Текст книги "Ущипни меня. Сказка на ночь"

* * *

Стоя перед своим телом, я испытывал к нему противоречивые чувства. Оно смотрелось довольно жалко по сравнению со мной настоящим. Я был значительно больше: выше и шире. У меня были крылья… Конечно, мне не хотелось терять их и снова становиться этим беспомощным Максимом – кровью и плотью, набитой костями. Однако я сделал это умышленно. Я словно костюм натянул на себя свою оболочку, понимая, что без меня она не справится.

После моего долгого отсутствия мозг не сразу признал законного хозяина. Я ощущал, как по рукам и ногам, вибрируя, проходят электрические импульсы, но управлять ими у меня пока не получалось. Тяжесть сковала всё моё существо, крылья скромно сложились за спиной, «клетка» захлопнулась. Теперь я не мог ни взлететь душой, ни пошевелиться телом.

Говорят, сонный паралич после астрального выхода длится не дольше сорока секунд. Что ж, оставалось только ждать…

Глава 8. Все бабы – ведьмы

С утра, хлопнув дверью своей квартиры, я не стал вызывать лифт, а вприпрыжку поскакал вниз по ступенькам. Настроение у меня было замечательным. На душе пели соловьи, щёки горели, глаза тоже – я был на седьмом небе от захватывающего дух чувства любви. Беспечно, как маленький ребёнок, я радовался новому дню, ясному небу, солнечному свету, заглядывающему в окна подъезда, и ничто не могло лишить меня этого ощущения тотального счастья, постоянно растущего внутри и выливающегося через край.

Погружённый в свои эмоции, я даже не сразу заметил, что у Алекса день заладился на порядок хуже моего. И только когда я не смог свободно распахнуть дверцу его автомобиля – она открывалась тяжело и со скрежетом – я очнулся и увидел, что бочина Сашиного «мерса» довольно сильно помята. Обойдя его машину спереди, я с опозданием осмотрел повреждения: капот был безжалостно расплющен, правая фара – разбита, а из-под расколотого бампера капала на асфальт стеклоомывайка. Очевидно, товарищ умудрился вляпаться в нехилую аварию.

– Что это ты, водитель, не уберёг правый борт? – сегодня шуткой приветствовал не он меня, как обычно, а я его. Сев в машину, я участливо поинтересовался. – Где тебя так угораздило?

– Не выспался, невнимательный сегодня, – размыто ответил Алекс. В отличие от меня ему было не до смеха. Заметив непривычную бледность на его хмуром лице, я уже на полном серьёзе уточнил:

– Ты сам в порядке? Не пострадал?

– Как видишь, живой. Пристёгивайся уже, чего ты тупишь.

Послушно щёлкнув ремнём безопасности, я замолчал, чтобы не раздражать своей неуёмной весёлостью и без того угрюмого приятеля. Я, как мог, пытался скрыть от него не к месту приподнятое настроение, но едва он взглянул на меня, я несдержанно выпалил:

– Ох, Сашка!.. ты не представляешь…

Увидев моё лицо, расплывшееся в блаженной и со стороны, наверняка, несколько придурковатой улыбке, Алекс строго спросил:

– Так, а у тебя что на этот раз случилось? Опять сон приснился?

– Я её люблю!.. – с мечтательной отрешённостью воскликнул я в ответ.

Услышав моё пылкое признание, друг деланно закатил глаза и хлопнул себя ладонью по лбу:

– Полагаю, это не о Татьяне? – на всякий случай уточнил он через некоторое время и, предвосхищая мой ответ, заключил. – Я понял, тебе нужно немного развеяться. Как насчёт того, чтобы вечерком сходить в стрип-клуб?

– Саш, об этом и речи быть не может, – решительно отказался я. – Мне никто, кроме Марины, не интересен.

Почесав в затылке, Алекс ещё некоторое время размышлял о чём-то, потом сдался:

– Ладно, я сегодня всё равно не в форме. Лучше сначала починю тачку, а дальше посмотрим. Что-нибудь обязательно придумаем, – обнадёжил он меня.

Днём мы с ним съездили в автосервис, чтобы отдать «мерс» на ремонт. И хотя Саша утверждал, что чувствует себя хорошо, я видел, что с ним происходит что-то неладное, поэтому старался быть рядом на тот случай, если он всё же захочет поговорить.

