Текст книги "Проект «ПАРАДИЗ»"

– Неужели я потеряла? – вдруг заявила вслух хозяйка, она тоже вспомнила нетленную ценность, которую заложила куда-то очень давно и упорно силилась вспомнить. – Нет, вот оно!

Сама не ведая откуда, Синяя вынула и выложила на ладонь семечко от «корзинки», которое забрала с собой с дивного острова недавним утром. Казалось, что с тех пор прошли несколько полноценных вечностей.

– Вырастет или нет, я не знаю, – доложила она собравшимся. – Но что редкость, я за это ручаюсь. Тигр Снегов подтвердит, у них такое растет в натуре, а более почти никак. И вообще, я тогда тоже играю, а не держу банк, извините, мне интересно, коллекция диковин получается – просто блеск!

– Вот это повезло, – доложил местный уроженец с ноткой зависти, пожирая взглядом «корзиночную» косточку. – Я всю дорогу мечтаю вырастить такое древо у себя в городе. Тогда я буду просить твоего Бога об удаче. Как это у вас делается, Синяя?

– Скрести пальцы под столом и тверди: «Милый Боженька, сделай такую милость на этот раз, ну, пожалуйста, что тебе стоит, а я после буду очень хорошим мальчиком, честное слово!» – хозяйка Синяя импровизировала молитву сама, не рискуя вмешивать в игру священные тексты, вроде «иже иси на небеси», профессор Лья мог бы не одобрить смешения жанров.

Итак, с ценностями, выставленными на кон, дело было улажено, и игра пошла вскачь с новой вариацией, к сожалению, концепция «денег» никого из играющих не вдохновила. Казалось, что их, то есть денег, собравшаяся компания просто не приметила, во всяком случае не слишком заинтересовалась «священным кумиром» Земли, или отнесла «златого тельца» в различных проявлениях к мелким и почти не забавным ухищрениям недоразвитых общественных систем.

Вот ведь примитивные создания, секретно для себя поразмыслила хозяйка притона. Где им понять аромат роскошной жизни, жажду приобщения к ней и сладость риска? Каждый из них от рождения до добровольной смерти имеет всё, что хочет, и только забот-то – придумать, что пожелать. Разумное и без ущерба для остальных во всей обитаемой Вселенной. Тоска зелёная, честно скажем.

Стрелка над столом тем моментом крутилась как бешеная, изображая собой размытый кружок, потом стала затормаживать, но не плавно, а странными рывками, проглатывая по ходу движения сегменты рулеточного пространства.

Знай хозяйка своих гостей меньше, она бы заподозрила, что кто-то мухлюет с устройством, благо им для того не надобен никакой магнит, достаточно желания. Однако сомневаться почти не приходилось – додуматься до мошенничества разнородные сапиенсы вряд ли способны. Скорее дружок Тигр Снегов (он же Соловей-Разбойник) изыщет на просторах вселенной благосклонное божество, пожелавшее потрафить ему лично, чем кто-либо из гостей сможет подкрутить рулетку, чтобы добиться выигрыша – и зачем бы им? Отнюдь не так воспитаны.

Правда, за одним очень специфичным исключением, подумала Синяя мимолётно, когда стрелка, несколько раз обежала круг и твердо установилась в её личной ячейке, перед которой красовалось зерно «корзинки». Так и есть, одна изобретательная душа нашлась на просторах вселенной, и так погрузилась в чуждые культуры, что пришла к постулату, что «благая цель оправдывает средства». Ещё вероятнее, что длительное общение с гостьей из прошлого сильно подпортило вселенские нравы. С кем поведешься, от того и наберешься, не иначе как…

– Как Вам не стыдно, профессор! – гневно, но по секрету обратилась Синяя к дружку-мачо по имени Лья, пока остальные поздравляли её с выигрышем и чествовали, заодно одобряя факт, что гостья увезет из их миров отличную коллекцию раритетов. – А ещё мужчиной заделались! Типичная дамская хитрость, ай-ай-ай! На грешной Земле за такие штучки бьют шандалами! Подсвечниками, то есть, подставками под живой огонь, они обычно бывают из металла и довольно увесистые. И весь кайф от игры сломали! Жульничать способен каждый, а вот…

– Неужели? – в недоумении, но на секретном канале отозвался профессор. – Мне думалось, что я нашёл неординарный выход. Тебе куча сувениров, и никому невдомёк.

