Текст книги "Философия для медицинских специальностей"

Термин постмодернизм стал употребляется для обозначения тех изменений в науке, искусстве, социально-экономическом развитии человечества, которые имеют место в современную эпоху. В 1980-е годы постмодернизм приобрел статус философского понятия, благодаря работам Ж.-Ф. Лиотара. С этого времени постмодернизм претендует на роль общей теоретической надстройки современного искусства, философии, политики, экономики, моды, в которой доминирует эмоциональная реакция современного человека на изменения окружающего мира. Хотя трудно назвать философским направлением то, что не обладает концептуальной целостностью. Принято считать, что все началось с философии структурализма и постструктурализма (К. Леви-Стросс, Р. Барт, М. Фуко и др.), предметом интереса которой был язык и методы его изучения в качестве основы научности. Гуманитарное знание трактовалось как классическая наука – объективная, общезначимая, методически строгая. В постструктурализме сознание человека было вообще редуцировано до письменного текста, и в конечном итоге вся культура стала рассматриваться как текст.

Мишель Фуко впоследствии перенес лингвистические приемы на область истории и свел деятельность людей к дискурсивным практикам. Исследуя комплексы «власти знания», он исходил из факта утраты человеком практики заботы о себе, препоручении данной функции государству, что позволяет власти организовать социальное пространство по принципу «всеподнадзорности».

В своем последнем труде «Истории сексуальности» он завершил эти рассуждения необычным образом, дав описание последовательных трансформаций сексуальности субъектов и показав, что современная одержимость сексом очень далека от свидетельства нашего освобождения, поскольку нет у нас какого-либо непринудительного понятия о том, как надо жить. Возможно, теория Фуко есть не только результат влияния предшествующих философов, особенно экзистенциализма и феноменологии, но и следствие семейного воспитания (он из семьи врачей), опыта работы психологом в крупной клинике, а потом и в тюрьме, того, что в молодости он вынужден был скрывать свою гомосексуальность и стыдился ее… Но он чего-то не договорил. Не успел – умер в 60 лет от СПИДа.

Мишель Фуко

Однако в поле постмодернизма были выдвинуты и другие интересные идеи. Популярной стала, например, теория нарративов (Ж.-Ф. Лиотар) – повествовательных структур, характеризующих определенный тип дискурса в различные исторические периоды. Среди них выделяются макронарративы, цель которых – обосновать господство существующего политического строя, законов, моральных норм, присущего им образа мышления и структуры социальных институтов. Власть вообще рассматривается в постмодернизме как возможность не только непосредственного обладания объектами, но и придания им произвольной моральной ценности, приравниваемой к экономической стоимости, а в дальнейшем – создание системы смыслозначения и номинации как тотального экономического, политического, идеологического контроля (Жан Бодрийар). В результате непрерывной эксплуатации языка – кода в качестве инструмента социального контроля знаки окончательно отрываются от реальности и превращаются в симулякры (видимости), воспроизводящие и передающие смыслы, неадекватные происходящим событиям и фактам.

Специальным предметом единодушной критики стал для постмодернистов «логоцентризм» – общий тип философского знания, выработанный в Европе. Логоцентризм основан на идее бытия как присутствия, данности, смысла, единства, полноты. В постструктурализме место метафизики бытия занимает работа с языком, с текстом. В результате и критика метафизики принимает форму критики ее дискурса (т. е. рассуждения, состоящего из последовательного ряда взаимообусловленных звеньев). Условием преодоления европейской метафизики поэтому становится отыскание ее исторических истоков посредством аналитического расчленения (деконструкции) самых различных текстов гуманитарной культуры (Жак Деррида). Метод деконструкции, призван вскрыть то, что скрывает и подавляет линейная организация текста. Цель деконструкции – активизировать внутри текста очаги сопротивления диктату логоцентризма, показать значимость внесистемных маргинальных элементов в тексте. Таким образом, деконструкция ставит под сомнение границы и возможности западноевропейской рациональности, хотя здесь можно усмотреть некоторое паразитирование на философском наследии. Но постмодернисты смогли изменить стиль и правила интеллектуальной практики, разработали стратегии интерпретирующего разума, показали значимость анализа процедур чтения и письма, предложили оригинальную терминологию, которая уже вошла в литературный оборот. Постмодернизм демонстрирует неангажированность идеологией, плюрализм. Он вмещает в себя все эпохи, он погружен в толщу культуры. Но он крайне неоднороден, мультитеоретичен и вряд ли может рассматриваться как целостное философское направление.

