Текст книги "Семейка Лампри. Танцующий лакей"

Глава 5
Разговор

I

– А может, не стоит ничего затевать? – произнес Генри, закрывая за собой дверь. – Этот противный старик не в том настроении, чтобы смотреть шарады.

– Нет, давайте все же что-нибудь покажем, – сказала Фрида. – Короткое. На классическую тему.

– Например? – спросил Колин.

– Например, сказание об Иаиль и Сисаре из Книги Судеб.

– А о чем там? – поинтересовался Стивен.

– Спроси у Робин, она эту историю знает лучше меня.

– Так чего там, Робин?

– Ну, в общем, это из Библии, – начала Роберта. – Был такой военачальнику враждебного евреям царя, забыла, как его звали. Не военачальника, а царя. А военачальник – это Сисара. Так вот, когда он во время одного из походов остановился в шатре красавицы Иаили, она сперва напоила его молоком, а после того как он уснул, взяла кол от шатра и молот, подошла к спящему и одним ударом вогнала ему кол в висок. То есть пробила череп насквозь. Последующие сорок лет были для Израиля мирными.

Близнецы оживились:

– Круто. Давайте это покажем!

Ребята распахнули дверцы огромного стенного шкафа в поисках подходящей одежды.

– Я – Иаиль, – объявила Фрида. – Это, надеюсь, всем ясно. Генри будет Сисарой, близнецы – стражниками, Робин – преданной рабыней…

– А кем буду я? – с вызовом спросила Пэт.

– Кем-кем, конечно, второй преданной рабыней, финикийской, – ответила Фрида и побежала на кухню.

Роберта слышала, как она попросила там нож для резки мяса.

– Интересно, переспал этот Иаиль с Сисарой, прежде чем она пробила ему башку? – мечтательно проговорил Колин.

– Ты что, дурак? – удивился Стивен. – Ведь Иаиль женщина, а Сисара, наоборот, мужчина. Это ему башку продырявили.

– Если бы вы знали, – пробормотал Генри, роясь в шкафу, – до чего мне противно этим заниматься. Выделываться перед двумя идиотами. – Он повесил на шею полевой бинокль и натянул кожаные шоферские перчатки. – Пожалуй, так будет посовременнее. Доблестный полковник Сисара Блимп[7]7
  Полковник Блимп – символ тупого твердолобого вояки.


[Закрыть].

Фрида вернулась с не очень длинным шампуром, похожим на кинжал.

– Только, пожалуйста, поосторожнее размахивай им у меня над головой, – предупредил Генри.

– Мне еще нужен молоток.

– Сгодится и туфля. И давай закончим с этой тягомотиной поскорее.

– Робин, Пэт и близнецы, берите этот коврик и ступайте в гостиную, – приказала Фрида, – там разверните его как тент. Когдая войду, начинайте славить мою красоту. Потом спросите, выиграл ли Сисара битву. Понятно?

Они кивнули и направились в гостиную. Развернули тент. Поскольку зрители сидели к ним спинами, Пэт пришлось громко объявить:

– Мы начинаем. – Затем после небольшой паузы она продолжила: – Кто-нибудь знает, Сисара победил в битве?

– Я не знаю, – отозвался Стивен.

– Я тоже, – добавил его брат.

– Может быть, тебе это ведомо? – Пэт строго посмотрела на Робин.

– Нет, неведомо, – ответила та и затем поспешно добавила: – А правда, наша владычица Иаиль красавица?

– Да, она хороша, словно молодая луна, – подхватила Пэт.

– Я слышу, Иаиль идет, – возвестил Колин.

– О, как же она прекрасна, – добавил его брат.

В гостиной появилась Фрида. Босая, платье перевязано широким шарфом, чтобы походило на тунику. За поясом шампур, в руке туфля. Закрыв дверь, она прислонилась к ней в драматической позе.

Дядя Г. глянул на нее и демонстративно отвернулся, продолжая тихим скрипучим голосом что-то втолковывать своему брату.

– Наконец-то Всевышний Господь над нами смилостивился, – возвестила Фрида. – Сисара разбит.