– Ладно, я никому не скажу, и подсвечников не припасла, – смягчилась хозяйка по секрету. – Первый раз прощается, но больше никогда так не делайте, профессор! Это у нас называется детские хитрости, так моя кузина в карты мошенничала будучи пяти лет отроду, все кругом смеялись.

– И сколько ещё учиться! Приезжай обратно скорей, Синенькая, я буду брать у тебя отдельные уроки, – тяжко вздохнул профессор Лья. – Ну да ладно, век живи, век учись, дураком помрёшь, хоть это я правильно усвоил?

– Браво-брависсимо, маэстро! – согласилась Синяя на том же канале и отключилась от секретных переговоров, надо было собирать подарки и заключать их в особый контейнер для переправки к себе домой, сроки близились.

Некоторая заминка вышла с Ящером. Дружок Соловей-Разбойник (Тигр Снегов) обрадовался случаю и в момент притащил живую, упирающуюся скотину прямо в чайный домик, мол, бери, подруга Синяя, раз выиграла, садись и поезжай. Нам для друзей ничего не жаль, а как эффектно!

Ящер сопротивлялся и норовил взлететь сквозь крышу, занёсся копытами почти на игорный стол и практически разметал чинных гостей, они, конечно, не пострадали, но смешались и отпрянули, особенно смущалась Химера, так что хозяйке пришлось наводить порядок в посудной лавке.

– Забери животное отсюда немедленно! К Богу в рай! – голосом и мыслями возопила Синяя. – Это невозможно, тоже мне Калигула нашёлся, привел коня в гости, убирай его прочь!

– Вообще-то животное теперь твоё по вашим правилам, – пригрозил неугомонный Тигр Снегов. – Но я сделаю милость, и ему, бедняжке не понравилось у вас! Кыш!

Повинуясь зову прежнего хозяина, Ящер рванулся в дверь и вынесся за порог, как курица, забежавшая на веранду, однако по пути опрокинул рулеточный стол, который мигом рассыпался в прах. Предметы в этих краях особой прочностью не отличались, если им особо не заказывалось, в основном были одноразовыми и случалось, что утилизировались сами собой, если за ними не смотреть.

Восстанавливать столик с рулеткой хозяйка не сочла нужным, да и игра несколько приелась. Поэтому, выгнав Ящера, гости расположились кто где, и приступили к следующему номеру в обычных сборищах у Синей.

Они стали состязаться в загадках, соорудив для этого большой объёмный экран в форме хрустального шара. Поскольку общество собиралось по профессиональному признаку, все, кроме Тигра Снегов и хозяйки-гостьи Синей были учёными ксеноэтнологами, и сборища на существовали как семинары на базе Колледжа 2. Причем долгожитель Сверхтюлень и профессор Лья выступали в качестве педагогов, водили студентов для ознакомления с парадоксами жизни разумных существ на просторах обитаемых миров.

Иногда, правда, очень редко, на приёмы-семинары захаживали проверяющие инстанции, а именно сапиенс по секретному прозвищу Стог Сена (потому что именно так инстанция выглядела по земным меркам, совершенно негуманоидно). Он, то есть Стог Сена, представлял что-то наподобие Всемирной Предосторожности, смотрел, чтобы взаимные контакты не отразились пагубным образом на ком-либо. И следует заметить, что именно гостья данных Миров, почти беспомощная Синяя, представляла главную угрозу для остальных сапиенсов, поскольку явилась от имени культуры с непривычными тенденциями и могла изрядно шокировать бесчисленных остальных. Просто по неведению.

