Текст книги "Африка. Рассказы о диких животных"

Наталья Стеллиферовская, Павел Стеллиферовский
Африка. Рассказы о диких животных

© Стеллиферовские Н.В. и П.А., текст и фото

© ООО «Издательство АСТ»

Скорее в Африку! (вместо предисловия)

Какие же они красивые и настоящие… Быстрые и величественные. Осторожные и смелые. Хитрые и простодушные. Наглые и благородные. Трусливые и злобные. Все уживаются и разумно дополняют друг друга.

Тяжеловесные слоны, бегемоты, носороги и буйволы. Изящные газели и пугливые антилопы. Великолепные кошки – львы, леопарды, гепарды, каракалы и сервалы. Венценосные журавли и всеядные грифы, корабли-страусы и чудные марабу. Длинноногие жирафы и полосатые лошадки-зебры. Мать-природа придумала все это разнообразие и расселила по африканским просторам. Здесь – дом, здесь – свобода.

Кого-то из героев наших африканских рассказов можно встретить в зоопарках. В клетках, в вольерах. Кого-то можно приручить и поселить даже в городской квартире. Но, поверьте, в саванне и пустыне, в лесу и на реке они совсем другие. Живые. Вольные. Независимые. Живут по своим суровым, но мудрым правилам и законам, и все вместе составляют ту дикую Африку, которая привлекает и увлекает ученых, путешественников, охотников… и просто любителей приключений.

Но побывать в Африке доводится немногим. Далеко, дорого, хлопотно. Длительные перелеты и опасные переезды, желтая лихорадка и малярия, бытовые трудности – да мало ли причин, чтобы остаться дома. А ехать надо. Пока не поздно. Человек распахивает земли, на которых традиционно живут животные, строит шумные города и автострады, безжалостно истребляет жителей саванны, буша и болот ради слоновой кости, красивых шкур и модных охотничьих трофеев. Животные уходят от человека, а он настойчиво идет за ними. Они опять уходят, а он опять идет. И вот уже кто-то попадает в Красную книгу, кто-то резко меняет свою жизнь и исчезает в глубинах африканского континента…

Мы побывали в шести странах, где еще сохранилось очень много диких животных. Это Южно-Африканская республика и Зимбабве, Кения и Танзания, Ботсвана и Намибия. Где-то однажды, а где-то и два-три раза. Более ярких и захватывающих впечатлений у нас не было никогда. В дикую Африку влюбляешься сразу и навсегда. Ее нельзя забыть, сложно описать. Надо видеть снова и снова…

Кстати, почти все наши герои очень любили фотографироваться и подолгу позировали: и слоны, и буйволы, и жирафы, и львы, и леопарды, и носороги, и зебры… Мы их много снимали, и эти фото стали важной частью наших африканских рассказов. И, конечно, с замиранием сердца смотрели и смотрели. Чтобы понять, чтобы запомнить. А они глядели на нас – с любопытством, осторожностью, напряжением. Но не боялись, потому что были дома и на свободе. И мы им не мешали, потому что были в гостях.

Ну что?.. Да?!.

Тогда… скорее в Африку! Сначала в нашу, а потом в ту – далекую, свободную и прекрасную.

Котики, киты и пингвины

Южно-Африканская республика, благополучная и многоликая, венчает с юга огромный африканский континент и распахивает свои порты – Кейптаун и Дурбан – на два океана: холодный Атлантический и теплый Индийский.

Свои путешествия по Африке мы начали с легендарного Кейптауна. Когда-то это был крупный морской порт, где суда, огибавшие континент на пути из Европы в Индию и обратно, получали провизию, воду и все, что еще необходимо для дальнейшего плавания. Сейчас эта нелегкая работа перешла к Дурбану, на рейде которого всегда стоит длинная очередь из кораблей, ждущих разрешения зайти в гавань.

В Кейптаунском порту остались в основном рыболовецкие суденышки, богатые яхты и туристические кораблики. У праздных причалов плещутся, а иногда и выползают на берег морские котики.

