Текст книги "Двойные игры адвоката"

Катя брела по улице, уже не обращая внимания на холодные потоки воды, низвергаемые разбушевавшейся стихией с небес. Редкие огни проезжающих мимо машин слепили ее, из-под колес били фонтаны воды. Оглядевшись по сторонам на одном из перекрестков, женщина поняла, что ушла довольно далеко от дома. В квартале от нее находился дом, где жила подруга Светка. Катя даже остановилась от изумления. Кстати, а почему она не вспомнила о ней раньше? Конечно, характер у подружки – не сахар, но она примет ее по-любому, разве что начнет, как всегда, ругать за бесхребетность и поносить Аркадия. Мысль о том, что Светлана всегда предупреждала ее, каким двуличным и ненадежным является ее супруг, только укрепила Катю в решении обратиться за помощью именно к университетской подруге.

Перед знакомым подъездом Екатерина немного замешкалась. Подруга была женщиной свободной и редкую ночь проводила в одиночестве. Вот и сейчас она могла находиться в постели с очередным любовником. Как они воспримут неожиданное ночное вторжение? Но порыв ветра едва ли не силой толкнул Серебровскую к двери. Она вошла в подъезд, дрожа от холода и утешая себя тем, что никогда не злоупотребляла гостеприимством Светланы…

Глава 19

Светка оказалась дома. Она была несказанно удивлена визиту подруги, но пустила ее в квартиру, не задав ни единого вопроса. Стоя в ярком свете ламп, Екатерина Серебровская являла собой жалкое зрелище. Промокшая до нитки, в грязном платье и раскисших от воды туфлях, она была похожа на беженку, рассчитывающую получить у прохожих мелочь. Дождь ручейками стекал по ее волосам и лицу, струился по рукам и ногам. На полу в прихожей мигом образовалась лужица.

– Бог ты мой, Катя! – проговорила Светлана, отступая в сторону. – На кого ты похожа? Как тебя сюда занесло?

Сама Светлана, несмотря на позднее (или раннее) время, а часы на стене показывали половину пятого, была при полном параде. В шелковой блузе цвета вина и узкой, обтягивающей бедра юбке, она выглядела так, словно только что пришла из ночного клуба. Возле порога были небрежно сброшены туфли на шпильках.

– Я, наверное, не вовремя, – с вымученной улыбкой проговорила Катя. – Но мне больше не к кому обратиться.

– Не говори ерунды! – оборвала ее Светлана. – Ты же знаешь, что на меня можно рассчитывать. Что у тебя стряслось?

Катя судорожно сглотнула.

– Аркадий… Он попытался меня убить.

Светлана охнула, но, будучи особой деятельной, быстро переключилась на другие насущные дела.

– Расскажешь потом, а сейчас – шагом марш в ванную, сбрасывай одежду и под горячий душ. Шампунь на полке, махровый халат на крючке.

Катя подчинилась. В тепле прихожей ее пробирала дрожь, зубы стучали. Она едва не падала от усталости и перенапряжения. Горячая ванна ей будет кстати. Отдохнув и приведя себя в порядок, она подумает, что делать дальше. Света наверняка поможет ей советом. На первое время она может остаться здесь, если, разумеется, подруга не будет возражать. Катя была готова стать для Светки домработницей: мыть, готовить и стирать в обмен на кров и пищу.

Серебровская прошла в ванную комнату и сбросила на розовый мраморный пол мокрое платье и белье. Она включила кран с горячей водой, закрыла пробкой слив и в предвкушении наслаждения шагнула в ванну. Света на секундочку заглянула к ней и, убедившись, что у подруги все в порядке, исчезла за дверью. Катя подставляла ладони под струю воды, ловила ее пригоршнями, обливала грудь и плечи, стремясь быстрее согреться. Пробыв в ванной около получаса, он почувствовала себя намного лучше. Во всяком случае, дрожь ей больше не докучала, руки и ноги согрелись. Она вышла к Светлане в халате и с полотенцем на мокрых волосах. Та провела ее на кухню.

