Текст книги "Fila vitae. Нити жизни"

* * *

Звонок Леры застал Олега в тот момент, когда он смотрел на собственное кресло в рабочем кабинете и думал, не вздремнуть ли в нем хотя бы полчаса. Он все еще мог работать ночью, а затем, не отправляясь домой, плавно вливаться в рабочий день, который на самом деле был субботой, но с каждым годом это становилось все сложнее.

А ночка выдалась та еще! Олег ничего не сказал Лере, просто не было времени посвящать ее в подробности, но этой ночью у них появилась третья жертва. В отличие от первых двух, сразу было понятно, что жертва, несмотря на внешний вид, молода. Ни одна старушка в возрасте под девяносто не наденет на себя пятнадцатисантиметровые шпильки, чулки в сеточку и кожаную юбку, едва-едва прикрывающую филейную часть. Это в ноябре, между прочим! А во-вторых, был свидетель, который жертву сразу же и опознал.

Когда Павлов в составе опергруппы прибыл на вызов в небольшую рощу на окраине города, свидетель – а точнее, свидетельница – сидела прямо на подмерзшей земле, раскачивалась вперед-назад как болванчик и выла. Собственно, по этому вою ее и нашли. Девушка была молода, лет двадцати пяти, и походила на дорогую шлюху. Черные сапоги выше колена на каблуках, которыми запросто можно было защищаться от вампиров, чулки, короткая юбка и белый полушубок, не прикрывающий даже поясницу. Длинные пальцы с угрожающе-красными ногтями то и дело цеплялись за черные, всклоченные уже волосы и нещадно их рвали.

Увидев полицейских, девица завыла еще громче, указывая пальцем с кроваво-красным ногтем в сторону кустов. Криминалист нырнул туда первым, и вскоре оттуда послышался его взволнованный голос:

– Ребята, тут старуха на шпильках! Опять…

– Она не старуха-а-а, – завыла девица и вырвала у себя еще один клок волос.

Олег понял, что надо спасать девицу, пока она не осталась совсем лысой. Ему не было жалко девицыных волос, но новость о третьем трупе заставила желать как можно скорее получить данные. Да еще из первых уст.

Девице дали глотнуть почти неразбавленного спирта из чемоданчика экспертов, и она как-то сразу успокоилась, смогла пересесть с земли в полицейскую машину и начать рассказывать.

Девицу звали Виолеттой, а ее товарку, которая еще час назад была живой и здоровой, как и сама Виолетта, Амалией. Павлов подозревал, что уже утром выяснится, что Виолетта в миру какая-нибудь Настя, а Амалия – Аня, но пока решил звать их так. Понятное дело, никаких документов ни у одной, ни у второй при себе не было. В общем, Виолетта с Амалией работали стриптизершами в одном из клубов Северной столицы, но этой ночью возвращались с шабашки. Выступали они дуэтом, и обеих пригласил в загородный дом один богатый мажорчик, с размахом празднующий последние деньки свободной жизни. На мальчишник, то бишь, их позвали. Мальчишник, правда, пошел не по плану. Когда Виолетта и Амалия были уже в одних лишь кружевных трусиках и готовились снять с себя последнее, в загородный дом мажорчика ворвалась будущая жена. Вскоре выяснилось, что невесте кто-то прислал фотографии, на которых ее благоверный развлекается в компании проституток. Приняв честных стриптизерш за тех самых проституток, невеста набросилась на них с кулаками, а изрядно выпившие парни не упустили возможности посмотреть на женскую драку, заступаться за приглашенных стриптизерш не стали.

Виолетта и Амалия, похватав свои вещи, выскочили из дома в чем были, решив, что разбираться с мажором будут завтра.

– Одевались прям на улице, – рассказывала Виолетта, раскрасневшаяся то ли от спирта, то ли от тепла в полицейской машине. – Замерзли ужасно. А Амалия и так носом шмыгала уже несколько дней. Даже у меня в носу уже щиплет, я с этого Никифорова еще и за больничный денег стрясу!

