Текст книги "Дела забытые"

– Садись! – повторила я Вовчику, кивая на кресло.

Тот послушно упал в него. Я села напротив, вытянув ноги, и закурила. Потом посмотрела на него. Вовчику также хотелось курить, это сразу было заметно, у него даже уши распухли.

– Кури! – ответила я на его молчаливый вопрос.

Вовчик вытащил свое «Мальборо».

– Итак, для начала расскажи-ка мне, что у них на тебя?

– Вы… из милиции? – запнувшись, спросил пацан.

Вон как сразу уважительно, на «вы» заговорил! Оказывается, самый лучший метод воспитания – это пистолет!

– Неважно, откуда я. Сначала ты со мной пооткровенничай, а потом, может, и я тебе что-то расскажу.

Вовчик помолчал, потом спросил:

– Простите, а водки у вас нет?

– Вообще-то я не пью… – сказала я, но Вовчик сразу так поник, что мне даже жалко стало.

Вздохнув, я поднялась с кресла и подошла к бару. Обычно там у меня припрятана какая-нибудь бутылочка на случай, если кто придет в гости. Просто, чтобы угостить. Сама-то я не пью. Вообще.

В баре была начатая бутылка коньяка – уж и не помню, с каких времен она тут стоит. Я достала ее, плеснула прямо в стакан сразу сто граммов и протянула Вовчику. Тот с жадностью выпил и благодарно посмотрел на меня.

– Спасибо… – вымолвил он хрипло. – Вы меня второй раз спасаете. Вообще… – он поднялся с кресла и пожал мне руку. – Я не знаю, кто вы, но вы спасли мою жизнь. Поэтому я ваш должник. Если вам нужна моя помощь – можете не сомневаться во мне!

Ну надо же, какой сентиментальный мальчик! А еще в бандиты подался! Хотя какой он, к черту, бандит, раз пистолета испугался. А душа-то у него и впрямь есть… – подумалось мне.

– Пока я хочу знать, что эти два козла против тебя имеют? И кто они вообще?

– Это Свистковские, – ответил Вовчик тихо. – Я как-то одного мужика опустил… Лоховатого такого. Вот. А он оказался из их группировки. Ну, и меня, конечно, сразу вычислили. Я, когда об этом узнал, бабки сразу отдал, чтобы отстали. Но они такую заломили… компенсацию, что у меня аж дух захватило! Ну и вот… Я не хотел, чтоб кто-то из наших об этом узнал, ведь за это… А теперь вообще не знаю, что делать. Мне таких денег одному вовек не найти. Теперь они меня точно убьют! – со вздохом закончил он.

– Свистковские, говоришь? – прищурилась я.

– Да, а что?

– Ничего, ничего. Чем конкретно они занимаются, знаешь?

– Ой, ну вы такие вопросы задаете! Чем еще можно в этой среде заниматься? Наркотики, рэкет… Сами же наверняка знаете…

– Знаю. Вот что, милый мальчик. Я, пожалуй, постараюсь тебе помочь. Но в обмен на эту услугу ты должен быть со мной откровенен…

– Да, конечно, конечно, – в глазах Вовчика вспыхнул огонек надежды. – Но только… Я хочу вас сразу предупредить – если нужно кого-то вломить, то здесь я пас! Стукачом никогда не был и не буду! Уж извините…

Эх, мальчик! Строишь ты из себя благородного рыцаря! НЕ припирало, видно, пока, а то сразу куда все принципы бы делись!

Но не скрою, мне было приятно, что мальчишка этот сопливый (года двадцать три ему, не больше) имеет какие-то понятия о честности и порядочности.

– Успокойся, – усмехнулась я. – Вламывать никого не придется. Тебе нужно просто рассказать мне о своем брате, его отношении к старшему следователю Овсянникову, а также и о своем к последнему отношении.

– А вам зачем? – сразу же спросил Вовчик.

Я решила больше не скрывать от него ничего. Все равно он мне все расскажет – деваться ему некуда, жизнь дороже.

Я молча достала старый альбом и протянула Вовчику свадебную фотографию.

– Вы? – изумленно спросил он. – ВЫ его жена? – такого он явно не ожидал.

