Текст книги "Ипотека в Российской империи"

Экономическая конъюнктура во время учреждения акционерных земельных банков была благоприятной, поэтому первые выпуски их акций были выгодно реализованы. По некоторым утверждениям, вокруг учреждения этих банков возникла даже «невиданная до этого в России» спекулятивная горячка. Акции Московского земельного банка, за которые был внесен первоначальный взнос 62,5 руб., вскоре стоили 90 руб., акции Тульского земельного банка – соответственно 50 руб. и 93 руб. В целом успешно реализовывались и первые выпуски закладных листов акционерных земельных банков. Согласно уставам, банки выдавали ссуды этими листами и их реализацию могли брать на себя только по просьбе заемщиков. Однако зачастую, не спрашивая предварительно заемщиков, банки сами реализовывали закладные листы, а затем вручали заемщикам сумму денег, соответствующую определенному курсу. С самого начала своей деятельности акционерные земельные банки в провинции (где продажа закладных листов была затруднена) стали заключать соглашение с некоторыми столичными банками или банкирскими домами о продаже им закладных листов целыми сериями, на сумму в два и более миллионов рублей (по заранее определенному курсу). Первым встал на этот путь Харьковский земельный банк, обратившийся к петербургским банкирам. Киевский земельный банк продал первые свои закладные листы синдикату банкиров через Петербургский Учетный и ссудный банк. Тульский банк заключил соглашение о реализации закладных листов с Частным коммерческим банком, Полтавский – с банкирами Гинцбургом и Мейером. Реализацию листов Московского земельного банка взяли на себя Московский Купеческий и Московский Коммерческий и ссудный банки[230]230
  Труды Комиссии для рассмотрения вопроса о предполагаемом Центральном банке русского поземельного кредита. Ч. II. С. 45, 84.


[Закрыть]. В 1871–1872 гг. закладные листы большинства ипотечных учреждений продавались по цене 86,5 руб. за 100 номинальных. Цена на листы Харьковского земельного банка летом 1872 г. дошла до 96 руб. за 100, Киевского – 92,5–93. Денежная публика охотно приобретала закладные листы акционерных земельных банков. «Изобилие капиталов» летом 1872 г., низкий учетный процент (ниже 6 %) делали выгодным помещение денег в закладные листы, поскольку они приносили 6 % дохода и стоили на бирже ниже номинала.

Банкиры охотно соглашались посредничать при реализации закладных листов земельных банков. При реализации листов первой серии Харьковскою банка на сумму 2,5 млн руб. банкир-реализатор обязался сразу выплатить банку 88 руб. за 100. При реализации листов второй серии Харьковскому банку удалось поднять гарантийный курс до 90 руб. Реализация шла столь успешно, что при выпуске третьей серии Харьковский банк решил не прибегать к посредничеству банкиров, а действовать самостоятельно, предоставив заемщикам на выбор получать ссуду закладными листами банка или наличными деньгами по 90 руб. за 100. Остальные земельные банки реализовали закладные листы через банки или банкирские конторы на условиях, иногда даже более льготных, чем Харьковский банк. В связи с выгодностью помещения денег в закладные листы, по заявлениям представителей земельных банков, «банкиры даже навязывали учредителям этих банков свои услуги как лично, так и через посылаемых к ним агентов, предлагая заключать условия не только на реализацию одной серии листов, но и – нескольких будущих серий, с обеспеченным вперед курсом»; так, например, банкирский дом, реализовавший листы Киевского банка, не довольствуясь предложенной ему серией в 2 млн руб., предлагал сразу заключить условия на 10 млн руб. будущих листов с обеспеченным курсом 90 руб. и с предоставлением ему половины излишка свыше 91,5 руб.[231]231
  Там же. Ч. I. С. 15.


[Закрыть]

Однако уже в августе 1872 г. начались трудности с размещением всех ценных бумаг, в том числе закладных листов. С осени банкиры стали отказываться от реализации листов новых банков[232]232
  РГИА. Ф. 1152. Оп. 8, 1873. Д. 108. Л. 18.


