Текст книги "Большая книга заговоров – 5"

Визит покойника

Эту историю мне рассказала Елена Николаевна Глушко из города Чаны:

«У моей мамы умерла сестра. Жила тетя Лиза одна без мужа вместе с сыном Алешей, и вот после ее смерти мама забрала Алешу себе. С первого дня Алеша закрывался в комнате, которую ему выделили, и все время плакал. Леше тогда было двенадцать лет, как и мне. Однажды мама мне сказала: «Лена, Алешка каждый день бегает к матери на могилу, ты бы не оставляла его». Я пообещала маме присмотреть за братом. Сперва он страшно бесился и говорил, что ему не нужен поводырь, но я все равно от него не отставала. Постепенно он привык, что я повсюду следую за ним, и мы очень подружились. Видимо, ему все-таки нужен был кто-то, с кем можно было бы поговорить по душам.

Однажды, когда мы с ним были на кладбище, он мне сказал: «Больше всего на свете мне интересно, есть ли потусторонний мир или нет. Я бы тогда знал, там моя мама или нет». Тогда-то мы с ним договорились: если кто-то из нас умрет первым, то найдет способ рассказать другому о том, что там, за гранью.

Шло время, и нашего Алешу забрали в армию. И вот однажды я проснулась ночью от того, что кто-то позвал меня по имени. Открыв глаза, я увидела Алексея. Он сидел за столом в военной форме, и, пока я соображала, как он сюда попал, Алеша сказал: «Лена, тот мир, в котором я нахожусь сейчас, существует». С этими словами он поднял руку, словно прощался, и пропал.

Утром нам позвонили из военкомата и попросили прийти к ним, сказав, что наш Алеша погиб. Теперь я знаю, что потусторонний мир существует».

Та, которую я любил

Из рассказа Игнатьева А. С.:

«Случилось это два года назад. Я находился в командировке, вернее, уже собирался возвращаться домой, в Алапаевск. До автобуса у меня еще оставалось часа два, и я решил не сидеть на вокзале, а побродить по городу. И вот на одной из улиц ко мне подошла женщина, которую я сразу же узнал: это была моя первая жена, с которой я развелся двенадцать лет назад. Зина нисколько не изменилась, разве только лицо было слишком бледным. Но я решил, что это все следствие волнения (меня и самого наша встреча взволновала чрезвычайно).

Надо сказать, что Зину я любил страстно, безумно, ревновал ко всем, даже к ее собственной матери. Стоило ей немного задержаться, как мое сердце начинало бешено колотиться, дыхание становилось прерывистым, и мне казалось в тот момент, что я умираю. В конце концов Зина ушла от меня, не выдержав моих каждодневных допросов: где была, с кем и почему?

Помню, в тот день я принес домой маленького щенка – хотел порадовать жену. В квартире было пусто, и лишь на столе одиноко лежала записка, в которой жена прощалась со мной и говорила, что хоть и любит меня так же сильно, как прежде, но жить со мной не может. Оказалось, что я вконец измучил ее своей ревностью и она, как бы это ни было больно, приняла решение оставить меня. Зина просила у меня прощения и велела ее не искать.

И вот, после двенадцати лет разлуки, я ее встретил случайно в городе, где находился по служебным делам. Мы очень долго с ней говорили, и в какой-то момент я осознал, что могу опоздать на автобус. Не сразу, но я решился прервать жену: «Прости, но мне нужно идти, я уже опаздываю на свой рейс». На это Зина мне сказала: «Саша, сделай мне, пожалуйста, одолжение. Я понимаю, что ты спешишь, но ради того, что было хорошего между нами, не отказывай мне в просьбе. Давай зайдем в одну контору, для меня это очень важно, а я одна туда идти не могу».

Естественно, я согласился, добавив: «Только быстро!»

Мы зашли в какое-то большое здание и довольно долго плутали по коридорам. Мимо нас проходили люди, причем все они были разных возрастов: от детей до древних стариков.

