Текст книги "Там, где ты захочешь остаться"

С Причастием

 
Летят с небес снежинки частые, касаясь век.
Идем с тобою от Причастия,
А с нами – снег.
 
 
Там высоко за снежной пеною светлеет мгла.
Звонят, звонят на всю вселенную колокола.
 
 
Себе хотели чуда выпросить, а чудо – в нас.
Заря неслышно небо выкрасит в рассветный час.
 
 
Снежинки кружатся и падают в твою ладонь.
В душе светло, как от лампады,
В ней горит огонь.
 
 
Фонарь у лавочки сутулится, скрипит мороз.
Идем домой по скользким улицам,
А в нас – Христос.
 

Снегопад

 
Вновь и вновь снегопад.
С неба валит хрустящая вата
И становится грязью
На мокром холодном стекле,
 
 
Забывая о том, как на небе
Родившись когда-то,
Возымела надежду
Любовь отыскать на Земле.
 
 
Опускаясь и тая,
Пугаясь холодного ветра,
Снег летел и мечтал
Полюбить наш стареющий мир.
 
 
Из-за этой любви,
Пролетая в ночи километры,
Он теперь моего
Лобового стекла пассажир.
 

На мгновение

 
Ты знаешь ведь,
как прекрасна и удивительна
жизнь из окна обычного автомобиля?
 
 
Не нужно в тот миг ни радио,
ни телевидения,
и только бы на телефон не позвонили.
 
 
Вот едешь и смотришь,
как солнце кружится в облаке,
как над землей мороз опускается дымкой,
 
 
и враз забываются
планы, пароли, отклики.
Да и вообще стать хочется невидимкой,
 
 
туманом над речкой
и снегом под гибкой ивою,
жить с этим миром в гармонии,
долго и прочно.
 
 
Задумаешься, зачаруешься:
«Как красиво!»
 
 
Выскочишь, не опомнившись, на обочину,
а там глубоки сугробы, зима колючая.
 
 
Встанешь и думаешь:
«Снова обман, ну как же я?»
И все в мире станет прежним.
 
 
Простившись с тучею,
солнце уйдет на запад в туман оранжевый.
 

Отогрей

 
Вновь судьба горький путь мне пророчит.
Просит жизнь заплатить по счетам.
 
 
Я, с мечтою, разорванной в клочья,
дверь открою в наш старенький храм.
 
 
Замели мое сердце метели,
застудили пургой ледяной.
 
 
Робко скрипнут тяжелые двери,
и ворвутся метели за мной.
 
 
В темном храме намолены стены.
Сердце стихнет, замедлит свой бег.
 
 
Я войду, опущусь на колени,
и со мною опустится снег.
 
 
Вот я здесь. Вот и нет между нами
этих лет, мой надежный причал.
 
 
Ты так часто мне снился ночами,
мое имя в молитвах читал.
 
 
Отогрей мою стылую душу,
растопи на ней корочку льда.
 
 
Я пойду, тишины не нарушив.
Талый снег не оставит следа.
 
 
У крыльца суетятся синицы,
обрывая рябину с ветвей.
 
 
«Даже вы, неразумные птицы,
приютились у Божьих дверей».
 

Мое наследство

 
Своими крепкими плечами
От разных жизненных невзгод
Меня всегда вы защищали,
Вы – мои предки, вы – мой род.
 
 
Мое безоблачное детство
Хранили вы от бурь и бед.
И мое главное наследство —
В душе волшебный добрый свет,
 
 
Окон домашних свет сквозь ночи,
Тепло родного очага.
Но ваш корабль давно и прочно
Нашел другие берега.
 
 
И по своей дороге дальней
Шагаю я уже без вас,
Но, что больнее и печальней,
В окошках свет навек погас.
 
 
Среди пурги и дней морозных
Теперь горит лишь мой костер,
Но часто, и порой сквозь слезы,
Во сне я вижу старый двор.
 
 
Весь день проблемы и заботы,
А ночью снится все равно,
Что выхожу я за ворота
И вижу – светится окно.
 