Одевшись, стриптизерши решили вызвать такси и ехать домой. Правда, чтобы немного сэкономить, пошли пешком через лесок, в котором сейчас и находились. Дескать, идти недалеко, а за леском уже город начинается, и тарифы там у таксистов совсем другие. Чужих людей девицы не боялись, постоять за себя умели: у каждой в сумке был перцовый баллончик, а за плечами – курсы самообороны. В их профессии без таких навыков никуда.

Когда они прошли уже половину пути, Амалии внезапно захотелось в туалет. Виолетта предлагала товарке присесть тут же, под кустиком. Мол, темно, нет никого, а сама она что там не видела? Но нет, Амалия поперлась вниз, за деревья. Виолетта видела огонек ее мобильного телефона, которым девушка подсвечивала себе дорогу. Затем смотреть перестала, отвернулась, прикурила.

– А потом услышала какой-то звук, – снова начиная дрожать, продолжала Виолетта. – Такой низкий гул, будто самолет летит. Обернулась, посмотрела в небо, потому что по звуку казалось, что самолет должен лететь над самыми деревьями. И тут – оно!

– Что – оно? – уточнил Олег, уже догадываясь, что расскажет девица.

– Вспышка. Такая яркая, словно кто-то мощным фонарем в небо посветил. Как раз в том месте, куда Амалка ушла. Несколько секунд посветило и погасло. И вонять стало ужасно, будто кто-то с больным кишечником взорвался. Я Амалку позвала, а она не отвечает. Ну, что делать? Полезла смотреть. А там…

Девица обхватила себя за плечи и снова зарыдала. Она полезла смотреть, а там вместо товарки, удобряющей пожухлую осеннюю траву, лежит мертвая старуха в товаркиных вещах. Да уж, тут кто угодно завыл бы. И так счастье, что девица в полицию смогла позвонить.

– Виолетта, а расскажите мне немного об Амалии, – попросил Олег, пока девица не зашлась воем заново.

– Что именно? – размазывая по лицу помаду и тушь, спросила Виолетта.

– Да что знаете. Где живет, семья есть?

Девица пожала плечами.

– Немного знаю, на самом деле. Живет где-то на Удельной, не замужем, понятно, без детей. Родители вроде в области. Про братьев-сестер не в курсе. Мы в паре работаем, конечно, репетируем вместе и все такое, но о личной жизни девочки распространяться не любят.

Олег понимающе кивнул. Ладно, сами выяснят.

– Враги у нее были?

Виолетта снова пожала плечами и громко шмыгнула носом.

– Поклонники были, насчет врагов не в курсе. Она не жаловалась.

Олег уже почти выбрался из машины, когда вдруг вспомнил еще кое-что:

– А что насчет здоровья? Амалия болела чем-то?

– Вы про венерическое? Мы же не проститутки! – вскинулась Виолетта.

– Я в целом про здоровье.

– Нет, вроде, – не слишком уверенно мотнула головой стриптизерша. – По правде говоря, вообще не помню, чтобы она больничный когда-либо брала. У нас это не особо приветствуется, конечно, но, когда у тебя температура шпарит и нос заложен, на пилоне не покрутишься. Это попросту опасно. Поэтому день-два отлежаться главный дает. Но Амалия редко брала, если совсем уж припрет. А так ни на что не жаловалась.

Значит, Валерия права. Всех женщин связывает не болезнь, а отменное здоровье. Остается только найти того, кто знал об этом.

К обеду у Павлова была уже вся информация о третьей жертве. Девушку на самом деле звали Амалией. Амалия Горовая, двадцати шести лет, родом из небольшой деревни под Выборгом, третий ребенок в семье. С детства занималась спортом, увлекалась иностранными языками, в семнадцать уехала поступать в Санкт-Петербург, но проучилась всего три курса, после чего была отчислена за непосещаемость. Из неофициальных источников Павлов узнал, что к тому времени Амалия уже работала стриптизершей, зарабатывала хорошо, и учиться у нее не было никакого стимула. Родители, кстати, были уверены, что дочь диплом получила и нашла хорошую работу, поскольку она оказалась единственной из детей Горовых, кто регулярно помогал родителям материально.