[Закрыть]. В январе 1873 г. председатель правления Киевского земельного банка назвал затруднения с размещением листов «страшными» и сообщал, что на бирже совершенно невозможно поместить сколько-нибудь значительной их партии[233]233
  Труды Комиссии для рассмотрения вопроса о предполагаемом Центральном банке русского поземельного кредита. Ч. II. С. 17–37.


[Закрыть].

Вопрос о курсе закладных листов был жизненно важен для заемщиков ипотечных банков. Получая ссуду по номиналу, скажем, в 10 тыс. руб., заемщик при курсе закладных листов на бирже 89 за 100 фактически получал 8900 руб., а при курсе 98 за 100 – 9800 руб. Поскольку проценты он должен был платить с номинальной суммы, а не с фактически вырученной за проданные закладные листы, ясно, что чем выше был курс листов, тем дешевле обходилась для заемщика ссуда. На доходах самих банков курс закладных листов прямо не отражался, ибо заемщик расплачивался за номинальную ссуду. Но косвенно колебания курсов, безусловно, затрагивали интересы банков. Чем выше был курс закладных листов и, следовательно, дешевле, выгоднее ссуда для заемщиков, тем выше был престиж, популярность банка, тем больше владельцев недвижимых имуществ, в первую очередь землевладельцев, изъявляло желание получить в данном банке ссуду. Вопрос о курсе закладных листов беспокоил и правительство как с точки зрения обеспечения интересов поместного дворянства, так и в связи с тем влиянием, которое этот курс оказывал на общее состояние кредита.

В конце 1872 г. в Европе наблюдалась напряженность денежного рынка, начали проявляться первые признаки экономического кризиса, разразившегося в середине 1873 г. и отразившегося и на финансовой ситуации в России. Но главные причины нарастающих трудностей с размещением закладных листов были внутренние и заключались в одновременном возникновении ряда ипотечных банков, появлении на рынке большого количества новых ипотечных бумаг и в уже упомянутом отказе банкиров от реализации закладных листов.

Еще в 1860-е годы в банковских кругах высказывалось мнение, что в России не найти достаточно денег для ипотечного кредита и надо обращаться к заграничным капиталам. В начале 1870-х годов уже упомянутый выше известный экономист И. И. Кауфман пришел к такому же заключению: «…мы не имеем дома средств на удовлетворение нашей потребности в кредите и должны искать средства за границей»[234]234
  Стенографический отчет заседания III отделения ИВЭО 20 января 1873 г. С. 45.


[Закрыть]. Председатель правления Киевского земельного банка Н. К. Виноградский заявлял, что «это не временные, а постоянные затруднения, потому что все зависит от того, чтобы был исход за границей»[235]235
  Там же. С. 29, 34.


[Закрыть]. Некоторые ссылались на пример «Общества взаимного поземельного кредита», реализовавшего свои закладные листы за границей.

Первая попытка вывести закладные листы русских земельных банков на заграничный рынок была предпринята банкирским домом Гинцбурга, который вообще первым взялся за реализацию этих бумаг. В 1872 г. он попытался разместить закладные листы Харьковского банка на Берлинской бирже. Однако ему это не удалось, главным образом потому, что указанные бумаги были выпущены на кредитный (бумажный) рубль. Поэтому акционерные земельные банки обратились в Министерство финансов с ходатайством о предоставлении им права выпускать закладные листы и в золотой валюте[236]236
  Труды Комиссии для рассмотрения вопроса о предполагаемом Центральном банке русского поземельного кредита. Ч. I. С. 5, 15–16; Ч. II. С. 1, 16, 22–26, 38, 44, 64, 79–80.


[Закрыть]. Соответствующие изменения были внесены в уставы банков в конце 1872 г., и в 1873 г. заемщики должны были уплачивать банкам проценты и погашения в той валюте, в которой были выпущены по их ссудам закладные листы[237]237
  См.: ПСЗ II. Т. XLVII. № 51376, 51562, 51568, 51581; Т. XLVIII. № 51785, 52110, 52204, 52334, 52348, 52387; Т. XLIX. № 53080.


[Закрыть].

