Текст книги "Интервью для Мэри Сью. Раздразнить дракона"

– Ночь темна и полна ужинов! – выдала я и запустила свое единственное оружие в стражника.

– Дур… – только и успел дать лестную оценку моим тактическим действиям Умар, когда стражник, которому булыжник угодил прямиком в лоб, пошатнулся от неожиданности.

Я же поступила в лучших традициях испуганного тушканчика: кинулась прямиком под колес… в смысле на неприятеля. Увы, таран не удался: в последний миг я поскользнулась, и финишный метр проехала буквально на боку, ногами вперед.

Надо отдать должное провидению: упала как раз вовремя. Страж, оправдывая звание воина, замахнулся и метнул в меня топор. Наверняка тот самый, который еще недавно нахваливал. Вот только никто их нас, даже обидно звякнувшая о камень рядом со все еще прикованным Умаром секира, не ожидали от моей обуви такой подлянки.

Я так и проскользила бы мимо охранника на манер взбесившихся салазок, если бы в последний момент кинжал, все еще зажатый в моей руке, не чиркнул по ноге матерого стража.

Сталь с легкостью пропорола двунитку портов и ранила стражника аккурат под коленом. Вот только во время этого маневра моя рука вывернулась, и пришлось отпустить кинжал, в противном случае кисти грозил вывих.

Я же, замедлив скольжение, проехала еще несколько локтей по гладкому, когда-то отполированному водой камню, который ныне напоминал монолитную плиту у входа в грот.

Не медля ни мига, откатилась в сторону. Вовремя. Там, где еще мгновение назад в сверхускоренном режиме рефлексировало о бренности бытия мое тело, сейчас обозначился метательный нож. Да чтоб его! Этот охранник что – укомплектован всеми видами холодного оружия, как цельная рота пехоты?

Выдохнула, пересилив боль, что так не вовремя резанула плечо, впилась раскаленными клещами в лодыжку. Перетерплю. Главное сейчас – выжить. А стенать и выть от этой самой боли буду потом.

Споро, на четвереньках, как полноприводный уазик, дала задний ход. Я шустро перебирала своими хваталками и бегалками, наблюдая, как рядом с моим носом то и дело высекает из гранита искры очередной метательный нож. Вот только промежутки между бросками становились все длиннее. Мой зад уперся в камень ровно в тот момент, когда здоровенное тело мужика покачнулось и с грохотом рухнуло на пол.

– Ик! – не поверила я своему счастью.

– Это был самый идиотский бой, который я когда-либо видел! – донеслось до меня из грота.

– Это ты не видел, как однажды нашего журнального фотографа Жеку несли пьяного драться… – произнесла я на полном автомате, еще не до конца осознав: я, несмотря ни на что, живая!

В углу озадаченно замолчали. Видимо, усиленно представляли описанную мной картину.

Наконец я пришла в себя. Благо этому процессу очень способствовала отрезвляющая боль.

– А что это с ним? – кивнула в сторону стражника, что так и не сумел насадить на нож добычу, которая для него оказалась слишком верткой, как и всякая уважающая себя журналистка: нас так просто, без рукавиц из дикобраза, не возьмешь.

– С ним случилась кровь чернокнижника. Она ядовита для большинства живых существ, ибо отравлена демонской сутью. Хотя, если бы этот дракон был в истинном, а не человеческом облике, его бы не проняло…

– Что, пробовал? – уточнила я по профессиональной привычке задавать вопросы, а не сыпать ответами.

– И не раз. Как-то почти целого чернокнижника на это дело извел. Но для крылатой ящерицы и полкружки крови проклятого мага – что комариный укус. А в людском облике драконы почему-то предпочитают не воевать.

– А что с тем чернокнижником стало, у которого ты кровь брал? – Меня разобрал интерес. Хотя, может, приступ любопытства напал из-за дикого чувства голода, от которого кружилась голова?

Желудок заурчал, едва взгляд упал на кругляш копченой колбаски, сиротливо валявшийся на камнях. Ее, как и ковригу хлеба, и миску с кашей, принес старший охранник. Теперь же здоровенная опрокинутая миска изгваздала перловкой все вокруг. Заляпало даже две деревянные ложки, неприкаянно лежавшие у самого входа. Впрочем, на варево я и не претендовала.