Обзор основных достижений мировой философии никогда не будет полным, поэтому целесообразно завершить его, зафиксировав сегодняшнее состояние философии. Но прежде необходимо сказать еще об одной уникальной философской культуре – отечественной.

Русская философия, казалось бы, повторяет в основных моментах этапы развития мировой философии. Периодизация, возникновение и развитие русской философии имеет следующий вид (табл. 2.1).

Таблица 2.1. Периодизация русской философии

Но своеобразие русской философской мысли было обусловлено рядом факторов.

1. Географическим и цивилизационным положением России – между Западом и Востоком, открытость влияниям и западной, и восточной философии.

2. Господством православной религии и культуры, придавшим особый антропологический характер учениям русских философов.

3. Язык, на котором они излагали свои идеи, – русский язык, он отличается образностью и лингвистической свободой, поскольку принадлежит к синтетическим языкам в отличие от европейских – аналитических.

4. Традиционной централизованностью российского государства и долгими годами единовластия (самодержавие, социализм), что приводило к стремлению легализовать определенную философскую систему как «официальную», отождествлению философии с идеологией.

5. «Теургическим беспокойством», присущим всем отечественным мыслителям – они неизменно стремились реализовать свои идеи достижения блага для народа и человека.

Специфическая антропологическая направленность русской мысли объясняет ту важную роль, которую играли в ее развитии художественная литература и связанные с ней критика и публицистика. Чтобы у знать и понять русскую философию, надо читать Н.В. Гоголя, Ф.М. Достоевского, Л.Н. Толстого. Человек, по мнению русских философов, является посредником между Божеством и природой. В силу своего посреднического положения человек призван видоизменить природу до ее одухотворения, совершенной интеграции. Отсюда цель мировой истории – единство Бога и внебожественного мира, возглавляемого человечеством (В. Соловьёв). Духовность, соборность, всепрощение и вера в человека – вот что отличает воззрения всех русских философов, без исключения. А центральной категорией русской философии является понятие «любовь».

Конечно, среди отечественных мыслителей было немало последователей европейской философии, их так и называли – «западники» (П.В. Анненков, В.П. Боткин, Т.Н. Грановский, К.Д. Кавелин, В.Г. Белинский, А.И. Герцен, Н.П. Огарев). Они пропагандировали и защищали идею «европеизации» России, начатую еще государственными, политическими и церковными реформами Петра.

Но были и те, кто полагал отечественную мысль совершенно отличной от западной, – их называли «славянофилы» (А.С. Хомяков, И.В. Киреевский, К.С. Аксаков, Н.Я. Данилевский). Западная культура, по их мнению, уже завершила круг своего развития и клонится к упадку. Обновление общественной жизни и достижение целостности человека славянофилы усматривали в идее общины, духовной основой которой является русская православная церковь. Из недр славянофильства вышло религиозное реформаторство (Г.В. Флоровский, М.Н. Катков, М.П. Булгаков), которое, в свою очередь, и породило русское богоискательство.

