Текст книги "Медицина Средневековья: жить или умереть"

Глава 2. Защита от недугов: средневековые меры профилактики

Люди Средневековья отлично понимали, что у доступной им медицины не так уж много возможностей. Болезнь всегда могла оказаться сильнее человека, и тогда лекарь был бессилен. Может быть, именно поэтому и в Античности, и в Средневековье уделяли так много внимания способам профилактики. Люди видели на собственном опыте, что здоровый и сильный организм реже «подхватывает» недуги и более стойко им сопротивляется, если хворь все-таки началась. Напротив, тело, измотанное нагрузками, куда более уязвимо. Методы средневековой профилактики могут удивить нас, поскольку они не ограничивались назначениями врачей. Скорее, наоборот: прием врача могли позволить себе немногие, а вот уберечь себя и близких от болезней хотел каждый. Поэтому на помощь приходили самые разные способы: от веселой песни до «магического квадрата».

Здоровый образ жизни по-средневековому

Вслед за Гиппократом и Галеном средневековые врачи считали, что силы и здоровье во многом зависят от образа жизни. Если изо дня в день предаваться делам, которые не подходят конкретному человеку в силу особенностей, например темперамента, – проблемы не заставят себя ждать. И наоборот: правильный образ жизни, выстроенный с учетом личных потребностей, помогает телу выстоять перед угрозами извне. Эта идея напоминает гиппократовские представления о важности «диеты», подходящей пациенту. «Диета» регулировала не только питание, но и другие факторы. Считалось, что все они способны постепенно восстанавливать пошатнувшийся баланс гуморов (подробнее об этом читайте в главе 1 в разделе о «медицинском» взгляде на причины болезней).

Средневековые лекари впервые систематизировали знания последователей Гиппократа: собрали их воедино и разделили на категории. Окончательно эту систему здорового образа жизни оформили врачи средневекового Востока. Одним из первых был Хунайн ибн Исхак – придворный врач одного из багдадских халифов и знаток греческого, сирийского и персидского языков. В IX веке он перевел на арабский множество античных медицинских сочинений, сохранившихся в рукописях на этих языках. Хунайн ибн Исхак написал более двадцати собственных книг о медицине. Он собрал вместе сведения о факторах, помогающих восстановить «эукразию» – здоровый баланс телесных жидкостей. Эти факторы врач поделил на три группы. Спустя две сотни лет другой врач-переводчик, Константин Африканский, дал этим группам латинские названия, под которыми они и стали широко известны[65]65
  Niebyl P. H. The Non-Naturals. // Bulletin of the History of Medicine. 1971. Vol. 45 (5). P. 486–492.


[Закрыть]. В первую группу, res naturales («врожденных обстоятельств»), он включил четверки «элементов», «качеств» и гуморов, а также органы человеческого тела. Во вторую группу вошли res contra naturam («обстоятельства вопреки природе»), то есть болезни, их причины, проявления и последствия. Третья группа, sex res non naturales, то есть «шесть неврожденных обстоятельств», касалась образа жизни. По сути, средневековый человек мог повлиять лишь на третью категорию факторов. Считалось, что «врожденные обстоятельства» заданы от природы. Никакие усилия врачей не могли изменить, скажем, темперамент. Сопротивляться тяжелым болезням тоже было непросто, в этом каждый мог убедиться на собственном опыте. А вот «неврожденные» факторы все-таки можно было удержать под контролем.

Как это сделать, рассказывали специальные сборники советов, на латыни они назывались regimen sanitatis[66]66
  Gil Sotres P. The Regimens of Health // Western Medical Thought from Antiquity to the Middle Ages. Cambridge, 1998. P. 291–318.


[Закрыть]. Их рекомендации помогали сохранить здоровье двумя путями. Вот как об этом писал итальянский врач Майно де Майнери в XIV веке: «Regimen sanitatis не в силах помочь нам избежать смерти. Тем не менее он весьма способствует тому, чтобы избежать двух опасностей для здоровья. Первая заключается в том, что “коренная влага” истощится слишком быстро. Вторая – повреждение гуморов»[67]67
  Цит. по: Van Dam F. I.W.M. Permeable Boundaries: Bodies, Bathing and Fluxes: 1135–1333 // Medicine and Space. Body, Surroundings and Borders in Antiquity and the Middle Ages. Leiden, Boston, 2012. P. 127.