А вот колбаска… Я подняла копченость, обдула с нее песчинки. Потом то же самое проделала с ковригой, памятуя, что быстро поднятое не считается уроненным. И вообще, пусть в этом гроте все будет, как в йогурте: если тут и обитает какая бактерия, то она непременно целебная.

С такими мыслями и вгрызлась в свою добычу.

– Ты что делаешь? – изумился драконоборец, видимо, решивший, что его единственный шанс на свободу сошел с ума.

– Заедаю стресс, – честно призналась я, занимаясь, впрочем, не только процессом захвата в плен калорий, но и ковыляя к Умару. Надо же освободить этого героя…

Увы, делать это, держа в одной руке колбасу, было жутко неудобно.

– Слушай, а может, ты сам? Ну, замок вскроешь… Я пока поем. А то сейчас от голода в обморок упаду! – С такими словами я подняла с пола импровизированную отмычку, которую так неосмотрительно обронила рядом с сапогом Умара, когда потянулась за булыжником – лучшим средством для затыкания чернокнижных ртов.

Повертела спицу в руке да и вложила в ладонь драконоборца.

Прославленный герой последней войны с сомнением глянул на нечаянный презент, потом на меня, жующую кусок колбасы, и честно попытался поковыряться в замке.

Первой не выдержала я – отложила калорийную ароматную добычу:

– Ну кто так замки вскрывает! Ты же его не открыть пытаешься, а закрыть. С твоим усердием сейчас внутри заклинит то, что даже заклинить не может! Да если бы твой отец к твоей матери подкатывал, как ты к этому замку, великий драконоборец Умар Ружримский до сих пор был бы в проекте!

Решительно отняла импровизированную отмычку.

Мы стояли близко. Дыхание блондина касалось моего уха, а вкрадчивый голос – сознания.

– Он сбежал. – Голос Умара казался таким непринужденным, я бы даже сказала, слегка заигрывающим, словно мы совершали послеполуденную прогулку в парке и вокруг нас не наблюдалось даже пробника мелкой неприятности.

– Кто? – не поняла я, впрочем не отрываясь от процесса взлома.

– Тот чернокнижник, кровь которого я брал для драконьих гарпунов. Удрал, когда шло одно из сражений. Наверняка точно так же отомкнул оковы и утек. И знаешь куда?

Знать мне не хотелось совершенно. То ли полусытое благодушие подействовало, то ли увлек процесс изнасилования замка спицей.

Мои нервы вопреки законам физиологии, похоже, решили реинкарнировать и сейчас давали о себе знать легкой дрожью пальцев, напоминая, что времени у нас в общем-то в обрез.

Зато Умара прорвало на поговорить.

Не дождавшись моего ответа, он продолжил:

– Представляешь, этот стервец сбежал. Причем в монастырь. И ладно бы в женский. Это я хотя бы понял. Так нет, в мужской! Даже постриг принял. А сейчас успешно продвигается по карьерной лестнице, стал старшим дланником той обители.

Только когда он договорил, дополнив свой рассказ смешком, я поняла, что так Умар пытался поддержать меня. Прославленный и бесстрашный герой, гроза драконов, боялся женской истерики. Надо полагать, небезосновательно. Видимо, все же сказывался опыт общения с женским полом. Или просто у драконоборца был весьма развит инстинкт самосохранения…

Лязгнул замок, оповестив о том, что Умар свободен. Но он отчего-то не спешил. Стоял рядом, чередуя шумные вдохи и выдохи. На миг даже показалось, что дышит не воздухом – мной.

Тонкие чуткие пальцы коснулись подбородка, заставив меня запрокинуть голову.

– Ты самая сумасшедшая девушка из тех, каких я встречал. Если только выберемся, знай, ты будешь моей. Не отпущу. Ибо второй такой же чокнутой, как и я, в этом мире не встретить.

Захотелось ударить этого самодовольного мерзавца. Будь он хоть трижды герой и архимаг.

– Моей. Не любовницей. Не спутницей или подругой. Только женой. И это вовсе не из-за твоей змеи на шее. Это кнесс Верхнего предела ради печати готов продать душу ахинтам бездны… – Он оборвал сам себя.

