Текст книги "Бабье царство"

– Я видела «Они сражались за Родину». Никулина и Бондарчука там не сразу узнала.

– Ведь это были не просто гениальные актёры, а бывшие фронтовики, только об этом почти никто не знал. Оказались полезны как на войне, так и в мирной жизни больших высот достигли – вот что их отличает от современных комнатных фантазёров. Умели не только воевать, но и жить, обустраивать мир для нормальной жизни в нём. Многие артисты того поколение прошли войну от и до, но они об этом не орали, как мы теперь от их имени орём, что кого-то там победили. Они видели оглушающий ужас войны, поэтому играют её удивительно тихо, потому что этот ужас всё равно не перекричать, да и «кричащего плохо слышно». Они всем своим видом несут пронзительную мысль, что войны быть не должно, что это такая катастрофа, которую нельзя допускать ни при каких условиях. Но современные киногерои только войной живут. Вытащи их оттуда – им и сказать о своём персонаже нечего, мигом превратятся в бесполезную тень, сразу видна их пустота. Я давно понял одно нехитрое правило: чем больше пустота, тем большую значительность она на себя нагнетает. Каждым своим жестом и эффектной позой стремятся показать, как это круто – воевать, а мирная жизнь – она для слабаков, стыдят этим зрителя и грузят подвигами: типа, благодаря нам живёте, засранцы, как мы тут в кетчупе ползаем. Хотя порядочный человек никогда не станет обвинять другие поколения, что они живут благодаря его стараниям, потому что любое поколение вышло из предыдущего, опирается на него. Обвинять людей за это – фактически оспаривать законы природы, которая врежет так, что мало не покажется. Мы все живём благодаря тому, что нас мать родила, каждого кто-то выкормил, на ноги поставил. По-другому никогда не будет, никто не появляется из ниоткуда и только своими силами. И я теряюсь, когда теперь вылезают тридцатилетние «учителя жизни» и орут в лицо, что они ради нас, сволочей, погибали, а нам теперь лень очередной патриотический шедевр отсмотреть, где два часа рвут гусеницами человеческое мясо. Я не пойму, что они курили? Как им удаётся расчленёнку увязать с патриотизмом, да ещё самим примазаться к событиям семидесятилетней давности? Развелось всякой пьяни, которая объясняет вечно кривую рожу тем, что где-то, мол, воевала она, где-то без неё не обошлись. Хотя весь призыв в кладовке у бабушки в деревне отсиделся. А сказки о своей несуществующей службе сочиняет потому, что в башку вбито: если ты не воевал – ты не человек. Это чувствуется слишком остро, чтоб не замечать такого разительного контраста. Посмотрите, как отличаются лица реальных участников той страшной Войны и заносчивые обиженные рожи всех этих офисных «стрелков» и уличных «мстителей» с непомерным самомнением и значительностью на пустом месте. Кажется, что они целыми днями только тем заняты, как