Текст книги "Тайная история преступных сект"

Члены масонских лож принимали в американской революции самое деятельное участие. Почти весь командующий состав американской армии, начиная с главнокомандующего и кончая низшими офицерскими чинами, принадлежал к числу масонов. Масонами были также почти все выдающиеся политики этого времени – Джемс Отис, Самуэль Адаме, Джозеф Уоррен, Джон Маршал и др. – равно как и большинство народных представителей, подписавшихся под Декларацией Независимости в 1776 году и под Союзной Конституцией 1787 года.

Современные американские масоны с гордостью вспоминают, что во время знаменитых событий с Бостонской партией чая (ноябрь 1773 года) помещение Ложи св. Андрея в таверне «Зелёного Дракона» играло роль «гнезда, в котором высиживались патриотические заговоры», и что именно оттуда получили свои индейские костюмы большинство расправлявшихся с чаем «сынов свободы». В книге протоколов ложи за этот день стоит лаконичная надпись – «братья отдали своё время получателям чая», а на полях – несколько раз написана заглавная буква Т (чай).

Британские власти хорошо различали патриотические и верные Англии ложи: во время британской оккупации Филадельфии (сентябрь 1777–июль 1778 года) помещение ложи № 2, члены которой отличались своим патриотизмом, было разгромлено солдатами, и вся принадлежащая ей утварь – одежды и книги – похищены, тогда как ложи № 3 и 4 продолжали спокойно собираться, и многие офицеры британской армии были приняты в их состав.

Первым случаем официального манифестирования «старым» масонством своих патриотических чувств была процессия, организованная в 1778 году Великой Пенсильванской ложей по случаю приезда в Филадельфию Вашингтона. Она была приноровлена к ежегодному масонскому празднику 27-го декабря (день апостола Иоанна), но по случаю воскресения, ввиду отсутствия в этот день свободных церквей, перенесена на следующий день. Со времени освящения в 1755 году масонского дома это было первое в Филадельфии публичное шествие масонов. К Вашингтону заблаговременно явилась депутация от пенсильванских лож, вручившая ему приветственный адрес и приглашение принять участие в процессии: «Его превосходительство, – докладывали затем депутаты в Великой Ложе, – изволил выразить свою признательность и ответил полным согласием».

Летом следующего года – в день Иоанна Крестителя 24-го июня – состоялось второе масонское торжество с участием Вашингтона, на этот раз уже при самой армии, стоявшей лагерем в штате Нью-Джерси. Организатором праздника была военная ложа Коннектикутской «линии» «Американский союз», но участие приняли в нём и другие ложи. «По окончании торжества, – рассказывает современный отчёт, – Его Превосходительство брат Вашингтон в сопровождении секретаря и надзирателей ложи прошёл через толпу братьев к реке и спустился в свой катер при звуках музыки, игравшей „Боже, храни Америку“. Когда катер отчалил, с берега раздалось троекратное ура, на которое ответило троекратное ура с катера. Музыка играла Гренадерский марш…»

По мере того, как с успехами американского оружия Вашингтон всё более становился в глазах американских патриотов центральной фигурой, он привлекал к себе внимание и американских масонов. С 1779 года на всех масонских банкетах вошло в обычай провозглашать тост за «генерала Вашингтона», многие ложи посылали ему приветственные адреса, выбирали его своим почётным членом, вновь возникшие ложи принимали его имя.

Целый ряд масонских церемоний был организован в 1800 году по случаю смерти Вашингтона. Не довольствуясь официальным участием масонских лож в общегородской траурной церемонии, организованной в Филадельфии 26 декабря 1799 года в силу постановления союзного конгресса, пенсильванские масоны организовали в память Вашингтона и собственные собрания и процессии. 1 января 1800 года, в зале, увешанной чёрными материями, около катафалка с масонскими и военными гербами Вашингтона, состоялось траурное заседание французской ложи.

«Зала была полна. – Рассказывается в современном отчёте. – Несколько минут царило торжественное молчание, а потом Почтенный Мастер воскликнул с Востока – „умер брат Вашингтон“. „Умер славный брат Вашингтон“, – отвечали ему с Юга и Запада. Затем начались речи, прерывавшиеся рыданиями ораторов и слушателей… Весь день помещение ложи было открыто для посторонних посетителей, а по просьбе многих уважаемых граждан открывалось ещё и в субботу 4-го января от 10 до 4 часов дня…»

24-го февраля в Филадельфии состоялась общественная траурная процессия с участием 11 пенсильванских лож. В процессии несли гроб, покрытый чёрным сукном, потушенные светильники и все принадлежности масонских лож, обвёрнутые крепом; 11-го февраля подобные же церемонии состоялись в Бостоне.

Реликвии Вашингтона до сих пор хранятся в различных ложах Америки: в Массачусетской Великой Ложе, в особой золотой шкатулке хранится локон его волос; Фредериксбург-ёкая ложа как святыню хранит у себя библию, на которой присягал в 1752 году Вашингтон при своём вступлении в масонство…

Объединение великих американских лож не состоялось, но быстро совершился другой процесс – образование во всех штатах собственных великих лож и прекращение зависимости американского масонства от Англии. В 1782 году в штате Нью-Йорк, находившемся до войны в ведении Великой Ложи «новых», организовалась независимая Великая Ложа в составе девяти частных лож – одной ирландской, одной шотландской и семи английских «старых». В 1786 году Провинциальная Великая ложа Пенсильвании приняла звание «Почтеннейшей Великой Ложи франк-масонов Пенсильвании и всей относящейся к её юрисдикции масонской территории.

Борьба двух американских масонских лож после войны постепенно улеглась. В большинстве штатов «новое» масонство исчезало, в некоторых (как, например, в Массачусетсе, в 1792 год) оба масонства мирно сливались в одну организацию.

Рост и развитие американского масонства были резко остановлены в конце 20-х годов вспышкой антимасонского движения, нашедшего благоприятную почву в политических условиях момента.

Две партии боролись во это время в штате Нью-Йорк. Во главе их стояли кандидаты на губернаторский пост Де-Витт Клинтон, ярый сторонник будущего президента республики Джонсона, и Уильям Рочестер, сторонник его главного конкурента Квинси Адамса.

Как раз перед губернаторскими выборами 1826 года в одном из западных графств Нью-Йорка случилось событие, всполошившее всё местное население: бесследно пропал некий Уильям Морган, только что выкупленный своими друзьями из долговой тюрьмы в местечке Канандайгви. Так как пропавший поссорился с местными масонами и готовился опубликовать в печати их пароли и «тайны», то немедленно возникло предположение, что он убит именно ими. Образовались добровольные «комитеты наблюдения», поднялась агитация в печати, возник формальный процесс против группы местных масонов. Следствие установило, что лица, освободившие Моргана из тюрьмы, были действительно членами масонской ложи и что они отвезли его к Ниагарскому форту, где он и жил некоторое время спрятанный в пустом амбаре.

Дальше показания расходились: обвиняемые утверждали, что они спрятали Моргана и затем тайно переправили его в Канаду с его собственного согласия, так как он хотел отделаться от соиздателей «Иллюстраций Масонства»(так называлось готовившаяся к печати книга Моргана), Свидетели же обвинения уверяли, что Моргана схватили насильно, и что он погиб в Ниагаре, куда его бросили скованным цепью. «Труп Моргана» искали всё лето по дну Ниагары и озера Онтарио, но поиски оказались безрезультатными: факт убийства Моргана так и не удалось установить. В январе 1827 года обвиняемые были приговорены к тюрьме «за насильственное держание человека взаперти и тайный увоз за границу».

Общественное возбуждение на этом, однако, не остановилось. Агитация против масонов продолжала расти и принимала политический характер, так как противники Клинтона (только что победившего своего соперника на губернаторских выборах) старались использовать «дело Моргана» в партийных целях. В газетных статьях, памфлетах, и публичных речах они утверждали, что «убийство» (ибо продолжали говорить об убийстве) является делом не местных масонов, а всей масонской организации, и что главным вдохновителем его был не кто иной, как сам губернатор Клинтон – Гроссмейстер Нью-Йорской Великой Ложи и член Главного Капитула высших масонских степеней.

Появились нелепые и чудовищные слухи о масонских обрядах, клятвах и преступлениях, тем более легко принимавшиеся на веру, что до сих пор большинство провинциального населения ничего о масонах не слыхало и вовсе ими не интересовалось.

В октябре следующего года к священному изобличению масонов в озере Онтарио, в 40 милях от места предполагаемого убийства, было найдено наконец и «тело Моргана». Так как оно оказалось, однако, телом утонувшего во время бури канадца Тимофея Мунро, то его предали погребению, не давая «делу» дальнейшего хода. Тогда поднялась агитация против судей и экспертов, якобы подкупленных масонами. Тело утопленника пришлось выкапывать из могилы, и только категорические заявление вдовы Мунро, опознавшей труп мужа, положило конец дальнейшим в этом направлении толкам.

Антимасонское движение, первоначально возникшее в двух западных графствах штата Нью-Йорк, быстро распространялось по всей западной части штата. Когда на парламентских выборах 1827 года антимасоны выступили в качестве отдельной партии с требованиями устранения масонов со всех общественных и административных постов, они имели неожиданно огромный успех и собрали большинство в пяти графствах. Движение распространилось и дальше, переходя постепенно границы штата.

Успехи движения вызвали панику в масонских рядах. Дорожившие политической карьерой спешили покинуть масонские ложи; некоторые и сами принимались изобличать масонские «тайны» и увеличивать обвинительный багаж антимасонства. Отступничество отдельных лиц перешло затем в повальное бегство, и ложи закрывались одна за другой. В западных графствах Нью-Йорка масонство на некоторое время исчезло совершенно и почти исчезло в остальных частях штата. Принципы масонской организации были объявлены губительными для политического равенства, опасными для свободного государства и враждебными правосудию».

При всём своём бурном и решительном характере, антимасонские движения 20-х годов оставили на внутреннем развитии и внешних успехах американского масонства лишь очень неглубокий и временный след. Паника скоро прошла, и уже в 1832 году массачусетские масоны освящали в Бостоне свой первый масонский «храм» (место собраний). Даже в Нью-Йорке, где потери масонства были особенно чувствительны, «братья» скоро оправились от ударов: Великая Ложа Нью-Йорка сделалась самой значительной из американских лож, как по числу подчинённых ей частных лож, так и по числу их членов и размеру территории.

Орден франк-масонов распространился даже в Турции, где, однако, он долгое время подвергался преследованиям. Ложи были основаны в Константинополе, Смирне и Алеппо, и к чести франк-масонства надо отнести факт, что степень образования турок-франкмасонов выше общего уровня образования восточных народов. Они отвергают полигамию, и на масонские банкеты женщины являются без покрывала. Что бы ни говорили против масонства их западные сёстры, восточные женщины оказались в выигрыше от введения масонства.

Самые значительные масонские ложи в Азии находятся в Индии, под управлением Великих Лож Англии и Шотландии.

Франк-масонство было введено в Африке учреждением в 1735 году ложи на мысе Коаст.

Теперь есть ложи на мысе Доброй Надежды, на островах Святого Маврикия, Мадагаскаре, о. Святой Елены, в Алжире, Тунисе, Марокко, Каире и в Александрии.

Ложи существовали также с 1828 г. в Сиднее, Мельбурне, Параматте и других местах, всего около двухсот.

Об этой легенде следует сказать несколько слов, потому что впоследствии она в. самых разнообразных редакциях играла большую роль в ритуалах различных систем нового изобретения.

Последующая легенда о Гираме, или Адонираме, или Гираме-Абиф, главном мастере при строении Соломонова храма, воспользовалась некоторыми чертами из легенд о Соломоне и строительстве Иерусалимского храма, ходивших в христианской Европе средних веков.

Предания о Соломоновом храме, его великолепии, чудесных подробностях его строения, удивительном искусстве главного мастера были чрезвычайно распространены в средние века, и, без сомнения, известны были также и старым каменщикам. Новейшие масоны, естественно, могли развить свою легенду на почве этих преданий, близких к специальности цеха. К Гираму относилось самое изобретение масонских слов и знаков.

По масонскому рассказу «Гирам, главный строитель Соломонова храма, имел столько рабочих, с которыми ему нужно было расплачиваться, что ему невозможно было знать их всех, поэтому каждой степени или классу рабочих он дал особенный знак и слово, по которым он легче мог различать их, чтобы платить им различное жалованье». Эти слова и знаки стали потом принадлежностью и тайными приметами различных масонских степеней.

Когда товарищ «посвящается в мастера», то в «лекции» – таким же образом, как мы видели это в степени ученика, – рассказываются все подробности приёма, новопринятый мастер рассказывает, как он получал урок у старшего надзирателя мастерской ложи:

Он сказал мне, что я представляю собой одного из величайших людей в мире, а именно нашего великого мастера Гирама, который был убит при самом окончании (Соломонова) храма, и об его смерти рассказывают следующее:

«Было первоначально пятнадцать товарищей, которые, видя, что храм почти окончен, и не получая мастерского слова, были в большом нетерпении и согласились вынудить его силой у своего мастера Гирама, – при первом случае, когда им удастся встретить его одного, – чтобы после им можно было считаться масонами в других странах и получать жалованье или прибыль мастера.

Но прежде, чем они могли выполнить план, двенадцать из них отказались от него:

остальные трое упорствовали и решились получить слово силой, если нельзя найти другого средства. Назвались они Jubela, Jubelo, Jubelum.

У Гирама был всегда обычай в полдень, как скоро людей позовут на отдых, идти в святая святых, приносить свою молитву истинному и живому Богу, тогда трое вышеупомянутых убийц стали у восточных, западных и южных дверей храма. На севере не было выхода, потому что лучи солнца никогда не падают с этой стороны.

Гирам, кончив свою молитву к Богу, пришёл к восточной двери и встретил при ней Jubela, который решительным образом потребовал у него мастерского прикосновения. Гирам отвечал ему, что не в обычае требовать этого прикосновения таким тоном, и что сам он получил его не так, Гирам прибавил, что он должен ждать, и что время и терпение это сделают. Гирам сказал ему дальше, что не во власти его одного открыть это (прикосновение) и что может это сделать только в присутствии Соломона, царя израильского, и Гирама, царя тирского.

Недовольный этим ответом ударил его по шее 24-дюймовым масштабом. Гирам после этого поступка его, побежал к южной двери храма, и там встретил другого, который спросил у него мастерское прикосновение и слово таким же образом, как прежде первый, и получил от своего мастера тот же самый ответ, другой нанёс ему удар наугольником в левую грудь, заставивший его покачнуться. Пришедши в себя, Гирам, пробежал к западной двери – единственное оставшееся средство уйти, но этот проход стерёг третей, который спросил его в том же смысле и получил такой же ответ, нанёс ему страшный удар по голове каменщицким молотом, что и причинило ему смерть.

После того убийцы вынесли тело Гирама в западную дверь, и скрыли его под мусором, до двенадцати часов следующей ночи, когда они, по уговору, сошлись и похоронили его на скате холма в могиле в шесть футов глубиной, вырытой от востока к западу.

Когда мастер Гирам не пришёл по обыкновению смотреть рабочих, царь Соломон велел сделать строгие поиски, и когда они были бесплодны, то предположил, что Гирам умер. Когда двенадцать оставшихся товарищей услышали это известие, в них заговорила совесть: они пришли к Соломону с белыми запонами и перчатками, эмблемами их невинности, рассказали ему всё, что знали об этом деле, и предложили своё содействие для отыскания трёх других товарищей, которые скрылись. Они разделились на четыре партии: на восток, запад, север и юг, чтобы искать убийц.

Когда один из двенадцати странствовал по морскому берегу близ Яффы, он, устав, сел отдохнуть, но вскоре был встревожен следующими ужасными восклицаниям, из-за обрыва скалы: «Ах, пусть бы мне перерезана была шея, язык вырван с корнем и зарыт в морском дне при низкой воде, за кабельтов расстояния от берега, где прилив и отлив проходит два раза в двадцать четыре часа, прежде чем я согласился на смерть нашего великого мастера Гирама. „Ах, (говорил другой) пусть бы лучше – у меня было вырвано сердце из-под моей обнажённой груди и отдано на пожирание коршунам, чем принял участие в смерти такого доброго мастера“. „По я ударил его сильнее вас обоих (сказал третий), и я убил его. Ах, пусть бы моё тело было разделено надвое и разбросано на юг и север, мои внутренности сожжены в пепел на юге и рассеяны по четырём ветрам земли, прежде чем я сделался причиной смерти нашего доброго мастера Гирама“.