Мне же захотелось съездить по этой наглой самоуверенной физиономии. Но слова порой жалят больнее кулаков.

– Твоей женой будет Ярика. – Я постаралась изобразить транс. Провидица я или нет? Ну хотя бы по легенде.

Не знаю, сошли ли мои выпученные глаза и окаменевшее лицо за пророческий экстаз пифии, но я честно старалась.

Пальцы на подбородке разжались. Умар шагнул в сторону, подобрал остатки моей колбасы.

Я подняла с камней оброненный в бою со стражником кинжал и облегченно перевела дыхание, но, как оказалось, рано расслабилась. Послышались бряцанье, а потом – чавкающий звук и хруст.

Глава 11, она же вопрос одиннадцатый:
– На что вы готовы, чтобы добиться своей цели?

Оборачивалась медленно. Очень медленно, уже подозревая, что увиденное мне явно не понравится. Так и было. Вид отрубленных рук – это, я вам скажу, тот еще импрессионизм. Умар, в отличие от меня, не ограничился угрозами, а просто саданул чернокнижника по запястьям топором, который обронил охранник.

От дикой боли мой убийца, который до этого мига пребывал в счастливой отключке после встречи с булыжником, пришел в себя. Но заорать на весь грот драконоборец черноглазому не дал – ловко засунув в рот… остаток колбасы. Гад. Я б ее и сама доела.

Умар аккуратно, не касаясь крови, извлек из кандалов кисти рук чернокнижника, которые в отдельности от хозяина смотрелись жутко.

– Если хочешь вернуть их назад, советую ответить на ее вопросы, – последовал кивок в мою сторону. – Скажешь правду – верну, и ты еще успеешь их прирастить. Может, даже силы своей не потеряешь. Как тебе такой расклад?

Я сглотнула. Только сейчас до меня дошло, что, клянясь «вытрясти все», драконоборец говорил отнюдь не фигурально. С этого героического психа станется выполнить зарок и в прямом смысле «вскрыть» киллера.

– Поклянись, что сделаешь так, как сказал! – потребовал черноглазый.

– И не подумаю, – задумчиво рассматривая отрубленную кисть, ответил Умар.

Молчаливое противостояние длилось несколько мучительных секунд. Было видно, что чернокнижник терпит из последних сил: на его лбу вздулись вены, на висках выступил пот, глаза, до этого казавшиеся чернильными, сейчас и вовсе напоминали две черные дыры, которые способны поглощать не только свет, но и материю.

– Вайнес. Она приказала мне изничтожить дочь кнесса, носительницу печати. Оплатила вперед, полновесным золотом и жизнями сорока своих слуг. Моя кровь – залог правдивости слов…

Слабое даже не свечение, появление ядовито-зеленого тумана, стало свидетельством: сейчас прозвучала своего рода клятва. Вот только имя «Вайнес» не сказало ровным счетом ничего. Зато Умар подобрался.

– Зачем молодой жене кнесса смерть падчерицы?

– Не мое дело. Я взял деньги и силу.

– Клялся?

– Клятва чернокнижника заказчику? – Смеха не получилось, скорее рык, но даже я поняла, что парни с ядовитой кровью словами отнюдь не разбрасываются.

– Тогда забудь об этом своем заказе. Она моя. Считай, что тебя перекупили, предложив гораздо большее, чем деньги.

Чернокнижник скривил губы, словно понял все, даже то, что не было произнесено вслух.

– Не сомневайся, драконоборец, я ценю свою жизнь и шкуру выше золота.

Тихо, крадучись, сделала шаг, второй… Оба, и чернокнижник, и Умар, не заметили, как я скользнула к выходу из грота. Последнее, что увидела, это темную, почти чернильную кровь, которая сочилась на камни из обрубков рук, когда Умар бросил кисти на грудь чернокнижнику. До слуха донеслось:

– Я свое слово держу. Держи и ты свои руки…

Выскочив наружу с так и зажатым в руке кинжалом, мазнула взглядом, лихорадочно осматриваясь. Вокруг лежали густые вечерние сумерки. В полумраке угадывалась дорога, она извивалась змеей меж уступов и вела вниз. Подняла голову. Выше был крутой склон. Справа гремел водопад. С другой стороны грота маячила пропасть. Или это небо? Скала так внезапно обрывалась в пустоту, что я утвердилась в своем предположении – мы на парящей твердыне.