– Ты устала, Иаиль, – произнес Колин. – Войди в шатер и отдохни под его сенью.

– Да, ты прав, мой раб, я устала, – подтвердила Фрида, залезая в «шатер».

– Тише, сюда приближается Сисара, – сообщил Стивен.

– Да, я слышу его шаги, – подтвердила Пэт.

В гостиную вошел Генри. В пробковом тропическом шлеме, на руках шоферские перчатки. Брюки подвернуты, чтобы напоминали шорты. Он направил полевой бинокль на зрителей со словами:

– Боже, кругом одна бесплодная пустыня.

– Если это Сисар, – подала голос Фрида, – то давайте же, рабыни, завлеките его сюда, в мой шатер.

Роберта и Пэт принялись исполнять соблазнительные движения. Генри наблюдал за ними в бинокль. Когда они приблизились, он схватил Роберту за руку.

– Черт побери, до чего хороша эта девушка!

– Войди в шатер, о храбрый Сисара, – проговорила Роберта, краснея.

Генри ввели в «шатер». Возлежащая на ковре Фрида протянула руки.

– Неужто предо мной тот самый благородный Сисара? Приветствую тебя, славный воин.

Ухватив Генри за руку, она увлекла его на пол. Через пару секунд он, изобразив смертельную усталость, с громким храпом заснул. После чего Фрида с возгласом: «Да свершится мое возмездие!» – выхватила из-за пояса шампур и воткнула в ковер рядом с его головой. Генри вскрикнул, задергался и затих. Фрида, Пэт и близнецы запричитали на манер греческого хора.

– Все. Представление окончено, – объявила Фрида, вставая.

Леди Чарльз и тетя Кэт негромко похлопали. Дядя Г. бросил на них раздраженный взгляд и продолжил разговор. Тетя В. отрешенно смотрела в окно.

– Если закончили, уходите, – приказала детям Шарлотта. – Я поведу тетю Вайолет и тетю Кэт показать квартиру. И где Майк?

– Мы его найдем, мама, – заверила ее Фрида. – Пойдемте, ребята. Наша миссия закончена.

II

В прихожей Роберта обнаружила, что ребята страшно разозлились. И сильнее всех Генри. Он так громко позвал Майка, что мальчик тут же прибежал.

– Тебя ищет мама.

– Я потерял вазу, – сообщил Майк.

Никак не отреагировав на это, Генри начал с остервенением запихивать в шкаф аксессуары.

– Неплохо выступили, правда? – проговорила Фрида. – Всем так понравилось. Правда, никто на нас не смотрел, но это не важно.

– Да, вели они себя невежливо, – согласился Стивен.

– Но мама, кажется, была довольна, – подал голос Генри. – Подурачились мы на славу.

Пришел испуганный Майк с сообщением, что нигде не может найти вазу, которую должен был подарить дяде Гэбриэлу.

На мальчика никто не обратил внимания, и он, растерянный, побрел дальше.

– Если вы надеетесь, что этот противный толстосум преподнесет нам сегодня две тысячи, то вас ждет большое разочарование, – произнес Генри.

– Да мы не очень-то и надеялись, – отозвался Стивен.

– Точно, – поддержал брата Колин.

– Мы и без него как-нибудь справимся, – добавила Фрида. – Всегда справлялись.

– Посмотрим. – Генри пожал плечами.

– А эту китайскую вазочку, наверное, надо найти, – заметил Колин. – А то мама расстроится.

– Спорим, дядя Г. вазочку возьмет, а денег не даст? – сказал Стивен.

Колин усмехнулся:

– Тут и спорить нечего.

– Вазочка была завернута? – спросила Роберта.

Пэт кивнула:

– Конечно. Мама упаковала ее в красивую коробку.

Роберта обрадовалась:

– Тогда я знаю, где она.

– Где?

– В ее спальне.

– Так пусть там и лежит, – сказал Стивен.

– Но она сейчас нужна маме.

Фрида повернулась к подруге:

– Робин, пожалуйста, сходи в гостиную. Шепни мамочке, где лежит эта драгоценность. Она пошлет за ней Майка, если понадобится.