репетируют этот «типично мужественный прикус» перед зеркалом, кроят из своих слабых безвольных подбородков квадратную челюсть, настолько болезненным самолюбованием страдают. Наверняка заучивают какие-нибудь напыщенные реплики из современных отечественных боевиков о Великой Отечественной: «Я не люблю убивать, но если понадобится, рука моя не дрогнет». Так говорили ковбои в американских фильмах пятидесятилетней давности, а на реальной войне никто подобные глупости не озвучивает. Там канонада такая, что собственного крика не слышно. Да и слушать никто не станет. Некогда: пули слишком быстро летают. Показаны не советские солдаты, а голливудские ковбои и рейнджеры – парни, у которых только одна цель: произвести впечатление. Нынче наши актёры в таком стиле и ментов играют, и бандитов, и Красную Армию, и Белую, и героев Второй мировой, и даже любовную мелодраму. Но кто решил, что зрителю нравятся эти вечно гмыроватые дядьки, которым можно на шею табличку вешать «крутой мужик», чтобы об этом вообще догадались? Они умеют только разрушать жизнь, себя и собственную семью, словно иначе никак нельзя, чтобы имидж реального мачо задался. А население копирует, потому что ничего другого нет в наличии. Какие-то общественницы обратились к президенту, чтобы издавалось больше книг и фильмов о войне, хотя куда уж больше. И это бабам так мозги завинтили, что у них уже не работает чисто женское отвращение к войне и убийствам. Таких конфликтных агрессивных людей, какими мы все стали, надо бы учить налаживать хоть какие-то отношения, а они требуют новые порции насилия. Лично я хочу хотя бы в кино увидеть мирную жизнь, какая она должна быть, с адекватными героями, которые хотят жить, имеют страсть и волю к жизни, а не к смерти, потому что каким-то бесноватым это кажется красивым. Показывают передачи, где холёные сучки ругают российского офицера, что он не покончил жизнь самоубийством, попав в плен. Дескать, так делают все настоящие самураи – они в кине из Гонконга видели. И это женщины такое говорят! Они вообще пересекались с настоящими самураями, жили с ними, чтоб восхищаться, как человек сам вспарывает себе кишки? А если это будет твой отец или брат? Хотя эти повёрнутые и собственного сына на смерть пошлют. Такими психопатками только немок удалось сделать накануне Второй мировой доктору пропаганды Геббельсу. Искажена природа людей – как мужчин, так и женщин. Со многими становится невозможно общаться, они ведут войну с несуществующим противником. У нас в депо есть работники, у которых ИНН до сих пор не получен, настолько обсуждением ситуации в Сирии заняты. Приказали всем получить, так один парень два дня бился в истерике, словно к нему грозный враг пришёл. Казалось бы, съезди да получи, но он вместо этого набросился с монтировкой на мастера, подрался с начальником цеха, а потом в длительный запой ушёл.

