Текст книги "Легенды и мифы Древней Греции и Древнего Рима"

К животным, которые являются тотемом, первобытный человек, как уже было сказано, относится с особым почтением. Животное-тотем нельзя убивать, его нельзя употреблять в пищу, ему нужно приносить жертвы, умерший тотем нужно почтить погребением. В Аравии некоторые племена хоронят найденную убитой газель и даже носят по ней семь дней траур. Первобытные народы совершают, наконец, в честь своего тотема особые пляски, подражая движениям почитаемого животного. Вспомним, что Артемиду Брауронскую чтили пляской одетые в шафранного цвета одежды девочки, которых называли медвежатами; в своей пляске эти девочки подражали движениям медвежат. Вспомним еще древний лаконский культ Аполлона Карнейя: во время празднества в честь этого Аполлона совершался особый бег, который изображал ловлю барана. Баран этот, по-видимому, тотем, и название самого Аполлона-Карнейя произведено от слова «баран». Вспомним, что Диониса изображали в виде быка или с бычьими рогами, а Деметра изображалась с конской гривой и даже с лошадиной головой. На основании уже этих примеров мы можем заключить, что и греки в глубокой древности не чужды были той формы первобытных религиозных верований, которая называется тотемизмом.

Нам важно было установить все эти пережитки первобытных верований в религии греков и в их мифах, так как этим доказывается, что создавались они в незапамятной древности. Наличность этих пережитков объясняет нам ту грубость и жестокость, которая поражает нас в мифах, встречаясь рядом с необычайной красотой и возвышенностью мысли греческой мифологии. Часто смущают нас поступки, совершаемые богами; эти поступки вызывают в нас даже негодование. Наше высоко развитое представление о нравственности не может мириться с ними. Достаточно сказать, что и сами греки, а потом и воспринявшие их мифы римляне, часто смущались тем, что рассказывалось о неблаговидных, подчас прямо-таки позорных поступках их богов и героев. Греков и римлян смущало, что боги их обладают всеми низменными страстями человека. Крон с необычайной жестокостью пожирает своих детей, чтобы не лишиться власти. Зевс не хранит святости брачных уз, Гермес, не выйдя еще из пеленок, совершает кражу коров, Арес кровожаден и, словно безумный, неистовствует в битвах, Аполлон и Артемида жестоки: с каким хладнокровием и жестокостью избивают они ни в чем не повинных детей Ниобы. Боги ссорятся между собой. Они готовы вредить друг другу. Афина помогает Диомеду ранить Ареса и ликует, видя его страдания. Зевс бичует Геру, он подвергает ее мучительному наказанию, повесив ее с привязанными к ее ногам наковальнями между небом и землей. Гера преследует Геракла и посылает ему тысячи бед, хотя он ничем не виноват перед нею. Боги злопамятны, они способны на обман, они искушают людей и ведут их этим к гибели. Жестоки и герои греков, и они совершают немало позорных поступков. Но вся эта жестокость и грубость мифов греков – отзвуки опять-таки того времени, когда первобытный человек переносил на богов своих все те свойства своего характера, которыми он обладал сам, когда он переносил на богов все нравы, все обычаи, которые у него существовали. И следы древних нравов и обычаев найдем мы в мифах греков. Укажем хотя бы на одну из древнейших форм брака – путем похищения невесты. Такой формы брака уже не существовало в культурной Греции, но в мифах Зевс, Посейдон, Гадес похищают себе жен, Зевс – Геру, Посейдон – Амфитриду, Гадес – Персефону.

Мы, как уже было сказано, застаем мифы Греции уже подвергшиеся обработке, не в их первоначальном виде. Даже дошедшие до нас древнейшие версии мифов относятся уже к тому времени, когда условия, необходимые для создания мифов, уже миновали. Это было время, когда греки давным-давно вышли из стадий первобытной жизни, когда у них накопился богатый опыт, когда этика их стала совершеннее, когда мы можем заметить в Греции первые проблески зарождающейся науки. Правда, в том, что рассказывают нам о богах и героях Гесиод и Гомер, еще много наивного и грубого, но и у них властно звучит неизмеримо более развитое представление о нравственности, чем у первобытного человека, их представление о богах неизмеримо возвышеннее. И это вполне естественно, так как греки, ко времени Гесиода и Гомера, прошли уже длинный путь культурного развития.

