Текст книги "На краю печальных истин"

Валентин Иванович облегченно вздохнул. Если человек действительно пострадал, у него не будет сил орать со столь пронзительной силой на весь город. Такого громкого и виртуозного по подбору слов возмущенного вопля ему не доводилось слышать никогда. Тетка крыла всех подряд без остановки – его персонально, но это было объяснимо. За что досталось остальной части ни в чем не повинного населения планеты, понять было невозможно. Тетка орала благим матом и ругалась с удивительной виртуозностью последними словами, словно пьяный извозчик. Но делала она это так искренне, с такой разудалой, залихватской, исключительной виртуозностью, что не оценить подобного действа было бы просто неприлично.

Спектакль не мог оставить равнодушным редких прохожих. Вокруг непонятно откуда собрался народ. Толпа встревоженно и возбужденно реагировала на происшествие. Чубов поймал себя на мысли, что ему хочется аплодировать этой артистке погорелого театра, вернее, районного центра, и кричать «Браво, бис!» во весь голос. Мадам не повезло, она родилась не в той стране. Вот если бы такой фокус она выкинула в каком-нибудь капиталистическом райском уголке, то имела бы отличный шанс неплохо заработать, а в подмосковном райцентре такие спектакли может устраивать истинный артист, для которого сумма гонорара ничего не значит.

Пора было заканчивать с этим цирком. Чубов велел Лере возвращаться на место и принялся поднимать с асфальта грузную артистку. Та, видимо, еще до конца не насладилась своим триумфом и не сорвала все аплодисменты. Не давалась тетка – и все тут. Чубов оставил свои попытки, достал из кармана кошелек, демонстративно открыл его и задумчиво уставился на тетку. Та притихла и насторожилась.

– Мадам, примите мои извинения, – чопорно произнес Валентин Иванович. – Прошу вас пройти в автомобиль. Мне кажется, нам есть о чем поговорить.

После этих слов тетка соизволила подняться. Вот и хорошо. Им сейчас только скандала не хватало. Того и гляди, доблестные гибэдэдэшники пожалуют. А у него права в другом пиджаке, на машину документы по понятным причинам отсутствуют. Ему-то причины понятны, а попробуй объясни представителям МВД все нюансы довольно странной истории. Такой расклад сейчас крайне нежелателен. Чубов распахнул дверь машины:

– Прошу вас, мадам!

Тетка долго усаживалась на заднее сиденье, пыхтела, висла тяжестью своего грузного тела на несчастной двери, готовой оторваться в любую минуту. Чубов терпеливо ждал, хоть и хотелось помочь даме не самым корректным образом, а хорошим пинком. Наконец концерт закончился, Валентин Иванович тронул потихонечку автомобиль, разочарованная толпа зевак стала рассасываться.

– Вы можете показать, как проехать к вашему дому? – поинтересовался Чубов у пассажирки.

– Езжай прямо, до второго светофора, там направо, – недовольно отозвалась тетка.

Чубов кивнул, а Лерочка неожиданно повернулась к артистке.

– Нина Ивановна, это вы? – напряженно спросила она.

– Я уже сто лет Нина Ивановна, – сварливо ответила незваная пассажирка. – А ты кто будешь? Откуда меня знаешь? – подозрительно обратилась она к Лерочке.

– Нина Ивановна, милая, да это же я, Лера Спирина, помните? Я в медицинском училище училась и жила в общежитии, помните?

В голосе жены Чубов услышал почти радостные нотки. Злость на чокнутую тетку пропала. Валентин Иванович готов был расцеловать пожилую хулиганку. Ей удалось сделать невозможное – вернуть Леру к жизни.

– Да уж, тебя забудешь, – укоризненно процедила тетка и вскинулась: – Лерка, ты, что ль? Это ж надо! Кто бы мог подумать. Гляди, какая гладкая да важная стала? На доктора выучилась хоть, как мечтала? – заголосила она.

– Да, Нина Ивановна. Я теперь в Москве живу, работаю врачом на «скорой помощи», – ответила Лера.

– Ишь ты, а я часто тебя вспоминаю. Все гадала, как ты, думала, что сгинула совсем. Мать-то твоя баламутная жива или как? – неожиданно поинтересовалась она.

