Текст книги "Отстаньте от родителей! Как перестать прорабатывать детские травмы и начать жить"

Про технику «фигура матери»

Сразу хочу предупредить, что тон мой в описании данной техники будет скептическим, дабы ни у кого не осталось сомнения по поводу моего личного отношения к таковым методам. Поэтому, если вам эти техники нравятся, лучше остановитесь здесь, чтобы не испортить себе настроение.

Начну с базовых предположений, лежащих в основе техники:

• внутри тебя обитает некий «внутренний ребенок, страдающий от недостатка любви в детстве»;

• ты, будучи взрослым дядей или взрослой тетей, не в состоянии жить полноценно, потому что твой многострадальный «внутренний ребенок» стенает в своей утробе;

• это стенающее чадо когда-то было брошено «недоматерью»/«недоотцом» в море игнора твоих чувств и потребностей;

• из-за того что образ токсичных недо-родителей ты в себе носишь в этом страдальце-ребенке, тебя преследуют в жизни неудачи и разочарования;

• многочисленные «травмирующие» события прошлого создали в тебе «фигуру матери»;

• эта «фигура» теперь живет внутри и разрушает тебя и всю твою жизнь.

Приведу примеры «непомерно трагичных» случаев из детства, которые возводятся в степень во время применения техники «фигура матери».

«Мама с папой пошли в кино, а меня с собой не взяли! А я так хотел! А меня оставили с бабушкой! Ну и что с того, что с бабушкой мы и в прятки играли, и вкусные плюшки ели? Все равно я сейчас чувствую, что тогда меня предали. Это для меня травмирующе!»

О, ужас!

«Я не хотел идти в детский сад! Я кричал и плакал, а меня все равно отвели! Да, мне нравилось быть в саду, там у меня было много друзей! Но я помню, как кричал и плакал, а мама все равно меня оставила! (подумаешь, поцеловала, уходя!)»

О, ужас!

«Я помню, как мне хотелось взять у какого-то мальчика его машинку поиграть, а он жадничал, а я просил. И мама тогда сказала, что это чужое и что не всегда я могу иметь то, что хочу. А я схватил машинку, а мальчишка заплакал, а мама схватила меня за шиворот и увела! Я вопил, пинался, а она все равно увела, да еще и папе рассказала! И папа меня лишил пирожного, которое отдал моему брату! Вот с тех пор я и не могу добиваться своего! У меня блок стоит».

О, ужас!

И вот, услышав, что где-то чудодейственно лечат «внутренних детей», ты приходишь к специалисту по детским травмам, и он получает полный карт-бланш на неограниченном поле твоего «беспробудно травмированного детства», потому что подобного рода «травм» у каждого предостаточно.

Они говорят: «Тебе не повезло с реальными родителями. Ты не можешь ничего поделать с ними. Твой внутренний ребенок чуть ни при смерти от страданий! Единственное, что может спасти его (и тебя!!!), – это моя помощь в конструировании того родителя, который тебе будет давать ресурс».

Прямо как в песне «я тебя слепила из того, что было, ну и, что слепила, то и полюбила».

И далее тебе предлагаются разного рода упражнения.

Приведу некоторые.

Упражнение 1

Тебя учат «поправлять в себе фигуру матери».

И предлагают поразмышлять над следующими незаконченными утверждениями:

«Мое детство было бы намного счастливее, если бы моя мама…»

«Мне в детстве не хватало от мамы…»

«Мне больнее всего было, когда моя мама…»

Через эти утверждения ты погружаешься в свое недовольство мамой, а специалист тебе внушает:

«Видишь? К тебе пришло понимание реальных отношений с твоей матерью! Вот оно, оказывается, как все было! Внутренний ребенок не обманывает! И это только начало! Ты ведь никогда не был на длительной терапии. (О, ужас!) Представить трудно, сколько всего надо проработать! А проработать эти моменты критически необходимо! Ведь отношения с матерью всегда и у всех (а дальше идет разная терминология) непростые/актуальные/жизнеопределяющие/формирующие – все иные отношения, которые без проработки так и останутся в плачевном состоянии. Я тебе помогу сформировать внутреннюю хорошую мать».