– Каюсь, жена! – вздохнула я и уточнила:

– Правда, бывшая. Так вот. Сам ты с этими Свистковскими не справишься – денег таких тебе не собрать. К тому же ты и сам понимаешь, что если б даже и собрал – от тебя бы так просто не отстали. Люди, чувствуя, что их боятся, будут постоянно играть на этом. Короче, деньги с тебя продолжали бы тянуть неопределенно долгое время. А тебя есть, чем держать – сам говоришь, что не хочешь, чтобы твои коллеги узнали об этом… промахе. Так что ты у них на крючке. Помочь тебе смогут только в милиции, да и то по моей большой личной просьбе. А у меня друзей там хватает. Так что если захочу – смогу тебя отмазать. Чтобы взяли этих Свистковских.

– Но… – Вовчик завращал глазами. – Вы должны понимать, что если подумают, будто я их вломил… Меня же тогда…

– Ох, да успокойся ты! – поморщилась я. – Уж не дура я, наверное, смогу тебя прикрыть. Так что, будем сотрудничать?

Вовчик поднял голову, потом тихо кивнул. Помолчал и кивнул еще раз.

– Вот и славно! – удовлетворенно проговорила я и налила ему еще немного коньяка.

– Это для закрепления нашего договора.

Вовчик не заставил себя уговаривать и быстренько выпил.

Потом спросил:

– Так что вы конкретно хотели узнать?

– Повторяю, – терпеливо ответила я. – Я хочу знать, проще говоря, не имел ли ты зуб на майора Овсянникова Георгия Михайловича?

– В каком смысле?

– В прямом.

– Да я его просто ненавидел! Он же меня брата лишил – как я мог к нему относиться?

– Да, а брат твой был, конечно, святой человек! А Овсянников – злодей, так?

– Я не говорю… Не говорю, что ангел! Но зачем было его сажать? Можно было замять это дело? Я ж ему бабки предлагал!

– А он их взял?

Вовчик отрицательно замотал головой.

– Так о чем речь? – фыркнула я. – Если б он их взял, а сам тебя продинамил – одно дело. Но он же сразу отказался.

– Вот именно! А мог…

– Мало ли что он мог! – резко остановила я его. – Тебе не приходило в голову, что бывают и честные менты, нет? А братец твой – просто вор и грабитель! Можешь обижаться, сколько угодно, но это факт! И он был опасен для общества – я читала дело! И посадили его справедливо! А тебе, сопляку, спасибо надо сказать, что Жора и тебя не посадил, а просто пинка под зад дал. Пожалел!

Вовчик обиженно надулся и замолчал.

– Ты мне тут губы не криви! – прикрикнула я на него. – Молод еще! Давай без миндальничаний обойдемся, ладно? Говорим по делу. Во-первых, Жоре кто-то прострелил грудь. Во-вторых, он при смерти. В-третьих, я хочу знать, не ты ли этот сделал, а в-четвертых, собираюсь провести у тебя обыск. Посмотреть, не обнаружится ли в твоем жилище пистолет марки «ТТ».

– Да вы что? – у Вовчика аж челюсть отвисла. – Вы… серьезно?

– Куда уж серьезнее! – буркнула я, сверля глазами его лицо.

Мне очень хотелось по его выражению определить, притворяется Вовчик или нет. Ольга говорила, что по этому можно определить очень многое. Я ей поверила и теперь смотрела во все глаза… Определила я… Твою мать, да ни хрена я не определила! Глаза только заныли. Черт, ну почему Ольги нет рядом? Мне бы сейчас пригодился психолог.

Вообще-то, мне уже не хотелось, чтобы стрелявшим в Жору оказался Вовчик. Чем-то вызывал он у меня симпатию. Во-первых, молодостью своей и какой-то еще неиспорченностью, сколь бы парадоксально это ни звучало. Да-да, что-то детское, даже наивное было в этом мальчишке. И он еще не успел пройти все огни и воды.

– Но… послушайте, это не я! И «ТТ»-шника у меня никогда не было!

– Не буду помогать! – хмуро покосилась на него я.

Вовчик аж подпрыгнул.

– Но послушайте! – почти простонал он. – Какой мне тогда вообще смысл что-то рассказывать?! Вы что, хотите мне помочь в обмен на то, чтобы я признался в том, что стрелял в вашего Жору? А какая мне тогда разница? Ведь за это дело такой срок впаяют!