Судьба русских философов начала ХХ в. неординарна. В 1922 году, по решению советских властей, элита отечественной мысли была посажена на пароход, который и вывез этих людей в Европу. Европе повезло – в Париже, Берлине, других городах открылись салоны, где буквально бурлила философская мысль. Мощный стимул развитию идей экзистенциализма, персонализма, философской антропологии дали И. Ильин, Н. Бердяев, Л. Шестов. А что же в России? В ней воцарился марксизм-ленинизм. Ленина вообще очень условно можно называть философом, да и все, что называлось философией, было, скорее, идеологией и политикой, построенной на примитивизации марксистской философии. Но даже в этих условиях продолжали работать те, кого принято называть русскими космистами (Н.Ф. Фёдоров, К.Э. Циолковский, В.И. Вернадский, А.Л. Чижевский), поскольку они решали проблему единства человека с космосом, космической природы человека и космического масштаба человеческой деятельности. В философии «общего дела» Фёдорова центральной стала тема постоянного расширения, под влиянием внутренних импульсов, эволюции поля деятельности человека, включающего, наконец, в сферу своей активности космическое пространство. Человек способен овладеть не только пространством, но и временем. Благодаря познанию опыту и труду, полагал Фёдоров, человек может даже обрасти бессмертие и возвратить к жизни ушедшие поколения.

Владимир Иванович Вернадский начал с изучения миграции атомов земной коры и околоземного пространства и пришел к выводу о ведущей роли в этих процессах живого вещества и сознательной деятельности человека. Высшая форма организованности – научная мысль – также возникает и действует как «планетарное явление» как мощная сила. Именно Вернадский разработал, одновременно с Тейяром де Шарденом, концепцию ноосферы оболочки Земли, пронизанной разумом.

После того как русская философия опять получила возможность развиваться не в русле одной-единственной марксистской концепции, великое наследие было оценено по достоинству. Но пока нельзя говорить о создании в наши дни чего-то принципиально нового. Впрочем, и в мировой философии в целом в XXI в. пока ничего интересного не произошло. Это может быть связано со сменой парадигм в науке, с процессами глобализации, со многими другими факторами. А может быть, мир просто ждет рождения нового гения, такого как Аристотель или Кант.

Таков краткий хронологический обзор исторических этапов развития философии. Очевидно, что глубокое ее изучение требует больше времени, чем предоставляет человеческая жизнь. Но отказываться от него вообще было бы ошибкой, потому что часто вопросы, на которые мы мучительно ищем ответа, уже получили его в философском прошлом. Поэтому мы будем постоянно обращаться к этому бесценному наследию, помня, что для медицины важнее всего то, что было сказано, доказано, выстрадано не одним поколением философов о самом важном – о человеке.

1 Иногда говорят, что во всей истории философии нет ничего, чего не было бы уже в античной философии Почему?

2 Чем отличается философия Аристотеля от предыдущих философских школ?

3 Кто из античных философов прославился как талантливый врачеватель?

4 Как вы понимаете высказывание средневекового философа Тертуллиана «верую, ибо нелепо»? Почему в Средние века вера имела большее значение в философии, чем знания?

5 С какими событиями в жизни человечества связано появление философии Нового времени?

6 Когда, почему и благодаря кому наука становится предметом интереса философии?

7 Почему концепцию Шопенгауэра, который проповедовал «волю к смерти», относят к такому направлению, как «философия жизни»?

8 Почему Зигмунда Фрейда, который был врачом-психиатром, относят к философам?

9 Можно ли применять разработанный позитивистами принцип фальсификации в медицине?

10 Что означают слова Ж-П Сартра «Человек обречен на свободу, но такая свобода – хуже, чем смерть» Согласны ли вы с этим утверждением?

11 Почему Мишеля Фуко так интересовали философские проблемы медицины и какие именно?

12 Кого из русских писателей, произведения которых вы изучали в школе, можно отнести к философам?

13 Почему марксистская философия была так восторженно воспринята в России, потом – так же эмоционально отвергнута, а сейчас начинает признаваться полезной, но не бесспорной?

14 Сторонником какого философского направления вы бы стали, если бы были философом? И почему?

Раздел II. Онтология

Онтология – учение о сущем; учение о бытии как таковом; раздел философии, изучающий фундаментальные принципы бытия, его наиболее общие сущности и категории, его принци пы, структуры и закономерности.