Тем не менее на собственную квартиру Амалия пока не заработала. Снимала небольшую, но уютную однушку недалеко от станции метро Удельная. Чтобы вывести свой заработок на качественно новый уровень, нужно было перед мужчинами не только раздеваться, но и позволять им нечто большее, а Амалия наотрез отказывалась.

Соседи отзывались о ней хорошо, никто даже не подозревал, чем она зарабатывает на жизнь, а то, может, еще и дверь подожгли бы: квартира Амалии находилась в старом доме, где жильцы имели весьма консервативные взгляды.

Выяснил Олег и адрес недорогого частного медицинского центра, где проходили медосмотр все стриптизерши клуба, в котором работала Амалия. Доступа к медицинской документации ему пока не предоставили, но по телефону врач заверил, что она была полностью здорова. И вот теперь перед Олегом встал вопрос: каким образом убийца мог иметь доступ к медкартам всех трех женщин? Если предположить, что один человек работал в двух настолько разных местах, еще как-то можно, то в трех?.. Да просто времени в сутках не хватило бы! Убийц несколько? Тогда логично было бы подозревать все-таки Белогородцева. Может, убивал не сам, но был координационным центром?

Поскольку Олег ждал еще некоторую информацию, после которой ему, возможно, снова придется куда-то бежать, домой он не поехал. Остался на работе и думал немного прикорнуть, но сначала ему не дала это сделать Лера, а потом и вовсе начальство. То позвонило, думая, что Олег дома, и очень обрадовалось, выяснив, что он на работе. Оказалось, начальство тоже приперлось на работу в субботу и жаждало поговорить. Третий труп все-таки заставил всех поверить в то, что в городе появился маньяк.

Около двух часов Олег делился с начальством своими наработками. Честно делился, хоть и полагал, что за многое его по голове не погладят. Рассказал, что связь между женщинами пока не прослеживается, хотя у всех троих есть странная родинка в одном и том же месте. Но если Коростаеву и Антонову уже похоронили, то у Горовой еще возьмут ткань на анализ, может, это и не родинка вовсе. У каждой женщины (по крайней мере, у первых двух) были неприятели, но не такие, чтобы пойти на убийство. Да еще столь изощренным способом.

Начальству способ не нравился. И не нравилось то, что Олег до сих пор не придумал, что это вообще за способ такой. Олег молча проглотил комментарий о том, что вообще-то он мог в принципе ничего не знать о жертвах, поскольку дела до сих не объединены и работа по ним ведется спустя рукава. Начальству такое говорить нельзя, вот он и не говорил. Рассказал про родинки, про гул, свет и отвратительный запах, сопровождавший каждую смерть, но теории про кротовые норы и временные петли оставил при себе.

Умолчал и о том, что в данный момент судмедэксперт находится в тылу, можно сказать, подозреваемого. Потому что начальству подозреваемый таким не показался. Одна статья об ЭКО, которое только собиралась делать первая из трех жертв, не выглядела достаточным основанием для подозрений. И в глубине души Олег был согласен с начальством, но вот знаменитое сыщицкое чутье не давало ему признать собственную ошибку. Он был уверен, что Белогородцев или его Община со смертями как-то связаны, хоть и не мог найти внятных доказательств этому.

С работы Олег вышел, когда на город уже опустилась темнота. Снова начал накрапывать мелкий дождь, а в желудке недовольно заурчало, напоминая, что в нем с самого утра был только беляш сомнительного качества и десяток сигарет. Олег огляделся по сторонам, думая, куда бы зайти на ужин, поскольку точно помнил, что дома нет ничего. Выбор его пал на небольшую забегаловку под названием «Белая ночь». Почему в единственном числе, Олег не знал, но зашел. Внутри оказалось почти прилично. Не ресторан, конечно, но есть надежда, что не отравят.