[Закрыть]. О гуморах и их здоровом балансе мы неоднократно говорили, а вот о первом термине стоит сказать подробнее. Средневековые врачи полагали, что жизненная сила организма заключается в некой жидкости, свободно текущей в теле. Ее и называли «коренной влагой» (humidum radicale)[68]68
  McVaugh M. The 'Humidum Radicale' in Thirteenth-Century Medicine // Traditio. 1974. Vol. 30. P. 259–283.


[Закрыть]. Эту влагу подогревал источник внутреннего тепла (calor innatus), расположенный в сердце. Любые физиологические процессы понемногу расходовали «топливо». Лекари сравнивали человеческую жизнь с горением масляной лампы: масло убывало, поддерживая пламя. Объем живительной жидкости и сила тепла были заданы от природы, и человек никак не мог повлиять на них. Потерянную влагу могли понемногу восполнить пища и питье – еще и поэтому их качество было так важно. То, как полагалось «подкармливать» живо-творный огонь в теле пациента, зависело от его возраста. Считалось, что сердца юношей и девушек горячи от природы, а порой пылают даже слишком сильно. Молодежи советовали избегать разогревающих продуктов – например вина, особенно крепкого. К старости сердечное пламя угасало, и в ход шли согревающие средства. Советы, собранные в regimen sanitatis, помогали поддерживать внутреннее тепло на нужном уровне: так, чтобы его хватило на долгую активную жизнь.

Позднее изображение андрогинной фигуры, объединяющей четыре темперамента (из книги Леонарда Турнейссера Quinta Essentia, 1570)

Врачи выделяли шесть групп «неврожденных обстоятельств». Первым из них был «воздух» – качество воздуха и климат местности, в которой жил пациент. В идеале стоило поселиться там, где свежий ветер не дает атмосфере застаиваться, а температура не поднимается слишком высоко и не опускается чересчур низко. Жара и холод несли опасность, как и болотные испарения. Следили не только за погодой, но и за атмосферой в жилище. Вот какие советы давал врач Арнальдо де Вилланова в начале XIV века:

«В помещениях, предназначенных для возлежания и сна, надлежит не допускать застаивания воздуха и невозможности свободно проветривать. Так бывает в некоторых сводчатых домах, где есть лишь немного малых отдушин, или в сырых комнатах с земляным полом. В таких помещениях воздух чересчур тяжелый и влажный, и пребывание, а особенно сон в них, весьма отягощает голову и грудь. Это делает [людей] ослабленными, вялыми и сонливыми, сдавливает сердце, усиливает одышку, затрудняет дыхание и лишает голоса или приглушает его. Если же острая необходимость требует находиться в таком доме, зимой следует очистить воздух огнем, особенно разожженным из сухих лоз, либо розмарина, либо иглицы или похожих дров, не дымящих, но горящих ярким пламенем. Летом же надлежит держать все отдушины открытыми, притом так, чтобы пол не намокал»[69]69
  Arnaldi de Villanova. Opera Medica Omnia. Vol. X.1. Regimen sanitatis ad regem Aragonum. Barcelona, 1996. P. 424.


[Закрыть].

Второй важный для здоровья фактор – питание. Здесь принципы не изменились со времен гиппократовских «диет». Еду и напитки подбирали в зависимости от того, куда, по мнению врача, смещался баланс телесных жидкостей пациента. Например, если человек выглядел апатичным и вялым, в этом винили избыток холодных гуморов. Чтобы отогреть пациента, использовали «горячие» продукты, скажем, пряности. Врачи обращали внимание и на то, в каком порядке подаются блюда. Начинать трапезу советовали с «тонкой» пищи: в идеале, с нежирного мяса. Лишь затем можно было перейти к более грубой. Практически все медики убеждали своих пациентов не переедать. Тяжесть, а тем более расстройство желудка после приема пищи считали плохим знаком. Были и способы проверить, не скрывает ли подопечный эти неприятные симптомы. Французский врач Гийом из Безье в начале XIV века развернуто описывал, как обнаружить переедание по объему фекалий пациента[70]70
  Stehlíková D. A Recently Discovered Regimen sanitatis by Guillem de Béziers from 1319 // Graeco-Latina Brunensia. 2021. Vol. 26 (2). P. 255.


[Закрыть].

