Текст книги "Ипотека в Российской империи"

Деятельность отечественных ипотечных банков была основана на нормативных документах (уставах), обеспечивающих их интересы. Главное внимание в них уделялось следующему: 1) оформлению банковских операций; 2) законодательной регламентации механизма и принципа оценки закладываемого имущества; 3) юридическому ограничению в отношении распоряжения банков капиталами и прибылью; 4) правам банков по отношению к неисправным заемщикам; 5) законодательной регламентации прав владельцев заложенных имуществ (на время залога); 6) правам ипотечных банков в отношении заложенных имуществ, остающихся за банками; 7) правовому обеспечению интересов владельцев ипотечных облигаций и т. д. Законодательная регламентация деятельности ипотечных банков и надежное правовое обеспечение экономических интересов всех субъектов ипотечных операций являлись важными факторами развития ипотеки в конце XIX – начале XX в. Правда, в юридической базе ипотечного кредитования в это время имелись и некоторые «изъяны». От этого страдали прежде всего земельные банки, которые частенько выдавали ссуды заемщикам, чьи имения были уже переобременены частными долгами.

Чем было вызвано столь бурное развитие ипотеки в период структурной перестройки экономики после отмены крепостного права? Причины этого явления, прежде всего, связаны с особенностями буржуазно-аграрной эволюции пореформенной России, где сельское хозяйство являлось важнейшей отраслью народного хозяйства, дававшей в конце XIX – начале XX в. более половины национального дохода. В аграрном секторе было занято абсолютное большинство населения страны (70 %). Земля оставалась одной из главных ценностей в системе материального производства. Стоимость земель, находившихся в руках дворян в 1905 г., составляла (по продажным ценам 1900–1902 гг.) 4040 млн руб.[178]178
  Все сведения о землевладении и купле-продаже земель в Европейской России являются результатом обработки автором массовых данных следующих статистических публикаций: Поземельная собственность Европейской России. 1877–1878 гг. // Статистический временник Российской империи. СПб., 1886. Сер. III. Вып. 10; Статистика землевладения. 1905 г.: Свод данных по 50 губерниям Европейской России. СПб., 1907; Материалы по статистике движения землевладения в России. Вып. XIII. СПб., 1907; Динамика движения землевладения в России. 1906–1914 гг. М., 1989.


[Закрыть], на 60 % превышая, таким образом, суммарный акционерный капитал в стране. Кому же принадлежала земля в России в конце XIX – начале XX в.? Большая часть земельного фонда Европейской России (около 150 млн дес.) принадлежала казне, эта земля была исключена из оборота. Около одной трети всех земель относились к надельным крестьянским землям. В отличие от частных земель, до окончательного выкупа они считались неполной собственностью крестьянских общин или отдельных домохозяев (там, где не было общинной формы землевладения). Крестьяне могли этими землями пользоваться, передавать по наследству, даже сдавать в аренду, но продавать их было нельзя. Крестьянин также не имел права отказаться от надела, который во многих местностях, особенно нечерноземных, приносил доход по своему размеру меньший, чем текущие платежи. В большинстве случаев надел не мог обеспечить крестьянам даже прожиточный минимум. В 1877 г. 78 % крестьянских дворов (6,2 млн дворов) имели наделы ниже этой нормы и находились на грани полуголодного существования. В течение следующих 25 лет число таких хозяйств увеличилось в 1,5 раза. Для того чтобы свести концы с концами, землю надо было арендовать или покупать (у помещиков или крестьян, сумевших не только выжить, но и приобрести недвижимость). Такая ситуация сохранялась вплоть до 1906 г., когда началась Столыпинская реформа (Таблица 7).

По данным на 1915 г., к 138 млн дес. надельной земли крестьяне прикупили 24 млн дес. частной земли и арендовали 35 млн дес.[179]179
  Ковальченко И. Д., Селунская Н. Б., Литваков Б. М. Указ. соч. С. 114. В исторической литературе есть и другая точка зрения, согласно которой общая площадь арендуемых крестьянами земель определяется в 32 млн дес. (см.: Анфимов А. М. Земельная аренда в России в начале XX в. М., 1961. С. 14).


[Закрыть] Правда, среди крестьян были крупные землевладельцы, имевшие более 1000 дес. земли каждый (они составляли 17,6 % от общего числа частных земельных собственников из крестьян). В литературе они получили название «чумазые лендлорды».

