Текст книги "Любовь взаймы"

Глава 7

Темнота отступила, и Зоя увидела склонившегося над ней Фрэнка. На его прекрасном лице отразилось глубокое волнение.

– Ты в порядке? – тихо спросил он. Зоя кивнула и попыталась встать. Они промокли до нитки. Вода ручьями стекала с одежды и пенилась у ног.

Зоя помнила… лодка… от страха кровь стыла в жилах.

– Фрэнк, лодка! Я видела ее! – кричала она, стараясь заглянуть ему в лицо.

Фрэнк встал, протянул к ней руки и нежно прижал к себе.

– Лодка уплыла, – сказал он спокойно. Зоя немного пришла в себя, но все еще с опаской заглядывала через его плечо туда, где видела лодку.

– Все в порядке, – успокаивал ее Фрэнк, – это одна из моих лодок.

От удивления Зоя открыла рот, а потом резко выпалила:

– Твоя? Что ты имеешь в виду? Ты ничего не говорил об этом.

Фрэнк нежно взял ее руки. Зоя попыталась освободиться, но он не позволил.

– Не надо понимать это буквально. Я имел в виду, что на лодке мои люди.

– Твои люди? Но что ты имеешь в виду, говоря «мои люди»?

– Прекрати задавать банальные вопросы, Зоя. У меня есть служба, и мои люди следят за ситуацией.

Он улыбнулся, но она не увидела в этой улыбке ничего ободряющего. Просто это означает, что он, должно быть, даже в большей опасности, чем она думала. Ее глаза потемнели от испуга, плечи будто онемели, однако его прикосновения успокаивали, и Зоя почувствовала, как скованность проходит.

– Мог бы мне сказать, – вкрадчиво проговорила она, – я… я так разволновалась.

– Мне лестно это слышать.

Она резко вскинула голову и вся вспыхнула.

– Вот, значит, как?! Я вся трепещу от волнения, а тебе лестно… – (Он опять начал смеяться.) – Ничего смешного! – взвизгнула она, попытавшись вывернуться из его цепких объятий.

– Как раз таки даже очень смешно, – стоял на своем Фрэнк. – Не изображай из себя несчастную перепуганную женщину! Ты очень смелая, вполне способная защитить от мужчины свою любовь…

– Не смейся! – истерически прокричала она и, высвободившись, шагнула прочь. Она совершила еще одну ошибку, когда стремглав рванулась к нему, показывая, что он ей небезразличен. О, она ненавидела его за то, что так легко раскрыла себя, но еще не поздно все поправить. – Я… я думала о себе… если что-нибудь случится с тобой… то как же мне быть?

– Ты опасаешься, что останешься здесь одна? – Он продолжал ухмыляться.

– Да. – Она вздохнула, переводя дыхание. – И… и я не знаю, как пользоваться рацией. Я просто не представляю, что буду делать.

– Возможно, мне следовало научить тебя, и возможно, мне следовало показать тебе, где находится аптечка, – на тот случай, если тебе придется извлекать пули из моей спины, а?

Зоя подавила вырвавшийся крик, а потом почувствовала легкое головокружение, как тогда на пляже, когда море и небо слились в одно белое пятно. Она обвила руками его шею и разрыдалась, уткнувшись ему в плечо.

– Ты все еще будешь утверждать, что равнодушна ко мне? – спросил Фрэнк, крепко прижав ее к себе.

– Ты негодник, – всхлипнула она, пытаясь незаметно смахнуть слезы. Ее грудь вздрагивала.

Фрэнк провел рукой по ее мокрым волосам.

– Пусть так, – согласился он. И в его тоне не было ни юмора, ни насмешки. Он не дразнил ее и не высмеивал. – Но если ты сама не признаешься в своих чувствах, я вынужден буду прибегать к обману, чтобы все выяснить.

– А… а почему… почему тебе необходимо это знать?

Теперь она выпытывала его, подстрекала сделать признание, которого так долго ждала.

Он заглянул в ее заплаканное лицо.

– Да все это потому, что ты беспокоишься только о себе и своем теле.