Товарищ, услышав это, пошёл искать двух своих спутников, и они вошли на скат скалы, взяли и связали убийц, и привели к царю Соломону, перед которым они добровольно сознались в своей вине и просили смерти. Приговор, сделанный над ними, был тот самый, какой они выражали в жалобах своих на скале.

Когда казнь была совершена, царь Соломон послал за двенадцатью товарищами и просил их поднять тело Гирама, чтобы похоронить его торжественным образом. Так как Гирам умер, то мастерское слово было потеряно. Товарищи, исполняя приказание Соломона, пошли и расчистили мусор и нашли тело своего мастера в искажённом состоянии, так как он лежал пятнадцать дней, при этом они с изумлением подняли руки над головами и сказали: Господи Боже! Так как это было первое слово и первый знак, то царь Соломон принял их как великий знак мастера масона и он употребляется теперь во всех ложах мастеров».

Лекция мастера кончается вопросами о строении Соломонова храма, – при котором не было употреблено никакого металла (почему у новопринимаемого и отбираются металлические вещи), дерево привозилось из ливанского леса, и звук металлического орудия не был слышен в храме.

Мастер. Почему у вас была снята обувь с обеих ног?

Ответ. Потому что место, на котором я стоял, когда принят был в масоны, было священное.

Мастер. Что поддерживает вашу ложу?

Ответ. Три столба.

Мастер. Прошу вас, брат, скажите, как они называются?

Ответ. Мудрость, сила и красота.

Мастер. Что они означают?

Ответ. Трёх великих мастеров: Соломона, царя израильского, Гирама, царя Тирского, и Гирама-Абифа, который был убит тремя товарищами.

Мастер. Участвовали ли эти три великие мастера в строении Соломонова храма?

Ответ. Участвовали.

Мастер. В чём состояло их дело?

Ответ. Соломон доставлял содержание и плату рабочим, Гирам, царь тирский, доставлял материалы для строения, а Гирам-Абиф совершал дело и имел главный надзор на ним.

Так кончалась первоначальная легенда, которую стали сообщать в степени мастера.

Когда ремесленные обычаи рабочей ложи при реформе 1717–1723 гг. получили для новых масонов только чисто иносказательный смысл, это уже открывало полный простор для символических истолкований. «Хозяин постройки», «Строитель», который сначала является только случайной аллегорией, потом становится постоянным термином, «работа» стала исключительным названием для нравственно-религиозных упражнений, рабочие инструменты, вся обстановка ложи превратилась в масонские «украшения и клейноды», и получали всё более и более широкие символические толкования, конечно, более или менее произвольные.

Вместе с содержанием и самые формы каменщичества становились всё более искусственными. Церемонии, описываемые в старейших ритуалах, ещё довольно просты. Чем дальше, тем они делаются сложнее, изысканнее, театральнее. Тёмная комната, в которой прежде всего оставляется кандидат, в прежнее время была, кажется, просто комната с плотно завешенными окнами, впоследствии, это – чёрная комната, с чёрным столом, на котором лежит библия и человеческий череп, потом в ней является целый скелет, потом – это скелет движущийся и т. д. В самой ложе, украшение её становятся всё ухищреннее, эффектнее, чертёж на полу мелом превращается в целый «ковёр», на котором рисуется множество символических изображений.

«Низкие кресла», за которыми становился в старину мастер при обряде принятия, впоследствии превращаются в «жертвенник», и перед ним совершалось даже нечто подобное церковным обрядам.

Простое хождение новопринимаемого кругом ложи превращается в целое так называемое «путешествие», которое чем дальше, тем более усложнялось, в старину новопринимаемый встречал в этом хождении только те «препятствия», какие находил в спинах братьев, на которых он натыкался с завязанными глазами, – впоследствии является целый ряд настоящих «испытаний», которыми пробовали храбрость кандидата.

В позднейшие времена, особенно во французских ложах, «путешествие» представляло для кандидата целый ряд мудрёных задач, которые приходилось ему разрешать, – он должен был переходить через воду, прыгать через пропасти, брать в руки раскалённое железо, на него лил дождь, сыпался град, над ним гремел гром и т. п. В заключение, для придания масонской практике всевозможной эффектности, чтобы окончательно ошеломить и напухать кандидата, были пущены в ход всякие театральные уловки, оптические обманы, электрические машины, гальванические приборы, провалы и т. п.