Тема 3. Материя

Для того чтобы понять сущность человека, недостаточно иметь знания только о нем самом. Человек живет в мире, который создал его и который создает он. Сложные взаимоотношения человека и мира во многом способны прояснить сущность самого человека, поэтому необходимо, прежде всего, иметь целостное представление о человеке как части мира, уметь связать его бытие со множеством других вещей и предметов. А связать это можно только в том случае, если все они имеют общее основание, если все они взаимодействуют субстанционально (рис. 3.1).

Рис. 3.1. Понятие субстанции

Субстанция неизменна в отличие от перманентно меняющихся свойств и состояний: она есть то, что существует в самой себе и благодаря самой себе. Некоторые философы признавали лишь одну субстанцию (монизм), другие считали, что существуют две субстанции: дух и материя (дуализм), а были и те, кто утверждал, что субстанций много (плюрализм). Мы будем придерживаться наиболее распространенной версии о существовании двух субстанций и с этих позиций проанализируем понятие «бытие».

Любое размышление о человеке начинается с того, что он – человек – есть. Или был. Или будет. Если человека нет, не было и не будет, то и сказать о нем нечего. Следовательно, первое, главное, обязательное свойство человека – быть (человеком).

И вот здесь начинаются сложности, потому что понять, что такое бытие, находясь «внутри» этого самого бытия, очень трудно. А понять нужно не только потому, что это один из главных философских вопросов, без которого дальше двигаться нельзя. Для врача эти представления необходимы, потому что он профессионально способен изменять человеческое бытие, и более того – изменять его границы.

Как представляли бытие мыслители прошлых эпох? Впервые философы стали задумываться над проблемой бытия в странах Древнего Востока. В X–XI веках до н. э. представления о бытии, носившие мифологический характер, стали постепенно приобретать смысл философских рассуждений. В древнеиндийской философии очень четко различали непосредственное бытие – сат и небытие (бытие в потенции) – асат. Это различие есть уже в Ригведе, в Гимне о творении. Бытие всегда было живым, одним из трех атрибутов абсолютного духа (двумя другими были сознание и блаженство).

В Древнем Китае, где онтологические проблемы не так интересовали философов, о бытии тоже иногда размышляли (в даосизме). Его принимали как дао ци – буквально «путь (движение) вещества, из которого состоит мир». По поводу дао высказывались разные точки зрения. Оно трактовалось и как сущность вещей, и как то, что происходит по воле разумной творческой силы, духовного начала.

В Древней Греции о сущности бытия задумались не сразу, но уже на первом этапе существования собственно философии эта категория присутствовала в работах античных мыслителей. Первые попытки понять, что такое бытие, отличались у древних греков (а впоследствии и римлян) внутренним трагизмом. Бытие оказалось неразрывно связано с небытием. Очень четко сформулировал эту мысль Гиппократ: «Единая природа – бытие и небытие».

У человека бытие – когда он жив. До его рождения и после его смерти – небытие. Но ведь мир вещей существует и в это время! Сознавать это было печально. Может быть, поэтому древние греки не решались расставаться с людьми «насовсем». Они поселяли их в царство Аида, и живые при желании иногда навещали своих мертвых (см. «Легенды и мифы Древней Греции»). Но это не решало проблемы. У человека было небытие, у вещей – нет.

Чем отличается бытие человека от существования других вещей? Когда человек переходит из бытия в небытие, его телесная оболочка претерпевает изменения (деструкцию), но все ее элементы, правда в другом соотношении, продолжают существовать в этом мире. А перестает полностью существовать лишь сознание. Следовательно, бытие человека – это прежде всего бытие духа? Но тогда можно ли считать существование неодушевленных вещей бытием?

Ответ на этот вопрос дал Платон, который выделил «истинное бытие» – бытие идей, которое и обусловливает бытийность вещей.

Например, камень, лежащий у дороги, не будет обладать бытийностью до тех пор, пока не будет как-то использован, замечен или просто назван человеком, – пока не появится «идея камня».

