Текст книги "Fila vitae. Нити жизни"

Глава 14

Егор Мальцев с самого детства знал, что он не такой, как все. Нет, он не отличался умом или какими-то особенными талантами, был самым заурядным ребенком, в меру хулиганил, иногда приносил двойки и грубил старшим. Все, как у всех. Но было у Егора кое-что, что позволяло ему добиваться своего как в учебе, так и в жизни. Егор обладал даром убеждения. Так он, по крайней мере, думал сначала. Потом же, когда чуть подрос, когда прочитал множество литературы, пришел к выводу, что его дар убеждения – самый обыкновенный гипноз.

С рождения все отмечали, что у Егора необычные глаза: темно-карие, почти черные, такие, что не отличишь зрачок от радужной оболочки. «Будто омуты, в которых хочется утонуть», – говорили позже влюбленные девчонки. Стоило Егору чего-то очень сильно захотеть и поймать взгляд человека, как тот готов был исполнить любую его мечту. Родители покупали ему игрушки, которые он хотел, учителя всегда прибавляли балл к оценке за невыученный урок, даже самые строптивые девушки соглашались на свидание.

Стоит отметить, что даром своим Егор пользовался нечасто. Во-первых, боялся, что его тайну раскроют и люди просто перестанут смотреть ему в глаза, а во-вторых, быстро понял, что дар у него не такой уж сильный. Поднять оценку или уговорить Машку из 8 «Б» на поцелуй получится, но вот людей за собой, аки Моисей, уже не поведешь и выборы в парламент не выиграешь. Поэтому даром Егор пользовался осторожно, не наглея.

Школу он закончил довольно неплохо, в старших классах почувствовав интерес к учебе, поступил в медицинский. Родители советовали идти в бизнес, на дворе стояли лихие девяностые, но Егор хотел учиться в медицинском, а не заниматься бизнесом. Ему хотелось оставить свое имя в истории, а заработать денег он и так мог: еще в юности выучился играть в покер и неизменно забирал хорошие выигрыши. Дурачить людей ему было несложно.

В институте он увлекся близнецами и недоношенными детьми. Эти ошибки природы, как он их называл, завораживали его, манили похлеще любой тайны. Ему хотелось понять, почему то, что должно быть единым целым, вдруг делится на двое, а то и на трое, как из того, что должно было быть одним ребенком, вдруг получается двое или больше. Почему те, что должны были умереть, ведь природа решила избавиться от них, вызвав роды преждевременно, все равно выживают. Ошибки всегда его привлекали, ведь его дар тоже был своего рода ошибкой. Ошибки не всегда значат что-то плохое, иногда они приносят пользу. Егор даже собирался писать диссертацию, но слишком увлекся в своих исследованиях. У него получалось исправлять оплошности природы, позволять детям становиться нормальными вопреки ей. Правда, эти эксперименты порой заканчивались фатально, не все ошибки хотели исправляться. Его попросили на выход.

Несколько лет промыкавшись по разным учреждениям и не имея больше доступа к тому, что его больше всего интересовало, Егор Мальцев решил сменить специализацию, переучиться на психиатра. Ведь там природа ошибается еще чаще, только уже не физически, а ментально. Совсем как у него самого.

На несколько лет Егору удалось стать почти нормальным человеком. Он перестал играть в покер, потому что больше не получал от этого удовольствия, нарабатывал практику, увлекшись новой работой. Даже встретил девушку и женился на ней. Взял ее фамилию, чтобы начать все с чистого листа. Но вскоре все снова пошло прахом.

Егор прекрасно помнил тот день, а точнее, ночь, когда впервые попал в казино. До этого в покер он играл на разных квартирах, а тут целый новый мир! Яркий, привлекательный, азартный. Покер был забыт, он открыл для себя совершенно новые игры. Те, где не мог пользоваться своим даром. Те, где значение имела лишь удача.