В тот момент я почему-то не задумывался над тем, что могут делать в административном здании дети и старики. Все мои мысли были о Зине. А потом Зина вошла в какую-то дверь и закрыла ее за собой. Перед этим она посмотрела на меня так, будто прощалась, и сказала: «Как странно все-таки, я не могла с тобой жить, но и без тебя не смогла».

Потом я стоял у дверей и ждал, когда же она наконец-то выйдет. Мне хотелось спросить Зину, что она имела в виду, произнеся последнюю фразу, но она все не возвращалась.

В следующую секунду я пришел в себя и совершенно ясно осознал, что опаздываю на автобус!

Оглянувшись по сторонам, я испугался. Я стоял в старом, заброшенном здании. Вместо окон зияли черные дыры, а вместо провалившихся лестниц были перекинуты гнилые доски, по которым я еле-еле спустился вниз.

На автобус я опоздал на целый час, и мне пришлось покупать новый билет на другой рейс. На следующий день я узнал, что тот автобус, на который я брал билет, перевернулся и упал в реку. Было много погибших.

Через две недели я стоял у дверей своей бывшей тещи, чей адрес я раздобыл с большим трудом. Алевтина Марковна сообщила мне, что Зина умерла уже одиннадцать лет назад, через год после нашего с ней расставания. Конечно же я не поверил пожилой женщине, решив, что она просто защищает свою дочь и боится, будто я снова стану изводить ее своей ревностью. Однако, к моему удивлению, на просьбу показать могилу Зины ее мать ответила согласием.

Два часа спустя я стоял перед памятником и с ужасом смотрел на родное лицо, улыбавшееся мне с фотографии. Так моя бывшая и по сей день горячо любимая жена спасла мне жизнь».

С кем я ужинал?

Из рассказа Ноева Владимира, г. Самара: «Помню, в 1970 году нас отправили от института в колхоз. Расселившись, мы с ребятами тут же решили узнать, есть ли в колхозе клуб, где можно отдохнуть и повеселиться. Местный клуб оказался на ремонте, а до соседнего колхоза нужно было идти несколько километров. Перекусив на скорую руку, мы с Сашкой и Валеркой отправились на танцы. По дороге мы свернули к реке, чтобы смыть с себя пыль и освежиться. У одного из нас, кажется у Валерки, оказалось с собой спиртное. Бутылку портвейна мы выпили без закуски. Было невыносимо душно, и меня разморило. Ополоснувшись в реке, я лег на берегу обсушиться и уснул. Не добудившись меня, ребята оставили меня на берегу, а сами пошли в клуб, решив, что я проснусь и приду вслед за ними. Я долго спал, а когда проснулся, пошел напрямую через лес, подумав, что так наверняка будет быстрее.

Мне казалось, что я шел правильно, именно той дорогой, которую указал мне местный пацан. Однако вскоре я понял, что хожу кругами. Потом, споткнувшись, я разодрал ногу, и кровь пропитала насквозь мои новые носки. Измучившись вконец, я присел на поваленную березу. В лесу рано темнеет, и мне стало не по себе от мысли, что, скорее всего, мне придется тут заночевать. Я злился на ребят за то, что они меня не разбудили, и надеялся, что, не дождавшись меня, они пойдут меня искать. Я даже пробовал кричать, звать на помощь, но ответом мне было лишь гулкое эхо. Я шел вперед, уже не различая дороги, и тут вдруг передо мной словно из-под земли появилась избушка. Обрадованно рванув на себя дверь, я вошел в полутемную комнату. За столом сидела старуха, а перед ней горела свеча. В ответ на мое приветствие бабка еле кивнула головой. И я, испугавшись, что меня не впустят, стал быстро тараторить, что я приезжий студент, шел со своими друзьями в клуб и заблудился. Я говорил громко, решив, что старуха глухая. В конце я вежливо попросил у нее разрешения остаться в доме до утра. Однако старуха сидела молча, и я уже совсем было впал в отчаяние, когда она наконец заговорила: «Садись милок, пожуй», – и с этими словами она указала костлявым пальцем на стол, где на глиняных тарелках лежала различная еда.