– Мама умерла, – тихо ответила Лерочка и вновь закрылась.

– Царство ей небесное, успокоилась, значит, баламутка. – Комендантша истово перекрестилась, на секунду притихла. Но счастье было недолгим. Видимо, тетка по жизни не умела долго горевать. – А это кто? – Нина Ивановна бесцеремонно ткнула указательным пальцем в сторону Чубова.

– Это мой муж. Познакомьтесь, пожалуйста, – вежливо ответила Лера.

– Так, сейчас едем ко мне, – неожиданно и безапелляционно заявила Нина Ивановна. – Отказы не принимаются. Слушать ничего не хочу. Раз такая встреча произошла, то, знать, судьба распорядилась по своему усмотрению. А с ней никогда спорить не надо. Посидим по-людски, по рюмашке махнем, о жизни поболтаем. И не возражать! – прикрикнула она, увидев, как Чубов недоуменно пожал плечами на это более чем странное предложение.

– Валечка, – обратилась Лера к мужу, – Нина Ивановна работала комендантом в нашем общежитии, когда я там жила. Представляешь, как здорово, что мы встретились. Давай заглянем к ней? Совсем ненадолго, пожалуйста. – В голосе жены прорезались такие пронзительные нотки, что Валентину Ивановичу и в голову не пришло оказать малейшее сопротивление.

Уже минут через пятнадцать они все вместе поднимались по обшарпанным лестницам старенькой пятиэтажки. Несмотря на грязный подъезд, квартирка на четвертом этаже оказалась довольно чистой и уютной. Провинциальной, конечно, но довольно милой. Нина Ивановна повелительным голосом наказала Чубову сесть в кресло, а Лерочке строго-настрого велела идти на кухню. Валентин Иванович чуть руками не развел от удивления. Его жена, словно послушная девочка, без малейшего сопротивления выполняла все распоряжения громогласной тетки. Кажется, ей даже нравилось, что ею командуют. Ну и хорошо. Им обоим нужна передышка. Чубов не прислушивался к женским разговорам, звон чайной посуды на кухне действовал на него умиротворяюще. Он только сейчас понял, что чертовски устал от всей этой чехарды. Валентин Иванович откинулся на мягкую спинку кресла и закрыл глаза.

Тем временем Нина Ивановна с Лерой на кухне вели свою женскую, задушевную беседу. Нина Ивановна рассказала, что она давно на пенсии. Она бы еще поработала, но не сошлась характером с новым директором училища.

– Развалили все к чертовой бабушке, – ворчала она, заваривая чай. – Никакого порядка. В училище за деньги теперь принимают! Половину общежития отдали какой-то левой строительной организации. Студентам жить негде, а они за деньги кого угодно готовы заселить. Полный бардак! Устроили Ноев ковчег из приличного заведения. Кого там только нет. И китайцы, и вся Средняя Азия. Шум, гам, пьянки, драки, сплошной криминал.

– Нина Ивановна, милая моя, да и ладно, сейчас много что изменилось далеко не в лучшую сторону. Пусть это все на совести руководства останется. Ну их всех. Вы лучше о себе расскажите. Как живете, как здоровье? Может быть, лекарства вам какие нужны или вещи? Я бы с удовольствием вам помогла.

– Чего обо мне рассказывать? Пенсия – она и есть пенсия. Ничего интересного. Старею потихоньку. А мужик у тебя видный. Сразу видно, что не из простых. Давно вместе?

– Давно.

– Что-то не так? Обижает? – подозрительно спросила вездесущая Нина Ивановна.

– Что вы, – улыбнулась Лера. – Он очень хороший человек. Строговат с виду, это правда. Хорошо все у нас, Нина Ивановна.

– Детки-то есть общие? – спросила комендантша и осеклась. – Ой, девка, прости меня, дуру старую, – заголосила она. – Совсем память отшибло. Ведь не может у тебя детей быть. – Нина Ивановна забыла про чашки и горестно уставилась на Валерию. Она ей сочувствовала, это было видно. Но бывают минуты, когда простота действительно хуже воровства.

– А вам откуда известны такие подробности? – сухо спросила Валерия. Она уже пожалела, что поддалась порыву и заехала к гости к этой шебутной женщине.

