Текст книги "Ее королевское пророчество"

Глава 13
Казнь на площади перемен

Никакие силы с той памятной ночи не могли убедить Уну в безрассудности принятого ею решения. Сколько Анри ни пытался разговаривать с девушкой, просил, умолял, предлагал хотя бы подумать о других возможностях донесения до народа ее важного видения, та, как упрямая ослица, оставалась непреклонной.

Внешне она тоже с тех пор переменилась почти до неузнаваемости. Не было уже той неугомонной болтушки, веселой и неунывающей, смех не слетал, как прежде, с ее поджатых в тонкую линию губ, а заветные ямочки и вовсе перестали появляться на бледных щеках травницы. Все чаще она уходила глубоко в себя, стала молчаливой и даже угрюмой. Теперь Уна опасалась лишний раз покидать свой дом, всюду мерещились ей подозрительные шорохи, шаги и преследователи.

– Я боюсь не успеть рассказать то, что видела, – однажды призналась она Анри, когда в очередной раз он заметил ее нервозность. – Нельзя допустить, чтобы меня поймали местные охотники! – запальчиво проговорила она. – Это должно случиться в столице. Лишь так я окажусь на Главной площади – перед людьми, перед королевской семьей…

– Тогда чего ты медлишь?! – зло перебил ее Анри и почти тотчас же устыдился собственных слов. – Прости, Уна. Худо мне. Не вижу я смысла в жизни без тебя, – понуро опустил голову юноша. – Возьми и меня с собой, – Анри сглотнул тяжелый ком, подступивший к горлу, – на Главную площадь.

– Чего это ты удумал? – Хорошенькое личико девушки исказила злая гримаса. – И думать не смей! Не для того я на казнь иду, чтоб другие маги руки опускали! Я хочу, чтоб такие, как мы, изгоями не жили, не убегали в леса, да в другие места глухие! Чтобы матери за детей своих не боялись! Твоя жизнь только начинается, тебе в этом мире место под солнцем отвоевывать! А ты уже сейчас сдаться хочешь?!

Анри слушал гневную речь своей возлюбленной и с удивлением отмечал, что не чувствует ни грамма стыда за свою слабость. Не нужен ему этот мир, если в нем не будет Уны. Не интересен и все тут. И бороться ему за него не хочется. Лишь тоска в душе ноющая, едкая, лишь пустота от предстоящей разлуки.

– Прости, – еще раз обронил он и отвернулся.

Уна подошла сзади, обняла, прижалась к его напряженной спине, зашептала еле слышно:

– Это ты прости меня, Анри. Что оставляю тебя… вот так. Да только нет у меня другого выхода и быть не может. Когда-нибудь ты поймешь.

Он мотал головой зло и яростно, не соглашался с тем, что сможет когда-то принять и понять такое решение, сжимал кулаки до боли в костяшках, всеми силами пытаясь не расплакаться. И все же не утерпел, всхлипнул громко и жалостно, вытирая кулаком брызнувшие слезы.

– Поплачь, любимый, – шептала Уна, прижимаясь к нему все крепче. – Лучше сейчас прими эту боль. А то потом нельзя будет, не к месту. Ты ведь придешь со мной попрощаться?

Анри замер, оцепенел, словно разом кто-то вышиб дух из его тела.

– Нет, Уна. И не проси меня о таком. Не смогу я, – хрипло проговорил он.

Она больше не просила и не настаивала.

А он знал, что все-таки придет…

Дни сменяли друг друга беспокойные и напряженные. Уна пока оставалась дома, и, возвращаясь из леса, куда Анри отлучался все чаще, каждый раз он не знал, что ждет его за дверью. Очень скоро молодой маг понял, что ожидание беды может быть ничуть не легче, чем сама беда.

– Я послала весточку своему давнему другу, – однажды призналась травница. – И теперь жду от него ответа.

– Какому еще другу? – с ревнивыми нотками в голосе спросил Анри.

– Его зовут Алистар. Мое видение касается и его тоже.

– А что, если этого Алистара уже и в живых-то нет? – как можно равнодушнее отозвался парень. Сердце его меж тем забилось быстро и почти радостно.

