Текст книги "Игра в убийство"

ГЛАВА ХШ
«РУССКИЙ СЛЕД»

После короткого молчания тишину нарушила Анджела.

– Найджел поедет со мной?

– Нет. Если вы не возражаете, у меня и нему будет отдельное поручение. Мы оба сядем к вам в автомобиль. Василий будет видеть, как мы уезжаем, – это важно, – а скрывшись из виду, мы выйдем. Там впереди, через пару сотен метров, есть гараж. Вы поставите там свой «бентли», возьмёте такси и отправитесь к Уайлдам. Как только вам удастся добыть пакет из вашего Танбриджа, чем бы он там ни оказался, – а я верю, что вы сможете, моя юная леди, – возвращайтесь, пожалуйста… гм… давайте сейчас решим куда… Ну, скажем, в ресторан «Будапешт». Я закажу столик. Ждите нас там. Есть возражения?

– Разумеется, нет. А куда отправляетесь вы?

– Честно говоря, объяснять нет времени.

Аллейн позвонил, и появился Василий. Инспектор сказал, что уезжает во Франток и будет отсутствовать два дня. Они оделись, и три минуты спустя через заднее стекло автомобиля наблюдали удаляющийся силуэт старика дворецкого. Василий стоял у освещённой двери, продолжая кланяться.

Анджела выехала из переулка на Ковентри-стрит и остановила машину у гаража, который указал Аллейн. Инспектор с Найджелом вышли.

– Au revoir[10]10
  Au revoir (фр.) – до свидания


[Закрыть], – сказал Аллейн, наклонившись к боковому стеклу. – Если мы не появимся к двенадцати в «Будапеште», позвоните по этому телефону и спросите инспектора Бойза. Назовите пароль – он написан на этой карточке, – представьтесь и скажите, чтобы он устроил на моей квартире облаву.

– Даже так?

– Именно так. Счастливой охоты.

– Пока, дорогая, – сказал Найджел и вместе с Аллейном направился обратно к дому инспектора.

– Слушайте внимательно, Батгейт. Возьмите сейчас такси и отправляйтесь по адресу: Литтл-Прайд-стрит, 128. Спросите там Сумилова. Он работает со мной в качестве эксперта по русским вопросам и ждёт вызова. Скажите ему, что я поручил вам связаться с ним и передать следующее: он должен позвонить ко мне домой и передать Василию, по-русски, разумеется, что штаб-квартира сейчас находится под наблюдением Скотланд-Ярда, поэтому Куприн приказал немедленно всему комитету собраться у меня на квартире. Если Василий будет колебаться, надо сказать, что меня видели, как я уезжал на «бентли» во Франток. Сумилов должен проинструктировать Василия, а затем, не мешкая, сообщить о встрече всем членам комитета. Следует напирать на тот факт, что мой дом – самое безопасное место в Лондоне и появление полиции здесь наименее вероятно. Сумилов должен также назначить пароль для встречи. Это все. Я присоединюсь к вам позднее. У вас есть карандаш, бумага? Хорошо. Что? Даже владеете стенографией? Вообще замечательно. Тогда запишите фамилию: Сумилов.

Аллейн повторил свои инструкции ещё раз.

– Я, все понял, – сказал Найджел.

– Сумилов тоже примет участие в заседании комитета на моей квартире. Он скажет им, что Куприн арестован по обвинению в убийстве Красинского и провести заседание поручил ему. Все должно выглядеть правдоподобным. Скажите также, чтобы на встречу был приглашён и некий Янсен. Этот Янсен не говорит по-русски – только по-шведски и по-английски. Очень важно, чтобы он был там. Запишите. Отлично. Теперь пошли.

– Одну минуту, Аллейн, – сказал Найджел. – Насколько я понял, Василий – активный участник этой организации?

– Он постоянный связной этого «Братства», но не подозревает, что я знаю об этом. У меня такое впечатление, что он давно мечтает как-то выбраться оттуда, но не решается.

– А куда идти мне, когда начнётся их встреча?

– Вам? В «Будапешт», где проинформируете Анджелу об обстановке. Но прежде всего дождитесь, пока Сумилов не дозвонится до Василия. Если Василий согласится принять у меня этот комитет, позвоните ему сами… нет, погодите, лучше не надо… или, все же… да, позвоните. Скажите, чтобы он дал вам номер телефона Франтока, что вы будете звонить мне туда ночью. Потом отправляйтесь в «Будапешт», займите столик на троих и ждите нас. Пока. А Сумилов вам понравится, он отличный парень. А вот и такси для вас.

