Текст книги "Лучезарный"

Глава 11
Новый порядок

Через несколько часов Не’лктаур возложил на голову Юлия, умытого и одетого в белоснежную тогу, золотой лавровый венок… Потом Некрос стоял рядом с новым правителем на балконе Претикапия. Внизу, под их ногами, колыхалось и бурлило море из тысяч запрокинутых голов и жадных, любопытных лиц.

– Народ ждет чуда, император. Если ты явишь его, он будет счастлив, – тихо произнес демон. – Подними руку.

Стянув в комок небольшую порцию энергии, Высший бросил ее в Юлия, заставил пройти сквозь тело юноши и вырваться из раскрытой ладони. На фоне темного неба над замершей толпой вспыхнул алый купол света и медленно осыпался пылающими звездами. Безобидно и очень красиво. Люди издали дружный восхищенный вздох, загомонили. Магия, которой не было на похоронах Транквила, наконец, свершилась.

– Чернь обожает эффектные зрелища, – зевнув, сказал Некрос. – Теперь они поверят в твое высшее происхождение и мое покровительство новому императору.

Юлий ничего не ответил. Он выглядел слегка оглушенным. Впрочем, так и должно было быть. Слишком много роскоши и поклонения за один день…

Потом был большой, всеобщий, праздничный пир. Половина города перепилась за счет императорской казны. Но демон этого уже не видел. Довольный собой, сытый и благодушный он отправился домой, на Дно, чувствуя, как через человеческого проводника к нему льется непрерывный поток силы. Свежей, чистой, яркой.

Можно было предположить, что сначала молодой император с головой погрузится в развлечения и приятный отдых, но уже на следующий день Некрос застал его за работой.

Юлий сидел в ажурной беседке, продуваемой ветром. Вокруг покачивали душистыми ветками цветущие гибискусы, шелестели веерами листьев карликовые пальмы. Неподалеку мелодично журчал ручеек.

Напряженно хмурясь, юноша читал толстый свиток и грыз кончик стило. Мраморный стол был завален документами. В отдалении почтительно стояли два раба – один держал чернильницу, другой был нагружен листами чистого пергамента.

Хозяин улыбнулся тонкими губами. Приятно посмотреть на бывшего заговорщика, сосредоточенно вникающего в государственные дела.

– Приветствую императора, – весело сказал демон.

Тот рассеянно кивнул. Рабы склонились в глубоком поклоне.

– Ну, и какова у нас политическая обстановка на сегодняшний день? – Высший присел на край стола, небрежно взглянул в одну из бумаг, исписанных почерком Юлия. Заинтересовался, развернул верхний край и принялся читать. Новый человеческий правитель Рэйма хмуро наблюдал за ним некоторое время. Потом не выдержал:

– Что скажешь?

– Да ничего, – усмехнулся тот. – Хочешь затеять гражданскую войну? Я не против. Выброс энергии будет огромным. Но к чему переводить человеческий материал, а потом еще лет пять восстанавливать экономику?

Юлия передернуло от презрительного определения «человеческий материал». Но он тут же насторожился, вникнув в смысл фразы. Поднял озадаченное лицо.

– Причем здесь война? Я написал приказ о выведении войск из Эскарны. Здесь несколько докладов о положении в провинции, которое сложилось из-за…

– Ты думаешь сердцем. – Высший постучал когтем по левой половине груди императора. – Выключи его. И включи логику.

Шумно вздохнув, демон провел ладонью по лбу: «Молод, наивен до жути новый император. И, похоже, ничего не смыслит в правлении». Движением руки он велел рабам удалиться, и те, не переставая кланяться, поспешили выполнить приказ. Только кусты прошуршали.

– Карта есть? А, ладно. Смотри.

По белому мрамору пола с тихим шипением побежала жирная черная черта, рисуя неровные контуры империи. Линии потоньше отметили границы между провинциями. Прожилка на камне очень удачно попала на место Лигиса.

– Это – Эскарна.

Кусок карты на западе вспыхнул красным.

– Одна половина ее населения – гаэты, другая – рэймляне, луэсы и севры. Если ты выведешь войска, первые тут же бросится резать вторых и третьих.

– Почему?

– Древняя национальная грызня за земли. Видишь зеленый кусок? Луэсы, а уж тем более рэймляне, считаются захватчиками. Наши гарнизоны сдерживают резню. Уберешь их оттуда – получишь бойню.