Вот бы и правда она не смогла разыскать его!

– Нет, он жив. Я чувствую, – задумчиво ответила Уна, теребя край своего цветастого платья. – Подожду еще несколько дней.

Анри промолчал, но его душа ликовала. Несколько дней можно не думать о плохом, а просто жить и наслаждаться жизнью, как раньше! Завтра же он отправится на луг и соберет самый красивый букет для своей мятной девочки!

Но на следующий день Уна исчезла.

Весть о том, что охотникам удалось поймать редкий экземпляр среди магов, облетела почти всю страну за считаные часы. Анри без труда выяснил день и время предстоящей казни, даже в деревнях передавали эту новость из уст в уста, смаковали и выдумывали все новые подробности.

Ранним утром, когда город еще спал сном младенца, Анри отправился на Главную площадь, чтобы последний раз взглянуть в прекрасные глаза своей любимой.

Он шел уверенно, широкими шагами, с высоко поднятой головой. Если на пути и встречался встрепенувшийся ото сна стражник, то тому и в голову не могло прийти, что перед ним маг. Анри беспрепятственно добрался до своей цели, огляделся вокруг. Площадь была пуста, но уже скоро сюда потянется народ, любопытные зеваки, да и королевская семья тоже пожалует. На помост тяжелой поступью взойдет палач, равнодушно блеснет глазами сквозь узкие щели в своей черной маске.

Пусть боги смилуются, и его топор сегодня будет наточен как следует.

Вон там, чуть поодаль, расположатся король со своей королевой и, наверное, будут глядеть на разворачивающееся пред ними действо со скучающим видом. Все это Анри столь живо представил в своей голове, что невольно вздрогнул от омерзения.

Нет, он должен выдержать и никак не выказать своих чувств. Ради Уны. Она должна чувствовать его поддержку.

Анри отошел подальше, заприметив на окраине старую рассохшуюся телегу. Сел на землю, прислонился спиной к колесу и неожиданно для себя задремал.

А проснулся от гула голосов и яркого солнца, бившего в закрытые глаза. День словно в насмешку выдался теплым и погожим. Анри поспешил встать и смешаться с толпой. Ни к чему привлекать к себе лишнее внимание.

Вскоре народу на площади набилось столько, что и яблоку негде было упасть. Люди толкались, стремясь отвоевать местечко получше, перекидывались репликами и шутками, от которых у Анри кровь стыла в жилах, а волосы, кажется, шевелились вовсе не от ветра.

Столько злости, столько ненависти к человеку, который не сделал им ничего дурного! К девушке! И лишь потому, что она не такая, как они!

Он был частью этой толпы и чувствовал исходящее от нее нетерпение. Но вот что-то переменилось, голоса смолкли, и с высоты своего роста он увидел, что прибыла королевская карета.

Король был уже немолод. Анри не без удовольствия отметил и его обрюзгший живот, и блестящую лысину. Королева, если и была в молодости красавицей, то сейчас в это верилось с трудом. Она была маленького роста и при этом этакая пампушка без талии, с явно наметившимся вторым подбородком. Позади них Анри с удивлением разглядел еще одну фигуру. Мальчишка не более чем четырнадцати лет от роду был тонок, словно спичка, и бледен, как поганка.

– Гляди-ка, кум! Принца с собой притащили, – хохотнул рядом стоящий мужик с бородой своему спутнику. – Видать, придется сегодня штанишки ему застирывать.

– Вот нелюди! – не поддержал веселья второй мужчина. – На кой ему такие страсти? Почитай, ребенок еще!

Он что-то еще недовольно пробормотал себе под нос, но Анри уже не расслышал. Все его внимание было приковано к помосту, на который медленно и осторожно теперь ступала та, что на веки вечные отпечаталась в его болезненно сжавшемся сердце.

Уна стояла на помосте босая, в свободном белом платье, легко колыхающемся на ветру. Темные волосы рассыпаны по плечам, на шее венок из вербены.

Красивая, словно невеста.

Повисшая тишина была странной и непривычной. Вот скрипнула доска под тяжелым сапогом палача, кто-то робко кашлянул. Кажется, молодой принц.