Уже Гесиод и Гомер критически относятся к тем фактам, которые сообщают о богах мифы. Они часто стараются истолковать мифы так, чтобы затушевать их грубость, чтобы не являлись боги существами, совершающими позорящие поступки. Это же было тем легче сделать, что Греция никогда не знала догматов, которые должны были безусловно признавать все. Каждый грек свободно исполнял религиозные обряды, и лишь непочитание богов, отрицание их вызывало преследование. Если же свободен был грек от принуждений в исполнении религиозных обязанностей, то свободно было и толкование мифов, а это тем более верно, что мифы не содержат в себе изложения веры греков.

Толкуя греческие мифы сообразно с новым взглядом на богов, Гомер вносит в мифы более глубокие черты. Он требует почитания богов, требует жизни умеренной, не исполненной гордыни, дабы не прогневались боги и не покарали человека. Наказание ждет человека, если нарушает он злыми делами волю богов, и не уйдет он тогда от не знающих пощады богинь мщения – Эриний. Великие герои Гомера прекрасны и мощны, высоко развито их чувство чести, они отважны, велика их энергия, велика любовь к родине, велика их доблесть. Но, как люди смертные, осуждены они на страдание, их удел – смерть. На каждом шагу нуждаются они в поддержке богов, и боги помогают им. Велик бог Зевс, исполнен он благости, он помогает героям, блюдущим его законы и смиренно склоняющимся перед ним. Но всемогущ ли Зевс и все остальные боги? Нет. Боги подчинены сами року, как и люди. Веление рока не в силах изменить боги Гомера. В том, что боги не всемогущи, сказывается еще несовершенство представлений Гомера о богах. А в том, что рассказывает Гомер о том, как гневаются боги, как часто бывают они жестоки, несправедливы и даже вероломны, как ссорятся они между собой, и наконец, рассказывает о том, что боги страдают подобно простым смертным от ран, – все это отзвуки более грубых, древнейших представлений о богах.

Подобно Гомеру и Гесиод внес много облагораживающих черт в представление о богах. Правда, если прочесть его «Труды и дни» и «Теогонию», то первое впечатление получается такое, словно боги Гесиода грубы, жестоки, что главная цель их – вводить в соблазн людей и вести их к верной гибели; даже весь мир представляется полным зла, неправды и насилия. Но если вчитаемся внимательнее, то мы увидим иное. Гесиод верит, что боги карают того, кто живет неправдой. Нет такого наказания, которое не наложил бы на человека Зевс, если нарушены будут его законы, так как он – враг зла. Трудиться должен человек, вести деятельную жизнь, соблюдая законы богов, и боги наградят его – лишь зло карают они.

Чем дальше шло развитие культуры в Греции, тем возвышеннее становились их боги, тем все больше и больше облагораживались мифы, тем все сильнее смущали греков в мифах жестокости и грубости. Поэт Пиндар (522–448 гг. до н. э.) уже прямо избегает касаться таких мифов, которые оскорбляют его нравственность. Он говорит, что люди о богах должны говорить лишь прекрасное. Для него боги – поборники правды и справедливости. Все добродетели от богов. Наказывают человека боги за надменную гордость. Идеал жизни – умеренность и смелая деятельность. Боги все знают. Все в руках богов. Человек не может быть уверен ни в едином мгновении своей жизни. Полна превратностей жизнь человека. Пусть надежда поддерживает человека, пусть будет доволен он тем, что дают ему боги. Лучшее украшение людей – благочестие. В загробной жизни ждет бессмертную душу человека награда или кара, поэтому должен человек творить при жизни добрые дела. Все эти взгляды на богов и на жизнь человека внес Пиндар в изложении мифов.