Я ел жадно, и мне казалось, что еще никогда в жизни я не пробовал такого вкусного угощения. Насытившись, я прилег на отведенное мне старухой место и вскоре крепко уснул.

Что-то неожиданно выдернуло меня из сна, и я увидел, что прямо передо мной сидит удивительной красоты женщина. На столе горела все та же свеча, но в комнате было так светло, словно горела люстра. Все это было очень странным, нояв тот момент почему-то не подумал об этом. Все мои мысли были заняты прекрасной женщиной. Прошло уже много лет, но ее образ до сих отчетливо всплывает у меня перед глазами, словно все это произошло вчера. У нее были черные как смоль волосы и огромные карие глаза. Ресницы – длинные и густые, брови тоненькие и изогнутые, словно серп луны. Точеные ручки ее лежали на коленях. Одета красавица была в платье из тончайшего белого шелка.

Я спросил ее, кто она, как сюда попала и где бабушка, пустившая меня переночевать. Красавица представилась Катериной и сказала, что она – внучка сердобольной старушки.

Женщина пригласила меня за стол, и мы начали разговаривать с ней обо всем на свете. Она все время подливала мне чай в чашку, а я заедал его душистым вареньем. Я и сам не заметил, как подступил рассвет, но тут Катерина резко встала и бросила мне на ходу: «Пойду посмотрю, как там бабушка».

Время шло, но красавица не возвращалась. Наконец я встал из-за стола и пошел на улицу. Было уже совсем светло. Я стал звать Катерину, но она не появлялась. Вокруг меня раскинулся густой лес, щебетали птицы. И тут я понял, что рядом со мной нет никакой избушки. Меня охватил дикий ужас, я побежал, ломая на бегу ветки и сучья деревьев, но совершенно не чувствуя боли.

Вскоре я оказался на дороге, а еще через полчаса я подходил к колхозу, где уже проснулись мои однокурсники.

Позже я узнал от местных, что в том лесу, где я плутал, жила колдунья, которая умерла в возрасте ста лет. Избушку ее сожгли, а бабку похоронили на том месте, где она прожила всю свою жизнь.

Я спросил, как звали эту колдунью, и мне ответили, что имя ее было Катерина».

А ты будешь жить долго

Из письма:

«В этом году мне исполнилось целых восемьдесят пять лет, но, благодаря милости Божьей и Вашим книгам, я не чувствую себя старухой. На здоровье мне грех жаловаться, память – хорошая, зрение – лучше, чем у многих… Даже голос у меня не изменился, как это бывает у старых людей, а остался таким же звонким, как и в юности.

Хочу поблагодарить Вас за то, что так щедро делитесь своими знаниями, и рассказать Вам о случае, который произошел со мной много-много лет назад. О нем я никому, кроме покойной мамы, не рассказывала.

Было мне тогда чуть больше четырнадцати лет. Мы с мамой и моим семилетним братишкой жили в деревне, в совхозе. Однажды, когда мама была на работе, я, мой брат и еще четверо наших друзей отправились в лес. Как раз было самое время для грибов, и в лес мы бегали чуть ли не каждый день, стараясь собрать их как можно больше, чтобы заготовить на зиму.

Так получилось, что я отстала и в конце концов потерялась. Я стала бегать по лесу и звать брата и друзей, но никто не откликался. В конце концов я так устала, что меня уже ноги не держали, тогда я уселась под осиной и горько заплакала. Рыдая, я сразу не заметила, как ко мне подошли два старика и одна старуха. Я их никогда в нашем селе не видела, да и одеты они были как-то странно, словно в старинные платья, но я не придала этому значения и принялась их расспрашивать о дороге. Они предложили проводить меня, я быстро вскочила, подхватила корзину, и мы пошли по лесной тропинке.

Шли мы минут пять, не больше, как вдруг старуха спросила меня:

– Здорова ли Настасья и почем нынче хлеб?