Посыл от «специалиста» с помощью этой техники:

«Мать – причина всех твоих несчастий. Я – тот человек, который “открыл тебе глаза” и который выведет тебя на “светлый путь” успеха и безоблачного счастья. Я лучше родителей, надежнее родителей. Вместо построения отношений с мамой – это ведь невозможно (!), и ты это понимаешь (!), я (!!!) выстрою твои отношения с внутренним ребенком через фигуру ресурсной (придуманной тобою и мною) матери».

Упражнение 2

Тебе предлагают создать поддержку своему «внутреннему ребенку».

Для этого ты пишешь ему письмо от имени «идеальной мамы», которая существует в твоих фантазиях наряду с мамой реальной, в которой ты жутко разочарован (а специалист подогревает в тебе это разочарование).

Созданная тобой «идеальная мама» твоей рукой пишет тебе примерно такое письмо:

«Моя хорошая/милая/любимая девочка! (То же и с “мальчиками”, просто, как показывает практика, на эту чушь мужчины редко ловятся.) Я знаю, как тебе было горько и трудно, когда я… (описывается какой-то случай, когда реальная мама повела себя не как “идеальная”). Ты тогда так нуждалась во мне, моих добрых словах и поддержке, но не получила этого от меня. Мне сейчас очень стыдно за это, ведь я сделала тебе так больно, и ты чувствовала себя… (далее чем больше горьких страдальческих эмоций “внутреннего ребенка” взрослой тетеньки/дяденьки будет перечислено, тем лучше). Теперь ты можешь рассчитывать всегда на мою поддержку, потому что я стала другой, более… (“чуткой”, “любящей”, “заботливой” перечисли все качества “идеальной мамы”, которых нет у реальной, но которые ты нафантазировал, дабы уйти от реальности далеко и надолго). Я желаю тебе… (все твои “хотелки” излагай и не стесняйся их масштабов, ведь этого желает “идеальная мама” для тебя), и я всегда буду помогать тебе этого достичь. Я люблю тебя, жду тебя, всегда твоя мама… (реальная-то не любит, не ждет, не твоя…)»

Посыл от специалиста с помощью этой техники:

«Твоя мать тебе никогда такое не напишет, следовательно, нет смысла строить с ней отношения. Ты можешь рассчитывать только на себя и на свои фантазии, культивируемые с моей помощью. Все плохое в твоей жизни происходит из-за твоей матери, потому что травмы, ею причиненные твоему внутреннему ребенку, велики, и без меня ты не справишься».

Не надо иметь семь пядей во лбу, чтобы предугадать результат таких манипуляций.

«Фигура матери» вроде бы, на первый взгляд, выстраивается, исходя из реальных событий, но на самом деле все не так просто.

Как правило, к психологу обращаются люди, у которых в жизни что-то не ладится, нарушены отношения с собой, с людьми, с Богом, с ценностными и смысловыми ориентирами. Большинство из них находятся в состоянии депрессии, память ярко фиксирует негативные явления как из недавнего прошлого, так и из далекого детства.

Что в таком состоянии вспоминает мозг? Правильно – один негатив. На что мозг настраивает внутреннее состояние? Правильно – на критиканство и претензии.

«Фигурная» техника вроде бы выглядит привлекательно: предполагается, что любой негативный опыт или сценарий событий может быть перестроен.

А задача специалиста – взрастить в тебе «хороший внутренний образ матери» вместо того «нехорошего», с которым тебе так не повезло.

Но не тут-то было! Эффект получается обратный.

Ты закрепляешь свой эмоционально-негативный настрой по отношению к реальной маме. Вешаешь ответственность за происходящий провал в своей жизни на маму. Оказываешься в тупике, потому что попал в замкнутый круг: «Все из-за мамы», а «мама не хочет меняться», а «значит, у меня нет шанса на счастье и успех».

Возникает или укрепляется потребность найти правильного «гуру»/психолога, который даст «волшебную таблетку» или «магический выключатель внутреннего неблагополучия». Но такой таблетки нет, а краткосрочный обезболивающий эффект «фигурной техники» закрепляется в структурах головного мозга, и клиент подсаживается на потребность повторять его на приемах у специалиста по обезболивающей франшизе.