Третьим видом «обстоятельств» считали всевозможные виды движения, а вместе с ними и отдых. Как и древние греки, средневековые врачи советовали регулярные, но умеренные нагрузки. Четвертый пункт списка был посвящен сну и бодрствованию. Засыпать сразу после еды считалось вредным, как и часто переворачиваться во сне с боку на бок. Пятый фактор, «насыщение и опорожнение», касался всего, что связано с телесными выделениями. Сюда относили мытье и купания – полезные, но рискованные занятия. Вода не просто смывала с кожи пот и грязь. Она воздействовала на гуморы внутри тела, могла согреть и охладить, увлажнить и высушить. Считалось, что и кожа, и кости человека пронизаны мельчайшими отверстиями, порами. Через них вредные излишки гуморов и остатки пищи выходили наружу, очищая организм. Правильное купание помогало «открыть» поры, вывести и смыть все загрязнения.

Последнее, шестое «обстоятельство» – «устремления души», то есть эмоции и настроение. Даже мимолетное чувство может повлиять на здоровье, считали средневековые лекари. Они верили, что эмоции напрямую воздействуют на движение внутреннего жара, который зарождается в сердце человека. Гнев и радость гонят тепло прочь из организма, а печаль и страх направляют его глубоко внутрь. Тревога и стыд действуют в обоих направлениях. Так или иначе, сильные эмоциональные всплески лишают тело баланса, обеспечивающего здоровье. Эту точку зрения Средневековье тоже унаследовало от Античности. Еще Гален отмечал, что «пафос», то есть яркая вспышка чувств, способен привести к «патологии», – недаром эти слова родственны друг другу[71]71
  Singer P. N. Galen’s Pathological Soul: Diagnosis and Therapy in Ethical and Medical Texts and Contexts // Mental Illness in Ancient Medicine. Leiden, 2018. P. 381–420.


[Закрыть]. Была и другая классификация эмоций – по их «скорости». Считалось, что гнев проявляется мгновенно и столь же быстро приводит в движение внутреннее пламя. Радость, напротив, приходит медленно и рассеивает тепло постепенно. Так же неспешно действует и тревога, отводя тепло от кожи и загоняя его внутрь. А вот страх, а тем более ужас, заставляют «огонь» двигаться так быстро, что его перемещение подобно удару. Это само по себе могло навредить. Именно таким процессом средневековые лекари объясняли некоторые тяжелые случаи лихорадки. Но иногда сильные эмоции, наоборот, шли на пользу. Английский философ Роджер Бэкон (1220 – ок. 1292) писал, что гнев необходим пожилым людям: он разгоняет кровь, которая с возрастом все медленнее движется по венам и артериям[72]72
  Carrera E. Anger and the Mind-Body Connection in Medieval and Early Modern Medicine // Emotions and Health, 1200–1700. Leiden, 2013. P. 136.


[Закрыть].

Постепенно врачи заговорили и о более сложных эмоциональных процессах. В них чувства смешивались, словно краски на палитре. Ибн Сина (980–1037) в «Каноне врачебной науки» описал несколько таких сочетаний[73]73
  Ибн Сина (Авиценна). Канон врачебной науки: [Пер. с араб.]. Книга I. Ташкент, 1981. С. 181–182.


[Закрыть]. Например, одного из его пациентов одолевало переплетение гнева и уныния, а другого – страх, к которому примешивались опасение и тревога о будущем. Иногда в эти сложные конструкции вторгался и разум пациента. Скажем, стыд быстро загонял тепло внутрь, подобно страху, и запирал его внутри. Это очень точное наблюдение, мы до сих пор называем стыд «жгучим». С точки зрения Ибн Сины, лишь рациональное осознание причин такого положения могло выпустить этот жар наружу – это и заставляло людей краснеть от стыда.

Общее расположение духа зависело от темперамента, но своим настроением в конкретный момент человек мог управлять. Средневековые врачи давали немало рекомендаций для этого. Наилучшим вариантом считали спокойное или приподнятое, но ни в коем случае не «взвинченное» настроение. Ровное, умеренное состояние усиливало организм и помогало ему сопротивляться внешним угрозам. Падуанский врач Джентиле да Фолиньо (?–1348) советовал: «Помимо прочего, [пациенту] следует особенно заботиться о том, чтобы не оставаться в одиночестве и не погружаться в печаль или тяжелые раздумья. В этих целях очень хорошо побеседовать с добрыми друзьями, так же как и переменить обстановку, побороться за то, чего трудно добиться, либо поучаствовать в обычной или соколиной охоте»[74]74
  Цит. по: Kyle S. R. Medicine and Humanism in Late Medieval Italy: The Carrara Herbal in Padua. London, New York, 2016. P. 77.


