Текст книги "Ее секрет"

– Откуда вы знали?

– Я вижу будущее. Вашего ребенка ждет счастливая судьба. А другой будет страдать.

С этими словами Романи Мари растворилась в толпе, чтобы осчастливить еще кого-то своими странными предсказаниями, а Лео сбежала по лестнице и вновь окунулась в живой ритм Кристофер-стрит. Ее подташнивало, а кожа стала горячей и влажной от пота. Она расстегнула верхнюю пуговку своего платья спортивного покроя, но в воздухе не ощущалось ни малейшего дуновения, а камин наверху пылал слишком жарко, и она явно перегрелась. Обессилев, Лео опустилась на первую же попавшуюся скамейку.

Тошнота медленно отступала. Лицо перестало гореть. Но голос Мари по-прежнему эхом звучал у нее в ушах: «Вашего ребенка ждет счастливая судьба. А другой будет страдать».

Что значит – «другой»? Чей именно? Единственным другим ребенком, которого знала Лео, был ребенок Матти, который через несколько месяцев должен был стать и ребенком Эверетта. Но откуда Мари могла узнать об этом? Лео прижала обе ладони к животу, не ощутив при этом ничего необычного, но она знала, что внутри нее происходит нечто невероятное и замечательное.

– Тебя ждет счастливая судьба, – прошептала Лео, словно ее ребенок мог услышать ее.

Ну и слава богу. Нет, конечно, это же невероятная глупость – поверить цыганке, которая, скорее всего, хотела лишь заработать шальной доллар, но Лео впустила эти слова в свое сердце, откуда они дотянулись до ее ребенка, чтобы тот знал: мать от всей души любит его, чтобы она потом ни совершила.

Глава девятая

Проснувшись на следующее утро, Лео почувствовала себя бодрой и полной идей. Она мыслила чересчур консервативно: найти работу ведь можно и в другом месте, а не только в универсальном магазине. Например, в салоне красоты. Она уже слышала разные истории: Элизабет Арден начинала администратором в косметическом салоне у конкурентки, а потом взяла баночку с кремом и превратила ее в доходный бизнес. Теперь же она заправляет салоном красоты «Красная дверь». Ее изделия продавались и в некоторых универмагах. Это было бы прекрасно, если бы Лео удалось хитростью заполучить такую работу.

Вместе с носовым платком Лео с удовольствием сунула бы в сумочку и толику уверенности, которой не чувствовала, и отправилась в путь к сияющей красной двери на Пятой авеню. А та открылась настолько неожиданно, что Лео даже пришлось отпрыгнуть, когда молодая женщина в белой униформе и туфлях медицинской сестры, с розовой лентой в волосах, поспешно выскочила из нее, заливаясь слезами. Озадаченная Лео смотрела ей вслед, спрашивая себя, как можно выбежать из столь гламурного места со слезами на щеках.

А потом она сама вступила в знаменитую Овальную комнату, роскошно и напоказ декорированную белым с золотом. Ей показалось, будто она оказалась внутри яйца какой-то экзотической птицы. Вдоль стен выстроились шезлонги, в которых отдыхали состоятельные клиентки, утомленные прогулкой от своего авто до салона. Зеркала придавали комнате вид дворцовой палаты, а золотистый шелк драпировок выглядел столь величественно, что Лео больше ничего так не хотелось, как отхватить отрез ножницами и сшить из него платье. Комната буквально кричала о роскоши, привилегиях и предвзятом отношении.

Подойдя к кассиру, Лео включила свой «аристократический» голос, которым овладела много лет тому назад, когда училась в школе в Лондоне, осваивая науку быть кем-то бóльшим, нежели просто деревенской девчонкой.

– Я недавно прибыла из Англии, где работала в салоне красоты, – беззастенчиво солгала она. – Я подумала, что вам может быть интересна сотрудница с моим опытом.

Администратор окинула Лео восторженным взглядом.

– О да! Девушка, которая только что ушла отсюда, оказалась чрезмерно чувствительной к язычку мисс Арден, и теперь передо мной лежит целый список клиентов, которым я должна отменить назначенный прием, но если вы сможете приступить прямо сегодня, то спасете мою шкуру. В противном случае уже мне придется испытать на себе остроту язычка мисс Арден. Я договорюсь, чтобы консультированием занялся еще кто-нибудь, а вы ступайте прямиком в процедурный кабинет. Я пришлю к вам кого-нибудь из девушек, чтобы она показала вам, что нужно делать. Десяти минут вам хватит, чтобы войти в курс? И, – тут она понизила голос, – кое-кто из девушек зарабатывает в неделю до сорока долларов, с чаевыми и всем прочим.