Олег пристроился в углу и набросился на гуляш, который ему принесли подозрительно быстро, как вдруг возле его стола остановился посетитель. Олег медленно и недовольно поднял голову, разглядывая настырного незнакомца. Это был высокий, мощный блондин лет сорока или около того. Если Олег что-то понимал в мужчинах, то того определенно можно было назвать красавчиком. А дорогое пальто и начищенные ботинки придавали ему еще и флер уверенности в себе и достатка. Все это Олег оценивал не с точки зрения привлекательности, мужчины его никогда не интересовали, упаси Господь, а с точки зрения того, каким образом этот франт мог оказаться в подобном заведении. Даже Олег сюда не сунулся бы, если бы не был так голоден. А франт тем временем белозубо улыбнулся и спросил:

– Павлов Олег Дмитриевич?

– Он самый, – хмуро кивнул Олег, вдруг понимая, что пахнет неприятностями.

– А я Сидоров Иван Петрович. Институт исследования необъяснимого.

Глава 8

Вместо человека в открытую дверь влетела большая черная птица. Лера испуганно охнула и отступила назад. Ворона навернула круг по кухне, а затем, ловко сложив крылья, нырнула к плите и секунду спустя взмыла вверх, держа в мощном клюве куриную голень. С голени вниз капал бульон, в котором она еще недавно варилась, горячий, обжигающий, но птицу это не смущало. Она рванула было к окну, но, сообразив, что то закрыто, принялась бестолково кружить по кухне, почему-то игнорируя дверь, через которую влетела.

Лера стояла у стены, пытаясь привести в норму дыхание и сообразить, что делать, как вдруг на кухню ворвалась Клавдия. Увидев ворону с добычей и перепуганную Леру, она закричала:

– Ну, чего ты встала как статуя! Лови дрянь!

Лера не сразу поняла, что статуей обозвали ее, а дрянью – ворону. Но даже когда поняла, все равно с места сдвинуться не смогла. Она будто снова стояла на пороге собственной кухни, смотрела в окно, за которым сидела ворона и нагло стучала в стекло.

Поняв, что от Леры толку не будет, Клавдия схватила полотенце и замахнулась на птицу. Та взмыла еще выше, и несколько минут кухарка носилась по кухне за вороной, пока птица наконец не сообразила вылететь в коридор. Клавдия бросилась за ней. И только когда обе скрылись из виду, Лера поняла, что дрожит. Она уперлась руками в столешницу и закрыла глаза, выдыхая.

Испугалась, как дурочка. Разве так можно? Во-первых, это совершенно точно не та ворона, что являлась к ней домой, а во-вторых, и в той не было ничего страшного. Вороны – птицы умные, сообразительные. Что та, что эта просто хотели чем-то поживиться. Этой повезло больше. Только и всего.

Клавдия вернулась злая и тут же набросилась на Леру.

– Считай, что это твою порцию нахалка унесла! Все, осталась ты без ужина, будешь пустые макароны есть. Чего стояла, рот разинувши? Этой дряни дай волю, она тут столоваться каждый день будет!

Из воплей Клавдии Лера поняла, что ворона облюбовала дом уже давно. Пыталась даже гнездо на тополе во дворе свить, но этого ей не позволили, дважды сбивали. Гнездо она сделала в другом месте, но обиду затаила. Либо просто поняла, что здесь можно обедать. Чаще всего она довольствовалась помойкой, но иногда наглела, залетала на кухню, пару раз даже захаживала в столовую, воровала прямо из тарелок. Бестолковые, по мнению Клавдии, женщины открывают окна на проветривание, а птица этим пользуется.

Вот и все, ничего необычного. А Лера испугалась. Не коньяк уже впору пить, а что-то успокоительное. И желательно – рецептурное.

Весь ужин Лера провела на автомате. Сказал бы ей кто раньше, что она станет такой впечатлительной, она бы не поверила. Но почему-то та ворона, влетевшая в квартиру, так напугала ее, что вот до сих пор в себя не придет.

Кусок в горло не лез, поэтому Лера быстро закончила с ужином и отправилась на кухню, сказав, что займется уборкой пораньше. Никого это не удивило, только Белогородцев, восседавший во главе стола, проводил ее задумчивым взглядом. Лера надеялась только, что он не пойдет за ней следом. Еще одну беседу она не выдержит. Если он так ведет себя со всеми прихожанками, можно им только посочувствовать.