– Но исконное население…

– Немытые кочевники, которых Рэйм слегка цивилизовал за несколько сотен лет? Их нужно держать вот здесь, – Некрос сжал кулак перед самым носом императора. – Для их же блага, иначе они пожгут все вокруг и уничтожат всех, кто движется. Заметь, сейчас мы говорим не о демонах. Только о людях. О том, что будет, если ты примешь одно неправильное решение. Кстати, исконный правитель Эскарны мгновенно переметнется на сторону гаэтского эмира и, соответственно, Савра. А мы потеряем кусок вот этой территории.

Пятно на карте вспыхнуло оранжевым.

– Но это же твоя земля! – Воскликнул Юлий с безмерным удивлением. – Как ты можешь позволить забрать ее, пусть даже человеческий правитель захочет перейти под контроль другого Хозяина?

– Моя земля там, – Некрос указал пальцем в пол – Внизу. В другом мире. И она, действительно, моя, до последнего источника лавы. Здесь – поле игры, где каждый день что-то меняется. Одни фишки исчезают, другие появляются. Ставки падают и растут. Например, приходит какая-нибудь очаровательная Арэлл с верными соратниками, которым ударяет в голову переделать мир. А как это можно сделать? Только поменяв одного Правителя на другого. Меня на Друзлта, в частности. Поверив его обещаниям облегчить жизнь людей.

– Как я – поверил тебе, – мрачно пробормотал Юлий.

– Ты сомневаешься? – Некрос слез со стола, встал в центре светящейся карты, раскинул руки, словно пытаясь захватить землю под своими ногами. – Давай, дерзай. Я отдаю это все тебе! Меняй, переделывай.

Уже не такой самоуверенный, как раньше, юноша вскочил, уронив несколько свитков на пол:

– Мне нужно время, чтобы разобраться!

– Разбирайся. Но предупреждаю сразу – если ты чувствуешь, что ответственность за Рэйм тебе не по силам, я могу оградить тебя от тягот управления страной. Отдыхай, наслаждайся жизнью, читай, путешествуй. Сенат все сделает, тебе останется лишь подписывать документы.

– Нет! Я не хочу быть тупым ходячим жертвенником.

– Тогда учись мыслить, как политик, а не торговец из рыбной лавки. – Щелчком пальцев Некрос уничтожил карту на полу. Подумал, сотворил стул рядом с креслом Юлия, сел. – Давай, показывай, что ты там наприказывал сегодня.

Молодой император подвинул гору свитков. Демон обеими руками потер щеки, развернул сразу два документа, пробежал их взглядом, поморщился, отшвырнул в сторону.

– Это лирика. Прежде всего, ты должен издать указ о запрете приносить в жертву Его Могуществу Некросу, то есть мне, солдат из преторианской гвардии. Это сразу возвысит тебя в глазах военных. Вызови Адриана Мария – военного префекта преторинцев. Лично сообщи ему о своем решении. Пообещай выплатить компенсацию семьям уже убитых, остальным увеличь жалование. Через полчаса этот боров будет тебе руки целовать. Второе, – Правитель в задумчивости почесал когтем бровь, – также увеличь жалование солдатам городской когорты. И побеседуй с их префектом. Ясно? Дальше… ну, что ты на меня так смотришь?

– Ты говоришь правильные вещи. Я и сам хотел…

Демон саркастически рассмеялся.

– А ты считал меня полным идиотом? Это мои земли, и я прекрасно знаю, что и как на них происходит. Ладно, теперь дальше по порядку. Что у тебя с Эллидой? Естественно – мирный договор! Разочарую вас, император, вы не можете заключить мир.

– Почему?!

– Возвращаемся к карте. Хозяин Эллиды – Друзлт.

– Я знаю, – Юлий нетерпеливо дернул плечом.

– Не перебивай. Кроме земли, твердой земли, – для наглядности Некрос топнул по мраморному полу, – он владеет и водой. Морем, на несколько сотен статий вокруг. Что это значит?

– Что?

– Границы земных владений Высших, – темный обвел в воздухе воображаемый контур страны, – соответствуют границам владений в нашем, демонском, мире. Это отражение. Практически полное.

Бледно-голубые глаза императора расширились – он представил невероятный, недоступный подземный мир.

– Значит, у него там тоже вода?

