Текст книги "Синдром разбитого сердца"

Влад нарушил молчание и рассказал: «В пятницу мне позвонили из Агентства и попросили приехать на важную встречу. Не понимал, что за Агентство и для кого она важная, попросил уточнить, объяснили, что для тебя. В субботу утром поехал, пояснили «важность» – возможностью помочь тебе выйти из состояния депрессии. Уверяли, что ожидаемый результат – 90 %. Вручили сценарий твоего «спасения» с рекомендацией не откладывать, чем быстрее, тем лучше. Я поговорил с мужиками, попросил их принять участие, и вот видишь, всё получилось. Просто так тебя выкинуть мы не могли, пришлось нанять водолаза, допустить твоей преждевременной кончины не имею права. Теперь ты, надеюсь, понимаешь? – спросил Влад. – С водолазом интересно вышло, боялся, что ты заметишь его в тот момент, когда он давал мне знак, где находится и куда тебя выкинуть, чтобы он был рядом, но в то же время незаметен. Лодка на середине озера тоже была знаком. А ещё в этом Агентстве узнал твоё отношение ко мне, ты мне доверяешь, и это приятно. Сказали, что я тот человек, с которым ты не боишься оказаться в трудной ситуации. Спасибо!».

– Понятно, откуда такая забота, внимание: «курточку наденьте, денежки возьмите, сапожки не забудьте – вода большая, документы не бери»; приехал раньше времени, чтобы ничего не упустить, – насмешливо сказал Игорь. – Больше не злюсь на тебя за Витьку, но повторю, ты старый кобель, и не боюсь сказать это, уверен, что ты и в Агентстве клеил секретаршу.

За время их короткого разговора у Игоря на крючок попалась парочка больших карпов, один за другим. Цель рыбалки была достигнута.

– Почему я старый кобель? Мужчина – немного за пятьдесят, в самом соку. Ты прав, секретарша очень даже ничего, но она замужем, все мои предложения были отклонены. Не знаю, что это за Агентство, но мне понравилась игра, когда сядем в машину отдам тебе сценарий твоего спасения. А почему ты называешь меня щеглом? – спросил Влад. – И что ты делал в этом Агентстве?

Игорь впервые за время родства с Владом сказал ему всё, что о нём думает; раньше стеснялся, боялся, считал неприличным, а сейчас нет, не чувствовал страха, стыда и стеснения. Страх остался в Агентстве или в холодной воде. Несмотря на то что у Влада были минусы, Игорь любил его и доверял ему больше чем кому-либо. Ещё на берегу у костра, как только прочёл письмо, понял, что опасно рассказывать о своих страхах, манипуляция была основана именно на его уязвимом месте. Но пока не понимал: хорошо это или плохо, что поделился этим. Больше никого не хотел посвящать, тем более рассказывать Владу, что происходило в Агентстве.

– Не удивлюсь, если у тебя есть вторая семья, молодая женщина и ребёнок. Знай, что самая высокая статистика смертельных случаев от сердечно-сосудистой недостаточности у двоежёнцев. Вера встречалась с парнем до тебя, – сказал Игорь, но Влад остановил его, пояснив: «Я всё знаю, даже Гоша знает, что за птица – щегол. Алёнка недавно встречалась с парнем, приличный такой, типа мажор, на каникулы предложил ей слетать в Италию, с условием, что каждый платит за себя. Когда мы с Верой об этом узнали, волосы дыбом встали у обоих. Представляешь, я бы встречался с Верой и она платила за себя?! После такого «экзотического» предложения Алёна рассталась с ним, и я рад. У меня нет второй семьи, никогда не было и не будет, есть интрижки. Надеюсь, ты меня спасёшь, если мотор прихватит?»

Игорь посмотрел на него, улыбнулся и сказал: «Конечно спасу».

С берега послышался свист, свистел Паша и махал рукой в знак того, что уха готова. Игорь свернул спиннинг, завёл мотор и взял курс на берег, Влад так и остался сидеть у него за спиной. Из котелка исходил душистый рыбный аромат. «Адъютант его превосходительства» потрясающе готовил уху на костре. В рыбный бульон, когда всё было готово, добавлял 100 граммов водочки и посыпал сверху зеленью. «И рыбы не хочется при таком наваре», – всегда говорил Влад, любитель покушать. Игорь хлебал уху с таким удовольствием, что как будто не было всего, что пережил за последнее время, к нему вернулся вкус и аппетит. Пятьдесят граммов были в самый раз. Все выпили, кроме Влада. Игорь прокомментировал его трезвость: «Наконец-то я понял, почему ты не пьёшь, на водителе экономишь». Это рассмешило всех, каждый понимал, глядя на Игоря, что они сделали большое дело, когда подписались на эту авантюру. Игорь сидел перед ними, как и раньше, год назад – в полном порядке, в хорошей форме. После обеда решили свернуть удочки, у всех были дела. Влад не любил это озеро, говорил: «Оно для ленивых или женщин, здесь нет романтики, рыба сама выжидает крючка». Мужчины навели порядок в беседке, погрузили свой улов в контейнеры и отправились домой. Влад заплатил за рыбу всей компании и съеденную в том числе. В машине он отдал сценарий из Агентства. Игорь развернул листок и внимательно прочёл:

Савицкий Игорь, 44 года, в настоящем «Страдалец».

