Текст книги "Подвижницы. Святые женщины нашего времени"

Божья казначея

Спасо-Евфросиниевский монастырь. Белоруссия. Полоцк. Автор снимка Uk-Kamelot.

Изящно одетая женщина наклонилась к девочке с тихим большеглазым личиком.

– Катишь, вот тебе деньги. Понимаю, что ты снова в монастырь пойдешь и, возможно, все там их оставишь. Мне и папе не жалко – знаем, что у сестер всегда есть какая-то нужда. Но ты уже большая девочка, учись деньги не только тратить, но и считать. Это важно для жизни, даже если ты будешь монахиней.

В детскую ладошку упали круглые лучики монет. Девочка сделала книксен, держа прямо спинку, потупила глаза и ответила:

– Мама, я сама буду зарабатывать деньги. Я очень хочу помогать другим.

– Вот и хорошо, – вздохнула женщина, – это добрые мысли. Вот только бы ты их не растратила, как эти монетки.

Большеглазой девочкой была будущая старица, блаженная монахиня Екатерина (Булынина). Даты жизни этой подвижницы неизвестны точно. Родилась она в конце девятнадцатого столетия в добропорядочной обеспеченной семье. Родители дали дочери лучшее образование. Однако с самого детства в ней заметна была странность: девочка раздавала все, что ей дарили. Это дитя обладало естественным, а не воспитанным равнодушием к материальным благам. И то было удивительно, как заметили родители, что девочке дарили больше, чем она раздавала.

– Настоящая сестра милосердия, – порой вздыхала мать, – что же, и такие Богу нужны.

Когда Кате исполнилось двадцать лет, она объявила о своем желании стать монахиней. Родители нехотя смирились и препятствий чинить не стали. Катя стала послушницей монастыря в честь Евфросинии Полоцкой.

– В ней всегда была эта склонность, – грустно сказал отец, представляя дочку в пышном платье невесты. Он уже хотел договориться о первом визите возможного жениха. Какая была бы партия! И отец налил себе рюмочку.

Монастырская жизнь для девушки из обеспеченной семьи – тяжелое испытание. Такой девушке приходится делать все, что делали за нее горничная и кухарка, да еще – для всех сестер. Монастырь – очень большая семья. Катя обладала хорошим здоровьем, была характером неспорливая, очень внимательная. Случается, что дети из обеспеченных семей оказываются выносливее детей крестьянских – так было и с Катей. Она радовалась богослужениям после тяжелых послушаний, так как богослужения все же дают немного отдыха телу, аккуратно исполняла молитвенное правило и очень хотела стать настоящей монахиней. Через некоторое время ее постригли в монашество с именем Екатерина. Блаженная очень почитала эту святую.

Вскоре определилось основное послушание Екатерины: она стала помощницей казначеи обители. Екатерина вспомнила слова мамы о деньгах: ведь они так быстро уходят, а каждый расход надо записать. Не раз вспомнишь из Евангелия, как уличенный в растрате помощник сократил долги своим должникам, чтобы они заступились за него перед хозяином. И еще вспомнишь, что хозяин наказал того раба, который требовал долг от своего раба. Значит, давать и прощать долги лучше, чем принимать дары.

С. М. Прокудин-Горский. Спасский монастырь в Полоцке. 1912.

Потом Екатерине дали еще одно послушание: исполнять обязанности келейницы у старицы Евлампии. Это была уже пожилая монахиня, считавшаяся прозорливой. Екатерина очень привязалась к старице Евлампии. Однажды келейница нашла свою старицу во встревоженном состоянии, почти в беспокойстве.

– Детка, готовься. Всем надо готовиться, будет вскоре очень холодно.

«Что такое матушка говорит, когда только-только потеплело?» – подумала Катя.

Слова старицы сбылись в октябре 1917 года. Вскоре закрыли и Полоцкую обитель. Екатерина вернулась домой, но и там было неспокойно. Родители ее теперь считались кулаками и подлежали раскулачиванию. Екатерине пришлось пережить первые большие скорби. Вместе со своей сестрой она уехала в Псков и стала искать там жилье. Подошел домик на Первомайской улице. В то время, когда жители сел и небольших городков получали комнаты в Москве с водопроводом и ванной, Екатерина поселилась в тесноватом жилище без всяких удобств. Неудобство жилья ее почти не тревожило. Монастырская жизнь продолжалась, таким образом, и вне монастыря.