– Да. Тотем Друзлта – гидра. И это полностью соответствует его внутренней сути. Он не такой, как я и остальные Хозяева. Говоря вашим языком, он – водный зверь. Суша ему нужна только для того, чтобы раз в день выбраться на нее и часок погреться на камешках. Он слабее меня, поэтому я все время держу его в напряжении. Население Эллиды, источник его силы, частично находится под моим контролем. Так я не позволяю Друзлту расслабиться и начать копить силу.

– Но…

– Если мы выпустим остров, мой земноводный родственник начнет топить рэймские корабли и терроризировать все побережье. Представь себе последствия.

Юлий кивнул.

– А ты можешь уничтожить Друзлта?

Некрос фыркнул от смеха.

– Если я рискну напасть на него, остальные Хозяева объединятся, чтобы уничтожить меня. Пока каждый из нас сидит смирно, другие чувствуют себя в безопасности. Зашевелится один – остальные тоже полезут из нор. У меня и так слишком много земли, захочу захватить Эллиду – Правители взвоют от жадности.

– Я понял.

– Хорошо. Тогда дальше…

Следующие несколько часов они вместе просматривали документы. Демонический господин Рэйма и человеческий, сидя плечом к плечу, читали свитки и беседовали, как лучшие друзья. Полная идиллия. Нереальная гармония. Еще день назад никто не мог бы подумать, что демоноборец станет смотреть в рот своему врагу, ловя каждое слово, и писать под диктовку указы. Нет, естественно, он упрямился, возмущался. Но, в конце концов, затихал перед логикой, и переставал дергать лапками, словно жук, пронзенный булавкой железных доводов Некроса. Бормотал уныло: «Да-да, ты прав, но… я подумаю».

Наконец, Хозяин, устало отдуваясь, отодвинул от себя документы.

– На сегодня хватит. Вижу, ты не испытываешь заслуженного удовлетворения от проделанной работы. Есть еще какие-то сложности?

Юлий хмуро кивнул.

– Лолла меня ненавидит.

Высший рассмеялся:

– А за что ей тебя любить? Девчонка рассчитывала, что обожаемый брат станет владельцем всего, а она – дорогая сестрица – усядется на троне рядом. Но появился ты, и Клавдий остался не у дел. Довольно унизительно – чувствовать себя всего лишь ступенькой для твоего восхождения к власти.

– Я занял место Клавдия, – тихо произнес император, рассеянно вороша свитки.

Этот унылый тон мог взбесить кого угодно, что уж говорить о темном, не отягощенном особым терпением. Некрос рассвирепел:

– Ты занял свое место! Это сынок слабоумного Транквила намеревался рассесться на твоем! Я не желаю слышать нытья по поводу твоей беспомощности. Если Лолла докучает тебе – приструни ее! Надоела кислая рожа Клавдия – отруби ему голову или сошли подальше! Хватит сомневаться и пытаться понравиться каждому! Ты – император! Ты – новый порядок! И тебя будут ненавидеть! Привыкай к этому!

Юлий опустил голову, словно нерадивый ученик перед строгим учителем. Но тут же вскинул ее, сверкнув золотым лавровым венком. Из-за кустов послышались торопливые шаги, к беседке выбежал запыхавшийся гонец, с размаху бухнулся на колени перед двумя господами. Протянул свиток, перетянутый красным шнурком.

– Император, вести из Эллиды.

Некрос откинулся на спинку кресла, наблюдая как его молодой проводник, хмурясь, читает документ.

– В Смирте восстание против рэймского наместника, – сказал он, наконец, голосом лишенным всякого выражения. Посмотрел на Хозяина вопросительно, требовательно, укоряюще.

– Ваше решение, император. – Жестко потребовал Некрос. – Положение в Эллиде вам известно.

На секунду губы Юлия по-детски надулись, от жалости, видимо. И тут же сжались в линию. Отчаяние в глазах сменилось жесткой решимостью.

– Отправить в Эллиду легион. Восстание подавить.

Демон удовлетворенно кивнул. Проводник оказался толковый. Но одобрений человек слушать не пожелал.

– Я хочу остаться один!

Повелитель Рэйма бесшумно поднялся и так же неслышно исчез, чтобы появиться в своем храме.

Улыбнулся довольно.

