю.

При этом он стойко хранил предписанное молчание, боясь даже ненароком скосить взгляд.

Так и не дождавшись ответа, Ло Бинхэ медленно разжал кулаки.

– На самом деле я всегда знал ответ, – с горькой усмешкой бросил он. – И всё же зачем-то задал этот вопрос учителю. Я такой идиот.

Если бы Шэнь Цинцю не знал, что Ло Бинхэ является основным источником энергии для всех систем этого мира, он подумал бы, что в какой-то момент его ученик тоже стал попаданцем.

А если бы не точка зрения всеведущего читателя, наделяющая его всесторонним знанием сюжета, Шэнь Цинцю решил бы, что, пожалуй, Ло Бинхэ… в самом деле был немного огорчён.

Воистину, молчание – золото. Чем больше наговоришь, тем сильнее пожалеешь об этом впоследствии, так что Шэнь Цинцю просто закрыл глаза, продолжая сидеть в позе медитации.

Какое-то время на платформе царила тишина, затем вновь раздался тихий прохладный голос Ло Бинхэ:

– Учитель всегда так скуп на слова. Прежде он удостоил бы меня хотя бы парой фраз – однако нынче не желает бросить ученику и эти крохи. – После паузы его тон внезапно переменился: – Что ж, на самом деле это не имеет значения. Я знаю множество способов, чтобы заставить тебя заговорить, – промолвил он с саркастической усмешкой.

Едва отзвучали эти слова, как Шэнь Цинцю распахнул глаза.

Внизу живота зародилось лёгкое покалывание.

«Когда я говорю – тебе не нравится, молчу – ты опять недоволен, – в панике подумал Шэнь Цинцю. – Разве мои прегрешения стоят стольких усилий?»

Мгновение спустя покалывание исчезло, и его сменило странное ощущение, будто по кровеносным сосудам кто-то ползает.

После нескольких дней спячки кровь небесного демона наконец полностью приспособилась к среде обитания внутри нового хозяина, и теперь, повинуясь воле изначального владельца, кровяные паразиты переродились в зрелую форму и принялись исследовать внутренние органы по всему телу Шэнь Цинцю.

– Селезёнка, – неторопливо принялся перечислять Ло Бинхэ. – Почки, печень, лёгкие, желудок, кишечник…

При каждом слове в поименованном им органе возникали нестерпимые зуд и боль – самые что ни на есть натуральные, будто ряды крохотных жвал одновременно вонзались в плоть, и их уколы сопровождались сводящим с ума жжением.

Хотя эту боль нельзя было назвать невыносимой, она приближалась к этому порогу.

Не в силах сохранять прежнюю позу, Шэнь Цинцю согнулся пополам, борясь с желанием сжаться в комок. Ручейки холодного пота соединились с ещё не высохшими каплями воды на подбородке.

Теперь-то Ло Бинхэ наконец действовал как положено, вот только жаль, что ему под горячую руку подвернулся именно Шэнь Цинцю. «Чёрт, до чего же больно, – стенал он про себя. – Так вот что сестрички чувствуют во время месячных?!»

– Учитель, где бы вы хотели это ощутить? – ласково поинтересовался Ло Бинхэ.

«Да нигде! Я что, по-твоему, ещё недостаточно это ощутил?! На что же это будет похоже потом?! – От души треснув по окну Системы, Шэнь Цинцю мысленно заорал: – Эй, ты, может, сделаешь хоть что-нибудь? Или я тебе больше не пользователь?!»

【Желаете применить артефакт «поддельная нефритовая подвеска Гуаньинь»? Дружеское напоминание: ключевой артефакт может быть использован лишь единожды.】

«И каков уровень гнева Ло Бинхэ в настоящий момент?»

【30 пунктов.】

«Отчего так мало? – поразился Шэнь Цинцю. – Ты уверена, что правильно считаешь?! Это уже за гранью всякой логики! Использовать артефакт, способный снять 5 000 пунктов, для того, чтобы избавиться от жалких тридцати, – да меня жаба задушит! – возмутился он и вновь принялся допрашивать Систему: – А другие опции есть? Какой там второй вариант по рейтингу положительных отзывов?»

【Желаете задействовать «Малый двигатель сюжета»?】

…По правде говоря, звучало не слишком впечатляюще, но раз уж этот самый двигатель занимал второе место в рейтинге, то и он сойдёт. Шэнь Цинцю решительно надавил на кнопку запуска!

– Не желаешь ни говорить со мной, ни даже смотреть на меня? – криво улыбнулся Ло Бинхэ. – Считаешь, что я грязный? – Он сделал стремительный шаг вперёд, выпалив: – Не надейся, что я буду тебе в этом потакать! – С этими словами он выбросил руку, чтобы схватить Шэнь Цинцю за плечо.