Оказавшись в небольшом, но уютном помещении, Катя с любопытством оглядывала обстановку. Она и не помнила, когда была у Светы в последний раз. Подруги предпочитали встречаться на нейтральной территории: в кафе, в парке. Домой к Серебровским Света приходила редко из-за Аркадия, а к себе Катюшу не звала, поскольку домоседкой не была, готовить не любила, а из продуктов держала дома только алкогольный бар и так, кое-что на закуску: конфеты, крекеры, сыр. И сейчас, поставив на стол пузатую бутылку коньяка и вазочку «Мишек», Светка сказала:

– Давай, подруга, рассказывай, что у тебя там стряслось.

Она плеснула Кате в бокал коньяку, а себе налила только на донышко. Катя хотела было запротестовать, но Светлана резко осекла ее:

– Тебе нужно. От стресса.

Катя повиновалась. К удивлению, коньяк не обжег горло, а прошелся по ее нутру мягко-мягко, окутав теплом и развязав язык. Она начала свой рассказ и потихоньку поведала подружке все свои невзгоды: посетовала на странности поведения Аркадия в последнее время, рассказала о злоключениях того вечера, когда тайком подслушала его телефонный разговор, о джипе на парковке и водителе-преступнике. Наконец, перешла к событиям сегодняшней ночи: к разговору с Аркадием, выпитому снотворному и о его договоренности с сообщником что-то сделать с ней, пока она спит.

– Ну что ты обо всем этом думаешь? – спросила она.

Света внимательно слушала рассказ, не прерывая его вопросами. И, несмотря на собственное взволнованное состояние, Катя не могла не заметить, как нервно подруга воспринимает ее исповедь. Она даже не притронулась к коньяку. Грудь под шелковой блузой вздымалась, словно Света с трудом сдерживала негодование. Определенно, она сейчас сядет на своего любимого конька и начнет говорить, что неоднократно предупреждала и что такой конец ее взаимоотношений с супругом вполне закономерен.

– Ты зря вмешала сюда Дубровскую, – произнесла она наконец. – Дело слишком деликатное, чтобы привлекать сюда посторонних. Почему сразу не пришла ко мне?

– Извини, Светка. Я думала, у тебя своих забот полно. Ты-то как думаешь, за что он меня так? Чем я ему мешала? Где я перешла ему дорогу?

Светка мрачно посмотрела на нее.

– Не помнишь наш разговор? Я ведь тебя предупреждала. Не провоцируй его, не загоняй в тупик.

– Какой тупик? О чем ты? – изумилась Катя.

– Как о чем? О вашем разводе, конечно. Ты помнишь, как он предлагал тебе отступное – квартиру, содержание? А ты еще уперлась: не дам, мол, развода, и точка! Ты ведь понимала, что загоняешь его в угол, оставляешь без штанов. Видимо, ты просто не оставила ему выбора.

– Что за чушь, Светка?! – возмутилась Катя. – Это когда было-то? Ведь после этого у нас все наладилось! Он вернулся ко мне, старался загладить вину. Мы гуляли с ним, как молодожены, по гостям да по театрам. Все же хорошо было!

– Значит, это была только видимость. Он специально затаился, хитростью тебя решил взять.

Катя смотрела на нее во все глаза. Удивительно, как ей это самой в голову не пришло! Ведь ей еще тогда все казалось очень подозрительным. Резкие перемены настроения – от жесткого требования развода до романтических чудачеств, на которые прагматик Серебровский вряд ли был способен.

– Господи, что делать-то? – охнула она, зажав голову руками. – Может, в полицию обратиться?

– Какая полиция? – урезонила ее подруга. – Беги куда глаза глядят. Оставь ты ему все барахло, хоть цела будешь. У тебя кишка тонка с ним бодаться.

– Да разве ж я тогда из-за имущества с ним торг вела! – Она подняла на подругу страдающий взгляд. – Светка, я же любила его! Я отпускать его не хотела!

– Ну и что, любишь до сих пор? – уничтожила ее взглядом рыжая бестия.

Катя уронила голову на руки и мотала ею из стороны в сторону.

– Да гори оно огнем, все его имущество! – проговорила она, чувствуя, как злые слезы уже текут по ее щекам. – Пусть уходит. Я подпишу все бумаги, которые приносил мне старик Грановский, его адвокат.