С его лица не уходила бледность, граничащая с серостью, глаза были тусклыми, на обеде он ничего не ел, только постоянно пил воду. Наверное, в последнее время он много нервничал, а утренняя авария его окончательно добила, вот организм, работающий на пределе своих возможностей, и отреагировал на постоянный стресс какой-нибудь вегето-сосудистой дистонией с потерей аппетита.

Я понимал, что ему нужна поддержка, поэтому в конце рабочего дня настоял на том, чтобы подбросить его до дома. Конечно, он мог вызвать себе такси, но мне действительно не составило бы никакого труда подкинуть его, а заодно и поболтать, попытаться расспросить о происходящем. Да и вообще, я был бы не прочь на несколько дней поменяться с ним сидениями и занять место водителя:

– Давай я буду заезжать за тобой по утрам? Мне это совсем не сложно. Ну, если тебя, конечно, не смутит тот факт, что придётся пересесть на «пежо», – добавил я, немного подумав. – А то это, конечно, не «мерс» S-класса.

– Да брось, я не сахарный. Не растаю, – уверил меня Саша, слабо улыбнувшись. – Было бы здорово, Макс, спасибо.

– Тогда договорились, – я несказанно обрадовался его сговорчивости. – По коням!

Небо затянуло низкими тучами, и вдобавок принялся накрапывать дождик, когда мы, окольными путями объезжая Балашихинские пробки, мчались по узкой подмосковной дороге к Сашиному загородному дому. Плохая погода вовсе не портила мне настроение, напротив – я опустил стекло и теперь жадно вдыхал запах влажной листвы, наслаждаясь поездкой. Алекс тоже приоткрыл окно и расслабленно наблюдал за меняющимся пейзажем. Как мне показалось, к вечеру он немного успокоился, приободрился и даже отколол пару резких шуток в мой адрес. К его дерзостям я уже давно привык, поэтому долго на него не обижался, просто порадовался тому, что друг приходит в себя, и сделал музыку погромче.

Закончился ещё один, полный суеты, день. Совсем скоро я окажусь дома и под шум упругих, стучащих по моему подоконнику капель дождя глубоко усну, чтобы снова увидеть Марину. Пускай она опять пугает меня смертельной угрозой – наплевать! Я люблю эту девушку, и обязательно докажу ей это, несмотря ни на что. Разве есть в этом мире что-то сильнее любви? Любовь побеждает любую опасность. Благодаря любви у меня вырастают крылья за спиной, а это ни с чем не сравнимое ощущение. С любовью в сердце мне ничего не страшно: ни пожар, ни потоп, ни любая другая катастрофа.

Примерно так я рассуждал про себя, когда на одном из перекрёстков, перед пересечением с главной дорогой, внезапно увидел стоящего на проезжей части регулировщика. Я заблаговременно затормозил и пригляделся к нему. Высокий человек в черном плаще с капюшоном (наверное, дождевик – подумал я) стоял к нам спиной. В руке он держал нечто отдалённо похожее на палку, только она почему-то была без чёрно-белых полос и, к тому же, казалась слишком длинной для жезла. Прищурившись, я попытался понять, что это было такое, но в сумерках не смог различить подробностей.

– Макс, а чего мы ждём? – спросил тем временем очнувшийся от собственных раздумий Саша. – Машин вроде нету.

– Так ведь регулировщик отвернулся.

– Какой ещё регулировщик?

– Вон, на перекрёстке, – я ткнул пальцем в лобовое стекло.

Саша внимательно посмотрел туда, куда я ему указывал, и удивлённо переспросил:

– Где?!

– Да вот же, впереди. Ну, или это какой-то рабочий, – предположил я. – Не понимаю, что у него в руках. Может это лопата…

– Макс, – встревожено перебил меня товарищ, выкручивая звук магнитолы на «ноль», – хоть убей, но я там никого не вижу. Ни регулировщиков, ни рабочих, ни лопат. Там пусто.

Сзади нам уже начали вовсю гудеть нетерпеливые водители, которые, наверное, тоже не понимали, в чём причина моей непредвиденной остановки. Они торопились домой, а я же, вынужденно затормозив, полностью перекрыл своим автомобилем единственную полосу и создал помеху движению.

