Текст книги "Гобелен с пастушкой Катей. Книга 5. Бледный силуэт Луны"

2

Теперь стоит упомянуть гида Петю поскольку он невольно выступил в роли буревестника и посланца рока. Для российских постояльцев в отеле «Челлини» водилась служба гидов, специальный человек регулярно посещал отель и предлагал услуги по части экскурсий на русском языке. Этот малый средних лет обходился с постояльцами, как с дорогими гостями, был дружелюбен и приятен, но до определенного момента. Когда вдруг выяснялось, что услуги, предложенные им, никак не могут состояться. Тогда Петя бодро возвращал деньги и предлагал что-нибудь еще, без извинений. Со мною такие казусы успели произойти дважды: выезд на катере на остров Мурано и автобусная поезка в Верону были твердо обещаны, но отменились буквально в последнюю минуту. Наших отношений с Петей это не улучшило, но другого гида не случилось.

Насчет автобуса во Флоренцию тоже выявились серьезные сомнения. То в среду, то в четверг, то с гидом, то без него, то в компании, то без… Все изложенные варианты взмывали как серия мыльных пузырей с той же степенью достоверности. А мы с Варей собирались во Флоренцию, вернее, я собралась, а она охотно присоединилась. О Пете, разумеется, сказано слишком много, но вскоре именно он выступил в роли слепого рока, потому и следует подробное описание его трудов.

Но вот за четыре дня до отъезда (моего и Варечкиного, прямым рейсом из Венеции) каверзная ситуация благополучно разрешилась, о чем Петя поведал на очередном свидании на шелковом диване под сенью купидонов, свивших гнездо в куполе. Оказалось, что Петя превзошел себя и достал пару мест в автобусе очень престижной турфирмы. Нам были обещаны в спутники сплошные иностранные туристы и девушка-гид Каролина, превосходно говорящая по-русски и по английски. Так что искомая Флоренция очутилась практически у нас в кармане, надо лишь не опоздать на автобус к семи часам утра у отеля «Тортуга» – все знают, где это? Еще желательно не застрять во Флоренции, добавил Петя, потому что автобус с девушкой отойдет обратно ровно в восемь часов вечера без вариантов. Лучше не опаздывать, если никто из нас не желает поискать приключений на ночь глядя, обстоятельно доложил наш гид, после чего дал понять, что это милая шутка, не более того.

Обе экскурсантки принужденно улыбнулись забавнику, получили надлежащие бумаги для Каролины и пожелания приятных впечатлений. С тем Варечка отбыла по привычному маршруту на шопинг, а мне взбрело в голову задать ученому гиду пару вопросов. Скорее всего, настал очередной миг затмения сознания. А именно, я спросила, будет ли уместно ехать во Флоренцию в шортах и сандалиях, и получила уверенный утвердительный ответ. К тому же невовремя пришли на память толпы туристов, осаждающие музеи города Вашингтона, все как один в коротких штанах. Гид Петя дал свою санкцию, вольно ж мне было его слушать!

Еще Петя посоветовал захватить с собою довольствие из отеля – такая услуга оказывалась постояльцам, отбывающим на целодневную эксурсию, им с вечера готовилась, а утром подавалась сумка с провизией и питьем. Петя простер любезность до того, что сам устроил заказ у стойки администратора, причем лишь на мою долю. Раз эта девица Варвара не подумала о пропитании, то пускай кормится, как знает, заговорищицки отметил гид Петя.

За стойкой в тот вечер дежурила девушка по имени Марция, мы с ней пребывали в наилучших отношениях, поскольку лишь она одна из всего отеля сносно говорила по-английски, остальные служащие в основном изъяснялись знаками. Марция пожелала мне приятного путешествия, занесла заказ в отельную книгу, а потом вдруг спохватилась и спросила, не знаю ли я, куда отбыла другая русская сеньора. Ей пришли телефонограммы, но не застали адресатку. Пока мы все сидели в холле, Марция отлучилась, оставила вместо себя Ренато, парень не знал в лицо русскую получательницу и упустил ее.

(Вот так невинно и началось. Шорты с майкой, провизия на дорогу, телеграммы для спутницы, кто бы мог подумать?)