Ее глаза болезненно расширились – в них отразилось разочарование. Зоя ожидала большего, гораздо большего. Ее сердце забилось быстрее, и она решила вновь не попадаться в ловушку.

– Я не хочу, чтобы и тебе причинили вред, вот и все, – заявила она. – Я ко всем отношусь одинаково.

– О, дорогая, – произнес он серьезно, хотя и достаточно театрально, – я думаю, что это относится только к Фрэнку Блейкмору.

– Не льсти себе. – Она отвернулась и пошла обратно к вилле, ступая по своим же следам. Стремление наладить отношения с Фрэнком постоянно заканчивалось осознанием глубокой безнадежности. Она предоставляла ему столько удобных случаев, когда можно было все расставить на свои места, но Фрэнк всякий раз уклонялся, искусно уходил в сторону.

Зоя шла не оборачиваясь, не желая показать обиду.

– Так чего же мы ждем? – спросила она позднее за обедом.

Фрэнк сидел напротив, с безразличным видом намазывая масло на кусок хлеба. Он готовил вместе с ней, выполняя ее указания – моя посуду, например. Помощь с его стороны была существенной, но натянутость в их отношениях все еще оставалась.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Фрэнк.

– Одно лишь: наверное, тот убийца, что хочет напасть на тебя, просто сумасшедший.

– Кто сказал, что это убийца? Зоя удивленно вскинула брови.

– Ну пусть не убийца, а похититель. Мне хочется знать: каков будет твой выкуп, если найдется кто-нибудь, кто захочет спасти тебе жизнь?

Он улыбнулся.

– А ты бы выкупила?

– Заплатить, чтобы спасти тебя от опасности? А сколько ты стоишь?

– Для того, кто мною дорожит, это королевский выкуп.

– У меня нет королевского выкупа. Несмотря на то что я живу с Тео, у меня ничего нет.

– Так уж и ничего?

– Представь себе.

– Тогда тебе придется заплатить своим телом, – сказал Фрэнк.

– Оно ничего не стоит.

Его глаза внимательно следили за ней, стараясь перехватить взгляд.

– Для меня оно бесценно, – ласково возразил Фрэнк.

Слова пролились бальзамом на душу, и Зоя нервно провела языком по губам. Она хотела бы, чтобы ее сердце, а не тело, было бесценным для него.

– Итак… ты находишься в опасности… – она первая ушла в сторону от опасной темы.

– Возможно, ты права.

Зоя отодвинула тарелку и оперлась рукой о стол. Фрэнк Блейкмор остается непревзойденным специалистом по уклонению от прямых вопросов. Но может быть, таким образом он охраняет ее? Чем меньше она знает, тем лучше с точки зрения безопасности. Но она хотела, чтобы Фрэнк доверял ей.

– Почему ты настроен так легкомысленно? Почему не хочешь оседлости, не хочешь заиметь постоянный дом? – спросила Зоя.

– Именно поэтому я и бросаю все сейчас. Я не хочу больше жить этой островной жизнью. – Фрэнк встал и убрал тарелки со стола.

Зоя пристально наблюдала за ним.

– Итак, ты все это бросаешь. Я думала, что эта бумажная работа всего лишь хитрость, уловка, чтобы удержать меня здесь, прикрытие настоящей причины, объясняющей твое бегство и уединение здесь.

– Это не было хитростью. Повседневная работа – и не больше, чем нужно. Я решил изменить все, чтобы увидеть и светлые стороны жизни. Это добровольное заточение: бумажная рутина делает меня стариком. – Он налил себе кофе, поставил чашку на стол и присел.

– Сколько же тебе лет, дедуля?

– Тридцать три, но идет семьдесят восьмой. Зоя засмеялась.

– Бедненький, мне жаль тебя.

– Достаточно жаль для того, чтобы оказать старику поддержку и проявить к нему сердечность сегодня ночью? – Его голос звучал весьма многозначительно, но с долей юмора.

Ее глаза блеснули.

– Уверена, что смогу приготовить вкусное какао, и обещаю теплое одеяло.

– Я больше думаю о запахе твоей кожи и об обещании твоих ног, обвивающих меня. – Он нежно коснулся ее руки.