Незадолго до войны в этом доме случился пожар, он сгорел почти полностью. Какое-то время сестры жили где придется, а в 1941 году были эвакуированы в Старый Изборск, где провели всю войну.

Духовные дары блаженной Екатерины замечены были давно. Возможно, первых посетителей, страдающих от бед, войны и болезней, старица начала принимать еще в Старом Изборске. В 1944 году, после изгнания немецких войск, блаженная с сестрой вернулись в Псков и сняли комнату в Завеличенском переулке, в доме № 4. Эта комната и стала местом паломничества тех, кто ждал помощи Божией. Старица, как обычно делают блаженные, говорила притчами, но скромно, подчеркивая только суть своего сообщения. К любой притче у нее было евангельское изречение. Часто человеку, находящемуся в смятении, предлагала читать Святое Евангелие. Человек узнавал в читаемом из Евангелия свой случай и порой плакал слезами покаяния. А порой то, что не понимал, прояснялось, и душа успокаивалась.

Муж Александры Петровны Васильевой, Степан Никитин, прошел войну. На фронте был ранен и контужен, что сказалось на его характере. От болей и недомогания Степан стал пить. Тяжело было фронтовику видеть, как изменился мир, который он отвоевал у врага. Непосильные требования к рабочим, бюрократия, насмешки. И над кем – над фронтовиком! Бурный и без вина характер Степана стал неукротимым. Вот как с таким жить?

Александра Петровна была верующей женщиной. Она знала, что Бог может изменить характер человека, слышала о таких случаях, но со Степаном этого не происходило. Как ни молилась Александра Петровна – Степан пил. Уже не раз предупреждали пьяницу, что уволят с работы. А ему все равно – да и море по колено. Степан стал бить Александру Петровну.

Блаженная Екатерина знала о том, что творится в семье Александры Петровны. Однажды старица, как из-под земли, выросла на пути женщины, когда та шла за молоком. И сделала знак остановиться. Сказала – как предупредила.

– Будут насмерть убивать, надо простить и помочь человеку.

И больше не произнесла ни слова. Как понять эти слова? Александра Петровна насторожилась. Что-то старица ей страшное предсказала. На другой день Степан Никитин вернулся с работы пьянющим. Снова грозили выгнать, он и принял положенное. Александра Петровна в сердцах сказала:

– Опять глаза налил! Так тебя точно с работы выгонят!

Вдруг Степан схватил железный совок и ударил жену по голове. Что дальше было – женщина не помнит. Очнулась она в больнице. Кто скорую вызвал – не знает. Как рассказали женщине, когда ее несли на носилках в больницу, Степан бежал за ними, рыдая, и кричал: «Не хотел я, нечаянно!» И потом долго сидел в приемном покое, ждал, чтобы пустили к жене в палату. Но Степана не пустили.

Врач и другие больные стали настраивать Александру Петровну против мужа. Говорили, чтобы она подала на него в суд, потому что такой буйный опасен, он может убить. Александра Петровна сначала согласилась, но отчего-то вспомнились ей слова старицы Екатерины: «Надо простить и помочь».

Рана заживала на удивление скоро. Как сказал доктор-хирург, эта рана могла быть смертельной. Еще бы один миллиметр – и убил бы Степан свою жену. Но Господь сохранил от такой беды. Пока Екатерина лежала в больнице, священнику Троицкого собора отцу Иоанну, будущему архимандриту, подали записочку о здравии Александры. Блаженная старица Екатерина тоже молилась у себя дома. Больная окончательно поправилась.

Выписалась из больницы, а домой идти страшно: там пьяный Степан. Александра Петровна несколько дней жила у знакомых. Решила подать в суд на Степана. Собралась было идти в милицию, чтобы узнать, как это делается. Однако на ее пути, возле калитки дома, снова возникла блаженная Екатерина. Подняла руку, позвала. Александра Петровна насторожилась, сердце затрепетало. Опять что-то матушка предсказала. И пошла на зов, ног под собой не чувствуя. Вошла в комнату, а там на раскрытом столе лежит Евангелие.

– Читай, – сказала старица.

– Не судите, да не судимы будете, ибо каким судом судите, таким будете судимы; и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить, – прочитала Александра Петровна.

Блаженная Екатерина улыбнулась и сказала ласково:

– Иди домой, уточка.