Ты мне лес сосновый к сердцу приложи…

 
В день, когда вокруг исчезнут миражи,
Окажусь я вдруг уставшей и больной,
Ты мне лес сосновый к сердцу приложи,
Тот, что пахнет летним солнцем и смолой.
 
 
Я прошу, не вызывай мне докторов
И не требуй с них рецептов и чудес.
Просто, если будешь сам еще здоров,
Увези скорей меня в сосновый лес!
 
 
Там, где часто раньше слушали с тобой
Многолетних сосен величавый шум,
Исцелит тот лес во мне любую боль.
Отвези меня, я только подышу!
 

Я живу

 
За запахом сладким листвы,
за водой ключевой
за сенью березовой в ближний щебечущий лес
шагаю я долго и чувствую, как надо мной
июльской жарой наполняется чаша небес.
 
 
Под небом волнами качаются травы Земли.
На самом краю, где надеждой сменяется тьма,
я чувствую свет. Я живу.
И пусть где-то вдали
шагами скрипучими тайно крадется зима —
не страшно!
 
 
По тропке, запутавшись в розе ветров,
мой путь бесконечен.
Мой ангел в дороге хранит.
Я чувствую мир. Я живу.
Я иду так легко,
по капле, по капле роняя в траву свои дни.
 

Зимние сны

 
О чем ты думаешь?
За окнами метели.
И неба не видать – так сильно вьюжит.
Тебе, наверно, чудятся капели
И радостные мартовские лужи?
 
 
О чем мечтаешь?
Падают снежинки,
И остаются капли на ресницах.
И на стекле морозные картинки.
И спят в саду на голых ветках птицы.
 
 
Как ты живешь?
От снега стонут крыши
И крепкие деревья понагнулись,
А ты во сне ручья напевы слышишь
И думаешь, что бабочки проснулись.
 
 
О чем поешь?
Вокруг одни сугробы.
В них по колено или даже выше.
А ты опять, опять мечтаешь, чтобы
Весенний дождик пробежал по крыше.
 

Мой волшебный лес

 
Нет, искать не стану я микстур целебных.
Коль настигнет старость —
в лес сбегу волшебный.
Где на тайных тропках след моих сандалий.
Где в лесистых сопках в детстве клад искали.
 
 
Ничего не трону.
Не возьму котомку.
По заросшим склонам вдоль,
по самой кромке,
по лесной дороге и по острым скалам.
Брызнет мне под ноги кровь брусники алой.
 
 
Сыплет снег холодный, ветер гнет деревья.
Только здесь – свободна!
Только тут – спасенье!
Здесь под мшистым слоем
мой магнит,
мой полюс.
Под сосновой хвоей тут и упокоюсь.
 

Весна

 
Весне совсем не до меня.
Ведь у весны полно забот,
Она встречает ледоход —
Нельзя терять весне ни дня.
 
 
Отогревается земля,
У речки верба зацвела.
Весна звонит в колокола,
Весна творит свои дела.
 
 
А я смотрю со стороны
Ей вслед, не отрывая глаз.
И кажется, на этот раз
Меня нет в планах у весны.
 

Влюбленный дождик

 
В серых лужах запрыгали капельки.
Люди дружно открыли зонты.
На окошках веселые крапинки.
У крылечка намокли цветы.
 
 
В предвкушении счастья заранее,
Убегая от дел и забот,
Юный дождик спешит на свидание —
На крылечке любимая ждет.
 
 
Между зданиями, между толпами,
Мчится он в городской суете,
По асфальту горячему топая,
Ближе, ближе к заветной мечте.
 
 
А любимая ждет, смотрит пристально:
«Где ты, добрый мой, ласковый дождь?»
Но вздыхает кораблик у пристани:
«Зря ты, девушка, милого ждешь».
 
 
Вот и облачко, солнцем согретое,
Растворилось в небесной дали.
Капли ярко горят самоцветами.
Пар идет от промокшей земли.
 
 
Солнца яркого острые лучики
Заплетают тончайшую сеть.
Эти лучики – просто разлучники.
Дождик тает, ему не успеть!
 