– И ты меня убей, – чтобы ответить Саше, мне пришлось повысить голос, иначе он ничего не расслышал бы через гул клаксонов, – но я его вижу так же чётко, как тебя. Давить человека я не буду, пусть шумят, сколько влезет.

Тем временем фигура, наконец, повернулась к нам, и я испуганно ахнул. Внутри у меня моментально всё похолодело от ледяной волны пробежавшегося по телу страха. Я без труда признал этот образ. Чёрный капюшон надёжно скрывал лицо от моих любопытных глаз, но тот самый предмет с длинной рукояткой, издали наведённый на меня остриём, одним своим видом всё объяснил. Он оказался никаким не жезлом гаишника, и даже не лопатой рабочего. Тусклый свет фонаря отбрасывал блики на глянцевую поверхность металлической косы.

Медленно вытянув вперёд костлявую кисть, существо пальцем поманило меня к себе, приглашая выехать на перекрёсток.

– О боже мой, – пробормотал я испуганно. – За кем он пришёл?

– Твою мать, Макс, у тебя, что ли, глюки?! – заметив мои расширенные зрачки, предположил товарищ.

– Не исключено, – мой голос дрогнул, спорить с ним я был не в состоянии.

– Ну хорошо, – видя, что я стушевался, Алекс попытался сделать интонацию более мягкой. – Окей, я понял. Не хочешь сбивать человека – не вопрос, тогда давай объедем его! Объехать его ты ведь можешь?

Он практически меня уговорил. Я почти поверил в его гипотезу, и готов был вот-вот тронуться с места, чтобы доказать себе, что там, на перекрёстке на самом деле никого нет, но напоследок решил всё-таки проверить: не сплю ли я часом. Как и тогда, впервые встретив Марину, я посмотрел вниз, на свои руки. Тут-то я и увидел время на «свотче», от которого мне моментально стало совсем нехорошо.

Часы, бодро мигая точками, показывали «7:02 PM».

Мои пальцы в тот же миг схватились за ключ зажигания, я без промедления заглушил мотор:

– Нет, – сказал я, стараясь усмирить тремор в голосе. – Мы никуда не поедем.

– Бл#ть, да ты наглухо больной! – воскликнул Саша. Его слова потерялись в визге покрышек – это поддал газа стоявший сзади нас водитель. Частично вырулив на обочину, чтобы объехать меня, он отчаянно ринулся на зов смерти.

Почти одновременно на главной дороге, до этого подозрительно пустой, словно из ниоткуда, появился грязный, дребезжащий на ходу самосвал. Он нёсся с пригорка на огромной скорости, явно превышая установленное ограничение, а перед перекрёстком даже не соизволил хотя бы немного притормозить. С громким скрежетом он буквально смёл некстати подвернувшуюся под колёса легковушку. Воздух ощутимо содрогнулся от резкого удара.

В следующую секунду мы оба выскочили из машины: Саша без лишних раздумий побежал к развороченному авто – разбитому в хлам и дымящемуся – я же, держась за открытую дверцу, замер на месте, не в силах отвести взгляда от потустороннего существа.

Призрак стоял там же, где и раньше. Волна ветра сдула с его головы капюшон, обнажив белый череп. Я потрясённо, словно загипнотизированный, смотрел в его пустые глазницы, а он, поняв, что его заметили, в свою очередь изучал меня. И хотя он не был словоохотлив, я не чувствовал какой-либо неприязни в свой адрес, скорее это было молчаливое почтение. Негласно ответив на все мои неозвученные вопросы, он приложил руку к груди и кивнул в знак уважения, а затем неторопливо направился к искорёженной груде железа.

Я почувствовал слабость в ногах и опустился обратно в кресло. Вскоре Алекс ко мне присоединился:

– Позвонил в 112, – маскируя волнение в интонации, сообщил он. – И отключил аккумулятор. Но водитель явно уже не жилец…

– Семь ноль три, – потерянно перебил его я.

– Что?..

– Время, – я показал ему часы. – Семь ноль три. Теперь можно ехать.

Сашин шокированный взгляд встретился с моим. Видимо, он тоже вспомнил мои сны и лишился остатков дара речи. Мы некоторое время молча пялились друг на друга, а потом наш ступор прервал звонок его сотового.