Вероломство Аркадия стало для нее сильным потрясением. Но до визита к подруге Катя как-то не задумывалась о причинах столь страшного поступка. Возможно, в глубине души она надеялась, что все произошедшие события были только чудовищной мистификацией, каким-то удивительным совпадением фактов. Пройдет совсем немного времени, и все разъяснится, станет на свои места. Ведь Аркадию, если разобраться, совсем не нужна ее смерть. Они живут не в Средние века. Существуют цивилизованные способы разрешать противоречия. Но Светка, даром что юрист, моментально поняла, что вся эта история – не бред и не вымысел, а страшная реальность, в основе которой лежит человеческая алчность. Как говорится, «ничего личного, только бизнес». Когда перед Аркадием встала дилемма – потерять бизнес или же его сохранить, убрав перед этим со своего пути строптивую жену, он не моргнув глазом пожертвовал ею. У нее в голове не укладывалось, как такое вообще могло с ней случиться. Подобные вещи она видела разве что в кино. Но там на месте организатора преступления всегда оказывался какой-нибудь негодяй, отъявленный мерзавец, а не красивый интеллигентный мужчина с высшим образованием и хорошими манерами. Было время, когда он женился на ней по любви, много лет делил с ней постель. Она едва не родила от него ребенка. Он смеялся с ней, целовал ее, занимался с ней любовью, говорил ей комплименты, восторгался ее стряпней, дарил подарки. А потом просто взял и нанял человека, который должен был ее убить. Если бы она знала, на что он способен, то, разумеется, не стала бы цепляться за их отношения. Его следовало отпустить. От него нужно было бежать без оглядки. Жаль, что она поняла это слишком поздно.

– Найди способ сообщить ему, что ты согласна на развод, – дала совет Светка. – Только не суй ты нос в эти его дела с сообщником! Не ровен час, они решат, что ты слишком много знаешь. Приди к нему в банк, туда, где он явно тебя не тронет, и скажи, что согласна отпустить его на прежних условиях.

– Прийти к нему в банк? – оторопела Катя. – Светка, ты ополоумела! Я ни за что на свете не соглашусь встретиться с ним! Я никогда не пойду к нему! Неужели ты не поняла, через что мне пришлось пройти?!

– Не кричи, дурочка, – примирительно сказала ей Светлана. – Если ты позволишь, я возьму переговоры на себя.

– Ты шутишь?

– Нисколько. Мы же подруги.

Кате на раздумье хватило нескольких мгновений.

– Я не могу принять от тебя такую жертву! Это слишком опасно!

– Ничуть. Я же не делю с ним имущество. К тому же не может же он пустить в расход и тебя, и меня, и, судя по всему, эту твою Дубровскую.

Катя задумалась.

– Знаешь, может, в этом что-то есть. Но давай обсудим это позже. У меня просто нет сил. Да и тебе завтра на работу.

– Хорошо, – легко согласилась Светка. – Позже так позже. Я постелю тебе в гостиной, на диване. Можешь идти, я принесу тебе ночную рубашку.

Катя вяло кивнула. Она сейчас могла заснуть даже на коврике в прихожей.

– Кстати, а как Аркадий объяснил, почему он не встречается с той женщиной? Ну с той, ради которой он хотел тебя оставить? – спросила Света на полпути.

– Якобы у них все кончено.

– А! А ты ее так и не видела?

– Нет, – покачала головой Катя. Она вспомнила, что рассчитывала увидеть ту женщину в джипе Аркадия. Но, видимо, встретиться им было не суждено.

– Ну да ладно. Иди, располагайся, – сказала Светка и удалилась в спальню.