Приговоренная к казни девушка смотрела куда-то поверх голов и устремленных на нее взглядов.

Собиралась ли с мыслями? Жалела ли о содеянном?

Анри впился в ее лицо широко раскрытыми глазами, сожалея, что не обладает такой силой, чтоб донести до Уны свои мысли.

Погляди, моя девочка! Я здесь, я пришел!

– Начинайте, – услышал он вдруг небрежно брошенное слово, слетевшее с толстых губ королевы. Несмотря на теплую погоду, та куталась в свою накидку и, видимо, желала поскорее вернуться под крышу кареты.

Народ тут же пришел в движение, загудел, как если бы сбросил морок от прекрасного видения.

Взгляд Уны беспокойно заметался по сторонам. Анри почти физически ощутил исходящие от нее волны паники.

– Последнее слово! – выдохнула она, пытаясь перекричать толпу.

Палач бросил вопрошающий взгляд на правителя, но король и в этот раз оказался безучастным к происходящему. Взор его был прикован к профилю сына, стоящего по правую руку от него.

– Начинайте, – снова повторила королева, теряя терпение.

Анри почувствовал, как земля уходит из-под его ног.

О боги! Все напрасно!

Но тут стоящий с края мужчина, который все это время увлеченно жевал большое красное яблоко, неожиданно громко выкрикнул:

– Пускай говорит! Уж больно девка красивая. – Он размахнулся и запустил в Уну огрызок от съеденного яблока. Она вздрогнула и встретилась взглядом со своим обидчиком.

Толпа одобрительно заулюлюкала, предвкушая развлечение, кто-то несколько раз пронзительно свистнул.

А Уна стояла и… улыбалась. Открыто и светло, будто все, что происходило вокруг, никоим образом ее не касалось. Было видно, что в этот миг она совсем перестала бояться. Губы приоткрылись, и Анри легко прочитал по ним одно-единственное слово: «Спасибо».

Силясь понять, что происходит, молодой маг заметил и еще одну перемену. Король наконец-то обратил свой взор на приговоренную девушку, заинтересованно подался вперед.

– Говори. Я разрешаю, – пробасил он своим низким голосом.

Анри тут же припомнил, что, по слухам, король всегда был падок на молоденьких девушек и в свое время слыл жутким ловеласом. Обиженно фыркнувшая со своего места королева подтвердила правильность его размышлений.

– Отчего вы хотите казнить меня? – громко спросила Уна, обращаясь сразу ко всем присутствующим.

– Ты же маг! Приказ короля! Ты проклята богами! – вразнобой крикнули несколько особо рьяных представителей.

– Да, я маг, – подтвердила девушка. – А король и его потомки издревле считаются избранными богами, не так ли?

– Девочка, перед смертью тебе захотелось поговорить о прописных истинах? – усмехнулся король, масленым взглядом скользя по ладной фигурке девушки.

– Через семь лет ваш сын Грэди женится, – игнорируя насмешку короля, продолжила травница. – Долгое время он и его супруга будут ждать детей, но лишь спустя тринадцать лет родится долгожданный первенец.

Анри заметил, что слова Уны теперь звучат в полной тишине. Смех, свист и улюлюканье прекратились. Народ внимательно слушал девушку.

– Это будет девочка, – между тем продолжала она. – Славная и милая. А еще через шесть лет родится и вторая. – Уна развернулась к королю, пристально глядя в его ставшие настороженными глаза. – Это будут ваши внучки, – вкрадчиво произнесла она. – Ваши потомки, ваша кровь. Избранные богами, не так ли? Но как же тогда объяснить тот факт, что обе они… будут магами?!!

Толпа ахнула и взревела подобно раскату грома.

– Что за вздор ты несешь?! – Король подскочил с места, готовый сию секунду самостоятельно привести приговор в исполнение.

– Я видела это в своем видении! И так будет! В точности, как я сказала.

Уна смотрела на бушующую толпу, гордо расправив спину и плечи, грудь ее часто и беспокойно вздымалась под тоненьким платьем.

– Эту площадь однажды назовут иначе. Площадь Перемен. И они уже начались!