Аллейн поднял трость, и такси подъехало к тротуару.

– Встретимся у Филиппи, – весело произнёс он.

– Литтл-Прайд-стрит, 128, – сказал Найджел водителю.

Не успел он занять место в машине, как Аллейн исчез.

– Я так ни черта и не понял, – пробормотал себе под нос Найджел, – что он затевает.

Сумилов оказался дома. Это был худощавый, симпатичный русский, говоривший по-английски без акцента.

– Очень рад вас видеть, – приветствовал он Найджела. – Аллейн предупредил меня о работе сегодня ночью и упоминал ваше имя. Могу себе представить, в каком вы состоянии. Потерять близкого родственника, такое жестокое убийство… Значит, каковы же мои действия? Позвольте я налью вам чего-нибудь выпить.

Найджел извлёк свои заметки и добросовестно повторил урок.

– Понятно. Заседание комитета на квартире у Аллейна. Прекрасная идея! Василий там все подготовит, а я соберу их всех: Янсена, троих русских, то есть всех, кроме Куприна – он арестован. Я же выступаю как доверенное лицо Куприна. Трудноватая задача, но, мне кажется, я знаю, как это сделать. А что, Куприн действительно арестован?

– Понятия не имею. А кто такой Куприн?

– Это их лидер, руководитель подпольной организации в Лондоне. Это он убил Красинского, в этом сомнений нет. Ярд держит это «Братство» под колпаком уже два года. Я, по поручению моего друга Аллейна, внедрился в эту организацию.

Найджел рассказал об аресте Токарева.

– Как вы думаете, мистер Сумилов, это Токарев убил моего кузена?

– Я считаю… я считаю это весьма вероятным, – сказал Сумилов, ставя перед собой телефон.

– Это Василий Иванович? – проговорил он в трубку. – Алло, алло… это квартира мистера Аллейна? С кем я Говорю?.. А… – дальше последовал оживлённый разговор по-русски, во время долгих пауз в трубке был слышен призрачный голос Василия. В конце концов Сумилов повесил трубку.

– Пока все порядке, – сообщил он. – Василий очень нервничает, но подчинился. Он боится этого комитета как огня. Он сказал, что Янсен знает, где они сейчас скрываются. Квартиры в Сохо под наблюдением полиции. Он предложил, чтобы я позвонил только Янсену, а тот соберёт остальных. Эта встреча для нас многое прояснит. Если это сделал Токарев, они обязательно об этом заговорят. Да, ничего не скажешь, великолепную ловушку устроил им Аллейн.

Он раскрыл телефонный справочник и снова поднял трубку. На этот раз говорили по-английски.

– Алло, вы меня слышите? Это Номер Четыре? Я звоню по поручению хозяина. Вы меня должны помнить, мы встречались на штаб-квартире во время большого заседания. Вам, конечно, уже известно, что хозяина взяли и доктора тоже. Я был с хозяином, когда они пришли за ним. Он успел мне шепнуть, чтобы немедленно собрался комитет.

Сумилов замолк, его перебил Янсен. Затем снова заговорил Сумилов. Разговор был долгий. Двуязычный Янсен, по-видимому, был не на шутку встревожен.

– В общем, как хотите, но это приказ хозяина, – заявил Сумилов. – Этот парень из Ярда уехал. Его не будет в Лондоне двое суток. Так мне сказал Василий, и я сам проверил это… Хорошо… Хорошо… Я все объясню при встрече. Не по телефону же. Очень хорошо. Через полчаса у Василия.

Он повесил трубку.

– Все в порядке? – спросил Найджел.

– Думаю, да. – Сумилов посмотрел на часы. – Девять тридцать.

– Аллейн сказал, что я должен позвонить Василию и спросить номер телефона Франтока. Это укрепит в нем уверенность, что Аллейна нет в Лондоне.

– Конечно. Звоните.

Найджел набрал номер телефона и через пару секунд услышал в трубке хриплый голос Василия:

– Я слушаю.

– Алло, Василий, это вы? – начал Найджел. – Это Батгейт. Будьте добры, скажите мне телефон Франтока. Мне нужно связаться с мистером Аллейном. Наверное, он уже туда приехал.