 
«Я любимую все же порадую,
Хоть ее не увижу лица!» —
Озарил мир чудесною радугой
И исчез, не дойдя до крыльца.
 

Август

 
Последние вянут букеты.
Туман холодит мне ладошку.
И Солнце в минуты рассвета
Похоже на сонную кошку.
 
 
Как будто о чем-то жалею.
Как будто печалюсь о ком-то,
И с этой печалью своею
Брожу в тишине темных комнат.
 
 
И сердце колотится чаще,
И грусть набегает волною.
Такое бывало и раньше,
И даже не только со мною.
 
 
Сама себе вновь обещаю
Принять со смиреньем разлуку.
И август уйдет, не прощаясь.
И осень вернется без стука.
 

Прокралась осень в палисадник…

 
Прокралась осень в палисадник незаметно,
сменила краски, раскидала паутину.
Сентябрь в пути,
и август приобрел билеты
на скорый поезд, что умчит по серпантину.
 
 
Туман окутывает стынущие горы.
Роняют листья утомленные рябины.
Согрев настойкою простуженное горло,
я рада осени,
но лишь наполовину.
 

Не спеши, подожди…

 
Не спеши, подожди, потерпи!
На Земле еще август.
 
 
Эти ночи туманны
и яркие звезды лучисты,
 
 
но наступит сентябрь,
и тогда это снова случится.
 
 
А пока оставайся, прошу,
и продли мою радость!
 
 
Все вокруг происходит так быстро,
предательски быстро.
 
 
Не спеши приглашать в этот город
холодную осень.
 
 
Мы ложимся в постель.
Открываем глаза ровно в восемь,
 
 
а в окно уже снова
стучатся промокшие листья.
 
 
Ты успеешь, не бойся!
Осталась всего лишь неделя —
 
 
и помчатся на юг
эти шумные пестрые стаи.
 
 
Ты поднимешься следом за ними.
Так надо.
Я знаю.
 
 
Но я вновь буду ждать тебя
с первых мгновений апреля.
 

В саду поселилась осень

 
Серы тучи и вечер дымчат,
А в саду мокнет старый флигель.
 
 
Осень там поселилась нынче.
Пьет какао. Читает книги.
 
 
Пересматривая гербарий,
У камина сидит в носочках.
 
 
Ранним утром шуршит в амбаре —
Под капусту готовит бочки.
 
 
Белит стены и моет стекла.
Заварила листочки мяты.
 
 
Между рамами чистых окон
Проложила кусочки ваты.
 
 
Сушит зонтик свой разноцветный.
Собирает в охапки листья.
 
 
Ослепительные портреты
Ярко-желтой рисует кистью.
 
 
А когда стихнет дождь и ветер,
Бродит осень по сонным крышам.
 
 
Мы гуляем там с нею вместе.
И стихи вместе с нею пишем.
 

Что-то в этом есть

 
Сентябрь. Утро.
Мокрый выходной.
Похож туман на Тихий океан.
А дождь крадется жалобно за мной,
И желтый листик просится в карман.
 
 
Я мимо листьев плачущих бегу —
Их под ногами столько, что не счесть.
Нет, каждого спасти я не смогу.
Сентябрь. Осень.
Что-то в этом есть.
 

По холодной росе, по оврагу

 
По холодной росе, по оврагу
Я бреду, потерявши дорогу.
Боже Правый, помилуй бродягу!
Приюти, чтоб согреться немного!
 
 
Я пришла к Твоей мудрости вечной,
Чтоб сполна за грехи рассчитаться.
Излечи от боли сердечной!
Научи ничего не бояться!
 
 
Обрати в эту веру святую,
Чтоб и мне было места немного.
Я священный Твой Крест поцелую
И обратно отправлюсь в дорогу.
 

Мы здесь давно…

 
Мы здесь давно,
от сотворения Земли.
И наши крылья обнимали облака.
Тогда никто еще и не считал века,
и новый мир
был в вулканической пыли.
 
 
Мы помним, как
рождались горы и моря,
как наполнялся жизнью синий океан,
как таяли следы метеоритных ран,
как яркий май
стал антиподом декабря.
 