– Миссия невыполнима.

– Стандартная реакция рохли, подсаженного на героизм. Все считают себя лихими и деловыми, классными и потрясными, а на деле невыполнимыми становятся самые заурядные дела и обязательства. В туалет такой Йоганн Вайс доморощенный вышел и уже войну учинил: с унитазом сцепился, который, видишь ли, «как-то не так» сливает воду. Взялся выучить несчастный унитаз, как это надо делать на собственном примере. Население надо постепенно выводить из этого тяжелейшего состояния войны на пустом месте, а не штамповать неряшливые копии голливудских боевиков и советских военных кинолент. В результате мы и воевать толком не умеем, и ни одна парковая скамейка у нас больше полугода не живёт, чтобы не быть сломанной или ещё как-то изнасилованной такими горе-героями. Воевать с чётко обозначенным противником на фронте намного легче, чем отбивать информационные атаки и бороться с разложением населения. И налаживать мирную жизнь гораздо труднее, чем маршировать в заданном направлении – это сами военные признают. Не киношные, а кадровые, которых в нашей стране много, но не из патриотических чувств, а потому что другой работы нет. Когда их списывают на гражданку, для них потрясение, что надо в магазин ходить, деньги какие-то за продукты платить, квартиру искать, новую профессию осваивать. Они чувствуют себя крайне неуверенно вопреки киношным образам крутого вояки, который вернулся из Вьетнама, Афганистана или ещё какого Багдастана и легко решил проблемы земляков, наказал всех плохих ворюг и деляг, вернул честным и скромным работягам их колхозное поле, которое проклятые буржуи облюбовали под гольф-клуб. Один против всех. Такие люди действительно могут противопоставлять себя гражданским, им трудно вписаться в мирную жизнь, потому что всё главное для них осталось в армии, они привыкли быть в строю, а здесь нет строя, каждый отвечает только за себя. Военный человек в нашей стране особенно уязвим и потерян: иногда приходится не от него защиты ждать, а самого от «мирной» жизни защищать, в которой никто не отдаёт приказов – живи, как знаешь. А он не знает, куда деть себя и полученные навыки. Наше кино не любит это «позорное нытьё» отображать, а тупо громоздит подвиги, которые недалёкому зрителю потом негде применить в реальной жизни, или они его приводят на скамью подсудимых. Вот что получается от подобного «патриотического воспитания». Конечно, патриотизм нужен, но у нас его нет и никогда не было. Где люди любят свою страну, она не выглядит, как помойка или декорация для пейнтбола. Рабочие от депо сделали у сквера Победы памятник-блиндаж, когда деревья вдоль железнодорожного полотна валили, периодически проводят субботники, и я фигею, откуда там постоянно фрагменты рвоты! Другого места не найти, чтобы наблевать? В кусты не отползти, как сражённому вражеской пулей герою? Про бутылки и говорить нечего: их там накидано, как гранат, словно это не блиндаж, а склад стеклотары. Естественно, некоторые георгиевской ленточкой перевязаны, как галстук на горлышко. Всё это говорит, что патриотизм у нас только на словах, а на деле – лужи алкогольной мочи. Цинизм непрошибаемый! И войну не имеет смысла помнить или забывать, потому что это не память, а шок, шрам, травма. Захочешь забыть, а не получится. Память нужна, чтобы помнить, что к восьми утра надо успеть на работу, а война – это незаживающая рана, врезка в организм нации, которая подверглась чудовищному насилию. Ведь потери были такими, как у безоружных индейцев, которых расстреливали из пушек европейские колонизаторы. Какая-то скифская война, когда воюют палками, затягивают неприятеля вглубь страны, пока он тут не очумеет от холода и грязи, и сам не побежит домой. Нация подверглась чудовищному истреблению, а ей говорят: «Помни об этом всегда, но именно так, как мы скажем и покажем». Психотерапевты никогда не говорят жертвам насилия: забудь об этом. Они знают, что человек ничего не забывает, а насилие записывается в подсознание навсегда, надо учиться как-то с этим жить дальше, а не пугать здоровые слои населения, которых пока не опустили. Моя прабабушка строила самолёты, но никогда этим не хвасталась. Их поколение даже не догадывалось, что своей причастностью в войне можно хвалиться, потому что психически они были здоровее и устойчивее, чем мы. Она говорила, что именно самолёты спасли её семью, потому что удалось уехать с заводом в тыл, где они четыре года работали без выходных и отпусков, некоторые работницы умирали от усталости и нервного истощения прямо у станков, как на передовой. А её сестра не уехала и осталась в блокадном Ленинграде, где у неё умерли все дети, осталась одна дочь, у которой потом не было детей, потому что голодное детство не дало женскому организму правильно сформироваться. Оказывается, многие дети того поколения стали бездетными, потому что они не получали нормального питания во время роста. Это и есть память войны, геноцид, незаживающая рана в организме нации, когда одних уничтожают, а другие, насмотревшись на смерть, уже не могут или не хотят продолжать род людской. Война сказывается на жизни следующих поколений спустя десятилетия даже против нашей воли. Нынешняя демографическая проблема в России – это последствия войн и революций двадцатого века, когда не родились десятки миллионов детей от убитых на баррикадах, в окопах и концлагерях. А следующая волна геноцида сказалась, когда уже в мирное время не родились дети от тех не родившихся граждан, чьи потенциальные родители были убиты молодыми.

– Говорят, что современные русские женщины в этом виноваты. У меня, например, тоже нет детей, так меня затюкали расспросами, почему не рожаешь. Даже не спрашивают, есть ли от кого рожать, словно дети у бабы сами по себе появляются.