Сам город разлегся вокруг Столовой бухты у подножья Столовой же горы. Сейчас Кейптаун считается парламентским центром ЮАР, столицей республики является Претория, а экономическим центром – Йоханнесбург.

Но приезжие (а их здесь великое множество) об этом не задумываются. Они восторгаются постройками старого порта, в которых сейчас теснятся нарядные магазины и модные рестораны… Разноцветным мусульманским кварталом, где каждый дом, как на детских рисунках, выкрашен своей яркой краской. Чудесными полями для гольфа и зажиточными виллами, что обрамляют город. И ходят взад-вперед по знаменитым набережным гавани Виктории и Альберта.

В магазинах Кейптауна есть товары со всего света. Рестораны ломятся от изысканных блюд и вин. Кроме мелких местных устриц тут подаются и знаменитые крупные намибийские – пожалуй, помимо Кейптауна, их можно отведать только в лучших заведениях самой Намибии. Ну а здешние вина, которые производят многочисленные винодельни ЮАР, славятся на весь мир.

Очень уютно, хотя и многолюдно, в центре. Здесь есть парки со снующими под ногами белками, старый форт с замком Доброй Надежды и постройки, восходящие ко временам Голландской Ост-Индской компании и англо-бурской войны. Есть современные здания из стекла и бетона. Но имеются и маленькие кривые улочки, вобравшие архитектурные вкусы людей, селившихся тут на протяжении столетий.

Чего стоит только старая ратуша рядом с базаром!.. Попав в здание городского собрания, забываешь, что находишься на краю Африки: на стенах старинные гравюры и живописные работы голландских и фламандских мастеров – Рембрандт, Ван Дейк… Вы поднимаетесь по скрипучей дубовой лестнице на второй этаж и попадаете в небольшой зал с балконом, выходящим на Гринмаркет-сквер. В правом углу – камин, в левом – прекрасный концертный рояль, а над ним изумительный «Портрет дамы» кисти самого Франса Хальса.

А неподалеку – музей золота. Взойдете по узкой лестнице и удивитесь желтому блеску со всех сторон. Здесь собраны золотые украшения разных времен и народов со всей Африки – от царских доспехов до модных безделушек. Искусные и примитивные, никчемные и практичные, изысканные и простые. Но ходить по крошечным залам музея трудно – слишком уж ярко золотистое сияние.

Если пожить в Кейптауне хоть пару дней, то обязательно надо проехаться по пригородам: хотя бы от горы Львиная голова до Сигнального холма или даже до Дьявольского пика.

И, конечно, в ясную погоду стоит подняться на Столовую гору, которая господствует над городом. Она невысока: чуть больше тысячи метров. И действительно похожа на стол – плоская, без привычной вершины.

По выходным горожане добираются туда пешком (или на фуникулере) и гуляют, словно в огромном парке, дивясь природному разнообразию или располагаясь на пикник возле ручьев и водопадов. Но если Столовая гора накроется скатертью – облаками, – вагончики и пеших туристов останавливают у подножья: наверху так промозгло и скользко, что можно ненароком со стола и скатиться.

Говорят, что при хорошей погоде в сильный бинокль со Столовой горы можно разглядеть знаменитый мыс Доброй Надежды. Не знаем. Не видели. Подняться-то мы успели, но набежали тучи. Влажная пелена закрыла вид на город и бухту. Видимость – не больше двух метров! Ноги заскользили, холодная сырость тут же залезла под ветровки, и мы с последним вагончиком спустились вниз, где было тепло и светило солнце.

А до мыса Доброй Надежды и вправду недалеко: около 50 километров. Но каких!.. Как только вы покидаете добропорядочный Кейптаун, то сразу оказываетесь в объятиях дикой и удивительной южноафриканской природы. Кого только не встретишь во время короткого путешествия к краю земли! Антилопы, страусы и обезьяны, киты и морские котики, пингвины и даманы…

Два слова об этих малоизвестных животных. Небольшие зверьки, покрытые серо-коричневой шерстью, внешне напоминают сурков, морских свинок или кроликов. Они любят карабкаться по камням и деревьям. Позже, порывшись в справочниках, мы с удивлением узнали, что из ныне живущих животных ближайшими родственниками даманов являются… слоны.