Я удивилась, откуда эта старуха могла знать мою мать. Но спросить я ее об этом не успела, потому что старуха снова заговорила:

– Скажи матери, пусть она срочно переезжает, ведь скоро ваше село под водой окажется. И еще скажи ей, пусть она пуще глаз своих бережет сына, особенно когда ему девять лет исполнится. А коль он этот возраст переживет, то век у него будет долгий.

– А я?

– А ты, – ответила незнакомка, – будешь жить долго. Детей в школе будешь учить, только вот у тебя самой деток не будет.

Я повернула голову в сторону старухи, чтобы спросить, откуда ей это известно, но рядом со мной никого не оказалось. Тут я заметила, что вышла из леса и стою на дороге, которая ведет в наше село. От радости я даже не стала задумываться, куда подевались странные старики, и сломя голову бросилась домой.

Вечером я обо всем рассказала своей маме. Она встревожилась и стала расспрашивать меня, как звали тех стариков и во что они были одеты. Я, как могла, описала их одежду и назвала имя старухи, так как она была единственной, кто представился. Неожиданно мама разрыдалась. Она сказала, что, судя по моему описанию, та старуха не кто иная, как моя покойная бабушка, умершая еще до моего рождения. Я не поверила словам мамы, так как у меня в голове не укладывалось, как покойники могли помочь мне. Тогда мама сняла замок с сундука и достала из него старую, выцветшую фотографию. Представьте мое изумление, когда я поняла, что на фотографии изображена та же старуха, с которой я не далее как этим утром разговаривала в лесу.

А через месяц была сходка, и нам объявили, что всех жителей нашего села будут в срочном порядке переселять, так как оно должно быть затоплено во время строительства водохранилища.

Для нас это не стало новостью, так как к переезду мы начали готовиться сразу же, как только я рассказала о своем приключении в лесу.

Потом мы переехали в город, я поступила в училище и, закончив его, действительно стала работать учительницей младших классов, а спустя годы меня назначили директором школы.

Были у меня и любимая работа, и признание, и любовь и уважение окружающих, вот только не было ни семьи, ни детей.

Братишку моего мы с мамой не уберегли – он погиб, как и предсказывала старуха, в девятилетнем возрасте. А я вот до сих пор жива и даже на здоровье пожаловаться не могу.

Никому я не рассказывала эту историю – боялась, что меня примут за сумасшедшую.

Теперь я уже ничего не боюсь. Я так давно живу, и я так стара, что мне уже нечего бояться.

Спасибо Вам, дорогая Наталья Ивановна, за Ваши чудесные, добрые книги. И спасибо всем, кто прочитал мой, возможно, длинный, но правдивый рассказ».

Синий автобус

Из письма:

«Долго не решалась написать Вам, было страшно, что Вы мне не поверите, а мне так нужно, чтобы кто-то меня выслушал. Но наконец-то я собралась с духом и отправила Вам письмо. Поверьте, все, что я Вам расскажу, истинная правда. Да и как я могу солгать Вам!

Вот уже больше года назад мы с мужем возвращались домой, погостив у детей, которые живут за пару сотен километров от нас. По дороге у нас забарахлила машина, и муж, выбрав место поудобнее, остановился и полез под капот. Посидев какое-то время в машине и поняв, что ремонт закончится не скоро, я решила размяться и пошла прогуляться в ближайшую рощицу. Побродив там какое-то время, я повернула назад и, дойдя до машины, увидела странную картину: мой муж стоял ко мне спиной и что-то тихо говорил. Я в недоумении его окликнула, а когда он обернулся, то испугалась: его лицо было белым как мел, а глаза совершенно безумными. Я в страхе стала оглядываться, чтобы увидеть, с кем он мог говорить, но вокруг никого не было. Мы с мужем были одни на дороге, и мне стало не по себе. А муж, услышав мой голос, подошел ко мне и спросил:

– Ты их видела?

Естественно, я сказала, что никого не видела и что мы одни. Услышав мой ответ, он, как и я минуту назад, стал озираться по сторонам, пытаясь найти таинственного собеседника. Ситуация была мне неприятна. Да что там говорить, мне стало по-настоящему страшно, и я начала торопить мужа, убеждая, что пора ехать, ведь мы хотели добраться домой до темноты. И тут он мне все рассказал.

– Только что ко мне подходили два монаха, – начал муж. – Один из них мне сказал, что я сегодня погибну, разобьюсь. Он предложил мне исповедаться и причаститься, но я отказался, и монахи тут же исчезли, как сквозь землю провалились.

Я хорошо знаю своего мужа: он спокойный, уравновешенный, непьющий человек, да к тому же еще и атеист. Так что рассказывать подобные истории не в его характере. Тогда у меня мелькнула мысль, что муж мог сильно простыть и теперь у него жар и он бредит. Я протянула руку, желая проверить, нет ли у мужа температуры, но он оттолкнул меня, сказав:

– Я понимаю, тебе кажется, что я сошел с ума или брежу, но я не болен и не обманываю тебя! Я вправду видел монахов и говорил с ними! И это еще не все… – Тут муж замолчал, словно раздумывая над тем, стоит ли мне рассказывать, но потом видно решился и заговорил снова: – Когда монахи исчезли, я увидел момент своей гибели, да так четко, словно стою на месте происшествия и смотрю на все со стороны. Я видел, как синий автобус подрезал мне путь, и мы, я и ты, перевернулись. А потом я видел свои похороны и тебя, стоящую рядом с гробом. К тому же монах перед своим исчезновением посмотрел на меня с такой жалостью, что мне захотелось плакать! Я не могу ехать и не знаю, что мне делать!

Видя, что муж расстроился не на шутку, я его обняла, пытаясь найти слова, чтобы его успокоить. Вот только ничего умного мне в голову не приходило. В конце концов я стала уговаривать его отправиться в путь:

– Может быть, ты просто переутомился – вон какая жара стоит!

Никогда не забуду, как мой муж на меня в тот момент посмотрел, словно я предала его. Потом он, помолчав, сказал:

– Ладно, садись. – И не глядя на меня, сел в машину. Вначале мы ехали медленно, потом чуть быстрее – видно, муж начал успокаиваться. Чтобы как-то разрядить обстановку, я включила магнитофон, а через несколько минут из-за поворота на полном ходу выскочил синий автобус и понесся прямо на нас. Муж не успел увернуться. Позже я узнала, что водителю автобуса стало плохо за рулем.

Вот уже больше года прошло, а у меня в ушах до сих пор стоит отчаянный крик мужа. Так может кричать только тот человек, который точно знает, что сейчас погибнет.

Очнулась я уже в больнице, куда меня доставили без сознания. Моего мужа врачам спасти не удалось. И вот теперь меня мучает только одна мысль: почему я ему не запретила в тот момент садиться за руль?! Не зря же говорят, что береженого Бог бережет. А я не поверила ему, а значит, не уберегла от несчастья».

Как Ангел пришел мне на помощь

Из рассказа Гаубец Нины Васильевны, г. Ухта: «Родилась я и выросла в деревне. Находилась наша деревня недалеко от райцентра, и постепенно вся молодежь, а за ними и их родители стали уезжать в город. Дома их так и стояли заколоченными – никто не хотел их покупать, никого деревенская жизнь не привлекала. Остались в деревне лишь одинокие люди, у которых не было в городе родственников и средств на переезд. Я была в числе оставшихся.

Надо сказать, что наша школа была очень далеко – несколько километров пешком. Ходили мы в нее всегда толпой – так было веселее и безопаснее.

Когда моя мама заболела, то ее увезли в больницу в город. Было мне тогда десять лет.