Еще возвышеннее смотрит на богов великий трагический поэт Эсхил (524–456 гг. до н. э.). Он говорит, что жизнь человека бренна, в одной надежде утешение. Всесилен рок, не избежать его человеку, как не избежал его могучий титан Прометей. Но, хотя неизбежны веления рока, все же жизнью человека руководит божественная справедливость. Не губят без причины боги человека, лишь преступления против законов и правды наказывают они, карают они и чрезмерную гордость. Всякое злодеяние – это оскорбление богов, святотатство, которое должно быть наказанным. Не терпят боги неправды.

И Софокл (496–406 гг. до н. э.) преклоняется пред богами, установления которых, по его словам, живут вечно. Нерушимы божеские законы, горе тому, кто посягнет на них. На Олимпе рядом с троном Зевса трон Дики – богини правды, там же царит и Фемида – богиня правосудия, не потерпят они, чтобы кто-либо из смертных нарушил законы Зевса. В чем заключается правильная человеческая жизнь? В благочестии и благоговейном страхе пред волей богов. Зевс и рок – вот кто руководит всем. Если человек силится избежать рока, то этим он только помогает исполниться велениям его. Жизнь человека непрочна, а предопределения богинь судьбы неизменны.

Что касается младшего современника Софокла, Эврипида (480–406 гг. до н. э.), то его вера в богов была уже сильно поколеблена. В трагедиях Эврипида мы часто встречаем жалобы на богов, часто упрекает их Эврипид в несправедливости. Боги играют у него даже постыдную роль. Но это результат новых веяний в религиозной мысли, первые признаки упадка и разложения греческой религии; исследовать ход и причины этого разложения не может быть нашей задачей.

Не может быть нашей задачей и рассмотрение вопроса, как влияла на религию философия. Конечно, это влияние было громадно: с одной стороны, оно разрушало веру в богов, с другой – углубляло ее, внося в религию греков даже представление о едином боге, но в тех мифах, с которыми нам предстоит познакомиться, мы не найдем этого влияния.

Громадное значение для мифологии имеет искусство. Оно облекало в дивные образы богов Греции. Величайший художник Греции, Фидий воплотил Зевса в виде дышащего божественной мудростью и красотой бога. Он изобразил и Афину, прекрасную девственную богиню. Вся сияет она необычайным величием, мудростью горят очи богини. Исполнены величавого покоя и сознанием своего могущества боги Фидия, благостью дышат они. Это не люди, а боги, имеющие только внешность людей. Эти боги не могли совершать позорящих поступков. А боги Праксителя уже больше люди, чем боги Фидия, но и они исполнены величия, хотя в них его меньше, чем совершенной красоты, красоты человека. Таков Гермес Праксителя, держащий на руках маленького Диониса, таков Аполлон, такова Афродита, богиня любви– идеал женской красоты. Но как бы ни изображали художники богов Греции – в более возвышенных образах или в образах совершенных людей, как это делали художники более позднего времени, они дали богам образы, они наделили их особым благородством, силой, величием и необычайной, небесной красотой. Для современного же исследователя мифов искусство греков неоценимо не только тем, что говорит, какими представляли себе греки богов, но часто дает ему и новый материал. Часто мы знаем миф только потому, что сцены его изображены на греческих вазах, а еще чаще вазовая живопись дает ряд интересных вариантов мифа, не встречающихся в дошедшей до нас литературе греков.