Белогородцев за ней не пошел, и Лера, чуть-чуть не дойдя до кухни, свернула в сторону. Пока есть время, надо изучить чуть подробнее устройство дома, чтобы ночью не шарить в темноте наугад. Стараясь запомнить все разветвления коридора, она добралась до кабинета Белогородцева. Он уже звал ее сюда, но входила она с другой стороны, а ночью идти придется именно от спален, так что продумать путь и варианты отступления было полезно. Лера заприметила небольшой чулан в метре от двери, в котором будет удобно спрятаться в случае необходимости. Даже заглянула в него и убрала ведра с пола, чтобы те вдруг не загремели и не выдали ее. Уже собиралась уходить, но в последний момент нажала на ручку двери кабинета Белогородцева, и дверь внезапно открылась. А ведь Лера точно помнила, что «отец» запирал ее после беседы с ней. Это была неслыханная удача, и Лера решила ею воспользоваться. Конечно, осматривать кабинет сейчас опасно, поэтому она просто пересекла его и быстро повернула ручку на окне, чтобы его можно было открыть снаружи. Павлов снабдил ее отмычками и даже велел потренироваться открывать ими несложные замки, но, если ими не придется воспользоваться, Лера только обрадуется.

Закрыв за собой дверь, Лера вернулась в общий коридор, и как раз вовремя: ужин закончился, все прихожане с грязными тарелками в руках потянулись из столовой на кухню.

Мыть, вытирать и расставлять тарелки по местам пришлось до глубокой ночи. Клавдия все еще злилась на нее за ворону, поэтому не помогала, а наоборот, выговаривала Лере и шпыняла ее за кривые руки. В конце концов той нестерпимо захотелось разбить тарелку, чтобы оправдать это занудство. С трудом сдержалась. Но если бы на самом деле пришла сюда с проблемой, то Клавдия определенно не помогала бы ее решить, еще глубже заталкивая под плинтус самооценку несчастной женщины.

В конце концов, разобравшись с посудой, Лера зашла в свою комнату и без сил упала на кровать. Раздеваться не стала, чтобы не уснуть. В одежде ей всегда спалось плохо, поэтому, если и задремлет ненадолго, все равно не проспит до утра.

Даже задремать не удалось. Как и прошлой ночью, за дверью мелькали тени, только теперь Лера надеялась, что это не люди. Иначе ей не удастся добраться до кабинета и что-то узнать.

Когда часы показывали уже начало первого ночи, а в доме давным-давно стихли все звуки, Лера поднялась с кровати. Быстро накинула на себя куртку, которую предварительно принесла в комнату из общего гардероба. Она понятия не имела, чья именно это куртка, взяла то, что было ближе всего. И так рисковала быть замеченной, но выходить на улицу ноябрьской ночью в одной только кофте, уже имея насморк, было бы совсем неразумно. Стоило ей приоткрыть дверь комнаты, как тени в коридоре исчезли, будто не только она их боялась, но и они ее. Лера прокралась на кухню, поскольку там имелся запасной выход на улицу. Идти к главному входу через весь дом было опасно, поэтому Лера собиралась воспользоваться запасным, хоть и придется огибать по двору полдома.

На улице было по-настоящему морозно. Днем шел дождь, а ночью подморозило, и вся эта замерзшая в воздухе вода мгновенно забралась под одежду, заставив Леру мелко дрожать. Не спасала даже куртка. Обхватив себя руками, Лера, пригнувшись, побежала вдоль стены дома и вскоре добралась до окна кабинета Белогородцева. Предварительно отпертое, оно открылось быстро и бесшумно, и вскоре Лера уже была внутри. Свет включать, конечно, не стала, довольствовалась фонариком в телефоне.

Как и говорил участковый Павлову, Белогородцев документацию держал в полном порядке. Лера нашла кучу папок, в которых по файлам были разложены различные документы. Вчитываться не стала, просто фотографировала каждый лист, на котором замечала имена и фамилии. Вскоре стоять, склонившись над столом, Лера устала, по-хозяйски выдвинула кресло и устроилась с бо́льшим удобством.