В ночь, вернее, еще вечером разразилась отчаянная гроза со штормом на море. Стихия прервала мне прогулку по бутикам, пришлось вернуться в роскошный номер и коченеть там под вспышки молний и раскаты грома. А по балкону шумными струями хлестал дождь, почти заливая порог.

Впервые за неделю сладчайшего забвения я осознала, где нахожусь и даже с какою целью, но в знании приятного нашлось мало. По всей видимости, резкая перемена атмосферного давления пагубно сказалась на состоянии нервной системы в целом. Я валялась с книгой на роскошной кровати, гроза шла своим чередом, а со мной случился припадок самокритики.

– «Вот дура-то, дура!» – нудно твердил неопознанный внутренний голос, едва различаемый под раскаты стихий. – «Куда тебя опять занесло? Какого черта тебе здесь надо, кем себя вообразила? Дома ребенок один, вернее на даче и с бабкой, небось, скучает без мамочки, а она порхает по курортам, зашвырнув чепец за мельницу! Ей мерещится, что она дама из светской хроники и вкушает роскошную жизнь! Сплошные глупости, причем пошлые! Дома работа стоит на мертвой точке, дома денег нет ни хрена, муж то ли есть, то ли нет его. А этой идиотке – ну никакой печали! Только бы во Флоренцию, попасть, одна забота!»

– «Ага, все это именно так!» – слабо отбивалась я от нудного голоса. – «Но если я стану печалиться, то ничего существенного в моей жизни не прибудет, не так ли? И если выпала минутная передышка, редкий глоток свободы, то зачем отравлять его? Ни муж в одночасье не явится из волн Адриатики, ни ребенку лучше не станет с бабушкой на даче, и деньги не произрастут сами собой. К тому же наше финансовое положение вряд ли радикально изменится к лучшему, если я сберегу жалкие хвостовские командировочные, а не истрачу их на удовольствия. Джинсы и курточку для Мики я купила, между прочим!»

– «А чем ты занимаешься здесь, голубка моя?» – мерзкий голос обрел вкрадчивость. – «Тебе не совестно ли, часом? Тебя, дуру глупую, наняли следить за разлучницей Варей, если точно обозначить. А ты, сыщица хренова, мало того, что подрядилась на мерзкое дело, так еще и манкируешь им, не стыдно ли? Выбрала бы уж что-то одно: или не бралась бы, или делала работу, причем оплаченную заранее. А ты на все плюнула и порхаешь, как птичка – одни развлечения на уме!»

– «Такую мерзостную работу лучше вовсе не делать, чем делать хорошо! Ко всему прочему, заказчица взяла задание взад, и уж наверное, с санкции заказчика. Так что вот!» – выпалила я мысленно, голос совести заткнулся и молчал очень долго, практически впал в летаргию.

Заодно и гроза пошла на убыль, ее вместе с тучами стало сносить в море, а в сплошной массе туч стали виднеться быстрые просветы. Наскучивши бесплодной внутренней дискуссией, я спустилась в бар, выпила рюмку кампари с джином, полюбовалась разгулом стихий сквозь раскрытые стены веранды, и краем глаза уловила явление мокрой, как мышь, Варечки. Девушка вернулась из вечерних странствий с неким ущербом и получила свои известия у Марции, надо полагать, что не слишком радостные. Вид у Вари был не из лучших, уж не знаю, отчего именно.

«И нечего тут зудеть!» – обратилась я неведомо к кому, поднявшись в мансарду. – «Вот только что сделано ценное наблюдение: Варя попала под дождь, может простудиться, если не встанет под горячий душ и не опрокинет стаканчик горячительного. Но я не буду вмешиваться в ход событий или давать ей полезные советы. Свои депеши она, надо думать, получила. Но я никогда не узнаю, что ей прислали, и кто это сделал. Даже если это инструкции тайного шпионского центра, с рекомендацией утопить зануду Малышеву в мелком море Адриатики. На ее месте я давно бы так и поступила, даже без инструкций!»

Отчитавшись неясно перед кем, я раскрыла шкаф и стала собирать барахлишко к грядущей экскурсии, только иногда выскакивала на балкон, посмотреть, как там происходит шторм.