Бывают минуты, когда людям приходится выбирать между совестью и страхом. И последний всегда убийственен для их слабых душ. Совесть Юлия протестовала против любого насилия. Но страх за друзей, себя самого, за Рэйм, который мог быть уничтожен Друзлтом, велел послать в Элиду войска. Пока ему еще больно идти против совести. Потом с каждым разом станет все легче.

Глава 12
Балтис

Демоноборцы добрались до Балтиса рано утром.

Огромный портовый город был расположен в дельте Лигиса. Сюда приходили корабли из Гаэты, Нита и Эллиды. Они провозили в Рэйм груды мехов, пряности, узкогорлые амфоры с маслом и вином, черное дерево и рабов. Чуть реже по реке поднимались зловещие черные ладьи, груженые золотом и благовониями.

В нижней части Балтиса, рядом с портом и верфями, дома строили в несколько этажей. Лепили один к другому, прижимали крышу к крыше, стену к стене. Из окон выглядывали тощие кошки, чумазые дети и горластые матроны. Внизу, по щиколотку в грязи, по узким улицам бродили пестрые толпы – торговцы, нищие, бродяги и матросы. Пахло здесь амброй, прогорклым маслом, дегтем, смолой и по том. Бриз, долетающий с моря, был не в силах развеять смрад, висящий над городом. Кабаки и таверны не закрывались круглые сутки. Матросы кочевали из одного в другую, щедро оставляя золотые рэймские сестерции, нитские драхмы и гаэтские карны, а чуть что – хватались за ножи и горланили не хуже павианов. На каждом углу стояли размалеванные девицы и попрошайки. Над отбросами, рядом с вороньем, кружили чайки.

И над всей этой суетой монолитной черной глыбой возвышался гигантский храм, посвященный Некросу. Еще один оплот безграничной демонской власти.

Спутники с опаской поглядывали по сторонам, ошеломленные шумом и суетой, но Атэру эта жизнь была знакома очень хорошо и влекла почти также сильно, как и вызывала отвращение. Он спрыгнул с лошади, сунул поводья Критобулу.

– Схожу на базар, куплю чего-нибудь для этого, – он кивнул на бледного, мужественно-молчаливого Гая. Рана на боку продолжала причинять тому боль. Однако преторианец из гордости был готов умереть в седле, так и не признавшись в мучениях.

– Да-да, – буркнул Критобул, наматывая на руку повод. – По чужим карманам пошарить неймется и сплетни послушать? Проваливай. Мы вон в том доме будем. Вроде, там конюшня.

Эллан, ничуть не обидевшись, пожал плечами и, не снизойдя до ответа, скрылся в толпе.

Гвалт на базаре не смолкал ни на минуту. В нем смешались вопли нищих, ржание, окрики городской стражи, гнусные крики павлинов и лай бродячих собак. Рядом с дорогими тканями Атэр увидел лоток тухлой рыбы. Тут же торговали ушастыми эбиссинскими кошками породы «сфинкс». Каждая лежала на своей шелковой подушечке, пристегнутая цепочкой к золотому ошейнику, и злобно шипела, выпуская когти. Неподалеку продавали нумидийских рабынь, не уступающих в гибкости и изяществе дорогим заморским зверям. В этом году цены на красавиц упали, и любая стоила в два раза дешевле, чем котенок сфинкса.

Эллан бродил по рынку, присматривался, приценивался, вступал в разговоры. Потолкался возле нитских купцов. Срезал кошелек с пояса зазевавшегося рэймлянина, порадовался, что еще не потерял воровской навык. Купил сушеных фиников и сахарных трубочек у толстого эбиссинца. У опрятной старушки нашел целебные травы для Гая. И не забывал прислушиваться.

Кроме пустой трепотни удалось узнать кое-что забавное.

«…в Рэйме объявился ворожей. Белый, как призрак, ходит по ночам и если на кого посмотрит, у того из тела вылетает болезнь. А за ним бредет его верный раб, весь черный, страшный – собирает хвори в особую шкатулку. Как только та наполнится доверху, недуги вылетят наружу, разлетятся во все стороны, и наступит конец света…»

Атэр скептически усмехнулся. Похоже, про Энджи с Гэлом сочинили пророчество. Белый призрак и его черный раб? Жаль, не удастся увидеть физиономию оборотня, услышавшего эту сплетню.