Его прикосновение было равносильно ожогу на коже. Всего лишь одно легкое прикосновение – и в ней вспыхнуло жгучее желание, смешанное с любовным томлением. Ее влекло к нему, и, видимо, его влекло к ней с такой же силой.

Зоя провела пальцами по его губам, легонько, но этот жест сказал все: дверь всегда открыта.

Ночь была невыносимо жаркой, и их любовная игра не походила на предыдущие. Тут был и огонь, и нетерпение, однако присутствовала и какая-то обреченность. Зоя чувствовала это, хотя сила страсти, захлестнувшей ее, и отодвинула все чувства на задний план. Разум ее был помутнен.

Когда он вошел в нее, распалив до невероятной степени любовного жара, она хотела закричать, что любит, любила и будет любить его, она хотела, чтобы Фрэнк знал, что она навсегда останется с ним, но ни слова не слетело с ее губ: горло как будто перехватило. Движения Фрэнка становились все более мощными, уносящими Зою в тайный мир наслаждения, который он творил для нее. Когда они не могли более сдерживаться, судорожно сжимая друг друга в той волшебной эйфории, когда, казалось, между ними пульсировал жидкий огонь, она прошептала только одно слово – его имя; оно печально прозвучало в ночной жаре…

Потом они лежали, горячие и влажные, на руках друг друга, и обычное после любовных утех умиротворение все не приходило. Зоя знала, что Фрэнк еще не спит, его дыхание не было глубоким и расслабленным, оно оставалось прерывистым и тревожным, как будто… как будто он был недоволен и не удовлетворен ею.

Зоя повернулась к нему, но слова еще не приходили; она поцеловала его в шею, провела руками по его телу, ожидая, что он станет заниматься с нею любовью снова и она сможет наконец сказать те слова, которые пока не сказала. Ее пальцы скользили вниз, лаская Фрэнка. Он еще бодрствовал, и это раздражало ее – она не удовлетворила его…

Фрэнк нежно погладил ее руку и повернул голову, ища Зоин рот для поцелуя. Ему тоже было трудно выразить словами то, что он чувствовал?..

Ночью Зоя проснулась. Ее рука скользнула по простыне. Фрэнка не было… Она напрягла слух и услышала его шепот – только шепот, и ничего больше. Она повернулась на спину, прикрыла глаза и прислушалась снова. С кем он говорит каждую ночь? Со своими людьми, докладывающими ему о местонахождении преследователей? Зоя зарылась лицом в подушку. Нет, ничего не изменилось в их отношениях!.. Фрэнк Блейкмор все так же не доверял ей, сердце его было закрыто для нее. Она знала о нем ровно столько же, сколько той ночью в Швейцарии.

Зоя инстинктивно почувствовала, что провела в одиночестве большую часть ночи. Она поднялась, натянула футболку, залезла в шорты, которые сбросила вечером, и пошла в ванную. Приняла душ, вымыла голову. Вдруг она поймала себя на том, что не может думать ни о чем другом – только о Фрэнке.

Фрэнк! Страх обуял ее опять, и, даже не одевшись, Зоя бросилась в кухню, чтобы поскорее удостовериться, что с ним все в порядке.

Он сидел за столом, обхватив голову руками. Зоя была рада видеть его, но ей было страшно. Фрэнк выглядел ужасно. Небритый, волосы взлохмачены, лицо бледное.

– Фрэнк? – прошептала Зоя, и ее гладкий лоб пересекла тревожная морщинка. Ступая босыми ногами по холодному кафельному полу, она медленно подошла к нему.

Он вскинул голову, будто испугавшись. Потом взъерошил волосы, встал и попытался улыбнуться.

– Мы уезжаем. Лодка придет за нами через час. – Тон его голоса был ледяным, хотя Фрэнк и улыбался.

– Ничего не понимаю! – Ее темные глаза широко раскрылись. – Что случилось?