– Ой, моей жене в пятнадцать лет первый раз сказали, что она «уже слишком старая» для таких дел. Типа, зачем ты учишься «как дура», что показательно. Оказывается, «умные» девушки теперь не учатся, а рожают от невесть кого в седьмом классе, отрезав себе тем самым доступ к получению хотя бы среднего образования, а потом их за это олигарх замуж возьмёт. Как «в кине». Тупо верят, что именно так и будет. В результате сидят со своими пьющими мамашами и сами потихоньку спиваются, а олигарх чего-то не торопится за таким сокровищем: она же родила, можно сказать, подвиг свершила. Теперь и из этого подвиг сделали. У опущенных всюду подвиг, даже из посещения уборной могут его соорудить, что не на головы соседям нужду справили. Но приклеивается к ним не олигарх, а очередной недоумок, потому что такие девушки как раз под них и задуманы, чтобы на их фоне любой безработный алкаш себя неотразимым чувствовал. Не надо развиваться, учиться, работать, равняться можно только на тех, кто бухает и таскается ещё больше. Такие охотней всего ведутся на клич, что мы – победили. Современные россияне берут на себя слишком много. Своей эпохой заниматься не хотим, зато много орём, как «немца разбили» или «французам дали», да они не взяли. Хотя в своём нынешнем состоянии даже родную коррупцию одолеть не можем, с бездорожьем покончить не в силах, из нищеты не вылезти даже тем, кто работает. А современные русские бабы должны отвечать за то, что власти истребляли население весь предыдущий век и позволяли это делать внешнему противнику. Нам надо сегодняшним днём больше заниматься, а не лезть в чужие страны и временные пласты. В Москве уже невозможно снимать фильмы из эпохи Булгакова или Оттепели, столько всего понастроено, а за её пределами веками ничего не создаётся. В любую деревню приезжай и снимай хоть Допетровскую Русь – ничего не меняется! И вот вместо дела устраивают историческую реконструкцию, которую придумали зажиточные европейцы, как забаву для скучающих горожан, что всю неделю томились в офисах, хотя нашей стране нужна реконструкция реальная. Безработным ротозеям показывают, как обороняли Дом Павлова, а реальный лейтенант Павлов после войны работал здесь недалеко под Новгородом, на Валдае, и дожил до начала восьмидесятых. Почему об этом не расскажут? Почему никто не замечает, что многие герои той ужасной войны дожили до глубокой старости и продолжали работать, не ленились учиться, не утратили совесть, ум и память? А мы загибаемся в тридцать лет от водки и наркотиков, не хотим учиться, не можем работать уже в юности. Ах, какие мы молодцы, что наши деды и прадеды спасли страну, которую мы просрали! Они нам жизнь подарили, которую мы не считаем подарком, валяясь по притонам со шприцом в вене. Сытые подростки капризно делятся в соцсетях, кто и как покончит самоубийством, потому что «всё достало». Мы не умеем упорно идти к цели и верить в свою мечту – у нас нет этой мечты. Именно своей, только чужие. Пропиваем эту бесценную жизнь под вопли «за нашу Победу!» и не понимаем, что победившей страны уже не существует. Мы не смогли её отстоять. Видимо, потому так и присосались к чужому подвигу. Государство не может защитить себя от миллиардных хищений со стороны тех, кто поставлен следить за его развитием. И если бы мой прадед-ветеран встал из гроба и увидел меня в День Победы на фоне развалин, что остались от результатов труда их поколения, да ещё с его портретом на палочке, он бы мне звездюлей надавал: «Что вы сделали с нашей страной, сукины дети! И где она вообще?». Мы страну проиграли – в этом каждый должен себе честно сознаться. Это чувствуется по запойным праздникам на декаду, потому что пьянку не остановить, когда она начинается. Нормальному человеку для праздника достаточно одного вечера. Алкоголикам требуется именно несколько дней, чтобы «выйти из штопора». Теперь празднуют не только день окончания какой-нибудь войны или битвы, но и её начало, а за всю историю их столько накопилось, что практически каждый день можно что-то отмечать. Вторая мировая война первого сентября началась, второго закончилась. Давайте вообще ничего не делать, а только венки возлагать. Напоминать ограбленному населению, что им ещё повезло, оказывается, если сравнивать с артобстрелом жизнь в аварийном бараке при низкой покупательской способности с окладом в полтора МРОТа. Чего вцепились именно в Великую Отечественную войну? Почему не взять любую русско-турецкую – их дюжина наберётся. Северная война чем не нравится или с Наполеоном – давайте тоже отмечать начало и окончание, все важные битвы. Это создаёт чудовищные неудобства для тех, кто пока ещё работает, когда смежные производства остановлены. На майские в депо груз пришёл, а документы на них не получить: почта не работает. Надо перевод сделать с квитанцией для отчётности: все банки закрыты, бухгалтерия гуляет неделю, начальство – десять дней. Страна остановлена. Поехал в район, там гастарбайтеры строят торговый комплекс, как муравьи по лесам бегают, кладут плитку у вокзала. А местное население только венки возлагает. Опухшие рожи, многие квасят по-чёрному с Первомая. Значительность в осанке такая, словно без них под Полтавой не обошлось.