Сорок долларов в неделю! Лео пришлось опереться на столешницу, чтобы не упасть.

– Я могу начать прямо сейчас, – с готовностью заявила она, отдавая себе отчет в том, что ей придется импровизировать. Она просто не может позволить себе упустить такой шанс.

Лео составляла кремы, продавала их и применяла по назначению. Оставалось надеяться, это ей поможет. Иначе ей тоже предстоит свести близкое знакомство с язычком мисс Арден.

– Давайте подберем вам форму, и можете приступать.

Вскоре она уже примерила запасной комплект униформы и пару туфель на каучуковой подошве, которые оказались ей чуточку малы, перевязала волосы розовой лентой, как того требовали правила, и тишина и спокойствие салона красоты, где можно было услышать, как чихает муха, позволили ей чуточку расслабиться и прийти в себя.

Ладони у нее вспотели, когда она получила свою первую клиентку за белой ширмой из маркизета, но ей пришлось лишь круговыми движениями нанести омолаживающую маску на лицо женщины, юность которой осталась далеко позади и которая была готова выложить две сотни долларов за курс лечения, хоть он и не принесет ей ни малейшей пользы. Лео не верила своим глазам. Такая куча денег! Она украдкой понюхала крем и решила, что в нем нет ничего, кроме пчелиного воска и ланолина, с добавкой чего-то более острого – сосновой коры, скорее всего.

Лео закончила процедуру и отвела леди обратно в Овальную комнату, где та тут же бросилась к другой женщине примерного того же возраста и обе принялись сравнивать свои двойные подбородки.

– Разница просто невероятная, вам не кажется? – осведомилась клиентка Лео.

Лео едва успела прикусить язык, чтобы не ляпнуть: «Воск и ланолин не творят чудеса!»

Но вторая дама с энтузиазмом закивала головой:

– Вы выглядите на десять лет моложе.

– И вы тоже, – подхватила ее подруга, и обе принялись пить чай.

Когда Лео вернулась в процедурный кабинет, она уже начала понимать кое-что, и та идея, которая родилась у нее во время работы с Лотти над оформлением витрин, начала обретать реальные черты. Эти женщины верили, что крем, который она нанесла им на лица, преобразил их. И не имело никакого значения, что он, скорее всего, ничуть не улучшил их внешность. Лео должна была запомнить одну важную вещь: она не просто создавала помаду; она должна была предложить и обещание. Обещание, за реализацию которого любая женщина готова платить деньги.

* * *

Теперь, когда их жизнь с Джоан понемногу наладилась, Лео отправила Бенджамину записку с указанием своего адреса, понимая, что знакомством подобного рода нужно дорожить. Уже на следующий день она получила ответ, в котором Бенджамин приглашал их обеих на вечеринку.

– Я что, буду играть роль дуэньи? – с улыбкой осведомилась Джоан, после чего Лео швырнула в нее подушку. Но она ответила согласием, назначив дату на субботний вечер в августе.

После чего по выходным они с Джоан стали сооружать себе вечерние наряды – если война и научила их чему-нибудь хорошему, так это владению иголкой и ниткой. Лео регулярно переделывала старые платья в новые, украшая их лентами или кружевами, споротыми с наряда, который уже не подлежал починке. Но на сей раз она запустила руку в свои невеликие сбережения, чтобы приобрести отрез красного джерси и выкройку платья с ниспадающим воротником-хомутом, приспущенной талией, которую подчеркивал пояс с пряжкой, украшенной горным хрусталем, и юбкой, открывающей лодыжки. На плече она закрепила восхитительную мишуру: маленький пучок красно-черных перьев. Остаток красного джерси она использовала для того, чтобы отделать им свою шляпку, и в тот же вечер, оглядывая себя по частям в ручном зеркальце, решила, что выглядит неплохо. Шли первые недели ее беременности, и животик еще не был заметен, что, как она прекрасно понимала, было очень кстати. Но ей, каким бы глупым это ни казалось, уже хотелось, чтобы он округлился и она окончательно поверила бы в то, что ребенок растет и шевелится.

Вздохнув, она отложила зеркальце и перенесла внимание на губы. Она накрасила их сильнее, чем когда-либо прежде, нанося красную помаду слой за слоем, пока не добилась полного соответствия цвету своего платья. Капелька черной туши на ресницы, и вот она готова.