Я уже не видела драконоборца, но его грозное: «Ты где?» – эхом разнеслось по стенам пещеры.

Эта короткая фраза придала мне небывалой прыти: я шустро начала карабкаться вверх, памятуя о науке улиц: бежать вниз всегда легче и быстрее, но ты виден преследователям как на ладони.

Когда драконоборец выбежал из грота, я уже распласталась над входом. Задержала дыхание и буквально слилась с камнями. Благо ночь была моей сообщницей.

Небо, особенно близкое, с невероятно яркими звездами и нереально большой луной, завораживало. Жаль только, что мне было не до романтики.

Послышались звуки шагов, а за ними и голоса. Они возвестили о незыблемой истине: если жизнь тебе кажется хреновой, то знай, есть еще и продвинутый уровень – васаби. Специально для тех «любимчиков» судьбы, которые умудряются словить сверхконцентрированную порцию неприятностей.

В моем случае эта японская хрень выглядела как целая делегация, идущая по тропинке к пещере. Три факела освещали дорогу и семерых мужчин, причем трое из них явно были знатью. Парча и бархат плебеям и простым воинам не полагаются. Первым – роскошные материи не по карману, для вторых такая ткань вкупе с вычурной портновской работой – слишком дорогой и неудобный доспех.

Мне, затаившейся, как мышь, удалось разглядеть в щель между камнями… на миг показалось, что Брока. Но нет. Мой дракон не мог так исхудать, да и взгляд – потерянный, какой-то полубезумный. Сутулость… Нет, определенно не Брок, хотя похож как две капли воды. С идентификацией «клона» помог определиться венец. Витой обруч пускал блики, выдавая на раз, что помимо золота в нем как минимум с дюжину драгоценных камней.

Так вот ты какой, Вьельм… Ну будем знакомы. Надеюсь, что с твоей стороны заочно. Навсегда заочно.

Меж тем процессия приближалась. У входа в грот послышался шум. Судя по всему, это Умар увидел делегацию, ждущую встречи с пленниками, в том числе и с ним.

Пришлые тоже заметили силуэт на фоне черной пасти грота.

Блондин недолго думая решил не штурмовать вершину, как я, и не спускаться вниз, навстречу процессии, а, набирая скорость, промчался к водопаду и сиганул в воду в тот самый миг, когда в его зад полетели жужжащие стрелы и метательные ножи.

У меня же возник идиотский вопрос: они что, все тут с оружием ходят?

– Догнать! – рыкнул зычный голос.

Два дракона, на долю секунды опережая прозвучавший приказ, уже кинулись по следу Умара.

Энг чуть поддал газа, увеличив свою царскую скорость до легкой рысцы, и вместе с остальными охранниками весьма шустро достиг грота.

– Сбежали, – коротко, по-военному, отрапортовал один из стражей.

– Все? – искреннее удивление наверняка принадлежало Вьельму: были в нем знакомые нотки, такие же нет-нет, да и сквозили в интонациях Брока.

– Двое. Третий… ваше величество, вам лучше к нему не приближаться. Это чернокнижник, он в крови. В своей крови. Охранники… один ранен, второй, судя по всему, отравлен.

– Грот Кеймар – надежнейшая из темниц для колдунов. Здесь сами камни высасывают их дар. Как? Как они могли сбежать отсюда? Вы заверили меня, что все трое ослаблены, а девчонка и вовсе на последнем издыхании. – В речи энга, когда он говорил, начали сквозить цыкающие, свистящие звуки. Видимо, так владыка выражал крайнюю степень недовольства.

– Мой энг… – подал голос дракон явно из приближенных владыки. Советник? Помощник? Одно точно – не воин.

– Милрад, план брата был сумасшедшим с самого начала. Я всегда это говорил, – недовольно выдохнул Вьельм. – Ему не удалось задуманное. А сейчас сбежали и те, кто мог дать ответы на наши вопросы.