«…зеркало в Каракаллском храме плакало золотыми слезами и предвещало скорую засуху. И ссохнется, – говорило, – плоть человеческая и рассыплется по всем землям…»

Атэр хмыкнул насмешливо. Интересно, хватило у кого-нибудь ума насобирать золотых слезок?

«…и тогда почтенный сказал: „Возьми все мои табуны и наложниц, и халат с моего плеча, только построй гробницу из халцедона, в которой обрету я вторую жизнь. Ибо соседу моему и недругу Абу Рашиду, ты, Зодчий, строил и многое другое, еще более удивительное“. А он, собака, отвечает: „Не спеши. Халат тебе пригодится. Похоронят тебя в нем, в нем и сгниешь. Гробницы ты не заслуживаешь, убийца!“

Эллан пожал плечами. Ясно, два соседа что-то не поделили.

«…Вода в реке покраснела, и снизу всплыли все жертвы его Могущества Золтона. Клянусь, Хавром, не вру. Так и плыли за кораблем, пока я одному веслом по башке не съездил. Тогда отстали».

Атэр с трудом сдержал смех. Это, понятно, бред. Почудилось по пьяни – принял крокодила за утопленника.

А вот это уже интересно. Эллан едва не подавился финиковой косточкой, когда услышал разговор двух рэймлян, неторопливо шествующих вдоль рядов с шелками.

– Слышал? Народного трибуна Тиберия Гратха все-таки убили. Закололи в собственной спальне.

– Удивительно, что это не произошло раньше. Сколько можно было искушать судьбу. Все считал себя неуязвимым…

Атэр прислонился к стене рядом с эбиссинским писцом, который сидел на линялом вытертом ковре и заунывно предлагал окружающим каллиграфические услуги. Значит, Тиберий мертв… Как сказать Гаю, что его брат погиб? И стоит ли говорить? Эллан вспомнил, как народный трибун с понимающей усмешкой выпустил его из терм, где с демоном-оборотнем они обыграли доверчивых рэймских граждан на три тысячи сестерциев. А ведь мог и зарубить двоих мошенников. Или позвать стражу. Жаль. Действительно, жаль.

– Эй, мальчик! Мальчик! Да, ты! Ты! – Атэр глянул в сторону, откуда доносились призывы, произнесенные дребезжащим голосом с сильным эбиссинским акцентом. Старикан-писец, недовольно морщась, махал на него, отгоняя, словно курицу. – Иди отсюда! Ничего писать не хочешь, да? Тогда иди, своими делами занимайся.

– Пошел ты! – злобно огрызнулся эллан и, не слушая возмущенного кудахтанья деда, направился к открытой харчевне под раскидистым платаном. Там, вокруг длинных столов, обдуваемые ветерком, сидели на стульях и возлежали на скамьях почтенные купцы. Они неторопливо беседовали, попивая вино и травяные настои. Обсуждали цены на пшеницу, уровень подъема воды в Лигисе, заключали сделки. Атэр взял себе большую тарелку тушеного мяса, кувшин холодного нитского пива и уселся неподалеку от трех смуглых, черноволосых, носатых мужчин. Говорили они на гаэтском, но эллан неплохо понимал их – на свое умение запоминать чужие языки он никогда не жаловался. А беседа была интересная.

– Почтенный Занум, слышал я, ваш корабль не дошел до Эллиды? – спрашивал один, тряся тонкой бородкой, выкрашенной хной.

– Слава Гасуру, моя «Заима» все еще стоит в гавани. Но каждый день задержки опустошает мой кошелек на тысячу дихремов, – ответил толстяк с круглым лоснящимся лицом и прищуренными глазками. И принялся загибать пальцы, унизанные перстнями с сапфирами. – Надсмотрщикам – плати, рабов – корми, вчера мои люди убили одного нумидийца – опять плати… Уважаемый Кадым уже ходил к главному в порту, говорил: «Пусти, корабли. Три дня стоим. Товар портится, матросы разбегаются. Сколько надо заплатим. Тебе. Помощникам твоим. Жене твоей столу из берсов дадим. Открой порт ненадолго, а потом опять закрой. Никто не узнает».

– И что он ответил?

Толстяк Занум огорченно крякнул и махнул пухлой рукой.

– Ответил – приказ! Никого не выпускать.