Скажем, если Парадизяне+, почти родственные гуманоиды по основной части ходили нагишом и у них бытовали свободные отношения между двумя полами, а семейные ценности числились отдельно, то она, гостья, с некоторым скрипом могла к этим данностям привыкнуть. Однако при обратном отсчете её, точнее, земные культурные реалии, могли повергнуть кого угодно в травматический шок, и не только Парадизян+. Шок получился бы отнюдь не культурным, а реально медицинским, то есть требующим последующего вмешательства.

Синяя отлично помнила длительные мучения в обществе уважаемого и достопочтенного Стога Сена, они с Чёрным Псом сидели у него внутри и пытались выбрать материал из земной жизни для культурного обмена, когда явилась идея постановки оперы-мелодрамы по земным мотивам, и Порфирия рвалась в творческий порыв. Стог Сена, помнится, хорошенько освоил материалы истории и культуры Земли разных времен и народов, после чего практически сразу наложил вето буквально на всю культуру, исключительно из соображений душевного здоровья грядущих исполнителей и зрителей пьесы-оперы.

Что касается Синей, то она почти ощущала себя каннибалом, которому наскоро объяснили, что кушать ближних неэтично, поэтому песни, баллады, легенды и эзотерические обряды с подобным содержанием лучше не обнародовать вовне, потому что иные не поймут и расстроятся.

А что тогда остаётся? Если почти вся его культура (того самого воображаемого каннибала) вращается примерно возле того, как дивно сладка печень поверженного врага и всё такое прочее. Вот и Синей в качестве гостьи пришлось кротко съесть постулат, что родная культура почти неприемлема для ознакомления, поскольку включает возможности насилия разумных существ по отношению друг к дружке и много более того.

Сначала многоуважаемый Стог Сена очень мягко уведомил её о несоответствии, потом просеял все достижения культурного человечества и объяснил, что по указанному параметру они зашкаливают, практически везде имеет место насилие, прямое либо косвенное, или гораздо хуже – прямое и недвусмысленное кровопролитие. А так дело не пойдёт по определению.

Хорошо ещё, что выискался на Земле на протяжении её недолгой истории русский классик русской литературы 19-того века Иван Гончаров, редкого достоинства автор. В его романах хоть длилось патриархальное крепостное право, но прямое грубое насилие над личностями землян почти не встречалось. По всей видимости, писателю оно претило так же, как остальным разумным сапиенсам во Вселенной. Разве что ревнивый, плохо образованный муж бросал в распутную жену поленом, (это в романе «Обрыв»), да кроткая барышня Марфенька замахивалась зонтиком на пьяного мужика, собиравшегося обидеть жену на глазах публики. И это практически всё. По земным меркам довольно нудное было повествование, но для изощрённых разумов иных миров – единственно приемлемое. Да и то, впоследствии сколько там было восторгов при изображении попытки замахнуться зонтиком! Девица в роли Марфеньки просто таяла от варварской смелости, действие воспринималось, как самая рискованная комедия. Что называется – их нравы.

Так вот, мысленно возвращаясь к своим студентам, Синяя всегда держала в уме и каждый семинар напоминала себе, что невинная игра в загадки должна иметь ограничения, для чего вынимала из– под спуда незримые инструкции уважаемого Стога Сена, даже если подружка профессор Лья или Сверхтюлень относились к ним скорее небрежно. Тех волновала научная истина, познание без границ, поэтому на посиделках с загадками Синей приходилось быть отчасти настороже, и она не позволяла себе расслабляться настолько, чтобы в свою очередь не выдать какой-либо ненужной подробности собственной культуры или не истолковать в круто извращенном виде чужих обычаев или традиций.

Например, опять же, вполне невинная как-то затеялась загадка. Ключ и замок, возникла в памяти милая земная парочка предметов, а результат был – ну хоть просто оторви да брось! Зачем людям закрывать на ключи с замками двери или ящики – этого не понял никто, включая профессоров, а толковать подробно Синяя мигом спохватилась, закрыла рот на замок и свалила на непереводимые идиомы культуры. А уж толковать про убийства, единичные или массовые, любое оружие, захват заложников, военные успехи или любую юриспруденцию – это просто извините и даже подвиньтесь!