Если бы Егор постоянно проигрывал, может быть, он в конце концов смог бы преодолеть любовь к азартным играм. Но иногда удача улыбалась ему. Иногда он срывал неплохой куш. И это звало его в казино снова, заставляло проигрывать баснословные суммы в надежде выиграть еще. Потому что то чувство, когда ты понимаешь, что выиграл, не идет ни в какое сравнение с проигранными суммами.

Жена не выдержала и ушла. Детей у них не было, совместно нажитого имущества тоже, поэтому развели их быстро. Свою квартиру в центре Санкт-Петербурга, оставшуюся от родителей, Егор вскоре проиграл. Пришлось мыкаться по съемным, постоянно искать деньги.

Потом он встретил женщину. В отличие от уверенной в себе красотки бывшей жены, эта женщина казалась забитой и уставшей. Ей было почти сорок, она никогда не выходила замуж, не имела детей. Работала в школе, родители давно умерли, братья и сестры жили далеко. Зато она была единственной владелицей квартиры в одном из исторических мест города. Егору даже не пришлось воздействовать на нее своим даром, она и так беззаветно влюбилась в него, стоило ему только посмотреть на нее, проявить внимание.

Ее квартиру он тоже вскоре проиграл. Что стало с женщиной, продавшей ради него единственное жилье, он не знал. Потом были еще женщины, но с теми уже приходилось работать. Сначала он просто жил у них, потом начинал воздействовать, чтобы они переписывали на него имущество. А потом ему пришла в голову идея открыть Общину. Ему не хотелось плодить озлобленных на него женщин, которым уже нечего терять, ибо они потеряли все. Несмотря на все свои способности, Егор был труслив и боялся, что одна из них может зайти слишком далеко в попытке отомстить. Теперь он давал им крышу над головой, постепенно забирая все остальное. А еще упивался властью над ними, купался в лучах их поклонения. Правда, приходилось делать вид, что Община имеет под собой некое религиозное основание, даже статьи в газете печатать, но это было несложно. Кто ж знал, что однажды эти статьи сыграют против него и привлекут внимание полиции?

Очень вовремя пришелся тот паспорт на старую фамилию, который Егор однажды потерял, а потом удачно нашел. Просто сунул между вещей, когда съезжал с квартиры бывшей жены, и забыл куда. Общину он оформил на фамилию жены, сам же взял свою старую. Он хотел разделить себя как главу Общины и себя как психиатра, которым продолжал работать. Не только игра, но и работа приносила ему удовольствие, и он не мог ее бросить. Более того, на работе очень легко находились новые жертвы для Общины. К психиатру ведь приходят не только те, кто слышит чужие голоса, но и те, кто больше не видит смысла в жизни.

Однажды к нему пришла Алина Сармацкая. Егор совершенно не помнил близнецов Сармацких, которых когда-то лечил в отделении недоношенных. Его личное детское кладбище было слишком большим, чтобы он держал в уме каждого. Особенно когда не стремился держать. Но он хорошо знал сестру Алины – Еву. Десятилетнюю Еву Сармацкую мать однажды притащила к нему на прием, уверяя, что девочка слышит голоса и видит мертвых. С тех пор Ева оставалась его пациенткой. Приходила нечасто, но несколько раз в год они виделись стабильно.

Совпадение показалось ему забавным. Как растут сестры Сармацкие, так и он меняет специализации, постепенно увеличивая возраст своих пациентов, начиная от новорожденных и заканчивая взрослыми. Может быть, это намеки судьбы? Тем более Алина рассказала, что бабка и мать умерли, они с сестрой остались одни в собственной квартире. Ева упускала такие подробности, концентрируясь в основном на своих ощущениях. Егор порой ловил себя на мысли, что ей нужно просто выговориться. Алина подсела на наркотики, с которых хотела слезть, потому и пришла на прием. А Ева настолько странная, что люди предпочитают избегать общения с ней. План родился в голове беспринципного доктора Мальцева довольно быстро.