Атэр, уже пару минут от нетерпения ерзавший на скамье, не выдержал и влез в разговор:

– Прошу прощения, почтенные, что прерываю вашу беседу, но я случайно услышал, что корабли в Эллиду не идут, и хотел спросить…

Все трое одинаково нахмурились. Рыжебородый оглядел его с ног до головы и заблеял по-рэймски:

– Пач-чему ты смеешь вмешиваешься в разговор старших людей со своими пустыми вопросами? Ты сидел, кушал, вот и кушай, пока тебя не выкинули из этого почтенного заведения.

– Ладно-ладно, понял, – пробормотал Атэр, чувствуя, как злобный жар заливает щеки. Отвернулся и сказал своей наполовину опустошенной тарелке. – Пердуны старые.

Не чувствуя вкуса, он доел мясо. Выбрался из-за стола и, мысленно пожелав чванливым гаэтам, а заодно и эбиссинцам, всех мыслимых и немыслимых «благ», вышел вон. Бродить по базару дальше – не имело смысла. Действительно ли корабли до Эллиды стоят – узнавать надо было в гавани. Эллан не исключал, что от национального пристрастия к сказкам деды насочиняли небылиц.

Но сначала он решил зайти к друзьям. В наемный дом, о котором говорил Критобул.

Комнаты были на верхнем этаже. Под самой крышей. Они оказались со скрипучими полами, обшарпанной мебелью, тараканами и мышами. О наличии последних возвестил громкий визг Гермии.

Когда Атэр нашел товарищей, здоровяк-преторианец как раз разбирался со страшным зверем, а бывшая рабыня сидела, поджав ноги, на кровати. Она с ужасом наблюдала, как атлет тащит за хвост отчаянно пищащую добычу.

Эллан расхохотался и несколько раз громко хлопнул в ладоши:

– Молодец! Хвалю. Ужин ты уже добыл.

Критобул протянул свободную руку, намереваясь схватить насмешника и сунуть мышь ему за шиворот, но тот ловко увернулся и проскользнул в соседнюю комнату.

Гай полулежал на кровати. Морщась, рассматривал раненый бок. Октавий сидел рядом, подбадривая больного тяжкими сочувственными вздохами. На взгляд Атэра, царапина выглядела скверно.

– Октавий, держи, – эллан бросил на кровать мешочек с травами. – Это должно помочь. Где Арэлл?

– Сейчас придет с хозяйкой, – отозвался Гай, наблюдая, как воодушевленный жрец перебирает корешки, одобрительно причмокивая.

Толстая и неопрятная тетка появилась через несколько минут. Равнодушно проследив за извилистым путем таракана по стене, она заявила:

– Уезжать вздумаете, девок своих с собой забирайте. Я с ними валандаться не буду. А то были тут трое, шлюху притащили и зарезали. Сами смылись, а мертвую под кровать сунули. Мне с нижнего этажа неделю жаловались, что запах, и с потолка капает… А я мертвых страсть как боюсь, – подумав, добавила она кокетливо.

На протяжении этого монолога, Гермия бледнела. На щеках Арэлл появились два красных пятна – оскорбилась из-за того, что ее приняли за уличную девицу. Октавий принялся затравленно озираться, словно ожидал, что покойница вот-вот выглянет из-под кровати. А Гай с Критобулом, который все еще держал в кулаке несчастную мышь, ухмыляясь, украдкой переглянулись.

Когда хозяйка удалилась, шаркая остроносыми гаэтскими туфлями, Гермия заявила с дрожью в голосе:

– Я тут не останусь!

– Друзья мои, думаю, нам, действительно, не стоит здесь задерживаться, – забормотал жрец, с опаской поглядывая по сторонам. – Здесь не очень чисто и… насекомые.

– Да-а, – по-прежнему ухмыляясь, протянул Критобул. – Это не папочкин особнячок. С подтиркой за тобой никто ползать не будет. Как говорит Аристид… – И он выдал фразу, которая, несомненно, пользовалась бы большим успехом в казармах преторианской гвардии, но в обществе двух девушек ее произносить не стоило. Арэлл свирепо сверкнула глазами, и доблестный императорский воин побагровел, вспомнив, что рядом с ним не девка из борделя, а невеста наследника Рэйма. Пусть и бывшая. Смущенно кашлянув, он пробормотал. – Ну, это я так, к слову.