– Объясняю популярно! – я снова закурила, закинув ногу на ногу. – Срок – это еще не смерть. Рано или поздно выйдешь. А Свистковские, если что, шутить не будут. Рыпнешься – на тот свет быстро отправят. Усекаешь?

Вовчик все прекрасно усекал. Но не признавался в том, что стрелял в Жору. А смотрел тоскливо и умоляюще. И молчал. Молчал и молчал. А я курила.

– Это не я, – вымолвил наконец Вовчик, когда я уж было решила, что он от тяжести навалившихся на него проблем онемел и парализовался. – Это не я, – повторил он и вдруг заговорил быстро:

– Вы знаете, у меня была мысль отомстить, была, не стану врать. Но… Это только так, крутилось просто в голове. Пашка на него орал в суде, говорил, что убьет как выйдет. Ну и вот… А когда Пашка умер, я, значит, подумал, что обязан теперь… Короче, я только мучился, потому что понимал, что убить его у меня все равно не получится. Я вообще не могу убить человека… – признался он как-то виновато, жалобно посмотрев на меня. – В общем, помаялся я-помаялся, да и плюнул на это дело. Пусть, думаю, все идет как идет, а там видно будет. Время рассудит, кто прав был.

– Да… – задумчиво проговорила я. – Рассудило!

– Я правду говорю, поверьте мне! – Вовчик прижал руки к груди.

Да я верила ему. А что мне оставалось делать? Нет, я, конечно, попрошу Мишу или еще там кого обыскать квартирку Вовчика. Ордер на это дело никто, конечно, не даст, но кому он нужен, этот ордер? Мы что, не свои люди? Да я просто уверена, что Вовчик не станет возражать, чтобы несколько человек осмотрели его квартирку. Еще и спасибо скажет, если эти же люди потом возьмут Свистковских. Так что тут проблем не будет. Вот только кто же в Жору стрелял? Нет, не Вовчик, не верю я в это! Но вот ведь черт! – мальчишке этому я помогу, но ведь к разгадке даже на миллиметр не приблизилась! Что же теперь делать?

– Ты хорошо подумал? – вяло спросила я у Вовчика, прекрасно зная, что он мне ответит.

– Да, да, – закивал он головой. – Я все сказал! Честно, это не я.

– Честное бандитское? – усмехнулась я.

Вовчик осекся, потом улыбнулся и сказал:

– Нет. Просто человеческое.

– Ладно! – улыбнулась я ему в ответ. – Поехали. Будем пытаться выпутать тебя из этого дерьма. Но вот тебе мой совет: если все обойдется, смени место работы, хорошо? Больно уж она у тебя нестабильная! И рискованная.

– Подумаю… – покраснев, пробормотал Вовчик, и мы пошли на улицу.

Я посадила его в машину и повезла в отделение.

* * *

Закончилась эта история хорошо. Для Вовчика, я имею в виду. Я поговорила с Мишей, он поговорил с кем надо, и вскоре Свистовских с Вовчиковой помощью взяли за торговлю наркотиками.

Я посчитала свою роль в этом деле законченной и мирно рассталась с Володей Омельченко, от души пожелав ему удачи в жизни. Он был благодарен мне и даже, как мне показалось, был не против продолжить знакомство, но от этого, извините, я уже отказалась.

Теперь мне предстояло отрабатывать какую-то новую версию, а ее-то как раз и не было.

В раздумьи я сидела дома и пилила ногти, когда раздался телефонный звонок. О своем существовании напомнила Ольга.

– Алло, Поля? – послышался тоненький голосок сестры.

– Да, – машинально ответила я.

– Ой, ну что же ты даже не спросишь, как я поработала? – я прямо чувствовала, как Ольга вся кипит от возбуждения на том конце провода, и ей не терпится что-то мне рассказать.

Признаться, я уже и забыла, что поручила ей отрабатывать версию с Жориной предполагаемой любовницей. Неужели она что-то откопала? Неужели?!

– Оленька, я слушаю тебя внимательно! – сразу подобралась и закричала я.

– Может, я лучше приеду? – тут же загорелась Ольга. – Только у меня, понимаешь, с деньгами того…

– Давай! – легко согласилась я. – Заплатим!

Ольгу не надо было просить два раза – она примчалась через пятнадцать минут.

Запыхавшаяся, но счастливая, прошла в комнату и влезла с ногами на диван. Глаза ее возбужденно блестели. Когда она заметила бутылку коньяка, которую я по простоте душевной не стала убирать в бар, блеска в глазах сестры прибавилось.