Время шло, количество неотфотографированных бумаг уменьшалось, а бдительность Леры притуплялась, когда вдруг ей показалось, что она слышит шаги. Мгновенно перестав шуршать бумагами, Лера замерла, даже руку с зажатым в ней телефоном на стол не опустила.

Сначала было тихо, но уже пару секунд спустя она услышала едва заметный шорох сзади. Стол стоял почти у самой стены, за спиной Леры оставалось буквально полметра, и там никого не могло быть, но она явственно слышала шорохи, а теперь уже и кожей ощущала чужой взгляд. Вместо того, чтобы обернуться, Лера одним почти незаметным движением переключила камеру телефона на фронтальную, медленно подняла аппарат и чуть сдвинула его в сторону, чтобы было видно, что происходит за ее спиной.

Черная тень, очертаниями чем-то напоминающая человека, словно парила за ее левым плечом. Лера не могла различить черты лица, да и само лицо угадывалось лишь отдаленно, но это точно было что-то человекообразное.

«Это картина, – мысленно твердила она себе, пытаясь сдержать вопль. – Это просто картина на стене».

Лера помнила, что никакой картины на стене не было. Днем она провела в этом кабинете почти час, успела изучить его полностью. Стена за столом была абсолютно пустой.

Фигура тем временем бесшумно подплыла чуть ближе и словно наклонилась над Лерой. Та теперь почувствовала не только взгляд, но и легкий ветерок на собственном затылке, словно чужое дыхание. Не в силах больше сдерживать рвущийся из груди ужас, Лера вскочила со стула, резко оборачиваясь.

Тень исчезла. Не растворилась в воздухе, а просто исчезла в тот момент, когда Лера перестала смотреть на нее через экран телефона. Зато от неосторожного движения со стола посыпались тяжелые папки, подняв шум. В этом не было бы ничего страшного, ведь в коридоре в это время суток было пусто, но какое-то внутреннее чутье подсказало Лере: катастрофа.

Секунду спустя дернулась ручка двери. Лера чуть не подпрыгнула от испуга, но дверь оказалась заперта. Пока тот, кто находится в коридоре, сходит за Белогородцевым – если вообще пойдет, – она успеет прибрать за собой и вылезти через окно. Однако уже в следующее мгновение Лера услышала, как в замочную скважину вставляется ключ.

Черт побери, это сам Белогородцев! И какого хрена ему не спится в такое время?

Лера в панике огляделась, понимая, что не успеет все убрать. Да и спрятаться в этом кабинете негде. Единственно верное решение – бежать. Прямо так.

Она рванула к окну, успела распахнуть его, как услышала за спиной голос:

– Валерия?

Все, что она смогла сделать, это разжать пальцы руки, в которой держала телефон, и тот бесшумно упал на землю под окном.

– Что ты здесь делаешь?

Лера обернулась, понимая, что врать нет смысла. Что она придумает? Как объяснит свой интерес к бумагам? Разве что попробовать притвориться налоговой. Хотя есть один вариант, данных мало, но можно рискнуть.

Белогородцев в два прыжка очутился рядом с ней, схватил за руку, будто боялся, что она сейчас сиганет через окно.

– Отвечай! – прошипел он ей прямо в лицо и дернул за руку. – Что ты искала в моих бумагах? Ну! Ты из полиции? Работаешь с тем мужиком, что приходил тут на неделе?

– С каким мужиком? – Лера недовольно дернула рукой, но Белогородцев держал крепко. – Я здесь из-за своей сестры!

– Сестры? – Белогородцев наклонился к ней еще ближе, и Лере, чтобы увеличить расстояние между их лицами, пришлось почти лечь на подоконник, высунувшись из окна. Отсутствия опоры за спиной нервировало и заставляло дыхание сбиваться. Казалось, одно движение Белогородцева – и она перемахнет через подоконник и полетит вниз, в черную непроглядную воду. И снова нырнет на самое дно, будет бороться за каждый вдох, пока не проиграет.