Дворяне после отмены крепостного права имели 87 млн дес. земли (из 101 млн дес. частных земель). Господствующее положение в системе дворянского землевладения занимало крупное (свыше 1000 дес. на одного собственника). Всего десятая часть всех дворян-землевладельцев обладала тремя четвертями дворянской земли. Другими словами, частная земля была сконцентрирована в руках небольшого числа владельцев латифундий. В начале XX в. из 9324 крупных землевладельцев 155 чел. имели свыше 50 тыс. дес. земли каждый. Самыми крупными землевладельцами были: Строгановы – 1,5 млн дес.; Шуваловы – около 1 млн дес., Абамелик-Лазаревы – 870 тыс. дес., Демидовы – 739 тыс. дес. В новых условиях большая часть дворянства была плохо готова к ведению собственного хозяйства и поспешно стала распродавать земли. В 1877 г. у дворян оставалось уже 73 млн дес., в 1914 г. – 42 млн дес., т. е. за 55 лет они потеряли более половины своих земель.

Таблица 7. Распределение земельного фонда* Европейской России в конце XIX – начале XX в.[180]180
  * Общая площадь – 50 губерний Европейской России.
  ** Эта рубрика включала: иностранных подданных, духовенство, солдат, казаков, башкир, а также лиц, не распределенных в первичном материале.
  *** Коллективная собственность в 1877 г. была представлена крестьянскими обществами и товариществами; в 1905 г., кроме крестьянских, сюда входили разносословные, торгово-промышленные, фабричные товарищества. На крестьянские общества и товарищества приходилось 11383,6 тыс. дес.
  **** Площадь казенных земель в Европейской России составляла около 150 млн дес. Об остальных категориях земель см.: Проскурякова Н. А. Землевладение // Отечественная история: Энциклопедия. Т. 2. М., 1996.
  ***** Эта рубрика включает удельные, церковные, монастырские, городские, казачьи земли.


[Закрыть]

Источники: Поземельная собственность Европейской России 1877–1878; Статистический временник Российской империи, СПб., 1886. Серия III. Вып. 10; Статистика землевладения 1905 г.: Свод данных по 50 губерниям Европейской России. СПб., 1907.

Однако, будучи втянутым в земельный оборот, дворянство не только отчуждало землю, но и приобретало ее, являясь не только первым продавцом на русском земельном рынке, но и первым покупателем. Покупали, как правило, те, кто смог реорганизовать свое хозяйство. Всего за период 1863–1914 гг. дворянами было продано 99851,6 тыс. дес. земли на сумму 5033,4 млн руб., а приобретено 53827,2 тыс. дес. на сумму 2483,8 млн руб. (Таблица 8).

Среди остальных сословных групп владельцев земли на втором месте по продажам были купцы (которые до 1905 г. больше покупали, а после – больше продавали), а по покупкам – крестьяне, у которых покупки, безусловно, преобладали над продажами. В итоге площадь крестьянских частных земель выросла с 2,7 млн дес. (приобретенных ими до 1861 г.) до 33,7 млн дес. к 1915 г. Таким образом, крестьяне как частные земельные собственники почти «догнали» помещиков-дворян по размерам земельной собственности. Всего за весь пореформенный период через рыночный оборот прошло 161,6 млн дес. земли (в 1,6 раза больше общей площади частного землевладения). Земельные цены за этот период выросли примерно в 6,5 раза. Важнейшим фактором развития ипотеки в России в пореформенный период стало формирование земельного рынка. Один из известных банкиров России, председатель правления Полтавского земельного банка С. С. Хрулев утверждал, что «незаложенные земли не служат объектом продаж». Это было выгодно и продавцам, и покупателям земли, так как земля часто покупалась лицами, «стремящимися к земле, но не имеющими достаточных средств и поэтому прибегающими к залогу покупаемых земель»[181]181
  Хрулев С. С. Указ. соч. С. 88, 90.


[Закрыть].

Таблица 8 Купля-продажа земли в Европейской России по сословиям, 1863–1914 гг.

Источники: Материалы по статистике движения землевладения в России. Вып. XIII–XX. СПб., 1907–1917; Динамика движения землевладения в России. 1906–1914 гг. М., 1989. Составлено и подсчитано автором.