– Чёрт, жена. Тотальный контроль, – недовольно буркнул Алекс, а в трубку ответил уже мягче, насколько это было возможно. – Алло?.. Да, еду… Да, опаздываю. Пришлось поставить машину на сервис, непредвиденная поломка… Нет, ерунда, скоро починят… Нет, не на такси, Макс меня подвезёт… Ну да, сейчас я с ним… Да, точно он, а зачем мне врать?.. Как же мне надоели твои подозрения! Макс, ну-ка скажи ей что-нибудь.

Он так неожиданно подсунул мне под нос трубку, что я стушевался, растерявшись:

– Эээ… Привет, я Максим, – я хотел добавить ещё несколько слов и вопросительно взглянул на друга в надежде, что тот подскажет мне текст, но Саша посчитал этого достаточным:

– Слышала? – спросил он с проскальзывающим раздражением в голосе. – Довольна?.. А что на дорогах? Пробки, как всегда… Да, всё спокойно… Конечно, будем аккуратны. Целую, люблю, скоро приеду.

Абсолютно бесчувственно бросив на прощание эту условную фразу, он завершил вызов и с облегчением убрал телефон обратно в карман.

– Ты соврал, – тихо подметил я.

– Немного. А что ты предлагаешь – рассказать ей про всё это? Две аварии за один день?.. Макс, поверь мне, лучше ей ничего не знать. Она и так психованная, на каждом шагу видит измены и звонит ежечасно, чтобы проверить, с кем я…

– Но ты ведь правда изменяешь.

– Это неважно.

Я не успел его осудить, потому что в это время запел мой собственный мобильный.

– Да, Танечка? Привет ещё раз, как у тебя дела?.. Отлично! А у меня… О, тут такое случилось… Я сейчас подвезу Алекса… Александра Константиновича до дома, а потом сразу же перезвоню тебе и всё расскажу, хорошо?.. Целую!

Мой голос был нежен и учтив, когда я общался с ней, но на самом деле я произнёс всё это на автомате, с трудом понимая смысл сказанных слов. Саша посмотрел на меня с искривлённой улыбкой и откомментировал иронично:

– Подлиза, – а потом, подумав, добавил. – Интересно, чего это они обе активировались именно сейчас. Прям как почуяли.

– Женская интуиция?

– Точно. Правильно говорят, все бабы – ведьмы. Да и у тебя тоже, между прочим, шестое чувство отменное. Только я одного не понял: кого ты всё-таки увидел там, на дороге?

Я не смог вразумительно ему ответить – просто скромно пожал плечами, отложил телефон и снял «пежо» с ручника.

* * *

– Максим, слава богу, что с тобой всё в порядке!!! – пронзительно воскликнула Танечка, как только я вышел из авто на парковке возле своего дома. Она кинулась ко мне, а я машинально заключил её в свои объятия. Без сомнения, мне не стоило рассказывать ей обо всём так детально, но я был на эмоциях и на обратной дороге со смаком описал девушке по телефону все подробности аварии, поэтому она и прилетела ко мне, чтобы воочию убедиться, что я не пострадал. Про призрака я, конечно, умолчал (не хватало ещё, чтобы она растрепала всему офису о том, какие галлюцинации меня посещают в свободное от работы время), и всё же, несмотря на это, девушка была очень напугана.

– Слава богу, что всё хорошо! – повторила она, прижимаясь ко мне.

Богу?.. Подумать только, как ты близка в своих словах, – промелькнуло у меня в голове. Я был не просто благодарен Марине, я действительно боготворил её за всё то, что она для меня сделала. Если бы не она, то я, наверное, сейчас уже не говорил бы с Танечкой.

Вглядевшись в Танины большие глаза, снова ярко заблестевшие любовью ко мне, я поцеловал девушку в румяную щёчку. По крайней мере, она взбодрилась и вышла из депрессии – это не могло не радовать.

– Давай поднимемся и выпьем чего-нибудь? – первым предложил я.

– А у тебя моё шампанское ещё осталось?

– Да, но сегодня я не отказался бы от чего-нибудь покрепче.