Алина оказалась неожиданно сильной личностью даже на наркотиках, поэтому ее пришлось устранить. Убить лично у Егора никогда не хватило бы духу, но поменять наркотики, подсунув смертельную дозу, получилось легко. Ева, убитая смертью сестры, теперь выглядела легкой добычей. Егор не учел одного: Ева не была сумасшедшей. Она на самом деле была другой. Еще более другой, чем он сам. Он мог гипнотизировать людей, Ева же видела то, что недоступно остальным. Видела, слышала и взаимодействовала с ним. Будь Егор чуть посмелее, из них могла бы получиться отличная преступная пара, но он струсил. Попытался убедить ее сообщить в органы о смерти сестры и уйти к нему в Общину, но у Евы были другие планы. Ева нашла того, кто обещал ей помочь вернуть сестру к жизни. Того, кто однажды забрал чужую жизнь для нее и теперь обещал сделать то же для Алины. Того, кого до ужаса боялся Егор, поэтому предпочел отойти и наблюдать со стороны, дожидаясь нужного момента. Ева называла его просто существом, что это такое, наверное, до конца не понимала даже она сама, куда уж Егору.

Валерию Горяеву он сначала ни в чем таком не заподозрил. Посчитал очередной страдающей женщиной, которую можно затащить в Общину и отобрать квартиру. Но когда застал ее в своем кабинете, насторожился. В легенду о сестре не поверил. Перед тем, как заставить жертву переписать на себя имущество, он тщательно узнавал ее биографию и знал, что у Марии Мирошниковой не было никаких сестер. Начал наводить справки и выяснил, что Горяева работает в полиции. Ну, почти. Сложил два и два и понял, зачем она приходила, но с этой стороны был в себе уверен. Связать Общину с убитыми Евой женщинами никому не удастся, потому что нет ее, этой связи. Как и его с Евой Сармацкой, даже если следствие на нее выйдет. Он вел себя крайне осторожно, никто не знал о том, что он общался с сестрами Сармацкими.

Возможно, было бы правильнее затаиться на какое-то время, не трогать Еву, но Егор не мог. На нем висел очередной долг, и квартира Евы манила, как мед Винни-Пуха. Егор продолжал следить за ней, выбирая удобный момент, но вскоре события приняли непредсказуемый оборот. Тело Алины нашла полиция, Ева, каким-то образом узнав об этом, сбежала и от полиции, и от него. Ее сторожили возле дома, но она не пошла туда. Егор заметил ее издалека. Она подошла к дому со стороны рощи, и тогда он увидел черное нечто, что словно вышло из-за ее спины, поднялось по стене дома и скрылось в одном из окон. А вскоре на улице появилась женщина, и Егор понял, что Ева нашла новую жертву. Ее упорством следовало восхищаться. Даже зная, что Алина в морге, Ева все равно не сдалась. Но каково же было удивление Егора, когда в жертве он узнал Горяеву. Вот уж поистине неисповедимы пути Господни!

Горяеву спасли, Еву забрали в психушку, а на Егора наехали кредиторы. Поджидали его у дома, который занимала Община, и наглядно показали, что с ним сделают, если в ближайшее время он не отдаст долг вместе с процентами. И он решился. У него просто не было другого выбора. Ему нужна была квартира или Евы, или Горяевой, он ведь узнал, что у той она тоже есть, пусть и не в Санкт-Петербурге.

Попасть в больницу, где держали Еву, оказалось несложно. Он ведь сам психиатр, его знали там как коллегу, он иногда приезжал для консультаций, а немного гипноза убедило дежурных санитаров, что у него есть разрешение пообщаться с пациенткой.

Он рисковал. Очень сильно рисковал. Но правда была в том, что деньги, которые он сможет поиметь с Леры, не покроют всех его долгов. Ему нужна еще и Ева.

– Только она в неадеквате, доктор, – говорил высокий мощный санитар со следами полного отсутствия интеллекта на лица, отпирая замок на двери палаты.