Итак, мы видим, что поэты Греции, мыслители и художники внесли новые мотивы в мифы. Мифы в значительной степени утратили свою грубость и наивность, они были облагорожены, стали возвышеннее. Иначе и быть не могло; этого требовала все растущая культура Греции. Грек V века не мог быть удовлетворен мифом, сохранившим свои первобытные формы, его не могли удовлетворить и боги Гомера, его запросы стали глубже, понятие о нравственности совершеннее. Все меньше и меньше говорила сердцу грека религия Зевса, Аполлона, Афины и других богов. Человек стремится не только к формальному исполнению обрядов, не только обращаться к богу хочет он, не только просить его и словословить, – нет, он ищет мистического единения с божеством, он хочет, чтобы божество исполнило его особым священным вдохновением. Возникает представление о греховности человека, которая должна быть наказана там – в загробной жизни; очиститься от греха должен человек. Эту потребность удовлетворяют в Греции мистерии, прежде всего Элевсинские мистерии богини Деметры, существовавшие в Греции еще в VII веке до н. э. Посвященный в мистерии чувствовал, что вступает в особую таинственную, тесную связь с божеством, он очищался от греха, его ждала новая жизнь, более нравственная, более возвышенная. Ужасы царства душ умерших делались ему не страшными, так как не равна участь в мрачном царствии Гадеса того, кто посвящен в мистерии и кто в них не посвящен. Даже величайший из героев Греции, Геракл, принял посвящение в Элевсинские мистерии прежде чем сойти в царство Гадеса. Именно в мистериях поднялась греческая религия до такой высоты, которая выделяет ее среди религий Древнего мира. Конечно, мистерии не могли не повлиять на мифологию греков, не могли не оставить в ней следа.

Афины. Парфенон

Если мы видим всюду выраженную в мифах мысль о неизбежности велений рока, если мы видим, что во всех мифах говорится о том, что нарушения законов Зевса и установленного им порядка должны быть наказаны, если, наконец, неумолимо карают боги надменную гордость людей, то среди этих мыслей встречаем мы новые мысли. Наказаны должны быть не только Ниоба, оскорбившая Латону, или возгордившийся Тантал, или нарушивший порядок, заведенный Зевсом, Сизиф, или Креонт, не блюдущий законы богов, – наказана должна быть вообще греховность, как наказан был Дедал за убийство Тала, Данаиды за убийство сыновей Египта, Пелопс за убийство Миртила и многие другие.

Мы встречаем и новую мысль, что страданья человека очищают его и дают ему награду. Геракл своими подвигами и теми страданиями, которые были уделом всей его жизни, достиг величайшей награды – он был принят в сонм бессмертных богов – олимпийцев. Страданиями очистился и Эдип, которого злой рок преследовал всю его жизнь и погубил его и всю его семью. Эдип нашел вечный покой в Колоне, в роще Эвменид – тех богинь, которые так неумолимо преследовали его. Этот мотив очищения страданием чужд был древнейшим мифам, он чужд Гомеру, как чуждо ему и представление о греховности.

Когда мы читаем мифы Греции, нас поражают те страдания, которые выпадают на долю героев, мы видим, как преследует рок часто ни в чем не повинных, и не могут они избежать его. Ахилл обречен на смерть под Троей, – на смерть в полном расцвете красы и молодости. Гибнет во цвете лет Мелеагр. Беллерофонт, после совершенных великих подвигов, блуждает безумный. Тесей, величайший герой Аттики, скитается, как изгнанник, и вероломный Ликомед сталкивает его со скалы в море. Рекой льется кровь неповинных; так гибнет Гиацинт, Итил, сын Аедоны, Адонис и великий защитник родины Гектор. Кажется, что глубоким пессимизмом проникнуты мифы Греции. Но если вчитаться в них, то исчезает этот пессимизм. Велики страдания героев, но и велика их любовь к жизни, и эта любовь делает ее радостной и полной энергичной деятельности. Радостна жизнь на земле в блеске яркого солнца, всей душой привязаны к этой жизни греки. Безрадостно существование бесплотных теней умерших в полном мраке царства владыки Гадеса, ненавистен богам и людям бог смерти Танат, неизбежен грозный рок, но все же прекрасна жизнь, велики ее радости, – радости труда, деятельности, борьбы и наслаждения. В этой любви к жизни, к жизни деятельной, нет места пессимизму.

Вот в таком-то виде занесены были мифы Греции вместе с ее религией в Рим, где суждено им было найти себе как бы вторую родину.