Роберта робко вошла в гостиную.

Шарлотта молча ее выслушала, затем поинтересовалась, где Майк.

– Найти его? – спросила Робин.

Шарлотта махнула рукой:

– Нет, пожалуй, не надо.

Находясь у двери, Роберта услышала веселый голос леди Чарльз:

– Вайолет, тетя Кэт, так давайте же пойдем наконец, посмотрим квартиру. И оставим мужчин одних. Пусть обсудят свои дела.

Проходя через столовую, Роберта обнаружила там всех ребят. Они лежали на полу, прильнув ушами к стене.

– Дверь закрой плотнее, – прошептал Генри и пригласил устроиться рядом.

– Зачем? – удивилась Робин, а затем сообразила, что в этой части стены находится заколоченная тонкими досками дверь, которая прежде вела в гостиную. Отсюда отлично слышны не только голоса лорда Чарльза и его брата, но и веселое потрескивание поленьев в камине.

– Но мне, наверное, нехорошо подслушивать.

– Чепуха, – успокоила ее Фрида. – Ведь ты своя.

– …как видишь, – донесся через стену голос лорда Чарльза, – меня преследуют неудачи, одна за другой. Я надеялся прилично заработать продажей ювелирных изделий и антиквариата, но тут бедный Стайн взял и застрелился. Разве это можно было предвидеть?

– А кто тебя заставлял связываться с этим авантюристом?

– Да что ты, Гэбриэл, он не был авантюристом. Ни в коем случае.

– Почему, черт возьми, ты не навел справки?

– Так я… наводил, но по правде говоря…

– По правде говоря, – раздраженно оборвал его дя дя Г., – ты опять влез непонятно во что и прогорел, как это бывало много раз за последние двадцать лет.

Они помолчали. Затем лорд Чарльз произнес:

– Ты прав, Гэбриэл. В моем положении глупо оправдываться. Да и все мои объяснения, конечно, кажутся тебе смехотворными.

– Не только мне, но и любому другому, – буркнул дядя Г. – Я, кажется, с самого начала сказал, что сейчас помочь тебе не могу. Двух раз достаточно. Я не хочу бросать деньги на ветер.

– Ты действительно мне два раза сильно помог, и большое тебе за это спасибо.

– Благодарность – это, конечно, хорошо, но не пора ли образумиться? Я говорил тебе прежде и теперь повторяю: надо жить по средствам. Доход у тебя мизерный, семья большая, а ты… дворецкие, горничные, автомобили, выход девочек в свет, разнообразные путешествия, казино. Боже правый, да тебе надо жить как… как обычному служащему. Почему ты до сих пор не нашел себе подходящую работу с жалованьем? Почему трое твоих сыновей, здоровые парни, бездельничают?

– Они пытались найти работу, но безуспешно.

– Чушь. Пусть идут в продавцы, если больше ничего не умеют делать. Я же говорил, еще когда они учились в школе, что им надо дать профессию.

– Университет мы не могли себе позволить.

– Зато ты мог себе позволить швырять деньги направо и налево. Путешествовать по миру на фешенебельных лайнерах, отдыхать в Шотландии, развлекаться.

– Помилуй, Гэбриэл, какие у нас развлечения?

– Повторяю, ты бездумно транжиришь деньги. Почему твои девочки не ведут в доме хозяйство, как многие в их положении?

– Фрида собирается стать актрисой.

– Пожалуйста, не надо меня смешить. – Дядя Г. поморщился. – Она только что продемонстрировала свои таланты. Ты считаешь это дурацкое кривляние с заголенными ногами искусством? С подобным она будет выходить на сцену?

Роберта увидела, как Фрида густо покраснела.

Близнецы едва сдерживались, чтобы не расхохотаться, а Пэт уже начала, но Генри образумил ее тычком.

– Должен признаться, Чарльз, – продолжил дядя Г., – что и у меня самого дела сейчас идут не блестяще. На содержание усадьбы уходит уйма денег. Да еще налоги неподъемные. Все идет к тому, что с лондонским домом придется расстаться. Тебе, возможно, кажется, что у человека моего положения нет никаких проблем. Такты ошибаешься. Проблемы есть, и еще какие. Я иногда спрашиваю себя: а стоит ли вообще стараться?