– Убейте эту проклятую сейчас же! – взвизгнула раскрасневшаяся от волнения королева.

Палач шагнул к девушке, силой надавил на хрупкие плечи, одним рывком опуская ту на колени. Последнее, что увидел Анри, прежде чем закрыть глаза, был яркий отблеск от хорошо заточенного топора, взметнувшегося над тонкой оголенной шеей.

– Все, что вы только что слышали, мои верноподданные, не что иное, как клевета! – Король вышел вперед, призывая толпу к смирению.

– А что, если правда? Вдруг девка не врет? – Это выкрикнул тот же мужчина, что метнул в Уну огрызок. Он был очень высок, широк в плечах и имел пышные усы, залихватски подкрученные вверх.

– Я не стану делать исключений ни для одного мага! – отчеканил король. – Каждого ждет одна и та же участь.

– Это уже не вам придется решать! – выкрикнул из толпы еще один смельчак.

– Сын! – Король вытянул руку в сторону принца, приглашая того приблизиться. – Скажи своим будущим верноподданным, как ты поступишь, если то, что тут несла эта безумная, окажется правдой? Боги не допустят этого, но все же!

Мальчик вышел вперед на шатающихся ногах, бледный и подавленный от пережитого ужаса и смятения.

– Я, наследный принц Грэди Инганнаморте, – начал он говорить слабым, еле слышным голосом, – будущий правитель королевства Бриаль…

– Громче! – прорычал его отец, больно толкнув в спину.

– Я поступлю так, – громко произнес молодой принц, чувствуя подступающую к горлу тошноту, – как велит мне долг!

– Эй, рыжий! А ну-ка, подожди!

Анри увидел спешно шагающего за ним здоровяка с усами.

– Что вам от меня нужно? – настороженно спросил он, на всякий случай отодвигаясь на безопасное расстояние.

– Уна перед смертью просила позаботиться о тебе. – Мужчина протянул широкую ладонь парню и крепко сжал его руку.

– Вы Алистар? – пришло к Анри запоздалое понимание. Брошенный огрызок, улыбка Уны, ее «спасибо». – Стало быть, вы помогли ей сегодня?

– Я лишь обозначил свое присутствие. Ей нужно было понять, что она не одна.

Анри понуро опустил голову под тяжестью своих мыслей.

– Тебя она тоже чувствовала, не сомневайся, – неожиданно подбодрил его Алистар.

Анри благодарно кивнул своему новому знакомому и тут же решил прояснить еще одну фразу, брошенную Уной накануне:

– А вас-то каким образом касается то, что было сказано на площади?

Мужчина прищурил глаза, задумчиво подкрутил усы.

– Да как бы тебе сказать, чтобы ты поверил? – усмехнулся он.

– Если вы друг Уны, то не станете лгать, – уверенно заявил молодой маг.

– Видишь ли, девочки, что родятся в королевской семье, – снова усмехнулся Алистар, – будут моими прапраправнучатыми племянницами.

Глава 14
Седьмой муж

Историю о казни Уны и ее пророчестве Морриган слышала не единожды. Впервые ей рассказал об этом дядя Алистар. Затем много позже, когда главный советник стал ей близким другом, это сделал и сам Анри. Конечно, по накалу эмоций в итоге она услышала две совершенно разные истории – сухие факты от дяди против полного любви, нежности и боли рассказа от советника.

Долгое время после казни Анри сокрушался о том, что Уна скрыла главную, по его мнению, суть пророчества.

– Почему она сделала это за двадцать лет до события?!! Двадцать лет! У нас с ней было еще столько времени!

– Зерно сомнений, которое посеяла Уна, должно было дать хорошие крепкие всходы, а не слабые ростки, – философски рассудил тогда Алистар. – На это требовалось время. Она все сделала правильно. Молчание и промедление – каждодневный риск, который она не могла себе позволить. Не суди ее, парень.

Такое самопожертвование незнакомой девушки во благо народа не могло не найти отклика и в душе королевы. Морриган часто думала о ней как о сильной личности, на которую ей хотелось бы быть похожей. Тем более удивительным было осознавать тот факт, что кто-то задолго до ее появления на свет смог увидеть и предсказать рождение в королевской семье двух девочек-магов. Ее самой и Эрин.