Однажды я проспала (некому было меня будить) и не смогла пойти в школу с другими детьми. Кое-как одевшись, я решила догнать своих друзей, но тут, как назло, началась метель, и я заблудилась, пойдя в другую сторону. В итоге я оказалась в поле. Идти было тяжело, ноги проваливались в снег по колено, и я быстро выбилась из сил. Я решила присесть на минуточку и немного отдохнуть, но стоило мне только опуститься в сугроб, как на меня тут же навалился сон. Во сне я увидела маму, которая горько плакала и просила высокого, красивого юношу в белоснежных одеждах помочь мне. Мама ему говорила: «Ангел добрый и милостивый, раз я умерла и не могу помочь своему ребенку, сделай это за меня!» Помню, я еще во сне удивилась, зачем мама обманывает его, говоря, что она умерла, ведь она жива, ее только вчера в больницу отвезли!

Проснулась я оттого, что меня кто-то тряс за плечо. Открыв глаза, я увидела человека в белоснежном, странного покроя пальто. Человек этот жестом показал мне, чтобы я шла за ним. Идти было на удивление легко, вскоре я согрелась, и мне стало даже жарко.

Очень скоро я увидела школу. Я обернулась, чтобы поблагодарить своего спасителя, но он исчез без следа. На последнем уроке в класс заглянул отец, он вызвал учительницу в коридор, а когда она вернулась, то сказала: «Ниночка, иди домой, за тобой папа пришел». Дома я узнала, что моя мама умерла.

Теперь, когда я уже старый человек, мне совершенно ясно, что меня спас Ангел по просьбе моей мамы».

Кривая невеста

Хочу рассказать вам одну историю, произошедшую много лет назад. Эту историю моя прабабушка рассказала своей дочери, моей бабушке, та – моей матери, а потом и мне.

Сейчас мало кто знает, как в прежние времена проходило сватовство. Если родители намеревались женить сына, то созывали родню и при парне заводили разговор о том, где есть девушки на выданье и насколько они хороши. Перечисляя потенциальных невест, родители и родственники конечно же в первую очередь вспоминали тех, с кем было бы не стыдно связать себя родством. Это должны были быть небедные, богобоязненные люди, не пропускающие церковных служб, не имеющие в роду самоубийц и душегубов.

Конечно, родители сами, а также с помощью сватов заранее наводили справки о молодых девушках. К сожалению, слово «любовь» произносилось в последнюю очередь.

Конечно, у жениха спрашивали, хочет ли он жениться на той или иной девушке. Правда, если родители уже приняли решение, отказаться парень не мог и покорно со всем соглашался.

Конечно, не все девушки были одинаково хороши собой, умны и богаты, но всем им хотелось семейного счастья. Так что же делать, если невеста лицом не пригожа, худа или слишком уж толста? Да скрывать от людей, конечно! И хвалить девицу на каждом углу, чтобы молва о ней пошла добрая.

Обычно жениху с невестой не разрешали видеться до самой свадьбы. Обо всем сговаривались их родители. Если жених по той или иной причине не устраивал, например был беден, то сватам говорили, что, мол, девушка слишком молода, пусть еще поживет у батюшки с матушкой. Это означало, что свадьбе не бывать.

Если жених родителей невесты полностью устраивал, то сватам давали положительный ответ, но не прямо, чтобы они не подумали, будто девицу стараются побыстрее пристроить. В этом случае обычно говорили, что перед принятием окончательного решения необходимо посоветоваться с родней. Такой ответ практически всегда воспринимался как положительный.

Дня через три от родителей невесты приезжал посыльный с домашним вином и пирогами, приглашая родителей жениха посетить родню невесты. В указанное время в дом невесты приезжала сваха или сама мать жениха, чтобы посмотреть на невесту и поговорить с ней. Однако показывать невесту или нет – решали ее родители. Правда, отказ показать невесту всегда вызывал сомнения: а все ли с ней в порядке, здорова ли, хороша ли собой? В случае отказа сваха старалась настоять на своем, настойчиво просила показать «красавицу лебедушку, чтобы глаза порадовать».

Если согласие все же давалось, то сваху или мать жениха вели в светлицу, где жила девушка. Заранее предупрежденная невеста сидела в углу за шторкой, которую потом открывали родители. После этого сваха старалась разговорить девушку, чтобы понять, не глупа ли она, не картава ли. Также невесту могли попросить пройтись по светлице. В это время сваха внимательно рассматривала ее, подмечая любую мелочь: не хромает ли невеста, не горбата ли, легко ли ступает, держит ли спину?

Правда, не раз случалось, что вместо больной или уродливой невесты сватье или матери жениха подсовывали ее вполне благополучную сестру или девушку-служанку. Обман потом, естественно, открывался, но сговор уже невозможно было отменить. Когда же к священнику обращались с жалобами, он обычно отвечал, что венчание – дело серьезное и, не выведав все до времени, не нужно и жениться, а если уж сочетался браком, то терпи, ибо на все воля Божья.

Как после этого складывалась жизнь молодых, только Богу известно. Иногда, злясь на весь свет, обманутый жених смертным боем бил молодую жену, а порой и вовсе отправлял несчастную на тот свет, ведь, женясь во второй раз, он сам уже мог выбрать себе невесту.

Впрочем, если дело уже доходило до смотрин, то отказывать невесте считалось крайне неприличным. Обычно, даже если девушка приходилась не по нраву, брак все равно заключался, чтобы не опозорить отказом семью невесты. Отказаться в этом случае жених мог лишь при условии наличия у невесты серьезного физического изъяна или болезни. В этом случае народ и церковные власти не осуждали жениха и его родню.

Теперь, когда вы знаете об обычаях и порядках того времени, в которое жила моя прабабушка, я расскажу вам об одной удивительной истории, участницей которой она была. Пришла к моей прабабушке как-то одна девица. Девица эта старательно куталась в широкую шаль, и было видно, что она не хочет быть узнанной. Как только вошла девица, которую, кстати, звали Пистимия, в комнату, тут же упала она моей прабабушке в ноги и горько зарыдала. Моя прабабушка подняла ее и усадила на стул. Немного успокоившись, девица рассказала ей следующее…

Родилась она в богатой семье. При отце-батюшке и родной матушке дожила до семнадцати лет. Все ее любили, холили и. жалели, ведь родилась она косой. Если бы не глаза, быть бы ей красавицей.

Сразу же после рождения ребенка родители, глядя на недостаток малютки, сильно горевали, но одна из нянек сказала: «Слезы ронять – без толку время терять. Слезами горю не поможешь. Нужно сохранить этот порок в тайне от всех, а как подойдет ей время замуж идти, отдадим обманом. Жениху не покажем, сватью вокруг пальца обведем, а там и венец их крепко друг к другу привяжет. Благо, Бог вам дал богатство. Оно-то вас и выручит».

Родители поплакали, поплакали, да и смирились. В дочери своей они души не чаяли, а со временем она и вовсе стала для них смыслом жизни, ведь других детей Господь им не дал.

Надо сказать, что в далеком прошлом даже цари не были вольны сами выбирать себе невест. Так, например, Алексей Михайлович, когда надумал жениться, был вынужден тайно подглядывать за привезенными во дворец девушками. Взял же в жену он ту девицу, которую выбрали ему свахи, которые тщательно осматривали девиц, заглядывали им в рот, нюхали тело, а потом еще и разговаривали с ними, выпытывая их тайные страхи и желания. Звали будущую царицу Наталья Кирилловна.

Теперь вы видите, каким суровым и непоколебимым был этот закон, что даже сам царь не решился его ослушаться. Конечно, с тех времен, о которых я вам рассказываю, уже многое изменилось, но запрет на встречи жениха с невестой до свадьбы еще сохранился.

Когда же пришли сватать Пистимию, о которой уже давно шла молва как о богатой невесте, то отец ее сразу же сказал сватам, что дочь показывать не будет: мол, слишком уж она набожна, вот и стесняется. Если же сватов что-то не устраивает, то вот Бог, а вот порог.