Исцеление «внутреннего ребенка» у некоторых психологов превращается в акты виртуального убийства реальных родителей.

Во время проработки «фигур отца и матери» могут даваться, например, такие установки:

«Представь перед собой твоего отца, алкоголика. Ты, маленький, становишься большим, больше него, у тебя в руках нож – убей алкоголика, чтобы он никогда уже не имел над тобою власти! Ты сильнее, ты это сделаешь! Ну вот – ты свободен!»

«Вот она, твоя мать, которая так много тебе причинила боли, такой маленькой, замечательной девочке. Вот она на твоих глазах превращается в бумажную куклу. Она никто. Сожги ее!»

Все эти и подобные им истории я не раз слышала от людей, которые обращались ко мне за помощью, терзаемые паническими атаками, страхами, депрессией. Они начали свой путь в неврозы именно в многолетней «психотерапии» у монетизаторов детских травм.

Такие специалисты ссылаются на свою приверженность психодинамическому направлению психологии. Однако, смею вас уверить, они вступают в противоречие с основными постулатами классических школ этого направления, основателями которых являются З. Фрейд, А. Адлер, Э. Фромм, К. Юнг, Л. Сонди и другие.

Зигмунд Фрейд, основатель классического психоанализа, строил свою практику, исходя из того, что человек испытывает психический дискомфорт любого рода, если внутри него есть конфликт между тремя «ипостасями»: «Id (Оно)», «Supеr Еgo (Сверх-Я)» и «Ego (Я)».

«Id (Оно)» – это инстинкты, которые рождают стремление к удовольствиям, вытесняют из памяти некомфортные события, рационализируют очевидные собственные промахи (например, неумение/нелюбовь готовить списывается на то, что «мама готовить не любила / меня заставляла», а свои «двойки» по физике – что «папа был простым рабочим / был профессором и меня муштровал…» и т. д.).

«Supеr Еgo (Сверх-Я)» – это некая морально-нравственная субстанция, свод правил/ценностей, усвоенных от родителей/общества, которые определяют степень допустимости поведения или мыслей (например: «нельзя затаскивать в постель любую понравившуюся женщину» или «следует уважать родителей и заботиться о них»).

«Ego (Я)» есть сознательное управление своим поведением, и это та наша часть, которая как бы мечется между первыми двумя, пытаясь установить контроль над импульсивными эмоциями в соответствии с социальными нормами.

Фрейд полагал, что все психические феномены в жизни человека, его эмоции, реакции, поведение – это результат предшествующих событий и переживаний, детских комплексов и травм; однако при этом он делал ставку на то, что важно не просто помочь человеку осознать наличие травмы в бессознательном, но главное – принять адекватную интерпретацию этого события, усилить «Ego (Я)».

При обнаружении болезненного очага важно его не только вскрыть и вербализовать, но и провести переоценку значимости событий и эмоционального окраса новой системы установок. В результате психотерапии болезненный очаг становится неактуальным, зачастую даже и забывается [14, 34].

Здесь не идет речи о том, чтобы запускать нескончаемый процесс обнаружения других болезненных очагов, зацикливаться на поиске виноватых, зависать в прошлой боли, придумывать себе идеальных родителей и идеальное детство / идеальное прошлое, чтобы вычеркнуть из жизни реальность. Эти действия усиливают влияние «Id (Оно)» и провоцируют психический дисбаланс.

Альфред Адлер, основатель аналитической индивидуальной психокоррекции, соглашался с Фрейдом по поводу того, что детские годы играют важную роль в формировании бессознательного, влияющего на сознательное человека. Он утверждал, что у каждого человека есть так называемый «прототип» (первичная форма адаптации к жизни), который формируется в возрасте до пяти лет, а потом обрастает смыслами и ожиданиями, становясь движущей силой поступков. Адлер считал, что не детство и не события прошлого влияют в большей степени на поведение человека, а его представления о должном и его ожидания; именно они зарождают чувство неполноценности – главное препятствие для развития человека. Из-за ошибочных/деструктивных представлений возникают ошибки «картины мира»: неверие, себялюбие, нереалистические амбиции, недостаток уверенности. Адлер назвал «частной логикой» систему представлений и способов размышления обратившегося за помощью человека.