[Закрыть]. Уго Бенци (ок. 1360–1439), врач и философ из Сиены, в начале XV века подготовил для своего молодого пациента такой список: «В число таких [полезных для хорошего настроения] вещей входит смотреть на разнообразные красиво и занимательно украшенные [вещи]; слушать музыку и песни; читать нечто не слишком сложное, вроде рассказов или других трудов, которые ему нравятся; пользоваться духами или подбирать себе одежду»[75]75
  Цит. по: Ibid. P. 78.


[Закрыть]. Легко заметить, что эти советы были предназначены для тех, кто входил в круги элиты. Пожалуй, только они могли уделить время соколиной охоте или вдумчивому выбору костюма и парфюма. Впрочем, беседу с друзьями и веселую песню мог себе позволить и человек попроще.

Мысль о том, что хорошее настроение делает организм более устойчивым, стала особенно популярной начиная с середины XIV века, когда в Евразию пришла «черная смерть». Едва ли не все трактаты о том, как победить чуму, содержат подобные советы. Герои и героини «Декамерона» Джованни Боккаччо (1323–1373) недаром проводят время в садах загородной виллы, рассказывая друг другу занимательные истории. Они не просто пережидают вынужденный отъезд из зачумленной Флоренции. С точки зрения средневекового человека, все действия веселой компании призваны защитить ее участников, сделать их сильными и неуязвимыми для страшной болезни.

Итак, врачи Средневековья советовали своим подопечным контролировать все шесть групп «неврожденных обстоятельств». Некоторые сборники regimen sanitatis были универсальными, считалось, что их рекомендации подойдут любому человеку. Но врачи составляли «диеты» и для людей, объединенных каким-то признаком. В ходу были рекомендации для путешественников, стариков, беременных. Иногда сборник составляли для врачей, которые работали в определенной местности. В XI веке арабский врач и астроном Али ибн Ридван (ок. 988 – ок. 1061) написал такую книгу для тех, кто жил в Египте[76]76
  Dols M. W., Gamal A. S. Medieval Islamic Medicine. Ibn Riḍwān's Treatise On the Prevention of Bodily Ills in Egypt. Berkeley, 1984. 268 p.


[Закрыть]. Он указывал, что влажный климат некоторых районов страны опасен, он делает местных жителей слабыми и восприимчивыми к болезням. Им редко удается подышать свежим воздухом, ветер чаще приносит болотные испарения. Еда мгновенно портится: хлеб покрывается плесенью на следующий день, пиво и финиковое вино часто делают из испорченного сырья. Люди побогаче едят рыбу и кисломолочные продукты, бедняки обходятся сухарями. У тех, кто возделывает землю, здоровье в среднем лучше, чем у горожан: помогают постоянные физические нагрузки. В Верхнем Египте живется хуже, чем в Нижнем, – дело в постоянной жаре. Но и там и там люди крайне уязвимы перед разнообразными болезнями. Угнетающее действие климата отражается и на характере человека. По словам Ибн Ридвана, египетский воздух способствует слабости, неустойчивости, непоследовательности. Поэтому он называет местных жителей робкими и трусливыми, склонными к зависти и клевете. Врач уточняет, что эти качества проявляются не у всех египтян, но присущи большинству. Все эти характеристики Ибн Ридван собрал, чтобы облегчить работу врачам, которые будут практиковать в Египте вслед за ним. Зная особенности здоровья местных жителей и их образа жизни, лекарь мог подобрать нужные средства и держать под контролем все шесть «неврожденных обстоятельств».

Иллюстрация к «Декамерону» Джованни Боккаччо (BNF, Bibliothèque de l’Arsenal, Ms 5070 réserve, folio 34v, XV век)`

* * *

Конечно, египетские бедняки, довольствующиеся сухарями на обед и ужин, не могли себе позволить визит к такому известному врачу, как Ибн Ридван. Медицинские услуги в принципе стоили недешево. Личный regimen sanitatis, разработанный ученым лекарем, тоже был удовольствием для богатых. Тем не менее среди элиты таких людей хватало, и сведения об их «диетах» сохранились до наших дней. Больше всего мы знаем о советах, предназначенных для правителей.