Древнейшая религия Рима в том виде, в каком дошла она до нас, не знала богов, подобных прекрасным богам Греции. Чужды были римлянам величественные образы Зевса, Геры, Посейдона, Аполлона, Афины и других богов. Древнейшие боги Рима не имели определенного образа. Боги Рима безлики. И как много этих богов. Римлянин окружен ими всюду, где бы он ни был. Каждый его шаг ведает божество, что бы он ни предпринял, все находится под ведением особого божества. Богов так много, что римлянин часто не знает даже их имен, он не знает, к кому из богов обратиться в том или ином случае, и ему приходится обращаться за содействием к жрецам, чтобы они указали ему, кому молиться. Возьмем несколько примеров. Земледелец принимается за полевые работы. Он должен обратиться за помощью к целому ряду божеств и призывать богов и богинь: невспаханного поля, вспаханного поля, богиню «мать землю» (Telus mater), которая хранит только что засеянное поле, богиню Сеию, ведающую не проросшее еще зерно, Сегетию, выдающую зерно проросшее, Тутелину, хранящую зерно в закроме, бога Конса, который дает хорошую уборку жатвы, богиню волнующейся спелой нивы Цереру и многих других богов, вплоть до бога коленцев соломы Нодота. Римлянину в детстве покровительствуют не менее чем 43 божества, среди них есть и богиня Эдука, она учит ребенка есть, богиня Потина учит пить, Адеона и Абеона – ходить. Есть богиня, которая ведет ребенка в школу, это Итердука, есть и такая, которая ведет его домой, – Домидука. Целый ряд богинь и богов помогают ребенку учиться. Когда римлянин проходит двери, он проходит мимо трех божеств: бога хранителя дверей – Януса, богини порога Лименты и дверных петель – Кардеи. Над головой римлянина раскинулось ясное, голубое небо – это бог Юпитер Луцетий, но есть и богиня неба – Юнона. Каждый родник, каждый ручей – божество, это богини лимфы, богини камены и бог Фонс. Каждый лес имеет своего Сильвана, каждая река – бога Вольтурна и т. д., без конца. Даже каждый человек имеет свое отдельное божество, каждый римлянин – гения, а римлянка – Юнону. В каждом доме своя богиня очага Веста, свой лар, который охраняет всю семью, и пенаты, которые охраняют дом римлянина и его кладовые. Конечно, мы не имеем возможности перечислить всех богов и богинь древнейшего Рима. Нам в данном случае важен только характер этих божеств, которые являются скорее какими-то отвлеченными понятиями, чем богами, имеющими определенный образ. Таким богам нельзя строить храмов, так как боги эти находятся там, где находится тот предмет, которым они ведают, где совершается то действие, в котором они помогают. Власть этих богов крайне ограничена. Поклоняться им так, как поклонялся богам грек, тоже нельзя. Им нельзя молиться, воздев руки и созерцая их величественные образы, ведь образа у них нет. Поэтому римлянин скорее выполнял договор между ним и его богами; чем точнее выполнены все обязательства пред богами, тем больше обязаны боги исполнить то, о чем просят их. И этот характер договора так свойствен римлянам, у которых право и договор играли великую роль в жизни, которые создали то право, которое до сих пор изучается юристами всех стран. Конечно, нельзя было создать об этих богах такие мифы, какие создали о своих богах греки.

Мы не можем утверждать, что у римлян в древнейшую эпоху их жизни не существовало совсем мифов, ведь находим же мы и у них остатки первобытных форм религии, а прежде всего следы фетишизма. Вспомним, например, бога Юпитера-Элиция: ему под видом «дождевого камня» (lapis manalis) приносили жертвы, чтобы он послал дождь; или камень «silex», олицетворявший бога Юпитера-Камня (luppiter lapis). Эти пережитки дают нам право предположить, что и римляне прошли в своей религии тот путь развития, который прошли и другие народы. Поэтому мы можем высказать предположение, что и у римлян в древнейшую эпоху существовали мифы, но эти мифы не дошли до нас, возможно только потому, что их очень легко вытеснили мифы Греции. Ведь и боги древнейшего Рима были частью забыты, а все боги, которые не были забыты, получили иные образы, образы богов Греции.