– Превосходно! – заявила Джоан, когда Лео покрутилась перед ней.

– Ты тоже выглядишь просто чудесно, – с улыбкой заметила Лео подруге, которая также предпочла броский цвет – фиолетовый – и надела платье из крепдешина с воздушными шифоновыми рукавами.

В открытое окно снизу долетел сигнал автомобильного клаксона, вслед за которым раздался голос Фэй:

– Готовы вы или нет, но мы уже здесь!

– А я еще спрашивала себя, отпустит ли она своего брата одного на свидание с тобой. – И Джоан выразительно приподняла бровь, глядя на Лео.

Но Лео ничего не ответила и направилась к лестнице, стараясь не думать о том, какая Фэй предстанет перед ними в авто – дружелюбная или холодная как лед.

– Леди. – Бенджамин вылез из роллса и распахнул перед ними дверцу, взмахом руки отправив шофера обратно за руль. Он поцеловал обеих в щеку, но, обращаясь к одной лишь Леоноре, добавил: – Вы превосходно выглядите.

– Почему вы устроились именно здесь? – осведомилась Фэй, без долгих прелюдий переходя к делу, как было у нее в обычае. Она сморщила нос, когда в раскрытую дверь вплыл своеобразный запах Чайнатауна – аромат аниса с привкусом опасности. – Этой машинке не нравятся всякое дерьмо и убийства. Как и мне тоже.

Лео рассмеялась, как если бы Фэй удачно сострила, хотя жесткий блеск в ее глазах полностью исключал такую возможность.

– Мы прожили здесь уже целый месяц, и нас еще никто не убил. Кроме того, совсем необязательно было подбирать нас. Мы могли бы приехать на метро.

Бенджамин взял Леонору за руку и осторожно пожал ее.

– Как обычно, не обращайте внимания на мою сестру.

Но Фэй не унималась:

– Метро! Ни одна женщина на Манхэттене не отказалась бы прокатиться в авто с Бенджем. Мы нечасто здесь бываем.

Бенджамин, похоже, не собирался отпускать руку Лео, и та на мгновение пожалела о том, что не испытывает того острого желания, которое охватывало ее всякий раз, стоило ей прикоснуться к Эверетту. Сейчас же она прониклась к нему лишь благодарностью за то, что он пытался защитить ее от сестры.

– А куда мы едем? – спросила она.

– К Текс, – ответила Фэй с таким видом, словно это все объясняло.

Лео попыталась поймать взгляд Джоан, чтобы узнать, понимает ли подруга, о чем идет речь, но та упорно смотрела на ладонь Лео, покоящуюся в руке Бенджамина, и улыбалась. Фэй тоже мельком покосилась на их соединенные руки, но на губах ее не появилось ни тени улыбки.

Тогда Лео от греха подальше отвернулась к окну, глядя, как мелькают за стеклом здания. Цветочные лотки и кондитерские лавки в деловой части города опустели; мужчины, покупавшие цветы для своих женщин, уже ушли с работы, как и стенографистки, выстраивавшиеся в длинные очереди во время обеденного перерыва, чтобы съесть какую-нибудь сладость. Часы на башне «Метрополитан Тауэр» заиграли первые такты «Кембриджских перезвонов» Генделя, и две вспышки красного цвета прорезали ночное небо, отмечая половину часа.

– Я нашла работу в двух местах, – сказала она, поскольку ей хотелось поделиться своими новостями. – Одну – в универмаге «Лорд и Тейлор». Там я пока что занимаю должность помощника оформителя витрин. Но она помогает мне понять то, что может мне понадобиться в дальнейшем и о чем я не имела ни малейшего представления, – продажи как таковые и рекламу.

– Господи! – Похоже, Фэй пришла в ужас. – На сегодняшней вечеринке ты будешь единственной продавщицей.

К счастью, в эту минуту они подъехали к маленькому ночному клубу на Западной Пятьдесят Четвертой улице, и у Лео попросту не осталось времени, чтобы сообщить Фэй еще и о том, что она работает ассистенткой в салоне красоты.

– Текс! – крикнула Фэй. – Это Тексас Гуинан, – пояснила она, обращаясь к Лео и Джоан. – Когда-то она была кинозвездой.

Рослая женщина расцеловала Фэй в обе щеки, как это принято на континенте, и радостно воскликнула:

– Привет, бездельники!