– Зато здесь никому нет до нас дела, – сказал Гай, осторожно, чтобы не потревожить рану, меняя положение на кровати. – Пришли-ушли, никому это не интересно. Атэр, ну а ты, что скажешь?

– Отсюда видно море… – задумчиво ответил эллан, глядя в окно.

Море, действительно, было рядом. Его свежее дыхание пробивалось сквозь вонь помоек. Запах соли и водорослей, казалось, впитался в гнилые доски. Мерный рокот волн слышался за каждым звуком. Крошечные комнатушки казались шире только потому, что рядом чувствовался безграничный простор, наполненный светом и ветром.

– Я пойду, узнаю насчет корабля до Эллиды. Ждите меня. – И, не дожидаясь ответа, Атэр выскочил за дверь.

У лестницы его догнала Арэлл.

– Я с тобой.

– Ну, давай, – деланно равнодушно ответил эллан. – Как это Гай не потащился следом?

Девушка пожала плечами и улыбнулась. Безобразный синяк на ее лице стал почти незаметен, царапины затянулись. Волосы лежали вокруг головы золотым венцом. Смотреть на нее было приятно, а еще приятнее – знать, что несколько часов она проведет рядом.

Они вышли на улицу. Солнце заглядывало в узкую щель между крышами домов, весело играло в глубокой луже, на берегу которой копошились два голопузых мальчишки. Атэр негромко свистнул, привлекая их внимание, и поманил к себе. Тот, что постарше, неторопливо поднялся. Младший сунул грязный палец в нос, с любопытством уставившись на иноземцев.

– Эй, малек, как в порт пройти?

Ребенок презрительно оглядел темноволосого юношу в серой военной трабее и сандалиях с высокой шнуровкой, а потом заявил солидно:

– Мальки у нас даже в лужах не водятся. Дашь сестерций – скажу.

Эллан присвистнул снова, на этот раз – поражаясь наглости щенка, и повернулся к Арэлл, предлагая разделить свое возмущение. Но девушка даже не взглянула на него. С ее лицом что-то было не так. Губы искривились на мгновение, мелькнуло мучительно-жалостливое выражение.

– Дай ему денег, – попросила она Атэра, и тот не смог ослушаться. Со вздохом сунул руку за пояс, вытащил из потайного кармашка монету, бросил попрошайке.

– На. Хватит с тебя дупония.

Тот ловко поймал денежку, рассмотрел со всех сторон и, счастливо улыбаясь, сунул за щеку.

– Ну?!

– Езли в зам порт, – заговорил мальчишка невнятно, мешала монетка. – Нада значала прямо, потом у дома зтарой Эмпусты наизкозок и снова прямо. А езели корабль нузен, то идите зразу в харщевню Патруза, у него завзегда корабельщики зидят. Значала прямо, потом наизкозок и прямо.

– Ну, спасибо, – улыбнулся эллан.

– Только езли вы в Елиду, так туда корабли не идут, – заявил вдруг пройдошистый малец, почесывая лохматую голову. – В Мумедию или езчо куда позалуста. А туда нет.

– Откуда ты знаешь? – спросила Арэлл, и ее лицо стало хмурым.

– Так все знают, – ответил тот, вытащив из-за щеки монету, полюбовался и сунул обратно. – Шторма, говорят.

Он отвернулся, потеряв интерес к элланам, и степенно отправился обратно к луже.

– Ладно. Пошли, – Атэр кивнул девушке. – Как он там сказал? Прямо и наискосок?

– В это время года не бывает штормов, – задумчиво отозвалась она, перешагивая через лужи и поминутно скользя в грязи.

– Это ты мне говоришь?! – саркастически осведомился он, пинком отгоняя с дороги невесть как забредшую на улицу здоровую пятнистую свинью. – Я уже слышал этот слух на базаре. Но не слишком поверил.

– Что могло случи… – Они едва успели прижаться к стене, спасаясь от потока помоев, выплеснутых из окна верхнего этажа.

– Узнаем… Эй, почтенный! – эллан окликнул замызганного местного жителя, нетвердой походкой пробирающегося вниз по улице. – Где харчевня Патруса? Та, с дверью? Да они все с дверями, глаза протри!… Хотя тебе это вряд ли поможет, – пробормотал он, провожая пьяного взглядом. Потом с досадой повернулся к тихо посмеивающейся девушке:

– Ну? Что!? В следующий раз сама узнавай дорогу.