Чуть позже на кухне я достал из своих закромов коньяк, и мы с ней дёрнули по сто грамм. Мне нужно было немного успокоиться, отвлечься, забыть произошедшее на роковом перекрёстке. Я надеялся, что лёгкое опьянение поможет мне выкинуть из головы образ потустороннего существа, до сих пор стоявший перед глазами, и отчасти у меня получилось. Краски мира, к яркости которых я за последний месяц уже привык, сначала вспыхнули, разгоревшись, а затем потухли. Всё вокруг стало серым, как старое чёрно-белое кино, а визуальные образы из прошлого, до этого объёмные и чёткие, смазались и растворились в приятном, обволакивающем мозг тумане. Аура вокруг Танечки исчезла.

Поняв, что алкоголь действует именно так, как мне на тот момент было нужно, я для верности накатил ещё одну стопку. Всё внутри меня окончательно утряслось, ничто больше не тревожило моё сознание, веки потяжелели и стали слипаться. Сладко зевнув, я предложил девушке лечь спать, а она незамедлительно согласилась. В спальне она осторожно раздела меня – будто я сам не справился бы – и уложила в кровать. Некоторое время мы лежали молча, но потом Танечка вдруг залезла под одеяло и принялась делать мне минет. На этой близости она настояла сама – наверное, посчитала, что интимные ласки помогут мне лучше расслабиться.

На секунду, всего лишь на секунду, в моём сознании возник образ Марины, да и то это было не полноценным видением, а лишь отдалённым ощущением её губ, несмело дотронувшихся до моих. И вот уже я всё позабыл. Я полностью отдал себя на растерзание материальности.

Что ж, я живой человек. Я живу, я дышу. Моему телу нужны эти забота и ласка.

Её движения, как всегда, аккуратны и нежны. Она вся пропитана деликатностью, невинностью, неиспорченностью. Словно я погружаюсь в озеро чистой воды жарким летним днём – эти прикосновения и очищают, и снимают напряжение, и утоляют телесную жажду. Сегодня я не могу и не хочу быть грубым…

В ту ночь, спасённый одной женщиной, я засыпал в объятиях другой – какой же странной и запутанной иногда может быть наша жизнь. Я всегда внутренне удивлялся нечестности двуликого Саши, а теперь и сам оказался в идентичном положении. Скованный обязательствами перед реальностью и привязанный сердцем к сновидению – я никак не мог сделать своего выбора. Я разрывался между ними двумя. Я не знал, как мне быть, и, казалось, ни один человек на всём земном шаре не понял бы меня, не дал бы совета, не избавил бы мою душу от метаний.

– Макс, ты спишь? – шепнула вдруг Танечка, вырывая меня из лап нарастающего отчаяния.

– Ещё нет.

– А о чём думаешь?

Моя рука скользнула по её белокурой голове, пальцы зарылись в мягкие волнистые волосы:

– О том, как мне хорошо с тобой.

– Правда?! И мне!

– Уже поздно, котёнок, отдыхай.

– Сладких снов!

Услышав это, я непроизвольно вздрогнул.

Ты не представляешь, ты даже не представляешь, как точны твои слова. Сны у меня действительно невыносимо сладкие.

Глава 9. Не дай мне утонуть

«Кап!..»

Маленькая холодная капелька падает мне на лицо.

«Кап-кап!» – ещё две капельки. Одна соскальзывает по лбу, вторая остаётся на носу. Я хочу вытереть её и поднимаю руку, но вдруг понимаю, что всё это происходит не по-настоящему. Я уже сплю. Моя физическая рука неподвижно лежит на одеяле, а астральная – полупрозрачная, словно дым – висит в воздухе и голубовато-сизой рябью мерцает в темноте комнаты.

«Кап-кап!»

Да что же это такое? Я сел на постели, поднимаясь над своим телом, и первым делом взглянул на Танечку. Девушка глубоко спала, на её губах сияла мечтательная улыбка – судя по всему, ей снилось что-то очень приятное, а наводнение в нашей комнате ничуть её не беспокоило.

«Кап…» – очередная капелька, упав с потолка, стекла по моей скуле и попала в уголок рта, смочила губы солоноватым привкусом.

Спустив ноги с кровати, я увидел, что пол был нещадно затоплен – прибывающая вода уже доходила мне до щиколоток, а дождь всё никак не унимался, напротив, он постепенно усиливался. Порыв ветра, ворвавшийся сквозь приоткрытое окно, окутал меня ароматом Средиземного моря и слёз. Слезами пахло даже больше.