– Ничего страшного, мне для отчета, – улыбнулся Егор.

– А, ну если так.

Санитар зашел в палату первым, убедился, что пациентка спокойно лежит на кровати, вреда врачу не причинит, а затем пропустил того внутрь.

– Постучите, как закончите.

– Не закрывайте, – махнул рукой Егор. – Она безобидна, не сбежит, не хочется вас лишний раз тревожить.

Егор видел включенный телевизор на посту и надеялся, что передача, которую смотрел санитар, была до крайности интересной.

– Не положено… – с сомнением пробубнил тот.

Егор поймал его взгляд и вежливо улыбнулся.

– Я никому не скажу.

Санитар кивнул и вышел из палаты, лишь прикрыв за собой дверь. Егор выдохнул, подошел к Еве, сел на кровать. Девушка была в тесной палате одна, безучастно смотрела в потолок и даже не заметила его прихода. Егор быстро осмотрел ее, убедился, что она просто под действием лекарств. Вытащил из кармана заранее припасенный шприц, быстро ввел лекарство Еве.

Ева приходила в себя медленно. Егор опасался, что она может начать буянить, но ему повезло. Ева была спокойна, его сразу узнала.

– Егор Иванович? Откуда вы здесь? – прошептала она, наконец заметив его.

– Пришел за тобой, детка, – нервно улыбнулся Егор. – Давай, нам пора уходить.

– Куда?

– Подальше отсюда. Ты ведь хочешь вернуть свою сестру?

– Алину? – На лице Евы наконец отобразились хоть какие-то эмоции. – Полиция забрала ее…

– Еще ничего не кончено. Вставай, я помогу тебе.

Ева медленно поднялась с кровати. Егор закинул ее руку себе на плечо, потащил к двери. Выглянул в коридор, убедился, что санитар смотрит телевизор на посту, и двинулся в противоположную от выхода сторону. Там, в глубине темного коридора, есть еще одна дверь, ведущая на черную лестницу. По правилам она должна быть заперта, но Его помнил, что замок там сломался еще полгода назад, с тех пор никто не торопился ее чинить: через нее было удобно ходить в курилку.

Дверь, как он и ожидал, была не заперта. По лестнице Егор нес Еву на руках, так было быстрее. До машины добежали, никем не замеченные. Егор уложил девушку на заднее сиденье и рванул с места. Теперь нужно отвезти ее в безопасное место, где она сможет окончательно прийти в себя. И привезти туда Горяеву. И если все пройдет по плану, вскоре у него будет две квартиры. Как он поступит дальше, Егор пока не думал. Проблемы надо решать по мере их поступления, и сейчас главное – раздобыть деньги.

* * *

Черное дуло пистолета пугало немного меньше, чем такого же цвета тварь, нависшая над ней несколькими днями ранее, но Лера прекрасно отдавала себе отчет в том, что и пистолет может убить. И еще быстрее, чем тварь. Поэтому не стала дергаться и геройствовать, пытаясь сбежать.

– Что ты делаешь у меня дома? – поинтересовалась она, глядя на пистолет в руках Белогородцева.

– Пришел кое-что у тебя взять, – ухмыльнулся тот. – Тебя придется уговаривать или решим все быстро на месте?

– Что тебе от меня нужно?

– Квартира.

Лера ошарашенно молчала. Нет, все-таки влипать в неприятности так, как это умеет она, дано не каждому. Едва отошла от нападения сумасшедшей девицы и ее ручного монстра, как попала в лапы к охотнику за деньгами. И самое обидное, что перешла ему дорогу именно в поисках девицы и карманного монстра.

– Не хочу тебя разочаровывать, но это не моя квартира, – развела руками Лера, однако Белогородцев расплылся в еще более широкой ухмылке.