Катя зашла в небольшую гостиную, центральную часть которой занимал угловой кожаный диван. У стены стояли шкафы с хрусталем и книгами. Ее внимание привлекла большая фотография в нарядной рамке. Ее выставили на обозрение. Видимо, хозяйке она была дорога. Два человека. Мужчина и женщина. Красивая пара. Мужчина обнимал женщину за талию, а она смотрела на него с обожанием. Женщиной была, конечно, Светлана. Ну а мужчину трудно было не узнать. Им был Аркадий…

Казалось, прошли тысячелетия, ушли в прошлое целые эпохи, сменились поколения людей. Катя превратилась в монумент. Она стояла, неотрывно глядя, как смеются, наслаждаясь обществом друг друга, самые близкие в ее жизни люди – муж Аркадий и подружка Света. Эти двое счастливчиков на фото не случайно оказались вместе. Достаточно было посмотреть в глаза им обоим, увидеть, как крепко, по-хозяйски, обнимает Светланину талию Аркадий, как охотно отдается в его руки Светлана, чтобы понять: этих двоих соединил не случай, они связаны воедино уже давно. Пара резвилась на берегу моря, и пейзаж был определенно заморский, с белым песком, пальмами и изумрудной кромкой воды. Пока глаза Катюши жадно впитывали в себя буйство красок и страстей, запечатленных на фото, мир вокруг нее стал черно-белым, безмолвным. Исчез незамысловатый интерьер Светкиной квартиры, затих шум дождя за окном, перестали болеть ее натруженные ноги. Казалось, она вообще умерла, сохранив при этом возможность созерцать бесстыдную картину чужого счастья.

Катя не услышала, как в комнату с подушкой в руках вошла Светка. Она встала за ее спиной, как безмолвный страж. И сразу поняла, в чем дело.

– Ну вот, теперь ты все знаешь, – сказала она спокойно, даже не пытаясь, как принято в подобных случаях, пускаться в путаные объяснения, твердить что-то о совпадениях и недоразумениях, со слезами на глазах виниться.

От звука ее голоса тишина в ушах Катюши разбилась на тысячи мелких осколков, и каждый осколок вонзился ей в сердце.

Она обернулась и взглянула в глаза подруги. Светка отнюдь не выглядела виноватой.

– Что не делается – все к лучшему, – философски изрекла она, присаживаясь на диван. – Все равно рано или поздно ты бы обо всем узнала.

– Аркадий и ты… – Катя мотнула головой в сторону фотографии. – Вы… как давно… вместе?

Она не была уверена, что точно сформулировала вопрос. Но Светка поняла ее правильно.

– Тебя интересует, как долго это у нас с Аркадием? Дай-ка подумать… – Она замолчала, выдерживая продолжительную паузу. – Ну как сказать? Боюсь, для него это любовь всей жизни.

Было в ее спокойном тоне что-то фальшивое, неискреннее, как она сама. Казалось, ее распирает дикая радость от того, что таилось в ее сердце многие годы. Она сбросила маску доброжелательности и обнажила оскал хищницы.

Перемена была столь разительна, что Катю передернуло.

– Но это не может быть правдой, – проговорила она. – Вы же с Аркадием ненавидели друг друга. Вы… никогда не ладили… как кошка с собакой.

Светка зло усмехнулась.

– «Мы ненавидели друг друга. Мы не ладили», – передразнила она. – Мисс «душевная простота» считает, что наша любовь с Аркадием не может быть правдой!

Катя смотрела на нее во все глаза, зачарованная, испуганная; на губах Светланы блуждала странная улыбка, коверкающая прекрасную форму рта и делающая ее подругу старше, некрасивее, злее.

– А ты считаешь, что у Аркадия могла быть любовь с тобой? – Она рассмеялась. – Ты неуклюжая, некрасивая тетка, которая годится ему разве что в домработницы. Что ты знаешь о жизни? Что ты знаешь о мужчинах? Ты думаешь, Аркадий когда-нибудь любил тебя?

– Но он женился на мне, – возразила Катя. Ей было жутко. По коже полз мороз.

– «Он женился на ней»! – истерично выкрикнула Светлана. – Конечно, женился! Но только ради того, чтобы досадить мне! Не представляю, о чем он там думал, когда увидел тебя в свадебном платье рядом с собой. Ведь он спал и видел меня с собою рядом, рука об руку! Меня во главе свадебного стола! Ты просто заняла мое место. Кто ты такая? Да все друзья смеялись у тебя за спиной, когда приходили к вам после этого вашего драгоценного медового месяца! Любой, у кого были глаза, видел, что ты ему не пара!

– Не хочу слушать тебя, – проговорила Катя. – Ничего не хочу знать.

Она стояла беспомощная, не зная, что делать. Все это было нереально и дико.