Многовековые философские изыскания вокруг проблемы бытия привели к одному результату – бытие неизбежно связывалось с человеком, с жизнью. Даже когда Кант объявил его просто категорией мышления для обобщения различных ощущений, за этим стоял человек – единственный, кто мог помыслить бытие.

Не удивительно, что в наше время один из самых выдающихся умов человечества, Мартин Хайдеггер, который так и назвал свое главное произведение – «Бытие и Время», – писал: «Прежде философия, отправляясь от сущего, мыслила бытие как идею, как энергию, как акт, как волю, а теперь… – как событие». При этом он понимал событие как присутствие. Кого? Разумеется, человека. Где? Подразумевается, что в мире. Но о мире этом ничего не известно, пока в нем не происходят события – присутствие человека.

Некоторые философы (Герцен, Ленин) утверждали, что бытие вещей независимо от человека, не замечая того простого факта, что уже само высказывание о бытии делает его зависимым от того, кто высказывается, – от человека. Сторонники независимого бытия вещей обычно апеллировали к данным естественных наук.

Подведем итог (рис. 3.2).

Рис. 3.2. История взглядов на бытие

Как же понимается бытие в естествознании? Естественные науки не обсуждают проблему бытия, а там, где этот вопрос нельзя обойти, понятие бытие заменяется другими, более узкими по содержанию понятиями. Так, физик скажет, что тот или иной предмет «существует», для биолога предмет его интереса «живет», для системщика – «функционирует». Можно было бы сказать, что и здесь способность быть или не быть приписывается органическим или неорганическим предметам человеком. Но означает ли это, что их нет без человека? Разумеется, они есть и без него.

Более того, люди способны обнаружить существование предметов и явлений, даже не воспринимая их, чисто теоретически. Вспомним Периодическую систему элементов, где Менделеевым было «оставлено место» и предсказаны свойства для необнаруженных еще эмпирически элементов. Бывают случаи, когда существование каких-то вещей или явлений вообще невозможно зафиксировать эмпирически.

Пример. При деструктивном гидрогенолизе бензоламина формиата как один из продуктов должна получаться карбаминовая кислота. С уществует ее формула, но не существует ее самой, так как она разлагается в момент образования.

И все-таки почему естествоиспытатели так старательно избегают слова «бытие»? Дело в том, что естественные и точные науки имеют дело лишь с одним основанием бытия, с одной субстанцией из двух его составляющих – с материей. А есть еще дух, сознание, идеальное (вторая субстанция не имеет однозначного понятия для своего определения). Поэтому постигнуть тайну бытия способны скорее других две категории людей – врачи и философы, потому что именно для них предметом профессионального и научного интереса выступает «точка пересечения» двух субстанций – человек. Только единство двух субстанций, воплощенное в данном случае в человеке, дает бытие – и в медицинском, и в философском смысле.

Но какое значение имеет проблема бытия в медицине? Мы уже отмечали, что врачи способны изменять бытие человека. В строгом смысле слова здесь имеется в виду изменение границ этого бытия. Если бы не было медицины с ее научными и техническими достижениями, а главное – медицинских работников с их самоотверженностью и способностью применить эти достижения на практике, у каждого человека было бы гораздо больше шансов:

а) не родиться вообще;

б) просуществовать всю жизнь в плену какой-нибудь из множества имеющихся на свете болячек;

в) умереть гораздо раньше, чем хотелось бы.

В принципе, болезнь всегда есть не что иное, как ограничение индивидуального бытия. Это выражается в уменьшении количества свобод личности, как в биологическом, так и в социальном смысле. Примером может служить любая болезнь.

Пример. Больные, страдающие сахарным диабетом, вынуждены соблюдать строгую диету и применять гормоны – ограничение свободы питания.

Больные, страдающие сердечно-сосудистыми заболеваниями, не способны выдерживать большие физические нагрузки – ограничение свободы движения.

Больные, страдающие инфекционными заболеваниями, не должны служить источником заражения для других – ограничение свободы общения. И так далее.