И показала рукой на окно. Александра Петровна, вслед за рукой, взглянула в окно: там несколько утиц идут, возвращаются домой. Ну точно – Александра Петровна. «Да, домой очень хочется», – подумалось женщине.

– Иди домой, – повторила старица, – и сегодня никуда больше не ходи.

А уже у калитки сказала просто, без притчи:

– Ты Степана прости.

Просто сказала, а Александре Петровне плакать захотелось.

– Люби прискорбность, люби притрудность, – напутствовала старица.

Карл Ютс Виндшлаг. Утки на пруду.

Скончалась блаженная монахиня Екатерина в конце пятидесятых годов, мирно и тихо, на руках келейницы Евдокии. При жизни блаженная писала духовные стихи.

 
Прошу вас, братия, сестрицы:
Храните веру до конца!
Не уклоняйте ваши лица
От Всемогущего Творца!
 
 
Молитесь горькими слезами,
Когда беда и скорбь гнетет.
Он уврачует ваши раны
И утешение пошлет.
 

Мать Серафима

Бобренев монастырь. Коломна. Автор снимка Д. Ометсинский.

Год, месяц и день рождения этой замечательной подвижницы неизвестны. Зато известно, что ее называли негласным казначеем Глинской пустыни, вновь открытой после Великой Отечественной войны. Так же известно, что она была келейницей сначала у митрополита Алтайского Макария (Невского), а потом у епископа Арсения (Жадановского), новомученика, который, возможно, и благословил Ольгу Серафимовну на путь юродства.

Почти всю свою довольно долгую жизнь блаженная работала в миру детской няней или воспитательницей в детских учреждениях. Скончалась Ольга Серафимовна в 1960 году. Могила ее и сейчас находится на Введенском кладбище в Москве. Рядом с простым деревянным крестом, на котором нет фотографии покойной, но зато есть металлический образок Серафима Саровского, стоит другой деревянный крест. Это могила родной сестры Ольги Серафимовны, Марии. По этим двум крестам довольно легко можно определить место погребения блаженной.

Происходила Ольга Серафимовна Дефендова из дворянской благочестивой семьи. Предок ее знал преподобного Серафима Саровского. Почитание этого святого Ольга переняла с детства, и имя для пострига для нее выбрано далеко не случайно: Ольга считала преподобного своим небесным покровителем, хотя на эту тему не особенно распространялась.

Ольга рано и точно смогла узнать Божию волю о себе. И Бог, видя такое доверие, сообщал подвижнице Свои тайны. Ольга Серафимовна была прозорлива и обладала даром читать в душах людей. Но все эти дары ничто перед тем даром любви к людям, которым венчается истинное подвижничество. Именно любовь к людям и делает человека богоподобным. Ольга Серафимовна себя не жалела ради других людей – достаточно почитать воспоминания о ней.

Жизнь Ольги Серафимовны во время революции и до конца Великой Отечественной войны вроде бы ничем особенным не примечательна, кроме того, что она была келейницей двух святых и к тому же детской няней. Сведений об этом периоде жизни блаженной немного.

Вид Глинской Рождество-Богородицкой общежительной пустыни с северной стороны.

Вот некоторые. Митрополит Макарий очень любил детей, и дети его любили. В Угрешской обители, где владыка жил последние годы, был детский приют. Дети готовили владыке подарки к празднику. Часто подарки эти состояли из еды, которую дети откладывали в особые коробочки и баночки. К праздникам эта еда пропадала и отвратительно пахла. Но владыка Макарий принимал и такие дары, утешая и благодаря детей. Ольга Серафимовна была неизменной участницей всех этих торжеств. Она тоже с теплотой относилась к «подаркам» детей.

Сохранилось очень мало сведений, как складывались отношения блаженной с атеистической властью, но, вероятно, и ей пришлось вынести немалые испытания, о которых она предпочитала молчать. Вскоре после окончания Великой Отечественной войны Ольга Серафимовна поселилась в Марьиной роще, в коммунальной квартире, вместе с тяжело больной сестрой Марией.

Это было время духовного расцвета подвижницы. Она совершала разные аскетические подвиги, миру, как правило, незаметные. Спала блаженная на полу, подстелив доху, в которой ходила зимою, а под голову клала полено. В шесть утра в квартире поднимался утренний шум: люди просыпались, готовили еду, собирались на службу. В комнате блаженной слышно было довольно громко говорящее радио «Маяк» с утренними новостями. А сама Ольга Серафимовна в это время коленопреклоненно молилась. Она настолько глубоко уходила в молитву, что не слышала ни слова из радиопередачи.