– Да, да, мистер Батгейт, конечно. Значит… Франток, 59-12-19, сэр.

– Большое спасибо, Василий. Извините за беспокойство. Спокойной ночи.

– Отлично, – сказал Сумилов. Найджел поднялся.

– Погодите. Я выхожу через двадцать минут – пойдём вместе. И давно вы знакомы с мистером Аллейном?

– Да что вы. Только с понедельника. Он исключительно интересный человек, – сказал Найджел. – Так не похож на типичных сотрудников Скотланд-Ярда.

– Не похож, говорите? Конечно. Он же получил прекрасное образование. Начал карьеру на дипломатическом поприще, именно тогда мы с ним и познакомились. Это потом он стал полицейским, у него на то были причины. В общем, это захватывающая история. Как-нибудь потом я вам расскажу.

Найджел спросил, а что, собственно, представляет собой это общество.

Выяснилось, что ячейка в Лондоне действует уже несколько лет. Вообще подобное «братство» уходит корнями в далёкое прошлое, в эпоху Петра Великого, когда они культивировали различные изуверские обряды. Это было монашество наоборот.

– Одним из обрядов, самым, пожалуй, распространённым, был такой они собирались вместе в каком-нибудь доме на отшибе, взвинчивали себя до безумия, поджигали дом и сгорали вместе с ним. К сожалению, позднее они перестали это практиковать, и общество дожило до наших дней и выродилось в политическую террористическую организацию просоветского толка, действующую по указке из Москвы. По настоянию Аллейна я стал членом этой организации и участвовал в её работе. Я понимаю, – добавил Сумилов, пристально глядя на Найджела, – в ваших глазах я выгляжу весьма непривлекательно. Ещё бы, провокатор. Но, должен вам заметить, деньги мне за это не платят. Просто я патриот и ненавижу большевиков.

– А что это за кинжал?

– Он, несомненно, очень старинный. Со времён татаро-монгольского ига, я бы сказал.

В прежние времена его использовали для нанесения ритуальных увечий. История этого кинжала покрыта мраком. Я не сомневаюсь, что она ужасна, но среди «братьев» распространена вера, что он обладает магической силой. Красинскому было поручено доставить его в Лондон после специального сбора «Братства» в Женеве. Да, да, мой друг, в Женеве. Теперь мы никогда не узнаем, почему он решил подарить этот кинжал мистеру Ренкину. Может быть, за ним следили и он хотел переправить его в Лондон, отдав в надёжные руки? Хотя почему? Ведь он прислал его Ренкину уже в Лондоне. В общем, не знаю. Скорее всего он сошёл с ума. Поляки, знаете ли, ещё большие безумцы, чем русские. А теперь, мистер Батгейт, я должен отправляться на эту встречу.

– Как вы думаете, где сейчас Аллейн? – спросил Найджел по дороге на выход.

Сумилов сразу не ответил. Вначале он погасил свет в прихожей.

– В данный момент… – его голос тихо звучал в темноте, – …в своей естественной среде обитания, я полагаю.

На улице рядом с ними остановился человек, чтобы прикурить трубку. Спичка у него погасла, и он с досадой отшвырнул пустой коробок.

– Хотите прикурить? – спросил Сумилов.

– Большое спасибо, – сказал человек и наклонился над спичкой.

– Ярд? – тихо спросил Сумилов.

– Да, сэр. Из бригады инспектора Аллейна.

– Джентльмен, который со мной, с ним все в порядке. Я сейчас иду к дому. Особых неожиданностей не предполагаю, но… Вы получили инструкции, надеюсь?

– Да, сэр. Мистер Аллейн поручил нам вести наблюдение за домом снаружи. Как только все соберутся, мы его окружим.

– Соблюдайте осторожность. Учтите, они очень подозрительны, а кроме того, тоже выставят дозорных.

– Да, сэр. Мы получили подробные инструкции. Будем ждать сигнала из ресторана «Будапешт». Расположимся в закрытом магазине .напротив дома мистера Аллейна. Вход туда с другой улицы. Нам должна позвонить молодая девушка. Свисток у вас есть?

– Да, спасибо.

Из-за поворота показался прохожий.

– Премного благодарен, – громко произнёс агент Ярда.

– Не за что. Всего доброго. Сумилов с Найджелом дошли в молчании до Нижней Риджент-стрит.