– Света, я, пожалуй, пойду. – Она сделала шаг в сторону двери, но подруга опередила ее. Она схватила ее за руку и стиснула, как в клещах.

– Нет, ты никуда не пойдешь! – крикнула она, толкая Катю на диван. – Ты никуда не уйдешь, пока мы не поговорим.

Резко повернувшись, она вышла из гостиной в прихожую. Что она делала там, Катя не знала. Она сидела на диване в махровом халате, испуганно поджав под себя ноги. Подружка возвратилась через минуту. В руках у нее был ключ. Она показала его своей заложнице, а затем демонстративно положила в боковой карман.

– Ты никуда не выйдешь отсюда без моего разрешения, – произнесла она жестко. – Я слишком долго ждала, чтобы позволить тебе сейчас так просто уйти. Ты выслушаешь меня, даже если мне для этого придется тебя связать. Поэтому запасись терпением. Разговор будет долгим…

Глава 20

Аркадий сразу выделил среди студенток самую симпатичную девушку Светлану. В принципе, в толпе безликих девиц в синих спецовках она была как жар-птица среди куриц. Яркая, уверенная в себе, даже немного наглая, она понравилась ему с первого взгляда. Обычный, ничем не примечательный парень на его месте спасовал бы. Но Серебровский был уверен в себе. Такая штучка ему вполне по зубам. Они составят отличную пару.

Он подкатил к ней сразу же, после первого рабочего дня, как только девчонки пестрой стайкой слетели с крыльца. Светлана вышла позднее. У него захватило дух, когда он увидел, как она спускается по лестнице, а за плечами буйным огнем блестят, переливаются рыжие волосы.

– Привет! – сказал он, преградив ей дорогу.

– Мы, кажется, уже виделись, – заметила она, предприняв попытку обойти его. Но Аркадий был не таков, чтобы позволить ей уйти так просто. Он сделал шаг и опять оказался у нее на пути.

– Это был не я, а мой двойник, моя тень, – сказал он, улыбаясь. – Сейчас я настоящий, ты можешь меня коснуться, если не веришь. Вот тут у меня находится сердце, и ты знаешь, оно мне подсказывает, что мы с тобой как-то связаны в будущем…

– Ты что, можешь предсказывать будущее? – с насмешкой спросила Света.

– Мадам, я могу все! – пафосно воскликнул Аркадий. – Какой отрезок времени вас интересует?

– Лет через десять. – Она солнечно улыбалась.

Он сделал вид, что погружается в глубокие размышления.

– Десять, девять… пять… три… один. О, что я вижу! Прекрасная девушка склоняется надо мной. Ее волосы щекочут мне лицо. Кстати, ты хочешь знать, какого они цвета? Не вопрос. Они огненно-рыжие, как сполохи костра. Она смотрит на меня своими изумрудными глазами, открывает прелестный рот и…

Раздался оглушительный сигнал клаксона. Аркадий вздрогнул и оглянулся. Неподалеку от них притормозил автомобиль. На водительском месте сидел молодой мужчина в малиновом пиджаке и темных очках. Во рту он небрежно катал зубочистку. Через опущенное стекло доносилась громкая музыка. Это был типичный представитель племени «братков», которых в 90-е можно было встретить на улицах любого города. Молодые, крутые, с коротко стриженными затылками, они гоняли по улицам на «восьмерках», «девятках», а некоторые могли похвастаться даже подержанной иномаркой. «Малиновый пиджак» имел в этом смысле вполне приличное авто – плоское и длинное, отливающее цветом морской волны. Этого было достаточно для того, чтобы ощутить себя хозяином жизни. И теперь он, переместив очки на голову, нахально рассматривал Светку и Аркадия. Зубочистка у него во рту двигалась в такт движению мощного подбородка.

Аркадий почувствовал, что его ладони стали влажными. Если этот тип положил глаз на Светку, то ему придется либо вмешаться, либо потерять ее навсегда. Девушки любят смелых и безбашенных. Маменькины сынки и вялые интеллигентные мальчики не в чести. Но Аркадий представлял себе, чем может обернуться для него соперничество с «малиновым пиджаком».