– Это в каком смысле, Гэбриэл?

– Но ведь у меня нет сына.

– И что?

– А то, что мои наследники очень скоро разорят поместье.

– Ты говоришь о Генри?

– И о нем, и о тебе. Ведь ты меня переживешь, разве не так?

Они надолго замолчали. Роберта слышала, как в соседней комнате подкладывают поленья в камин, слышала дыхание ребят, громкое тиканье часов в виде кареты на каминной полке в столовой.

Когда лорд Чарльз снова заговорил, Роберта увидела, как ребята насторожились, будто в предчувствии чего-то важного. Голос лорда Чарльза изменился. Оставаясь мягким, приобрел большую решительность:

– От нас с Генри твое поместье не пострадает. Это я тебе обещаю. Конечно, мы будем туда иногда приглашать гостей. Но что в этом плохого? – Он на секунду замолк. – Странно только…

Дядя Г. вскинул голову.

– Что?

– Что ты считаешь Генри своим наследником и одновременно равнодушен к его судьбе. По-твоему, пусть он опускается на дно вместе со всеми нами.

– Он выберется, если у него есть твердость духа.

– Надеюсь, это у него есть. И знаешь что, Гэбриэл, я очень страдаю, что мне приходится просить у тебя деньги. Фактически умолять. А ты встал в позу и отказываешь. Строишь из себя бедняка. Чепуха. Ты прекрасно мог бы мне помочь без всякого ущерба для себя, но ты скряга. И не надо ссылаться на принципы, они тут ни при чем. Принципы я уважаю, но тебе просто тяжело расставаться деньгами. Я надеялся, что твое тщеславие и снобизм – а ты сноб, и еще какой – возьмут верх над скупостью. Но этого не случилось. И ты уйдешь отсюда с гордым осознанием своей правоты. Скажи честно, ты за всю жизнь хотя бы раз согрешил, проявив щедрость просто так, из легкомыслия? Я в этом сильно сомневаюсь. Все, что ты про нас сказал, – это, конечно, правда. Мы действительно бездумно транжирим деньги. Но мы всегда готовы делиться. У Шарлотты и детей добрые сердца и души, они полны тепла и щедрости. Нет, Гэбриэл, в чем-чем, а в скупости моих непутевых, по твоему мнению, детей ты упрекнуть не сможешь. Они всегда настроены дарить что-нибудь окружающим. Конечно, у них есть недостатки, но лучше быть такими, чем черствыми моральными уродами. Осмелюсь заявить, что моя жена и дети источают доброту и любовь, но думаю, ты этого никогда понять не сможешь и уж тем более оценить.

– Браво, папа, – прошептала Фрида.

– Да это же неслыханная наглость, черт побери! – воскликнул дядя Г. – Послушать тебя, так выходит, что люди, разумно относящиеся к денежным тратам, порочны.

– Я этого не говорил.

– По-твоему, щедрость и теплота – это несомненные достоинства? Да сейчас многие мошенники прикидываются такими. И куда ты прячешь свою доброту и любовь, когда бегаешь от кредиторов?

– Именно вина перед ними заставляет меня просить у тебя помощи, – с достоинством произнес лорд Чарльз.

– Так ты ее не получишь. И не надейся.

– В таком случае моим кредиторам не позавидуешь. А ведь они на тебя надеялись, Гэбриэл. Во всяком случае, мне так казалось.

– Ну это уже слишком! – выкрикнул дядя Г., тяжело дыша. – Ты что, прикрывался моим именем? Использовал его, чтобы оправдать свою бесчестность?

– Ничего подобного.

– Так я тебе и поверил! – продолжал кричать дядя Г. – В общем, с меня хватит!

То, что начиналось как весьма благопристойная беседа, переросло в ссору. Братья начали осыпать друг друга обвинениями, смысл которых для Роберты был совершенно не понятен. Звучали намеки на какие-то завещания, майоратное наследование[8]8
  Система наследования, по которой имущество переходит безраздельно к старшему сыну или старшему в роду.