Лере стоило огромных усилий не поддаться панике, заставить себя мыслить трезво, напомнить, что внизу земля, не вода. Ей ничего не угрожает.

– Маша Мирошникова, знаешь такую? – с трудом произнесла Лера, заставляя себя смотреть прямо Белогородцеву в глаза. – Она пришла к тебе за помощью, а ты заставил ее переписать на тебя квартиру.

– Что за бред? – выдохнул Белогородцев, но по забегавшим глазам Лера поняла, что права. Или, по крайней мере, недалека от истины. Главное, не углубляться в детали.

– Я хотела найти документы, увидеть, кто теперь владелец. Все еще она, и мне еще есть что спасать, или уже ты.

Желваки на щеках Белогородцева зажили своей жизнью, челюсти плотно сжались, и в какой-то момент Лере показалось, что он сейчас на самом деле вытолкнет ее из окна. И он толкнул, но не сильно. Просто оттолкнул ее руку от себя, шагнул назад.

– Убирайся! – велел он. – Прямо сейчас чтобы духу твоего здесь не было. Маша взрослый человек, без тебя разберется, что и как ей делать, поняла? Никакую квартиру она на меня не переписывала, у меня в собственности только этот дом. Так и знай, ничего у тебя не выйдет. Убирайся!

Он снова схватил ее за плечо и потащил к выходу. Лера и не думала сопротивляться, радовалась только, что надела чужую куртку. Потому что едва ли Белогородцев в нынешней ситуации позволил бы ей одеться. Оказавшись на улице, она вдруг заупрямилась. Если этот тип вышвырнет ее за ворота, она не сможет вернуться за телефоном. Утром его обязательно найдут, и тогда все ее старания пойдут прахом.

– Ну, пошла! Чего встала? – Белогородцев дернул ее за руку.

– Отдай мой телефон, – твердо сказала Лера. – Иначе завтра я приду сюда с полицией.

Мужчина выругался сквозь зубы, но в дом вернулся. Лера тут же рванула к окну, благо то было совсем рядом, принялась шарить руками в пожухлой траве. Нащупав телефон, она сунула его в карман и вернулась ко входу. Как раз вовремя, потому что из-за двери показался Белогородцев, швырнул ей телефон и потащил к калитке.

– И чтобы духу твоего здесь больше не было! – пригрозил он, выталкивая ее наружу.

– А это уже не тебе решать. Найду на тебя управу, имей в виду, – зачем-то ляпнула Лера, отходя в сторону, чтобы он не мог дотянуться до нее.

Сама не знала, зачем угрожала. Белогородцев лишь хмыкнул в ответ и захлопнул калитку. Быстро оглядевшись, Лера заметила вдали огни автозаправочной станции и бегом припустила туда. Куртка почти не грела, а легкие туфли на ногах совсем не годились для прогулок в ноябре. Согреется, пока кто-нибудь за ней приедет. Денег на такси у Леры не было, придется разбудить Павлова. Илье звонить с просьбой забрать ее с заправки посреди ночи она точно не станет, ведь иначе придется объяснять, как она на этой заправке оказалась. И Лера даже представлять не хотела, что он ей скажет в ответ.

* * *

Давненько Олег не чувствовал себя таким разбитым. Пожалуй, даже хуже, чем в тот день, когда скрутило спину. Зеркало в ванной отразило замученное недосыпом лицо почти пятидесятилетнего мужика, помятого, небритого, с большими мешками под глазами, в которых запросто можно было заготавливать картошку на зиму. И самое обидное, что причиной такого вида реально был недосып, а не алкогольные возлияния. Даже удовольствия не получил, а морда – как после пьянки. А все потому, что за последние трое суток он спал от силы часа четыре.

Беседа с мужиком из Института исследований необъяснимого вышла долгой, но крайне занимательной. По правде говоря, Олег про такой институт и не слышал никогда, о чем честно признался Сидорову. Того это ни капли не смутило. Он без приглашения плюхнулся на стул напротив Олега, махнул официантке и попросил кофе покрепче. Официантка, сраженная улыбкой белобрысого ловеласа, умчалась на кухню, поди, лично варить, не доверяя кофемашине. Олег не завидовал ни в коем случае, но не мог не признать, что ему такие внешние данные в работе порой пригодились бы.