– Но почему вы уверены, что пленникам известно об оружии, так легко убивающем драконов? – вопросил Милрад.

– Тех, кто бесполезен, мой умирающий брат в плен не захватил бы.

При этих словах у меня в груди все оборвалось. А энг между тем продолжал:

– Жаль только, что сам Брок, надолго слегший от ран, не смог сообщить, какие именно вопросы стоит задавать в первую очередь. Но я верю в талант наших палачей.

– Светлейший энг, но ведь они сбежали, а брошенный узник вот-вот истечет кровью, – подал голос один из стражей.

– Чернокнижника вынести из грота, – потребовал энг. – Эти твари на удивление живучи, и едва священные камни перестанут блокировать его магию, он сам заживит раны. А девчонку и мага ты со своими кметями найдешь мне к рассвету. Иначе тебя и твоих воинов с обрубленными крыльями сбросят с твердыни. Мне не нужны стражи, которые не могут выполнить простого приказа.

Я чертыхнулась про себя. И это Брока я порой желала придушить? Да по сравнению с братом он просто чудо! А вот Вьельма мне захотелось расчленить с особой жестокостью.

И про «план», и про «в плен» я взяла на заметку, как и про «оружие, что так легко убивает драконов».

Стража, ринувшаяся за Умаром, не отвлекалась на поиски следов. Видимо, воины решили: мы с драконоборцем заодно и оба сиганули в хоть и не широкий, но быстрый поток, просто я – чуть раньше. Эта святая вера была мне на руку. Я слушала вкрадчивый, чуть цыкающий голос Вьельма, который то сулил кары своим стражникам, если они нас не найдут, то интересовался, не сдох ли чернокнижник.

– Что же это за оружие такое у кнесса Верхнего предела, что выжигает драконьи сердца? – остановившись прямо у входа в грот, практически подо мною, вслух задал вопрос энг.

Вьельм тут же удостоился глумливого смешка – это не удержался чернокнижник, руки которого и вправду начали приживляться. Темный маг пошевелил посиневшими пальцами. Ничего себе регенерация, не хуже драконьей! Вот только мне подумалось, что жуткая кровавая корка, которая оплела запястья черноглазого, исчезнет, но на руках на всю жизнь останутся уродливые шрамы.

– Это оружие самое честное, благородное и исключительно кнесское. Жаль, одноразовое… – хохотнул чернокнижник, заставив Вьельма подскочить, а трех охранников, оставшихся при энге, встрепенуться.

Сейчас драконы напоминали натянутые луки: одно неверное движение – и выстрелят-выплюнут, пригвоздят-испепелят.

Но обладателя розы ветров на виске это, кажется, ничуть не заботило. У меня даже создалось ощущение, что он забавляется.

– Сегодня удивительно красивая ночь… В такую ночь прекрасным девам обещают луну, обручальный пояс или как минимум еще одну скорую встречу… – Внутри меня все заледенело. Я прекрасно поняла, к кому обращается мой убийца. Только зачем – так? Мог бы просто меня выдать. Ан нет, играет в свою непонятную игру, в которой единственное, что я знаю точно, – рано или поздно мне каюк.

Уже сейчас, едва выбравшись из пещеры, начала ощущать все прелести клятвы, которую дала Раане: я задыхалась. Что-то незримое жгло шею, обхватив как удавкой. Причем изнутри я чувствовала жар. И он все усиливался.

Над головой плыли звезды, словно подтверждая: парящий оплот не застыл на одном месте, он движется. Клятва в груди и змея на шее горели, а в мозгу поселилась уверенность: мы удаляемся от цели, от этого долбаного Верхнего предела. А значит, я невольно нарушаю клятву. «Как и Брок», – пришло вдруг осознание.

Черноглазый, не подозревая об усиленной работе мысли в моей черепной коробке, продолжал, забавляясь и паясничая:

– Так вот, ночь настолько хороша, что располагает меня поделиться еще одним сокровенным знанием. На сей раз насчет чернокнижников. Тот дракон в облике человека, которому я обязан тем, что присутствую здесь… Он не дал мне очнуться и пошевелиться, пока не доставил в грот. Похоже, был в курсе, что чернокнижников нельзя оставлять со свободными руками хоть на сколько-нибудь приличное время. Теперь и вы обладаете этими бесценными сведениями.