– Вот спросила. Как же мне не знать, когда я из-за тебя столько слез пролила. Дочка моя родная акушеркой в ту пору в нашей больнице работала. Рассказала мне про твое горе-несчастье. Знаешь, как все тебя жалели. Ну как же, сирота, совсем девчонка – и такое пережить. Горе и страдания не каждой взрослой женщине по плечу, не то что почти ребенку. Говорила я тебе, что наплачешься со своей мамашей! Так и получилось. – Голос Нины Ивановны с каждым словом крепчал, и в нем появились назидательные нотки.

– Нина Ивановна, не надо про мать. Она давно умерла.

Комендантша недовольно хмыкнула и принялась с ожесточением нарезать лимон.

– А где сейчас ваша дочь? Мне бы поговорить с ней надо.

Ответом была тишина. Только нож стучал о разделочную доску. Обиделась старушка. Надо же. Только с виду громкая и грозная, а на самом деле очень даже ранимая. Что годы делают с людьми!

– Нина Ивановна, только вы можете мне помочь. – Стук ножа прекратился. – Я думала, что мой ребенок умер при родах. Так мне сказали тогда. Я-то сама плохо все помню. Понимаете, нашелся один человек, совсем недавно. Он утверждает, что дочка моя не погибла, что она жива и здорова. Назвали адрес, где она живет. Мы, собственно, потому сюда и приехали. Я хотела с Аллой Игоревной поговорить, но она за границей. У меня ни одной зацепочки не осталось, чтобы узнать правду.

– Тю! Плюнь в глаза этим уродам. Какая дочь! Парня ты родила, мальчишечку мертвого. – Нина Ивановна неожиданно всхлипнула. – Потом кровотечение сильное у тебя открылось, потом осложнение было. Думали, что не спасут тебя, несчастную. И тебя жалко, и страху все натерпелись. Что с тобой? – вскрикнула она и бросилась к Лере, которая стала медленно сползать на пол.

Чубов очнулся от громкого крика, не сразу понял, где находится, потом, еще толком не придя в себя, рванул на кухню. Кажется, этот фильм ужасов не кончится никогда. На полу тесной кухни лежала его жена, а рядом голосила эта ненормальная тетка. Валентин Иванович без лишних церемоний отодвинул сумасшедшую в сторону и склонился над Лерой. Дышит.

– Да перестаньте вы орать, наконец! – остервенело гаркнул он Нине Ивановне, которая продолжала охать и верещать на все лады. – Что тут произошло? Отвечайте!

Баба-дура хватала губами воздух и не могла произнести ни слова. Вот повезло. Просто невероятно. Что она сделала с его женой? Чубов так ненавидел эту тетку, что был готов убить ее на месте.

Лера открыла глаза. Она улыбалась! Только бы ее разум выдержал очередной удар. Почему она улыбается? Это было за гранью понимания. Неужели его жена не выдержала ужаса происходящего и сошла с ума? Господи, помоги, только не это!

– Валя, помоги мне встать, не надо так кричать, – умоляюще попросила Лерочка.

Валентин Иванович поднял жену, отнес ее в комнату и уложил на диван. Нина Ивановна с виноватым видом приплелась в комнату следом за Чубовыми. Через десять минут троица мирно пила чай. Говорили все громко, одновременно, возбужденно, перебивали друг друга и были счастливы.

Еще несколько минут назад Валентин Иванович страстно желал уничтожить эту городскую сумасшедшую, неожиданно прыгнувшую под колеса его машины и устроившую шоу на шоссе райцентра. А сейчас он готов был целовать ей руки. Ему и в голову не могло прийти, что добрый и мудрый ангел-хранитель может иметь такое странное обличье, крикливый голос и сто сорок килограммов живого веса.

Тайна растаяла, исчезла, улетучилась без следа. А если бы они не встретили Нину Ивановну? Он никогда бы в жизни не смог убедить Леру, что весь этот бред – элементарный шантаж и попытка выкачать деньги. Хитроумный попался старикашка. Только не смог предусмотреть, бедолага, что мир не без добрых и справедливых людей. Он обожал комендантшу, ему нравились ее грубоватые шутки и немыслимо громкий голос. С этой минуты она навсегда останется членом их семьи. Такое не забывается.