 
Менялся путь —
был острый камень, мягкий мох.
И мир менялся вместе с нами на глазах.
И вот мы здесь, под синим небом в облаках.
Мир – это мы,
ведь в каждой нашей клетке – Бог.
 
 
Мы вновь и вновь
рождались, чтобы умирать,
но прежде – вспыхнуть, озарив кому-то путь.
В нас день и ночь, огонь и лед, вода и ртуть.
И мы пришли,
чтоб снова чьим-то светом стать.
 

Мне приснилась зима…

 
Мне приснилась зима.
Город кутался в снег скрипящий.
Слышу мамин я голос: «Постой же ты, посмотри!
Ты увидишь, как в сумерках
старый, седой фонарщик
зажигает волшебным посохом фонари!»
 
 
И пылал алым-алым закат, засыпа́ло небо.
А фонарщик ушел, посох по́ снегу волоча.
Я подумала, сон станет явью,
вот только мне бы
добежать до него и коснуться его плаща!
 
 
Я спешила босая по скользкому тротуару,
по колючему снегу старалась идти быстрей.
Но фонарщик исчез.
Видно вовсе он не был старым.
Я его потеряла, ослепнув от фонарей,
и проснулась.
 
 
В окне Луна, а на сердце шрамы.
До утра далеко, и опять диалог с тишиной.
Просто снилась зима.
И во сне приходила мама,
пусть недолго, но все-таки рядом была со мной.
 
 
И когда гаснет солнце, а звезды горят все ярче,
глядя, как исчезают на небе следы зари,
помню – рядом со мною
усталый седой фонарщик
зажигает волшебным посохом фонари.
 

Глава 3. Между нами

Недалеко от Рая

 
Теплится еле-еле тающей тихо свечкой
жизнь в изможденном теле.
Сходит на город вечер.
 
 
Здесь, далеко от Рая, солнцем согреты крыши.
Девочка умирает.
Девочка хочет выжить
 
 
между сиротским домом и коридором белым.
Боль ей давно знакома.
Боль заполняет тело.
 
 
Ранят иголкой острой (вены совсем не видно),
спрятав глаза, медсестры.
Впрочем, ей не обидно.
 
 
Жар затмевает разум,
боль превратилась в пытку.
Взять и порвать бы разом эту тугую нитку!
 
 
А где-то там на воле светятся в небе звезды.
Вот бы увидеть поле!
Вот бы потрогать росы!
 
 
И полететь бы птицей выше, как можно выше!
Солнце уже садится.
Девочка хочет выжить,
 
 
но с обреченным вздохом врач закрывает двери.
Значит все очень плохо.
Значит и он не верит.
 
 
Ночь опустилась ниже.
Девочка умирает.
Ангел идет по крыше, недалеко от Рая.
 
 
Вот он проник в окошко, трогает лоб горячий:
«Здравствуй, моя ты крошка!
Видно нельзя иначе.
 
 
Ты потерпи, родная, может совсем немного.
Я буду рядом.
Знаешь, ждет нас с тобой дорога.
 
 
Ждут нас с тобою росы, небо, а в небе – птицы.
Высохнут твои слезы.
Спи, скоро все случится».
 
 
Душная ночь в палате горькой полна печали,
а на краю кровати
ангел сидит в молчании.
 
 
Сердца почти неслышно, жар оставляет тело.
Больше она не дышит.
Вот и белее мела…
 
 
Как оказалось просто! Вот и конец недугу.
Девочка видит звезды.
 
 
Ангел подаст ей руку,
вылечит незаметно все от уколов ранки,
 
 
скажет с улыбкой светлой:
«Здравствуй, наш новый Ангел!»
 

Мы с дождем

 
Темнота над землей растекается.
Сыро, мутно и вязко вокруг.
Вот и снова в ночи появляется
Дождик-дождь, мой загадочный друг.
 
 
А ему почему-то не хочется
По ночной побродить тишине.
Дождь не терпит, как я, одиночества
И сегодня явился ко мне.
 
 
Мне не спится. Наверное, дождику
Одному скучновато в ночи.
У него, озорного художника,
Есть в кармане от счастья ключи.
 