Король Дуарте I (1391–1438) правил Португалией в 1430-х годах. Он получил отличное образование, высоко ценил науку и искусство и всегда находил в своем плотном графике время для раздумий. Их предметом было в том числе и здоровье короля. С юных лет врачи считали его склонным к меланхолии, он пережил несколько долгих и мучительных приступов уныния. Дуарте страдал от множества симптомов, которые тогда связывали с этой болезнью. Правитель редко бывал в хорошем настроении, его одолевали мрачные мысли. Вдобавок его подводило собственное тело: в автобиографических сочинениях Дуарте описывает состояние, которое сегодня наверняка назвали бы синдромом раздраженного кишечника. И без того слабый здоровьем, в молодости Дуарте заразился чумой. По счастью, он выжил.

С тех пор монарх относился к своему образу жизни очень внимательно. Историк медицины Иона МакКлири пришла к такому выводу, изучив труды, написанные самим португальским королем[77]77
  McCleery I. Wine, Women and Song?: Diet and Regimen for Royal Well-Being (King Duarte of Portugal, 1433–1438) // Mental (Dis)Order in Later Medieval Europe. Leiden, 2014. P. 177–196.


[Закрыть]. Он создал несколько работ, в том числе философское сочинение «Верный советник» (порт. Leal Conselheiro) и сугубо практическую «Книгу по обучению умелой верховой езде в любом седле». Труды короля показывают, что он не пренебрегал здоровьем и всегда находил время для консультации с личными врачами. Впрочем, Дуарте не доверял их указаниям слепо. Однажды он вступил с лекарями в спор о своем рационе. Доктора подготовили несколько вариантов «меню», составленных с учетом меланхолического темперамента правителя. Они предлагали королю есть много мяса, запивая сладкими напитками, а почти всей остальной пищи избегать. Но Дуарте отстоял свое право на разнообразие диеты. В итоге ему разрешили иногда есть даже самую жирную рыбу и «влажные» фрукты вроде персиков и вишни. Все эти продукты считались опасными для меланхоликов, у которых и так хватало влаги и «холодных» гуморов в теле. Вместе с тем, меланхоликам, склонным к унынию, были особенно нужны небольшие ежедневные удовольствия. Сочная спелая вишня определенно поднимала королю настроение, и это стоило долгих споров с лекарями. Те, впрочем, настаивали, что такой рацион требует дополнительных профилактических мер. Скажем, лишнюю «влагу» фруктов предлагали выводить из организма с помощью регулярных кровопусканий.

Позднее изображение короля Дуарте I (1534)

Сложно сказать, боялся ли король Дуарте заразиться чумой во второй раз. Настолько личных сведений в его записях нет. Но поводов для страха хватало: вспышки болезни случались нередко, во время одной из них умерли отец и мать будущего правителя. Совершенно точно известно, что монарх интересовался рецептами лекарств и профилактических средств против чумы. Приведем лишь один рецепт из этого собрания[78]78
  McCleery I. Wine, Women and Song?: Diet and Regimen for Royal Well-Being (King Duarte of Portugal, 1433–1438) // Mental (Dis)Order in Later Medieval Europe. Leiden, 2014. P. 191.


[Закрыть]. Основой средства были внутренности специально подготовленного барсука. Зверя постоянно поили особым составом из белого вина, в котором были размешаны толченый жемчуг, коралл, частицы золота и камфора. Органы убитого барсука растирали и смешивали с его же кровью. Затем добавляли травы и пряности: корицу, горечавку, вербену, имбирь, гвоздику, мирру, алоэ и таинственный «рог единорога» (скорее всего, толченый бивень нарвала). Полученную смесь советовали высушить и добавлять в воду, приправленную уксусом. Это типичный пример средневековой «панацеи», то есть общеукрепляющего средства, составленного из множества дорогих ингредиентов. Рецепт происходил из Италии, именно оттуда его прислал советник короля. Очевидно, он знал об интересах своего покровителя и не прошел мимо потенциально полезного лекарства. Компоненты стоили дорого, но король не жалел денег на здоровье. Увы, Дуарте не пишет о том, пытались ли его придворные аптекари изготовить средство по этому рецепту.