Выпуск акционерными земельными банками закладных листов в металлической валюте не получил сколько-нибудь значительного развития. Такие листы выпустили в 1873 г. только Харьковский и Нижегородско-Самарский банки на сумму 2,9 млн руб. (Номинальная стоимость закладных листов всех банков в кредитной валюте на 1 января 1874 г. составляла 88,6 млн руб., т. е. сумму, в 30 раз большую.) В дальнейшие годы, в связи с погашением, сумма «металлических» листов, находившихся в обращении, все время уменьшалась[238]238
  Статистический сборник сведений по земельному кредиту в России. Т. 1. С. 126–153.


[Закрыть]. По инициативе банкирского дома Гинцбурга была начата подготовка к созданию консорциума русских и иностранных банкиров для ввода русских закладных листов на иностранные биржи. Однако консорциум не состоялся из-за появления проекта создания так называемого Центрального банка русского поземельного кредита.

В основу проекта была положена идея использования иностранного капитала для кредитования землевладения в России. Инициаторами его выработки явились уже упомя нутые барон А. Ф. Френкель и Л. М. Розенталь – крупный финансист и экономист 1850–1870-х годов. В число учредителей были приглашены известные в то время в России банкирские и торговые дома, а также банковские и биржевые дельцы: И. Е. Гинцбург, «С. К. Гвейер и К°», братья Елисеевы, «Клеменц и К°», Г. Г. Винекен, И. Е. Кондоянаки, К. Фалейзен, Н. М. Полежаев, «Е. Г. Бранд и К°» (Петербург), «Скараманга и К°» (Таганрог), «Ефрусси М. и К°», братья Рафаловичи, Т. П. Родоканаки (Одесса), а также два иностранных банка – «Дисконто-Гезельшафт» (Берлин) и «Эстеррайхише кредитанштальд фюр хандель унд гевербе» (Вена)[239]239
  РГИА. Ф. 1152. Оп. 8, 1873. Д. 108. Л. 2; Труды Комиссии для рассмотрения вопроса о предполагаемом Центральном банке русского поземельного кредита. Ч. I. С. 15–16; Ч. II. С. 1, 16, 22–26, 38, 44, 64, 79–80; Левин И. И. Указ. соч. Т. I. С. 89–95, 135, 139, 169, 173, 183.


[Закрыть]. Характерной особенностью являлось отсутствие среди учредителей представителей поместного дворянства и бюрократии. По-видимому, Френкель и Розенталь считали, что у них достаточно связей и влияния, чтобы провести проект и при данном составе участников. Перечисленные юридические и физические лица весьма активно участвовали в банковском учредительстве начала 1870-х годов, в том числе в создании земельных банков[240]240
  Ни Поляковы, ни Алчевский, контролировавшие, как это будет сказано ниже, четыре из десяти акционерных земельных банков, не приняли участия в учреждении Центрального банка.


[Закрыть].

Проектируемый банк должен был заниматься комиссионной покупкой и продажей ипотечных бумаг, выдавать авансы под обеспечение этих бумаг. Но главным в его деятельности должны были стать скупка за свой счет закладных листов русских земельных банков и облигаций городских кредитных обществ, депонирование этих бумаг в Государственном банке, выпуск под их обеспечение своих собственных закладных листов и реализация их на заграничных рынках. С этой целью собственные закладные листы Центрального банка, в отличие от приобретаемых им русских ипотечных бумаг, должны были выпускаться не в бумажной (кредитной), а в металлической валюте[241]241
  РГИА. Ф. 1152. Оп. 8, 1873. Д. 106. Л. 2–4.


[Закрыть].