 
Каплей-кисточкой очень старается
Он рисует на мокром стекле.
Кто-то спит, кто-то плачет и кается,
У кого-то свеча на столе.
 
 
Дождик льет, ему грустно, наверное.
Только он не один, мы вдвоем.
Не последние мы и не первые.
Дождь и я. Я и дождь. Мы с дождем.
 

Осень, это я!

 
Когда тоска затмит твой чистый взгляд
и станет жизнь на миг невыносима,
шагай на запад. Огненный закат
там жжет костер и ветер пахнет дымом.
 
 
Пылает небо будто в первый раз,
сияет мир – березовое злато.
Ты постарайся в этот горький час
спалить всю боль свою в огне заката.
 
 
Небесных шхун подняты паруса,
гуляют ветры в синем океане,
а ты поднимешь вверх свои глаза
и там увидишь, кем с тобой мы стали.
 
 
Погаснет пламя и заснет земля.
Сентябрь желтый занавес уронит.
Придешь и скажешь: «Осень! Это я!»
И ляжет лист в озябшие ладони.
 

На краю бездны

 
Он был молчалив и суров, улыбался нечасто.
Он слыл очень умным и гордым,
Читал много книг.
Но мы не заметили, как стали реже встречаться
И как в его сердце холодный осколок проник.
 
 
А вместе с осколком,
Протиснувшись в узкие дверцы,
Заполз в его душу коварный и жалящий змей.
Он в плен заточил так легко горделивое сердце,
Поставив заслон и воздвигнув сто тысяч дверей.
 
 
О чем змей шептался с ним там,
В темноте за дверями?
Чего обещал он обманутой лестью душе?
Мы ждали.
Мы медлили: слишком ему доверяли.
Мы вдруг осознали, что поздно.
Так поздно уже
 
 
Вцепиться, схватить,
Удержать и оставить под небом,
Не дать растерзать эту душу исчадиям тьмы.
Но как возвращаться оттуда, где ты еще не был?
И как уцелеть под сугробами черной зимы?
 
 
Ему все казалось легко.
Все сияло и пело.
Клубилась послушно у ног его серая мгла.
И кровью кипучей играло и полнилось тело,
А новая тайна манила, горела, звала.
 
 
Летали волшебные птицы.
Кружились планеты.
Вокруг все казалось хорошей и честной игрой.
Любые вопросы тотчас получали ответы,
Но вот неуютно ему становилось порой.
 
 
В тумане однажды увидел он черную пропасть.
Под яркими перьями птиц заблестели ножи.
Быть может вернуться?
Змей шепчет: «Ну где твоя гордость?
А впрочем, попробуй, но плату на стол положи!
 
 
Ты наш, доброволец, ты выкуплен нами навечно!
И нечем платить тебе – твой опустел кошелек.
Ты горд, но доверчив.
Ты слишком умен, но беспечен.
Куда возвращаться? Из тьмы нет обратных дорог!
 
 
Из бездны на землю – ты шутишь?
Какие дороги?
У нас с этим строго: охрана, высокий забор.
Ты принял меня.
Ты хотел быть великим, как боги?
Ну так я все сделал! Я выполнил наш уговор!»
 
 
А небо все дальше, и птицы, как черные тряпки,
И гнилью запахли цветы на бескрайних лугах.
«Бежать! Хоть куда, но бежать
До конца, без оглядки!»
Да только бежать он не может, нет силы в ногах.
 
 
«Где все? Где друзья?
Почему все молчат? Погибаю!
И где ваши книги святые, вода и кресты?»
…Мы звали, кричали, молились.
Мы ждали у края.
Мы долго держали его у последней черты.
 
 
Ему не услышать наш зов, все уже бесполезно,
И даром, что шепчет он в панике тексты молитв.
Он думал, что сможет постичь
Эту спящую бездну,
Но только упав в нее, понял, что бездна не спит.
 

Не смотри на них…

 
Не смотри на них, не смотри – не стоит.
Эти камни свет не побеспокоит.
Не ищи тепла в этих черных скалах.
То, что отжило, сразу мертвым стало.
 