– Дела конкретного нет у людей, вот и сносит на чужие достижения.

– Как это нет дела, если на центральной улице здания в аварийном состоянии через одно? Про окраину и говорить нечего. Вот к чему приводит нездоровая зацикленность на прошлом при полном игнорировании настоящего. Шествие в честь Победы переходило мост через реку при подходе к братскому захоронению, а он местами проваливается. Кто-то туфли в воду уронил, кого-то из дыры пришлось извлекать, куда ушёл по пояс. Пролёты давно пора менять, а не шляться по опасным объектам с портретом бабушки-зенитчицы. Но это трудно, это уметь надо, а орать «мы победили» и бодаться с воздержавшимися от такой пошлости куда как легче и приятней. Конечно, начальство не против, чтобы люди работали, но только бесплатно, «в фонд помощи братским народам». Скоро деньги будем собирать всем миром, как больным детишкам через телемарафон на лечение по несколько миллионов собирают, чтобы отремонтировать свои непригодные для жизни города и посёлки. Я не за то ратую, чтобы все стали скучными трудоголиками и бегали, глаза выпучив, изображая бурную деятельность на пустом месте, но какие могут быть праздники, когда страна как после тяжелейшей войны? Дома стоят покосившиеся, опоры накренившиеся, дороги провалившиеся, повсюду столько грязи, словно её специально завезли. При такой разрухе надо без выходных вкалывать, а они ходят с фотографиями дедов, глава Администрации аж пять штук несёт, как хоругви. Где столько дедов нагрёб? Это у жертв сексуальной революции с десяток отчимов и по дюжине дедушек с бабушками, а у нормальных-то людей всего два деда. С ума сойти, настолько нездоровая у людей страсть к позе, к самолюбованию, какие бывают только у хронических жертв, которых годами грабят и за дураков держат. У таких униженных и спившихся обывателей всегда болезненное самомнение, до величия сами не свои, а тут им приписали событие века, якобы они выиграли крупнейшую войну в истории человечества. Я понимаю, что эти праздники иначе задумывались, но в исполнении нашей обиженной гордыни получается какое-то уродство. А может, именно под неё всё и рассчитано? Власти безработицу маскируют праздниками по декаде, чтобы не замечать, что многие производства фактически остановлены. Если праздничный день выпадает на середину недели, его объединяют с пятницей, сдвигают туда-сюда, за каким-то хреном делают по четыре выходных. В этом году здесь в депо двое рабочих упилось на двадцать третье февраля, одного убили в пьяной драке. Тоже придумали «день мальчиков» и «день девочек», из серьёзных политических событий сделали тусовку с обменом предметами личной гигиены, которые нормальные люди себе сами покупают и уж точно никогда не дарят. Моя мать смеялась, как им на работе ещё в девяностые к Восьмому марта подарили по кусочку распиленного туалетного мыла, которое тогда исчезло из продажи. Не дари вообще ничего, чем до такой пошлости опускаться! Нашим цеховым тёткам в мазутных спецовках начальство всучило по тщедушной хризантеме, раз в год напомнило, что они – женщины, оказывается. У одной глаз фингалом отсвечивает ещё со Дня защитника Отечества – сожитель подбил, как вражеский самолёт. У другой зубы выбиты: со взрослым сыном воюет.

– Да уж, кто б защитил от таких «защитников»…

– Парадокс ситуации в том, что Восьмое марта как раз посвящено решению проблем, чтобы женщины так не жили.

– Сейчас многие мужчины доказывают, что женщины их самих бьют.