Фэй с удовольствием принялась объяснять Лео, словно та была неотесанной деревенской девчонкой – хотя Лео в глубине души признавала себя таковой, – что «бездельники» в устах Тексас – ласковое обращение к тем, кого она полагает достойными принадлежать к достославному «Клубу 300», членство в котором было столь же текучим, как и воды Гудзона. Со всеми остальными разбирался ее муж.

Внутри клуба Лео сразу же заметила актрис Полу Негри и Глорию Суонсон, сидящих за столиком, и бизнесменов Реджи Вандербильта и Уолтера Крайслера, стоящих у бара, – их лица были ей знакомы по газетным снимкам. В углу играл джазовый оркестр, а в воздухе плавали клубы сигаретного дыма. Столики были расставлены вплотную к стенам, задрапированным роскошными переливающимися тканями серо-зеленого, золотистого и бледно-розового цветов. Стены украшали подсвеченные изображения попугаев, бросающие отблески на тщательно уложенные прически знаменитых мужчин и женщин, собравшихся внизу. Здесь царило дикое смешение стилей, столь виртуозно собранных воедино, что они производили гармоничное впечатление.

Лео сразу же поняла, что ее платье менее всего походит на вечерний туалет, впрочем, как и платье Джоан, но оно было ярко-красным и вызывающим, и оттого она чувствовала себя хорошо. Если она будет улыбаться и делать вид, что не придает этому значения, то, пожалуй, никто и не заметит, что она пришла сюда в дневном платье; может быть, просто засиделась где-то допоздна.

Текс подвела их к одному из столиков у самого входа.

– Имбирная газировка? – осведомилась она с широкой улыбкой и извлекла откуда-то бутылку шампанского.

Фэй приняла у нее бутылку и несколькими большими глотками осушила ее.

– Этот солдат уже мертв, – провозгласила она, отставляя в сторону практически пустую посудину.

– Какой солдат? – пожелала узнать Джоан.

Фэй расхохоталась так, словно Джоан изрекла нечто уморительное. Она ткнула пальцем в бутылку из-под шампанского.

– Мертвый: допитый, опустошенный, иссякший. Как бы там ни было, мне нужна еще одна.

– Фэй… – начал Бенджамин.

– Не изображай огнетушитель, Бендж, – сказала Фэй. – Расслабься. Это же вечеринка. А завтра я буду вести себя прилично. – Она встала из-за столика и направилась прочь.

– Вы сами видите, почему я думаю, что ей нужно чем-нибудь заняться, – сказал Бенджамин. – А теперь давайте я познакомлю вас кое с кем. – Он жестом пригласил Джоан следовать за собой и увел ее прочь, оставив Лео сидеть одну за столом. А та растерялась, не зная, следует ли ей дождаться его возвращения или же найти себе другое занятие.

Но он быстро вернулся, оставив Джоан оживленно болтать с группой мужчин.

– Итак, теперь вы в полном моем распоряжении, – с улыбкой заявил он.

Прежде чем она успела ответить, на стул рядом с ней опустился какой-то мужчина и хлопнул Бенджамина по спине.

– Рич! Рад тебя видеть. А это кто с тобой?

– Меня… – начала было Лео, но Бенджамин прервал ее:

– Это Леонора Ист. – С этими словами Бенджамин придвинулся к ней поближе. – Она – та самая женщина, которая собирается начать косметический бизнес для корпорации «Ричиер Индастриз», если все пойдет так, как я хочу.

– Похоже, она готовит для тебя кое-что еще, – с ухмылкой заметил мужчина.

Бенджамин рассмеялся.

– Держу пари, вы хотите танцевать, – сказал мужчина, протягивая руку Леоноре.

– Извини, но я уже пригласил ее, – возразил Бенджамин, вставая, и повлек Лео за собой. Его рука обвилась вокруг ее талии, когда он повел ее к танцполу.

Улыбка на губах Лео давно уже увяла. Она-то рассчитывала отдохнуть и повеселиться сегодня вечером. Но пока что Фэй лишь оскорбляла ее, а Бенджамин вел себя так, словно она душой и телом принадлежала ему.

Но тут она оказалась на танцполе, и началось веселье. Здесь все смеялись, разговаривали, курили и пили. Молодые женщины ее возраста танцевали в платьях, как две капли воды похожих на те, что были выставлены в витрине универмага «Лорд и Тейлор», то есть явно не сшитые дома на коленке. Они переходили от одного мужчины к другому с каждой новой песней, в отличие от Бенджамина и Лео, которые неловко прижимались друг к другу. Во всяком случае, так казалось Лео, поскольку Бенджамин, судя по всему, ничего не имел против. Остальные женщины наблюдали за танцами со стороны и нуждались или в глотке виски, который придал бы им уверенности и увлек на танцпол, или, как решила Лео, в по-настоящему хорошей помаде.