– А я знаю. Навел справки. Но твоя квартира в приморском городке меня тоже устроит. Видишь, какой я добрый. Ладно, идем. Подозреваю, уговоры будут долгими, здесь нам оставаться не с руки.

Пистолет, упертый в бок, был красноречивее любых слов, поэтому Лера не сопротивлялась. Они вышли из дома, обогнули парковку и приблизились к незаметному седану, стоящему у самых кустов, за рулем которого внезапно обнаружилась Ева. Выглядела она бледной и испуганной, на истощенном лице лихорадочно блестели большие глаза. Мужская куртка не по размеру была накинута прямо на больничную пижаму. Значит, Ева и Белогородцев все-таки заодно. Есть связь, которую они с Олегом не нашли.

Белогородцев запихнул Леру на заднее сиденье, сам сел рядом, не забыв ткнуть в нее пистолетом.

– Куда, Егор Иванович? – бесцветным голосом прошелестела Ева.

Лера покосилась на Белогородцева. Егор Иванович? Она помнила это имя, видела в документах Общины. Только фамилия у человека с таким именем была Мальцев. Что ж, теперь многое становится понятным.

Мальцев – очевидно, именно так его зовут по-настоящему – назвал адрес. Лера еще слишком плохо знала город, чтобы понимать, куда они едут, но Ева кивнула и выехала со двора.

– Пока мы едем, может быть, кто-то объяснит мне, что здесь происходит? – поинтересовалась Лера, даже не пытаясь запоминать дорогу. Толку? Пока они в городе, в этом нет смысла. Если ей и удастся сбежать, то она попросит помощи. А если выедут за город, то врожденный топографический кретинизм все равно не позволит потом найти дорогу обратно, придется полагаться на удачу.

– У нас с Евой есть проблемы, и так получилось, что ты можешь решить обе, – пожал плечами Мальцев. – Мне нужны деньги, а Еве – сестра.

– Если еще с деньгами все понятно, то сестру уже не вернуть, – заметила Лера, за что тут же получила тычок пистолетом в бок, но все же продолжила: – Я уже сделала ей вскрытие, а после вскрытия…

Лера не договорила, еще один тычок в бок стал весьма болезненным, Мальцев наклонился к самому ее уху и прошипел:

– Закончишь предложение – и ты труп. Прямо сейчас.

– Что после вскрытия? – нервно спросила Ева, глядя на Леру в зеркало заднего вида.

Дуло пистолета уперлось в ребра так сильно, что Лера охнула.

– Ничего, детка, – мягко сказал Мальцев. – Лера мыслит стереотипами, она ведь не знает, что у тебя есть свои способы вернуть сестру.

По адресу, который назвал Еве Мальцев, располагался какой-то большой ангар, внутри которого ничего не было. Мальцев впихнул Леру туда с такой силой, что она упала на пол, захлопнул большие двери, запер их на засов. Затем велел подняться и идти вперед без глупостей. Впрочем, глупости едва ли пришли бы Лере в голову, слишком уж незавидным было ее положение.

Мальцев завел ее в закуток, где стоял старый металлический стол, на котором Лера разглядела какие-то бумаги и веревку, и стул. Стул, как выяснилось, предназначался для нее.

– Садись, – велел Мальцев, беря в руки веревку.

Чтобы было удобнее привязывать Леру, пистолет он сунул за пояс джинсов. Пока привязывал Лерины ноги к металлическим ножкам, дотянуться до пистолета она бы не смогла, но, когда он склонился над ней, фиксируя за спиной левую руку, пистолет оказался прямо перед ее лицом. Правая рука оставалась свободной, очевидно, чтобы она могла подписать бумаги.

И Лера рискнула. Вдохнула поглубже, выхватила пистолет и наставила его на Мальцева. Тот дернулся, выпрямился, даже руки поднял по инерции, но при этом насмешливо улыбнулся.

– Опусти пистолет, – попросил он, отступая на шаг назад.

– Развяжи меня, – велела Лера, стараясь удерживать в поле зрения и его, и Еву. Ева, правда, стояла в стороне, почти безучастная к происходящему.