Диагноз: Реактивная депрессия на фоне аффективного расстройства.

Генеральная цель: Выход из депрессии и возвращение к здоровому образу жизни.

Цель: Организовать и осуществить экстремальную ситуацию, связанную с внутренними ценностями «Страдальца».

Предложение: Под видом хорошего отдыха – исключительно на воде, рыбалке – выехать на середину водоёма и выкинуть «Страдальца» за борт на значительном расстоянии от берега. Всё должно пройти неожиданно и повергнуть «Страдальца» в шок.

Обеспечить безопасность на случай, если «Страдалец» не справится (остановка сердца, судороги и т. д.), как минимум нужен водолаз под водой, но в поле зрения «Страдальца» никого не должно быть. В данной ситуации «Страдалец» должен быть один и не рассчитывать ни на чью помощь.

Поведение участников в лодке по отношению к «Страдальцу» – провокация: разозлить, обозвать, покинуть.

Ожидаемый результат: Выход из депрессии, избавление от страхов, чувства вины; возвращение к прежнему здоровому образу жизни.

– Да, точно «Страдалец», неужели я вышел из этой «реактивной депрессии»? – удивлённо спросил Игорь. – А жена знает о моих приключениях? Колитесь, какие у вас ещё есть тайны и козыри в рукавах? – спросил Игорь.

– Карты биты, все открыты, Ирина с Верой не в курсе, они всё могли испортить, сами бы стали водолазами, женщинам серьёзные дела доверять нельзя, – сказал Влад.

Паша тихо сказал Игорю, так чтобы никто не услышал: «Не знаю, может, у тебя впереди ещё будут испытания, устроенные Агентством, но ты легко отделался, мне повезло меньше, я «выплыл на берег» лишь через год, зайдёшь в мастерскую, посидим, расскажу».

Игорь кивнул, ему было очень интересно узнать о приключениях художника. Он выглядел нелепо в огромной куртке, сапогах, брюках Влада, но на душе у него было тепло, комфортно и всё на месте, чувствовал внутреннюю силу. С хорошим уловом мужчины вернулись домой.

Когда Ирина увидела мужа в одежде Влада, рассмеялась и удивилась, спросив: «А где твоя маскировочная курточка?» «Её больше нет», – трагическим тоном ответил Игорь. Жена радовалась его возвращению, как никогда. Спросила: «На тебе одежда на вырост, вырасти хочешь? Что за маскарад? Я тебе звонила, ты был недоступен».

– Телефона тоже больше нет, на дне озера, но ты можешь позвонить рыбкам и сообщить им, что я вернулся домой, – ответил Игорь. Принял душ, надел свою чистую одежду и пошёл на улицу коптить рыбу. Не спеша развел костёр, почистил, распотрошил, посолил и загрузил рыбу в коптилку. Когда всё сделал, во двор зашли два бомжа. Игорь сразу узнал их, это были те самые, с кладбища. Он опешил, ничего не мог понять, подумал – это сон. Парочка решительно шла по дорожке к дому, как будто была здесь не в первый раз. Франц побежал к ним навстречу, встретил как родных. Игорь потянулся за поленом, чтобы прогнать, но бомжи вели себя как свои люди, знали, куда пришли и зачем, гладили собаку. Игорь закричал: «Что вам здесь надо, кто вас пустил сюда?» Женщина ответила: «Внуков домой привезли». Игорь сразу узнал голос тёщи – матери Ирины, а в поведении мужчины заметил – её отца. Присел и не мог остановиться от хохота, из дома вышла Ирина и тоже засмеялась.

– Этого не может быть! Значит, вы были моей первой таинственной охраной, радует, что бесплатно. А второй был водолаз, который дорого обошёлся, – смеясь, сказал Игорь. В голове мгновенно всплыла картинка, как он сидел на деревянном ящике среди крестов и памятников, а вокруг кружили родители жены, было смешно и стыдно, ему уже не верилось, что всё это с ним произошло наяву. Всё крутилось вокруг него.

Практически следом домой пришли дети с родителями Игоря. «Бомжи» привели себя в порядок, сняли наряды, смыли макияж. Когда рыба прокоптилась, они дружно всей семьёй сели ужинать в гостиной за большим столом. Игорь занял своё место во главе стола, ему было приятно угощать гостей рыбкой, пойманной и приготовленной собственными руками, впервые за долгое время он почувствовал себя хозяином. Весь вечер они смеялись над карнавалом, устроенным родителями. Когда гости разъехались, дети заснули, домашний уют и тепло жены стали отличным завершением непростого дня.