 
Холод не берет, солнце их не греет.
Не смотри на них, проходи скорее.
Высохла слеза, имя позабыто.
Из слюды глаза, сердце из гранита.
 
 
Даже если крик станет комом в горле,
Молча уходи.
Им всего довольно.
Не зови, не верь, не жалей, не слушай.
Бог, настанет день, взыщет эти души.
 

Звезда на проводе

 
Лужи серые в сером городе.
Зацепилась звезда за крышу:
«Всем привет! Это я на проводе!
Почему вас так плохо слышно?»
 
 
Дождь прошел и потухла радуга,
У воды суетятся птицы.
«Как вы там? Что вы так не радостны?
Или вам без меня не спится?»
 
 
Вечер тихий струится ласково
По плечам, по уставшим спинам,
А закат золотыми красками
Оживляет внизу долины.
 
 
Я с поднятыми вверх ладонями
К нам звезду попрошу спуститься.
«Эй, вы что?! Вы меня не поняли!
Я ведь звездочка, а не птица!»
 

Письмо

 
Снова пишу тебе. Не бывает дня,
чтобы не снился мне твой чудесный дом.
Здесь, в самом центре яростного огня,
мне очень часто думается о нем.
 
 
Белого солнца пламя слепи́т глаза,
жар выбивает влагу из темных скал,
а над твоей планетой шумит гроза.
Там все совсем иначе, ты мне писал.
 
 
Там от прохладных ливней чиста трава,
в небе клубятся, плещутся облака.
«Да, я конечно верю! Да, я жива,
даже дождусь заката наверняка…
 
 
Ты береги себя, не теряй зонта!»
(Люди в краю дождей в путь берут зонты).
Каждому свой маршрут и своя черта.
Я о дождях не знала бы, коль не ты.
 
 
Здесь каждый полдень списывает года,
солнце горячей пулею бьет в висок.
Мне не понять, как с неба летит вода —
люди огня из камней выжимают сок.
 
 
У валунов горячих ищу теней
(люди в краю огня жаждут встретить тень).
Ты все прочтешь, но вряд ли поверишь мне.
Можешь не верить, лишь проживи свой день.
 
 
Мы далеко. Друг к другу не долетим:
холоден космос, надежный стоит заслон.
Слава Всевышнему, встретился на пути
нам этот славный, отчаянный почтальон.
 
 
Он не боится пламени белых звезд,
носит от нор кротовьих секретный ключ.
Видела я однажды, как он с волос
стряхивал капли мокрых тяжелых туч.
 
 
Сядь у окна, напиши мне хоть-что нибудь,
сказку, как дождик струи сплетает в сеть.
Ты постарайся завтра не утонуть.
Я постараюсь тоже здесь
не сгореть.
 

Растревожено

 
Ты иди. Я останусь здесь. Всем так будет проще.
Скоро ночь, и пора бы уже вызывать такси.
Я смотрю, как легко
Желтый лист засыпает площадь.
Этот город под небом осенним безумно красив.
 
 
Прячу руки в карманы, иду по ночным аллеям.
Сонный ветер все тише,
И воздух холодный так чист!
И не жду. Ничего не жду. И тобой не болею,
Просто душу слегка растревожил осенний лист.
 

Ты ушел

 
Говорил ты мне, как будто в шутку,
Что судьба я вовсе не твоя.
Я смотрела, как по небу утки
Улетают в южные края.
 
 
Ты сказал мне просто и беспечно:
«Люди расстаются иногда».
Я ждала, когда на небе вечном
Первая появится звезда.
 
 
Ты спешил. Тебя ждала другая,
В темном парке, сидя на скамье.
Я же поняла, что я не знаю
Ничего о жизни на Земле.
 
 
Ты вздыхал. В осеннем желтом свете
Мне молчать так было хорошо!
Я читала небо, не заметив
Даже то, что ты уже ушел.
 

Из Петербурга

 
Ну вот, мы с тобою и встретились!
Небо над нами скрывалось от глаз за сплошной
Пеленой из дождей.
 