Ночь накануне отбытия во Флоренцию прошла под знаком убывающей грозы. Спалось мне отменно худо, обрывки снов перемежались внезапными побудками в неясном волнении. То я куда-то опаздывала, то что-то важное забывала, то вдруг собиралась звонить Мише-старшему, неведомо откуда и неясно зачем возникала необходимость с ним переговорить. Я перекатывалась по широчайшему ложу, рассчитанному на четыре персоны, чтобы оказаться ближе к телефонному аппарату, и частично просыпалась, но не совсем. Сквозь слабый сон я пыталась вспомнить код Швейцарии и номер телефона, но тут же во тьме с молниями происходило почти полное пробуждение. Я вспоминала, что мне незачем звонить Мише, то был всего лишь сон, мы давно знаем оба, что… И телефонные расспросы либо сообщения не переменят простого факта: Миша предпочитал жить один, а мы с мелким Микой никоим образом не настаивали на обратном.

3

Утро выдалось почти туманное, ночной ураган оставил за собою холодок и дымку в небе, но солнечный свет уверенно отвоевывал позиции, когда мы с Варечкой появились в семь тридцать у ресторана с пиратским названием «Тортуга». Обещанный автобус слегка запаздывал, я осмотрелась и обнаружила, что Варечка наряжена в черную шелковую юбку до полу и пурпурно-черную блузку с оборками, с чего бы это? Контраст с моим сугубо туристским видом выходил просто отчаянный.

И еще, девица Варя заметно нервничала, только ежилась в ответ на мои шутовские догадки насчет пиратских нравов, царящих в ближнем ресторане «Тортуга». Намеки на Береговое пиратское братство ее не веселили, а смущали. Потом, а автобуса все не случалось, я сообразила, что девушка, должно быть, простудилась вчерашним ненастьем. Ввиду чего оделась на экскурсию потеплее, и шутки насчет пиратов на нее действуют худо. Бедняжке в ознобе чудится шторм и холодные брызги на палубе бегущего брига. Б-рр…

Прохладный ветерок с моря стал задевать голые ноги и открытые руки, автостоянка оставалась пустой и безлюдной, и нам с Варей стало являться подозрение, что чертов гид Петя опять все перепутал, но не удосужился предупредить – с него вполне могло статься.

Но нет, в разгар черных мыслей о коварстве Пети, автобус зарулил на стоянку, и девушка Каролина выскочила с покаянными речами на плохом русском языке. Выяснилось, что к месту встречи с автобусом безбожно запоздали туристы из Малайзии, пестрая молодежная стайка.

Сама Каролина оказалась девицей одних лет с Варей, одета была в короткое платье с черно-белыми зигзагами, такой же расцветкой поражала ее прическа, черные пряди лихо перемежались с платиновыми. Во всем остальном девушка оказалась довольно приятной, но с русским языком она явно не справлялась, гид Петя опять ввел нас в заблуждение, никто даже не удивился. Английским Каролина владела неплохо, но чрезмерно увлекалась оксфордским произношением, что вносило в ее речи легкую невнятность и отвлекало от сути. Я поминутно ловила себя на том, что абстрагируюсь, впадаю в сладкую дрему и покачиваюсь в такт движения автобуса. Одно существенное заявление, я в полудреме уловила, но ничуть ему не обрадовалась. Каролина предупредила, что если кто-то из собравшихся намерен посетить галерею Уффицци, то надежду придется оставить. В такое время года, с сожалением разъяснила Каролина, туда попасть практически невозможно, слишком много желающих, громадные очереди. Лучше потратить время на Понто Веккио, там на Старом мосту работают отличные ювелирные лавочки. Особенно одна, которую Каролина рекомендует и выхлопочет на месте существенную скидку. Ну и, понятное дело, поникнув в разочаровании, я вообще перестала слушать девушкин щегольский английский, только любовалась проезжающими мимо видами Италии, раз в Уфицци не пускают.