– Наш институт основан в 2015 году, – тут же принялся рассказывать Сидоров, будто Олег его спрашивал. – Занимаемся изучением аномальных явлений.

– Это призраки, что ли? – хмыкнул Олег настороженно.

– Призраки, полтергейсты, неупокоенные души, колдуны, ведьмы, параллельные вселенные, путешествия во времени, молодые девушки, выглядящие на сто, и я не про проценты…

Олег едва не выронил вилку на стол. Зато теперь стало понятнее, что этому Сидорову от него нужно. Ничего говорить он, конечно, не стал, даже бровью не повел. Интересно, откуда этому хлыщу все известно? На самом деле Олег, еще не зная, что начальство само вызовет его на ковер и потребует более тщательно заняться убийствами женщин, слил кое-какие сведения одному новостному порталу. Там у него были знакомые, которые его точно не сдадут, а привлечь внимание к делу он посчитал необходимым. В современном мире порой только общественный резонанс и шумиха в СМИ могут заставить государевых людей что-то делать. Только вот статья должна выйти в понедельник, а Сидорову уже все известно. Никак тоже свои люди в газете есть?

– Вы понимаете, о чем я? – уточнил Сидоров, внимательно глядя на Олега.

– Допустим, – ровным голосом ответил тот.

– Значит, и информацией поделитесь?

– Ни в коем случае.

Приятно было смотреть, как наглая ухмылка на лице Сидорова на одно мгновение потухла, но тут же появилась снова, став немного насмешливой.

– Почему? – поинтересовался он.

– Потому что с такими запросами надо идти к моему начальству, – пожал плечами Олег.

– Я ходил, – внезапно признался Сидоров. – Точнее, не я, а мое начальство, и не ходило, а звонило, но было послано так далеко, куда даже в молодости не летало, а летало оно, поверьте, туда, куда даже птицы не суются. Тогда-то мы и выяснили, что из оперсостава этим делом занимаетесь вы. А ваш бывший коллега сказал, что вы всегда были парнем дотошным, любили докопаться до истины, чего бы вам это ни стоило. И если ничего не изменилось за те годы, что он вас не видел, то с вами стоит иметь дело.

Лесть достигла своей цели, Олег не мог этого не признать.

– Какой еще коллега? – поинтересовался он.

– Владимир Дементьев.

Следователя Дементьева Олег помнил, хотя тот ушел из Следственного комитета много лет назад. И вот теперь, услышав имя коллеги, Олег вспомнил и сплетни, которые ходили вокруг увольнения последнего. Столько лет прошло, Олег уже не сказал бы сейчас точно, о чем тогда шептались, но, кажется, что-то было связано как раз с чертовщиной. То есть изначально Дементьев вроде как ушел из-за конфликта с начальством, но потом говорили, что устроился он в какую-то сомнительную организацию. Неужто в Институт, простите, изучения необъяснимого?

Но правда была в том, что в данный момент Олег и сам готов был рассматривать аномальные версии в этом деле, пусть вслух и потешался над версиями девицы из судебки. А потому с Сидоровым в итоге общий язык они нашли. Олег рассказал ему все, что они уже выяснили и к каким выводам пришли, а тот пообещал до завтра подумать и связаться с ним, чтобы работать сообща.

Приехав домой, Олег, конечно же, навел справки об этом Институте. Тут даже не потребовалась помощь знакомых, сам в интернете порылся. Действительно, такая организация в Санкт-Петербурге официально существует, и не только на бумаге. Снимают офис на Петроградке, имеют собственный сайт с указанием телефонов и почты для связи. Директором значится некая Анна Николаевна Сидорова. Интересно, жена? Сидоров – не самая редкая фамилия, но все равно едва ли это совпадение. Нашел среди сотрудников Олег и самого Ивана Сидорова. Да и вообще, штат Института оказался не таким уж и маленьким.