[Закрыть] и семейную геральдику.

Дядя Гэбриэл не выдержал первым и выдал такую тираду:

– Хватит. Я больше не желаю это обсуждать. Пусть тобой занимается суд по делам несостоятельных должников. Ты это заслужил. Ты, твоя глуповатая жена и твой бесценный выводок. Если бы мое имение не было майоратом, вы бы вообще не получили от наших семейных денег ни пенса. Но я все равно…

– Ты все равно обязательно перепишешь завещание, сократив долю майората до минимума.

– Вот именно.

– Спасибо тебе за это, Гэбриэл. Я жалею, что приставал к тебе со своими неприятностями.

– Правильно. Хватит жить за чужой счет.

Это опять вывело лорда Чарльза из себя. Началась словесная перепалка, и вскоре братья перешли на крик. Что-то разобрать было невозможно. Правда, длилось это недолго. Они замолкли одновременно, будто кто-то в гостиной выключил радио. В наступившей тишине Роберта услышала, как открылась дверь и в комнату кто-то вошел.

Затем отчетливо прозвучал голос Майка:

– Дядя Гэбриэл, примите этот маленький подарок. От всех нас с любовью.

– Хорошо, Майкл, – глухо произнес лорд Чарльз. – Положи сверток и ступай.

Видимо, братья отошли далеко от стены. Они что-то говорили, но слышно не было.

Наконец дядя Г., тяжело ступая, вышел из комнаты, с силой захлопнув за собой дверь.

Затем послышался голос лорда Чарльза:

– Что ты стоишь, Майк? Почему не уходишь?

Роберта услышала, как мальчик побежал к двери.

Лорд Чарльз по ту сторону стены стоял в молчании. Роберта подумала, что он, наверное, растерянно смотрит на дверь, которой только что хлопнул его брат. Бледный, как Фрида и Генри. А может быть, покраснел, как Пэт и близнецы.

Дверная ручка в столовую дернулась несколько раз. Генри подошел и повернул ключ. Дверь открылась, на пороге стоял Майк.

– Что-то случилось?

– С чего ты взял?

– Да ладно, я же знаю, что что-то случилось, – пробурчал Майк. – Вон дядя Г. какой сердитый. Я его видел, а вы нет. И папа тоже весь расстроенный. Но это ерунда. Главное, Гигл починил мою железную дорогу. Он просто настоящий волшебник. Наверное, даже может…

– Майк, – прервал его Генри, – это мама сказала тебе преподнести вазочку дяде Гэбриэлу?

– Что? Нет, не она. Понимаешь, мы с Гиглом испытали мою железную дорогу в коридоре, она в порядке и…

– Тебя спросили про вазочку, – напомнил Стивен.

– Что? Ну, я шел мимо маминой комнаты и увидел в открытую дверь, что она там лежит… ну и взял.

– Вайолет! – послышался крик из прихожей.

– Это кто? – спросила Фрида.

– Конечно, дядя Г., – объяснил Майк. – Он в лифте.

Фрида встала.

– Я, пожалуй, пойду к маме. Ей, наверное, трудно управляться с тетушками. Пошли со мной, Пэт.

Они вышли.

– А все же что такое с дядей Г.? – не унимался Майк.

Стивен посмотрел на него.

– Если хочешь знать, то дядя…

– Ладно, – оборвал его Колин. – Давай лучше выйдем, подышим воздухом.

– Я думаю, нам следует поговорить с отцом, – заметил Генри. – С нашей стороны это свинство – оставлять его сейчас одного. Пошли.

Братья вышли, оставив Роберту в столовой вместе с Майком.

– Тебе, наверное, моя железная дорога не интересна? – произнес Майк упавшим голосом.

– Почему же, – ответила Робин. – Я бы с удовольствием посмотрела.

– Она там, в коридоре. Так что, если ты хочешь…

– Может, попозже? – предложила Роберта. – Боюсь, нам сейчас будут мешать. Тетушки и остальные.

– Так ее можно принести сюда. Давай, Робин?

– Хорошо, неси.