Проект учреждения Центрального банка оживленно обсуждался в печати, экономических и коммерческих обще ствах. Учредители банка так обосновывали необходимость его создания. Размещение закладных листов в России «почти немыслимо», так как это может привести к резкому падению их курса и тем самым удорожить кредит для землевладельцев. Выходить на заграничные биржи с закладными листами, выпущенными на неустойчивые бумажные деньги, также невозможно. Не может принести успеха и выпуск ипотечных облигаций в металлической валюте, так как самостоятельно реализовать их на заграничных денежных рынках акционерные земельные банки не смогут. «Губернские деятели», стоящие во главе названных банков, не знакомы с заграничными условиями, и этих деятелей не знают заграничные банкиры, кроме того, разрозненное выступление банков на заграничных биржах вызовет конкуренцию между ними. Идею «синдиката нескольких русских и иностранных банкиров» учредители Центрального банка также отвергали, так как не связанный постоянными обязательствами перед земельными банками синдикат будет продавать их листы только в случае благоприятной конъюнктуры. Учредители уверяли, что только выход на заграничные денежные рынки через посредство Центрального банка привлечет к русскому поземельному кредиту иностранные капиталы и тем самым не только принесет пользу этому кредиту, но и улучшит русский вексельный курс[242]242
  Там же. Д. 108. Л. 3–42, 6; Труды Комиссии для рассмотрения вопроса о предполагаемом Центральном банке русского поземельного кредита. Ч. I. С. 4–7; Ч. II. С. 1–2.


[Закрыть].

Среди решительных противников создания Центрального банка были некоторые из авторитетных в России экономистов и ряд деятелей ипотечного кредита[243]243
  РГИА. Ф. 1152. Оп. 8, 1873. Д. 108. Л. 25.


[Закрыть]. «Общество для содействия русской промышленности и торговле» создало специальную комиссию для всестороннего рассмотрения проекта создания Центрального банка русского поземельного кредита. К обсуждению были приглашены экономисты В. П. Безобразов, А. П. Мясоедов, а также управляющий делами «Общества взаимного поземельного кредита» Н. Э. Герстфельд, председатель правления Киевского банка Н. К. Виноградский, председатель правления Полтавского банка И. Д. Стефанович, представи тели других ипотечных учреждений. Комиссия решительно высказалась против создания Центрального банка[244]244
  Труды Комиссии для рассмотрения вопроса о предполагаемом Центральном банке русского поземельного кредита. Ч. I. С. 16–18; Ч. II. С. 16–17, 36–59, 61–62.


[Закрыть].

Комиссия высказала опасение, что Центральный банк, заняв монопольное положение в скупке закладных листов русских земельных банков и стремясь скупать их подешевле, будет понижающе действовать на их курс. Прибыль банка будет складываться из разницы между теми платежами, которые он будет получать по скупленным им «кредитным» закладным листам в России, и теми, которые он должен будет производить по помещенным им за границей «металлическим» листам. Для землевладельцев-заемщиков деятельность Центрального банка обернется лишь отрицательной стороной, так как понижение им цены закладных листов внутри страны будет удорожать земельный кредит. Комиссия предсказывала, что, поскольку этот банк будет получать проценты по скупленным им в России закладным листам в кредитных рублях, а платить проценты по своим листам в металлических рублях, в случае значительного падения курса бумажных денег по отношению к металлической валюте ему придется уплачивать разницу из запасного и даже акционерного капиталов. Ухудшение дел Центрального банка, в свою очередь, отразится и на состоянии дел местных ипотечных банков, поскольку они от него будут зависеть[245]245
  Там же. Ч. I. С 15–25, 31; Ч. II. С. 7–10, 62–85, 101–102.


[Закрыть].

По мнению комиссии, проектируемое учреждение на самом деле представляло собой не ипотечный, а коммерческий банк, так как его активы обеспечивались не недвижимой собственностью, а ценными бумагами других кредитных учреждений. Комиссия пришла к выводу, что создание Центрального банка «крайне нежелательно» и вызовет «опасные для всего поземельного кредита последствия». Вместо этого комиссия предлагала такие меры, как создание синдикатов банкиров для реализации за границей закладных листов земельных банков, взаимное ручательство ипотечных банков при помещении за границей бумаг, создание совета банков для наблюдения за их действиями, разрешение русским ком мерческим банкам реализации бумаг за свой счет, активное участие правительства (через посредство Государственного банка) в привлечении иностранного капитала к ипотечному кредиту в России. Наконец, комиссия предложила созвать съезд представителей всех ипотечных учреждений России для рассмотрения вопросов, связанных с положением дел в области ипотечного кредита[246]246
  Там же. Ч. I. С. 26–28, 34–38; Ч. II. С. 11–32, 88–90, 121–123, 127.