Я решила пока не баловать ее, а послушать, что она скажет.

– Представляешь, Поля, все так получилось! – косясь глазами на бутылку, начала Ольга свое повествование.

Пока она говорила, я слушала с интересом, но постепенно меня охватывало разочарование: я понимала, что версия с любовницей и в самом деле лажовая.

Так и вышло!

– В общем, – завершила Ольга свое повествование, победно блестя глазами, – это не она!

– Это поэтому ты такая счастливая? – хмуро спросила я.

– Что? – удивилась Ольга. – А ты разве не довольна, Поля? Ведь мы теперь знаем, что в этом направлении уже не надо работать!

– Да, еще бы мы знали, в каком направлении нам работать дальше! – скептически заметила я.

– Так придумаем!

– Хм, интересно, как все поменялось: ты заразилась оптимизмом, а я, похоже, становлюсь законченной пессимисткой!

– Поля, тебе это совсем не идет! – сразу же заявила Ольга. – Прекрати! Слушай, давай знаешь что сделаем? Ну-ка обскажи мне еще раз обстоятельства этого дела. Все твои разговоры с этим Мишей, а также то, чем ты сегодня занималась.

Я вздохнула и начала рассказывать. Ситуацию с Вовчиком я смягчила достаточно сильно, а об эпизоде со стрельбой вообще не упомянула, чтобы не вызывать страха в нежном Ольгином сердечке.

– Знаешь, что я думаю, Поля? – серьезно спросила Ольга, помолчав немного.

– Что? – без особого интереса спросила я.

– Я думаю, что ты была права в главном: все это связано как-то с Жориной профессией. И, скорее всего, здесь кроется прошлое. Только ты пошла не по той дороге. Вернее, по той, но… Вполне вероятно, что здесь замешано другое дело. И другие бандиты, которые злы на Жору.

– Ох, как мне не хочется больше общаться с бандитами! – вздохнула я. – Мне Вовчика вполне хватило!

– Но это же необходимо, Поля! Ты бы выяснила, чем конкретно занимался Жора в последнее время?

– А что? – задумалась я над ее словами. – В этом определенно что-то есть! Чем черт не шутит? Молодец, Оля! Я непременно встречусь с Мишей и потолкую с ним об этом.

Я встала, исполненная благодарности к сестре за совет, пусть даже еще не проверенный, и торжественно достала бокал из серванта. Подмигнув Ольге, я наполнила его коньяком, и Ольга смогла убедиться в том, что ехала ко мне не зря!

* * *

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

* * *

ОЛЬГА

* * *

Сидя у Полины и попивая коньячок, я подумывала о том, чтобы остаться у сестры ночевать. В самом деле, у нее было так тепло, хорошо, уютно… Я прямо вся разомлела, щечки зарумянились, меня поклонило в сон…

Но суматошная Полина тут же разрушила все мои планы! Она загорелась немедленно ехать в отделение, и уже собиралась, натягивала на себя джинсы и свитер, расчесывала волосы и собирала их в хвост.

– Что сидишь, вставай! – бесцеремонно дернула она меня за руку.

– Поленька, а что, без меня никак нельзя? – пролепетала я, с трудом поднимая голову. – Может быть, я подожду тебя здесь? Я могу приготовить чего-нибудь покушать…

– Нет уж! – решительно возразила Полина, стаскивая меня с дивана. – Во-первых, у меня все приготовлено. Во-вторых, мне прекрасно известно, какая ты кулинарка! Только продукты переведешь. А в-третьих, ты мне просто нужна. Очень нужна… – Полина понизила голос и мягко посмотрела на меня. – Ты же моя самый верный помощник, сестренка! И мне необходимо, чтобы ты была рядом. Чтобы помогла разобраться в психологии…

– В чьей? – удивленно спросила я.

– Ну, не знаю я, в чьей конкретно! То есть, я хочу… – принялась объяснять Полина, – чтобы ты, посмотрев кое-какие дела, смогла определить, мог ли описанный в них человек желать Жоре смерти или нет?

– Ох, Поля, так ведь в таких делах личность преступника или свидетеля не очень-то обрисовывают! Это же сухие, казенные бумаги, а не психологическая характеристика…

– Все равно! – упрямо повторила Полина и потянула меня в коридор. – Все равно ты мне нужна. Ну хватит ломаться, едем! А потом вернемся ко мне – коньяк за это время никуда не убежит.

Вздохнув, я поплелась за сестрой в коридор и стала надевать туфли. Вообще-то в туфлях было уже очень холодно ходить, и ножки мои жутко мерзли, но все дело в том, что осенние ботинки расклеились у меня еще весной. Я кое-как доходила в них до мая месяца и решила починить их сразу же. Но тут я уже влезла в туфли, и ботинки перестали быть для меня актуальной проблемой. Я решила, что за длинное-предлинное лето уж успею отдать их в ремонт. Но коварное лето подло обмануло меня, пролетев, как один день! Тогда я решила сразу же с приходом холодов ремонтировать ботинки. Но тут надо мной грозным Дамокловым мечом нависла проблема денег…

Короче, хожу я в туфлях, которые тоже грозят вот-вот развалиться, и делаю вид, что мне совсем не холодно.

Полина, занятая своими мыслями, не обратила внимания на мои ноги. Слава богу, а то получила бы я от нее точно!

Быстренько запрыгнув на заднее сиденье и поджав ноги, я стала смотреть в окно.

– Ты чего это? – удивленно спросила у меня Полина, садясь за руль.

– А что?

– Чего назад-то влезла? Идем ко мне!

– Да… Знаешь, Поля, мне здесь как-то спокойнее, – покраснев, сказала я.

– Неужели? Вообще-то я раньше не замечала, что ты боишься ездить со мной. Ну, как знаешь!

До отделения мы доехали быстро. Полина молча заперла в машину и также молча пошла в здание. Мне не хотелось покидать теплую, прогретую печкой машину. В милиции наверняка холодина страшная стоит. Да еще эти туфли…

– Идешь ты там, что ли? – полуобернувшись, крикнула мне сестра.

– Иду! – вздохнула я и побежала за ней, семеня ногами.

В отделении Полину знали, проникновению ее в здание не противились и даже любезно сообщили ей, где найти Мишу Соколова.

Миша Соколов сидел в кабинете за столом и писал что-то на листке бумаги. Рядом лежала целая кучка таких же листков, только скомканных. Видимо, Соколов не в первый раз переписывал начатое.

– Привет, Миша, чего пишешь? – скороговоркой спросила Полина, уверенно проходя в кабинет и усаживаясь на стул.

– Да отчет пишу, мать его! – выругался Миша, с яростью комкая очередную бумажку.

– Ты поаккуратнее, я не одна, – Полина кивнула на меня.

– Кто это? – удивленно спросила Миша.

– Моя сестра Оленька, дама очень нежная и интеллигентная, – с улыбочкой представила меня Полина.

Я слегка присела как бы в реверансе.

– Очень приятно, – ответил Миша, пожимая мне руку.

– Если хочешь, она тебе поможет написать отчет! – заявила вдруг Полина такое, от чего у меня глаза на лоб полезли.

– Она у нас очень образованная, даже с филологией дружит, так что можешь обращаться, – продолжала распеваться Полина перед Мишей, а я стояла и не верила своим ушам! Что это она такое говорит? Какое имеет право навязывать мою помощь незнакомому человеку? Боже мой, какой стыд, он может подумать черт знает что!

Я уже раскрыла рот и хотела было остановить Полинины разливания, но сестра незаметно и, как она, очевидно, считала, легонько, ткнула меня в бок, после чего я упала на стул и захлопнула рот, больно прикусив губу.

После этого я решила обидеться на сестру и ничего не говорить. Пусть сами обсуждают, что им надо, а мне дела нет! Я здесь просто присутствую!

Полина тем временем приступила к Мишиному допросу. Я надувшись сидела на стуле, кусала губу и смотрела в окно.

– … А скажи мне, Миш, – звучал над ухом Полинин голос, – кроме дела Омельченко, было ли что-либо подобное? Ну то есть, мог ли еще какой осужденный настолько ненавидеть Жору, чтобы убить его?

– Да вроде нет, – пожал плечами Миша. – Ничего такого. Да я же тебе говорил, Полина, что такие люди чаще грозят, чем выполняют свои угрозы. Это все ля-ля! Если бы кто-то и вправду захотел его убить, то не стал бы кричать об этом на весь зал суда, верно?

– Пожалуй, – согласилась Полина. – А над чем он работал в последнее время?