С точки зрения Адлера, основной целью процесса восстановления психики и достижения удовлетворенности жизнью является коррекция ошибочных смысловых погрешностей.

Адлер в своей практике делал ставку на развитие социального интереса у человека, на его включение в социальную активность, так как без этого, по его мнению, невозможно достичь состояния удовлетворенности.

Продуктивная социальная активность представляет собой три важных момента:

• принадлежность к дому, семье, общности людей (социально-личностное чувство),

• участие в жизни других людей, уважительность, помощь (социально-ориентированное поведение),

• умение состыковывать свои потребности и желания с потребностями и желаниями окружающих людей (когнитивные социально-ориентированные допущения: «Как хочешь, чтобы с тобой поступали люди, так и ты поступай с ними») [1, 14].

То есть и с этой классической школой психодинамического направления «не дружат» современные любители «проработки детских травм» и техники «фигура матери».

Эрих Фромм, основатель гуманистического психоанализа, считал, что есть продуктивные и непродуктивные ориентации в жизни. Выбранная человеком ориентация определяет его социальный тип характера. Есть, например, рецептивная ориентация, когда человек настроен «все от жизни брать», и тогда у него формируется мазохистский тип характера; его двигатель в жизни – зависть. Есть эксплуататорская ориентация, когда человек желает «всем владеть», в результате чего у него формируется садистический тип, а человек движим авторитаризмом. Эти и другие непродуктивные типы жизненных ориентаций становятся основной причиной психических отклонений.

Роль психолога, по мнению гениального исследователя-практика, заключается в том, чтобы привести человека, обратившегося за помощью, к продуктивной ориентации и плодотворной жизни.

Продуктивная ориентация – это когда человек движим любовью и свободно реализует себя в стремлении к достижению высшего проявления любви – агапе. Только в результате достижения такого состояния, по мнению Фромма, человек способен удовлетворить свои насущные экзистенциальные потребности, без которых он не может быть счастлив. Это – потребности в установлении близких отношений и связей, в корнях, в системе взглядов и ценностей, в гармонии с собой [14, 35].

То есть призывы к разрыву, игнору, установлению жестких границ, сепарации, «выключению» из своей жизни значимых людей из-за их несовершенства идут вразрез и со школой Фромма.

Карл Густав Юнг, основатель аналитической терапии, большое внимание в своих исследованиях уделял осмыслению и мотивации глубинных сил, которые являются производными от бессознательного. В бессознательном Юнг выделял несколько слоев: кроме личного бессознательного, он говорил о наличии семейного, национального, общечеловеческого бессознательного.

Юнг считал, что духовные ценности есть база любой психотерапии, потому что они устойчивы, универсальны, укоренены в архаических слоях души. Он утверждал, что ценностно-смысловые ориентиры незыблемы, хотя архетипов (позиций, управляющих нашим поведением) бесконечное множество. Основными методами психотерапии (лечения душевных переживаний) Юнг считал спонтанность и агапе (любовь принятия и прощения) [14, 41].

И опять классическая школа (на то она и классическая!) ставит во главу угла созидание, а не разрушение; близость, а не границы.

Липот Сонди, основатель судьбоанализа, считал, что, помимо индивидуального бессознательного (по Фрейду) и коллективного бессознательного (по Юнгу), существует еще и родовое бессознательное. Под родовым бессознательным Сонди понимал хранилище ценностных ориентиров и устремлений предков. Термином «судьба» он обозначал совокупность унаследованных и свободно выбранных возможностей каждого человека.

Сонди в своей практике опирался на вывод, который он сделал в результате многочисленных исследований, о существовании пяти основных сфер выбора человека, формирующих его судьбу:

• выбор друзей;

• выбор болезни;

• выбор способа смерти;

• выбор профессии;

• выбор, касающийся любви и брака.