И диета, и необычные лекарства должны были помочь королю справиться с неизбежными недостатками его образа жизни. Дуарте постоянно не хватало здорового сна. Правителю полагалось присутствовать на всевозможных официальных церемониях. Порой они затягивались до поздней ночи, а наутро невыспавшегося короля уже ждали на следующем приеме, не менее важном. Монарх беспокоился из-за недосыпа: считал, что к нему может вернуться меланхолия. Врачи разделяли эту тревогу, недаром они тратили столько сил на подготовку королевского regimen.

Обследования, диета, поиски новых и новых лекарств – нашему современнику португальский король мог бы показаться ипохондриком. Но все не так просто. Дуарте I знал, какая ответственность на нем лежит. Малейший признак нездоровья государя поставил бы под угрозу обстановку в стране. Болезни развивались непредсказуемо, медицина той эпохи не всегда могла им противостоять, даже если пациент имел доступ к лучшим врачам страны, а то и мира. У подданных неизбежно возникали мысли о смерти захворавшего властителя, – а значит, и о смуте, которая за ней последует, и о возможностях, которые эта смута открывает. Поэтому любой недуг первого лица ставил его власть под угрозу. Дуарте к тому же отличался слабым здоровьем, и подданные об этом знали. Еще одна причина для беспокойства заключалась в том, что правитель сравнительно поздно женился и стал отцом. Его первый сын, Жуан, родился, когда Дуарте было уже под сорок. Увы, первенец короля умер в раннем детстве. Второй сын, будущий король Афонсу V, выжил, но Дуарте понимал: на то, чтобы взрастить наследника и подготовить его к управлению государством, уйдут долгие годы. Пока юный принц растет и учится, его отец должен оставаться в добром здравии и показывать, что Португалия в надежных руках. Так что в интересах монарха было постоянно демонстрировать придворным и народу, что он здоров и полон сил. Отчасти ради этого и затевались многочисленные официальные приемы и церемонии.

Сам Дуарте I объяснял это так. Главное в жизни короля – преданность Господу и, следовательно, долгу управления страной, который Всевышний возложил на правителя. Эту преданность хороший монарх выражает одновременно на трех уровнях: общегосударственном, семейном и личном. На каждом из них он должен поддерживать порядок и заботиться о соблюдении Божьих заповедей. Государь заботится о том, чтобы его приказы были справедливы и благоразумны, и повсюду в стране вершился справедливый суд: Дуарте недаром уделял огромное внимание законам. Его долг заключался и в том, чтобы у подданных всегда был доступ к слову Божьему и церковным таинствам. Поэтому на короля ложилась и поддержка духовенства. Своей семье и королевскому двору монарх также должен был обеспечить все возможности для духовной жизни. Наконец, на личном уровне правитель отвечал перед Господом и за свое искреннее раскаяние в грехах, и за свое здоровье, позволявшее ему воплощать в жизнь Божий промысел. Судьба постоянно бросала правителю вызовы, и, чтобы противостоять им, требовалось немало физических сил. Если правитель был слаб от природы, как Дуарте, – значит, такова была воля Создателя. Очевидно, Дуарте считал, что его долг – действовать в предоставленных обстоятельствах и компенсировать врожденные особенности заботой о здоровье и постоянным самоконтролем образа жизни.

Мысль о том, что здоровье короля – дело государственной важности, посещала не только Дуарте. Мы встречаем ее во многих средневековых источниках, в том числе в хрониках. Их составители нередко отмечали, мог ли определенный правитель контролировать факторы, важные для здоровья, или пускал жизнь на самотек, не в меру предаваясь удовольствиям[79]79
  McCleery I. Wine, Women and Song?: Diet and Regimen for Royal Well-Being (King Duarte of Portugal, 1433–1438) // Mental (Dis)Order in Later Medieval Europe. Leiden, 2014. P. 191.


[Закрыть]. Английские хронисты подчеркивали, что король Генрих I Боклерк (1068–1135) заболел и скончался, переев миног вопреки прямому запрету личного врача. К смерти его правнука Иоанна Безземельного (1167–1216), по одной из версий, привело «пресыщение персиками» (surfeit of peaches). Иногда предполагают, что оба короля стали жертвами отравителей. Тем не менее для средневековых хронистов и их читателей было очевидно, что и персики, и жирные миноги – опасная пища. Вспомним, как Дуарте I упрашивал своих врачей разрешить ему есть хотя бы немного персиков и жирной рыбы, но лекари были против. Эти продукты считались крайне «влажными» и «холодными» и всерьез угрожали балансу гуморов. Историки считают: так хронисты могли показывать, насколько ненадежными казались эти правители, которые не могли удержать себя в руках даже за столом, не говоря уж о троне.