Майк бросился к двери, но вдруг лицо его сделалось серьезным. Он остановился и прошептал:

– Послушай, Робин, дядя Г. очень страшный. Ты как думаешь?

– Не знаю, – пробормотала Роберта.

В коридоре послышались шаги. Через пару секунд в комнату заглянул высокий мужчина в шоферской униформе. Он посмотрел на Роберту:

– Добрый день, мисс. – Затем повернулся к Майку: – Прошу прощения, мистер Майкл, но я должен идти. Его светлость торопится. А соединение между вагонами я починил. Теперь ваша железная дорога работает как надо.

– Я вас провожу, мистер Титл! – восторженно проговорил Майк.

Они исчезли в коридоре. Их голоса затихли вдали. Затем дядя Г. снова громко позвал жену. Простонал лифт. Гулко тикали часы в виде кареты. В дальней части квартиры хлопнула дверь. Затем опять простонал лифт. Снаружи, далеко внизу под окнами, шумел океан звуков, голоса Лондона. В соседней комнате кто-то негромко разговаривал.

Роберта понимала, что на головы друзей свалилась беда, но не знала, как помочь. Не хотелось быть просто сторонней наблюдательницей. Она поежилась. Может быть, отвлечь хотя бы Майка, поиграть с ним в железную дорогу? Но он все не приходил. Она подошла к окну, облокотилась на подоконник.

И тут возник какой-то новый звук. Непонятно было, что это такое. Звук острый, настойчивый становился все громче. Исходил он откуда-то изнутри дома, становился похожим на визг. Приближался.

Сердце Робин дрогнуло. Она осознала, что это кто-то кричит.

Глава 6
Происшествие в лифте

I

Когдадо Роберты дошло, что кто-то кричит здесь, в квартире Лампри, она оцепенела. Затем, сделав над собой усилие, вышла в коридор. Увидела, как за угол свернул дворецкий Баскетт, и пошла следом.

Визг тем временем прекратился. Резко, как гудок паровоза.

С лестничной площадки в прихожую вбежал Генри. В ответ на вопросительный взгляд Роберты бросил, не останавливаясь:

– Там ужас! Робин, ради Бога, задержи здесь детей. Я бегу звонить.

Неожиданно почувствовав прилив сил, Роберта вышла на лестничную площадку.

Здесь были все – и хозяева, и слуги, и гости. Столпились у лифта. Пэт и Майк прыгали сзади, пытаясь что-то увидеть. Шарлотта держала леди Вузервуд за руки. Теперь Роберта поняла, что кричала она.

Лорд Чарльз с одним из близнецов находились в кабине. Сзади них Фрида, бледная как мел. Когда глава семьи с сыном повернулись, Роберта увидела, что и на них лица нет. Какой кошмар они там увидели?

Из кабины лифта доносились странные булькающие звуки, будто кто-то полоскал горло. Звуки не прекращались. Все стояли, внимательно к ним прислушиваясь.

Затем до Роберты донесся шепот лорда Чарльза:

– Этого не может быть.

К ней подбежал Майк.

– Привет. Что там с дядей Гэбриэлом?

Пэт взяла его за руку.

– Пошли отсюда. – Она посмотрела на Робин. – Мы будем в столовой.

Они двинулись по коридору. Роберта собралась идти за ними, а когда собравшиеся у лифта на несколько секунд расступились, она наконец увидела, что там внутри. В лифте сидел дядя Г. Его можно было разглядеть, освещения хватало. Надолго секунды ей показалось, что в левую глазницу у него вставлен монокль с прикрепленной к нему широкой темной ленточкой, которая проходила по всему лицу. Потом она рассмотрела, что это вовсе не ленточка, а некая субстанция, вытекающая из глаза. Лорд Чарльз переместился чуть вправо. В лифте стало светлее, и Робин ощутила непреодолимую дурноту.

– Этого не может быть, – еле слышно повторяла она слова лорда Чарльза, не в силах оторвать взгляд от человека в лифте.

Все ее существо стремилось покинуть это место, а ноги словно приросли к полу. Наблюдать картину не было сил. Рот и правый глаз дяди Г. были широко открыты, во рту что-то булькало все громче и громче. Надо было бежать, а Роберта не могла сдвинуться с места.