– А тебе-то зачем? – спросил Миша, скосив на меня глаза.

– Миш, ну мы же договорились сотрудничать! – с упреком проговорила сестра. – Я же у тебя не выведываю какие-то суперсекреты, тем более ты меня знаешь как самого себя – разве я могу сделать что-то, что навредило бы Жоре?

Ох, я, кстати, была прекрасно осведомлена о том, что как раз Полина запросто может сделать такое, что могло бы повредить Жоре! Особенно если бедный Овсянников перед ней провинится. Что-что, а мстить моя сестра умеет!

Помнится, однажды Жорик в очередной раз задержался на работе. Конечно же, исключительно по важному делу. Полина, устав разогревать в пятнадцатый раз ужин, взяла и сменила замок. Для нее это – раз плюнуть. И оклеила дверь липкой пленкой ярко-зеленого цвета (до этого дверь была дубовой, покрытой лаком). А сама уехала ночевать ко мне. Короче, когда несчастный Овсянников среди ночи заявился домой, то сначала не мог понять ничего. Его ключи отказывались отпирать дверь!

«Все, допился! – с ужасом подумал Жора, как он потом мне рассказывал, – дверь свою перепутал».

Он даже вышел на улицу и внимательно осмотрел дом, чтобы убедиться, что не перепутал адрес. Дом был определенно его. И этаж его. А вот дверь – вроде как его, а в то же время чужая какая-то. И замок заперт. И жены нет… А Полина, кстати сказать, всегда ночевала дома. А если еще добавить сюда, что Овсянников был не совсем трезв…

Короче, ополоумевший Жора обегал весь город, своей квартиры не нашел, Полины тоже не нашел (я ее, разумеется, прикрыла, хотя считала это издевательством над человеком), и, убитый, поехал на работу.

Полина в это время вернулась домой, заново поменяла замок и сдернула пленку. Когда Жора вернулся (ровно в шесть, кстати) и увидел, что все на месте: и дом, и дверь, и жена, он сперва онемел, а потом сел и заплакал. Полина утешала его, гладила по голове и настоятельно уговаривала обратиться к врачу. Жора кивал головой, на всякий случай ощупывал Полинины руки и ноги и что-то удрученно шептал про себя.

В общем, Полина могла, когда хотела сделать Жоре плохо. Но, конечно, исключительно во имя его спасения.

Миша Соколов, который не знал моей сестры столько лет, сколько я, верил ей безоговорочно.

– Он, по-моему, поднимал дело Пилецкого, – сказал Миша.

– Какого Пилецкого?

– Ну, это давнее дело. Много лет уже прошло, я тогда совсем сопливым был. Музей тогда ограбили, главного вора так и не нашли, пропажи тоже… Да! – Миша вдруг хлопнул себя по лбу. – Ленька же Комаров про это дело хорошо знает!

– Да ты что? – обрадовалась Полина. – А где он сейчас?

– У Жоры в больнице.

– Миша, а почему он занимался этим делом? Обычная плановая деятельность?

– НЕ знаю… – Миша замялся. – Если честно, то Жора что-то слишклм сильно увлекался этим делом.

– Так! – Полина уже строила планы на ближайшее время. – Мы сейчас едем прямиком в больницу – как раз Жору надо проведать – и заодно поговорим с Леонидом. Если главный преступник по этому делу не найден, а Жора копался именно в нем, да еще так скрупулезно, то… В этом может что-то быть! – закончила она и пошла к выходу.

Миша встал и протянул мне руки.

– Может быть, вы останетесь помочь мне с отчетом? – спросил он каким-то скомканным голосом.

– Я… – я уже хотела ответить, что с удовольствием – честно говоря, мне совсем не хотелось ехать еще и в больницу к какому-то Леньке Комарову. В кабинете, кстати, было очень тепло – но тут от двери послышался окрик:

– В другой раз, Миша, она тебе поможет непременно!

Я послушно пошла за сестрой.

Вылетев за ней на улицу, я схватила Полину за локоть, развернула к себе и зашипела:

– Что ты себе позволяешь? Как ты себя ведешь? Ты можешь объяснить мне, что означает твое дурацкое поведение? Я ничего не понимаю! То ты чуть ли не навязываешь меня этому Мише, то вырываешь у него, когда я уже готова была оказать ему помощь! – я захлебнулась от возмущения.