 
Здесь в стройной твоей красоте,
В облаках над дворцами —
Повсюду надежды и тайны обычных людей.
 
 
О судьбах, о снах, о мечтах их
Ты знаешь так много.
Ты тихо вздыхаешь, пытаясь хоть чем-то помочь.
 
 
Ты их наставляешь, ведешь, полагаясь на Бога,
Соборов кресты поднимая в прохладную ночь.
 
 
Ты днем горд и статен,
Ты смел и прекрасен собою —
Такими должны быть столицы великих держав,
 
 
А ночью не спится тебе.
Ты грустишь над Невою,
В гранитных ладонях усталое сердце зажав.
 
 
Здесь серое небо холодными сыплет дождями
И ветки с надеждою смотрятся в зеркало луж.
 
 
Здесь ангелы ходят по крышам босыми ногами,
Вздыхают, неслышно касаясь страдающих душ.
 
 
Ты стар и уютен, как бабушкин вязаный свитер,
Но строг и подтянут,
Как бравый в строю командир.
 
 
Тебя полюбить я успела, загадочный Питер,
За сердце твое, что вмещает в себя целый мир.
 

В огне

 
Мне в одном очень страшном и горестном сне
Вдруг приснилось, как небо пылает в огне,
 
 
На ногах моих цепи, а в сердце дыра.
Не успеть убежать, не дожить до утра.
 
 
Я смотрела, как падает пепел на снег,
А в огне погибает родной человек.
 
 
Прочитала в глазах его вечную грусть.
Поняла, что не сплю.
Жаль, но я не проснусь.
 
 
Это пламя теперь жжет меня изнутри,
Горькой пылью на сердце лежит до зари,
 
 
И лучи запоздалого солнца к утру
Мою боль не прогонят,
С души не сотрут.
 
 
Я старалась забыть ту проклятую ночь
И суметь человеку хоть чем-то помочь,
 
 
Дотянуться сквозь пепел и дым до него,
Утащить, не оставить гореть одного
 
 
И вернуться с ним вместе однажды домой.
Пусть тяжел этот крест,
Но он все таки мой.
 
 
Мне так страшно принять эту чашу огня,
Я прошу: «Пронеси ее мимо меня!»
 

Городок

 
Ты сказал, что мечтаешь
Стать одиноким странником,
Всё маршруты рисуешь,
Подробный ведешь дневник,
И на карте уже обозначил кружочком маленьким
Городок тот, что в сердце острой стрелой проник.
 
 
Вряд ли помнят тебя там,
Столько прошло ведь времени,
Не узнают, на чай с вареньем не позовут.
Ты гостил в нем однажды
Летом цветным, сиреневым.
Может снился тебе он, может был наяву.
 
 
Там струился по крышам вечер,
Там пахло мятою,
И порхали повсюду легкие мотыльки.
Помнишь, как ты бродил по парку,
Смотря на статуи.
Слышал сам, как шептались лодочки у реки.
 
 
Летний день, уходя,
Ветерком тихо трогал волосы.
Ты ходил по аллеям, стараясь запомнить сад.
Там оркестр играл,
Пела девушка мягким голосом.
Ты стоял у фонтана, смотрел, как горит закат.
 
 
В каруселях кружились зебры, слоны и лошади,
И ложилась на сад вечерний ночная тень.
Там гуляли седые пары по старой площади,
Вспоминая, каким чудесным был этот день.
 
 
Ночью темной Луна
Разлетелась в пруду на искорки.
Ты бродил в одиночестве, летним теплом дыша,
Понимая одно: в этом городе,
Странном, искреннем
Прописалась теперь навеки твоя душа.
 
 
Почему ты ушел? И какие искал ты знания?
Ты оставил его и вернулся зачем назад?
Он теперь далеко,
Тихий город мечты без названия.
Нет к нему ни дорог, ни путей. Нет и координат.
 
 
И потеряна карта. Ты часто грустишь без повода.
Дни твои все идут, перелистывая года.
И на всей на Земле не найдется другого города,
Где захочешь остаться ты на ночь и навсегда.