[Закрыть].

Реакция акционерных земельных банков на проект создания Центрального банка была противоречивой. (Официально Министерство финансов не запрашивало мнение ипотечных учреждений по этому поводу.) Защитники проекта ссылались на заявление шести банков (Нижегородско-Самарского, Полтавского, Бессарабско-Таврического, Ярославско-Костромского, Тульского и Киевского) в его поддержку. Однако противники проекта утверждали, что указанное заявление банков, только что возникших и не набравших сил, вызвано давлением банкиров – учредителей Центрального банка. Руководители Харьковского, Полтавского и Киевского банков (Алчевский, Стефанович и Виноградский) высказались решительно против создания Центрального банка. Против выступили и представители многих взаимных ипотечных учреждений[247]247
  РГИА. Ф. 1152. Оп. 8, 1873. Д. 108. Л. 28, 36–45, 53, 68.


[Закрыть]. Противоречивость реакции акционерных земельных банков объясняется определенной зависимостью их от банкиров – реализаторов ценных бумаг, а также конкурентной борьбой разных финансовых группировок между собой и наличием в руководстве акционерных земельных банков представителей землевладельческих кругов, опасавшихся удорожания поземельного кредита.

Министерство финансов поддержало идею создания Центрального банка русского поземельного кредита. Поскольку его устав отличался от уставов других ипотечных банков, министр не мог утвердить проект сам и в ноябре 1872 г. представил его в Государственный совет. В Департаменте государственной экономии, где обсуждался проект, против него резко выступил глава департамента К. В. Чевкин. Большое внимание он уделил отрицательным последствиям для русского землевладения монополизации Центральным банком реализации русских ипотечных бумаг. Особую опасность он видел в том, что Центральный банк, преследуя свои корыстные интересы, будет искусственно раздувать ипотечный кредит и тем самым косвенно, через преувеличение оценок, втягивать землевладельцев в необеспеченные доходами долги. Однако остальные пять членов департамента, а также приглашенные для обсуждения вопроса министр финансов М. Х. Рейтерн и государственный контролер А. А. Абаза выступили на стороне проекта. Один из основных их аргументов состоял в том, что медленный рост сбережений у населения затрудняет реализацию закладных листов на внутреннем рынке. По убеждению сторонников создания Центрального банка, только учредители этого банка, с их опытом и связями, могли бы обеспечить реализацию закладных листов на зарубежных биржах. Кроме того, в проектируемом банке их привлекло то, что, будучи акционерным, он взял бы на себя ответственность за последствия, вызывавшиеся колебаниями курсов как закладных листов, так и кредитного рубля. Ограничения, установленные для кредитных учреждений действующим законодательством, они считали вполне достаточными для того, чтобы предотвратить монополизацию учреждаемым банком ипотечного кредита[248]248
  Там же. Л. 26–55.


[Закрыть].

В общем собрании Государственного совета, где проект обсуждался в марте 1873 г., противники создания Центрального банка оказались в большинстве. В их число, кроме К. В. Чевкина, вошли: наследник престола Александр, великий князь Михаил Николаевич, Н. П. Игнатьев, Д. А. Милютин, граф Д. Н. Толстой, К. П. Победоносцев и другие, всего 24 чел. На стороне проекта осталось 18 членов Государственного совета: его председатель великий князь Константин Николаевич, принц Петр Георгиевич Ольденбургский, П. А. Валуев, М. Х. Рейтерн, А. А. Абаза, Д. Н. Набоков и др.[249]249
  Там же. Л. 66–97.


[Закрыть] Вторая группа, как видим, исключала лиц, принимавших непосредственное участие в формировании финансовой политики правительства в 1860–1870-е годы. Царем было одобрено мнение меньшин ства, и 6 апреля 1873 г. устав Центрального банка русского поземельного кредита был утвержден[250]250
  ПСЗ II. Т. XLVIII. № 52098.


[Закрыть].

Первоначально (в 1873–1876 гг.) его операции развивались успешно. В депозитах, обеспечивающих выпуски закладных листов самого Центрального банка, числились закладные листы земельных банков на следующую сумму: в 1873 г. – 15,4 млн руб., в 1876 г. – 44,7 млн руб. Соответственно росла и стоимость листов, выпущенных самим Центральным банком: в 1873 г. – на 15 млн руб., в 1876 г. – на 43,1 млн руб. Фактически собранный акционерный капитал хотя и не дошел до установленного размера (15 млн руб.), но все же увеличился с 6 млн руб. до 12 млн руб. Банк получил чистой прибыли: в 1873–1874 гг. – по 766 тыс. руб., а в 1875 г. – 1,1 млн руб. Запасной капитал был увеличен почти до 400 тыс. руб., создан «чрезвычайный запас» в 230 тыс. руб.[251]251
  Статистический сборник сведений по земельному кредиту в России. СПб., 1891. Т. II. С. 84–285.


[Закрыть]

Однако падение во второй половине 1870-х годов курса кредитного рубля отрицательно повлияло и на дела Центрального банка русского поземельного кредита. Вынужденный покрывать возрастающую разницу между упавшей стоимостью кредитного рубля, в котором он получал проценты по скупленным им в России закладным листам, и золотой валютой, в которой уплачивались проценты и погашения заграничным держателям его закладных листов, банк стал нести огромные убытки. Уже в 1876 г. Центральный банк вынужден был потратить на их покрытие более четверти валовой прибыли. Однако убытки 1877–1878 гг. (свыше 2 млн руб.) намного превысили валовую прибыль. На их покрытие была потрачена не только валовая прибыль, но и весь запасной капитал, фонд погашения, однако убытки так и не были покрыты[252]252
  Там же. С. 285


[Закрыть].

В связи с этими трудностями правление Центрального банка ходатайствовало перед правительством об отсрочке назначенного по уставу на 1878 г. последнего 50-рублевого взноса по оплате нарицательной цены акции. Правительство в декабре 1878 г. разрешило указанную отсрочку, более того, обязалось выдавать из расчета 5 % годовых авансы в размерах, необходимых банку для покрытия потерь от уплаты процентов и погашения. Это было сделано, как говорится в справке Кредитной канцелярии, «в видах устранения нареканий со стороны владельцев закладных листов банка». Но одновременно правительство ввело ряд ограничений в деятельность банка. Все свои доходы он обязан был обращать на покрытие потерь по своим платежам и возмещение правительственных авансов. До полного их возмещения, а также до полной оплаты акций банка были приостановлены новые выпуски его закладных листов. Таким образом, активные операции Центрального банка были прекращены на неопределенное время. С 1876 г. новые выпуски его закладных листов не производились. Стоимость его закладных листов, находившихся в обращении, в связи с погашением даже сократилась с 43,1 млн руб. до 40,6 млн руб. В связи с этим и стоимость 6-процентных ных закладных листов русских банков, обеспечивших листы Центрального банка, в его депозитах сократилась с 44,6 млн руб. до 41,5 млн руб.[253]253
  Статистический сборник сведений по земельному кредиту в России. Т. II. С. 284.


[Закрыть]

Несмотря на то, что Центральный банк прекратил активные операции и лишь расплачивался по старым обязательствам, он нес огромные потери от курсовой разницы. Во второй половине 70-х годов курс его закладных листов упал до 56 % от номинала. Будучи не в состоянии в значительной части покрыть их самостоятельно, банк после 1877–1878 гг. фактически существовал за счет дотаций из казны. Забегая вперед, скажем, что к 1887 г. убытки банка достигли 3,4 млн руб. (сумма получаемых процентов оказалась недостаточной для оплаты обязательств банка в иностранной валюте). Государственный банк и казначейство неоднократно оказывали ему помощь, которая в 1893 г. составляла 11,4 млн руб. В 1893 г. Министерство финансов по ходатайству акционеров приняло решение о ликвидации банка. Она была проведена путем конверсии 5-процентных и 5,5-процентных закладных листов Центрального банка в остаточной сумме в 37,5 млн металлических руб. в облигации 3-процентного займа 1893 г. в сумме 41,6 млн металлических руб., или 62,4 млн бумажных руб. Банк передал в собственность казначейства весь свой портфель закладных листов на 44,5 млн руб.[254]254
  Мигулин П. П. Наша банковская политика… С. 202–203.