Эрин.

Морриган была абсолютно не готова к вопросу Бьянки, касающемуся старшей сестры. Впрочем, быть к этому готовой она не сможет никогда. В последнее время она вообще стала чересчур ранимой, все сложнее оставаться спокойной и хладнокровной, все труднее сдерживать рвущиеся наружу эмоции.

И немалую роль в этом сыграл Леон.

Морриган снова мысленно вернулась к последнему заседанию Совета, где ценой невероятных усилий ей удалось внешне остаться невозмутимой на провокацию Барта.

Нет, она не забыла, что замужем.

И да, пока что это проблема на пути к новому замужеству.

Но если учесть тот факт, что ее нынешний муж, кстати сказать, уже седьмой по счету, был и остается для Морриган никем, то не такая уж это проблема для решения поистине важных для государства вопросов.

Триста лет назад Бриаль был маленьким королевством, каких было очень много.

Свержение семьи Инганнаморте с престола привело к тому, что власть фактически оказалась в руках шайки разбойников, которые и сами растерялись от столь неожиданно свалившейся на них ответственности. В связи с этим дела в государстве быстро пришли в упадок, причем повсеместно. Голод, разруха и беззаконие отныне царили в Бриале, безропотно плывущем по течению, несшему страну в полнейшую неизвестность.

Вернувшаяся к власти Морриган столкнулась с проблемой не только внутренней политики, но и внешней. Правители соседних королевств шарахались от нее как от прокаженной. Она была женщиной, она была магом, она считалась давно умершей, как и все остальные члены ее семьи. Все эти факты играли исключительно против молодой королевы, но уступать свою страну кому бы то ни было она больше не собиралась.

Решение неожиданно пришло с юга. Бриаль граничил с крохотным королевством, которое вот-вот должны были поработить более расторопные соседи. Явившийся к Морриган южанин-правитель предложил ей заключить брачный союз с его сыном и тем самым объединить два государства в одно.

– Вы слишком юны, и у вас совсем нет опыта правления, – горячо убеждал ее заграничный гость. – И, конечно, не ваша вина, что трагедия, случившаяся с вашей семьей, привела к такому положению вещей. Но если мы объединим наши королевства, то раздвинем границы, сможем надежно укрепить их и дать достойный отпор вражеским нападкам. К тому же, – неожиданно добавил тот елейным голосом, – магические силы, которые есть у вас, дорогая королева, и ваших подданных, надолго отпугнут наших противников.

– Вы хотели сказать, ваших противников, – поправила Морриган, глядя на этого прохвоста с высоты своего пьедестала. – Пока что я вижу выгоду только для вашего королевства и ничего для своего. На Бриаль никто не покушается.

– Это лишь вопрос времени! – В голосе южанина прорезались злые нотки. – Вы для всех остальных будто кость в горле! Расправятся с нами и примутся за вас!

– Осторожнее, дорогой сосед. Куда делось ваше дружелюбие?

Морриган спустилась с пьедестала, медленно обошла вокруг разъяренного мужчины, заинтересованно разглядывая его со всех сторон.

– А ваш сын… На кого он похож? Он красив?

Вопрос королевы явно выбил почву из-под ног у незадачливого правителя. Тем не менее он поспешил заверить:

– О да! Красив и горяч, как все южане! О таком муже мечтает каждая прелестница вроде вас. – На сомнительном комплименте Морриган хмыкнула и обожгла мужчину колючим взглядом своих темных глаз.

– Пожалуй, я приму ваше предложение, – заявила она, величественно возвращаясь на свой трон.

На лице гостя расплылась довольная улыбка. Морриган так и видела, как он мысленно потирает свои ставшие потными от волнения ладошки.

– Но не спешите радоваться, – мгновенно осадила его королева. – Это будет брак исключительно на моих условиях.

С тех пор Морриган становилась супругой семь раз, и ровно в семь раз увеличилась территория королевства Бриаль.