Она уже заметила нескольких женщин, на чьих щеках словно бы проступила паутина, но все дело было в том, что их туши не хватало правильных ингредиентов, чтобы удержаться на ресницах в такой духоте. Она видела женщин, которые пытались нанести на губы помаду, но краска или была чересчур бледной изначально, или же ей недоставало стойкости, и она стерлась с первым же глотком шампанского. Она запоминала все эти подробности, раскладывала их по полочкам в памяти, прекрасно понимая, что все эти проблемы ей предстоит решить, если она хочет, чтобы в один прекрасный день ее косметика стала бы незаменимым аксессуаром каждой представительницы слабого пола.

Музыка замедлилась. Руки Бенджамина соскользнули с талии Лео на бедра и решительно привлекли ее к себе.

– Мне нужно в уборную, – сказала Лео. – Прошу меня извинить. – И она поспешила прочь, прежде чем он успел предложить проводить ее туда.

Пробираясь сквозь толпу, она наткнулась на Фэй, которая держала под руку какого-то мужчину. Лео не видела его лица, потому что Фэй загораживала ей обзор. Она что-то нашептывала ему на ухо и хихикала. А потом мужчина сказал:

– Пожалуйста, не надо. – И Лео увидела, как он отступил на шаг от Фэй. В следующий миг сердце Лео рухнуло на пол и разлетелось на куски.

– Лео! – Эверетт заметил ее мгновением позже.

– Полагаю, вы имеете в виду будущую миссис Ричиер, которой она очень хочет стать. – С этими словами Фэй игриво похлопала Эверетта по руке.

– Что? – Лицо Эверетта побледнело, и Лео почувствовала, как на глаза ей наворачиваются слезы. Фэй злорадно усмехнулась, переводя взгляд с Лео на Эверетта, выражение лиц которых явственно свидетельствовало о том, что между ними пробежала черная кошка.

– А где же Матти? – продолжала беззаботно щебетать Фэй. – Дома, не так ли? Разумеется, ей нездоровится.

– Не настолько, чтобы сидеть в четырех стенах. – В разговор вмешался уверенный голос с английским акцентом, и появилась Матти – то есть миссис Эверетт Форсайт. Она взяла мужа под руку. – Леонора, – сказала она, – ты выглядишь… красной.

И тут Лео сообразила, что щеки ее цветом наверняка готовы соперничать с платьем и помадой. Матти же, напротив, сохраняла поразительное спокойствие, а ее наряд цвета слоновой кости лишь подчеркивал ее бледность. Платье на ней выглядело словно нарисованным, облегая заметно выступающий живот, и она, казалось, заполнила собой все свободное пространство во внезапно уменьшившемся в размерах помещении.

А потом сзади к Леоноре подошел Бенджамин и провел пальцем по изгибу ее шеи. Улыбнувшись, он сказал:

– Кажется, мы танцевали?

Лео кивнула, боясь проронить хотя бы слово, – она не была уверена, что голос не подведет ее. Танцуя с Бенджамином, она заметила, как Матти отняла свою руку у Эверетта и удалилась, даже не оглянувшись на супруга. Фэй снова попыталась подольститься к нему, но он одарил ее столь холодным взглядом, что проняло даже ее, и Фэй отступила, уязвленная сильнее, чем ей хотелось показать, стискивая в кулаке жемчужное ожерелье, которое носила постоянно. А потом и Эверетт зашагал прочь. Все это время Фэй не сводила с него глаз.

К полуночи Лео немного опьянела. После танца с Бенджамином она отлучилась под первым же предлогом и отыскала Джоан, которая буквально пожирала глазами мужчину, стоявшего поблизости. А тот ничего не замечал, уделяя куда больше внимания виски, сигарам и безвкусным шуточкам, которыми осыпал своих друзей. Она попыталась встретиться взглядом с Джоан, но та явно избегала ее.

А потом вдруг Бенджамин нетерпеливо похлопал Джоан по спине; Фэй стало плохо, и он надеялся, что Джоан сможет помочь ей. Ни Лео, ни Джоан не стали говорить очевидного: скорее всего, Фэй просто слишком много выпила. Вместо этого Джоан последовала за ним, а Лео побрела прочь в поисках уборной. Но не успела она выйти в коридор в задней части клуба, как почувствовала прикосновение чьей-то руки.