Существенной особенностью земельного рынка России было то, что подавляющая часть земель продавалась большими участками. Подобное обстоятельство объясняется доминирующим положением на земельном рынке дворян, среди которых, как уже говорилось, преобладали (по площади владений) крупные земельные собственники. Крупные размеры продаж сдерживали развитие земельного рынка, так как ограничивали число тех, кто по своим финансовым возможностям мог стать покупателем. Вот здесь на помощь также приходила ипотека. Таким образом, просто участвуя в купле-продаже земли, дворяне, крестьяне, купцы становились заемщиками ипотечных банков.

Многие из тех крестьян, кто покупал землю в частную собственность, обращались к помощи Крестьянского поземельного банка, который выдавал долгосрочные ссуды крестьянам исключительно для покупки ими земли. Потребность в капиталах для производительного использования частично удовлетворялась за счет системы мелкого сельскохозяйственного кредита, через которую, как уже было сказано выше, только за предвоенные годы деревня получила около 3 млн руб. (частный кредит учесть просто невозможно). Однако в условиях России значительная часть ссуд, полученных мелкими хозяевами на производственные цели, фактически не вкладывалась в производство, а шла на покупку и аренду земли, уплату долгов по этим операциям, на содержание жилья и т. п. непроизводительные расходы. (Это типично для периода становления рыночных отношений в аграрной сфере.)

Помещичье хозяйство оказалось связано с ипотекой самым теснейшим образом. Распад патриархальных связей с крестьянским хозяйством поставил помещиков перед необходимостью выбора модели, как бы мы сейчас сказали, «экономической адаптации» к новым реалиям. Средств, полученных помещиками в ходе выкупной операции (264,5 млн руб. за вычетом той части, которую они выплачивали сами), было далеко не достаточно, чтобы почувствовать себя сво бодно в жестких условиях рынка. В первые пореформенные десятилетия в силу ряда обстоятельств – сравнительной слабости кредитной системы, недостаточности развития правильно организованной внутренней торговли, плохого состояния путей сообщения – помещики не могли сколько-нибудь широко пользоваться вексельным и подтоварным кредитом. Умения перестроить свое хозяйство на предпринимательские рельсы у большинства их них также не было. Производственно-техническая база помещичьего хозяйства, в течение двух столетий существования крепостного права неразрывно связанная с крестьянским хозяйством, была крайне низкого уровня либо просто отсутствовала. Вариантов выбора новой экономической модели было несколько. Во-первых, землю можно было просто продать. И, как мы уже видели, таких случаев было немало. Во-вторых, сложность организации собственного хозяйства на всей принадлежавшей помещикам земле, с одной стороны, и нужда в земле крестьян – с другой, вызвали широкую сдачу помещиками земли в аренду крестьянам. Высокая арендная плата позволяла получать со сдачи земли в аренду доходы, мало уступающие тем, которые можно было иметь при собственном хозяйственном использовании этой земли. В-третьих, многие из помещиков предпочитали денежной аренде так называемые отработки как более надежный способ извлечения дохода. В этом случае крестьяне обрабатывали помещичьи земли своим скотом и инвентарем, как при барщине, но, в отличие от последней, за свой труд получали в пользование участок земли (пашню, сенокос). Иногда, получая участок пашни, крестьянин расплачивался с помещиком долей урожая (так называемая испольщина, издольщина). Поначалу отработки практиковались довольно широко, но в конце XIX в. преобладали лишь в Черноземном Центре и на Средней Волге – там, где наиболее сильны были остатки крепостничества. Постепенно самые предприимчивые из помещиков стали использовать наемную рабочую силу, создавать собственную производственно-техническую базу. Не вдруг, не сразу, иногда на это уходили десятилетия. Круг хозяйственных операций, выполняемых на основе вольного найма, расширялся постепенно. Отработки отступали медленно, сосуществуя с новыми формами ведения хозяйства.

Перестройка требовала больших капитальных вложений, постоянного пополнения оборотных средств для оплаты наемного труда, различных расходов на ведение хозяйства, реализации продукции. В целом, «перестройка» помещичьих хозяйств была долгой, мучительной. И безденежье большинства дворян, и их рассуждения об «оборотном капитале», и веру дворянства в спасительность банковского кредита ярко описал талантливый художник и тонкий наблюдатель С. Н. Терпигорев (С. Атава) в своих очерках «Оскудение», посвященных судьбе дворянства в пореформенный период.