Гид, который сопровождал нас в поездке, назвал их слонопотамами. Мы были удивлены. Слонопотам – вымышленное животное из рассказов английского писателя А. Милна о приключениях медвежонка Винни-Пуха и его друзей. Это имя даже вошло в Оксфордский словарь английского языка как «детское слово, обозначающее слона». Получается, что именно реальное родство со слонами дало даманам такое неожиданное название, соединившее их с литературой.

Итак, мы едем к мысу Доброй Надежды. Справа – всегда неспокойный Атлантический океан с обрывистым и каменистым берегом. Слева – живописные предгорья, покрытые ярко-зеленой травой и виноградниками. А вдоль дороги – протеи. Эти вечнозеленые кустарники предпочитают расти группами-стаями, чтобы защитить друг друга от пронзительного ветра, гуляющего по побережью. Высота – около трех метров, существуют десятки видов. Говорят, что встречаются даже 20-метровые протеи. Их конусовидные цветки, похожие на артишоки, необычайно красивы: все оттенки между белым и красным. Местные жители называют протею «горшком меда» – так много в цветке нектара. Королевская протея является символом ЮАР и изображена вместе с птицей-секретарем на гербе республики.

И вот мы на острие Капского полуострова. Легендарный мыс Доброй Надежды. Когда-то это место называлось мысом Бурь – так его нарек португалец Бартоломеу Диаш в 1488 году. Его корабль чуть было не потерпел крушение, потому что здесь, где Атлантический океан встречается с Индийским, не только сильное течение, но и частые штормы. Однако португальский король, веря, что рано или поздно поиски морского пути в Индию увенчаются успехом, издал специальный указ о переименовании злополучного места в мыс Доброй Надежды. И действительно, через десять лет известный мореплаватель Васко да Гама, обогнув Африку, сумел достичь Индии.

Многие считают, что мыс Доброй Надежды является самой южной точкой Африки. Дальше через океаны – Антарктида.

Это не так. Географически такой точкой является мыс Игольный, который находится на расстоянии 155 километров отсюда. Но его мало кто знает, а вот с мысом Доброй Надежды связано столько легенд и знаменательных событий, что на небольшую географическую неточность можно закрыть глаза.

Здесь на самом деле очень красиво. Скалы и безбрежный океан… Дух захватывает!.. Как и на мысе Рока в Португалии, чувствуешь физически, что ты стоишь на краю земли, а дальше на тысячи километров ничего нет. Только вечно неспокойная вода. В обычной голове это не укладывается. Но надпись на деревянном щите, у которого обязательно надо сфотографироваться, подтверждает, что так оно и есть.

На мысе Доброй Надежды всегда ветрено и холодно. Но если поехать дальше, по левому берегу залива Фолс-Бей, сразу попадаешь в теплоту. Этот залив называют ложным или фальшивым: в прошлом моряки, обогнув мыс Доброй Надежды, заходили сюда, считая, что это уже путь в Индию. На выходе из залива в океан очень сильное течение, и не каждый корабль мог благополучно его покинуть.

Но Фолс-Бей нам интересен другим – своими чудесами. В небольшом городке Саймонстауне, где когда-то в период оккупации этих мест англичанами размещался Британский флот, есть два пляжа Болдерс: большой и малый. А на них разместилась колония очковых (или африканских) пингвинов. Откуда они здесь взялись, трудно сказать. Возможно, сказывается близость холодной Атлантики.

Раньше их за резкие крики называли «ослиными» пингвинами. Эти морские птицы небольшие – до 70 сантиметров высотой. Ныряют на глубину 100 метров и могут задержать дыхание на две-три минуты. В воде плывут со скоростью 20 километров в час. Питаются мелкой рыбой. В поисках еды могут проплыть почти 100 километров! Занесены в Красную книгу ЮАР, хотя в последние годы популяция несколько увеличилась. На пляжах Саймонстауна этих забавных животных можно вдоволь фотографировать. В малой бухте разрешается и поплавать рядом с ними. Только не трогать: они злые и кусачие.

Налюбовавшись пингвинами, мы решили продолжить знакомство с чудесами Фолс-Бей. От местной пристани на небольшом кораблике с дымящей трубой поплыли к маленькому гранитному острову, на несколько метров возвышающемуся над водой. Здесь, в 16 километрах от берега, живет другая большая семья – стая капских морских котиков. Они из семейства ушастых тюленей, длина тела от 2 до 3 метров, весят около 300 килограммов.

Котики лежат на скалистых уступах или плещутся в воде. Их столько, что поверхность острова почти не видна, а вода буквально закипает от быстрых тел. Больше 60 тысяч котиков на маленьком пятачке!.. Но не все так безмятежно. С мая по сентябрь вокруг острова образуется «кольцо смерти». В залив приходят большие белые акулы, которые начинают здесь свою охоту.

Но и на этом чудеса Фолс-Бея не заканчиваются. У его восточной части, от поселения Гордонс-Бей, начинается Побережье китов, которое простирается на многие километры и завершается в заливе Уокер-Бей. Тут на берегу находится небольшой город Херманус, считающийся «мировой столицей китов». С июля по ноябрь сюда приходят гладкие и горбатые киты, полосатики и кашалоты. В водах ЮАР, как уверяют ученые, водится 37 видов китов и дельфинов и 100 разновидностей акул. Они заплывают в теплые бухты и заливы, которые согревает Индийский океан.

В мэрии Хермануса есть уникальная должность – «китовый глашатай». Этот человек оповещает жителей и туристов, что киты пришли.

Залив Уокер-Бей неглубокий и тепловодный. Его еще называют родильным домом. Здесь киты устраивают брачные игры и выводят потомство. Через несколько месяцев (в конце ноября), когда молодежь чуть подрастет, они уходят в родную Атлантику. С берега можно видеть, как 20-метровые мамаши весом почти в 100 тонн играют с внушительного габарита малышами, высоко задирая хвосты и переворачиваясь на спину. Смельчаки подплывали к ним на катере и фотографировали вблизи, но мы не решились. В сентябре в Херманусе проходит фестиваль китов, на который съезжаются туристы со всего света.

Высокий берег, с которого мы наблюдали за китами, оккупировали наши добрые знакомые – даманы (слонопотамы!). Они легко перелезали с камня на камень, постоянно находясь в движении, спускаясь вниз и возвращаясь наверх. Мы смотрели на них с не меньшим любопытством, чем на китов, потому что эти зверьки неожиданно показались нам по-домашнему уютными.

Кстати, именно в ЮАР можно увидеть так называемую большую морскую «пятерку»: это киты, белые акулы, морские котики, пингвины и дельфины. И если к дельфинам надо ехать дальше – в сторону Дурбана, крупного порта на берегу Индийского океана, то всех остальных вы найдете в районе мыса Доброй Надежды.

Великая миграция

В Африке много чудес. Больших и маленьких. Одно из них – река Окаванго. Она зарождается в горах Анголы, примерно в 300 километрах от Атлантического океана, и течет на юг, в сторону Намибии. Затем вдруг поворачивает налево и продолжает свой путь через пустыню Калахари к Индийскому океану.

Объяснение этому есть. Когда-то Окаванго впадала в крупное озеро на юге Африки – Макарикари. Но миллионы лет назад из-за сдвигов земной коры русло реки было перекрыто, она изменила направление и неспешно потекла на восток. Сегодня Окаванго дает жизнь всей пустыне Калахари, которая занимает 600 тысяч квадратных километров и захватывает часть Намибии и ЮАР, а также всю Ботсвану.

Вот тут-то и начинаются чудеса. Окаванго не добирается до Индийского океана и исчезает в пустыне. Но перед этим образует множество протоков и рукавов, массу островков с богатой растительностью. Это дельта Окаванго, занимающая от 15 тысяч квадратных километров в сухой сезон до 20 тысяч в период дождей. И вот такая река, обладающая самой большой в мире внутренней дельтой, не имеет, как выражаются ученые, стока в Мировой океан. Неслучайно дельта Окаванго в 2014 году была внесена в список объектов всемирного наследия ЮНЕСКО под № 1000.

В дельте Окаванго есть чудо и поменьше.

На одном из островов с давних пор живут только буйволы и львы. Казалось бы, парадокс: эти звери не должны быть соседями. Но это факт.

Буйволы передвигаются по острову в поисках свежей травы, а львы на них охотятся. Случаются драматические битвы, в которых львы не всегда выходят победителями. Буйволы для них – самые серьезные соперники. И львы, и буйволы могут покинуть остров – вплавь или по мелководью. Что они иногда и делают. Но потом и те и другие возвращаются. Почему?..

А почему в ЮАР, недалеко от мыса Доброй Надежды, от которого до Антарктиды тысячи километров, живет колония пингвинов?.. Зачем недалеко от этого мыса в бухту на стыке Индийского и Атлантического океанов приходят киты?.. И для чего в тех же краях на небольшом острове в нескольких километрах от берега поселились 60 тысяч морских котиков, которых в воде караулят большие белые акулы?..

Африка задает немало загадок, но среди них есть одна, особенно поражающая воображение и приводящая в восторг перед матерью-природой. Она называется Великой миграцией. (Буквальный перевод слова migrans с латинского языка – «регулярное передвижение».)

Многие животные постоянно живут и охотятся на своей территории. Они – домоседы. Некоторые в поисках пищи порой уходят далеко от дома, но всегда возвращаются. Хищники преследуют свою жертву иногда десятки километров. Слоны совершают далекие переходы в поисках воды. Буйволы, антилопы и зебры перемещаются на большие расстояния в поисках подножного корма. Гиены, шакалы, грифы и марабу внимательно следят за ними, чтобы вовремя оказаться на месте львиной охоты или гибели этих животных.

Но Великую миграцию не зря называют самым большим чудом Африки. Ежегодно, на протяжении столетий, несколько миллионов антилоп гну, зебр и газелей в октябре-ноябре соединяются в Национальном парке Кении Масаи-Мара, пересекают границу с Танзанией и делают годичный круг, проходя 3 000 километров по просторам Серенгети и близлежащих заповедников. Они идут с севера на юг, а потом на запад и опять на север. Идут вслед за дождями, которые приносят облегчение высушенной земле, а животным – молодую траву. Ученые подсчитали, что этому колоссальному стаду в день необходимо 4 000 тонн травы!

Путь этот не только долог, но и очень труден. Грациозных парнокопытных подстерегают бурные реки с крокодилами и бегемотами, стаи голодных хищников, для которых природа накрывает щедрый пиршественный стол. Во время годичного похода гибнет много переселенцев, но и рождается примерно четверть миллиона малышей. Сроки многотрудного перемещения могут сдвигаться (в зависимости от начала сезона дождей), но отменить его невозможно.

Увидеть Великую миграцию, особенно ее начальную драматическую стадию на реке Мара, мечтает каждый путешественник, но удается немногим.

Нам удалось! Это случилось 6 ноября 2011 года.

Правда, не сразу. Впервые мы увидели вереницу зебр и антилоп гну в кратере Нгоронгоро во время первого приезда в это удивительное место, о котором написали отдельный рассказ. Тогда мы, к своему стыду, даже не слышали о Великой миграции и подумали, что это просто передвижение внутри кратера.