[Закрыть]

Итак, в 60–70-е годы XIX в. были заложены основы поземельного кредита в России. Начали свою деятельность акционерные земельные банки, занявшие со временем центральное место в сфере ипотечного кредитования. Недостаток капиталов внутри страны привел к попытке привлечения иностранного капитала к финансированию ипотечного кредита через специально созданный для этого Центральный банк русского поземельного кредита. Однако, вследствие неустойчивого курса, эта попытка оказалась неудачной. Впрочем, это не остановило развитие ипотечного кредитования в России, вызванное внутренними потребностями ее экономики.

ПРИЛОЖЕНИЕ II-1. Сведения о времени учреждения и открытия операций акционерных земельных банков и о районах их деятельности

Источник: Устав акционерных земельных банков с разъяснением вопросов, возникших на практике при его изменении. Изд. 5-е, перераб. и дополн. / Комитет Съездов представителей учреждений русского земельного кредита. СПб., 1913. С. 774–778.

ПРИЛОЖЕНИЕ II-2. Учредители акционерных земельных банков Харьковского:

А. К. Алчевский, харьковский купец I гильдии;

А. Ф. Бантыш, камер-юнкер, коллежский асессор, землевладелец Харьковской и Екатеринославской губерний;

И. В. Вернадский, действительный статский советник;

Ф. Н. Добрынин, потомственный почетный гражданин Белгорода, купец I гильдии;

Г. Д. Колокольцов, действительный статский советник, землевладелец Харьковской губернии.

Полтавского:

А. М. Варшавский, коммерции советник;

И. В. Вернадский, действительный статский советник;

Л. Г. Милорадович, действительный статский советник;

М. А. Плен, коллежский советник;

И. Д. Стефанович, коллежский советник;

Л. П. Томара, председатель губернской земской управы;

«Р. Рубинштейн», торговый дом.

Петербургско-Тульского (первоначально Тульского):

Н. Ф. Бунаков, почетный мировой судья;

Н. Н. Крюков, крапивенский уездный предводитель дворянства;

В. Н. Крюков, гвардии подпоручик;

Д. и П. Кулешовы;

Д. П. Максутов, князь, капитан I ранга;

И. А. Мясоедов, камер-юнкер, почетный мировой судья;

Д. Д. Оболенский, князь, епифанский уездный предводитель дворянства;

А. Ф. Тиздель, генерал-майор;

Н. Н. фон Миллер, отставной капитан-лейтенант флота;

А. В. Яковлев, мировой судья.

Московского:

П. А. Васильчиков, надворный советник;

«Г. Волков с сыновьями», торговый дом;

Л. Н. Волков, коллежский советник;

Д. М. Голицын, капитан гвардии;

Н. И. Ильин, подполковник;

Л. Д. Кисловский, полковник Генерального штаба;

А. Б. Козаков, генерал-майор;

М. А. Коноплин, поручик;

А. С. Марецкий, потомственный почетный гражданин и временно московский купец I гильдии;

Д. И. Никифоров, камер-юнкер;

«В. Я. Оболенский и К°», торговый дом в Петербурге;

С. С. Поляков, коммерции советник;

Л. С. Поляков, потомственный почетный гражданин;

М. Г. Попов, надворный советник;

П. Ф. Самарин, коллежский асессор;

А. П. Трубецкой, князь, действительный статский советник;

В. Л. Черкасский, князь, действительный статский советник;

И. В. Шидловский, действительный статский советник;

В. Д. Шидловский, отставной поручик;

Д. Д. Шумахер, действительный статский советник.