– Максим, ты слышишь меня?.. Ты в порядке?.. Мне так плохо… – донёсся до меня очень далёкий, почти неразличимый голос. Я улыбнулся. Теперь понятно, какая колдунья наслала на меня этот суровый циклон. Недолго же мы друг без друга продержались.

Впрочем, звать меня дважды Марине не пришлось. Молниеносно перелетев к ней, я крепко её обнял:

– Милая, я тут! Что случилось?

Сидя на песке ночного пляжа – того самого, где мы однажды уже встречались – девушка горько рыдала, пряча заплаканное лицо в ладонях, а я снова стоял перед ней на коленях. Море, беззвучно поднимаясь над берегом, обрушивалось на нас прохладными волнами.

– Это ужасно, Макс, ужасно!.. – обессилевшая, она буквально упала в мои объятья. – Почему это произошло? Почему?!.. Что я сделала не так?.. Макс!..

– Звёздочка моя, да ведь всё же в порядке! Вот он я, живой. В целости и сохранности! – для убедительности я взял её руку и поднёс к своей груди. – Послушай, даже в астрале у меня бьётся сердце, а всё благодаря тебе! Когда я увидел то самое время на часах, меня всего парализовало. Я даже дышать не мог, не говоря уж о том, чтобы выехать на перекрёсток. Какая же ты молодец, моя волшебница! Ты столько сил потратила, чтобы меня спасти!.. Не плачь. Посмотри, на мне ни царапинки!

Казалось, мои доводы на девушку не действовали, напротив, она, вместо того, чтобы успокоиться, пуще прежнего залилась слезами. Я же с удивлением понял, что, глядя на неё, такую беззащитную и эмоциональную, получаю неописуемое удовольствие. Не думал, что когда-нибудь скажу это, ведь раньше я не замечал за собой особой любви к женским истерикам. Подобное поведение меня скорее раздражало. Но Марина была той единственной, которую я любил целиком и полностью. Такой, какая она есть…

Я видел, как расползаются по её телу новые побеги душевной боли – черные, извивающиеся линии, словно фарфоровую вазу раскалывающие хрупкую фигурку – и, наблюдая за ними, я страдал вместе с ней. Такое зрелище не могло оставить меня равнодушным. Моя аура сама собой вспыхнула и разрослась до огромных размеров. Свет, исходящий из глубин моего сердца – ярко-зелёный с серебристыми вкраплениями – опустился на неё нежным пушистым облаком. Этот исцеляющий, искрящийся изумрудный туман окутал девушку с ног до головы, чтобы утешить и согреть. Он проникал в мельчайшие трещинки её энергетики и наполнял их собой, склеивал, лечил.

А потом я вдруг подумал, что одного зелёного цвета мало. Я решил устроить этой царевне Несмеяне целое представление. Помня, что всё вокруг подчиняется силе моей мысли, я начал «раскрашивать» её сон:

– Мариночка, – я вытер очередную слезинку с её подбородка и обратился к ней, словно к ребёнку. – А ты знала, что у тебя волшебные слёзы?

– Вол… волшебные? – всхлипывая, переспросила она, не понимая ещё, к чему я клоню.

– Ага, ты только посмотри!

Капелька, которую я держал на пальце, и правда сейчас вела себя не совсем обычно. Она была уже не прозрачной, а плотной как театральная краска, и при этом разноцветной – переливалась под светом луны всеми оттенками радуги. Улыбнувшись, я принялся накладывать себе грим – для начала прочертил короткую линию вдоль носа. Потом повторил процедуру ещё два раза: смахнул с её лица свежие влажные дорожки и нарисовал ещё пару пёстрых полосок, уже подлиннее – поперёк своих правой и левой щёк. С такой яркой боевой раскраской я смотрелся в лучшем случае как индеец, а в худшем – как клоун, но на это я и рассчитывал. Больше всего на свете мне сейчас хотелось её развеселить.

Марина сначала удивлённо застыла, глядя на мою разукрашенную физиономию, а потом вдруг рассмеялась, сбрасывая с себя напряжение. Безудержный поток слёз за считанные секунды прекратился.