Глава 13

Могилевский был на седьмом небе от счастья. Он не мог дождаться вечера, когда Леночка освободится. Время тянулось так медленно, что не было сил. И вместе с тем это проклятое время сжималось до минимальных величин, когда они были вместе. Они могли, взявшись за руки, часами бродить по городу, кататься на колесе обозрения, хохотать, болтать беспрестанно или просто молчать. А потом наступала их очередная общая, сумасшедшая ночь. Они оба практически не спали все это время. Жалко было тратить драгоценное время на сон. И что самое удивительное, казалось, что силы исчерпаны, отдых жизненно необходим. Но наступал следующий вечер, и все повторялось вновь. Неделя сумасшедшего счастья, перевернувшая все в этой жизни.

Неожиданно для себя Могилевский превратился в тонко чувствующего лирика, чего с ним никогда не случалось от рождения. Неизвестно откуда в памяти всплывали обрывки лирических стихов, которыми он особо не интересовался. Ему самому было это странно и непонятно, но как же было сладко. В голове все перемешалось, сердце ликовало, как в юношеские годы. Он воспринимал мир только через призму их любви. Когда он видел на улице хмурое или заплаканное лицо, ему хотелось подойти к несчастному, оказать поддержку словом или улыбкой. Могилевский был счастлив и желал счастья всем вокруг – знакомым и незнакомым, молодым и старым.

Тяжелее всего было скрывать свое ликующее состояние, когда приходилось возвращаться домой. Домашние жили, к счастью, своей жизнью и не замечали его странного поведения. Сыновья давно выросли, и порой ему казалось, что они воспринимают его не как отца, а как стабильный источник доходов и их личного благополучия. Татьяна вдруг увлеклась ландшафтным дизайном, поступила на дорогущие курсы. Уже третьи по счету. Она довольно часто загоралась какой-нибудь завиральной идеей. Это стало настоящей фобией. Раньше нравилось, теперь стало раздражать. Человек не знает, чего хочет. Ныряет с головой в очередной проект века, выбрасывает деньги на ветер, а потом очень быстро остывает к идее. А фиг ли ей на курсы не поступать, кода муж готов исполнить любое желание своей единственной? Ее гораздо больше сейчас интересовали разного рода садовые фантазии, чем муж и его проблемы.

Могилевский неожиданно понял, что их дружная и счастливая семья в принципе семьей-то и не является. Куда делись трепетные и задушевные разговоры, совместные переживания, общие планы и взаимопонимание с полуслова и полувзгляда? Раньше по выходным непременно собирались за обеденным столом, общались, строили планы, обсуждали проблемы. А теперь вся семейная жизнь проходит в режиме телевизионного шоу, где каждый в отдельности сам себе режиссер.

Жена с тещей подсели на сериалы. Это была единственная животрепещущая тема эмоциональных диалогов. Семейные традиции стали никому не нужны, кроме Серафимы Яковлевны. Где общение? Настоящая забота и внимание друг к другу? Любовь к Татьяне испарилась не вчера и не тогда, когда он встретил Леночку. Она умерла давным-давно, постепенно, незаметно, без всякого надрыва. Это на самом деле не напрягало. И особой грусти не вызывало. Со стороны ни один самый внимательный наблюдатель не догадался бы, что в их семье происходит что-то особенное. Они жили довольно дружно и благополучно по странной инерции, как запрограммированные роботы. Пресловутый супружеский долг уже давно не волновал кровь и не бередил воображение. Б-р-р-р, кто только придумал такое страшное словосочетание. Вероятно, изверившийся и потерявший надежду во все хорошее и светлое человек.

Их, четверых, кроме общей фамилии, если хорошенечко подумать, ничто не связывало. Почему он раньше этого не замечал? Он считал, что у него отличная семья и все в порядке. А по сути что получается? Все очень хорошо устроились. Мальчики получают деньги на учебу, отдых и карманные расходы по первому требованию. Они славные ребята, но для них не существует слов «нельзя» и «нет». Жена давным-давно бросила работу и живет в свое полное удовольствие. Бассейн, фитнес, тренажерный зал, парикмахерская и бутики – вот основной круг ее интересов. Нет слов, хозяйка она отличная. Но это не мешает ей осуществлять некоторые прихоти и реализовывать довольно странные, на его взгляд, желания. Раньше он не обращал на это внимания. Теперь словно прозрел. Впервые в жизни ему стало обидно, что он превратился для своих родных и близких в машину для зарабатывания денег.