Фрэнк ответил не сразу. Он отвернулся, словно бы избегая ее взгляда. Зоя чувствовала это. В какой-то мере он отдалился от нее, но почему? Она не находила объяснения. Фрэнк устал от нее? Ему стало скучно с ней? Он готов уйти к другой женщине? О Господи, нет, она не хотела думать об этом! Зоя пыталась убедить себя, что причина в ином: он был здесь в большой опасности, но опасность миновала, и это событие изменило его. Не она была причиной, и к сексу это не имеет никакого отношения.

– Разговор по рации прошлой ночью… ты услышал что-то новое? Опасность миновала? Твои люди сообщили тебе это?

Фрэнк пристально посмотрел на нее. Его серые глаза выражали скуку, взгляд был отсутствующим. Зоя ожидала другого.

– Да, я услышал кое-что новое, – равнодушно сказал он. – Опасности больше нет. Мы свободны и можем ехать.

Но где же облегчение? Все складывается как нельзя лучше. Фрэнк Блейкмор – мужчина, которого она любит, – свободен. Но откуда эти отчаяние и тоска? И почему Фрэнк не ведет себя так, как должен был бы?..

Зоя хотела рвануться к нему, обнять, но удержалась.

– Фрэнк, – прошептала она, – если… если опасность миновала и… и ты наконец свободен, то почему… почему мы говорим об этом так печально?

Да, это была печаль, она нашла точное определение. Не безразличие, как ей казалось раньше, а глубокая печаль. Она слышала гулкие удары своего сердца и пыталась понять: была ли это печаль предстоящего расставания, или ее вызвали другие обстоятельства?

Зоя нежно обняла Фрэнка за шею, уткнулась ему в плечо и крепко прижала его к своему сердцу. Он прильнул к ней, и она услышала биение сердца возлюбленного. Их сердца стучали в унисон.

– Ты можешь рассказать обо всем теперь, когда все кончено? – прошептала Зоя.

Пауза затянулась надолго; Фрэнк ласково теребил ее локоны. Его тело было напряжено, и она знала причину. Беспокойство не могло исчезнуть так просто. Несколько недель он пребывал в напряжении, и теперь потребуется время, чтобы вернулась его былая уверенность. Она должна помочь ему в этом.

Подняв голову, Зоя подставила губы. Он воспользовался ее податливостью поначалу нерешительно, но, когда по его телу пробежала волна дрожи, его поцелуй приобрел такой страстный характер, что она даже отшатнулась. Фрэнк весь съежился, и Зоя почувствовала с его стороны определенное отчуждение. Ей показалось, будто на ее тело просыпали обжигающе колючие кусочки колотого льда. Его руки дотронулись до ее обнаженных плеч, но ощущения чувственности не было.

– Нам лучше собрать вещи. Времени осталось мало, – сказал он примирительно.

– Я пришла ни с чем и уйду ни с чем, – хриплым голосом ответила Зоя;

– Все к лучшему, – невпопад заметил Фрэнк и отвернулся, словно вспомнив об остывающем кофе.

Зоя не могла поверить своим ушам: да это же моральная пощечина! Ее тело болезненно содрогнулось, и она медленно побрела в спальню. Ей нечего было собирать. То, в чем она прибыла сюда, – белые джинсы и малиновая шелковая рубашка – она и наденет сейчас. Зоя одевалась медленно, тупо глядя перед собой и удивляясь тому, что творится с ее жизнью. Она будто онемела. Все было кончено, все кончено. Фрэнку она больше не нужна.

Зоя убрала свою комнату и уставилась на коллекцию маленьких розовых ракушек на столике около кровати. Они собирали их вместе с Фрэнком. Зоя сгребла их, поднесла на секунду к губам, а потом швырнула в открытое окно, выходившее в апельсиновую рощу.

Стоя на берегу в ожидании лодки, Зоя зло попирала босой ногой песок, заставляя себя возненавидеть человека, который взял так много, а отдал самую малость. Вдалеке показалась лодка – не яхта, простая рыбацкая лодка. Это ли не свидетельство того, что она совсем потеряла цену? На ее плечо легла рука, но Зоя увернулась от этого участливого жеста.

– С тобой все в порядке? – Банальный, наскучивший до ужаса вопрос настроил ее сердце еще больше против него. Неужели так трудно сказать что-нибудь теплое, утешающее – например, что он будет скучать без нее?.. Возможно, он еще скажет, но более вероятно, что нет.