Ирина рассказала ему про поступок родителей: «Я очень переживала, знала, что тебя нет на работе, но где ты? Возвращаешься вечером пьяный, врёшь. Мы не могли тебя бросить, родители дежурили, как твоя персональная охрана. Представляешь, моя мама бегает по кладбищу?.. Но выводить тебя за руки оттуда не имело никакого смысла, нужно было найти решение. Мы думали положить тебя в клинику неврозов, если ничего не изменится. Но вроде как начались перемены, ты возвращаешься. Сегодня за столом ты был прежним, как раньше».

Он рассказал жене о том, что произошло на рыбалке, что всё было подстроено ещё вчера, показал письмо из Агентства и сценарий. Она прочла с большим удивлением, не знала, как реагировать на все эти события, пережитые мужем. «Лишь бы только помогло», – подумала она. Порадовалась, что в их доме больше нет куртки, в которой он сходил с ума, сидя на диване.

– Но если бы ты утонул, со мной бы случилось то же самое, что и с тобой, я бы тронулась рассудком, – тихо сказала Ирина.

– Я не могу утонуть, это одна из целей в моей жизни. Ты не представляешь, как мне повезло с тобой, ты боролась за меня, и хорошо, что ты непьющая, а то запили бы на пару, и гори оно всё огнём! – смеясь, сказал Игорь и поцеловал жену.

– Когда муж пьёт – полдома горит, а когда жена – весь дом горит! – ответила Ирина. – Это я недавно переводила и хорошо запомнила.

Утром Игорь проснулся рано, с большим желанием пойти на работу, ещё вечером сказал жене, что выходит на работу по-настоящему. Симптомов переохлаждения не было, чувствовал себя прекрасно. Дети раньше родителей уехали в школу, а они с женой на машине, как и прежде – он до метро, а она дальше. Не стал звонить шефу, не спрашивал разрешения, ему не терпелось быстрее добраться до больницы. Практически бегом, забыв про всё на свете, спешил, как будто вчера там не закончил дела, а сегодня опаздывает. Когда зашёл в ординаторскую, врачи не поверили своим глазам. Сергей крикнул: «Батюшки, кто явился на свет Божий? Блаженный!» Все были рады его возращению. Шеф удивился, пригласил в кабинет и поинтересовался планами. В планах у Игоря была работа – спасать жизнь больных. После утреннего обхода шеф отправил его в операционную в качестве ассистента. Без лишних слов сказал: «Мойся на операцию». Игорь зашёл в предоперационную, вдохнул полной грудью знакомый запах, обработал руки, надел стерильный халат, перчатки, маску. Посмотрел на себя в зеркало, улыбнулся и сказал: «Нет, не дурачок и не Славик!» Во время операции был собран и сосредоточен, ему хотелось быть первым, но дали вторую роль, ассистировал женщине-кардиохирургу, которая раньше, как правило, была его ассистентом на более сложных операциях. По старой привычке пытался найти в её работе минусы, но не нашёл. После операции сказал: «Оля, мне приятно с тобой работать, ты молодец, у тебя умные руки». Ольга кинула на него быстрый взгляд, выражая недоверие, и ответила: «Неужели? Спасибо! Раньше как-то не замечала твоего восхищения. А у тебя быстрый ум! Я многому у тебя научилась». Игорь был рад хорошему началу дня. Операция была простой, всё хорошо закончилось, ещё одна спасённая жизнь. Понедельник, как всегда, выдался суматошным. Находясь в отделении, осознавал, что очень соскучился по всему: по больным, по своей униформе хирурга, по инструменту, по коллегам и даже по сердечным патологиям. В конце дня шеф пригласил его в кабинет и сказал: «Наблюдал за тобой во время операции по монитору – всё в порядке. Эту неделю в любом случае работаешь ассистентом, а на следующей – оперируешь сам. С возвращением, рад, что ты вернулся!»

В электричке по дороге домой его осенила мысль, что за весь день ни разу не вспомнил о трагедии: не было страха, была приятная усталость и ожидание завтрашнего дня. Анализировал, что с ним произошло? Сильное потрясение выбило из колеи, действительно находился в глубокой депрессии: отсутствие целей и желаний, чувство вины, жуткий страх, потеря веры в себя, разочарование, сомнение, перестал смеяться, утратил радость, стал внутренне одинок. В Агентстве его ошпарили кипятком, появилось желание что-то делать и отпустило чувство вины, а на озере охладили, заставили бороться за жизнь. В обоих случаях был шок, который заставил мобилизоваться. Вспоминая себя, не верилось, что так долго был овощем. Решил, в назначенный день обязательно пойдёт в Агентство на вторую встречу. Объявили его остановку.