– Разве не анахронизм – подавать сигнал свистком? – прервал молчание Найджел.

– Только не этим, – возразил Сумилов и показал миниатюрный металлический диск. – Его подкладывают под язык. Впрочем, все это на крайний случай. Хорошо. Вот здесь, пожалуй, мы с вами расстанемся.

– Хорошо. Ой! Один момент. А пароль вы назначили?

– Разумеется. Это фамилия убитого поляка.

– Ничего не скажешь, впечатляет. Счастливо!

– Счастливо, мистер Батгейт.

Найджел добрался до «Будапешта» и занял столик. Поскольку на журналисте отсутствовал вечерний костюм, столик оказался в задних рядах ресторана. Анджела ещё не появлялась. Найджел ёрзал на своём стуле. Посетителей в этот час в ресторане ещё было мало. Найджел выкурил три сигареты, наблюдая за несколькими парами, которые лениво танцевали танго. Ему вспомнился танец Ренкина и Марджори Уайлд.

В ресторане появился человек, который, после некоторых колебаний, направился в его сторону. Сев за столик рядом, он заказал пиво. Оркестр тоже играл как-то нехотя, лениво, что было характерно для всех шикарных ресторанов в промежутке между часами «пик».

– Желаете что-нибудь заказать? – обратился к Найджелу официант.

– Нет, спасибо. Я жду… приятельницу. Я сделаю заказ, когда она придёт.

– Хорошо, сэр.

Найджел зажёг очередную сигарету и попытался представить, что сейчас происходит в доме Аллейна. Ему очень хотелось, чтобы пришла Анджела. А ещё ему хотелось быть сейчас с Сумиловым. И ещё ему хотелось быть с детективом Аллейном.

– Прошу прощения, – произнёс человек за соседним столом, – не знаете ли вы, когда здесь начинает играть венгерский оркестр?

– Только после полуночи.

– Как ещё долго ждать, – проворчал незнакомец. – Я специально пришёл сюда его послушать. Мне сказали, что он очень хорош.

– О, потрясающий, – произнёс Найджел без всякого энтузиазма.

– Мне сказали, – продолжал сосед, – что сегодня ночью здесь будет выступать какой-то русский певец. Великолепный голос. Его коронный номер – песня под названием «Смерть Бориса».

Найджел подавился сигаретным дымом и закашлялся.

– С вами все в порядке? – спросил человек.

Вот оно, началось. Это захватывающее приключение. Найджел сделал усилие и, подражая Сумилову, пробормотал:

– Ярд?

– Да. Инспектор Бойз. Какие последние новости?

– Сумилов все организовал, – произнёс Найджел, наклонившись завязать шнурок. – Сейчас он должен быть там.

– Отлично. Официант! Пожалуйста, счёт!

Через пару минут он поднялся и вышел, пройдя мимо Анджелы, которая появилась у входа. Вид у неё был торжествующий. Она помахала Найджелу и, пройдя между столиками, уселась на стул рядом.

– Эврика! – провозгласила она, похлопав рукой по сумке.

– Что там у тебя? – тихо спросил Найджел.

– Я посетила Танбридж Ш.

– Анджела, что ты несёшь? Даже тебе не под силу за два часа доехать до Танбриджа и вернуться обратно.

– Живо закажи мне это приятное на вид пиво, что так усердно поглощают люди вокруг, и я открою тебе все, – сказала она.

– Пиво? – удивился Найджел.

– А почему бы и нет? Я обожаю пиво. Я готова выпить море пива. А теперь расскажи мне, что здесь произошло. Или давай лучше сначала я. О Найджел, милый Найджел, если бы ты знал, как это неприятно – шпионить. Если бы не Розамунда, я бы никогда в это дело не ввязалась. Но Розамунда… я точно знаю, что она невиновна. Просто попала в переплёт. А ты хорошо знал Чарльза?

– Я знал его, знал всю свою жизнь, но теперь мне кажется, что на самом деле я не знал его. Он просто существовал для меня. Я часто с ним виделся, он был моим кузеном, но я его не знал.

– А вот Розамунда знала. Она любила его, и это была несчастная любовь. Чарльз с ней очень плохо обращался. А у Розамунды характер тот ещё. Ведь был ужасный скандал, ещё во время её учёбы в Ньюнхеме. В общем, там одна студентка, – они жили вместе, – начала её подначивать насчёт Чарльза и ещё, там, одной девицы. Так та пришла в такую ярость, что схватила нож – да, да, нож – и бросилась на эту дурочку. Насилу её успокоили.