К началу XX в. доля площади помещичьих посевов в общей (с крестьянскими) площади посевов упала с 21,9 % в середине 1850-х годов до 11,3 % в 1916 г., доля помещиков в производстве товарного хлеба заметно снизилась – более чем вдвое (с 55 % до 20,6 %)[182]182
  Ковальченко И. Д., Селунская Н. Б., Литваков Б. М. Указ. соч. С. 116.


[Закрыть]. Не будем прогнозировать возможности дальнейшей эволюции помещичьего хозяйства при иной, чем это было в действительности, исторической ситуации. Для нас в данном случае важно подчеркнуть другое. Именно приток «ипотечных капиталов» спас помещичье хозяйство от «обвального» краха в условиях пореформенной перестройки. Этот крах имел бы тяжелейшие последствия в масштабах всей страны, так как накануне отмены крепостного права помещики были главными производителями товарного хлеба.

Нужда землевладельцев-дворян в средствах была в значительной степени удовлетворена за счет ипотечных ссуд. Обладая недвижимостью, можно было сравнительно легко получить большие ссуды под низкий процент на длительные сроки. Конечно, не все полученные средства были направлены в сельскохозяйственное производство. Дворяне, используя их, рассчитывались со старыми долгами, пытались принять участие в торговле (главным образом хлебной), промышленном предпринимательстве (как правило, в традиционно дворянских отраслях: горнодобывающей, обрабатывающей и пищевой промышленности – винокурении, сахарорафинадном производстве), банковской деятельности (становясь даже учредителями банков), биржевой игре (реализация ипотечных облигаций давала средства для приобретения акций различных компа ний). Зачастую владельцы земли были одновременно крупными домовладельцами (например, Белосельские-Белозерские, гр. П. А. Шувалов), собственниками промышленных предприятий, держателями ценных бумаг. Они использовали владение землей для получения прибылей, становясь, таким образом, специфической категорией рантье.

Наиболее приспособившиеся к новым условиям помещики предпринимательского типа все более использовали другие формы получения средств – мелиоративный, а также коммерческий (соло-вексельный, подтоварный, авансовый, онкольный под залог ценных бумаг и векселей) кредит Государственного и частных банков. Это давало возможность сократить единовременные издержки на капитальные расходы, пополнять оборотные капиталы и вести рентабельное хозяйство, но круг таких хозяйств был сравнительно невелик. Внедрение современных форм краткосрочного кредита среди помещиков шло крайне медленно, что обуславливалось как особенностями помещичьей клиентуры, в массе своей с трудом осваивающей новые приемы хозяйствования, так и общим недостатком капиталов в стране, низким уровнем капиталистической организации торговли и т. д. По подсчетам известного исследователя сельскохозяйственного кредита А. П. Корелина, общий объем разрешенных мелиоративных ссуд, выдаваемых Министерством земледелия и государственных имуществ (ведение операций по выдаче мелиоративных ссуд с 1896 г., когда были приняты «Временные правила о ссудах на сельскохозяйственные улучшения», было возложено на Отдел сельской экономии и сельскохозяйственной статистики Министерства земледелия и государственных имуществ; после 1905 г. – Главное управление землеустройства и земледелия, с 1915 г. – Министерство земледелия), равнялся 15,6 млн руб. (1897–1914 гг.); общий объем соло-вексельного кредита (1884–1914 гг.), государственного и частного, составил 670 млн руб.[183]183
  Корелин А. П. Указ. соч. С. 35, 37.


[Закрыть] За тот же период помещиками было получено 2,4 млрд руб. ипотечных ссуд.

Говоря о причинах бурного развития ипотеки в конце XIX – начале XX в., важно подчеркнуть, что она в значи тельной своей части не являлась сельскохозяйственным кредитом. Большая часть ипотечных ссуд осела в городе. Весь пореформенный период характеризовался ростом городов, в основе которого лежал рост городского населения. Этот процесс, который известный архитектор и историк архитектуры Л. Даль метко окрестил «строительной горячкой», коснулся, хотя и в разной степени, всех крупных городов России. «У нас теперь тоже усиленная строительная деятельность. Москва, Петербург, Одесса и большая часть губернских городов сильно обстраивается», – писал тогда же один из современников Даля. Появились новые типы зданий, что было вызвано потребностями ускоренной модернизации (вокзалы, общественные здания, доходные дома, театры, магазины, музеи). Это изменило привычный облик городов, особенно столичных, которые охватил настоящий строительный бум. В конце 70-х – начале 80-х годов XIX в. в Москве ежегодно возводилось 2000 новых построек. Журнал «Зодчий» рисует такую картину Петербурга 1870-х годов: «Нынешним летом на улицах Петербурга замечалась необыкновенно суетливая деятельность; не было, кажется, ни одной улицы без временного забора или лесов перед каким-нибудь строением. Газеты насчитывали до 700 разных построек»[184]184
  Зодчий. 1875. № 2. С. 20; 1876. № 4. С. 40; 1875. № 10. С. 117.