Настроение было хорошим. Проходя мимо дома сестры, решил забежать в гости, забрать у Влада карабины. Вера обрадовалась, увидев брата. Влад ей рассказал про приключения на рыбалке и «заплыв», она была под впечатлением, но в курсе про таинственную охрану на кладбище и на озере. Сказала: «Мы уже не знали, что делать, родители Ирины – удивительные люди. Ездить караулить тебя, не выдать себя… А у нас с Лизой начались подростковые проблемы, влюбляется во всех подряд. Сейчас страдает по бармену, может, её тоже в Агентство сводить, чтобы мозги на место поставили?» В этот момент до Игоря дошло, что «бомжи» молчали или говорили шёпотом с целью не выдать себя, он совсем не слышал их голоса. Что с ним происходило? Не видел и не слышал никого, и не хотел видеть, человек в депрессии отключается от внешнего мира и создаёт свой мир.

– Интересно, в кого Лиза такая влюбчивая? – загадочно спросил Игорь. – Своди её в Агентство, там с любовью разберутся. Мне кажется, в озере утонула моя прошлая жизнь; телефон, в котором был номер Витьки; куртка, в которой я нёс его, но, правда, и ключи от дома. Надо начать всё заново.

Вера пообещала подарить ему новый телефон, но Игорь уже отвык от него, месяц никому не звонил и совсем не отвечал на входящие звонки. Поблагодарил сестру и пошёл домой. Влада дома не было, а про карабины совсем забыл.

Дома его встретила жена, Игорь обнял Ирину, как раньше, и сказал: «Я вернулся!» Она хорошо поняла, что это значит, и ответила: «С возвращением!»

Тапки хозяина

Ступая по дороге жизни, по-разному звучат шаги: одни – тяжёлые, как гири, другие – лёгкие шары. А я ушёл не обуваясь, чтоб звука не было совсем. Куда, зачем не понимая, но вышел как бы насовсем. Защёлкнулась задвижка в доме – я слышал «цок» из-за спины. Мне б постучаться в его двери, но нет хозяина внутри. Хозяин рад бы и вернуться, но как задвижку отворить, и через двери – так красиво! – вернуться в кров своей души? Когда дом пуст – большое горе, ухода больше нет за ним, а нелюбовь и непогода всё разрушают изнутри. А я домой хочу – обратно! Где всё в порядке, на местах: задвижка заперта рукою и тапки на моих ногах!

Реабилитация детства

Рабочая неделя началась классически по утверждённому шефом графику: Игорь работал в операционной в качестве ассистента. В один из вечеров, когда вернулся с работы, сам не заметил, как легко и спокойно зашёл в свой кабинет, не вспомнив о страхе и тревоге. Решил вопрос с макетом, договорился о времени, когда его заберут заказчики. Расстался с ним легко. После того как «сердце» покинуло домашний кабинет, навёл в нём полный порядок, решил, что в ближайшее время следует приступить к сборке нового сердца. Нужно было придумать, какую сердечную проблему будет отображать макет. Практически не думал о трагедии, только желудок напоминал о прошлом, всё ещё побаливал. На работе позвонил коллеге – гастроэнтерологу Анжелике, попросил её посмотреть больного. Услышал в ответ – приводи с анализами, уточнила, что нужно сдать, и сделать УЗИ и гастроскопию в том числе. Когда всё было готово, зашёл в соседний корпус, Анжелика не сразу поняла, что больной – кардиохирург Игорь Савицкий, после осмотра назначила терапию. Теперь лечение для Игоря обрело смысл, готов был заняться своим здоровьем и восстановиться физически. Стал соблюдать диету. Выйдя из кабинета гастроэнтеролога, почувствовал себя значительно лучше, подумал про себя: «Вот что значит хороший врач и шикарная женщина!» Анжелика была одна из лучших гастроэнтерологов, кандидат медицинских наук и отличный диагност.

Ему было интересно, как поживает пациентка «со змеёй», он поднял историю болезни бабули, нашёл телефон и позвонил.

– Добрый день, это ваш лечащий врач. Меня интересует, как вы себя чувствуете? Сердце не беспокоит? Как дела со змеёй, приползает? – осторожно, но по– деловому поинтересовался Игорь.

– Добрый день, Игорь Николаевич! Очень рада вас слышать, сердце хорошо, и змея не беспокоит, после выписки из больницы её больше ни разу не было у меня «в гостях», – радостно ответила бабушка. – Чувствую себя прекрасно, словно освободилась от ночного преследования ядовитой гадюки. Вопрос с внучкой решился, всё встало на свои места. Спустя время она стала тосковать в деревне, заболела, мать не смогла привязать её к себе любовью. Девочка вернулась к нам в подавленном состоянии, осунувшаяся, худая – мы с дедом вновь выходили её, она ожила. Сказала, что не понимает, как могла так грубо обойтись со мной, извинилась. Девочка внешне вся в отца, только глаза синие, как у матери, а уши торчат как у деда. Сердце моё поёт от счастья, когда внучка рядом. Спасибо вам за всё! Дай Бог вам здоровья, уверена, что у вас замечательный Ангел-Хранитель! – сказала бабушка.