– А почему со мной должно быть что-то не в порядке? Или ты, спрашивая, имеешь в виду поговорку «Весело веселье, тяжело похмелье»?

– Не говори так, Зоя.

– А что ты ожидал услышать от меня?

– Да, пожалуй, ничего такого особенного.

– Ничего из того, что я отдала тебе здесь, Фрэнк Блейкмор? Ты даже не подумал… нет, ты просто не доверял мне, держа все время на расстоянии, заставлял теряться в догадках относительно всего, что тут происходило…

Напрасно ждать с его стороны слов утешения! У него нет к ней никаких чувств. Но уж теперь-то, когда спало напряжение, он мог бы рассказать ей, от кого убегал и почему.

– Если бы что-либо могло измениться от моих слов, я бы рассказал тебе обо всем, – произнес Фрэнк, словно прочитав ее мысли.

Звук мотора рыбацкой лодки становился все громче.

– Просто я хочу все знать. Я не ищу какой-то выгоды. Я делила… – Ее голос сорвался.

Она делила с ним жизнь на этом острове, расположенном к северу от Рая и к югу от Утопии, но она не смогла завоевать его доверие. Конечно, она делила с ним постель, не больше. Зоя заставила себя остановиться. Жизнь продолжается. Она пожала плечами. – Я больше не хочу быть игрушкой. Можешь вернуть одолженный товар Тео – конечно, он не в таком отменном виде, каким ты его взял, – недовольно продолжила она, щурясь от яркого солнца и бликов на волнах.

– Ты все время говоришь о своем теле как о сдаваемом напрокат.

– Так было, но закончилось, и не надо никаких оправданий, никаких извинений. Я не верю в то, что нужна была тебе для секретарской работы.

Он вздохнул и тихо ответил:

– Ты все неверно поняла, Зоя. Ты была нужна мне именно для работы…

– А также для развлечений и в качестве прикрытия от твоих преследователей. – Она с вызовом посмотрела ему в глаза. – Но захватчики ушли, и все закончилось. – Как же тяжело сносить разочарование…

– Нет-нет, не все, – поспешно заверил Фрэнк. – Я поеду с тобой. Еще не все закончено.

– Неужели? – саркастически воскликнула Зоя. – Я уж думала, что ты отправляешь меня обратно к хозяину. И, конечно, ждешь денежного вознаграждения за мою не совсем секретарскую работу.

– Замолчи, Зоя! – процедил Фрэнк сквозь зубы. – Ты говоришь, как шлюха.

– Все-то ты знаешь!..

Он промолчал и стал смотреть на приближающуюся лодку. Зоя сжала кулаки, негодуя.

Лодка не могла подойти к самому берегу, и Фрэнк вошел в воду, чтобы переговорить с двумя мужчинами, приплывшими в ней. После переговоров один из них выпрыгнул из лодки и направился к домику, чтобы забрать упакованные вещи. Фрэнк вернулся на берег с намерением отнести Зою в лодку на руках, чтобы она не промокла.

– Оставь меня, – огрызнулась она. – Я сама справлюсь.

Фрэнк грубо схватил ее за плечи и повернул к себе. Их взгляды встретились, и Зоя увидела боль в его глазах.

Голос Фрэнка стал сиплым, он грубо прошептал:

– Послушай, Зоя, нам будет нелегко, когда мы вернемся. И я прошу тебя: не строй из себя обиженную.

– Я не строю! – закричала она в ответ, и еще хотела добавить, что на таких, как он, не обижаются, но промолчала.

– Строишь, и я тебя понимаю, но ничего не могу изменить. Я уже слышал от тебя много обвинений в свой адрес и многое хотел рассказать тебе, но сейчас не место и не время. – Она хотела что-то возразить, но не произнесла ни слова. Фрэнк убрал непослушный локон с ее лба. – Я здесь из-за тебя, Зоя. Помни это. Я сожалею о том, что случилось, и хочу все исправить. Но не сейчас. Я снова прошу тебя: доверься мне.