Причем, по Сонди, во всех этих сферах существует так называемая судьба родовая (или «навязанная») и индивидуальная («свободная») [22]. Если, например, из рода в род передавались семейные ценности и здоровый образ жизни, ты как представитель своей семьи и этого рода можешь игнорировать данные ценности, и тогда твоя судьба пойдет в ином русле. Твоя жизнь потечет в русле «неудачника», обиженного жизнью и людьми (родителями в первую очередь).

Раскапывать детские травмы в поисках виноватых в своей «жизни неудачника», тешить свое Эго, лелеять «внутреннего ребенка» убеждениями, что это из-за «фигуры матери» или из-за «индивидуально тебе недоданного отцовского внимания» – есть самое глупое и бесперспективное, что ты можешь делать.

Ты укрепляешь себя в «свободном» выборе, который тебе не во благо, вместо того чтобы вернуться к родовым ценностям.

Этот принцип работает и в другую сторону. Ты можешь принадлежать к родовой системе, где из поколения в поколение были разводы, самоубийства, злоупотребление алкоголем, преступления и похоть. Однако ты волен сделать свой выбор в пользу ценностно-смысловых ориентиров, и тогда жизнь твоя примет иное направление и потечет в ином русле. Или, сделав выбор в пользу «детских травм» (ну а что я могу поделать с такой наследственностью?!), впишешься в маргинальную схему.

…Когда мы с мужем, более 40 лет назад, женились, тогда и мои родители, и его были в разводе. Более того, состояние матери-одиночки и в моем роду, и в его повторялось в трех поколениях. Во время свадебного застолья мой муж вдруг встал со своего места и, попросив тишины, обратившись ко мне, громко сказал:

– Надя, я знаю, как это плохо, когда в семье нет отца. Я знаю, как отвратителен развод. Я обещаю тебе, что никогда не произнесу это мерзкое слово «развод»… – он сделал паузу и добавил: – Первым не произнесу.

Я была столь охвачена его порывом, что тоже встала со своего места и пообещала ему:

– С моих уст это слово тоже никогда не сорвется… первой.

– И еще, – продолжил мой муж, – обещаю тебе: что бы ни произошло, мы будем спать в одной постели…

В нашей жизни было много чего. Наше супружество в первые 10 лет своего существования трижды оказывалось на грани развода. От него не оставалось практически ничего, но нас держало вместе то обещание, данное на свадьбе. Были жесткие ситуации, я всячески провоцировала мужа на развод: «Ну, давай! Скажи первым это слово!» Он с высоты «мужской воли» вредничал тоже: «Я верен обещаниям, не дождешься! Если ты решила убить семью, флаг в руки, а меня уволь!» И каждый раз во время критических поворотов те обещания сохраняли наши отношения, и каждый раз, преодолев очередной кризис, мы видели, как многократно повышается качество любви. Мой муж на эту тему любил шутить: «Мы д&рьмо обращаем в удобрение».

Тогда, на свадьбе, сами того не подозревая, мы дали друг другу обещание посвященности друг другу несмотря ни на что. Следовать данному обещанию был наш выбор, а не особенность наших «вредных характеров».

Большой удачей было и то, что на десятом году совместной жизни мы попали на супружескую конференцию, где муж и жена с многолетним семейным опытом преподавали семинары по любви, прощению, благословению и посвященности. Именно тогда мы с мужем загорелись желанием делать то же самое: давать семьям надежду.

Логика наша была проста: раз мы сумели пройти испытания нашей преданности, это сможет и любая другая семья.

Секрет прост: сделай правильный выбор и живи согласно ему.

ЛИБО ты делаешь выбор в пользу посвященности супружеству – и тогда у тебя есть шанс иметь долгий и счастливый брак.

ЛИБО ты делаешь выбор в пользу чувственности («пока испытываю любовь, буду с тобой жить») – и тогда твой брак обречен.

Сделал выбор в пользу благодарности родительскому дому, прощению и заботе – в твоей жизни будет масса радости и благословений расширенной семьи.

Сделал выбор в пользу «детских травм» и восприятия своих родителей «токсиками», не удивляйся наличию проблем у себя и в личной жизни, и в самовосприятии, и в реализации перспектив; твои дети будут обделены вниманием тех, кто готов их любить, – бабушек и дедушек, ты не получишь благословений расширенной семьи.