На просторах соединенных Миров признавали лишь два вида условного зла: смятение ума в виде болезни либо недостаточное знание, именно по этим причинам сапиенсы могли иметь недоразумения между собой, и всё тут.

Остальное просто не могло, с их точки зрения, иметь права на существование. Что такое умышленное причинение вреда – они не знали и знать не желали, вот и весь сказ. Как говорилось на юношеском сленге в далёкие времена её, Синей, ушедшего отрочества: «тяжело в деревне без нагана».

И отбросив тотчас явившийся соблазн в образе нагана, то бишь ручного орудия, гм, самозащиты от хищников, Синяя выложила последнюю несгораемую карту, давно хранившуюся в запасе. А именно, срочно изобрела металлический велосипед, для начала изобразила в шаре-экране, затем воспроизвела в реальном воплощении на месте рассыпавшегося игорного стола. Однако злонамеренно положила устройство на пол, так, чтобы оба колеса вращались в горизонтальной плоскости, а руль с сиденьем не слишком бросались в поле зрения. Подобные невинные хитрости условиями семинара вполне дозволялись.

– И что бы это могло быть, по-вашему? – зазывно вопросила хозяйка собравшихся гостей семинара. – Смотрите, осваивайте осязательно, пробуйте и думайте. Отвечать прошу, начиная с младшей категории, а почтенные преподаватели и вольные гости потом, а если не терпится, то можно мне по секрету, как водится.

Пока молодежь: четвёрка метаморфов и Химера мысленно скопились вокруг лежащей загадки, а бесцеремонный Соловей-Разбойник схватился за цепь голыми руками, профессор Лья, не пробуя приближаться к устройству, сообщал соображения по секретному каналу, как было позволено.

– Опять ваши механические штучки, всё то же примитивное «колесо», теперь в дубликате, дались они вам! – ворчал он, но Синяя чётко ощущала, что профессор, не желая ударить в грязь лицом, усиленно ищет разгадку, сначала в накопленных объёмах земной информации, далее в доступной памяти хозяйки, что в принципе не слишком одобрялось, хотя не возбранялось в процессе образования умов. – На самом деле – просто дешевые трюки, как эти ваши деньги и эта твоя первая загадка, тоже с колесом. Наверняка что-то донельзя глупое и вредное для окружающих, соблазн и прелесть, как вещали ваши древние пророки. Какой-нибудь нелепый технический прогресс для ненужных целей, не так ли?

– Обознатушки-перепрятушки! – буйно возрадовалась Синяя и для пущей дезинформации подкинула подруге (теперь ученому другу-мачо) воспоминание. – Ничего подобного, как раз удивительно полезное изобретение!

Дезинформация была послана такая. На зеленой лужайке перед дачным домиком сынок Сеня в возрасте шести лет поставил свой первый двухколёсник на попа и сосредоточенно вертит колеса, малец играет, только спицы мелькают. Вот вам, милый профессор Лья, неовольное признание, кушайте на доброе здоровье, если опять жульничаете!

– Насколько я понял, подруга Синяя, это некий станок для собирания энергии из окружающей среды, первая модель, – самый смелый из участников, именно Тигр Снегов, по всей видимости, тоже уловил образ и поспешил с ответом. – Сейчас я быстро разберусь, как это работает. У вас, если я помню верно, берут грубую природу разряда, зовут её э-лек-три-чество, так?

В этот момент четверо метаморфов общими усилиями почти разобрались в принципе передач энергии, и условно людское обличие навело их на правильный путь, потому что на экран они вывели примерный чертеж и стали его вращать в плоскостях, но Тигр Снегов, не долго думая взял инициативу на себя и сам поставил реальный велосипед колесами вверх.