Зоя пристально смотрела на него. Шум моря и треск заведенного мотора были единственными звуками, нарушавшими тишину. Когда же кончится эта пытка? Да, он сожалеет, но ей-то что с того? У нее ведь тоже есть гордость.

– Почему я должна доверять тебе, если ты совсем не доверяешь мне, – с горечью проговорила она. – Я не могу понять, почему нужно доверять тебе и дальше. Я тоже расстроена, Фрэнк, но не хочу что-либо исправлять. – Я лгу, ну и что? – подумала она в отчаянии. Пусть не обманывается насчет того, что я люблю его.

Куда это ее понесло? Ведь он уже все знает. И пора успокоиться, а то вся эта показная холодность может превратить любовь в ненависть.

Зоя поддернула джинсы и направилась к лодке. Один из мужчин с улыбкой встретил ее и помог ей сесть. Зоя могла представить себе, о чем сейчас думает Фрэнк.

– Надеюсь, нам не придется прыгать с парашютом? – спросила она язвительно, когда они приближались к частной посадочной полосе Тео на его острове. Они летели из Афин уже в открытую и не думали о предосторожностях.

Фрэнк ничего не ответил. За весь изнуряюще долгий путь домой она исчерпала свой запас острот. Хорошо еще, что он не отвечал на них дерзостью.

В преддверии расставания Зоя невольно стала сожалеть о том, что вела себя так по-детски, необдуманно.

– Фрэнк… – промолвила она, когда самолет приземлился.

– Не надо никаких слов, Зоя. Уже достаточно сказано. – Он говорил с трудом. Бледный, изможденный, уставший – вот те эпитеты, которые можно было применить к нему в эту минуту.

– Я хочу извиниться.

Он повернулся и удивленно посмотрел на нее.

– И что дальше?

– Ничего, – проронила она. – Я просто рада быть дома и рада, что ты в безопасности.

– Это приятно слышать, – сказал он тихо и улыбнулся – в первый раз за долгое время. – Скорее, ты должна чувствовать облегчение оттого, что я не опоил тебя и не выбросил из самолета.

Проигнорировав его сарказм, она сказала:

– У меня было время подумать. Я не могу простить тебя за многое, но тебе было трудно, и… и… я вела себя по-детски, даже грубо. Прошу меня извинить.

– Как вышло, так вышло.

– Я дрянная девчонка, испорченная и эгоистичная.

– Нет, Зоя. Это я провел тебя через ад и достоин презрения. Я не заслуживаю извинений, так как не владел ситуацией. – Он вздохнул и посмотрел на нее. – Я до сих пор не могу сказать тебе то, что ты хочешь услышать. Жизнь не проста; однажды я расскажу все, но тогда тебе придется хранить молчание.

– Это и есть любовь? – недоуменно прошептала она, когда Фрэнк отстегнул ремень безопасности и встал.

Он ничего на это не ответил, но наклонился и запечатлел поцелуй на ее челе. Ей хотелось вскрикнуть от отчаяния и беспомощности. Дрожащими пальцами она отстегнула свой ремень тоже. Вот она и дома. Тео будет расспрашивать ее о поездке. Она будет врать и продаст душу дьяволу, чтобы скрыть правду; да, она скроет то, что полюбила человека, который грубо использовал ее и унижал. А теперь, быть может, попросит вознаграждения.

– Здесь никого нет. – Она растерянно озиралась в холле виллы. – Тео, должно быть, в поездке. – Она обернулась к Фрэнку и, приободрившись, стала благодарить, отчаянно пытаясь подавить в себе чувство надвигающейся пустоты:

– Спасибо, что вернул меня домой. Не думаю, что нам доведется встретиться снова… – Внезапно она почувствовала, что не знает, как продолжить разговор. Мысль о том, что она видит Фрэнка в последний раз, ужасала. Что-то здесь не так. Нет Тео, нет прислуги – никаких признаков жизни.

– Я же говорил тебе, что еще не все закончилось, – произнес Фрэнк, стоя позади нее. Зоя испуганно обернулась.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Тео уехал. – Такое простое заявление содержало в себе волнующий подтекст.