Хочу сказать несколько слов по поводу «самой болезненной детской травмы», которую любят «обсасывать» специалисты по «детским травмам». «Самое страшное, – говорят они, – это ощущение себя нежеланным ребенком и знание, что родители не хотели тебя рожать».

На эту тему проведено много лонгитюдных (продолжительных, отслеживающих динамику во времени) исследований, которые подтверждают тот факт, что желанные дети, а это, как правило, старшие дети, рожденные не ранее чем через девять месяцев после свадьбы, идут по жизни более уверенно, самодостаточно и целеустремленно, нежели последующие, рожденные «по залету». Я не спорю с этим. Это факт. Однако при этом остается вопрос выбора, который исключает «стопроцентную перспективу обреченности».

Я лично консультировала таких клиентов, зацикленных на:

• концепции «собственной нежелательности»;

• неизгладимой вины родителей за «мою горькую судьбинушку»;

• стенаниях по поводу того, что родители не желают «каяться в пепле и прахе», дабы «искупить свою вину передо мной, ребенком-горемыкой».

Как же эти взрослые детки удивляются каждый раз, когда я отказываюсь «прорабатывать» их так называемую травму и уж тем более – убеждать их родителей вымаливать у этих дяденек и тетенек прощение.

Расскажу о выборе, который был сделан моим супругом.

…Его мама забеременела им в очень сложное для нее время: пьющий муж-абьюзер, безденежье, неуспеваемость в школе у старшего сына-первоклассника, проблемы на работе… Узнав о беременности, Мишина мама собралась на аборт. Именно в тот день в гости пришла ее двоюродная тетя Дуся, которая, узнав о намерении племянницы, встала в дверном проеме на колени: «Оля, прошу тебя! Оставь ребенка! Молить Господа буду, чтобы он был твоим счастьем и опорой! Я помогу тебе вырастить его! Только оставь!» Благодаря бабе Дусе моему мужу подарили жизнь.

С самого раннего детства Михаил слышал историю своего рождения и от мамы, и от бабы Дуси, для которой он был светом в окошке и которая называла его не иначе как «молёный-прошёный». Я эту историю узнала одной из первых в серии семейных преданий Телеповых, а имя бабы Дуси, которая к тому времени умерла, всегда звучало с огромной теплотой из уст мужа. Никогда я не слышала от него упреков в сторону своей мамы по поводу его «нежеланности». Наоборот, бабуля Оля, его мама, всегда была важной женщиной для мужа. Она стала прекрасной свекровью для меня, замечательной бабушкой для наших детей, с годами я полюбила ее как родную маму.

Про то, что это, оказывается, была страшнейшая из «детских травм», которая (по идее) должна была «разрушить его изнутри и сковать его потенциал», мы с мужем узнали на одном из тренингов в Университете, когда учились на факультете психологии.

Именно тогда мы поняли важную вещь: в психологии есть чушетрансляторы. Их важно распознавать, а их учение отсеивать, иначе – беда и для тебя, и для людей, которые к тебе обращаются за помощью.

Нам с мужем часто задавали вопрос, каким образом удается не тонуть в потоке информации, определять чушь и отделять «пшеницу от плевел». Нам в этом помогли две вещи:

• то, что мы пришли в психологию, имея за плечами опыт преодоления кризисов не только в нашей жизни, но и в жизни других людей, которые были у нас на разных семейных выездах; один из преподавателей в Университете как-то сделал нам комплимент, сказав, что таких, как мы – всего 5 % – тех, кто приходят в психологию не с мотивом «разобраться в себе», а желая поделиться знаниями и опытом с другими;

• то, что мы пришли, будучи верующими людьми, знакомые с Законами и принципами, данными человечеству Свыше, что позволило нам сразу просеивать все нами слышимое через «сито» общечеловеческой этики и определять, что мы будем использовать в нашей практике, а что категорически отметем как противоречащее законам Добра.

Вывод по этой главе: важно делать верный выбор в своей жизни во всем, в том числе и в решении, касающемся «кого слушать», «что читать» и «на что ориентироваться».