Впереди огромной колонны, начала и конца которой не было видно даже в сильный бинокль (она растянулась, видимо, на десятки километров), шла зебра. За ней на расстоянии ста метров след в след неспешно шагали вперемежку другие зебры и антилопы гну. Рядом – газели. Наш джип минут тридцать ждал, когда они пройдут, но не дождался и потихоньку двинулся вперед. Цепочка с недовольными криками и мычанием разомкнулась и вновь сомкнулась позади нас. Наш водитель был не из местных – мы с ним до этого проехали всю Кению и часть заповедников Танзании – и толком не смог объяснить увиденное.

Потом нам рассказали, почему полосатые лошадки и антилопы гну живут и пасутся вместе. У зебры отличное зрение. Поэтому она идет первой, чтобы в случае опасности предупредить остальных. Гну, наоборот, видят плохо, но слух у них замечательный. В стаде именно они подают сигнал тревоги. Газели же прекрасно видят и слышат, вдобавок у них превосходное обоняние. На обратном пути мы оказались внутри рассыпавшейся и мирно пасущейся колонны и были поражены громкими «разговорами» ее участников.

Но у этого союза есть и еще одна причина. Это так называемая пищевая цепочка.

Зебра съедает верхнюю часть травяного стебля, гну – среднюю, а газели подчищают все без остатка. После них ничего не остается, и разномастное стадо вынуждено двигаться все дальше и дальше в поисках травы.

Как мы позже разузнали, эта вереница зебр и гну была лишь малой частью великого переселения. Но путь им тоже пришлось пройти немалый. Площадь кратера Нгоронгоро составляет около 300 квадратных километров.

Во второй раз попав в Танзанию в ноябре, мы почти случайно оказались в эпицентре Великой миграции. Рано утром выехали из лагеря, расположенного на окраине Серенгети. Наши проводники-рейнджеры (их было двое) сообщили, что переход животных вот-вот может начаться, поэтому нам придется ехать очень далеко – к реке Мара, на границу между Кенией и Танзанией. Именно эта река, отделяющая плодородные просторы Серенгети от засушливых равнин Масаи-Мара, и есть самое сложное препятствие для кочевников.

Ехали очень долго. По пути засняли десятки слонов, гепардов и жирафов. Встречали довольно большие стада зебр и различных антилоп, но… ждали чего-то невероятного. На этот раз уже знали, что такое Великая миграция, да и рейнджеры своими рассказами подогрели наши ожидания.

В полдень подъехали к Маре. Река мутная, очень быстрая. И глубокая – вброд не перейти. Противоположный кенийский берег крутой, обрывистый. У воды горы валунов. Вдалеке на возвышенности лес, от него до берега почти ровная площадка в два-три квадратных километра. Наш берег – пологий, заросший кустарником. На поверхность воды то и дело всплывали и вновь погружались огромные крокодилы. Плескалось большое стадо бегемотов. Левее, за кустами, – маленькая протока, в которой также нежились десятка два этих водяных гигантов.

Тишина. Пообедали и стали ждать. Вдруг по рации другие рейнджеры передали, что сегодня ничего не будет, и мы, огорченные, тронулись в обратный путь. Но минут через пятнадцать рация вновь затрещала. Началось!.. Джип резко развернулся и по кочкам и колдобинам буквально полетел к Маре. Раза два тряхнуло так, что потом еще долго потирали ушибленные места.

Прилетели вовремя. Из кенийского леса появились первые переселенцы. Они медленно и осторожно шли к реке, словно решали, что делать дальше. А стадо все увеличивалось, из леса выходили сотни и сотни животных. Вскоре вся площадка между лесом и берегом была занята. На ней теснились уже тысячи парнокопытных. Стояли бок о бок и переговаривались. Шум был неимоверный. Первопроходцы начали спускаться к воде с крутого берега, скользили, падали, пытались влезть обратно. Но наверху места уже не было. Вновь прибывавшие так напирали на передних, что тем приходилось прыгать в воду. Уже около сотни антилоп и зебр барахталось в воде, но плыть к нашему берегу никто не решался.

Видимо, часть крокодилов переместилась к противоположному берегу. Они выпрыгивали из воды, пытаясь схватить зазевавшихся. Но пока, к счастью, безуспешно. Бегемоты остались: решили ждать здесь. Они травоядные, но, как говорят, в таких случаях не прочь и мясом полакомиться.