Римляне легко воспринимали чужих богов. Признавая, что все вокруг него полно богов, римлянин не мог отрицать, что есть боги и вне его владений. Он только не знает этих богов, но боги эти заслуживают поклонения. Ведь даже в своих владениях римлянин не знает всех богов, он часто даже в молитве призывает бога или богиню, даже ставит жертвенник, посвящая его богу или богине, не зная, кому же следует посвятить его. Римлянин в случае нужды обращался к иноземным богам и призывал их перейти в Рим, стать богами Рима. Так включили римляне в число своих богов богиню Диану – покровительницу Латинского союза, Кастора и Полукса – покровителей города Тускулума, богиню-царицу этрусского города Вей, назвав ее именем своей богини неба – Юноной; у этрусков же заимствовали они богиню Минерву – покровительницу ремесел. Под влиянием этрусков строится первый храм в Риме на Капитолии; в этом храме ставятся и первые изображения богов Юпитера, Юноны и Минервы. Появляются вскоре храмы и изображения других богов. Этим сделан был большой шаг вперед и подготовлена почва для восприятия богов и мифов Греции.

И действительно, лишь только установились тесные отношения между Римом и греческой колонией Кумами, откуда получал Рим хлеб, как в Риме начинают появляться один за другим греческие боги. Этим богам строят храмы, им поклоняются. Правда, новых пришлых богов не включают в число исконных богов Рима и поклоняются им иначе. Для поклонения богам-пришельцам существует особый обряд (graecus ritus), есть особые жрецы. Эти новые боги особенно привлекают простой народ, они гораздо ближе к людям, доступнее, они сильнее действуют на душу, чем старые боги Рима. Привлекают и церемонии, совершавшиеся в честь них, и особенно лектистернии, трапезы богов, во время которых изображения богов клались на ложа пред столами с жертвами, и суппликации, когда весь народ с лавровыми ветвями в руках процессиями ходил из храма в храм и со смирением молил богов о милости. Первым из греческих богов в Риме был бог Аполлон. Вскоре после введения культа Аполлона, в 496 г. до н. э., в Риме начинают поклоняться богу Дионису и богиням Деметре и Персефоне, их назвали только римскими именами Либера, Цереры и Либеры. Затем появляется в Риме бог Меркурий – греческий Гермес, появляется бог моря Нептун – греческий Посейдон, в 291 г. до н. э. начинают поклоняться Эскулапу – греческому Асклепию. Один за другим появляются боги Греции в Риме, и понемногу старые, исконные римские боги все более и более заимствуют у них их образ, их характер и те мифы, которые о них рассказывались в Греции. Юпитер отожествляется с Зевсом, Юнона с Герой, Минерва с Афиной, Марс с Аресом, Венера с Афродитой, Диана с Артемидой, Вулкан с Гефестом, Веста с Гестией, Церера с Деметрой. Греческая мифология проникает все больше и больше в Рим, и поэты переносят греческие мифы на богов Рима. Ливий Андроник богинь родников, камен, призывает отождествлять с греческими музами. Невий называет камен дочерями Юпитера, так как ведь музы – дочери Зевса. В комедиях Плавта бог Либер – это бог вина Вакх, Меркурий – посланник богов, Юпитер – сын Сатурна, отожествленного с Кроном, и богини Опс, богини богатого урожая, занявшей место греческой Реи; Нептун, как в Греции Посейдон, называется братом Юпитера. В одной же из комедий Плавта, когда одно из действующих лиц называет Юнону дочерью Юпитера, Сатурна его дядей, а Опс бабушкой, то его под смех зрителей, которым уже хорошо известен миф о Юпитере (Зевсе), другое действующее лицо поправляет, подчеркивая его невежество.