– Как, однако, остроумно вы придумали, юные и прекрасные, – самым тихим шепотом сообщил Сверхтюлень, так чтобы никто не вмешался. – Я-то плыву от обратного, знаю, что движение вне нормальной среды весьма затруднительно, поэтому ваше земное сознание работает по преодолению несовершенств природы, как бы навстречу. Значит, эти «колеса» как бы двигают вас, я прав? Только как, я пока не достиг.

– Нет, подружка моя, это ты теперь жульничаешь! – ворвался всплеск негодования от профессора Лья. – Нашла себе дурочку, точнее дурачка! Ставишь, значит, с головы на ноги, а вот фиг тебе! У меня студенты сейчас вывернут твою загадку, они тебе не хахаль местный, они почти уже неживые, но сильно разумные, вот увидишь!

Тем моментом общество, окружившее велосипед, вертело его вдоль и поперёк на экране и вручную, хорошо, что хозяйка придала модели хоть какую-то прочность, иначе давно бы оно рассыпалось.

Даже застенчивая Химера приблизилась к загадке вплотную и взялась прямо за руль обеими руками, на них замечательно изгибались темные когти. В тот же самый миг остальные подались на полшага и оставили её с велосипедом, знали, что Химера очень тоскует в любой толпе и не желали смущать её. Велосипед они заранее перевернули в нужное положение общими усилиями, но не вполне догадывались об этом.

Химере оставалось до разгадки всего лишь одно движение, и она его, разумеется, сделала: потянула руль, и велосипед тронулся с места.

– И вот так он двинется? – в радостном смущении спросила она, потом сама себе ответила. – Так и будет, только вот…

И тут же сообразила сама, хотя, конечно, верные догадки наряду с подсказками витали в чайном домике, соединились в поток и мигом распределялись по головам (у кого они были). Не успев сообщить разгадку, смущенная Химера мигом очутилась в седле, а Тигр Снегов галантно её поддержал, затем не очень галантно подтолкнул, и вот пожалуйста – всё вышло как в немой комедии на заре кинематографа! Химера на двух колесах тут же набрала скорость, проехала прямо сквозь стену и не касаясь педалей (до этого никто не додумался), полетела по водной дорожке вдаль в сторону моря, зрелище получилось просто-таки дивное!

Зная отлично, что с застенчивой девушкой Химерой ничего дурного не произойдет, потому что системы Парадиза не дозволят ей рухнуть вместе с колесами, хозяйка всё же поспешила на выход, а гости дружно последовали вслед за нею. Только на пороге Синяя вспомнила обещание, данное соседке Свете, и послала заявку на сохранение домика с парком в качестве музея земной культуры. То же самое за ней мигом повторил Лья, не зная зачем, зато зная несовершенство обращения подруги с нематериальными устройствами и потоками информации, просто по привычке, принятой между ними. Всё же педагог высшей квалификации!

И вот, оставив притон позади, разнородная группа высыпала наружу, чтобы наблюсти, как Химера бодро катается на странном устройстве, и, может статься, попробовать развлечение на вкус, когда она приедет.

Луны в небесах уже светились вовсю и над отдаленным морем показалась третья, самая яркая, так что освещение вышло подходящее для созерцания небывалого зрелища. Химера ехала по дорожке уже вполне компетентно и в указанный момент совершала плавный круг, намереваясь вернуться к обществу. В процессе дивного экзотического движения иномирная девушка излучала во всех направлениях смущенное, но ничем не омраченное довольство. Даже то, что ей довелось выделиться и предстать на всеобщее обозрение, Химеру на сей раз не травмировало, скорее напротив, в её анналах романтических взлетов сучилось что-то новое, небывалое и неопознанное.

И вот, в тот ослепительный миг, как по заказу, возникло дополнительное зрелище, и напрасно потом Синяя клялась и божилась, что она непричастна ни сном ни духом, ей никто не поверил. Напротив, её всячески превозносили за отлично поданный эффект, уверяли, что такого вечера с изысками ещё не случалось, и так сказалось незаурядное мастерство оформителя. А как же!