Его мозг еще не успел завершить расчет, как поступить, когда Света, лучезарно улыбнувшись, двинулась в сторону автомобиля. Походкой манекенщицы она обошла машину и уселась на переднее сиденье. Из окна на тротуар полетела зубочистка. Пара поцеловалась. Авто тронулось с места. «Бритый затылок» бросил тяжелый взгляд на Аркадия, затем повернулся к спутнице, видимо, интересуясь, что это за тип. Но ни его вопроса, ни ее ответа Серебровский не услышал. Музыка и рев мотора заглушили смех и голоса. Аркадий остался стоять как завороженный, глядя, как тает в потоке машин бирюзовое «Вольво», унося с собой огненную девушку-мечту…

На следующий день он проснулся с твердым намерением выбросить из головы рыжеволосую бестию. По здравом размышлении он решил, что его влечение к ней нужно придушить в самом зародыше, пока он не натворил глупостей. «Стрелки», «разборки» – это были слова не из его лексикона. Общение со Светкой могло обойтись ему слишком дорого. Надо ли было создавать себе трудности, чтобы потом героически преодолевать их?

Но когда в толпе девчонок он опять встретил Светку, его решимость не иметь с ней дел несколько поколебалась. Она была чертовски хороша! У него даже дух захватило, когда она, встряхнув огненной гривой волос, потянулась, как кошка, промурлыкав что-то типа:

– Ох, девчонки, как работать-то не хочется! Верите, всю ночь не спала…

Филологини глянули на нее неодобрительно и поджали губы. Только одна девушка, кажется, ее звали Катюша, понимающе улыбнулась в ответ. Аркадий, живо представив, чем занимались всю ночь «малиновый пиджак» и Светлана, почувствовал ощутимый укол ревности. Весь день, орудуя шпателем, Серебровский пытался настроиться на философский лад и думать о чем угодно, только не о Светлане. Но когда после обеда она прошла мимо, нарочито задев его локтем, со словами: «Как жизнь, бригадир?», он едва не растерял остатки самообладания, пробормотав что-то типа: «Все путем». Дальше он уже не работал, а откровенно халтурил, за что получил нагоняй от Потапыча. Прораб отчитал его за испорченную стену, а Аркадий не нашел подходящих слов, чтобы ему ответить. Он чувствовал себя каким-то вялым, апатичным. Это состояние его раздражало, выводило из себя. Он привык чувствовать себя победителем, а не побежденным. Тип на бирюзовой машине отнял у него мечту. Значит, он, Аркадий Серебровский, будущий блестящий финансист, должен отойти в сторону, оставить надежды на завоевание понравившейся ему девушки? Покорно признать свое поражение?

На следующий день Светлана сама подошла к нему после рабочей смены.

– Ну что же ты, ясновидец, так и не расскажешь мне, что там произойдет с нами через десять лет? – Ее зеленые глаза смеялись. Она играла с ним, как кошка с мышью.

– А это тебе интересно? – спросил он неприязненно. – Судя по всему, ты свое будущее видишь с каким-нибудь криминальным отморозком типа того, который встречал тебя после работы.

– Ух ты! А ты что, меня ревнуешь? – Светка игриво повела плечом.

– Не фантазируй! Просто не люблю, когда девушки играют на два фронта.

– Что, интересно, ты имеешь в виду, когда говоришь про два фронта? То, что после работы меня встречал мой двоюродный брат, еще ни о чем не говорит.

– Ну конечно, двоюродный брат! – фыркнул Аркадий. Девчонка, видимо, держала его за идиота.

– Представь себе. И он никакой не отморозок, а, между прочим, врач-травматолог.

Ох, вот оно как! Такой и покалечит, и починит.

– Я немного старомоден и не понимаю, зачем целовать кузена, – сказал он, ругая себя за бесхарактерность. Чего ради он вообще затеял этот разговор? Рыжая нахалка вообразит, что он ее ревнует. Хотя, положа руку на сердце, вел он себя как обманутый муж, учинивший допрос с пристрастием жене, вернувшейся домой на чужой машине.

– Он поцеловал меня в щеку, – уточнила Светка. – Так, между прочим, делают некоторые родственники, да и друзья при встрече.