– Нет, погоди ты, постой! – шутливо попытался остановить её я. – Поплачь ещё немного. Пожалуйста! Мне ещё нужны брови. Такие толстые разноцветные брови. Ну, какой же индеец без бровей!

– Макс, ты такой классный! – хихикала она, придерживаясь за мои предплечья. Про плач она, конечно, уже позабыла. Я крепче прижал её к себе, поцеловал в растрёпанные влажные волосы и сбивчиво зашептал на ушко:

– Прошу тебя… сейчас, когда опасность позади… пообещай мне, что будешь приходить, как раньше! Обещаешь?..

Девушка потрясённо молчала. Видимо, она не ожидала такого от меня услышать, а я с воодушевлением продолжал:

– Пожалуйста, не оставляй меня! Без тебя я совсем потеряюсь в безумии реальности, это болото меня поглотит и навечно придавит ко дну, утопит. Ты – единственное волшебство, которое помогает мне жить и держаться на плаву. Поверь, мне не надо многого. Просто возьми мою руку, держи её покрепче и никогда не отпускай. Не дай мне утонуть, Мариночка! Ты мне очень нужна!

Услышав последнюю фразу, она дёрнулась, прикрыла лицо ладонью, а потом, не сдержавшись, снова разрыдалась. На этот раз, как мне показалось, уже не от горечи, а от радости ощущать себя нужной. Я и сам чуть было не прослезился, понимая, как здорово мне повезло: я повстречал человека, который искренне заботиться обо мне, который переживает за мою жизнь, как за свою собственную, но при этом не пытается удержать меня рядом и вообще не просит абсолютно ничего взамен. Разве такие люди вообще бывают? Это чудо, это настоящее волшебство. Наверное, она и правда не принадлежит человеческому миру – быть может, она мой ангел-хранитель?..

Прижимаясь ко мне, Марина делала вид, что не слышит этих мыслей. Щедро и самозабвенно она заливала моё плечо яркими красками, сочащимися из ранок её прекрасной, разносторонней, безграничной души.

Растроганно зарывшись носом в её волосы, я жадно вдыхал знакомый, уже ставший родным, запах. Оказывается, так мало нужно для счастья – просто обнимать любимую девушку и чувствовать, как она замерла в твоих объятиях на целую вечность…

– Максим!!! Макс, тебе плохо?!!!

До этого истошного крика мне было очень, очень хорошо. Но теперь, услышав его, я едва не откинулся от испуга, поэтому даже не знал, что ответить.

– Макс!!! Макс, ты чего не отзываешься?! Что с тобой?! – похоже, Танечка уже давно трясла меня и била по щекам, пытаясь привести в чувство.

Очнувшись, моё тело сделало резкий вдох, и я вскочил на кровати, прижав руку к груди. Я с трудом понимал, где нахожусь. Сердце колотилось быстро и гулко.

– Никогда больше не делай так!

– Как?!

– Не буди меня посреди ночи!

– Но уже утро!!!

И впрямь. Оглядевшись по сторонам, я увидел, как тёплый солнечный свет, пробиваясь сквозь занавески, отбрасывает на паркет игривые блики. Пол, разумеется, был совершенно сухим. Никакого намёка на случившийся тут недавно астральный потоп.

– У тебя сработал будильник. Пора на работу, – девушка одновременно и непонимающе, и виновато смотрела на меня, хлопая длинными ресницами.

– Спасибо, – я потёр лицо ладонями. – Прости, со мной всё в порядке. Просто я очень глубоко заснул.

Холодный душ немного привёл меня в чувства. Стоя под ледяной водой, я взбодрился, полностью вернулся в тело, и мой пульс наконец-то успокоился. Побрившись, я с дотошной аккуратностью оделся, даже завязал галстук, которым брезговал в последнее время, и тщательно начистил ботинки – всё это, как мне казалось, помогало мне лучше зафиксироваться в реальности и осознать себя наяву.

Заворожённо наблюдая за моими действиями, Танечка молчала – только поедала меня широко раскрытыми синими глазами и мечтательно закусывала губу. Вопреки ожиданиям девушки, я не догадался даже поцеловать её на прощание. Просто посадил на такси до офиса, а сам отправился за Алексом.