Едва договорив, черноглазый совершил молниеносный сложный пасс и… растаял чернильным туманом. В дымку, что еще секунду назад была человеком, влетело несколько языков пламени и один ядовитый плевок, от которого обуглились камни.

Это что, драконы не только огнем плеваться могут? Да уж, знание из области физиологии ящеров, которое я приобрела довеском к основной информации, напомнило вишенку на торте, без которой десерт теряет половину своей холестериновой привлекательности.

По всему выходило: бежать мне отсюда надо срочно, иначе клятва, данная покойной Раане, сделает из меня качественный труп.

Змея, словно соглашаясь с таким ходом мыслей, ожила. Зашевелилась и зашипела. Или зашипела не она?

Я обратилась в слух. Внизу энг, все больше цыкая, отчаянно костерил охрану. Шорох повторился. Печать же, напротив, вновь стала металлом.

Я замерла. Казалось, даже сердце перестало биться. И тут мне на плечо легла рука, а вторая мозолистая ладонь мгновенно заткнула рот, не дав заорать. Первая мысль – всадить в напавшего кинжал, который все еще сжимала в руке. Кровь чернокнижника, что обагрила его острие, гарантированно даст летальный исход.

Остановил голос:

– Тсс! Это всего лишь я, – вкрадчивый шепот, ставший уже не просто знакомым, а родным, прозвучал в пяди от моего уха.

Брок!

Сейчас было не время и не место приставать с расспросами, поэтому молча кивнула, давая понять: я вменяема, орать не буду, отпусти.

Дракон тоже не стал щеголять красноречием, лишь отвел ладонь от губ и мотнул головой в сторону, мол, ползи за мной. Как он умудрялся бесшумно передвигаться и не бряцать при этом мечом, притороченным к поясу, – для меня осталось отдельной загадкой.

Делать нечего, я поползла, старательно изображая гадюку. Маячивший впереди зад так и напрашивался на то, чтобы его одарили отборной порцией яда. Вот почему мне порой кажется, что нас с этим драконом судьба свела с одной-единственной целью – чтобы мы раздражали друг друга? Ну не получается, чтобы один не бесил другого.

Нет чтобы спокойно жить, радоваться солнцу, ветру, этому долбаному звездному небу… Обязательно нужно, чтобы у кого-то из нас нервно дергался глаз, хотелось заниматься членовредительством или убивать. Порой без подобного чувства «взаимовзбешивания» наши отношения казались мне какими-то неполноценными, что ли… Зато сейчас я ощущала, что этой самой полноценности – хоть ведром черпай: открутить дракону голову мне хотелось основательно.

Зачем он вообще приволок меня в эту пещеру? А если бы я не успела выбраться? Меня бы радушно пытал его братец? А вдруг вот сейчас мы выползем из-за угла, а нас поджидает дружески ощетинившаяся клинками стража?

Нет. Я отчаянно помотала головой, прогоняя мысли, весьма походившие на бред. Вот отползем на безопасное расстояние, и я все из Брока вытрясу. Выколочу, если надо будет, все ответы. Причем с особым пристрастием!

Только, как назло, ползти пришлось долго. Иногда замирать и, изображая двух игуан на выгуле, прижиматься животом к холодным камням. Порой шустро перебирать всеми четырьмя конечностями.

Я десять раз успела вспомнить об оставленной на привязи метелке. Один раз даже почудилось, что она отозвалась на мой мысленный зов ехидным скрипучим старческим голосом. Помотала головой: так и до галлюцинаций недолго.

Мы обогнули скалу и наконец-то остановились. Водопад и грот остались далеко позади, а над нами распласталось бескрайнее небо. В отличие от него площадка под ногами была метр на два. Огрызок твердыни, за которым – пропасть. Зато за уступом нас уже не смогли бы увидеть, да и услышать тоже. По ощущениям, от грота мы проползли едва ли не больше полукилометра.

Первое, что я сделала – сказала спасибо своему спасителю. От всей души сказала. Кулаком под дых. Несколько раз. Правда, била одной рукой. Вторая все еще сжимала кинжал.