Родные жениха, прекрасно понимая, что за Пистимию дается богатое приданое, не хотели упустить такую замечательную невесту, поэтому настаивать не стали. Тогда сватья, поклонившись, смиренно попросила хотя бы издалека посмотреть на невесту: не хрома ли она и может ли ходить? Тут же старая няня Пистимии сказала, что родители согласны, только вот нужны люди, которые бы потом засвидетельствовали, что обмана не было. «Если у нашей лебедушки и стать, и походка вам приглянутся, не отступитесь ли вы от данного слова, не опозорите ли рода старинного, пойдет ли с ней ваш молодец под венец?» – спросила хитрая няня.

И родители жениха, и сватья не почувствовали подвоха и поклялись не отступаться от данного слова во что бы то ни стало. Тогда Пистимию, нарядно одетую, провели мимо гостей. Однако лицо ее гости могли видеть лишь в профиль, вот и не заметили недостатка. Напротив, девушка на них произвела самое хорошее впечатление: гибкий, стройный стан, коса ниже пояса, красивый наряд… Все остались довольными, и сговор состоялся. Немедленно был назначен день свадьбы и определен размер приданого.

Родители невесты не поскупились и, чтобы потом родня жениха не мучила бедную девушку, дали за ней огромное приданое и сказали, что, помимо этого, еще каждый год будут выплачивать молодым содержание, поставив, однако, условие – муж должен холить и лелеять жену и ни в коем случае ее не обижать.

Небывалая щедрость будущих родственников подкупила родителей жениха, и они клятвенно заверили всех присутствующих, что ни они, ни их сын ни за что на свете не обидят Пистимию.

В день венчания девушка тряслась как осиновый лист. Она никогда не видела своего суженого, но ужасно боялась, что, открыв обман, он будет ругать ее или, того хуже, побьет. Она прекрасно понимала, что, уходя в дом мужа, она становится совсем беззащитной, ведь отец с матерью будут далеко.

Видя слезы дочери, мать Пистимии печально спросила:

– Может быть, ей было бы лучше принять постриг и служить Богу в монастыре?

На что отец, тяжело вздохнув, ответил:

– На все Божья воля.

А старая нянька потихоньку шепнула чуть живой от страха невесте:

– Не плачь, касатка. Коль он будет тебя обижать, то я сведу тебя к одной колдунье. Она живо ему руки завяжет, а захочешь – так и глаза закроет. Она из знатного, старинного колдовского рода. Живет, правда, далече, но Бог даст, доберемся!

После венчания и застолья молодых проводили в опочивальню. Надо сказать, что все это время на лицо Пистимии была наброшена фата, а тут жених велел ее снять. (Надо сказать, что мужчиной он был видным – высоким и красивым, просто глаз не отвести.)

Увидев косой глаз, жених застонал, а потом сел на сундук и горько заплакал. Девушка, ни жива ни мертва, осмелилась к нему подойти. Она стала просить у него прощения и целовать его сапоги. В тот момент она не думала о том, что он может ударить или прогнать ее – Пистимия корила себя за обман и всем сердцем желала добра своему мужу.

Жених в конце концов встал с сундука и, не раздеваясь, лег на постель. Даже сапоги не снял. Прилечь с ним рядом Пистимия не решилась и примостилась все на том же сундуке.

Еще не занялась заря, как молодой проснулся. Он встал, снял с постели шелковое одеяло и, разрезав мизинец, испачкал простыню кровью.

В это мгновение Пистимия поняла, что он никогда не притронется к ней, постылой и лживой жене. Однако разговоров и сплетен он не хотел, вот и пошел на обман.

В тот же день изъян молодой жены обнаружили свекор и свекровь. Сердце Пистимии сжалось от тоски и стыда, когда она увидела, как побледнела свекровь и как зло на нее посмотрел свекор. Однако все помнили о данном обещании и ни слова не сказали Пистимии.

Сыну же родители потом сказали:

– С лица воду не пьют.

Больше уже об изъяне невесты они не говорили.

Прошел год, и Пистимия попросила у мужа позволения отпустить ее погостить к матери и отцу. Когда она уезжала, то муж ей шепнул:

– Лучше бы ты навсегда там осталась.