В те растянутые мгновенья, когда Химера во всей красе плавно катила по дорожке, не касаясь педалей, просто плыла, описывая круг, на её пути, почти вплотную очутилась тёмная, слабо подсвеченная людская фигура, завернутая в неразличимую хламиду.

Обе они, Синяя и Лья (может и оба, неважно), сразу подумали, что в общество ненавязчиво, хотя с опозданием явился куратор проекта и аспирант Черный Пёс, невзирая на нежелательное присутствие Тигра Снегов, такое изредка случалось. Однако слабо освещенный живой объект повел себя необычно, и это мягко ещё было сказано.

Так вышло, что увлеченная действом, Химера на велосипеде подъехала вплотную к незнакомцу и почти задела его колесом, но не заметила или не приняла во внимание, зная, что столкновение с ущербом для здоровья в этих мирах неосуществимо. Однако немыслимое произошло на глазах у ошеломленной публики… Неопознанная фигура шарахнулась в сторону под нежно подсвеченные ветви, свисающие вдоль дорожки и осела наземь, как бы затаившись там.

Химера с триумфом подкатила к собравшимся и гордо восседала на неподвижном велосипеде, а неопознанный «некто» оставался под сенью ветвей, только они стали излучать более интенсивное свечение, причём самопроизвольно, определяя местонахождение неизвестного.

– А это вовсе не наш Чёрный Пёс, – как бы между делом встрял в восхваления Химеры дотошный профессор Лья. – Очень непонятное создание природы, к тому же в смятенных чувствах, не разбери каких. Ты бы обратила внимание, моя птичка-ласточка. Он к тебе явился, между прочим, не ко мне.

– Я сама чувствую чей-то дискомфорт, возьми-ка на себя Химеру, – ответила Синяя в озабоченности. – Не следует её оставлять в момент всеобщего внимания, а я займусь.

Отбросив слегка затупившиеся навыки перемещений и общения, Синяя, как и следует примерной хозяйке приема, заторопилась к опоздавшему и затаившемуся гостю пешим способом, заодно гадая по пути, кто бы это мог оказаться. Однако вариантов сразу набралось такое количество, что справиться с задачей могла бы только система информации, вооруженная программой с выбором из бесчисленных множеств.

Кто только ни побывал у неё в Парадизе на посиделках-семинарах, и кого только туда ни приглашали! Иногда посетители являлись без особого приглашения, поскольку информация о заезжей гостье-практикантке, живущей в Парадизе и принимающей гостей, распространялась свободно по доступным каналам. Ко всему прочему таинственное происхождение держательницы приемов – вроде бы из плотно закрытых миров, придавало личности хозяйки и семинарам особый оттенок, что влекло разных сапиенсов, просто, как свеча тучу мотыльков.

Да, и каждое приглашение Синей, исполненное лично, таило в себе возможность призвать кого-нибудь без умысла, просто нечаянно, такое тоже подчас случалось, как неверно набранный номер в телефонной сети. Подобные и иные соображения осаждали хозяйку приёма, пока она брела по загустевшей дорожке к месту нахождения таинственного гостя.

На него, на место нахождения под ветвями, указывал также след шин, он печатался на дорожке, тоже слегка подсвечиваясь. Было видно, где Химера произвела круг и повернула обратно, поэтому отпечаток получился сдвоенным, почти как рельсы одноколейки.

«Ага, у нас высветился трамвайный круг» – зашла в голову Синей земная ассоциация, вслед за ней явилась цитата невесть почему и зачем. – «Трамвай отзвенел и схлынул… Умели наши классики элегантно выражаться, хотя где он, тот трамвай? И куда меня несёт поток мысли? Ау, гость незваный и неведомый! Выходи, покажись, или ты из Химер, и застенчивость тебя одолевает?»