Днем блаженная странствовала по городу. Ведомая Божественным духом, она возникала там, где больше всего была нужна, и в то время, когда могла помочь людям. Блаженная почти весь день не вкушала пищи и не знала отдыха, но об этом люди, ее знавшие, почти не догадывались, как и о том, что она монахиня. Ее называли Ольгой Серафимовной, и только немногие священники, к которым блаженная приходила на исповедь, знали, что это мать Серафима.

Старцы Глинской пустыни называли Ольгу Серафимовну своим негласным казначеем. Каждый раз, появляясь в обители, которую очень любила, Ольга Серафимовна привозила значительные денежные суммы. Она никогда не рассказывала об их происхождении. Но ясно было, что сбор средств для обители – одно из ее постоянных занятий.

Многие московские священники знали блаженную и почитали в ней подлинную угодницу Божию. Отец Василий Серебренников оставил проникновенные воспоминания в своих записках, потом вошедших в книгу «Свеча Богу».

Однажды к Серебренниковым зашла хорошая знакомая Елена Васильевна. То была глубоко верующая душа, деятельная и сильная.

– Поедем, поедем, с каким человеком я тебя познакомлю! – напала она на Василия, по обыкновению расслабившегося от недомогания. Василий согласился, несмотря на плохое настроение. Он не ожидал от поездки ничего особенного, но пчела внутри довольно загудела. Может быть, от Бога эта поездка? Василий Николаевич доверял своей знакомой.

Елена Васильевна привезла Василия Николаевича в Марьину рощу, где жила блаженная. Оповестить о приезде нужно было, постучав в форточку. Постучали. Изнутри форточку открыла бледная-бледная рука и потом исчезла – вот мистика!

– Ольги Серафимовны нет дома. Но раз приехали – зайдем, – сказала Елена Васильевна.

В комнатенке было холодно. Сестра Ольги Серафимовны, Мария, лежала на кровати, закутавшись. Увидев гостей, присела и приветливо сказала:

– Заходите. А Оли нет дома, она будет только вечером.

Немного подождали, посидели, побеседовали с Марией Серафимовной. Вдруг дверь в комнату открылась и в проеме показалась улыбающаяся круглая голова. Мария в изумлении даже привстала на своей кровати:

– Ольга! Что же, ты вернулась?

– Да, вернулась, – ответила вошедшая. – Проехала семь остановок на трамвае и решила вернуться.

Затем сказала, повернувшись к Василию Николаевичу:

– Странно, я не приглашала к себе монахообразного батюшку.

«Где она видит монахообразного батюшку?» – подумалось Василию Николаевичу. Тогда мысль принять священство только-только у него появилась.

Елена Васильевна решила приготовить чай. Для того, чтобы в чайнике вскипятить воду, нужна растопленная печка. Василий Николаевич растопил печь. Хотя бы чаю напиться – на улице было уже довольно холодно. После короткой беседы, уже перед самым выходом, Ольга Серафимовна вдруг подошла к Василию Николаевичу и сложила руки, как будто просила ее благословить. Василий Николаевич изумился:

– Ольга Серафимовна, я мирянин, я не могу вас благословить!

Пока прощались, прошло некоторое время. И тут Ольга Серафимовна снова сложила руки: мол, благословите! Василий Николаевич снова отказался: нет, я мирянин! Но когда Ольга Серафимовна в третий раз подошла, так же сложив руки, он благословил ее.

Так Ольга Серафимовна стала духовным другом и помощницей Василия Николаевича. Как что непонятно или пришли сомнения – он спешил к Ольге Серафимовне. Когда шла полным ходом подготовка к экзаменам в духовную семинарию, Василий Николаевич в очередной раз приехал в Марьину рощу. Ольга Серафимовна была дома и встретила его отборной бранью, без грубости, но резко. Тогда был получен отказ митрополита Николая назначить Василия Николаевича священником. Однако вскоре скончался настоятель храма во имя Иоанна Воина, отец Косьма. Освободилось место штатного священника, и Василий Николаевич смог начать священническое служение.

– Ей о себе запрещено Богом рассказывать, – говаривал отец Василий.

Блаженная поддерживала его до самой своей кончины.

– Я готова была распяться за вас! – как-то сказала она ему. Отец Василий знал, что она слов на ветер не бросает.