– Да мне вообще нет разницы, как ты привыкла вести себя со своей родней, – произнес он с нарочитым безразличием.

Светка улыбнулась. Он ни на йоту не смог ее обмануть.

Странно, но нелепые объяснения девчонки улучшили настроение Аркадия. Они вместе вышли из университета, и ее на этот раз никто не встречал. Молодые люди прошлись по проспекту, заглянули в кафе, где Серебровский спустил все наличные на кофе и мороженое. Где уж ему было тягаться с богатым кузеном! Родители его, люди правильные и небогатые, не могли позволить себе баловать сына.

На следующий день в университет он летел как на крыльях. Хорошо, что Светка не знала, сколько времени он провел утром, приводя себя в порядок! Из одежды выбрал джинсы и новую рубашку поло, купленную по случаю у фарцовщиков. Конечно, глупо было наряжаться для работы в стройотряде, но Светка того стоила. Он рассчитывал, что вечером поведет ее в кино. Для ресторана у него не было средств.

Нечаянные взгляды молодых девушек заряжали его адреналином. Он выглядел как молодой греческий бог и знал это. Специально перед выходом прорепетировал перед зеркалом свою фирменную улыбку. Аркадий знал, какое сногсшибательное впечатление она производит на женщин – усталая, немного циничная улыбка молодого мужчины, много уже чего повидавшего в своей жизни. Здесь важно было не переборщить по части цинизма, чтобы его не сочли негодяем. К легкой улыбке полагался еще и взгляд, манящий, обволакивающий, обезоруживающий. Таким образом, в то июльское утро Аркадий ощущал, что нет крепости, которую он не мог бы взять. Первым делом он подошел к Светлане и, приобняв ее за талию, поцеловал в щеку. Та немедленно отреагировала.

– Ты что, с ума сошел?

– Ничуть, – улыбнулся он своей фирменной улыбкой. – Так, между прочим, делают некоторые родственники и друзья при встрече.

Несмотря на то что он в точности повторил слова, сказанные Светланой накануне, она не рассмеялась и шутки не оценила.

– Мы пока не друзья.

Аркадий опешил. После вчерашнего вечера, включавшего прогулку и приятную беседу в ее обществе, он рассчитывал на более радушный прием. Но, остыв, он решил, что Света смущается подруг по стройотряду. Конечно, Серебровский видел, какое убийственное впечатление он производит на девчонок: как они смотрят на него, напропалую кокетничают с ним, отчаянно соперничают друг с другом за право сидеть с ним во время обеда за одним столом. Разумеется, такое положение вещей вполне устраивало Серебровского, подогревало его мужское самолюбие. Только Светка и еще одна девушка с русой косой, Катя Смолякова, не стремились излить на него свое обожание. Ну со Светкой все было ясно. Она сама была похожа на жар-птицу. А вот Катя была внешне ничем не примечательна, так себе, серединка на половинку. Обычная девушка, из достоинств которой можно было назвать лишь длинные пшеничные волосы да мягкий податливый характер. Хотя что касается последней опции, Аркадий сомневался, можно ли считать это достоинством. Девчонка, судя по всему, была застенчива, зажата, с кучей комплексов. Короче говоря, Серебровскому было недосуг разбираться в тонкостях ее душевной организации. Его взгляд был прикован лишь к огненной юристке. Но та не спешила объявлять себя его трофеем, и, как ни странно, Аркадий такое поведение понял и оценил. Он и сам был о себе высокого мнения, и Светлана была ему под стать – гордая, независимая, норовистая, как молодая необъезженная кобылица. Вечером они сходили в кино, и он решил, что дело в шляпе, стоит лишь не торопить события, щадить Светину гордость и не демонстрировать их отношения перед девчонками. Придет черед, Светка расслабится, и они перестанут прятаться от людей.

Но на следующий день ее забрал с работы уже не «браток» в малиновом пиджаке, а респектабельный мужчина средних лет. Он ездил на новеньком «Мерседесе» и предпочитал конспирацию. На глаза стройотрядовцам не лез, а скромно дожидался Светлану в тени раскидистых тополей.

– Ого! – восхитился Аркадий. – Круг родственников расширяется. Это наверняка твой дядя по материнской линии. Кстати, какие он болезни лечит?