– Его надо вытащить оттуда, миледи, – проговорила няня дрожащим голосом. – Лифт могут вызвать в любой момент. Пусть мистер Баскетт с кем-нибудь из близнецов принесут крышку от гладильного стола, куда его можно будет положить…

– Да. – Шарлотта кивнула. – Пожалуйста, Баскетт. А ты Колин, помоги.

Они ушли. За ними поплелась няня.

– Пойдемте, Вайолет, – позвала Шарлотта. – Пойдемте отсюда.

Леди Вузервуд открыла рот, вновь собираясь закричать, но Шарлотта не позволила ей это сделать. Она впихнула несчастную в прихожую и увидела Роберту.

– Робин, принеси бренди. В кладовой на верхней полке.

Роберта не знала, где это находится, но по пути встретилась горничная и показала. Мозг лихорадочно пытался стереть из памяти увиденное в лифте. Это нужно было непременно сделать, иначе как жить дальше? Да, да. Стереть и поскорее забыть.

Боже, сколько бутылок! И в какой из них бренди? Может быть, это коньяк?

Она принесла в гостиную бутылку вместе с рюмками.

Генри кричал в телефон:

– Это срочно! Очень срочно! Да, в голову. Точнее, в глаз.

Он положил трубку.

– Мама, доктор Кантрип сказал, что приедет.

– Хорошо, – отозвалась Шарлотта.

Роберта налила полрюмки бренди, протянула ей.

Зубы леди Вузервуд стучали по краю рюмки, напоминая кастаньеты.

Брезгливо морщась, Генри предложил матери выпить самой, но она отказалась. Тогда он добавил:

– Я позвонил и в полицию.

– Правильно.

С лестничной площадки донесся шум.

– Его переносят, – проговорила Шарлотта.

Генри направился к двери.

– Пойду помогу.

– А я могу чем-нибудь помочь? – спросила Роберта, с удивлением прислушиваясь к собственному голосу. Он был какой-то странный.

– Что? – Шарлотта подняла глаза, видимо, только сейчас осознав ее присутствие. – Ах, это ты, Робин. Попроси горничных вскипятить побольше воды. Возможно, понадобится доктору. И еще, Робин, я не знаю, где их слуги. Ну, горничная и шофер. Пожалуйста, найди их и расскажи о случившемся. И лифт. Он может кому-нибудь понадобиться. Например, доктору. Мы захлопнули дверь?

– Я посмотрю.

– Большое спасибо.

Роберта поспешно вышла. Самообладанием Шарлотты нельзя было не восхищаться. И вообще Лампри всегда оказывались на высоте в любой ситуации.

Она передала горничным поручение насчет кипятка. Теперь нужно было вернуться на лестничную площадку. Дверь лифта по-прежнему была открыта. Роберта заставила себя подойти и заглянуть внутрь. Ведь там его уже не было. Она встала, ухватившись рукой за дверь. Чуть выше того места, где сидел он, в стенку кабины была вделана блестящая металлическая пластинка. В самом центре ее виднелась небольшая вмятина с каким-то пятном. Оно росло буквально на глазах. Через секунду Роберта с ужасом сообразила, что со стенки на сиденье до сих пор стекает кровь. В том месте, где сидел дядя, уже образовалась небольшая черная лужица.

Роберта со всех ног помчалась обратно в кладовую, схватила желтую тряпку для вытирания пыли и вернулась к лифту. Лужица была маленькая, но тряпка все равно вся испачкалась, а кровь размазалась по сиденью. Она принялась вытирать стенку. Снизу прозвучал звонок, кто-то вызывал лифт. Выскочив на площадку, она захлопнула дверь, и в ту же секунду кабина пошла вниз.

На площадку вышел Генри. Посмотрел на тряпку в ее руке.

– Разумно, Робин. Но это мало поможет. Убийство не скроешь.

Роберта покраснела:

– Да я ни о чем таком не думала. Просто решила вытереть. Чтобы люди, когда будут подниматься в лифте, не видели. Это же очень страшно.