Шесть дней счастья пролетели мгновенно. Сама мысль о расставании была невыносимой, но оба знали, что это неизбежно. Они не говорили о разлуке, не клялись друг другу в вечной любви, не давали обещаний. Они просто дышали друг другом все это время, жадно, страстно, без остатка.

Леночка действительно была несчастна в браке. Только острая жалость к некогда любимому человеку не давала ей бросить мужа. Там давно все умерло. К тому же этот непризнанный поэт-самоучка оказался мерзким ревнивцем. Леночка долго терпела его скверный характер, пока тот не стал довольно часто прикладываться к бутылочке и устраивать жене скандалы. В тот вечер, когда они познакомились, этот негодяй поднял руку на Леночку, и та, не выдержав, улетела из дома куда глаза глядят. Хорошо, что дочка в этот момент была у бабушки и не видела безобразия, которое пытался сотворить ее папа дорогой. Лена приехала к подруге, которая справляла день рождения. Портить людям праздник своими проблемами не было никакого смысла, и она терпеливо ждала, когда все закончится и можно будет лечь спать. Но не тут-то было. Компания собралась молодая, неугомонная. После десяти часов решили, что дома не очень весело, надо в люди выйти и продолжить гулянье на стороне. Таким нехитрым образом Леночка неожиданно для себя оказалась в ресторане. А поскольку выпивать девочка не умела, эффект оказался потрясающим. От приставаний невесть откуда взявшихся ухажеров пришлось бежать в никуда. Хорошо, что все закончилось, как закончилось. Могло быть значительно хуже.

И все равно проклятый день расставания наступил. Леночкина командировка подошла к концу. Ничего с этим поделать было невозможно. Могилевский знал, что ему будет неимоверно трудно расстаться с любимой, но что придется так плохо, он и представить себе не мог. Ощущение пустоты и потери в один миг превратили Алексея Николаевича из веселого и жизнерадостного живчика в старого брюзгу. Началась очень странная жизнь. Он дышал, поглощал пищу, принимал решения на работе, возвращался домой. Но это была внешняя сторона его существования. Главным стало одно – ожидание момента, когда ему перестанут мешать и он сможет позвонить любимой, услышать ее голос или хотя бы отправить ей сообщение.

Он не знал, что способен писать длинные и ласковые письма, в которых каждое слово пропитано любовью и нежностью. Ему не приходилось ничего выдумывать, искренние и трепетные слова сами вылетали из-под пальцев, которые бегали по клавишам с невероятной скоростью. При одной мысли о любимой с ним начинало твориться что-то невообразимое. Слава Интернету. Благодаря прогрессу они могли общаться ежедневно, еженощно. Если до Леночкиной эры он мог забыть свой сотовый где угодно, и это довольно часто происходило по рассеянности, теперь он не расставался с телефоном никогда. Даже ночью Могилевский клал его со своей стороны на прикроватную тумбочку.

Ему казалось, что никто вокруг не замечает его преображения, в сладостной эйфории, купаясь в своих чувствах, он совсем забыл об элементарной осторожности. И напрасно. Гром должен был грянуть, и он грянул. Все произошло просто и очень глупо. Утром второпях он оставил компьютер включенным. Когда Татьяна увидела оплошность мужа, то решила выключить технику, поскольку собиралась уйти из дома по делам. Но вдруг заметила, что имеется непрочитанное сообщение. Без всякой задней мысли щелкнула мышкой, пробежала глазами по строчкам и потеряла дар речи. Сомнений быть не могло. Ее муж завел роман на стороне, да какой силы и мощности! Она забыла о многочисленных планах на сегодня, о кофе, завтраке, обо всем на свете. Не веря собственным глазам, просмотрела всю почту мужа и поняла, что это крах.