Итак, бытовой самоконтроль был важнейшей задачей короля. Однако люди Средневековья прекрасно знали, что даже безупречное поведение не гарантирует счастья и удачи. Фортуна вращает свое колесо так, как ей вздумается: судьба сильнее человеческих усилий. Жизнь португальского короля Дуарте I, к сожалению, подтвердила это. Все его опасения сбылись. Летом 1438 года, спустя пять лет после прихода к власти, Дуарте вновь заразился чумой, и на этот раз болезнь оказалась сильнее. Инфанту Афонсу, будущему королю, было всего шесть лет. Как и боялся Дуарте, это вызвало государственный кризис. За право опекать принца и править от его имени соперничали вдова Дуарте Элеонора и братья покойного короля: конфликт едва не вылился в гражданскую войну. Позже Афонсу V пришлось отвоевывать право на власть в бою с родственниками. Увы, Дуарте не смог защитить от превратностей судьбы ни себя, ни своего наследника. Но король делал для этого все возможное и, несмотря на склонность к меланхолии, никогда не отчаивался.

* * *

Правители и их приближенные могли позволить себе личных врачей, дорогие лекарства и саму возможность жить умеренно, не перегружая себя тяжелым трудом. Но оставаться сильными и здоровыми хотели не только монархи, но и их подданные. На закате Средневековья популярность сборников regimen sanitatis вышла далеко за пределы королевских дворов. Их составляли для все более широкого круга читателей и читательниц. Такие книги писали не на латыни, а на народных языках. Часто лекари выбирали стихотворную форму, чтобы было легче запомнить многочисленные советы. Упрощали они и сами медицинские концепции.

© Verbex

Современный вид здания аббатства Мобюиссон

Французский врач Фома из Тонона в конце XIII века написал такую книгу для монахинь цистерцианской обители Мобюиссон, что находилась неподалеку от Парижа[80]80
  Ritchey S. Acts of Care: Recovering Women in Late Medieval Health. Ithaca, 2021. P. 189–193.


[Закрыть]. Ее содержание хорошо знакомо нам. Фома начинает с теории о четверках элементов и соответствующих гуморов, а затем переходит к практическим советам о том, как управлять шестью «неврожденными обстоятельствами». Начиная свой труд, доктор указывает, что намеренно выбрал старофранцузский язык, а не «ученую» латынь. Лекарь опирался на работы великих врачей древности – Ибн Сины, Ар-Рази и Константина Африканского. Тем не менее, в своей «простой книжке» Фома не приводит идеи авторитетов дословно. Он не переписывает, соблюдая точные формулировки, а пересказывает так, как однажды запомнил. При этом врач надеется, что и его работу будут пересказывать. По словам Фомы, он верил, что монахини-читательницы донесут знания до своих подопечных, в том числе и до мирянок, которые приходили в обитель за медицинской помощью. А еще Фома предполагал, что его труд будут читать вслух. На страницах встречаются ремарки вроде «Замолчите и слушайте!» Они предваряют фрагменты, которые сам лекарь мог считать особенно важными. Например, такая фраза появляется незадолго до рассуждения о том, как питаться, чтобы поддержать организм после долгого поста.

Идея о шести факторах здорового образа жизни прошла большой путь. Она перестала быть достоянием узкого круга высокообразованных врачей-теоретиков и нашла место в простых и доходчивых «народных» сочинениях. Лекари, не стесняясь, расхваливали достоинства этого подхода. Фома из Тонона закончил свою книгу так:

 
Кто эти правила блюдет
И будет им привержен, тот, —
Я не поверю, что недуг
Того застанет в жизни вдруг[81]81
  Цит. по: Ritchey S. Acts of Care: Recovering Women in Late Medieval Health. Ithaca, 2021. P. 192.


[Закрыть].
 

Конечно, советы врачей не делали человека неуязвимым. Даже те, кто, как король Дуарте, старался тщательно соблюдать все рекомендации, становились жертвами болезней. Но популярность regimen sanitatis и их аналогов показывает: люди Средних веков беспокоились о своем здоровье, хотели сохранить и укрепить его, искали способы это сделать. Кстати, большинство принципов средневековой профилактики вполне применимы и сегодня. Спокойный сон, умеренность в еде и хорошее настроение все так же полезны, как и тысячу лет назад.