– Боже мой!

– Надеюсь, ты понял, что в досье Аллейна о нас есть все, включая самую тонкую ниточку из прошлого. Можешь не сомневаться, он проверил в Ньюнхеме все записи о Розамунде. А я уверена – она Чарльза не убивала, и, если для этого надо было украсть письма Марджори Уайлд, я это сделала.

– Письма? Погоди, дорогая, ты говоришь так быстро, что я за твоими мыслями не поспеваю. Ты украла какие-то письма?

– Да. Я предположила, – думаю Аллейн тоже так рассуждал, – что Марджори хотела, чтобы Сендилендс уничтожила пакет с письмами. «Танбридж Ш.» загадкой для меня не был. Дело в том, что Артур уже давно собирает старинные шкатулки, и я вспомнила, что он подарил Марджори симпатичный инкрустированный викторианский ларец. Знаешь, как антиквары называют такие ларцы?

– Конечно, нет.

– Танбриджскими шкатулками, или сокращённо Танбридж Ш. Я сразу об этом догадалась. Мастере, их дворецкий, меня знает. Он впустил меня, и я сказала ему, что случайно оказалась в Лондоне и обедала в ресторане. Не разрешит ли он мне в комнате Марджори привести себя в порядок. Остальных слуг видно не было. В общем, меня никто не беспокоил. Мне потребовалось десять минут, чтобы найти ларец – он был в задней части гардероба, на верхней полке. Найджел, я открыла замок пилкой для ногтей. Все очень просто, я даже её не повредила. На душе было отвратно, но письма у нас. Я оставила там свою кофту, и Мастере сказал, чтобы я не беспокоилась и приходила когда вздумается. Он сегодня будет ложиться поздно, миссис Мастере должна приехать из Эксбриджа последним автобусом. Он будет её дожидаться. Значит, Аллейн просмотрит эти письма и я тут же отвезу их назад. Но все равно, Найджел, я чувствую себя ужасно.

– А я не считаю, что ты совершила нечто ужасное.

– Ты говоришь так, потому что я тебе нравлюсь. Да, и ещё я выяснила насчёт этой . Сендилендс. Она жила в Далвиче с престарелой тётушкой. А сейчас вот тётка эта внезапно умерла, и она переехала в Илинг. Мастере просил меня передать это Марджори, чтобы она не писала ей больше в Далвич. Он сказал мне, что она ещё что-то Марджори шьёт. Вот и все. В общем, операция прошла успешно. Мастере был так любезен, что, наверное, позволил бы мне запаковать и вынести все их картины. Я уверена, он бы и ухом не повёл. Все. Не знаю, помогут ли эти письма Розамунде, осложнят ли они жизнь Марджори, но я сделала это.

– Лично я очень сомневаюсь, чтобы Уайлды или Розамунда имели какое-то отношение к убийству. Думаю, это работа Токарева.

– А как насчёт нашей милой горничной Мэри?

– Тут тоже есть над чем подумать. Мэри оставалась с ним наедине, она хорошенькая, а Чарльз… ну, сама понимаешь. Но это только так, ещё одна версия. А в целом, я склоняюсь к тому, что здесь явно проглядывается «русский след». Вот послушай.

Найджел подробно рассказал ей о своих приключениях. В конце Анджела заметила:

– Значит, если Аллейн не придёт, я должна позвонить в этот магазин, откуда они ведут наблюдение за домом. А сколько сейчас времени?

– Без четверти девять.

– Боже! И потанцевать даже некогда. Ну почему Аллейн не предупредил нас заранее? Ты бы тогда смог увидеть меня в моем лучшем платье. Ну что ж, тогда поговорим. О чем же мы будем говорить с тобой, Найджел?

– Я предлагаю тему: любовь с первого взгляда.

– Найджел! Это просто очаровательно! У тебя что, есть серьёзный материал для беседы или ты решил просто так скоротать время?

– Нет. У меня есть очень серьёзные материалы. Но для обсуждения данной темы от тебя потребуется определённые действия.

– Хорошо, – тихо произнесла она. – Что же я должна делать?

– Для начала, дай мне руку. Вот так. Хорошо.