За всю совместную жизнь она не услышала от Могилевского и сотой доли тех слов, которые он адресовал незнакомке. Сколько страсти, нежности, искренности, неподдельного волнения и чувства. Она и не подозревала, что муж способен на такие пассажи. Это почему-то ранило больше всего. Черт с ним, старым ловеласом. Она не слепая и не глухая.

Она всегда подозревала, что ее Лешенька не прочь крутануть романчик-другой на стороне, у него по жизни похотливые глазки начинают загораться и блестеть, когда он видит смазливую мордашку. Но это были невинные мужские забавы, которым он сам не придавал особого значения. Татьяна мудро и снисходительно относилась к его неукротимой любвеобильности. Она твердо знала, что никуда ее муженек не денется. Слишком трусоват и ленив для принятия судьбоносных решений. А уж менять что-то в жизни кардинально не рискнет ни за какие коврижки. Леша больше всего на свете ценил домашний уют, комфорт и свои привычки. Он не способен был на радикальные перемены в жизни. Для этого ему потребовался бы очень хороший пинок.

Что там далеко ходить? Они встречались почти два года, а он, бедненький, никак не мог решиться сделать выбор. Она прекрасно помнила, как первая предложила ему пожениться. Да, именно она! А сколько можно было ждать, когда он решится на подобный шаг. Услышав предложение сочетаться законным браком, он так перепугался, что ей стало его жалко. Но с той поры прошло очень много лет, целая жизнь за плечами. Никто из них сейчас и не вспоминал об этом казусе. Время подтвердило правильность ее решения и выбора. Все у них получилось. Дом – полная чаша, отношения между всеми членами семьи – замечательные. Сыновья вон какие молодцы! Они не с бухты-барахты приняли решение обвенчаться, это была не дань моде, вовсе нет. Решение принимали сообща после долгих размышлений и задушевных разговоров.

То, что происходило сейчас, было совсем из другой оперы. Это беда, с которой справиться будет ох как трудно. Тупая боль вошла в сердце и притаилась там мохнатым пауком. Что делать, когда от смертельной обиды дрожат руки и в голове полный сумбур? Был бы этот гад сейчас дома, она бы ему показала любовь-морковь. Никогда не понимала, как муж с женой могут скандалить и драться, а теперь поняла, ох как поняла. Хотелось вцепиться в эту наглую предательскую морду, повиснуть на ней, пока он не рухнет от боли и унижения на пол в корчах. А потом топтать эту сволочь, пока не кончатся силы.

Когда Татьяна начала помаленьку соображать, часы пробили три часа дня. Господи, сейчас мальчишки начнут потихонечку подтягиваться из института, а она выглядит как лахудра. Немедленно надо привести себя в порядок и, прежде чем выяснять отношения с муженьком, тысячу раз подумать, как не навредить себе самой в первую очередь. Какое счастье, что матери сейчас нет в их доме. Это был бы конец всему. Ничего, она женщина самостоятельная, неглупая, дальновидная. Вполне может взять ситуацию под контроль, наступить на горло самой себе и сделать все правильно. Не хватало еще из-за какой-то вертихвостки рушить собственную жизнь и лишать сыновей покоя и будущего.

Ничего, Алексей Николаевич! Мы еще посмотрим, кто кого! Интересно, с чего бы двум голубкам общаться в столь неблагодарном для влюбленных эпистолярном жанре, вместо того чтобы сжимать друг друга в страстных объятиях? А тут и думать не надо. Получается, что дама сердца не москвичка. Эк его расшатало-то, родимого, на старости лет! По датам проще простого определить, что вся эта страдательная галиматья началась после возвращения неблагодарного муженька из командировки. Не хватает ему московских барышень, кобелю старому, решил осчастливить остальные регионы.

Татьяна долго думала, металась и приняла решение, которое ей показалось мудрым и на сегодняшний момент самым верным из всех. Она не будет устраивать истерик, скандалов и выяснять отношения с мужем. Сейчас это совершенно бесполезно и может только усугубить ситуацию. При таком нешуточном накале страстей, когда каждая строчка посланий к незнакомке полыхает огнем неземной любви, агрессия и открытые боевые действия не приведут ни к чему хорошему. Но вернуть муженька с небес на землю необходимо, это не обсуждается. И она знает, как это сделать. Она поговорит с Валентином. Он старый друг, имеет огромное влияние на Алексея, к тому же еще и начальник, что немаловажно. Работу свою Алексей обожает. Если он готов изменить, вернее, уже изменил ей, жене, то дело своей жизни не предаст из-за очередной вертихвостки. Пусть пока развлекается престарелый лирик с залысинами и зарубцевавшейся язвой желудка. Про любовь вспомнил, гад неблагодарный, когда уже о вечном подумать пора. Мальчишки не сегодня завтра жен в дом приведут, а папаня на старости лет колобродит, как ободранный мартовский кот. Какая гнусность. Если ее ни в грош не ставит, о сыновьях бы подумал.