– Все я правильно делаю! – резко перебила меня Полина. – Я подумала, что ты можешь оказаться очень нужна мне в качестве Мишиной подруги!

– Что? – вытаращила я глаза.

– Ничего! Ему нравятся такие, как ты: скромные, наивные и глупенькие!

– Что-о-о? – я чуть не задохнулась от гнева. Последний эпитет в моей адрес прозвучал особенно оскорбительно.

– Нечего обижаться! – махнула рукой Полина. – Просто Миша не один раз говорил мне, какая я красивая, что он даже влюбился бы в меня, будь я помягче. А вот ему и готовый вариант: ты. Точная копия меня внешне, но совершенно другая внутренне. Не сомневаюсь, что он клюнет! Я же его заинтриговала: сперва дала понять, что он может попросить тебя будто бы о помощи для продолжения знакомства, а потом, когда он уже размечтался, резко ему все обрубила. Пусть теперь потерзается и подождет.

– Как ты все великолепно за всех решила! – всплеснула я руками. – Психолог, тоже мне! Ты, конечно, совершенно уверена, что для того, чтобы очаровать мужчину, нужно вести себя именно так!? А когда мне с ним переспать, ты не придумала?

– Я думаю, не раньше, чем дня через три! – серьезно ответила Полина. – Но и позже нельзя – можно оттолкнуть.

Я схватилась за голову и простонала:

– Да для чего тебе это нужно?

– Как для чего? С Мишей мы, конечно, договорились о сотрудничестве, но кто его знает… У них же наверняка есть версии по этому делу, которые они отрабатывают, но он мне ничего о них не говорит! А ты, если умело себя поведешь, сможешь вытянуть все, что надо!

– Я не буду шпионить! – звонко ответила я. – Никогда!

– Я же говорю, что ты глупенькая, – поморщилась Полина. – Не шпионить, а помогать! Мы же работаем бескорыстно, только чтобы отомстить за Жору! А когда все узнаем, то просто расскажем Мише. Он еще и повышение за раскрытие этого дела получит! – подтолкнула меня в бок сестра. – Пойдем!

Я зажмурилась и двинулась вслед за сестрой к машине. Не заметила и ступила в лужу рядом с ней, обдав Полину каскадом грязных брызг. Я и сама зачерпнула полную туфлю и испуганно ойкнула.

– Ты что, Оля? – закричала Полина, отпрыгивая. – Совсем ничего не видишь?

– Да нет же, я просто зажмурилась! – попробовала я оправдаться.

Полина застонала и впихнула меня в машину.

– И так не видишь ничего, еще и глаза закрываешь! – буркнула она, счищая тряпочкой грязь с джинсов.

Я на всякий случай замолчала, чтобы не усугублять конфликт.

Доехав до больницы, мы поднялись на третий этаж. В коридоре уныло сидел мужчина лет тридцати четырех: рыжеватый, с детскими голубыми глазами и набором веснушек, рассыпанных по круглому лицу.

– Леня, привет, мы к тебе! – сообщила Полина, подходя и усаживаясь на стул рядом с ним.

– Привет, – не очень-то оптимистично отреагировал Леня.

У Полины потемнело лицо.

– Что случилось? – спросила она тихо.

– Да ничего страшного! – сразу замахал руками Леня. – Ты чего подумала, Полина? Все нормально. Вернее, без изменений. С Жорой, я имею в виду. Просто запарился я тут сидеть, а Димыч настаивает, чтобы постоянно кто-то ряд ом с Жорой находился.

– Ох, нельзя же так пугать людей! – укоризненно произнесла я.

Леня с любопытством посмотрел на меня.

– Вы сестры? – спросил он.

– Близнецы, – прокомментировала Полина. – Это Ольга.

– Очень приятно!

– Леня, – не настроенная на обмен приятными впечатлениями, сказала Полина. – Мы, собственно, к тебе. По делу, – подчеркнула она.

– Всегда к вашим услугам, – с готовностью повернулся к ней Леонид.

– Я слышала, что ты участвовал в деле некого Пилецкого, – рубанула Полина с ходу. – Мне нужно узнать все об этом деле.

– Но зачем? – рыжие брови Комарова взлетели вверх.

– Надо! – кокетливо выговорила Полина. – Просто интересуюсь тем, чем занимался Жора в последнее время.