– Правильно, когда разрешено бить женщину, то начинают бить вообще всех: родители бьют детей, взрослые дети колотят пожилых родителей. Люди нынче не те, что двести лет назад, они учатся держать оборону, если им угрожать насилием и расправой. Они уже не верят, что мужчина – царь и Бог, особенно, когда он редко вертикальное положение принимает. Нормальному мужику не нужно, чтобы его считали господином, ему это неинтересно, а полудуркам и пьяницам хочется, да не можется господином стать. Для этого надо работать над собой, а они могут только телик смотреть и тупо квасить. Дети сейчас не станут послушно почитать отца и мать, если те бухают и грызутся меж собой, кто приличней с будуна выглядит и больше ребёночка любит. Они вырастут и врежут обоим, соблюдая равенство полов. В школах теперь такие драки – ветераны ОМОНа содрогаются. А мужик, который сравнивает свою жизнь с женской, соревнуется с ней, кому из них двоих трудней – это не мужик. Это некое промежуточное состояние, не дошедший до кондиции полуфабрикат, который плаксивая мамаша в одиночку воспитала, пылинки сдувала, от всех проблем ограждала, в результате получился мужчинка, но до мужчины не вызрел. Всю жизнь с бабами бодается, кто круче. Я таких знаю. Им чего ни скажешь, они сразу себя на место женщины ставят: «А она сама бьёт будь здоров, она сама нехило пьёт, она вообще сильней меня, а я маленький такой и бедненький». Женщины для них – мера амбиций и веры в себя. Хоть бы в чём её переплюнуть – уже подвиг. Но женщина не должна так жить, как она с ними живёт. Потому что забитые спившиеся тётки, которые гордятся, что им ничего не надо, могут одной сковородкой полжизни пользоваться и пару платьев носить, лишь бы кто оплодотворил до пенсии, тормозят экономику. Потому что качество жизни женщины и её уровень развития напрямую влияет на развитие ребёнка. Если мать не сумела реализовать себя в профессии и личной жизни, она будет беспрестанно вторгаться в дела детей, навязывать свои взгляды, которые не всегда подходят новому поколению. Не случайно столько тщеславных домохозяек с нездоровыми амбициями, которые яростно пропихивают детей в те учебные заведения, которые не закончили сами. Хотят сразу с горшка сделать из них звёзд и гениев, потому что сами застряли на уровне безликой домашней прислуги, но их ребёнок просто обязан быть вундеркиндом – эти взрослые неудачники других не делают. Неугомонные матери-одиночки пытаются выдать дочь за свой идеал мужчины, который сами так и не встретили, бесцеремонно лезут в жизнь детей, ничего не достигнув в своей. Если женщина не умеет зарабатывать или искусственно культивирует беспомощность, чтобы любому было проще её купить, то мужик тоже перестаёт развиваться. У него отпадает необходимость вырабатывать в себе привлекательные качества, чтобы добиться её расположения, заинтересовать собой. Он не умеет ухаживать, только деньгами сорит и требует за это восхищения, уважения и прочих утех больного самолюбия. Она в свою очередь ухаживаниями считает его платёжеспособность, невзирая на поганый характер, готова всё простить, лишь бы в дорогой ресторан сводил и наврал, что она самая лучшая – излюбленный комплимент для заурядных и неуверенных в себе дур. Если она держится за союз с мужчиной только ради денег, это проституция, даже если мужику так проще найти себе хоть какую-то бабу, потому что кроме денег он не располагает ни внешними качествами, ни воспитанием, ни умом. Вот чему посвящён этот день борьбы женщин за свои права. Это праздник именно трудящихся женщин, а не каких-то тусклых клуш, которые ждут в подарок очередную кухонную утварь или колготки. Как ни странно, но у нас Восьмого марта трансформировался в праздник домохозяйки, дабы запихнуть бабу на её «историческое место» и похвалить, как хорошо она готовит, штопает, стирает, убирает, терпит побои, не выносит сор из избы – получи за это мимозу и новую кастрюлю. И этот день нигде так не отмечают, как «широко гуляют» в России, особенно сами мужики. Зато русских баб мало того, что заставили вкалывать наравне с ними в промышленности, не освободив от быта, вместо мужей им пьяницы на шею сели, но их ещё и бьют смертным боем, приговаривая, что это от любви и им же на пользу – учёные какие-то доказали. Они от депутатов по десять лет не могут добиться детских площадок, ремонта подъездов, подписи собирают, пока у них дети не вырастут. Это где ещё такое есть, чтобы чиновник десять лет обещал избирателям детскую площадку, двадцать лет грозился мост отремонтировать, но так ничего и не сделал? В другой стране он бы и года с подобным отношением к делу не продержался, а у нас десятилетиями сидят, как приговорённые к пожизненному в комфортных условиях. Здешний депутат уже пять лет кроет тем фактом, что он якобы гимназию отремонтировал.