Рука Анджелы была все ещё холодная, и от прикосновения его губ по всему её телу молнией пробежал ток, наполняя все существо необъяснимым восторгом. .Повинуясь каким-то сверхъестественным законам, этот ток пронзил и тело Найджела, образовав теперь единую цепь.

Оркестр исполнял мягкую лирическую мелодию. Нежное розовое облако окутало стол. И Анджела, и Найджел, и их пиво, вместе со столом, плавали теперь в этом облаке. И длилось это долго, очень долго, не меньше получаса.

– Простите, это вы мистер Батгейт? – раздался внезапно голос официанта.

– Да, а что… – Найджел повернул к нему невидящие глаза.

– Для вас телефонограмма, сэр. На серебряном подносе перед носом Найджела лежал листок бумаги. Он взял. Розовое облако рассеялось, а он все ещё смотрел на этот листок.

Там было написано: «М-р Аллейн предлагает м-ру Батгейту присоединиться к м-ру Сумилову. И чем скорее, тем лучше».

– Благодарю вас, – растерянно произнёс Найджел.

ГЛАВА XIV
ЗАСЕДАНИЕ ОТКЛАДЫВАЕТСЯ

Руки у Сумилова затекли, а ноги саднили так, будто в них всадили тысячи булавок. Кисти и лодыжки его были плотно привязаны к стулу. Вокруг погасшего камина сидели трое русских и вяло перебрасывались словами, не обращая на него никакого внимания. Янсен выглядел менее равнодушным. Он перегнулся через стол, где совсем недавно Анджела и Найджел пробовали портвейн Аллейна, и, глядя в упор на Сумилова, только что закончил ему что-то втолковывать.

В комнату вошёл бледный, как стена, Василий. Взглянув на Сумилова с едва скрываемым сочувствием, он быстро заговорил по-русски. Потом повторил по-английски для Янсена.

– Тот человек у двери говорит, что сюда идёт мистер Батгейт.

– Превосходно. Мы его с удовольствием примем, – сказал Янсен и посмотрел на остальных. – Вы готовы? Только дверь пусть ему открывает не Василий. Так будет лучше.

В эту минуту Найджел как раз сворачивал к дому. Он все никак не мог представить, зачем это вдруг Аллейн вызвал его. Как ему сейчас Появиться на этом заседании? Сказать, что зашёл случайно? Как он должен себя вести? Спросить у Василия, здесь ли Сумилов, или сообщить пароль и сделать вид, что он тоже участник этой музыкальной комедии?

Он бросил взгляд на магазин напротив дома Аллейна. Видят ли его сейчас люди из Ярда? А может быть, Аллейн уже в доме?

Он позвонил и стал ждать. Человек, открывший дверь, может быть, и был Василий, да не тот. Этот был много моложе и выше ростом, однако свет позади него не дал Найджелу возможности рассмотреть его лицо.

– Красинский, – уверенно произнёс Найджел.

– Прошу вас, мистер Батгейт, проходите, – весело сказал человек.

Он закрыл за ним дверь и повернулся к свету. Теперь Найджел его узнал.

– Это вы? – воскликнул Найджел.

– Да, мистер Батгейт, это я. И я очень рад нашей встрече в «Будапеште». Вы сказали абсолютно все, что мне нужно было знать. Прошу сюда, сэр.

Найджел вошёл с ним в гостиную. На деревянном стуле сидел Сумилов. Руки и ноги его были связаны. С той стороны стола сгрудились трое мужчин и Василий позади них.

Человек, который был в «Будапеште», закрыл дверь и присоединился к остальным.

– Сумилов, – выдавил из себя Найджел, – что все это значит?

– Что, сами не видите? – отозвался Сумилов.

– Дело в том, что мистер Сумилов был слегка неискренним с нами, – заметил высокий мужчина. – Да что это я до сих пор не представился. Вы тогда ошиблись, мистер Батгейт. Я не инспектор Бойз, а Эрик Янсен. Позвольте товарищей моих не представлять. Одно только замечу: попытаетесь фокусничать – получите пулю в живот. А это, знаете ли, неприятно.

Пока его привязывали к другому стулу, Найджел не переставал думать о том, каким же дураком он предстанет перед Анджелой. И что о нем подумает Аллейн? Что он идиот в кубе, вот что подумает. И будет прав.

Он посмотрел на Сумилова.

– Как это произошло?