Сегодня она останется дома, потому что с таким лицом выходить в люди противопоказано. Неимоверно трудно справиться с обидой. Что может быть страшнее предательства человека, которому ты доверял и столько лет жил с ним одной жизнью? Или нет. Она не будет дожидаться возвращения негодяя, а просто пойдет в фитнес-клуб. Алексей ее отсутствия наверняка не заметит, а если и обратит внимание на то, что ее нет дома, не сильно огорчится. А ей физические нагрузки помогут немного смягчить боль душевную. Завтра она пригласит на ленч Чубова, спокойно объяснит ситуацию и попросит помощи. Вряд ли он ей откажет, и тогда посмотрим, кто окажется на коне.

Татьяна вела себя героически. Не всякая женщина на ее месте могла бы похвастаться подобной выдержкой и стойкостью. Ей не хотелось терять мужа, менять давно налаженную, стабильную и благополучную жизнь на неизвестное «другое». Она не могла ответить на вопрос, любит ли она Алексея. Скорее нет, чем да. И речь сейчас не об этом. Любовь – это, конечно, хорошо, но есть в этой жизни и кое-что поважнее. Обида, которую он нанес ей исподтишка, по-подлому, не давала думать о чем-то другом, позитивном и привычном. Она еще до конца не верила, что муж решится на последний шаг и оставит их.

Жажда мести превосходила по своему накалу все остальные желания. Хотелось задеть, обидеть хоть словом, намекнуть, что она все знает, ущипнуть побольнее, с вывертом. Как отомстить этому негодяю с предельной иезуитской изощренностью, чтобы он понял, почувствовал хоть на минуточку, как тяжело быть обманутым и преданным. Ярость перемешивалась с обидой и давила так, что не было сил дышать. Получила награду за все хорошее. Всю жизнь носилась со своим Лешечкой, как с пасхальным яичком в руках. Родила ему двоих сыновей, обустроила быт, терпела его выходки и всплески раздражения. Облизывала, ухаживала и выхаживала, находилась рядом в самые трудные моменты жизни, утешала и выслушивала. И вот тебе результат. Это сейчас он крутой и весь из себя новый русский. А когда они поженились, у него гроша за душой не было. Из приданого он в дом принес только ободранную гитару да смену белья. И ничего, и были счастливы. Какой же надо быть сволочью, чтобы перечеркнуть, уничтожить все, что прожито, выстрадано вместе. Скотина, настоящая скотина.

Разговаривать со сластолюбцем бесполезно, и сил у нее на это сейчас нет. Она знает, что будет, если она попробует с ним поговорить по-человечески. Начнет психовать, будет врать и изворачиваться. Потом начнет срывать свое настроение на всех подряд. Проходили это все тысячу раз. Единственно верный путь – это терпение и осторожность.

Можно было уговаривать себя бесконечно, но перед глазами огненными буквами сверкали слова, которые она прочла в этих проклятых письмах, ласковые и нежные клятвы, которые не услышала от своего Лешечки ни разу за двадцать лет совместной жизни. Не заслужила. Сердце подсказывало – произошло сверхъестественное и страшное.

Чубов особого удивления не выказал и на предложение встретиться в обеденный перерыв ответил согласием. Разговор получился странным и тяжелым. Валентин вроде и сочувствует, но она же видит, что он на стороне негодяя. Проклятая мужская солидарность. Успокаивает, улыбается, но не понимает, какая беда нагрянула в их дом. Расстались по-дружески, но оба остались недовольны друг другом. Татьяна считала, что не нашла понимания и сочувствия, а Валентин Иванович злился на себя, что не смог помочь близкому человеку.