– Опусти, не дури, – повторил Мальцев.

– Развяжи меня.

– Ты не выстрелишь.

– Спорим?

Мальцев рассмеялся.

– Спорим. Не выстрелишь. И знаешь почему? Он ненастоящий.

Лера улыбнулась уголком рта.

– Давай проверим.

Конечно, она не собиралась его убивать. Она вообще стрелять не умела и едва ли смогла бы попасть точно в цель, но на всякий случай опустила пистолет чуть ниже, чтобы точно не угодить в сердце, и нажала на спусковой крючок.

Ничего не произошло.

Мальцев рассмеялся, шагнул к ней, забрал пистолет, а затем размахнулся и изо всех сил ударил ее рукояткой по лицу. Из глаз посыпались искры вместе со слезами, скулу обожгло такой болью, что Лера не удержалась от вскрика. Голова дернулась в сторону, и Лера почти сразу почувствовала, как по щеке покатилась вниз крупная капля. Может быть, пистолет и не был настоящим, не мог стрелять, но кожу рассек легко.

– Ты трус, – прошипела Лера, наконец справившись с гулом в голове. – Вот для чего тебе Ева. У самого кишка тонка заставлять меня подписывать что-то, знаешь же, что добровольно не подпишу. Только вот сюрприз: у Евы больше нет той твари.

Мальцев снова рассмеялся.

– И опять ты ошибаешься, дорогая моя. Евочка, детка, покажи нашей гостье.

Он отошел в сторону, чтобы Лере было лучше видно Еву. И она с ужасом увидела, как из-за спины девушки вышла та самая черная тень, что недавно чуть не убила ее.

– Глупо было полагать, что какая-то водичка уничтожит древнее, как само человечество, существо, – насмешливо заявил Мальцев. – Да, я был там, все видел. Вода лишь отпугнула ее, а Ева была без сознания, не могла удержать. Но отпугнуть не равно убить. Она жива, она здесь. И она сможет заставить тебя подписать документы, не так ли?

Лера поняла, что терять ей нечего. Ее все равно убьют. Неважно, что там нужно Мальцеву, но существу и Еве нужна ее жизнь. А значит, ее все равно убьют.

– Ева, даже если я умру, Алина не вернется, – сказала Лера, стараясь смотреть на Еву, а не приближающуюся к ней тварь.

– Заткнись! – велел Мальцев.

– Алине сделали вскрытие, ее органы…

Сильный удар по лицу заставил ее замолчать. Стул под ней покачнулся, и Лера вместе с ним упала пол.

– Ее органы сложены кучей в брюшной полости, – громко и быстро договорила она. – Ты медик, ты знаешь, что это значит.

Следующий удар пришелся ногой в грудную клетку, выбив весь воздух из легких.

– Хватит! – послышался голос Евы.

Мальцев, уже замахнувшийся было снова, не ударил. Схватил со стола бумаги и ручку, присел рядом с Лерой. Сунул бумаги ей в лицо, а ручку – в руку.

– Подписывай!

Лера сжала ручку дрожащими пальцами, размахнулась. Хотела всадить острием в шею, но получилось в щеку. Мальцев взвыл, как раненый зверь, снова ударил ее, на этот раз головой об пол. Лера совсем перестала что-либо соображать, в голове гудело, как в пустой кастрюле. Уши заложило на несколько секунд, а когда она снова смогла слышать, услышала лишь вой и истеричные крики Евы:

– Хватит! Хватит!!!

Мальцев отполз в сторону, держась за окровавленную щеку, а его место заняла черная тварь. Склонилась над Лерой, и та снова почувствовала зловоние, отчего мгновенно затошнило. Или это тошнило от сотрясения мозга, которое она наверняка получила? Тварь склонилась над ней, попыталась заглянуть в глаза, но Лера отвернулась в сторону, с ужасом понимая, что ей никто не поможет.