Бессарабско-Таврического:

Н. Д. Бенардаки, статский советник;

Г. Е. Гинцбург, барон;

«Ефрусси М. и К°», банкирский дом в Одессе;

«С. А. Козлов и К°», торговый дом в Петербурге;

Г. Г. Маразли, статский советник, землевладелец Бессарабской области;

К. И. Писаржевский, землевладелец Бессарабской области;

«Рафаловичи братья», банкирский дом в Одессе;

Л. А. Рафалович, помещик Бессарабской области;

Ф. А. Рафалович, потомственный почетный гражданин, землевладелец Бессарабской области;

П. Ф. Родоканаки, потомственный почетный гражданин, землевладелец Бессарабской области;

Л. М. Розенталь, потомственный почетный гражданин;

Е. Л. Рышкан-Дерожинский, землевладелец Бессарабской области;

А. Ф. Стуарт, барон, землевладелец Бессарабской области;

Н. М. Чихачев, свитский контр-адмирал.

Нижегородско-Самарского:

К. Д. Бенардаки, помещик Самарской губернии;

Н. Д. Бенардаки, статский советник;

«Гинцбург И. Е.», банкирский дом в Петербурге.

Н. П. Дурново, свитский генерал-майор;

«С. А. Козлов и К°», торговый дом в Петербурге;

Д. А. Оболенский, князь;

Б. П. Обухов, тайный советник, помещик Самарской губернии.

Киевского:

Н. К. Виноградский, землевладелец Подольской губернии;

М. В. Кочубей, князь, землевладелец Киевской и Подольской губерний, шталмейстер;

А. С. Кудашев, князь, землевладелец Киевской и Полтавской губерний;

Я. В. Тарновский, землевладелец Киевской губернии.

Виленского:

А. И. Барятинский, генерал-адъютант, князь;

Н. Д. Бенардаки, статский советник;

П. Л. Витгенштейн, князь, свитский генерал-майор;

«Е. И. Гинцбург», банкирский дом в Петербурге;

И. Л. Гонзаго-Павличинский, действительный статский советник;

В. Ю. Джулиани, полковник;

П. П. Дурново, свитский генерал-майор;

Н. Н. Зубов, граф;

Н. В. Левашов, граф, генерал-адъютант;

К. Я. Михайловский, гражданский инженер;

А. С. Платер, граф, камер-юнкер;

«Л. М. Розенталь», банкирский дом в Петербурге.

Ярославско-Костромского:

И. Ф. Васьков, предводитель дворянства Костромской губернии;

К. Васьков, костромской землевладелец, штаб-ротмистр;

Р. И. Кокуев, потомственный почетный гражданин;

В. Ф. Холщевников, ярославский городской голова и землевладелец Владимирской губернии, ярославский купец I гильдии;

М. А. Сыромятников, нерехтский купец I гильдии;

Р. А. Сыромятников, нерехтский купец I гильдии;

Г. И. Сорокин, потомственный почетный гражданин;

Н. И. Панов, ярославский купец;

А. И. Сорокин, потомственный почетный гражданин, временно московский купец;

Торговый дом братьев Я. и С. Лопатиных в Ярославле;

С. П. Сумароков, землевладелец Костромской губернии, губернский секретарь.

Донского:

С. Иловайский, отставной гвардейский штаб-ротмистр;

М. Платов, граф, отставной штаб-ротмистр;

Н. Орлов-Денисов, граф, флигель-адъютант, полковник;

Н. Бенардаки, коллежский советник;

И. Скараманга, таганрогский купец I гильдии;

Я. Поляков, потомственный почетный гражданин, таганрогский купец I гильдии;

С. Поляков, коммерции советник.

Итого в числе учредителей:

Дворяне и чиновники – 69

Купцы и почетные граждане – 20

Торговые и банкирские дома – 10

Всего 99

Источник: Устав акционерных земельных банков с разъяснением вопросов, возникших на практике при его изменении.

Изд. 5-е, перераб. и дополн. / Комитет Съездов представителей учреждений русского земельного кредита. С. 779–780.

Там же. Д. 1121. Л. 270–271; Д. 1122. Л. 60–61, 120–121; Д. 1123. Л. 4–5, 188–189.