Игорь поблагодарил, пожелал крепкого здоровья, после разговора с ней словно решил вопрос, который висел в воздухе и не давал ему покоя, а теперь он – поставил точку. Подумал про своего Ангела-Хранителя: «Интересно, какой он у меня?» Ответ пришёл сам собой – очень хороший, это: жена, Влад и вся семья, даже тесть с тёщей. Улыбнулся. Вечером напомнил жене эту историю. Ирина оценила хорошую новость, но добавила: «Этого и следовало ожидать, вряд ли женщина изменится. Она не полюбила дочку младенцем, а взрослого человека с привычками и желаниями вдвойне тяжелее принять. Но допускаю, что пройдёт время, мама вновь объявится и девочка захочет к ней». До Игоря дошло, почему он так «проникся» этой старушкой – она напоминала его бабушку, такая же добрая и заботливая. У неё редкое сердце, такое Игорь мало встречал в своей практике. В больницу попадает большое количество пожилых людей, чаще всего они «охают-ахают», скрытны и слишком обеспокоены собой, но Игоря не волновал их характер, для него главное – привести в порядок их больное сердце, а у этой бабушки сердце было особенное.

Постепенно он решал вопросы с накопившимися делами, всё возвращалось на свои места. Во время ночного дежурства из операционной его бригада вышла под утро. Спасли две жизни. После прилёг в ординаторской и провалился в крепкий сон, давно он так не спал. В субботу договорились встретиться с Андреем и Таней, навестить могилу друга. Позвонил жене Виктора, извинился за долгое молчание, сказал, что едет на кладбище, предложил присоединиться. В ответ услышал: «Мы с сыном в любом случае в субботу поедем к нему». Договорились о времени, чтобы встретиться, – без тревоги и страха ждал выходных.

В субботу утром всей семьёй поехали к родителям Ирины. Игорь зашёл к ним с чувством, словно несколько лет не был в этом славном доме. Соскучился по стенам, в которых жили два необыкновенных человека. Тёща накормила их вкусным завтраком, тесть рассказал о том, что они немножко повздорили, выясняли отношения, кто в доме главный, после он ушёл из дома, через час позвонил жене и сказал: «Здравствуй, дорогая, я из экспедиции вернулся раньше времени, звоню из аэропорта предупредить и узнать – ты ждёшь меня? Не разлюбила?»

– Что ты будешь с ним делать! Хочется поругаться, но никак не получается, – смеясь сказала тёща.

– Не можете без романтики. Как вас только в пионеры приняли, галстук красный повязали?! – сказала Ирина. Родители так и остались в городской квартире, много путешествовали по миру, жили в своё удовольствие, по возможности посвящали время внукам. В этот день дети остались у них, а Игорь с Ириной отправились на кладбище. Игорь сел за руль и поехал в знакомом направлении, которое хорошо изучил, навещая могилу друга тайком. Андрей с Татьяной опередили их и ждали у входа, друзья обнялись. Охранники узнали Игоря – поздоровались, заметив: «Давненько вас не было!» Вся компания удивилась странному знакомству, Игорь смутился, ему было неловко, не хотел, чтобы Андрей узнал про его «душевный бзик». Но ответил товарищам, что несколько раз приезжал к Пастуху. Вдова Виктора с сыном были уже у могилы, мальчик подбежал, обнял Игоря. Когда Игорь увидел, что ящика нет на месте – выдохнул, словно ящик был «свидетелем его безумия». В этот раз чувствовал себя иначе – было грустно, что Витька лежит в земле, но понимал, что его вины в случившемся нет. Отдал конверт с деньгами за макет вдове друга.

– В прошлые выходные здесь стоял деревянный ящик, на могилке был пластиковый стаканчик, лежало несколько конфет. Кто-то приходил к Вите, мы всё убрали, – рассказала Витина вдова. Игорь ответил, что это был он.

На погосте постояли недолго, обсудили красивую фотографию Виктора. «На ней он как живой, – сказал Андрей, – скромный, добрый человек». Все вместе оправились в обратный путь. В планах было пообедать в кафе, помянуть товарища. Таня с Ириной болтали за столом о своём, Игорь с Андреем разговорились о делах текущих, а вдова Виктора сидела молча, обняв сына, и даже словно не дышала. Игорь, заметив её одиночество, переключил внимание на неё, постарался, чтобы женщина не чувствовала себя лишней. Друзья стали рассказывать о детстве Витьки, о том, что сын очень похож на него: и внешне, и поведением. Игорь передал их последний разговор, когда они сидели за столом, горел огонь в печи и керосиновая лампа освещала избушку. «Витька тогда спросил меня: «Сава, а бывает так, что люди рождаются без любви?» Я не ответил ему, потому что не знал, что сказать…» Все задумались, за столом повисла тишина, как будто Витька в этот момент был рядом и ждал ответа.

– Человек может родиться с физическим дефектом – без ноги, руки, глаза и других органов, но сердце есть у всех, люди рождаются с чувством любви. Другое дело, что многие путают любовь и счастье с удовольствием, – сказала Ирина.

– Витя переживал за сестру Олю, у неё с дочерью проблемы, – пояснил Игорь и обратился к вдове друга: – Он вас очень любил, мечтал слетать на пару дней в Калининград – вдвоём.

– Да, жаль, что всё откладывали, – она вытерла платочком слёзы и замолчала.

Официант принёс горячее. Компания помянула товарища, пригубив вина. Игорь не хотел рассказывать о схватке с медведем в подробностях. Они говорили о детстве и больше не грустили. Андрей с Татьяной были хорошей парой, Игорь вспомнил день их свадьбы, пояснив, что это был решающий день и в его жизни. Обед прошёл хорошо, друзья договорились встретиться на кладбище в годовщину и разъехались по домам. Ирине было жалко жену и сына Виктора. «Они осиротели, будь она неладна эта ваша грёбаная охота. У Вити хорошая жена, только слишком скромная», – сказала Ирина.

На воскресенье у Игоря была запланирована встреча с Пашей, художник пригласил его к себе в мастерскую. С утра Ирина поехала к родителям за детьми, а он отправился в гости. Рыбалка «с заплывом» вывела их отношения на новый уровень и сблизила, Игорь доверял Паше. День был пасмурный, но тёплый, на деревьях распустились листочки, птички пели, апрель подходил к концу. Паша ждал «сердечных дел мастера» в мастерской, сидя перед мольбертом, мешал краски и наносил их на холст. Игорь сел в кресло напротив художника.

– Как твои дела? Ещё были сюрпризы от Агентства? – поинтересовался Павел.

– Дела хорошо. Кажется, я вернулся, словно в забытьи находился и вышел, точнее, выплыл, – сказал Игорь, – сейчас смотрю назад и будто всё не со мной происходило. Ужас, который невозможно описать словами. Больше сюрпризов не было, но кто его знает? У меня запланирован второй визит в Агентство.

– Послушай мою историю, как я попал в это Агентство, – сказал Паша, не отрываясь от холста.

– Я родился в семье вторым ребёнком у отца-деспота, садиста, и сумасшедшей матери, которая сошла с ума на фоне издевательств своего супруга. Моя старшая сестра меньше пострадала, «папочка» был к ней поснисходительней, вся ярость доставалась нам с мамой. Когда мама пыталась меня защитить, он избивал её до потери сознания, а я, ребёнок, ничего не мог сделать. Нам не было знакомо чувство любви, радости, состояние счастья, мы жили в страхе и становились животными. Мама рано умерла от разрыва сердца, отец «убил» её, сестра всё бросила и уехала, а меня забрали в детский дом. Через несколько дней нахождения там – воспитатель сказал, что моё место в тюрьме, уверял, что я проведу там всю свою недолгую жизнь. Пояснив – «недолгую», потому что обязательно встречу кого-то сильнее себя и он расправится со мной. А на уроке рисования преподаватель сказал, что если я начну рисовать, то стану великим художником. Эта перспектива мне больше понравилась, тем более мне нравилось рисовать. Я поступил в художественную школу и посвятил всё своё время рисованию. Стал принимать участие в выставках, конкурсах, занимал призовые места. В шестнадцать лет, когда окреп, решил навестить отца, он встретил меня – как будто ждал, обрадовался, назвал – сынком. Как ты думаешь, зачем я пришёл к нему? – Паша бросил суровый вопросительный взгляд на Игоря, но не дождался ответа. – Убить! Я ожесточённо избил его, прямо с порога, он был жалок, плакал, а я был зверем, которого он вырастил во мне. Когда он валялся на полу без признаков жизни, я остановился, но очень хотелось добить эту жалкую массу. Тогда он выжил, такие садисты живучие, после прожил ещё несколько лет. Больше не ходил к нему, даже на похороны. Когда узнал о его смерти – обрадовался, подумал – так тебе и надо.

Я окончил среднюю школу, художественную, и поступил в художественный институт, поселился в общежитии. Очень быстро прогноз воспитателя, что «моё место в тюрьме» сбылся. В детском доме я без промедлений занял «своё место», там меня все боялись. А вот в институте пришлось «за место» подраться. Я был настолько жесток, что люди после моих побоев оказывались в реанимации, у меня совсем не было страха, ничего и никого не боялся. Как правило, сам не обижал, но если видел, что кто-то кого-то обижает, меня было не остановить, становился зверем. После очередной драки меня закрыли в изоляторе. Бог спас от тюрьмы, моя жертва выжила и пожалела меня – не дав ход моему делу. Но моя неуправляемая жестокость на грани безумия оказалась лишь половиной беды, вторая беда было тихой, но ещё более страшной – я ненавидел людей. При знакомстве было всё хорошо, очаровывался, но проходило совсем немного времени, человек начинал меня раздражать, и это чувство переходило в ненависть. Каким бы ни был человек, что бы ни делал, я видел в его поступках и отношении ко мне только подвох, казалось, что он меня использует. Знаешь, сколько раз я был женат? Четыре. Все мои предыдущие браки длились максимум год, жёны убегали. Раньше у нас было два дома на участке – неспроста, в какой-то момент понимал, что меня «накрывает», – сразу отселялся от семьи. Людочка натерпелась, но пришло время, когда второй дом перестал спасать: не мог выносить, если в окно видел, что они ходят по двору, – выбегал и орал. Единственное, чем я отличался от отца, никогда не ударил ни одной женщины, морально убивал их. Наблюдая, как отец бьёт маму, дал себе слово, что женщину не трону пальцем.

Если честно, раньше тебя тоже ненавидел, говорил: «Мерзота, а не врач!» И ко всем так относился. Не мог справиться с собой, не знал – куда себя деть. Не скрывал своей ненависти к жене, детям, но ты никогда бы не узнал моего настоящего отношения к себе. Перед посторонними людьми, тем более – заказчиками, я был ангел, что бы ни происходило в тот момент внутри меня. «Ненавистник» во мне был способен удерживать себя, когда понимал, что человек платит деньги, – никаких претензий. А в семье все знали, что со мной творится. У меня никогда не было друзей, потому что, как только начинали завязываться отношения, человек для меня становился «мерзотой». Спасала высокая работоспособность, я выигрывал гранты из тщеславия, не мог допустить, чтобы кто-то получил больше меня или хороший заказ. Вспоминая прошлое, понимаю, что находился в аду и затащил в него свою семью.

Четыре года назад Люда сказала, что второй дом уже не спасает, приняла решение – разойтись. Тогда мне порекомендовали обратиться в Агентство. Обратился, рассказал всё честно, через пару дней получил письмо с названием «Реабилитация детства».

Предложение:

1. Закончить все дела и провести год в полной изоляции на нашей территории.

2. Ничего нельзя (выходить, звонить, писать…). Год жизни по нашим правилам.

3. Покинуть изоляцию можно будет в случае смерти, других причин нет.

4. Цена заоблачная <…>, предоплата 100 %.

5. Результат – 100 %.

Ничего не понял, что за предложение, о чём идёт речь, смутил каждый пункт, но мне не дали ни одного комментария. Сказали: «Либо принимаешь, либо нет». Я принял, подписал контракт, заплатил выставленную сумму, в течение месяца закончил все дела, и в назначенный день за мной приехали.

Стёкла в машине были тонированные, поэтому не имел понятия, куда меня везут. Ехали долго, у меня забрали всё: часы, телефон, ремни, вещи. Привезли поздним вечером в загородный дом, провели по тёмному коридору, ничего не видел, и закрыли в комнате. Когда дверь закрылась снаружи, в комнате загорелся мягкий тёплый свет. Это была детская комната для мальчика, стояла детская кроватка, но большого размера, с натянутыми погремушками, кресло-качалка, столик, диванчик, вся мебель была большая, но в детском стиле и ярких красках. В комнате было уютно, комфортно. Я подумал, приведут ребёнка, который здесь живёт. Детей я не любил, своих просто терпел. Присел на диванчик в форме машинки и осмотрелся, заметил, что окна нарисованные, их нет на самом деле. Через какое-то время в динамик услышал приятный женский голос: «Здравствуй, Пашенька, говорит твоя мама». Потом мужской: «Здравствуй, сынок, – это твой папа!» Меня передёрнуло при слове «папа», не помню, чтобы называл это животное папой. Женский голос продолжал: «Сегодня ты родился на свет, мы очень счастливы, что ты появился в нашей жизни, ты запланированный и долгожданный ребёнок. Тебе один день от роду, ты ещё не способен за собой ухаживать самостоятельно, мы позаботимся о тебе. Ты находишься в своей комнате, в ней ты будешь жить какое– то время, пока не вырастешь из игрушек. Сейчас папа зайдёт к тебе, переоденет и накормит, а я присоединюсь позже. В нашей семье все живут по правилам. Твои правила на ближайшее время: ты не умеешь разговаривать, можешь произносить только отдельные звуки, плакать, смеяться, гулить, но месяц ты будешь молчать. Первые дни ты проведёшь в памперсах, и если будешь хорошо себя вести, то снимем их. Я люблю тебя, сынок!» У меня волосы встали дыбом. Открылась дверь, и зашёл пожилой мужчина, он улыбался. В руках держал детскую одежду большого размера, присел рядом со мной и сказал: «Здравствуй, сынок, я твой папа и буду с тобой всегда». Он погладил меня по плечу, поцеловал в голову и стал снимать одежду. Я убрал его руку от своей рубашки и сказал: «Я сам». «Пашенька, тебе нельзя разговаривать», – произнёс он, поднялся и вышел из комнаты. Через пару минут в динамик сказали всё то же самое, только другими словами. Меня начало всё это злить. Дверь открылась, мужчина вернулся, подошёл ко мне, присел, поцеловал в голову. Надел на меня рубашку, которую я снял ранее, потом раздел догола, начал надевать памперс. Я возмутился, он молча взял все вещи и пошёл к двери, тут я понял, что они получат своё, и остановил его. Он всё равно вышел, и женщина сказала, что я не могу говорить, могу произносить разные звуки, но нельзя произносить слова. В комнате не было туалета и ванной, значит, у меня не было вариантов, кроме памперсов. Голос сказал: «Пашенька, ты младенец, мы твои родители и будем заботиться о тебе. Сейчас папа наденет памперс и покормит тебя». Открылась дверь, зашёл «мой папа» и надел на меня огромный памперс, протёр лицо, руки влажными салфетками и нарядил меня в детскую распашонку и штанишки, не хватало только чепчика. Усадил меня за стол, разукрашенный детскими фигурками, и покормил из ложечки, приговаривая, какой я красивый и хороший мальчик. Потом проводил в кроватку, дал мне бутылочку с натянутой соской, с компотом, накрыл одеялом, погладил по голове и пожелал спокойной ночи. Вышел из комнаты, свет медленно погас, на потолке загорелось ночное звёздное небо. Это была замечательная детская комната, у меня такой никогда не было. В ней было очень спокойно и уютно. Женский голос сказал: «Спокойной ночи, сынок! Утром будем купаться и играть. Если ты произнесёшь хоть одно слово, то месяц молчания начнётся со следующего дня». Она рассказала мне сказку, без сказки или интересной истории я теперь никогда не засыпал. Мне всё нравилось, кроме – памперса и молчания. Первую ночь я спал крепко, проснулся оттого, что хочу в туалет, а памперс снял под одеялом, не собирался в нём спать. Сел на кровати, погремушки загремели, хотел крикнуть, но не стал, подумал, что надо сделать, и захныкал. Голос сразу спросил: «Что такое, сынок, что случилось?» Я прижал руки между ног и услышал рекомендацию: «Ты должен сходить в памперс, ты малыш, все младенцы ходят под себя». Пришлось надеть памперс и помочиться в него. Открылась дверь, и вошёл «папа», сказал: «Кто у нас пописал? Наш малыш пописал!» Переодел памперс, накрыл одеялом и ушёл. Я заснул, проснулся, когда выспался. На нарисованных окнах был другой рисунок, голос не заставил себя долго ждать: «Доброе утро, наш мальчик, сейчас будем купаться!» В комнату зашёл «папа» и поднял меня с кровати, проявлял нежность и заботу. Я молчал, не хотел нарушать правила, но понимал, что меня надолго не хватит, скоро побью этого мужика и разнесу всё в щепки. В комнате была замаскированная дверь, она открылась как шкаф-купе, и мы зашли в ванную комнату. После того как я сел в ванну с тёплой водой, «отец» закинул туда резиновые игрушки, начал играть и рассказывать мне – это уточка, это ёжик. Он играл с ними и радовался как ребёнок. У меня было впечатление, что нахожусь в сумасшедшем доме. Он помыл меня вехоткой, пошоркал спину, тело, вымыл голову, вытер полотенцем, надел памперс и чистую детскую одежду с изображением Микки-Мауса. Разговаривал нежно, ласково, но женщины я так пока и не видел. Покормил меня, потом мы играли, вернее, он играл, читал мне сказки и не реагировал на моё плохое настроение и неприятие всего. После обеда во мне закипела злость, играть с уточкой и рыбкой – точно не подписывался. Мужчина сказал, что маленькие дети должны быть весёлые и добрые, положил меня спать и ушёл. Я заснул. Когда захотел в туалет, не думая сходил в памперс. Ванна и туалет были закрыты, сам дверь не мог открыть, всё было на автоматике. Самое ужасное: по-большому мне тоже надо было ходить в памперс, после «отец» снимал его и мыл меня щёткой над биде. В памперсе я проходил чуть больше недели, как только стал спокойно относиться к нему, мне его сняли и открыли в комнате туалет.