А на том берегу творилось невообразимое. Огромное стадо просто посыпалось в воду – на суше места не хватало. Несколько десятков антилоп наконец-то поплыли к нашему берегу, но на середине реки вдруг повернули обратно. Вылезти не смогли и опять поплыли, правда, левее. Остальные гну и зебры прямо с обрыва стали прыгать в воду. Образовалось несколько плывущих «цепочек». Их сносило течением, они пытались вернуться, но потом снова устремлялись вперед.

И вот уже на наш берег стали выбираться первые смельчаки. Мокрые, обессиленные. Не у всех получалось сразу. Скатывались назад, кричали и вновь штурмовали спасительную сушу.

Сгустились тучи. Пошел мелкий дождь. А они все плыли и плыли. Сколько их уже сумело перебраться – трудно сказать. Наверное, тысяч 20–30. В какой-то момент противоположный берег вдруг опустел и смолк. Как по команде, огромное стадо, оставшееся там, вернулось в лес и скрылось из глаз. Мы подождали час и тронулись в сторону лагеря. Ехали среди мычащих и кричащих переселенцев, которые жадно ели траву и упорно шли вперед.

Так закончился для нас первый акт Великой миграции. К счастью, был и второй.

Назавтра с восходом солнца мы переехали в другой лагерь. Вечером осмотрели окрестности, не забираясь далеко, – благо антилоп, жирафов и даже львов в Серенгети найти не трудно. А на следующее утро наш новый рейнджер, молодой англичанин, предложил еще раз посмотреть на Великую миграцию.

Конечно, согласились.

Опять долго ехали. Но уже без остановок и фотосессий. Старались быстрее добраться до той части Серенгети, где должны были появиться вчерашние знакомые. Приехав на место, удивились. Мы здесь уже были несколько лет назад во время самого первого визита в Танзанию. Но кроме львов, бегемотов и слонов никого не встретили.

Встали на возвышенности, вооружились биноклями и фотоаппаратами и начали ждать. День был ненастный, но без дождя. Солнце буквально на несколько минут выглядывало из-за туч и тут же пряталось.

Никто не появлялся. Перекусили. Заскучали и задремали.

Примерно через час наш гид разбудил нас. Идут!

Спустя буквально несколько минут разглядели в бинокли шесть цепочек животных, выходящих на равнину из-за горизонта. Не одна, как в Нгоронгоро, а целых шесть!.. Они приближались. И вот уже без бинокля стало видно, что к нам подходит огромное количество зебр и гну, ступающих друг за другом след в след. Мы видели начало цепочек, но конца у них не было. Наверное, ночью через Мару перебралось еще множество животных. Буквально в десяти метрах от нас строй рассыпался, и все многотысячное стадо принялось мирно щипать траву и переговариваться.

Как и в Нгоронгоро, мы оказались внутри этого колоссального крикливого сообщества. Малыши, отдохнувшие после трудной переправы, резвились. Матери снисходительно смотрели на них. Кто-то лежал или пил воду из дождевых луж. Но несколько дозорных зебр внимательно посматривали вокруг. И не зря.

Совсем рядом, около маленького озерца, расположился небольшой прайд львов. Четыре самки спали, вытянувшись на мокрой земле и, казалось, не обращали внимания на шумных соседей. Вожак и львица лежали невдалеке и тоже были чем-то увлечены. Но мы уже знали тактику львиной охоты и не сомневались: рано или поздно она начнется. Тем более что вместе с матерями в Серенгети пришло много детенышей, которые всегда были легкой и желанной добычей для хищников.

Чем закончилась эта встреча охотников и их жертв, мы так и не увидели. Стало смеркаться, и пришлось срочно отправляться в лагерь.

…Много лет прошло, а перед глазами, как наяву, многотысячные стада, упорно стремящиеся вперед и вперед, опасная переправа и смелость первопроходцев. И так из года в год.

Разве это не чудо?