– Уйди и не отсвечивай, – отрезала Светка и, нацепив на лицо самую очаровательную из своих улыбок, впорхнула птицей счастья в распахнутую дверь заморского автомобиля и была такова.

Серебровский был вне себя от негодования. За кого она его держит?! За мальчика-болвана, с которым можно провести свободный вечер, а потом свалить к владельцу очередной иномарки? Он был уже молодой мужчина, а не пацан-старшеклассник, которому вполне хватило бы похода в кино или кафе-мороженое. Чем он уступал «малиновому пиджаку» или застенчивому хозяину «Мерседеса»? Вряд ли Светка позволила бы себе водить их за нос так, как водила его.

Короче говоря, на следующий день он на правах бригадира отчитал ее за поздний выход на работу. Светка не осталась в долгу и довольно нахально ему ответила. И понеслось! Аркадий изводил ее критикой, придирался к ней на каждом шагу, благо найти повод было нетрудно. Светка работала спустя рукава, старалась как можно раньше слинять с работы. Она дерзила, опаздывала, придумывала этому сотни оправданий, ничуть не смущалась, когда ее уличали во лжи. Она подрывала его авторитет, доводила его до белого каления. Ее зеленые глаза смеялись, она бросала ему вызов: а ну-ка усмири меня! Его мужская природа бунтовала, впору было уже не в любви объясняться, а бороться с бесовкой, оберегая остатки самоуважения. А ночью Аркадия изводили сны, где он видел ее нагой, где она позволяла ему то, о чем он не мог и мечтать наяву. Утром он просыпался раздраженный, разочарованный, разбитый и шел на работу, где все повторялось вновь.

Однажды после смены, когда он вышел из университета, как обычно, в самом безрадостном расположении духа, она дожидалась его на улице.

– Ну что, Аркадий Александрович, тяжелый денек выдался? – спросила так, словно не было сегодня ни стычки, когда она назвала его дураком, ни ее демарша, когда она отказалась работать, заявив, что не шевельнет и пальцем, если ее не обеспечат новыми перчатками. У нее, видите ли, страдает маникюр! Словно все другие девочки находились в особых условиях.

Серебровский смотрел на нее, не зная, что лучше сделать – наорать на нее или же молча уйти, не удостоив ответом.

– Что, у твоего эскулапа сломался «Мерседес»? – буркнул он наконец, безо всякого, впрочем, интереса.

– Да нет, – улыбнулась она и пошла рядом, приноравливаясь к его шагу. – Мы же оба знаем, что мой знакомый – не эскулап. Врачи на таких машинах не ездят. Он важная шишка где-то в комитете по имуществу. «Мерседес» у него не сломался. Просто он на неделю уехал к жене и детям. Они отдыхают за городом.

Аркадий остановился.

– И ты так просто об этом говоришь? – поразился он.

– А что здесь такого? – удивилась она.

– Понятно, что! Жена, дети… Зачем тебе все это надо? Ты что, собралась за него замуж? Если так, то он дурачит тебя. Жену и детей он не бросит.

Она взяла его за руку и даже тихонько прижалась к его плечу. Зеленые глаза смеялись.

– Ты думаешь, он бросит меня? Нет, ты всерьез считаешь, что меня можно бросить?

Аркадий взглянул в смеющиеся глаза рыжей красотки, ощутил тепло ее прикосновения и понял, что судьба приготовила чиновнику по имуществу неслабое искушение.

– Если даже он женится, зачем тебе сдался этот бывший в употреблении урод? – спросил он. – Неужели ты в него влюблена?

– При чем тут любовь? Я уже любила… В пятом классе. Предмет моих мечтаний разделял мои чувства, и мы даже один раз сходили с ним в кино. Но потом мальчишки из класса объявили мне бойкот, а у него не хватило силы духа оказаться на моей стороне. Вот такой жизненный урок, чем иногда заканчивается любовь. Но теперь я взрослая девочка, которая привыкла все решать сама. Кто сказал, что чувство благодарности к человеку, который обеспечивает тебе достойную жизнь, стоит дешевле, чем любовь? Я – за трезвый расчет! Говорят, теперь это модно.