– Идем со мной, – прошептал чей-то голос, который Лео узнала бы среди тысяч других, и лицо ее расплылось в улыбке.

Эверетт повлек ее дальше по коридору и через черный ход вывел на дорожку позади здания. Здесь стоял запах виски и древесного дыма. Точно так же пахла гостиница в Данбридже в ту ночь, когда они в первый раз поцеловались.

– Думаю, все слишком увлеклись весельем, чтобы заметить наше отсутствие, – сказал Эверетт.

– Полагаю, ты прав, – легко согласилась она.

– Я очень рад видеть тебя.

– Я тоже.

Молчание стало опасным; взаимное притяжение между ними усилилось, и игнорировать его становилось все труднее.

– Как ты умудрилась связаться с Ричиерами? – спросил Эверетт, переводя разговор на безопасную твердую почву. – Матти познакомилась с Фэй в Лондоне, но она не кажется мне особой, с которой ты могла бы подружиться.

– Фэй понравилась моя помада. А ей, кажется, понравился ты, – ответила Лео.

Эверетт потер рукой подбородок и вздохнул.

– Она очень настойчива. В первый же вечер, когда я пригласил Матти в ресторан в Лондоне, Фэй дождалась, пока Матти отправится в уборную, после чего перегнулась через стол и вытащила у меня запонки из манжет, заявив, что охотно поможет мне снять еще кое-что. Причем проделала она это на глазах у многих людей, так что я не мог сказать, чего мне действительно хочется, не поставив ее в неловкое положение. Я пытался помочь ей сохранить достоинство, но это было бессмысленно, – с горечью заключил он. – А свои запонки я так и не получил обратно.

– Это очень похоже на Фэй.

– А Бен?

– А Бен… – Она умокла.

– …явно без ума от тебя, – сказал Эверетт.

Лео покраснела.

– Я так не думаю, – пробормотала она. – Он хотел, чтобы я открыла с ним совместный косметический бизнес.

– И что ты ответила? – Лео явственно расслышала тревогу в его голосе.

– Я ответила «нет».

– Он – мужчина, выйти замуж за которого хотели бы многие женщины.

– А я не хочу.

– Не отталкивай из-за меня кого-нибудь наподобие Бенджамина Ричиера. Ты заслуживаешь того, чтобы достойно выйти замуж. И влюбиться.

– Я не испытываю к нему никаких чувств, кроме дружеских. И в том нет твоей вины. Просто так получилось. – Лео заколебалась. – Ты хорошо его знаешь?

– Не совсем. Пару раз я встречал его на приемах. Я слышал, что он из тех, кто привык всегда добиваться своего. У тебя есть хорошее деловое предложение. А еще ты очень красива. – Улыбка Эверетта получилась нежной и грустной одновременно.

Лео отчаянно хотелось крикнуть: «У нас будет ребенок!» – поделиться с ним этой замечательной, но шокирующей новостью. Однако Эверетт проявил достаточно силы воли и мужества, чтобы совершить достойный поступок. И она последует его примеру.

– Ты бываешь счастлив хотя бы иногда? – спросила она.

– Да, когда работаю. – На мгновение глаза его вспыхнули нежно-голубым светом. – Ты обязательно должна увидеть, как продвигается строительство универсального магазина. – А потом на лицо его набежала туча. – Но жизнь с Матти… она полна взлетов и падений. – Он немного помолчал. – Ты получила мою записку… от Романи Мари?

– Да.

Оба исчерпали запас слов и теперь, лишившись благовидного предлога, которым был разговор, словно бы защищавший их, погрузились в молчание, глядя в глаза друг другу. А потом взгляд его переместился на ее губы, и она почувствовала, как внизу живота у нее разгорается опасное пламя.

– Я должна идти, – сказала она.

Эверетт отвернулся, но не раньше, чем она заметила, как на его лице, словно в зеркале, отражаются ее собственные чувства.

– Береги себя, Лео, – сказал он.

– Ты тоже, – прошептала она, после чего вернулась в клуб и тихонько выскользнула наружу через переднюю дверь.

Стоя на тротуаре, она полной грудью вдыхала жаркий летний воздух, обжигающий легкие, и пыталась не обращать внимания на боль в сердце, которое билось ради одного-единственного человека на всем белом свете – Эверетта Форсайта, а теперь еще и ради их ребенка.