Все сильнее и сильнее подчиняется религия Рима влиянию Греции. Если мы возьмем конец римской республики и время Августа, то мы увидим, что древнеримские боги уже совсем утратили свой первоначальный характер, а мифы греков стали мифами и римлян. Август проводит религиозную реформу в Риме; он хочет восстановить прежнее благочестие. Но, заботясь о восстановлении старинных культов, обновляя и заново отстраивая полуразрушенные храмы, Август все же не мог возродить старых богов Рима. Эти боги забыты, старинные гимны давно уже стали непонятными. Вся реформа Августа проникнута греческим духом, и его боги – боги Греции. Да и среди богов на одном их первых мест оказывается греческий бог Аполлон. На Палатине, где когда-то царили одни лишь римские боги, строит Август великолепный храм Аполлону, из каррарского мрамора. Пышные празднества справляются в честь Аполлона в Риме, а рядом с Аполлоном чтут и сестру его Диану-Артемиду. Ясно было, что не возродится уже к жизни древняя религия Рима.

Если мы возьмем римских поэтов – Овидия, Горация и Виргилия, то ни у одного из них не найдем мы богов, сохранивших свой древнеримский характер. Овидий пишет свои «Метаморфозы» («превращения»), в них говорит он о богах и героях. И боги, и герои этого произведения римского поэта – не боги Рима, а мифы о них не римские, а чисто греческие. Если мы и читаем: Юпитер, Юнона, Минерва, Марс, Венера, то за этими именами скрываются Зевс, Гера, Афина, Арес и Афродита. Да и прежнего благочестия, может быть и очень рассудочного, у Овидия нет. Он очень легко относится к вопросам религии, не останавливаясь перед тем, чтобы выводить богов в весьма непривлекательной роли. И это вполне в духе тогдашнего общества, которое давно уже, под влиянием греческой философии, греческого просвещения, стало отрицательно относиться к богам. Религия богов Греции приходит в упадок.

Гораций и Виргилий тоже забыли старых богов Рима. Правда, они оба проникнуты благочестием. Гораций прославляет старые римские добродетели: скромность в жизни, жизнь земледельца, но всякий раз, как он говорит о богах или ссылается на мифы, всегда его боги и мифы – греческие. Иначе и не мог поступать эллински образованный римлянин Гораций. То же можно сказать о Виргилии. Его благочестие еще возвышеннее, еще глубже, чем благочестие Горация, выше весь его нравственный облик. Он преклоняется пред римской стариной и славит древнее благочестие. Благочестив и его герой Эней, а величайшее дело, совершенное Энеем, это то, что он перенес святыни Трои в Рим. И для Виргилия боги Рима давно слились с богами Греции.

Но если умерла уже древнейшая религия римлян, то и религия Греции постепенно умирала. Потеряли боги Греции прежнее обаяние, они уже не трогали сердца народа. Все больше и больше овладевали и умом, и душой, и сердцем культы, занесенные с Востока. Но и им не суждено было окончательное торжество над язычеством Греции и Рима, оно было побеждено и навсегда уничтожено христианством. Христианство дало свет Истины миру.

Но образы богов Греции не умерли, не умерли и образы великих героев. Они пережили века и живут, вечно юные, в наше время. Мифы Греции с их дивно-прекрасными образами стали достоянием человечества. Не уставали поэты всех времен черпать образы, полные красоты и величия, в мифах Греции, и неиссякаемой оказалась сокровищница мифов. Нам до сих пор близки и понятны образы: царя богов и людей – громовержца Зевса и царицы Геры, далеко разящего Аполлона, девственной Артемиды, любимой дочери Зевса Афины, страдающей в разлуке с дочерью Деметры, веселого бога вина Диониса, гордого титана Прометея, великого Геракла, страдальца Эдипа, юного героя Ахилла и хитроумного Одиссея.

Мифы Греции не могут быть забыты, так как они являются одним из прекраснейших созданий гения греческого народа, вся культура которого оказала неизмеримое влияние на культуру Европы.