Так мы проехали область Венето и оказались в провинции Эмилиа-Романья, что меня чуть-чуть утешило, поскольку сквозь дрему я стала думать о некоей Эмилии Романовой, потом вздумалось самой взять этот псевдоним, за тем чтобы… Совершенно неясно зачем, так, сонные грезы. Виды Эмилии-Романьи я пропустила вполглаза, к тому же мешала бумажная сумка, плотно набитая продуктами, она все время елозила под ногами, мешала спать и валилась на юбку Варечки. Нечего и толковать, ежу стало ясно, что экскурсия в вымечтанную Флоренцию началась просто скверно!

Кстати, с очередным поползновением сумки я сообразила, откуда взялась бредовая Эмилия Романова. Догадка добавила к сонному раздражению обиду на весь мир в целом. Когда я родилась, мама лелеяла мечту назвать дочку Эмилией, вроде бы в память прабабушки Эммы. Но папа наложил вето.

– Эмилия Малышева – ни за что на свете, кошмар какой-то! Пускай будет обыкновенная Катька. Эмилию я на руки не возьму! – заявил он твёрдо.

Маме пришлось уступить. Эмму она, правда, вписала в свидетельство о рождении, но и только. А я бы ничуть не возражала против того, чтобы зваться Эмилией. Эмилия Романова даже звучала недурно. Если бы я вышла замуж за одноклассника Славу Романова. Кстати, очень достойный был юноша, ходил за мной, мечтал носить портфель. Но отчего-то мне не глянулся.

Потерянная возможность называться Эмилией Романовой расстроила меня вконец, я отпихнула мешок в сторону Варечки и угрюмо уткнулась в окно с видами. По всей видимости, терпение соседки тоже истощилось, Варя вежливо подтолкнула мешок обратно и завела разговор. (Он-то и стал той соломинкой, которая переломила спину верблюда. Но кто тогда знал? Варе тоже было невдомек, на какую стезю она вступила, заодно толкнула и меня. А как просто, как между делом все происходило!)

– Знаете, Катя, – обратилась Варечка почтительно. – Я давно хотела с вами переговорить, но все никак не удавалось.

– Да, и о чем же? – увы, я повернулась к Варе без приветливости.

– Мне Павел Петрович поручил реорганизовать фирму, – заявила Варя без предисловий. – «Аргус» называется, вернее назывался, надо придумать что-то более подходящее. Я знаю, вы там сотрудничали в свое время. И я бы построила работу именно по вашему профилю, что-то вроде фонда помощи семьям, и все в таком роде, скорее, социальная служба, бесплатная для малоимущих.

– Это в целях рекламно-благотворительных? – вновь у меня вырвалось неприветливое слово.

– Ну, не так прямолинейно, конечно, – вежливо одернула меня Варечка. – Понимаете, этот нынешний аппендикс, контора по сыску, оно не слишком ценное приобретение. Плюс директор…

– Валентин Михайлович? О да! И кто ж его приобрел? – задала я очередной вопрос спросонья. (Ежу было ясно, кто. Дружок Паша, кто еще?)

– Ну, понимаете, еще до кризиса этот «Аргус» переживал не лучшие времена, несмотря на нашу поддержку, а кризис его добил, – с удовольствием сообщила Варя. – С тех пор Валентин Михайлович числится директором, но основной пай находится в другом владении. Господину Оболенскому поручен важный сектор, а теперь настало время ввести совет директоров, с равными правами. Однако, Валентин Михайлович, он довольно плохо воспринял новшества. Кстати, о вашей прошлой работе он отзывался резко, и насчет совета директоров…

– Представляю, в каких выражениях он отзывался, – сказала я скорее себе, чем Варечке. – И что, проблема висит в воздухе?

– Нет, почти все созрело, – четко сформулировала Варя. – Поэтому я решила с вами переговорить насчет места в совете директоров.

На этом месте переговоров возникла пауза, я ее создала и длила, тем временем усиленно озирая итальянские виды. Наскучивши моим молчанием, провинция Эмилия-Романья внезапно закончилась – так торжественно объявила гид Каролина, когда мы на полном ходу въехали в черную дыру туннеля, пробитого в горе. На той стороне туннеля нас ждет провинция Тоскана, центром каковой является Флоренция, добавила Каролина. Я хранила молчание весь путь в темном тоннеле, но не потому что затруднялась с ответом или оценивала выгоды щедрого предложения. Даже не потому, что личность будущего генерального директора вызывала у меня сомнения, их-то как раз не осталось.

И вот туннель разомкнулся, закончился аркой, оттуда горный пейзаж развернулся веером, открывая небо с кучевыми облаками и холмы, картинно поросшие лесом. Освоивши прелестный вид провинции Тоскана, я произнесла свою часть диалога.

– Знаете, Варя, – сказала я доверительно. – У меня с агентством «Аргус» всегда были блиизкие отношения, поэтому сложилось что-то вроде суеверия. В свое время я дала Валентину Михайловичу первое задание по профилю, затем активно участвовала в первичном контакте с вашим директором. И все выходило не так, как планировалось. Всегда немного по-иному. Поэтому я опасаюсь принять участие в реорганизации, а она скорее смахивает на похороны. Не исключено, что с моей легкой руки вновь выйдет не совсем то, что задумано. Ничуть не удивлюсь, если Валентин сказал то же самое, но другим языком.

– Да, он выразился относительно вас и «Аргуса» очень красочно, я даже повторять не буду, – созналась Варечка. – А если вместе со мной, то…

– Действительно, не надо, – заторопилась я. – Но в мыслях мы с ним совпадаем. Я бы на вашем месте меня не звала.

– Хорошо, пока не стану, но вы подумайте, – Варечка отступила на заранее заготовленные позиции. – Какое-то время у нас есть.

На том содержательная часть беседы исчерпалась, девица Варя стала любопытствовать, какое дело свело меня и Валентина с Павлом Петровичем, а я всячески уворачивалась, не желая обнародовать грязный шантаж, заказанный Пашей в целях устранения конкурента.

(А вот насчет времени, которое нам что-то позволяло, бедная Варечка сильно ошибалась тем утром по дороге вдоль провинции Тоскана. «Аннушка к тому времени не только купила растительное масло, но и разлила его…», как выразился один оракул в известном романе, и мрачное пророчество как нельзя более подходило к нашему случаю. Что в Москве, что в Тоскане события развивались стремительно.)

4

Порядок следования автобуса по автостраде исподволь задавал тепм и ритм моим впечатлениям, затем они плавно переходили в размышления на тему услышанного. Прославленные виды Тосканы, овеянные прозрачной дымкой, придавали следованию мыслей классическую стройность. И вышло вот что.

Какая, однако, вывелась забавная комбинация событий, думала я, сидя у окна и вбирая в себя красоты природы. Душечка Алла наняла меня нейтрализовать Варечку (следует вспомнить, что сама Алла возникла по одному из дел «Аргуса»). Ее супруг Павел Петрович (бывший негласный покровитель «Аргуса», а ныне почти владелец) ненавязчиво велел за Варечкой присмотреть и последить. А Варечка пригласила меня разобрать на части агентство «Аргус», с тем, чтобы друг Валя (ранее компаньон по «Аргусу») остался без базы для сыска. Вывод проследовал легко и просто, будто катился с нами по шоссе. Следовательно, надо обратиться к Вале Михайловичу в «Аргус» и попросить его распутать клубок злобных умыслов.

Ему будет полезно потренироваться напоследок, а мне просто не хочется, не говоря о том, что не можется. Мое дело простое и нехитрое: наш с Микой дом, пара ученых голубков – Сцинтия с Сашей, прогулки по стадиону в стае собак и неспешные поиски наследственных кладов в компании кузена Сергея. Вот только Валентина немного жаль – против него играет слишком мощная команда, но ему я могу посодействовать консультативно. Вернусь домой, разыщу дружка Валю, расскажу, какое мне сделали предложение, и как я осталась ему верна. Не перекинулась в стан гонителей и отбирателей «Аргуса» А вот бедный «Аргус» мне стало жаль до слез, столько с ним связано, стольким я ему обязана…

Однако предаваться скорби я смогла не так уж долго. Где-то посреди Тосканы автобус встал на прикол, и славная Каролина посоветовала туристам освежиться и подкрепиться в придорожном заведении, которое повсеместно славится удобствами, международной телефонной связью и хорошей кухней. Я не соблазнилась, подкрепилась бутербродом из корзинки на свежем воздухе под кустом роз, а Варя двинулась в супермаркет-бистро, на предмет то ли перекусить, то ли позвонить, она доложилась, но я отвлеклась и не уловила. Однако девушка очень скоро вернулась, ну просто мрачнее тучи! Я так и не поняла толком, что с ней сделалось.

Далее по равнинам Тосканы мы ехали молча. Я со вкусом доедала яблоко, Варечка отказалась от другого и сидела всю дорогу в напряжении, источая оглушительный запах «Пуазона», в придорожном приюте она к тому же надушилась. Сквозь назойливый аромат мне подумалось, что Варя обиделась, но не моим отказом по части «Аргуса», а по сущему пустяку. В дорожной харчевне она, скорее всего, пожелала позавтракать, но цены или качество пищи её не устроили, а я не догадалась поделиться отельным запасом, даже лишнее яблоко предложила небрежно. Или она захотела пожаловаться на меня Павлу Петровичу, но не смогла дозвониться, тетенька без имени её коварно не соединила – одна догадка стоила другой, между прочим.

(На самом деле, как выяснилось очень нескоро, Варя как раз дозвонилась, куда хотела, и получила инструкции к дальнейшему. По всей видимости, процесс составления планов отразился на девушкином душевном состоянии, что я по наивности приняла за недовольство. Хотя, может статься, и оно имело место. Не так просто сходу менять отношение даже к малознакомому человеку, даже с безразличного на… Здесь ставим точку.) Солнце тем временем встало в зенит и проникло сквозь затемненные стекла, даже кондиционер не спасал, автобус следовал, как передвижная печь по раскалённой автостраде.

День во Флоренции был поистине ужасен, и вспоминается в кошмарных отрывках, наполненных духотой и зноем. Вот мы, то гуськом, то толпою пробираемся по узким улочкам, отовсюду слышится рокот мотоциклов, а солнце палит невыносимо, стоит лишь оторваться от стены. Стена тоже ужасна – стара, изъедена язвами и горяча наощупь. Никакого восхищения, никаких восторгов не возникает и в помине – все поглощено духотой и зноем. Добраться бы до спасительной тени, вот единственное, что меня волновало по мере продвижения по Флоренции. Даже шорты и майка казались лишними.

Спекшейся группой мы ходили за неутомимой Каролиной от одной церкви к другой, мечтая спастись внутри собора от палящих лучей. Однако не всем удавалось. Выяснилось, что гид Петя в очередной раз меня подвел, в шортах и майке в соборы хода не было. Строгие ревнители морали неизменно меня отбраковывали, не просто с первого взгляда, но даже до него. Приходилось стоять на паперти, пока группа не выйдет, насладившись искусством и прохладой.

Однако на пороге главного собора Флоренции (он по-простому зовётся Дуомо, то есть дом Божий, а также имени «Девы Марии в цветах» и прочая титульная мелочь, вплоть до пролетарской «Стальной Розы», под куполом Брунелески) я не выдержала дискриминации по принципу отсутствия длинных штанов либо юбки и подняла бунт. Не исключено, что вдохновилась примером французских санкюлотов (слово буквально переводится как «бесштанник»), они, бедняги, дошли до взятия Бастилии по тому же поводу.

Когда служитель церковного целомудрия опять отмахнул меня прочь, я потеряла отстатки терпения, обернулась к Варечке и попросила сказать Каролине, что Бог с ним, с Дуомо, а я пойду другим путем. Как упомянутые ранее санкюлоты и иные исторические личности. Тронусь в галерею Уффицци своим ходом и соединюсь с группой под статуей великого Данте в восемь часов пополудни. Место сбора Каролина указала подопечным сразу после выгрузки из автобуса. В тот миг Варечка еще болталась рядом со мной в преддверии собора, а Каролина успела завести половину туристов вглубь Дуомо.

Варечка послушно потекла внутрь собора и через минуту вернулась с вестью, что Каролина понимает ситуацию, хотя и не одобряет моего мятежного поведения. Однако явиться к статуе следовало к семи тридцати – Петя вновь перепутал все на свете.