– А разве он занимался этим делом? – удивленно спросил Леонид. – А я даже и не слышал.

– Так ты мне расскажешь? – снова спросила Полина.

– Да а что там, собственно, рассказывать? Столько лет прошло! Я, честно говоря, не верю в то, что теперь это дело можно раскрыть!

– Да что там произошло-то в конце концов?! – не выдержала и почти закричала Полина.

– А ты вообще, что ли, ничего не знаешь? – удивился Леонид. – Дело-то довольно громкое было… С выставки в музее украли шпагу.

– Шпагу? – невольно переспросила я.

– Ну да, шпагу, принадлежавшую, Суворову, что ли… Инкрустированную драгоценными камнями. Но самое главное, что шпага эта будто бы подарок Александру Васильевичу от императрицы Екатерины. Вот… И, короче, устроили выставку у нас в музее. Шпагу эту выставили и прочую дребедень. Но шпага эта, несомненно, самым дорогим экспонатом. Ну и вот… А охраны-то тогда не было, сама понимаешь… Ну, сигнализацию поставили, конечно. А я как раз в то время район музея патрулировал. Зеленый еще совсем был. И, короче, услыхал какой-то шум подозрительный. Я туда. Смотрю, мужик лежит, кровью истекает. Я к нему. А он уже и говорить не может. Вызвал скорую, только не дожил он до нее. Умер. А мужик этот, как потом выяснилось, оказался, знаешь кем?

– Кем? – спросили мы с Полиной в один голос, увлеченные рассказом.

Леонид выразительно поднял указательный палец и медленно произнес:

– Директором того самого музея Пилецким Анатолием Васильевичем!

– Вот это да! – вырвалось у Полины.

– Подождите, подождите… А что он там делал? – спросила я удивленно.

– Ну, видимо шел вечером еще раз, чтобы проверить сигнализацию… А там – как раз вор.

Я все еще ничего не понимала.

– Так что же, выходит, этот самый Пилецкий оказался на месте преступления и пытался задержать преступника? – возбужденно спросила я. – А он его убил?

– Выходит, так, – согласился Комаров. – Причем убил как раз той самой шпагой!

– А убийцу так и не нашли? – снова спросила я.

– Нет, я же говорю! Да теперь и не найдут никогда! – он махнул рукой.

– Но шпага… – я все еще никак не могла успокоиться. – Ведь это уникальная вещь! Настоящий раритет! Как же такое могло случиться? Ее же просто необходимо найти!

– Где ж ты ее теперь найдешь, – тихо проговорила Полина. – Она уж давным-давно за границей у какого-нибудь коллекционера кабинет украшает.

– Но хотя бы попытаться!

– Да вы что, думаете, что не пытались, что ли? – возмущенно произнес Комаров. – Уж наверное, мы не сидели сложа руки!

– Успокойся, Леня. Ольга у нас просто такая эмоциональная, – похлопала Комарова по руке Полина.

Можно подумать, она не эмоциональная! Как начнет иногда орать!

– Скажи, Леня, – мягко продолжала Полина. – А насколько серьезно Жора занимался этим делом? Что ему удалось выяснить?

– Так я же говорю, что даже не знал, что он этим делом занимается. Но если хочешь, могу узнать у Соколова.

– Черт, я же разговаривала с ним сегодня! – сокрушенно проговорила Полина. – И даже не спросила об этом.

– Это потому что ты еще эмоциональнее меня! – вставила я. – Загоришься – и мчишься куда-то, не подумав.

Полина, похоже, прослушала мои слова, потому что никак не отреагировала.

– Так, Леня, нам нужно идти, – решительно поднялась Полина с места. – А я завтра или сама к Соколову съезжу или тебе позвоню на работу, хорошо?

– Хорошо, – пожал плечами Леонид. – Но я до сих пор не понимаю, зачем тебе это нужно. Только время зря тратишь.

– Это мое дело, – ответила Полина, и мы с ней пошли к выходу.

– Знаешь, Оля, – серьезно сказала мне в машине Полина, что я намерена делать?

– Что? – заинтересовалась я.

– Мне необходимо проникнуть в Жорин кабинет и осмотреть его записи!

– Да ты что? – я аж затряслась от страха. – Это же нельзя!

– Можно подумать, что я всю жизнь делала только то, что дозволено! – фыркнула Полина.

Я все же была настроена очень скептически.