– Ещё он помойку из центра города вывез, которая за пять лет в свалку превратилась.

– На себе вывозил? Из СИЗО набрали южан, кто на мелкой краже попался или визовый режим нарушил, гастарбайтеры так называемые – идеальные работники с точки зрения дикого российского работодателя, которому не нужны грамотные кадры с перспективой профессионального роста, а лишь бы зарплату не платить. Ни у кого нет ни специальности, ни образования, могут выполнять только примитивный физический труд, машину щебня лопатами разбросать, где скажут. Они размазали шпаклёвку по старой штукатурке, краской кое-где прошлись – депутат и поныне этот «ремонт» в своих предвыборных программах упоминает. Я так понял, что большее ему не по силам. А родители, чьи дети в этой гимназии учатся, до сих пор последствия ликвидируют, потому что через месяц отвалилась и краска, и шпаклёвка, и штукатурка, и вообще всё, включая трафареты с партийной символикой депутата, типа «здесь орудовал Вася». На Восьмое марта решил приехать, начальство бегает всё в мыле, в наш цех звонят: «Девок посмазливей в заслон поставь с хлебом-солью – он это любит, когда вот так по-нашенски, по-русски». Откуда они взяли, что кланяться в ножки каждому бездельнику, наделённому полномочиями – это русская традиция? Это традиция рабов и проституток. Прям, помещик едет крепостных проведать, чтоб не забыли, кому всем обязаны, а то не видать им ремонта моста, как своих ушей, и в этой пятилетке. Кто он такой, чего сделал, что перед ним все приседают? Катается со свитой за бюджетный счёт из Болгарии в Булгарию, ничего не решает. С местным начальством в баньку на шашлычок сходил, похабные анекдоты потравил, девкам подмигнул, баб поздравил «с ихним осьмым мартом», объяснил, как им повезло мужиками не уродиться, и отчалил, словно и не было его. Восьмое марта – это чисто западный политический не праздник даже, а день защиты прав человека для той категории населения, которую у нас до сих пор человеком считать не принято даже на высшем уровне, хотя это такие же налогоплательщики, как и мужики. В нашем исполнении из западных праздников только Новый год красиво прижился, а остальные настолько испохабили, что основной смысл безвозвратно утрачен. Получился стандартный День пьяного гопника, как и все прочие «праздники» по любому поводу и на каждый случай.

– Странно, как так получилось, что восьмое марта – это двадцать третье февраля по старому стилю юлианского календаря, – заметила жена инженера.

– Да, интересное совпадение, – согласился он. – Хотя двадцать третье стопроцентно отечественный праздник, годовщина создания Красной армии – Троцкий в этот день указ подписал. Не русской и не царской армии, а именно Красной в противовес Белой. С какой стати эту историческую дату переименовали в какого-то расплывчатого защитника? Защитники есть в спортивных играх и судебных процессах, а военный не защищает. Он служит и выполняет приказ командования, как на военной кафедре объясняют. Это чисто профессиональный праздник, как тот же День Энергетика или Геолога, а из него сделали «конкретно мужской», как банный день, коли у женщин есть «ихнее» Восьмое марта. Вообще, дикость: поздравлять людей по половому или возрастному признаку, когда надо уважительно относится ко всем слоям населения, а не дробить и без того разрозненное общество. Такие мероприятия практикуют только там, где никто никого не ценит и не защищает, где людям не могут дать возможность нормально жить, вспоминают о них раз в году. Придумали какой-то День пожилого человека, День защиты детей, а кто паспорт уже получил, тот перебьётся как-нибудь. Защиты от кого? А если ребёнок учиться не хочет – его тоже будут от этого «защищать»? Потому и население такое инфантильное, взрослые дядьки ведут себя как дети до пятидесяти лет, бегают к мамам жаловаться на жизнь и жену – это поведение ребёнка. В центральном супермаркете какой-то алкаш кассиршу по голове бутылкой водки ударил, когда она отказалась его без очереди пропустить двадцать третьего февраля. Типа, он же с яйцами родился, а это уже подвиг, расступитесь все, он же на фронт пойдёт, ежели чаво! Они уверены, что их туда возьмут, без них там никак. Сам ни в какой армии не служил, с семнадцати лет на учёте в психиатрии состоит, уже в школьные годы допил до синих чертей. Какой из него защитник Отечества? Только с бабами воевать специалисты. Я, например, не проходил срочную службу и считаю, что не вправе принимать в этот день в подарок каких-то плюшевых заек в пилотках, пошитых в Китае, и прочий бесполезный хлам из сувенирных лавок.