Ее условия были просты – Морриган Инганнаморте вовсе не свадебный трофей, она была, есть и останется королевой в своем государстве. А все желающие, ищущие защиты и покровительства, могут присоединиться к ней и ее королевству.

Первый муж королевы и вправду оказался хорош собой до невозможности. Юное сердце молоденькой девушки, которой тогда была Морриган, каждый раз при виде новоиспеченного супруга трепетало в груди, словно маленькая птичка.

Любовь к Леону в тот миг показалась ей наваждением, не более. К тому же маг был далеко, они давно не виделись, и ноющая тоска по несбывшейся мечте заметно поутихла. Бродерик же был ее законным супругом, и Морриган решила, что сможет обрести с ним свое личное счастье.

Некоторое время она и правда была счастлива. Молодой мужчина оказался одновременно нежен и неутомим в постели. Он обучал неискушенную в любовных играх девушку премудростям любви, с удовольствием делясь с ней своим опытом.

Вскоре же Морриган осознала, что упомянутый опыт ее дражайший супруг приобретал не только на супружеском ложе, но и за его пределами. Слава ловеласа потянулась за Бродериком тошнотворным шлейфом спустя каких-то три месяца после свадьбы. Слухи и сомнения не давали Морриган, как раньше, наслаждаться семейным счастьем.

Ночь, когда она лично застала супруга спящим в объятиях другой женщины, стала для нее освобождением.

Убедившись в том, что этот человек более не стоит ее слез и даже внимания, королева приказала влить яд прямо в распахнутый от удивления рот предателя.

Второго мужа Морриган игнорировала со дня появления того во дворце. Впрочем, как и третьего. Ей больше не хотелось ни любви, ни разочарований. Да и Леон, будь он неладен, снова вернулся в ее жизнь, окончательно закрепив за собой место фаворита в ее измученном сердце.

Четвертый супруг неожиданно возомнил себя мудрым стратегом и предпринял попытку убить королеву. Он был прилюдно обвинен в измене и повешен на площади, которую, как предрекала Уна, Морриган и правда переименовала в площадь Перемен.

Пятый муж оказался уже в летах, он тихо и мирно скончался всего через пару лет после свадьбы, и королева его совсем не помнила.

А вот с шестым снова случился казус. Морриган долгое время не решалась пойти на этот брак. Претендент на ее руку был человеком скользким и хитрым, но предлагаемые им земли были столь богаты и плодородны, что, в конце концов, она уступила.

Несколько лет спустя Морриган пришлось подавлять созданное стараниями вероломного супруга подполье, члены которого регулярно совершали нападения на магов.

За отсутствием прямых доказательств, указывающих на организатора, жизнь шестого мужа королевы внезапно оборвалась из-за несчастного случая…

Седьмой муж Морриган отличался от всех предыдущих хотя бы тем, что за ним она отправилась сама.

Так случилось, что стремительно прирастающее территорией королевство не могло не стать объектом изнурительных попыток завоевания. Войны велись часто и подолгу, а последняя оказалась особенно ожесточенной.

Морриган интересовало восточное королевство по той причине, что оно располагалось вдоль всего морского побережья, и, таким образом, подобраться к нему с тыла было весьма затруднительно. Кроме того, королева планировала со временем перенести поближе к морю и свою резиденцию.

Нельзя сказать, что восточные соседи встретили незваную гостью радушно.

– Нашему мальчику будет лишь шестнадцать! Он еще слишком молод для брака! – распалялась королева-мать, заслоняя собой чересчур худого и бледного принца.

– Очень скоро вы поймете, что этот союз неизбежен, – устало парировала Морриган. – Сейчас я предлагаю вам защиту и покровительство, но что вы будете делать, если Бриаль падет? Прятаться будет уже не за кого.

– Ваши обвинения звучат оскорбительно, – подал голос молчавший до этого король. Морриган знала его как интеллигентного и вежливого правителя, но сейчас ей было не до реверансов. – Это не наша война, и мы не желаем в нее вступать.

– Что ж, поговорим лет через пять, – сердито взметнула подолом королева, намереваясь покинуть несговорчивых соседей.