Будучи монахиней, ведущей аскетический образ жизни, Ольга Серафимовна жизни в миру не презирала, а к людям была снисходительна, хотя порой обличала их слабости и страсти. Читая ее жизнеописание, как не вспомнить слова московского старца, святого праведного Алексия Мечева о «монастыре в миру»?

Таинственный монастырь

Святогорский монастырь. Украина.

Шум далекой стройки стихал ненадолго. Строительство Жигулевской ГЭС шло и днем, и ночью. Но когда наступала короткая тишина, на поверхность знаменитых гор выходила совсем другая, таинственная жизнь. В этой жизни не было ни времени, ни перемен власти, ни даже дня или ночи. Там был только Христос и его избранные служители и служительницы.

Еще толком не рассвело, а из сеней большого деревенского дома вышла женщина. В руках у нее было прикрытое полотнищем ведро. Месяц был ягодный – возможно, она отправилась на околицу дома за земляникой. Дорожка шла через старый густой яблоневый сад. Однако, углубившись в сад, женщина остановилась возле довольно большой кучи валежника, лежавшей под старой яблоней. Это сооружение напоминало огромный муравейник. И точно – в солнечных полосках лучей мелькали рыжие лесные труженики. Однако деревенский житель заметил бы, что валежник сложен человеком и нечто под собою скрывает. Так охотники скрывают ловушки на зверя.

Женщина слегка разгребла валежник, встав на колени. Открылся лаз, в который мог бы пролезть человек. Женщина скрылась в этом лазе. Внизу стояли две корзины с сушеными плодами и грибами. И еще через несколько шагов начинался коридор, в конце которого открывалось жерло пещеры. Женщина подошла к жерлу, достала из корзины пасхальный колокольчик и позвонила. Раз, два, три. Это был условный сигнал. Ответа на зов не последовало. Женщина постояла, подождала, но ответа не получила. Тогда она снова позвонила и, еще подождав, но не получив ответа, ушла. Вход в лаз, ведущий ко входу в пещеру, снова был прикрыт валежником, как будто и не трогали его. Женщина даже бросила пару горстей глинисто-известковой земли с сухими листьями на ветви, для маскировки.

Затем она вышла на околицу, на солнечный пригорок, и все же набрала земляники. Дома ее ожидала высокая статная хозяйка с внимательными темными глазами на чуточку скуластом лице. Она вышла с терраски навстречу.

– Ну, как сходила?

В ответ женщина грустно покачала головою.

– Слава Богу, – вздохнула хозяйка. – Иди, отдохни.

Женщина кивнула и удалилась, легкая, как тень. Хозяйкой дома была монахиня. Вокруг нее собралась православная община – все, что осталось от Владимиро-Вольской женской обители, да еще несколько сестер, пришедших после того, как обитель закрыли.

Вечером, за общей трапезой, матушка сказала:

– Не получили мы ответа от наших старцев. И община, и местные жители не раз пытались обычным образом с ними связаться, но старцы молчат. А как вы знаете, скоро то место, где расположена их обитель, уйдет под воду. Там откроется Волжское море. И теперь я не знаю, как нам молиться о наших старцах: как о живых или как об усопших. Однако имею надежду, что Господь сам, без нас, грешных, сообщил старцам о грядущей опасности, и они смогли уйти потайными ходами в другое место. Так что помолимся и отныне будем молиться о наших старцах как о живых, ибо у Бога все живы. Наша матушка Мария так пишет в письме к нам: молитесь о старцах, и они помолятся о вас.

Б. М. Кустодиев. Монахиня. 1920.

Сестры молча склонили головы в знак согласия. Вскоре одна из местных жительниц прибежала к дому матушки.

– Вода пошла. Скалы почти все затопило. Сестры смотрели издалека, как пещеры скрываются под водою.

Издавна берега Волги привлекали подвижников. Веселые зеленые горы, любующиеся на свое отражение в водах великой реки, изнутри полны тайными ходами, которые связывают многочисленные пещеры. В пористой известковой породе этих гор выдолбить коридор довольно просто, так что за несколько веков в горах образовалась целая система тайных ходов, о которой известно было многим, но которую знало совсем немного людей.

По одной из легенд, на Кашпирском руднике у города Сызрань скрыто было золото Стеньки Разина. Кашпирский (Касперовский) рудник был любим Разиным. Здесь он «кашу ел и пировал, никому покоя не давал».

