Текст книги "Пособники и подстрекатели"

ГЛАВА 19

Все последующие месяцы дела у Хильдегард шли блестяще. Она отделалась от большинства пациентов, которых, отправившись в Лондон, бросила на произвол судьбы, – она не верила в эффективность длительного курса лечения. От новых пациентов не было отбоя. Видимо, доктор Вольф владела какими-то особыми методами исцеления. Она вернулась к Жан-Пьеру, но замуж за него не вышла.

В один из холодных дней рано наступившей весны Доминик позвонила, когда у Хильдегард в кабинете сидел пациент. Это было довольно необычно.

– В приемной доктор Карл Джекобс, он хочет переговорить с вами лично.

– Хорошо. Попросите его подождать.

Когда подошла очередь Джекобса, Хильдегард встретила его очень тепло:

– Мы вам так обязаны, доктор Джекобс! Без угроз Лукана жизнь в Париже так чудесна! Я надеюсь…

– У меня есть для вас информация.

– О них?

Доктор Джекобс начал рассказ:

– Видите ли, мой дед считал, что они оба английские графы. Теперь это не важно, пусть так считает. Трое сыновей вождя очень преуспели под их руководством. Они научились брать барьеры на лошадях, они, в лучших традициях джентльменов, научились жульничать при игре в покер и баккара. Но кое-какие проблемы возникли в связи с состоянием обоих господ. Лорду Лукану постоянно слышались какие-то голоса, а лорда Уокера одолевали необъяснимые страхи, что, могу вас заверить, часто случается с белыми людьми в Центральной Африке.

Мой дед Делиху Канзия был убежден, что Уокер заколдован, – такое всегда возможно в этих местах. Уокер жаловался, что солнце заходит слишком быстро, а долгие звездные ночи холодят его душу. Лукан хотел отравить Уокера – так советовали ему голоса. Но вождь Делиху возражал. Видите ли, доктор Вольф, если человек отравлен, его нельзя есть. Мой дедушка обсудил этот вопрос с нашими целителями. Они считают, что, если его мальчики съедят графа, это пойдет им на пользу. Съев Уокера, они станут графами Уокерами. Это вполне логично, разве нет?

– Да, – кивнула Хильдегард, – вполне логично. Мы в какой-то степени становимся тем, что мы едим, не говоря уже о том, что мы видим, слышим и обоняем. Но Уокер, как вы знаете, не является графом. Граф – это Лукан.

– Теперь это не имеет значения, – сказал доктор Джекобс. – Произошла ошибка. Ночью в засаду были посланы двое крепких парней. Они должны были поджидать, когда после прогулки Уокер будет возвращаться в главный дворец, где в его полном распоряжении были прекрасные апартаменты, – мой дед очень благосклонно к нему относился. Так вот, эти парни забили его насмерть дубинками. Только это оказался не Уокер, а Лукан. Как говорит мой дедушка, разлилось море крови… Эти лорды были почти неотличимы, только Лукан как учитель был лучше. Уокер мало чему мог научить, разве что страху перед звездами.

– Значит, Лукан мертв и похоронен?

– Лукан мертв, но не похоронен. Его поджарили и съели дети Делиху мужского пола. После такого пиршества некоторым стало плохо, но зато теперь они все наполовину маленькие лорды Луканы.

– А Уокер?

– Мой дедушка расценил спасение Уокера как действие сил судьбы. Уокер уехал в Мексику. Мой добрый дед оплатил ему проезд. Я сам ездил в Канзию, чтобы проводить его в аэропорт. Дело в том, что в племени очень его не любили. Они предпочитали Лукана. Но Уокер сумел уехать. Я даже помог упаковать его жалкие пожитки и передал ему дедовы доллары, которые восполнят отсутствие Лукана.

– Очень мило с вашей стороны, доктор Джекобс, что вы пришли и сообщили все это.

– Ну что вы! Я так восхищаюсь вами, доктор Вольф! Вы вселяете в меня мужество, без которого я не смог бы работать в Париже. Но главное, почему я пришел к вам, так это чтобы показать записку, которую дал мне Уокер вместе с инструкцией отправить ее по электронной почте немецкому и французскому консулам в Чаде.

Он протянул Хильдегард листок роскошной голубой бумаги фирмы «Базилдон бонд», славящейся своей высококачественной продукцией. На листке было написано:

Паппенхейм Беата, лжестигматик из Мюнхена, действовала с 1978 года и позднее. Сейчас она модный психотерапевт в Париже, живет под именем Хильдегард Вольф. Ее дорогостоящий офис находится на бульваре Сен-Жермен.

– Вы обещали это отправить? – спросила Хильдегард.

– Конечно. Но в то же время и не обещал. В консульствах подумают, что это написал сумасшедший.

– Я очень ценю вашу любезность, – сказала Хильдегард, явно имея в виду нечто большее.

– Разорвите его, – попросил Карл Канзия Джекобс.

Она так и поступила. Она оглядела свой кабинет – теперь он показался ей намного чище, чем обычно.

Что касается исчезновения седьмого графа Лукана, общество было скорее мистифицировано, чем возмущено. Чем больше о нем говорили, рассказывали о его жизни на средства друзей, тем меньше его понимали. Дело седьмого графа по уклонению от правосудия вторично, главное в нем – это тайна. И тайна эта заключается не только в том, как ему удалось бежать, куда он направился, как жил и жив ли до сих пор. Существовала тайна еще более глубокая – вопрос о том, каков он был, что он чувствовал, какие мысли тревожили его, почему он решил, что, выполнив свой план, он избежит наказания? Какие детективные романы этот человек читал? Какая призрачная и незрелая культура оказала на него влияние? Он, конечно, верил, что его план убить жену был надежен. И даже если бы няня взяла выходной, даже если бы он убил графиню, его план затрещал бы по всем швам так же, как мешок для почты, из которого сочилась кровь спрятанной там убитой Сандры Риветт… План был ненадежен во всех отношениях, так же как и мешок…