Генри взял у нее тряпку.

– Давай я выброшу в камин в столовой.

Роберта спохватилась:

– Ты не видел их горничную и шофера?

– Нет. А что?

– Они должны быть в машине. Твоя мама попросила их позвать.

– Я схожу.

– Нет, ты уж лучше выброси эту тряпку.

– Ладно.

Генри ушел, а Роберта побежала вниз. Четыре этажа, двери со стальными табличками, высокие окна, под ногами толстая ковровая дорожка. В поднимающемся лифте она увидела мужчину в котелке, в руке саквояж.

В вестибюле ее встретил швейцар Стэмфорд. Было видно, что он сильно взволнован.

– Вы не знаете, где сейчас шофер лорда Вузервуда? – спросила Робин.

– Он в машине его светлости, мисс. Скажите, там что-то случилось?

– Да, человек заболел.

– А этот крик, мисс? Он меня так напугал.

– Там с женщиной случилась истерика. Понимаете, в лифте произошло… несчастье.

Роберта решила, что не стоит скрывать от швейцара. Все равно скоро станет известно. Она вышла на улицу. Солнце уже зашло, стало холоднее. Ощущение нереальности происходящего немного ослабло.

В большом солидном автомобиле сидел за рулем Титл, рядом женщина в сером костюме. Они сначала не заметили Роберту, и ей пришлось постучать в стекло. Гигл вылез из машины и притронулся к фуражке:

– К вашим услугам, мисс.

– Там наверху произошел несчастный случай.

– Как вы сказали, мисс? Несчастный случай? – Шофер был совершенно спокоен.

– Да, с лордом Вузервудом. Он себя поранил. Леди Чарльз предлагает вам подняться в квартиру.

– Хорошо, мисс. А мисс Тинкертон тоже нужна?

Этого Роберта не знала, но все равно сказала, что горничная может понадобиться.

Они последовали за ней в вестибюль. Кабина лифта находилась внизу. Стэмфорд открыл дверь, и Роберта заставила себя войти. Затем увидела, что слуги намерены подниматься по лестнице, и пригласила их в лифт, удивляясь странным правилам, которым следовали английские слуги.

Они вошли, Гигл нажал кнопку. Горничная Тинкертон, маленькая черноглазая женщина, настороженно поглядывала на нее.

«Они не заговорят, пока я не сделаю это первой», – подумала Роберта и произнесла вслух:

– Доктор уже приехал.

Гигл кивнул, а горничная осмелилась еле слышно задать вопрос:

– Ее светлость очень пострадала, мисс?

– С ее светлостью все в порядке, – ответила Роберта. – Пострадал его светлость.

Ей вдруг некстати вспомнилось, как кто-то учил ее в общении с аристократами время от времени вставлять «ваша светлость».

– Вы сказали, его светлость, мисс?

– Да. Он повредил голову. Это все, что мне известно.

Кабина остановилась на верхней площадке. Она попросила слуг подождать и вошла в квартиру.

На зная, куда идти, Роберта постояла в прихожей прислушиваясь. Из гостиной доносились голоса. В коридоре показался дворецкий Баскетт с подносом, где стояли графин и бокалы. Странно. Неужели они решили выпить по бокалу хереса? Баскетт служил у Лампри еще в Новой Зеландии, и Роберта была с ним хорошо знакома, так что можно было не стесняться.

– А кто там в гостиной, мистер Баскетт?

– Вся семья, мисс. Только его светлость беседует с доктором.

– А леди Вузервуд?

– Насколько мне известно, мисс, ее светлость легла отдохнуть.

Баскетт глянул на нее своими добрыми глазами.

– Все обрадуются вашему приходу, мисс Робин.

– А вы не знаете… как он?

– Когда мы принесли в гардеробную его светлость, лорд Вузервуд был без сознания, но живой. Это пока все, что мне известно.

– А что у него… с глазом?

Щеки дворецкого слегка порозовели. Бокалы на подносе звякнули.

– Вам лучше не думать об этом, мисс. Только расстроитесь.

Он открыл дверь гостиной и посторонился, давая ей пройти.