Здесь же было явление чудотворной иконы Божией Матери «Касперовская», так что место это освящено явлением Пречистой и благословлено для познания небесной жизни в жизни земной. Многие подвижники выбрали именно это место для уединенной молитвы, они построили подземную лестницу к Господу. В окрестностях Саратова и Сызрани существовал не один подземный монастырь.

В 1892 году женская монашеская община в честь Владимирской иконы Пресвятой Богородицы по приказу церковных властей была реорганизована во Владимиро-Вольский женский монастырь. Примерно в то же время в эту женскую обитель пришла девушка Пелагея и стала послушницей. Ей было всего четырнадцать лет. Девушка отличалась поистине духовным разумом. Она могла бы называться старицей – у нее был дар духовного рассуждения. Такой дар, если верить святым отцам, дается от самого Бога. Пелагея излучала подлинно божественную любовь, которой она и сестры преодолевали усталость трудов и житейские неурядицы. Вскоре Пелагею постригли в рясофор, а затем и в мантию, с именем Арсения. Незадолго до революции мать Арсения стала игуменьей монастыря.

Икона Божией Матери «Касперская». Начало XVIII в. Германия. Реклингхаузен. Музей икон.

Духовником матери Арсении много лет был старец Ион, обитавший вместе с братией в одном из пещерных монастырей. Никто точно не знал, где именно располагается эта обитель, но где примерно – было известно. Одна из сестер случайно в зимнюю ночь увидела, как поднимается из земли дым. По случаю холода в пещерной церкви топили. Дым шел по длиннейшему, в несколько километров, дымоходу в другую часть скалы и выходил в лесу. Одно из жерл пещеры находилось в саду дома, где жила духовная дочь старца Иона, монахиня Мария. Она была связной между подземным миром подвижников и скорбным надземным миром. От нее подвижники получали пищу, письма и все прочее, что необходимо.

После войны на Волге построили ГЭС. Образовалось Волжское море. Местность, где жили подвижники, была затоплена.

Игуменья Арсения, по благословению Иона, сразу после Октябрьской революции поселилась в Загорске (ныне – город Сергиев Посад). Сестры, оставшиеся в Саратове, писали ей. У матери Арсении была с ними постоянная связь. Она знала о том, что местность, где был монастырь, затопило, и очень переживала. Возможно, что именно в Загорске мать Арсения приняла схиму с именем Мария, в честь Марии Магдалины. До самой своей кончины подвижница жила недалеко от святыни – Троице-Сергиевой лавры, которую открыли вскоре после Великой Отечественной войны.

Схиигумения Мария принимала всех страждущих, несмотря на вероисповедание. К ней приезжали не только православные, но и мусульмане, и иудеи. Какое бы ни было время года, матушка пела пасхальный тропарь «Христос воскресе!» По словам отца Александра Меня, особенно почитавшего подвижницу, этот тропарь стал ее знамением. В своей пасхальной радости схиигумения Мария напоминала ему преподобного Серафима Саровского. Отец Александр так вспоминает о ней:

– Подвижница и молитвенница, она была совершенно лишена черт ханжества, староверия и узости, которые нередко встречаются среди лиц ее звания. Всегда полная пасхальной радости, глубоко преданная воле Божией, ощущения близости духовного мира, она напоминала чем-то преподобного Серафима или Франциска Ассизского. Я тогда, в сороковые годы, считал ее подлинной святой. Она благословила меня (23 года назад) и на церковное служение, и на занятия Священным Писанием.

Благословение схиигумении Марии не было напрасным: отец Александр Мень стал ловцом человеческих душ и проводником их ко Христу.

Многие церковные деятели знали о подвижнице и порой благословляли на путешествие к ней – для просьбы о молитве и для духовной помощи. Есть множество свидетельств, что молитва этой подвижницы помогала людям избавиться от недугов, как физических, так и психических. Многих верующих молитва матери Марии охраняла в трудные годы гонений.

Женская Владимирская община продолжала существовать до самой кончины ее духовной матери. Жизнь в общине была строгая. Отличительной особенностью было частое чтение Священного Писания, особенно Евангелия и Деяний апостолов, а также Посланий. Великим постом сестры прочитывали все Четвероевангелие.

Скончалась схимонахиня Мария в 1961 году. Сохранились свидетельства, что молитва с верой на могиле подвижницы помогает в житейских трудностях.