– А мне нравится, – улыбнулась жена. – На валентинку похоже.

– Вот-вот, из всего сделали День святого Валентина или ещё какого Йоргена, скоро сердечки из георгиевской ленточки будут дарить, лишь бы партию товара распродать. День торговли фигнёй! Работы нет, зарплату не платят, все в челноки подались, чтобы заваливать страну то ангелочками на Рождество, то год Барана грядёт: чтоб каждый купил по колокольчику на шею себе и близким. Толкнут пару тысяч штук по стольнику и ждут следующий красный день календаря: на такие деньги полгода жить можно. О чём говорить, если уже киндер-сюрприз приспособили под пасхальное яйцо, только фантик поменяли. Сейчас вообще все праздники можно было бы отменить, потому что давно утрачено их изначальное значение. Что религиозные, что светские или профессиональные давно превратились в коммерческие акции по распродаже залежалого товара на складах со скидкой по купонам «поздравь своего защитника» или «купи любимой утюг» и прочие кошачьи песни: «Держи, дура, новую сковородку, жарь нам котлеты не мешкая, а то у нас праздник, надо водку пить – нам закуска нужна». Настоящий шопинг-психоз, когда из уставшего населения почти обманом вытягивают деньги, да ещё призывают проявить фантазию, чтобы не одарить «любимых» десятой чашкой, двадцатым брелоком или пятым шуруповёртом. Ведь у них такой богатый выбор разного другого барахла на любой вкус! Всюду какая-то «улётная утилизация», бонусы и баллы особо отличившимся, лишь бы люди побольше хлама купили, который после дарения не жалко сразу в помойное ведро выбросить. А в армии давно женщины служат, потому что другой работы нет. Это катастрофа нашей экономики, что во многих городах молодёжи ничего не светит, кроме как в армию идти или в правоохранительные органы. Ментов столько, что преступления совершать некому, разве только самим ментам. Куда идут после школы сыновья и дочери простых военных, живущие в военных городках? Служить идут, потому что другого выбора нет, как житель шахтёрского посёлка неминуемо на шахту попадает. Многие удивляются, почему последние двадцать лет героями фильмов являются исключительно следователи и военные. А потому что это – всё, что есть в наличии из рабочих мест. Конечно, сейчас неактуально показывать сталеваров, потому что отрасль не в лучшем состоянии. Людям только кажется, что они сами создают какие-то теории и движения, а на деле миром который уж век правит капитал, назначает удобных для себя политиков, заказывает идеологам определённый тип мышления в обществе, «модные» настроения. СМИ спускают эти настроения рабам, которые совсем не умеют мыслить самостоятельно, они заражают ими остальных. До Революции ткачами были исключительно мужики, сами названия профессий были только мужского рода, работа в государственных структурах была разрешена только мужчинам. Но из-за тяжёлых потерь на фронте и острой нехватки оружия пришлось «разрешить» работать женщинам. Когда бесноватые вожди и бездарные полководцы истребили мужчин на баррикадах и в окопах, советское правительство заказало режиссёру Александрову фильм о ткачихах, чтобы убедить женщин идти на ткацкие фабрики. Придумали феминизм, доказали, что это сами женщины таких «свобод» захотели, чтобы не только домом и детьми заниматься, но и работать на фабриках и заводах за искалеченных на фронте и спившихся мужей.