Последние фразы мысленного сообщения были отпущены свободно по всем каналам, чтобы загадочный посетитель, спрятанный в нише ветвей, мог сориентироваться, если его устройства видения не позволяли уловить образ приветливой хозяйки, дошедшей пешком почти до места укрытия, но гостя так и не выманившей. Позвать скромника или скромницу голосом она не догадалась, практика общения с иными сапиенсами почти полностью отбраковала этот способ, как редкостный и неверный, звуковой регистр плохо поддавался кодированию.

Во всё время пребывания в Парадизе звуковым способом ей доводилось общаться лишь с учёными коллегами, они выучились модулировать голоса с языковым смыслом из чистого щегольства, в целях освоить экзотическое знание. Правда, стоит отметить, что при помощи голосов Парадизяне+ изумительно пели, но это было очень древнее искусство, почти не совместимое с реальными способами общения.

Поэтому бедняжка Синяя чуть не села сама на вязкую дорожку со следами, когда из-под ветвей донесся сдавленный, но совершенно узнаваемый звук голоса, причем язык был знаком, даже более чем.

– Кто вы? Отзовитесь, или посигнальте рукой, – явственно донеслось из укрытия. – Я здесь чужой, но никому не хочу зла!

– Вы, кто ни на есть, лучше выходите, – невнятно и почти косноязычно промолвила Синяя. – Здесь не опасно, выходите, я и рукой помашу.

Сама она в тот же миг, вернее, в предыдущий, как осознала голос из мрака, начала соображать, что конкретно произошло. «Сюрприз, сюрприз!» – как говорят американцы в фильмах группы Б.

Значило всё это, что недалекие по времени обсуждения с дружком-куратором Чёрным Псом пошли по ветру, он не внял разумным доводам, решил провести ещё один эксперимент, хотя Лья, тогда в женской фазе, и сама Синяя всячески его отговаривали.

И вот вам результат! Бедный незнакомец, судя по звуку голоса земной и даже соотечественный мужик, прячется под кустами и находится на грани разумного сознания, а уж что ему мерещится, один Бог ведает! Говорили же экспериментатору хренову, причем не раз и не два, ну да ладно, слезами горю не поможешь.

– А чудовище, которое меня сбило, оно реально? – донесся вопрос из-под ветвей. – Или это испытание на прочность моей психики?

– Вполне реальное, только никакое это не чудовище, очень милая и романтическая девушка, – Синяя выдала развёрнутый ответ с некоторым облегчением, потому что невидимый собеседник оказался вполне в чувствах, стал связно жаловаться на Химеру и дурное обращение. – Я вас умоляю! Выходите и давайте знакомиться!

Судя по своей реакции на нового гостя, Синяя начала соображать, что дружку Чёрному Псу попался довольно сложный случай, и здесь потребуется вмешательство, хорошо бы потолковее изложить профессору Лья и незаметно вызвать его от гостей. Желательно к тому же не смутить земного нечаянного гостя сверх необходимых пределов, профессор-то у нас тоже смотрится далеко не ординарным образом, хотя Химеры ему ни в жизнь не перещеголять. С велосипедом и без!

Тем временем земной гость хоть заметно помедлил, но внял и осторожно покинул сень укрытия, раздвинул висящие ветви с цветами и наконец во весь рост встал на почти застывшую дорожку. Местные луны, на данный момент три штуки, исправно осветили его, и Синяя окончательно поняла, какой чёрт управлял действиями куратора, и почему последний (а именно, Чёрный Пёс) легко соблазнился на высылку в Парадиз нового гостя.

Хоть она в свое время уделяла мало внимания родной литературе и менее всего фантастической прозе, но облик ведущего в жанре был достаточно узнаваем, и телевидение не забывало его исправно показывать с пространными полемическими выступлениями.

Всеволод Затонский, классик и мэтр жанра, фантастики и фэнтэзи именно он явился из-под ветвей внушительной персоной. И наверное, помнилось ему (в смысле померещилось) что ветер галактических странствий занес его реальную личность на просторы боевой фантастики, в которую он сам недавно и внушительно включился. Поэтому классик жанра упорно прятался в кустах на обочине, вовсе не от страхов или помрачения ума (человек бывалый, военный доктор и спортсмен), а вполне как профессионал: оставался в укрытии до прояснения обстановки.