Однако тот, уловив его движение, успел уклониться, так что Ло Бинхэ поймал лишь рукав.

Поскольку одеяние Шэнь Цинцю было основательно истрёпано плетью молодой госпожи Дворца, с треском порвавшись, оно вовсе спало с плеча.

Никто из них не предвидел подобного развития событий, а потому оба потрясённо застыли.

Поскольку Шэнь Цинцю недавно окатили ледяной водой, мокрая одежда и волосы всё ещё липли к снежно-белой коже, на фоне которой красными нитями проступало вервие бессмертных. Пусть даже выражение лица мужчины оставалось в высшей степени благопристойным – вернее, шокированно-благопристойным, во всём его облике было что-то… крайне неприличное.

Ло Бинхэ округлил глаза.

Какое-то время он молча таращился на Шэнь Цинцю, затем резко отдёрнул руку, словно коснувшись раскалённого железа, и поспешно отвернулся.

Казалось, это движение напугало и копошащихся в крови Шэнь Цинцю паразитов: они бросились врассыпную, и мучительное ощущение застоя в сосудах прошло.

Шэнь Цинцю впервые за долгое время вздохнул с облегчением, сердце его обливалось слезами радости – «старшая тётушка»[24]24
  «Старшая тётушка» – в оригинале 大姨妈 (dà yímā) – старшая сестра матери, обр. в знач. «месячные».


[Закрыть] наконец-то свалила в туман!

«Кстати говоря, как вообще работает этот “Малый двигатель сюжета”? – невольно подивился он. – Одежду рвёт, что ли? Может, его стоило назвать “Малым инициатором стриптиза”? На чём, интересно, основан его принцип действия – на природном отвращении главного героя к голому мужскому телу?!»

Некоторое время Ло Бинхэ так и стоял спиной к нему в напряжённой позе, словно не зная, куда девать руки. Внезапно он с быстротой молнии сорвал собственное верхнее платье и, не оборачиваясь, швырнул его за спину.

Оно угодило прямиком в лицо Шэнь Цинцю.

«И что, скажите на милость, это значит?» – оторопел тот.

Эта сцена, этот жест… Почему это так его беспокоит? На ум невольно пришло избитое клише: «Парень накидывает свою верхнюю одежду на возлюбленную, которую только что вырвал из лап злодея».

При этой мысли у Шэнь Цинцю волосы встали дыбом. Он слегка повёл плечом, и платье чернильного цвета соскользнуло на платформу.

Серебряная вышивка змеилась по мягкой, тонкой ниспадающей ткани. Услышав шорох, Ло Бинхэ оглянулся и увидел своё одеяние на земле. Шэнь Цинцю осторожно подтолкнул его к ученику.

Он даже подумывал, не лучше ли было его сложить, но так и не успел с этим определиться, когда Ло Бинхэ внезапно развернулся к нему. В угольно-чёрных глазах бушевало ослепительное пламя факелов, на тыльной стороне кистей вздулись вены – казалось, его ярость лишь разгорелась ещё пуще. Пару раз сжав и разжав пальцы, он нанёс несколько критических ударов, словно бы сбрасывая пар.

На самом деле он никуда особо не целился: некоторые из ударов пришлись по озеру, взметая в воздух фонтаны воды, ещё один достался стене, выбив здоровенную дыру – осколки камня так и брызнули, факелы осыпались в воду, продолжая гореть из-за странных свойств этого озера. Они снизу вверх отбрасывали зловещие отблески на лицо Ло Бинхэ, превращая его в маску из резких теней и красноватых отсветов.

– Я чуть не забыл, что учитель ненавидит всё, чего коснулась грязная рука демона, – медленно опустив руку, произнёс он.

Вы только поглядите на этого непревзойдённого главного героя, который без каких-либо оснований устроил форменную истерику, совершенно позабыв о своём благородном образе! И чем Ло Бинхэ после этого отличается от капризного ребёнка, что швыряется кубиками? Определённо, он не тянет на роль харизматичного лидера.

Прежде безупречно гладкие стены теперь сплошь испещряли выбоины – а всё потому, что Ло Бинхэ вожжа под хвост попала.

Обернувшись, он обнаружил, что Шэнь Цинцю обозревает всё это с видом праздного наблюдателя. У Ло Бинхэ запульсировали вены на висках, и он прошипел, стиснув зубы:

– …Я действительно хочу увидеть своими глазами, как через месяц от твоей хвалёной репутации не останется камня на камне!

Взмахнув рукавами, Ло Бинхэ в раздражении устремился прочь с платформы. Проходя мимо, он что было сил двинул по механизму, и вода вновь заструилась с потолка.