– Я думаю, нам стоит попробовать зайти вон туда. Видишь, на стене нарисован якорь. – Арэлл указала на третий дом от угла.

– Может быть, – неохотно согласился Атэр. – Ладно. Подожди меня здесь.

– Я с тобой.

– Думаю, там не место для такой девушки, как ты…

– Может, телохранителя мне наймешь? – неожиданно съязвила она.

– У тебя уже есть один. Но я не заметил, чтобы это кому-то помогло… – машинально ответил на ехидство колкостью эллан.

Арэлл пожала плечами и промолчала.

Внутри харчевни было полутемно. Свет пытался пробиться сквозь крошечное окошко под потолком. Просачивался через щели между досками. Но широкой полосой лежал лишь перед открытой дверью.

Спутники увидели сумрачного дядьку, до самых глаз заросшего густой кудрявой бородой. Он потягивал вино из объемной амфоры и смахивал на почитаемого в Эллиде древнего бога – хозяина морей и сотрясателя земли.

– Хайре, – тихо сказал Атэр земляку, мгновенно переходя с рэймского на элланский. – Нам нужен корабль. Ты можешь помочь?

«Сотрясатель» обмакнул в вино кусок хлеба, отправил его в круглое отверстие, показавшееся в бороде. Прожевал, и изрек глубоким басом:

– Ну?

– Чем раньше, тем лучше. Нас двое и еще четверо. Можем заплатить сразу.

Тот вытер руки о край гиматия. Отрицательно покачал головой:

– Нет кораблей.

– Неправда. Гавань забита.

– Гавань забита, – согласился моряк. – А кораблей нет.

Атэр почувствовал, что начинает закипать, и шумно выдохнул.

– Мы слышали, суда не пускают в Эллиду из-за шторма, – произнесла Арэлл своим певучим голосом.

Дядька посмотрел на девушку с большим вниманием, чем на ее спутника, и ответил охотнее:

– Правильно слышала, красавица.

– Но погода портится только зимой.

Бородатый эллан перегнулся через стол, чтобы быть к ней ближе, и произнес доверительно:

– А мне проверять неохота, красавица.

– Мы хотим вернуться домой! – прошептала она в ответ.

– Знамо дело.

– Тогда почему не хотите помочь?! – вмешался Атэр.

– Хотеть-то хочу, но одного хотения мало. – Моряк задумчиво пригладил бороду, ласково поглядывая на Арэлл ярко-голубыми глазами в лучиках глубоких морщин. – Некрос запретил выпускать эллидские корабли из порта. Ослушникам велено пенять на себя. А самых прытких, кому неймется проверить, друзлтовские «гидры» жгут в открытом море, а команду пускают на корм рыбам.

– Но можно, наверное, как-то… – пробормотала девушка.

– Можно, – согласился корабельщик. – Могу тебя до первого маяка прокатить. А зайду дальше – всплывет из-под кормы Морской охотник. Видел, небось, – он глянул на Атэра. – Башка с бочонок, пасть как у нитского бегемота. И рог на лбу. Днище пробьет и ждет, пока корабль на дно пойдет. Мимо не проскочишь, сквозь воду эти твари людей чуют.

– Ясно, – сказал Атэр. – Спасибо. Идем, Арэлл.

– Арэлл? – заинтересованно переспросил корабельщик, и эллан тут же мысленно обругал себя за длинный язык.

Девушка улыбнулась, украдкой метнув на болтливого приятеля убийственный взгляд.

– Спасибо.

– И тебе спасибо, красавица, – отозвался моряк. – Удачи в пути.

Когда они вышли на улицу, элланка глубоко вздохнула.

– Ладно-ладно! – перебил Атэр еще до того, как она что-либо сказала. – Знаю. Извини. Я не должен был называть тебя по имени. Но не думаю, что он в курсе, как зовут невесту наследника.

Девушка отвернулась и молча устремилась в сторону гавани. Эллан поплелся следом, мучаясь угрызениями совести.

К счастью, или наоборот, продолжались они недолго. Улочка вильнула и неожиданно закончилась тупиком. Здесь были в беспорядке свалены сломанные повозки, из которых торчали гнутые ребра бочек и зазубренные доски. Рядом благоухали кучи гнилья. Сформулировать свое мнение по поводу пейзажа демоноборцам не удалось. Сзади послышался негромкий развязный голос: