Текст книги "Стихея. Огненные девы"

***

Лекцию по политологии проводили в филиале Вэйландского университета. Мари пришла на полчаса раньше и позволила себе прогуляться по коридорам, задерживаясь возле картин, где причудливые фигуры и линии переплетались в диких танцах, а то и вовсе была смесь несочетаемых цветов и пятен, хаотично размазанных по холсту. Сколько бы она ни разглядывала эти картины, ее мозг отказывался воспринимать абстрактное искусство.

– Интересно, не так ли? – Рядом с Мари остановился профессор Чейз и задумчиво уставился на картину. – Кандинский. «Композиция 7». Он считал ее самым сложным своим произведением и полгода готовился к написанию.

– Кхм, – Мари старалась не обращать внимания, как пульс участился рядом с Уильямом, к тому же он выглядел чертовски привлекательно в черных брюках и классической белой рубашке. – Для меня это чистый хаос.

– Вы предпочитаете романтизм, не так ли?

Профессор улыбнулся и с такой теплотой заглянул ей в глаза, что Мари чуть не задохнулась.

– Ну, или хотя бы реализм. – Мари посмотрела на золотые часики на запястье. – Мне пора. Через десять минут лекция по политологии.

– Мисс Кэролл, – поморщился он. Они пошли прямо по коридору к двери в лекционный зал, где должно было проходить занятие. – Вас ждет очередная промывка мозга.

– Насчет ведьм?

– Именно.

Мари прикусила нижнюю губу. Профессор Чейз вел себя так обычно. Сейчас он был заботливым другом, а через минуту снова мог отстраниться и посмотреть на нее холодно. Ведь она для него мисс Бэсфорд, а не Айви. Мари стиснула зубы и остановилась. Впервые она смотрела на человека и хотела, чтобы он ее боялся. Но Уильям с легкостью выдержал ее взгляд и даже не моргнул.

– А вы не верите в ведьм? Почему на вас не действует пропаганда?

– Верю, не верю… Это все условности, – он пожал плечами. – Зло может причинить и хороший человек. Добро может совершить и злой. Мисс Кэролл живет в черно-белом мире, считает, что есть Вэйланд, и есть зло – ведьмы. Не замечает очевидных вещей. Например, что в мире гораздо больше цветов. Вы сами это видели на «Композиции» Кандинского.

Ответ Уильяма сбил Мари с толку. Злость утихла так же быстро, как и вспыхнула. Она не знала, что ответить, потому что в ее мире, кажется, тоже было только два цвета. Мама всегда учила: «Есть ведьмы, а есть зло – „Sang et flamme“». И Мари никогда не задумывалась, так ли это на самом деле.

– Профессор Чейз, почему вы себя так ведете? – Она изучила каждое движение мышц на его лице, надеясь понять лучше. Но он только вскинул брови и слегка улыбнулся:

– Как?

– Так, словно мы давно знакомы.

Он не выдал себя. Либо ему и правда нечего было скрывать. С неизменной улыбкой смотрел на Мари, словно она не студентка, а школьница, совсем ребенок.

– Если вы о дружеском общении, то я отношусь ко всем одинаково.

– Не ко всем, – покачала головой Мари и взялась за ручку двери. – К Айви вы относитесь намного теплее. Уж точно теплее чем, ко мне, – с горечью добавила она и спряталась в лекционном зале, уже жалея, что позволила себе по-детски неловкий укол ревности.

Она не имеет права ревновать. Ни Уильяма, ни к Айви. Но почему внутри так болит, словно ее снова избили? Почему хочется вернуться в коридор, схватить Уильяма за руку и заставить сказать правду? Правду, что на самом деле ему нужна она, Мари. Или это не правда, а просто несбыточное желание?

Мари понуро уселась на задний ряд. Просторный светлый зал с огромными окнами уже наполнялся первокурсниками, и она впервые задумалась, что так и не подружилась со своими одногруппниками. Кто-то махал ей, мимо прошмыгнула знакомая девушка с лиловыми волосами, на первых рядах сидели два брата-близнеца с ее курса. Они все примелькались, но за почти два месяца учебы по-настоящему Мари сблизилась только с Айви и Моникой. А они были второкурсницами.

Не желая выделяться, Мари заставила себя встать и спуститься на несколько рядов вниз к девушке с лиловыми волосами. Они были с одной кафедры. И, кажется, девушку точно звали… звали…

– Мне стыдно, но я забыла твое имя, – Мари села на свободный стул рядом с ней и смущенно скривилась. – Прости.

Девушка оторвалась от телефона и удивленно похлопала глазами. Маршмэллоу. Такую ассоциацию она вызвала у Мари. Мягкая, нежно-розовая, с ямочками на щеках.

– Дейзи, – успела прошептать она, и прозвенел бьющий по ушам звонок.

В зале мгновенно наступила напряженная тишина. Снова распахнулась дверь, и по коридору между рядами спустилась мисс Кэролл. Стук каблуков гулко разносился по лекционной, и Мари поразилась, что все студенты молчат.

На остальных занятиях всегда находились любители пошушукаться, но вице-канцлер Вэйландского университета обладала особым магнетизмом, заставляя замолчать даже отъявленных болтунов. В черном платье-футляре с высоким кружевным воротником, в ярко-алых туфлях на высокой шпильке она напоминала невесту Дракулы. Черные волосы она убрала во французский пучок, а природная бледность лица только добавляла сходства. И мрачный взгляд, которым она обвела зал, когда встала за трибуну, был вишенкой на торте.

– Лекции по политологии в Вэйланде – самые важные занятия в университете, – звонким поставленным голосом стала вещать мисс Кэролл в маленький микрофон. – Именно поэтому мы начинаем их проводить спустя два месяца после начала обучения, чтобы вы успели освоиться и смогли воспринимать мои лекции. Которые запрещено пропускать, – категорично добавила она, и впервые по залу пронесся смущенный шепот. – Только с официальной справкой от нашей медсестры миссис Потс.

Мисс Кэролл оперлась руками о стойку и выдержала торжественную паузу, чтобы все осознали важность предмета. Мари переглянулась с Дейзи, та закатила глаза и незаметно усмехнулась уголком рта. Затем быстро настрочила в заметках пару предложений и показала Мари.

«Она держит нас за идиотов. Сейчас будет втирать нам про ведьм и выдаст топ правил инквизитора». В конце сообщения тошнотные смайлики.

Мари еле удержалась от улыбки, потому что цепкий взгляд мисс Кэролл скользил по студентам и высматривал любой признак бунта на корабле. На душе полегчало. Впервые за все время обучения Мари встретила человека, который презирал идеологию университета. Даже Айви была против ведьм, а значит, против Мари.

Она достала свой телефон и быстро напечатала ответ: «Хоть у кого-то разумные мысли». Они обменялись улыбками и вновь вернулись к речи мисс Кэролл.

– Наш университет делится на несколько колледжей, – продолжила вице-канцлер. – Распределение студентов происходит на основании анкет, которые они заполняют перед поступлением. Но после начала обучения есть возможность перевестись. В главном здании, нашей средневековой достопримечательности, в замке, учатся студенты, которые либо чем-то отличились, либо не подошли ни в один другой колледж. Есть колледж «Белой розы». Там учатся любители философии, – мисс Кэролл включила пультом проектор, и на стене засветился экран. Она стала переключать слайды. Фотографию уже знакомого всем Вэйландского замка сменило изображение милого трехэтажного здания в кремовых тонах. – Колледж «Жителей мира», студентам которого интересно почти все на свете. – Загорелось бирюзовое здание г-образной формы с пышными клумбами перед входом. – И мои любимчики, здесь нечего скрывать, колледж «Огненных дев» – самые яростные последователи нашей идеологии, – мисс Кэролл переключила слайд, и студенты увидели современное здание в серо-зеленых цветах в стиле хайтек. – Поднимите руки, кто в этом колледже.

Человек пятнадцать из аудитории осторожно подняли руки, в том числе новая знакомая Мари. Она не смогла подавить удивление и воззрилась на Дейзи, уже жалея, что пересела к ней. Та даже не обратила внимания на реакцию Мари.

– Чудесно, – мисс Кэролл лучезарно улыбнулась и снова переключила слайд: на нем горели костры инквизиции. – Идеология Вэйланда – очищение мира от зла. От ведьм. Они хитры, коварны и легко скрываются среди людей. Но есть признаки, по которым их можно отличить. – Она стала загибать пальцы: – Они не любят, чтобы трогали их волосы, взгляд ведьм вызывает животный ужас, и самое главное – их кровь черного цвета. Чернее ночи.

Каждое слово вице-канцлера падало в душу Мари тяжелым камнем. Вокруг нее сомкнулись железные прутья мышеловки, в которую ее загнал собственный отец.

– Мисс Кэролл, – звонкий голос Дейзи разрядил гнетущую атмосферу в зале, – извините, что без разрешения, но это правда, что вы хотите расформировать «Огненных дев» из-за того, что они избили первокурсницу?

Мисс Кэролл побледнела, и ее взгляд перебежал на Мари. Та поспешно опустила глаза, боясь выдать себя. Почти все в аудитории повернулись к ней, и теперь благодаря Дейзи, она снова стала объектом всеобщего внимания.

– Н-нет, – слегка опешив, ответила вице-канцлер. – Виновные еще не найдены, но их обязательно вычислят, и они понесут наказание. Не вижу смысла наказывать весь колледж за проступок двух-трех человек.

«Конечно, меня ты убеждала в обратном», – фыркнула про себя Мари.

– Да, но в последнее время в Вэйланде небезопасно, – продолжила Дейзи. – Сначала странное самоубийство первокурсницы, затем поджог во дворе, а теперь и выходка Огненных дев. Впереди Хэллоуин, поговаривают, снова что-то произойдет.

Элизабет Кэролл натянуто улыбнулась:

– Извините, мисс, как вас зовут?

– Дейзи. Дейзи Метаксас.

Мари вскинула голову и в который раз уставилась на Дейзи, но теперь уже со смесью ужаса и шока.

– Ах, вы младшая сестра нашего Эллиота. Он предупреждал, что вам надо было идти в журналистику, а не на кафедру истории, – мягко улыбнулась мисс Кэролл. – Ну, так вот, мисс Метаксас, наш университет сделает все возможное, чтобы подобного не повторилось. Поэтому можете не переживать. А теперь продолжаем…

Но Мари уже не слушала. Она поглядывала на Дейзи и пыталась прийти в себя от потрясения. Она – сестра Эллиота. Она. Сестра. Эллиота.

Дьявол их всех забери!

***

Допустим, она – его сестра. Точнее, без допустим. Какая Мари разница? К тому же, Дейзи из Огненных дев. Уже две причины забыть про неудачную попытку социализации. Мари была и есть одиночкой. Хватит и Айви. Еще есть Моника. И какая разница, что никому из них Мари не может довериться. Разделить свою тайну. Дейзи подходит на эту роль ещё меньше, чем они.

Мари тряхнула головой и с легкой улыбкой поблагодарила официантку, которая поставила ей на поднос тарелку с сэндвичем и диет-колу. Несмотря на то, что помещение столовой было безликим – слишком много белого: белые стулья, белые столы, белые стены – в нем ощущался дух студенчества. Привычный шум голосов, перемежаемый смехом и громкими дискуссиями, звон столовых приборов. На этом фоне легко затеряться. Стать одной из настоящих вэйландцев хотя бы на обеденный час.

– Привет-привет! – Айви сидела за крайним круглым столиком вместе с Моникой и жизнерадостно махала Мари.

Она, не раздумывая, направилась к ним, впервые ощутив желание посплетничать. Интересно, а они знали, что у Эллиота есть сестра? Мари ловко лавировала между студентами, чтобы ни с кем не столкнуться. Берегла от чужих прикосновений волосы, которые в последнее время носила заплетенными. Но все старания пошли крахом, как только нечто сшибло ее с ног, а на лицо и голову полился липкий гранатовый сироп. Где-то в отдалении Мари слышала, как поднос шлепнулся на пол, еда разлетелась в разные стороны. Странно, что звуки вдруг оборвались, и только гулкий грохот сердца отзывался в груди.

Мари облизнула губы. Сладкий. Пальцами вытерла глаза, чтобы разглядеть, что с ней. А затем раздался звонкий хохот, который несмело подхватило большинство студентов. Мари сидела в луже гранатового сиропа, пытаясь понять, кто именно в нее врезался. Долго гадать не пришлось. Ребята расступились, и в центр вышла Джорджи. В брючном бирюзовом костюме с отглаженными стрелками, она напоминала молодую профессоршу, но никак не второкурсницу. Черные волосы уложены на прямой пробор, скрывая выбритый висок.

– В Изумрудном городе Элли вылила на ведьму ведро воды, чтобы та растаяла. На тебя даже сироп не действует, – съязвила Джорджи.

Мари опустила взгляд на ее лабутены. Дыхание участилось. Хотелось разбить что-нибудь тяжелое и желательно о голову Джорджи.

– Красный цвет тебе к лицу, – продолжила та.

– А тебе к лицу образ стервы! – К Мари прорвалась Айви и помогла ей подняться на ноги.

– Айви, ты опять лезешь, куда не просят, – Джорджи скрестила на груди руки и скривила губы в улыбке.

– Потому что я была на месте твоей жертвы, и знаю, что сейчас ты сходишь с ума от ревности.

Мари вытащила руку из хватки подруги и вскинула подбородок. Она обвела всех взглядом, стараясь не задерживаться ни на ком дольше секунды. Ей казалось, что внутри нее бушует огонь, на котором сжигали ведьм. Мари старалась контролировать свою ярость, но нужно было уходить, потому что терпение подходило к краю.

– Ничего не случилось. Это просто случайность, – и, не удостоив Джорджи даже словом, Мари развернулась и пошла вон из столовой.

Она почти вслепую добрела до ближайшего туалета и вывернула кран на полную. Шум воды постепенно проникал в сознание Мари и успокаивал. Волосы покрылись липкой глазурью, и было даже страшно представить, как она это все будет отмывать.

– Мне так жаль.

Айви тихо вошла в уборную. Она поспешно нарвала бумажных полотенец и принялась оттирать одежду Мари, но та выхватила салфетки из ее рук и покачала головой:

– Оставь. Добегу до общежития и приму душ.

– Шутки Джорджи насчёт ведьм уже достали, – возмутилась Моника, которая появилась следом за Айви. – И я чувствую себя виноватой, что заставила тебя играть ту роль.

– Успокойся, ты же прекрасно знаешь, что она бесится из-за Эллиота, а не моей роли в спектакле. – Мари умыла лицо, и стало легче. Слезы унижения больше не опаляли веки, дыхание выровнялось.

– Но ты была великолепна сейчас! Джорджи чуть не лопнула от злости, когда ее провокация провалилась. Я знаю, что мы сделаем! – Айви хлопнула в ладоши. – На Хэллоуин ты нарядишься в крестную фею из Золушки, и все поймут, что ты никакая не ведьма!

Моника захохотала, но, получив гневный взгляд Айви, поперхнулась и перешла на кашель.

– Нет, – Мари с лёгкой улыбкой покачала головой и посмотрела в глаза Айви через зеркало, которое смягчало ее взгляд. – Они хотят видеть ведьму. Они ее получат.

Мерзкие речи, косые взгляды…

Да, безусловно, мне вы не рады.

Сливаюсь с толпою, меняю наряды.

Кто я сегодня? Демон из ада?

В этом параде без чувств и любви

Ведьме нет места, ведьма, умри!

***

Дверь распахнулась, и густой аромат корицы с яблоками наполнил кабинет Элизабет. Она отвернулась от окна, через которое наблюдала за студентами, и посмотрела на вошедшую молодую женщину. Ингрид напоминала гитару из дорогого кедрового дерева. Те же изгибы в нужных местах, тот же шоколадный цвет волос и мелодичный голос, звуки которого, казалось, исходят из глубины сердца.

Ингрид давно окончила университет, но осталась в Вэйланде преподавать музыкальную литературу, потому что полюбила этот город, а еще, потому что была предана обществу «Кровь и пламя». И Элизабет без зазрения совести пользовалась ее преданностью.

– Ты давно меня не звала, – обида заостряла голос Ингрид, делая ударные звуки еще звонче. – Я уже и перестала надеяться. – Она села в кресло перед столом Элизабет и скрестила лодыжки. Узкое платье из тонкого трикотажа не позволяло закинуть ногу на ногу.

– Собраний общества тебе мало?

– Ты же знаешь, я не люблю быть одной из многих. Ингрид Эттвуд – одна, и такой больше нет, – она вскинула бровь, и ее голубые глаза, яркие, как небо после дождя, блеснули.

Элизабет села за стол и по стационарному телефону попросила принести чай. За окном раздался глухой рокот грома. Тучи, плывущие с запада, несли с собой грозу.

– У тебя есть для меня задание? – Ингрид сразу перешла к делу, едва дождавшись, пока секретарь поставит на стол поднос с позолоченным чайным сервизом и кубиками тростникового сахара, а после выйдет из кабинета.

– Моя прозорливая Ингрид, – улыбнулась Элизабет и медленно разлила чай по изящным чашкам, крохотным, словно из детского набора. Она специально тянула время, чтобы подогреть интерес Ингрид, а заодно еще раз обдумать новость, которую собиралась ей преподнести.

– Если ты сейчас же все не расскажешь, я умру от любопытства прямо в этом кресле, а тебя посадят за убийство, – Ингрид старалась поддерживать веселый тон, но дрожь в голосе выдавала нетерпение. Женщина нервно поменяла положение ног и взяла в руки чашку, чтобы хоть как-то себя занять.

– Сначала я напомню тебе, для чего существует наше общество, – Элизабет откинулась в кресле и взглядом скользнула по ореховому шкафу, где стояли маленькие флаконы. В каждом хранилось по несколько грамм праха сожженных ею ведьм.

– Мы уничтожаем зло, – с гордостью заявила Ингрид.

Элизабет цокнула языком и покачала головой. Поднесла к губам чашку с чаем и вдохнула запах бергамота.

– Мы охраняем древние тексты, вырезанные из Ветхого завета, в которых говорится про Аэндорскую волшебницу. Когда ее сожгли, прародители… – Элизабет задумчиво пожевала губы. – Да, назовем их так. Прародители «Sang et flamme» сумели извлечь из праха ведьмы целебную мазь, излечивающую все болезни. Панацея для людей. Кара для ведьм.

Ингрид нахмурилась:

– Я наиболее емко озвучила нашу цель. – Она кинула в чашку кубик сахара. – Зачем ты мне все это напоминаешь?

– Вспомни. Более трехсот лет назад наше Общество очистило Вэйланд от зла. Это было их пристанище, а мы сожгли всех ведьм. Вэйланд пылал очищающим огнем. Их потомки расползлись по миру, как побитые псы, зализывая раны, – голос Элизабет ожесточился, и она со звоном поставила чашку на блюдце. – Но сейчас все наши старания летят к чертям!

Ингрид предусмотрительно молчала. Даже воздух вибрировал от напряжения, которое исходило от Элизабет. Ее и без того тонкие губы превратились в красную нить, а глаза – в щелочки с пылающим в них пламенем.

– Ведьма. В Вэйланде объявилась ведьма. Настоящая, из крови и плоти, – каждое слово Элизабет выплевывала, как будто оно было ядовито. – И я сейчас говорю не о нашей пленнице.

– Дочь Цирцеи… – Руки задрожали, и Ингрид вернула ее на стол. Она глубоко вздохнула и выдохнула, но беспокойство Элизабет было заразительно, и вопросы посыпались градом: – Ты уверена? А что охотничий пес? Он уже ее выследил? Мы должны избавиться от ведьмы, пока она вновь не отравила Вэйланд своей магией.

– Эллиот меня разочаровал. Он не справился ни с одним заданием. Не смог даже присмотреть за Джорджи!

– Опять она, – Ингрид скривила губы. Имя Древней – одной из потомков Вэйландских инквизиторов, отрезвило. – Не понимаю, почему ты так беспокоишься о ней. Она даже не знает о существовании Общества! – Ингрид прикусила нижнюю губу. – Если только тебя не гложет вина за смерть Эдварда…

– Не упоминай его имя! – вскинулась Элизабет и заметалась по кабинету, не находя себе места. Каждый раз, когда она вспоминала брата Джорджи, внутри нее умирала маленькая частичка жизни.

– Хорошо, успокойся. Прошло уже много времени, я не думала, что ты так отреагируешь, – Ингрид подняла руки, признавая поражение.

Есть табуированные темы, и Эдвард – главная из них.

– Так что там с Эллиотом? Возможно, мы переоценили его способности. Он слишком молод…

– Молод, но охотничьи псы рождаются очень редко. Мы не могли его упустить, – вздохнула Элизабет и заставила себя сесть обратно в кресло. – Эллиот говорит, что до сих пор не нашел ведьму, но я ему не верю. Не могу сказать почему, просто не верю и все… Еще эта его сестра, Дейзи… Дерзкая девчонка.

Ингрид с улыбкой закивала:

– Она под моим крылом, но хуже пронырливой журналистки.

Минуту они помолчали, каждая думала о своем. Элизабет гнала от себя мысли об Эдварде, Ингрид пыталась понять, чего от нее ждет глава «Sang et flamme».

– Я хочу, чтобы ты проверила одну девушку, – наконец произнесла Элизабет и прямо посмотрела в глаза Ингрид.

– Почему я?

– Ты – предводительница Огненных дев. А именно они были замечены в избиении Марии Бэсфорд.

– Которую ты и хочешь проверить? – самодовольно прищурилась Ингрид.

– Да. Ты ведь знаешь, кто ее избил? – Элизабет вернула самообладание и пригубила чуть остывший чай.

– Да, пара первокурсниц во главе с Джорджи. Ах, да, среди них была и Дейзи Метаксас, – ухмыльнулась Ингрид. – Девочки до сих пор считают, что мне ничего неизвестно. Но мои ушки есть даже у стен.

Элизабет удовлетворенно вздохнула:

– Замечательно. Пока не трогай их. Придержим на тот случай, если понадобится кого-то публично наказать. Но Джорджи верит, что мисс Бэсфорд – ведьма, иначе не решилась бы на это. С одной стороны… С другой, в деле замешана ревность, поэтому я не относилась к ее подозрениям всерьез. – Она покачала головой и достала из ящика ксерокопии записей своего предка Люциуса Берггольца. – Он писал о том, что в Вэйланд вернется ведьма. И не просто ведьма. Стихея.

Ингрид судорожно втянула носом воздух и вчиталась в старинные записи.

– Ты предлагаешь мне найти саму Стихею? – спросила она, закончив просматривать дневник Люциуса.

– Да. – Элизабет наклонилась к ней через стол и прошептала: – Причем сделать это надо до того, как она осознает свою силу.