– Это за то, что я очнулась в цепях.

Удар.

– Это, – еще удар, – за то, что меня мог убить твой чокнутый братец, попади я к его палачу! Это за то, – удар, от которого Брок вновь не отклонился, – что меня душит сволочная клятва…

При последних словах дракон с легкостью поймал мой кулак, уже занесенный для следующего «спасибо».

– Клятва? Клятва, как ты выразилась, душит меня. И это мне надо психовать и костерить одну дуру, которую оставили без присмотра всего на четверть веретена! Едва я взлетел над ристалищем, и… И что я увидел? Тебя среди толпы народа уже пытается убить вшивый чернокнижник, используя «пожирателя жизней». Что мне было делать? Мой собрат еще не скинул с себя ружримскую сволочь, а надо было уходить. К тому же эти арховы выкидыши бездны, маги на метлах, умудрились зацепить меня заклинанием…

– А когда ты прилетел на твердыню, разве ты не мог…

– Я был слегка не в форме, – перебил дракон. – Едва приземлились – потерял сознание. Успел лишь сказать, чтобы тебя не трогали.

– Меня и не трогали: не насиловали и не пытали. Просто ждали, когда я очнусь. Или сдохну. Это как повезет! – Я сверкнула на дракона глазами и только сейчас заметила, что на его плече, на рубахе, проступает красное пятно.

Брок от моих слов, казалось, рассвирепел еще больше.

– Знаешь, Лекса, я крайне зол. – Он буквально дернул меня к себе. – И в первую очередь – на себя. И на тебя тоже. Ты человек. Я по определению должен тебя ненавидеть. И не могу! – Он выдохнул это признание, которое предназначалось то ли для меня, то ли для него самого. – С тобой как на вулкане. Я не знаю, чего от тебя ожидать в следующий миг. И… ты сводишь меня с ума. Я испугался, очнувшись сегодня вечером. Не за свою твердыню, не за жизнь. За тебя, чокнутая ведьма. За тебя.

Его губы коснулись моей шеи, заставили вздрогнуть всем телом. Кожа ощутила поцелуй, больше похожий на укус. Словно он не верил своим рукам и глазам. Не верил, что вот она я. Рядом. Живу. Дышу.

– Порой мне кажется, что я готов задушить тебя, настолько ты меня бесишь. Но уже которую ночь подряд мучаюсь совсем не от кошмарных снов. Наоборот, многое отдал бы, чтобы сны стали явью.

Последовавший поцелуй был красноречивее любых фраз. Сильный, яростный, горячий. Руки Брока прикасались, ласкали, провоцировали, изучали.

– Ты тоже порой дико меня злишь, – вырвалось у меня, едва мы оторвались друг от друга.

По шальной улыбке дракона я поняла, что на иной ответ он и не рассчитывал.

– Я рад, что мое чувство к тебе взаимно. Но как бы я ни хотел продолжить, надо все же уходить отсюда. Обними меня крепче за шею. Я добрался к этому уступу на руках, цепляясь за скалу. Тут отвесный склон. Он тянется около сорока локтей. Дракону – не подлететь, человеку – не пройти. Зато такой путь – самый короткий. И что важно – мало кто о нем знает.

Я сглотнула. Вверить свою жизнь Броку… Уже в который раз.

Небо на миг озарила вспышка: это осветил окрестности кто-то из драконов. Матерых драконов. Я увидела, как близка пропасть. Внизу, крошечные, неспешно плыли поля и леса, скрываясь иногда в сугробах облаков.

Мне стало не по себе. Почему-то в гроте я не испугалась столь сильно. Может, просто не успела? А сейчас… отчетливо поняла: я всего лишь женщина.

– Это дозорные. – Брок еще теснее прижал меня к себе. – Мы должны успеть перебраться. На той стороне начинается пологий склон. Главное – не бойся.

– Я не боюсь. – Постаралась, чтобы голос звучал уверенно, хотя на деле такой убежденности не было и в помине.

– Доверься мне и вытяни руки.