Любое нарушение в тканях или системах организма (не говоря уже о психике) уже ограничивает бытие человека, хотя бы потому, что человек переориентируется в своей жизненной ситуации на возникшую патологию. Это называется психосоматогения.

Однако врач в состоянии снять эти ограничения. Конечно, если врач хороший и болезнь из тех, которые поддаются лечению. Именно поэтому так жестко действуют в медицине юридические нормы и правила деонтологии, – ведь даже нечаянное слово врача способно изменить человеческое бытие, то уникальное событие, которое происходит лишь раз в вечность!

Действительно, то понимание бытия, которое мы здесь предлагаем, исключает существование некоего «бытия вообще», делает его исключительно индивидуальным явлением. Нет двух одинаковых людей. И не может быть. Каждый человек случается в мире один-единственный раз. Поэтому его бытие – уникальная ценность. Каким бы он ни был, плохим или хорошим, красивым или некрасивым, умным или глупым, это все не важно, он все равно исключение, его бытие – единственное, он не заменим.

Пример. Как тут не вспомнить историю Христа! По сути дела, это модель любой индивидуальной жизни, какой она могла бы быть. Христос родился один раз, прожил одну человеческую жизнь и один раз, в муках и страданиях, умер. Но он был единственным! Бог вправе был дать ему несколько жизней, но дал – человеческую! – одну. Как и каждому из нас. Не значит ли это, что в уникальности индивидуального бытия скрыта божественная сущность?

Но самым главным для медицины был и остается вопрос о тех границах бытия человека, которые больше известны под названием рождение и смерть. Не дать человеку родиться или дать ему умереть – значит, лишить мир такого исключительного события, как человек. Решение вопроса о том, быть ли человеку, всегда должно быть положительным. Но ведь можно ограничить его бытие неумышленно… Как раз с этим чаще других сталкиваются медики. Поэтому вопрос о границах бытия индивида (когда оно начинается и когда заканчивается) для них принципиально важен.

С чего начинается бытие человека: с момента рождения? С зачатия? С какого-то периода развития в утробе матери? С первого слова? Это не риторические вопросы, потому что от их решения зависят многие врачебные манипуляции. Например, прерывание беременности. Или вопрос о сохранении жизни детям с врожденными необратимыми уродствами. Надо признать, что пока эти вопросы не нашли адекватного решения и рассматриваются достаточно глубоко, пожалуй, только в биоэтике.

Не совсем ясен и вопрос о том, когда заканчивается бытие индивида. Существует набор признаков, по которым врач фиксирует наступление смерти. Но реаниматологи часто сталкиваются с ситуацией, когда признаков жизни вроде бы и нет, но признаки смерти тоже не очевидны.

Пример. В реаниматологии считают возможным заканчивать работу по спасению жизни пациента при следующих признаках: снижение температуры тела, расширение зрачков, отсутствие энцефалограммы. Обычно через два часа после появления этих признаков появляются трупные пятна. После 20 минут клинической смерти развиваются необратимые процессы в мозгу (декортикация). Иногда раньше. Но вот как-то раз в Швеции утонувшего в озере мальчика реанимировали в таком состоянии четыре часа. Он выжил и остался полноценным человеком…

Не только реаниматологи обеспокоены решением проблемы о границах бытия человека. В ту же проблему упираются и многолетние споры вокруг вопросов эвтаназии. Наверное, решение вопроса о границах бытия человека лежит за рамками медицины. А вернее сказать, решать его должны врачи и философы вместе (рис. 3.3).

Рис. 3.3. Понятие бытия в философии и медицине

Пока мы можем предложить им в помощь в качестве исходной посылки следующий вывод:

БЫТИЕ есть пересечение двух субстанций – материальной и идеальной. Единственным известным носителем субстанциональных характеристик материального и идеального является человек.

Следовательно, только ЧЕЛОВЕК обладает бытием.

А чтобы подробнее разобраться в этом вопросе, нужно знать, что представляют собой два основания бытия. Рассмотрим сначала то из них, о котором больше всего известно, – материю.