– Я согласен! – вдруг воскликнул молодой принц, удивив не столько Морриган, сколько своих испуганно ахнувших родителей. – Как только мне исполнится восемнадцать, я почту за честь стать вашим супругом, – произнес он, торжественно опускаясь на одно колено.

– Буду ждать с нетерпением, мой дорогой принц, – лучезарно улыбнулась королева, ласково погладив по щеке порозовевшего от смущения мальчика.

Сейчас Регану уже за шестьдесят, он располнел, а его лицо покрылось сеточкой неглубоких морщин. Король живет в левом крыле дворца, и Морриган видит его разве что по большим праздникам.

Их свадьба состоялась в день совершеннолетия принца, как он и обещал королеве. Надо признать, многие черты характера последнего из ее супругов импонировали Морриган. Несмотря на свой юный возраст и худобу, он сразу же вызвался возглавлять военный гарнизон почти в самом эпицентре сражений. Морриган не возражала против столь безрассудного решения, все, что ей было нужно на тот момент от Регана, она уже получила.

Через пять лет, когда Бриаль наконец-то обрел долгожданный мир, король вернулся живым и здоровым, немало удивив тем самым свою супругу.

Морриган помнила, как, восседая на троне и принимая поздравления об окончании войны, неожиданно обратила свой взор на красивого широкоплечего мужчину, двигающегося с какой-то львиной грацией между многочисленными гостями. Многих он был выше на целую голову, но как будто не замечал своего превосходства. Вот он нагнулся и легко подхватил прямо на лету кружевной платок одной из придворных дам. Морриган была готова поклясться, что та уронила его нарочно. Все эти ужимки из арсенала местных кокеток были ей хорошо знакомы.

– Кто это? – спросила она у рядом стоящего советника иностранных дел.

– Интересуетесь? – Дойл проследил за ее взглядом и, задавая свой вопрос, смешно поиграл бровями.

– Перестань, – легонько стукнула его королева веером. – Ты выставляешь себя на посмешище.

– Я? – ничуть не притворно удивился Ламонт. – Скорее уж это вы, ваше величество, выглядите комично. Ведь это не кто иной, как ваш законный супруг!

Регана и правда было не узнать. Морриган не знала никого другого, кому бы слово «возмужал» подходило настолько точно.

Вскоре она также нашла своего супруга интересным человеком, умным собеседником и галантным кавалером. Он всегда был вежлив, обходителен, осыпал Морриган комплиментами, часто и с удовольствием делал изысканные подарки. На балах, коих после войны стало превеликое множество, он всегда вставал в пару только со своей супругой, умело вел ее в танцах и, казалось, не замечал ничего и никого вокруг.

Темные глаза Регана обволакивали и утягивали Морриган в другое измерение, сердце королевы снова забилось одновременно радостно и болезненно.

Может быть, я наконец буду счастлива? С тобой?

– Разрешите мне прийти в ваши покои сегодня вечером? – словно подслушав мысли королевы, спросил мужчина дрогнувшим от волнения голосом.

– Разрешаю, – выдохнула она, боясь передумать.

Морриган прождала своего супруга до глубокой ночи.

Но Реган так и не пришел.

Не явился он и под утро, когда невыспавшаяся, злая и униженная королева отправилась в его покои с личным визитом.

Испуганно шарахнувшаяся в сторону служанка заплетающимся языком сообщила, что король после бала так и не вернулся к себе.

– Проследите, чтобы отныне покои короля располагались в другой части дворца, – бросила Морриган через плечо главному советнику, как всегда, оказавшемуся рядом.

– Разрешите мне объясниться, – услышала она позади торопливый и запыхавшийся голос.

А вот и загулявший муж легок на помине.

– Я задам лишь один вопрос. Где вы были этой ночью? – Взгляд Морриган тяжело отпечатался на почти ставшем любимом лице.

– К сожалению, я не могу ответить вам, – замялся король. – Но это было дело чрезвычайной важности! Я люблю вас, Морриган! Верьте мне! – Он поймал ее руку, осыпая тонкие пальцы поцелуями.

– Мне больше нечего вам сказать, – отнимая руку, решительно заявила королева.

За все последующие годы она и правда не сказала Регану ни единого слова.