– Янсен видел нас вместе на Риджент-стрит. Это я виноват. Непростительная беспечность с моей стороны. А он, узнав меня, заподозрил неладное и пошёл за вами до «Будапешта».

– Все правильно, – подтвердил Янсен. – И поскольку товарищ Василий рассказал нам, какое впечатление на вас произвело пение доктора, я решил упомянуть «Смерть Бориса». А потом ваше лицо, мистер Батгейт, вдохновило меня на дальнейшие действия.

– Инспектор Аллейн всегда говорил, что у меня выразительное лицо.

– Вот именно. Поэтому, когда мы прибыли сюда, я настрочил вам коротенькое послание.

– Теперь мне все ясно. Спасибо, – поблагодарил Найджел.

– Прежде чем здесь появился Янсен, – неожиданно произнёс Сумилов, – я успел раздобыть кое-какие сведения. Мистер Батгейт, доктор Токарев вашего кузена не убивал.

Василий резко воскликнул по-русски, и один из товарищей ему что-то ответил. А потом мрачно добавил:

– Честь была бы ему и хвала, если бы он его прикончил.

– Мерзавец, – громко крикнул Сумилов. Незнакомец обошёл стол и ударил Сумилова кулаком в лицо.

– Свинья! – выкрикнул Сумилов по-русски. – Они хотят узнать, где Аллейн, – он повернул голову к Найджелу. – Посмотрите, что они здесь натворили.

Только сейчас Найджел заметил, что все в комнате перевёрнуто вверх дном. Ящики стола, комода, шкафов были вынуты, содержимое выброшено на пол. Он вспомнил, что и в холле тоже царил ужасный беспорядок.

– Они уже добрались до чердака и слазили в подвал. Теперь гадают, что делать с нами, – сообщил Сумилов.

– Слушайте меня, – резко произнёс Янсен. – Один из вас или вы оба должны сообщить нам, что Аллейну известно о нашей организации. Как можно подробнее. Где он сейчас? Отказываться не советую. Это вынудит нас применить силу.

Он нагнулся к Найджелу.

– Где Аллейн?

– Понятия не имею, – ответил Найджел. – Это правда, я действительно не знаю, где он.

– Когда и где вы должны были с ним встретиться после нашего заседания?

– Мы с ним ни о чем не договаривались.

– Врёшь! Врёшь, собака! – злобно прорычал Янсен.

Он схватил Найджела и несколько раз стукнул головой о стол.

Русские оживлённо заговорили между собой.

– О чем вы говорите? – опросил Янсен.

– Давай я переведу, – ласково предложил Сумилов.

– Заткнись! – крикнул самый высокий из троих. – Я говорил о том, что у нас нет времени ждать. Конечно, самое лучшее было бы прикончить их обоих, но куда потом девать трупы? Вот вопрос. Надо попробовать заставить их говорить.

Часы в передней прокашлялись и отстукали двенадцать. Анджела теперь уже позвонила, полиция, наверное, окружает дом. Так что для беспокойства причин особых нет. Неожиданно заплакал Василий. Крупные слезы потекли по щекам и бороде старика. Русские стали кричать на него. Тот, что говорил по-английски, подошёл к Сумилову и схватил его за шиворот. Они обменялись короткими репликами по-русски.

– Батгейт, послушайте, – тихо сказал Сумилов, – они собираются вгонять нам под ногти иголки. Вообще это детская пытка и вовсе не в традициях «Братства». Однако больно.

Янсен и один из русских приблизились к Найджелу. Ему вдруг вспомнилось, как Артур Уайлд однажды процитировал какого-то мудреца: «Человек может все. Брак сознания с телом не так уж прочен. Возможен развод. И тогда вы сможете смотреть на свою физическую боль с той же философской отстраненностью, с какой её способен наблюдать другой».

– Ну что ж, – сказал Янсен, – для начала попробуем чуть-чуть.

Сумилов на соседнем стуле глухо застонал. Найджел почувствовал в указательном пальце острую боль, как будто оттуда щипцами вытаскивали кость. Долго я так не выдержу, успел подумать он. Василий громко всхлипывал. Четверо громил окружили Сумилова с Найджелом.

– Теперь будете говорить?! – выкрикнул Янсен. – Последний раз спрашиваю: где Аллейн?

– Как раз позади вас, – сказал Аллейн.