– Здравствуйте, Всеволод Маркович! Меня зовут Юлия Лучникова, – хозяйка приёма наконец обрела голос и постаралась на совесть прояснить классику местные условия. – Смею заметить, что всё здесь совершенно реально, но не опасно. Напротив, безопасно до полной противности, но очень занятно. Хотя, как я поняла, с вами слегка поторопились и не провели должной адаптации.

– Это мне надоело бродить нагишом по прериям, – заявил Затонский почти агрессивно и даже знакомиться не счёл нужным. – Я потребовал от местных хоть какой-то одежды и чтобы мне дали возможность с кем-то пообщаться, иначе представление обращалось в какой-то нелепый фарс. И вот извольте, не успел я перенестись сюда, как явилась эта кошмарина на велосипеде – явная провокация, чтобы отследить мою реакцию. Разве так можно проводить контакт? Кому угодно померещится, что водка была некачественная, вот и всё!

Выступление у беллетриста вышло на славу, он достаточно хорошо донёс мысль и высказал подходящие к случаю чувства, однако Синяя, она же Юлия Лучникова, чуть не вышла из образа любезной хозяйки совсем по иной причине. Это с нею едва не случилось почти внезапно, когда она основательно оглядев требовательного гостя иных миров, осознала, что смотрится он вызывающе, причем по всем возможным меркам, и на самом деле экипирован в стиле карнавала. Кряжистая фигура фантаста Затонского драпировалась в полосатое, явно дамское пончо с кистями, а массивные ноги выглядывали снизу, босые и туго обтянутые леггинсами до икр. Тут, почти не пользуясь объяснениями, Синяя, нет, уже Юлия, догадалась, что произошло. Скорее всего.

Бедолага беллетрист, Всеволод Затонский, наскучив скитаниями в стиле «ню» по бесконечным луговым просторам, решил ускорить процесс адаптации к чуждому миру и инициировать контакт. Ждать результата непонятных процессов ему не дозволял принцип мужской активности. Для чего он вышел на связь неясным способом, затребовал одеться и стал проситься в общество, как он сам ранее обозначил. Далее произошло примерно вот что…

Куратор проекта Чёрный Пёс, очень способный специалист по контактам, в основном привык к сговорчивой подруге Синей Птице, знал, что у землян существуют собственные резоны, да и вообще разбирался в тонкостях людских одеяний довольно слабо. Поэтому, не особенно долго размышляя, куратор подкинул капризному клиенту удобный наряд и не додумался, что одежда сугубо дамская. Им, всем остальным на свете, такие различия были просто до фонаря.

Далее, в таком маскарадном костюмчике автор бестселлеров был услужливо ввергнут в общество, причем куратор озаботился, во-первых, разнообразием встречающих, а, во-вторых, заручился содействием сопровождающей, чтобы новый клиент не рехнулся от явленного разнообразия. Всё было предпринято верно за исключением мелких подробностей, вроде одежды и внезапности появления запоздалого гостя.

Одного не учел куратор проекта, ещё и потому, что подзабыл первоначальные проблемы в общении с теперешней подружкой Синей, у неё бывали схожие сомнения. Общего для мнительных землян типа: верить ли своим глазам и прочим органам чувств, «иль это только снится мне?», после чего пора лечиться у серьёзного доктора. Беллетрист Затонский храбро грешил на поддельную водку, а Юлии поначалу казалось, что длятся приятные, но явные глюки на непонятной почве.

«Однако, никогда не пойму, зачем он это проделал, и как невовремя, изобретатель хренов!» – думала хозяйка прерванного приема совершенно секретно, тем моментом, как пыталась излучить чувство гостеприимства, доступное земному гостю, и произнося слова, хоть отдалённо подходящие к случаю.