Зоя прищурилась. Откуда ему это известно? Неужели узнал по рации там, на острове?.. Она была озадачена.

– Куда? – спросила Зоя, поджав губы;

– Я не знаю, – недоуменно пожал он плечами.

– Ты не знаешь? А я думала, что ты знаешь абсолютно все.

– Прекрати, Зоя! – приказал он. Его голос гулко прозвучал в мраморном зале. – Хватит подкалывать меня. Тео уехал, и я не знаю куда. Все, что я знаю, – это то, что он просил меня остаться с тобой…

– Нет! – закричала Зоя. Кровь стучала у нее в висках. Неужели из этого нет выхода? Ей не нужен надсмотрщик. Почему Тео не может дать ей чуточку свободы? – Ты мне не нужен, – продолжала она. – Я не ребенок. Я сама могу о себе позаботиться. Мне нужно время, чтобы привести себя в порядок.

Зоя откинула упавшую прядь волос. Она была измождена поездкой, и ей хотелось остаться одной и немного подумать о своей дальнейшей жизни. Ей придется жить одной, без Фрэнка Блейкмора, придется вернуться в свое будущее, которое он спутал, исковеркал.

– Тео отпустил прислугу в отпуск, и здесь некому приглядывать за тобой.

– Итак, он попросил тебя остаться со мною? – ухмыльнулась Зоя. – Так вот, ты мне не нужен и можешь убираться куда хочешь.

– Я хочу остаться здесь, – сказал он просто и без обиняков. Зоя пожала плечами.

– Конечно, куда тебе деваться, но я уверена, что есть женщина, которая будет рада принять тебя на ночь. – Она равнодушно повернулась к мраморной лестнице. – Закрой за собой дверь, когда будешь уходить.

Она уже вошла в спальню, когда он догнал ее. От ярости она готова была броситься на кровать. Почему нет Тео? Он не должен был поручать Фрэнку присмотреть за ней. К черту! Ей никто не нужен.

Фрэнк схватил ее за руку и повернул к себе. Их взгляды встретились. Неужели он просто выполняет просьбу Тео?

– Я остаюсь, Зоя. Я не хочу, чтобы ты была одна.

– Я была одна всю жизнь, – возразила она. – Какая сейчас разница…

– Сейчас все иначе. – Он крепко сжал ее руку. – Здесь нет прислуги.

– Мне никто не нужен.

– Ты не можешь жить в таком огромном доме одна.

– Почему вдруг такая забота? – прервала она Фрэнка в ярости. – На этом мои функции заканчиваются. Я не нужна тебе, и ты не нужен мне. – Внезапно она вспомнила о своей матери. Если бы она поехала к матери, Фрэнк, пожалуй, не стал бы ее сопровождать. Хотя, по всему видно, он принял твердое решение не оставлять ее. – Я поеду к маме… – Зоя не успела закончить фразу.

Фрэнк резко отвернулся от нее и в ярости со всей силы ударил кулаком о дверь. Таким она его не видела никогда.

Зоя ждала, что же будет дальше. Фрэнк все еще стоял к ней спиной, он опустил голову и стал медленно поворачиваться. Все это ее насторожило. Ожили все старые опасения и страхи. Здесь что-то не так.

– Твоя мать тоже уехала, Зоя, – сказал он тихо. – Они уехали вместе. Но, ради Бога, не спрашивай куда. Сейчас я не могу ответить. Но я обязательно узнаю.

Он разжал кулак и убрал с лица прядь волос. Зоя следила за каждым его движением. В душе ее снова притаился страх.

– О Господи, что произошло? Фрэнк снова напугал ее. Их глаза встретились.

– Я позвоню кое-кому, узнаю, – успокаивающе сказал он. – Почему бы тебе не принять душ и не отдохнуть?..

Он сказал это так настойчиво и твердо, что желание спорить пропало. Она кивнула в знак согласия. Зоя была слишком испуганной, чтобы спорить, и слишком уставшей, чтобы задавать новые вопросы. Он тихо закрыл за собой дверь, а она все еще стояла посреди комнаты. Потом медленно пошла в ванную.