Что-то вроде ослепительного, но мягкого света вспыхнуло в мозгу Найджела. Уши заложило от пронзительной трели свистка. Он открыл глаза. У камина стоял негр с пистолетом в руке.

– Только без шуток, – предупредил призрак. – Дом окружён. Тому, кто дёрнется, тут же сделаю в голове дырку.

Комната наполнилась людьми, в полицейской форме и в штатском. Найджела развязали, но он остался сидеть на стуле, глядя на чумазого Аллейна, который оживлённо рассказывал Сумилову:

– Я пролез сюда с крыши по каминной трубе. У меня есть полное описание этого камина. Там сказано, что это старинный камин, что его не трогали с тех пор, как главный трубочист посылал своего мальчика на крышу. То, что его не трогали, я думаю, видно по моей физиономии. Я к тому же далеко не мальчик, поэтому там было ужасно тесно и душно. Бойз, ваши люди готовы? Тогда заберите этих субчиков.

– А этого старика? – спросил мрачный джентльмен, который оказался настоящим инспектором Бойзом.

– Василия? Не надо. Он, конечно, старый олух, но арестовывать не надо. Я сейчас умоюсь, переоденусь и буду в управлении.

– Хорошо, сэр, – сказал инспектор Бойз. – Джентльмены, прошу на выход. Через пару минут дом опустел.

– Василий, – сказал Аллейн, – теперь забудьте о «Братстве». Для вас оно уже кончилось навсегда. Принесите йод, бинты, выпивку, приготовьте мне горячую ванну и свяжитесь по телефону с рестораном «Будапешт».

Найджел с трудом верил, что расстался с Анджелой всего час назад. Было видно, что она переволновалась и очень рада его приходу. Увидев завязанный палец, она заохала, а от его рассказа пришла в ужас, и он понял, что в её глазах выглядит настоящим героем, а вовсе не идиотом. Они закончили ужин. Найджел расплатился, думая лишь о двух вещах: как он любит Анджелу и как бы поскорее очутиться во Франтоке.

У ворот их встретил констебль Банс, и они скормили ему несколько новостей. Франток был погружён в темноту. Пустой холл с погасшим камином мрачно напоминал о воскресной трагедии. Анджела стояла наверху со свечой в руке. Найджел прижал её к себе, и они впервые поцеловались по-настоящему. Сколько они там стояли – кому какое дело, но, наверное, долго, потому что свеча у неё сгорела почти на треть.

– Значит, Токарева из списка вычёркиваем, – неожиданно сказала она, не отрывая головы от его груди. – Круг подозреваемых сужается. Найджел, как ты думаешь, Аллейн действительно нас больше не подозревает?

– Милая, что за мысли перед сном. Разумеется. В противном случае разве он стал бы нам доверять?

– А мне кажется, он никому не доверяет. И что мне делать с этими письмами?

– Давай мне. Я покажу их завтра ему." А потом, после дознания, мы поедем в Лондон и вернём их на место.

– Да, наверное. Спасибо тебе, милый, но, если ты не возражаешь, я оставлю их у себя.

Она прильнула к нему и, шепнув на ухо: «Спокойной ночи», – убежала к себе.

Найджел разделся и рухнул в постель. Слегка ныл раненый палец, но скоро Найджела обступили гротескные фигуры, напоминающие Сумилова, Василия, Янсена и троих «товарищей». Он мчался в автомобиле куда-то во тьму, в никуда…

Дознание у коронёра началось в Малом Франтоке в одиннадцать часов утра. На удивление, оно заняло мало времени. Найджела, разумеется, уже поставили в известность о содержании завещания Ренкина. Все своё состояние, а также дом со всем содержимым он завещал Найджелу. Но в завещании были ещё пункты, согласно которым три тысячи фунтов было оставлено Артуру Уайлду, а ряд картин и кинжал – сэру Хюберту Хендсли. Завещание было оглашено в процессе дознания. Коронёр, маленький, неряшливо одетый человечек, задал несколько вопросов горничной Мэри и несколько больше Артуру Уайлду, ибо эти двое последними говорили с Ренкиным. Много времени ушло на разбор русских дел. Аллейн кратко проинформировал, не вдаваясь в детали, о заседании комитета «товарищей» у него на дому, подчеркнув, что Токарев к убийству отношения не имеет. Был опрошен и Сумилов, который подтвердил слова Аллейна.