[Закрыть]. Строительство частных домов, зданий общественного и производственного назначения велось за счет средств городских дум, собственных финансов застройщиков и ипотечных кредитов городских кредитных обществ и акционерных земельных банков. Важными факторами развития городского ипотечного кредита были активизация торгово-промышленной деятельности, рост предложения фондовых ценностей, изменение потребностей, особенно в купеческой среде. Все это требовало больших капиталов.

Существенную роль в развитии ипотеки в пореформенный период сыграла политика правительства, которое оказывало постоянную поддержку не только государственным, но и частным ипотечным учреждениям. Основные идеи и принципы этой политики были сформулированы еще в 1859 г. в ходе ликвидации старых ипотечных кредитных учреждений. Представленный нами обзор системы ипотечных учреждений и ее особенностей в пореформенной России естественно подводит к выводу, что масштабы, динамику и специфику российской ипотеки того периода предопределил весь комплекс рассмотренных объективных и субъективных факторов, доминирующими среди которых были особенности буржуазной эволюции аграрного сектора экономики страны.

Отрицательный опыт старых казенных банков наглядно продемонстрировал тогдашним российским экономистам, что новую систему следовало формировать очень осторожно, соблюдая правило ликвидности банков – сбалансированность активов и пассивов по срокам. Государство, не завершившее еще болезненный процесс погашения обязательств упраздненных банков, было пока не в силах создать казенные банки для долгосрочного кредитования, которое работало бы в соответствии с данным правилом. Потребность же экономики в долгосрочном кредитовании возрастала. В апреле 1859 г. Александр II, запретив выдачу ипотечных кредитов из казенных банков, повелел правительству создать особую комиссию «из лиц, специально знакомых с положением вопроса о поземельном кредите и нуждами разных частей империи»[185]185
  Комиссия для устройства земских банков. Труды комиссии в 4-х томах. СПб., 1860–1862.


[Закрыть]. Первоначально комиссии предполагалось поручить обсуждение вопроса о долгосрочном кредите для выкупа крестьян. Однако затем, в связи с образованием особой финансовой комиссии в составе Редакционных комиссий по крестьянскому делу, к которой отошел вопрос о выкупе, Комиссия для устройства земских банков (такое окончательное официальное название она получила) должна была заниматься собственно вопросом о создании «для выдачи ссуд под залог земли и городской недвижимости новых кредитных учреждений, взамен старых, прекращавших свою деятельность и подлежащих ликвидации».

В данную комиссию был включен ряд видных государственных и общественных деятелей того времени, теоретиков и практиков в сфере финансов и кредита. Комиссию возглавил директор Канцелярии по кредитной части Министерства финансов Ю. А. Гагемейстер. В нее вошли член Совета министра финансов М. Х. Рейтерн, ректор Университета св. Владимира Н. Х. Бунге (оба впоследствии министры финансов), чиновник особых поручений МВД профессор И. В. Вернадский, директор Коммерческого банка Е. И. Ламанский, директор Заемного банка Ф. Ф. Кобеко, представители помещиков разных губерний, видные общественные деятели, принимавшие активное участие в подготовке проекта освобождения крестьян, – А. И. Кошелев и князь В. А. Леркасский, и др. Авторитетный состав комиссии свидетельствовал о большом значении, которое придавалось правительством вопросу о реформе ипотечного кредита. Комиссия работала в течение двух лет. Ее название объясняется тем, что из всех видов ипотечных учреждений – государственных, ипотечных, взаимных – ее члены отдавали предпочтение последним. Именно такие учреждения, по их мнению, больше других были «выгодными и безопасными для землевладельцев». «Круговое ручательство всех заложенных имуществ превосходит прочностью своего обеспечения всякую гарантию посредством капитала», – записано в «Трудах» комиссии. Положения, которые нашли отражение в «Трудах» Комиссии по устройству земских банков, впоследствии оказали большое влияние на формирование системы земельного кредита в России.