Я все еще держала в одной ладони кинжал. Пришлось, оторвав от подола лоскут, обернуть лезвие и спрятать оружие за голенище сапога. Лишь потом вытянула вперед руки, как и просил Брок. Дракон ловко поймал мои ладони и, скрестив их, связал своим поясом.

– Зачем?

Не ответив, Брок поднырнул под мою руку так, что теперь я оказалась у него за спиной, словно обнимала.

– Готова? – обернувшись, спросил несносный ящер.

Я хотела кивнуть, но с той стороны, откуда мы пришли, послышался шорох гравия.

Мы замерли на самом краю пропасти.

Из-за валуна вышли три дракона. Но, судя по маячившим позади них макушкам, численность делегации этой троицей не ограничивалась. Нацеленные на нас арбалеты красноречивее всяких слов предупреждали не делать глупостей.

Брок развернулся к стрелкам лицом, так, что я оказалась прикрыта его телом, словно щитом. Носки моих сапог едва доставали до земли, заставляя стоять почти на цыпочках. Пояс, оплетавший запястья, врезался в кожу. Крестовина меча, висевшего на поясе дракона, уперлась в бок. Ветер, который вольно и широко гулял на уступе, толкал в спину.

Последним вышел Вьельм. Сейчас, рассматривая его вблизи из-за плеча Брока, лишь подивилась тому, как могла их спутать. Да, лица похожи, но не более.

– Брат решил предать родину, идею, память павших соплеменников? Променять на человечку, обычную потаскуху и подстилку…

Я почувствовала, как тело, к которому я крепко прижималась, напряглось.

– Поначалу, когда ты сумел освободить молодых драконов и принес этих троих сюда, я решил: тебе все удалось, план сработал…. Но сейчас я вижу перед собой предателя! – Он обратился к воинам: – Девчонку на дыбу, а Брока… в темницу.

Я выкрикнула:

– Хороша же братская благодарность! Пока шла война, энг трусливо прятал голову в песке, а как настал мир – наиглавнейший спешит устранить того единственного, кто может помешать его величию!

Я намеренно била не только по самолюбию Вьельма, но и по эмоциям простых стражников. Мне и нужна-то была от силы минута. Старушечий смех уже звенел в ушах. И я не сомневалась – это моя метелка.

Лицо Вьельма пошло красными пятнами, его зрачки сузились, ноздри затрепетали. Да, мужик, если у тебя нет прививки от провокаторов-папарацци, то ведро валерьяночки организму, не подготовленному к черному пиару, явно не помешает.

– Девчонку – убить! – припечатал энг.

М-да, никакой тебе культуры общения с прессой. Ну раз «убить», то на прощанье хотя бы пару слов стоит сказать. Чтобы потомки меня запомнили, решила выразиться культурно, совсем как в книге отзывов:

– Ребята, я, конечно, благодарна вам за насыщенную анимационную программу и все такое… Но я бы предпочла отдохнуть на гетеросексуальном курорте, чтобы вокруг не маячили одни… – Драконы, удивленные и заинтересованные необычным сленгом, уставились на меня. Я же резко выдохнула Броку в ухо: – А теперь прыгаем!

Дракон оттолкнулся, кто-то из стражей заорал про смену ипостаси и что «сейчас они улетят».

Увы, если бы это было возможно, мы с Броком давно сделали бы и крылья, и ноги. Но клятва все еще не позволяла ящеру взлететь.

А вот моя шустрая и умная метелочка никому никакой такой ерунды не задолжала. Она подхватила нас, летящих камнем вниз.

Брок сдавленно охнул, вцепившись руками в черен. Чуть подтянулся, закинул ногу, пытаясь сесть. Со мною за спиной это было проблематично. Метла крутанулась, подныривая под нас. И в этот момент справа плюнули огнем.

Как видно, просто так, без фаершоу, отпускать нас не собирались. Небо расцвело заревом. Еще один огненный залп подпалил нам бампер. В смысле, прутья метлы. Лететь, когда у тебя в прямом смысле горит то благородное место, где заканчивается спина, показалось столь фееричным, что я бы в жизнь не решилась повторить подобный опыт.

Мы стремительно снижались. Я уже могла разглядеть верхушки елей, маячивших внизу. Как же оторваться от погони?