– Это не вернет Алину, – с трудом проговорила она. – Ева, это не вернет Алину…

Гул в голове нарастал, и Лера не сразу поняла, что звук не внутри, а снаружи. Гул этот издает тварь, но слабости в теле пока не было. Тварь пока не забирала ее жизнь, лишь готовилась.

– Убей ее, убей! – выкрикнул Мальцев. – Алина вернется!

– Алина не вернется! – голос Леры оказался не таким громким, но Ева слышала.

– Ты лжешь!

– Она лжет, – вторил Еве Мальцев. – Убей ее!

Тварь нависла над Лерой, дышать стало почти невозможно, на грудь словно положили бетонную плиту. От гула окончательно заложило уши, и Лера с трудом различила грохот, с которым распахнулась тяжелая металлическая дверь. Все вокруг пришло в движение, слышались топот, крики, чья-то ругань. Кто-то приказывал кому-то лечь, кому-то отойти, кому-то что-то прекратить.

А затем раздался выстрел. Лера, смотревшая все это время на Еву, видела, как та упала сначала на колени, а затем навзничь. Из-под ее головы разливалась бордовая лужа, и почти сразу давление на грудь исчезло. Гул прекратился, но Лера все равно с трудом различала происходящее.

Кто-то подбежал к ней, развязал веревки, поднял вместе со стулом и придержал за плечи, чтобы она не упала.

– Эй, ты как?

Лера понимала, что голос ей знаком, но все равно не могла узнать его. Перед глазами все плыло, и ей с трудом удавалось удерживать себя в сознании.

– Только не отключайся, слышишь? – попросил все тот же голос, а потом закричал: – Врача, быстрее! И воды! Дайте кто-нибудь воды.

Что-то твердое стукнулось о зубы, а затем в рот полилась вода. Лера машинально сделала несколько глотков. Черные круги перед глазами стали меньше, и она смогла различить перед собой лицо Павлова. Значит, это был его голос.

– Не отключайся, – снова попросил он. – Сейчас тебе помогут.

– Ева… – с трудом проговорила Лера.

– Мертва, – коротко сообщил Павлов. – Пришлось застрелить ее, иначе я не знал, как остановить эту тварь. Она не подпускала нас ни к тебе, ни к Еве. Зато Мальцев за все ответит.

– Откуда… вы здесь? – говорить было тяжело, но зато это позволяло ей удерживать себя в сознании, и Павлов, похоже, это понимал.

– Мы установили, что Мальцев и Белогородцев – один человек, и человек этот связан с сестрами Сармацкими. Поехали к нему, но его не было. Скорее всего, он не подозревал, что мы на него вышли, иначе не пользовался бы своей машиной. Но нам проще. По ней мы его и нашли. Иван говорит, эта тварь могла убить тебя только на открытом пространстве, так что ангар, хоть и большой, определенно помешал ей это сделать.

Ей повезло дважды. Во второй раз спас ангар, а в первый?.. Иван считал, что они просто успели вовремя, но теперь Лере казалось, все дело в том, что Ева не хотела ее убивать. Дарью и Амалию она не знала, Нелли для нее тоже была всего лишь пациенткой клиники, Ева видела-то ее несколько раз по минуте, пока заполняла документы и говорила, куда идти. С Лерой же они были знакомы пусть не так хорошо, но Леру Ева уже не могла отнести к разряду незнакомцев, которых не жалко. Может быть, Лере просто хотелось в это верить, но она считала, что все дело в этом. Она слышала требования Евы прекратить, когда Мальцев бил ее.

Лера заставляла себя думать и анализировать, чтобы не потерять сознание, но с каждой секундой становилось все труднее. Вдали послышалась сирена скорой помощи, и это словно стало сигналом к тому, чтобы силы полностью закончились. Последнее, что она услышала перед тем, как впасть в забытье, был голос все того же Павлова:

– Лера, твою мать!..