Интересно, что вопросы, которые обсуждались более чем 130 лет тому назад крупнейшими знатоками российских финансов, вновь встают перед современными банкирами и государственными деятелями России. Это совпадение не случайно. В то время Россия уже начинала свой путь «формирования рыночных структур». Одной из таких структур, необходимых для нормального функционирования новой экономической системы, и является ипотека.

Среди вопросов, поднятых комиссией и чрезвычайно актуальных и сегодня, следующие. Первое. Вопрос о роли государства в системе ипотечных учреждений. При определении характера будущих ипотечных учреждений комиссия исходила из того, что коренным недостатком существовавшей до этого в России системы ипотечного кредита, приведшим, в частности, к финансовым трудностям «кредитных установлений», являлась государственная банковская монополия. Частный ипотечный кредит, существовавший в европейских странах (а в пределах Российской империи – в Польше и Прибалтике), комиссия считала более «рациональным и благодетельным» для народного хозяйства и поэтому предложила заменить государственные кредитные учреждения «системой частных и совершенно самостоятельных» ипотечных банков разного типа. Комиссия категорически высказалась против централизации ипотечного кредита, за создание системы местных ипотечных учреждений разного типа. Комиссия считала, что ипотечные учреждения должны быть самостоятельными, негосударственными, хотя при этом не исключала некоторый контроль со стороны правительства.

Второе. Члены комиссии проанализировали условия, в которых начиналось становление новой системы ипотечных учреждений, и пришли к выводу, что они далеко не благоприятны для развития земельных банков. Под перечнем этих условий могли бы подписаться все те, кто и сегодня связан с организацией ипотечного кредита в России. Вот они: 1) недостаток самодеятельности, инициативы и предприимчивости в обществе, которое привыкло «с давних пор» к административной опеке и казенному посредничеству во всех, а особенно в кредитных, делах; 2) недостаток свободных капиталов в стране, слабость их накопления; 3) несовершенство денежной системы; 4) нехватка кредитных посредников (банков, бирж), которые содействовали бы реализации и обороту кредитных бумаг и привлекали бы капиталы, необходимые для землевладельцев; 5) недостатки законодательства по закладному праву; 6) изъяны в законодательстве, сохраняющем «неприкосновенность частной собственности».

И последнее. Отдавая предпочтение кредитным обществам землевладельцев, комиссия, стоявшая на либеральных позициях, отнюдь не предполагала запретить создание акционерных ипотечных банков, более того, она признавала за акционерной формой и ряд преимуществ. Комиссия указывала, во-первых, на то, что «акционерные компании, вследствие большей силы инициативы и предприимчивости в среде капиталистов, чем землевладельцев, могут скорей образоваться, чем земледельческие товарищества; акционерные компании могли бы оказать весьма благодетельное содействие поземельной собственности, при нынешнем переходном ее состоянии».

По мнению комиссии, определенные преимущества акционерных земельных банков заключались еще и в том, что они «по своему составу, и в особенности по характеру лиц, стоящих в их главе», могут легче, чем землевладельческие компании, привлечь к себе капиталы и реализовать «кредитные знаки» (закладные листы). Акционерные банки, по словам членов комиссии, могли, «в пределах необходимой осторожности, заняться и другими небесполезными для народного хозяйства операциями» (ссудными операциями под залог домов в городах, учетом собственных и чужих закладных листов, учреждением ссудных землевладельческих, сберегательных и депозитных касс).

Комиссии не удалось реализовать на практике свою главную идею и создать систему «земских банков», хотя попытки в данном направлении предпринимались. В этом плане правы историки российских финансов, утверждавшие, что ее деятельность не привела ни к каким результатам. Однако это объясняется не оторванностью Гагемейстера и других членов комиссии от российской действительности, а объективными трудностями, большинство из которых было отмечено самой комиссией (недостаток капиталов, непривычка к вложению их в частные бумаги, нехватка подготовленных людей, отсутствие деловой активности в среде дворянства, его привычка к государственным субсидиям и т. д.). Главное значение деятельности Комиссии по устройству земских банков состояло в том, что в ней обсуждались и отрабатывались идеи и принципы, которые потом легли в основу политики правительства в области ипотечного кредита в конце XIX – начале XX в.