Текст книги "Махновщина. Крестьянское движение в степной Украине в годы Гражданской войны"

Выставленное в резолюции гуляйпольского съезда в феврале 1919 г. по земельному вопросу требование о распределении посевного материала и земли между всеми гражданами носит подозрительный характер, поскольку не исключает кулаков и требует их обеспечения посевным материалом. Отказ махновцев от разделения деревни на кулаков и бедноту виден и из «проекта декларации революционно-военного совета революционно-повстанческой армии Украины (махновцев)» [115]115
  Эта «декларация» представляет собой небольшую брошюру, изданную Реввоенсоветом махновской армии 20 сентября 1919 г., в которой РВС излагает свое понимание революции и дает ответы на ряд вопросов: земельный, продовольственный, финансовый, рабочий и т. д. Называется она «проектом» лишь потому, что не была «утверждена» съездом армии.


[Закрыть].

В главе «Продовольственный вопрос» читаем: «Необходимо не разъединение трудовой семьи на партии и враждующие между собой группы, а, наоборот, теснейшая связь между рабочими и крестьянами, между всеми трудящимися. Необходим один сплоченный трудовой союз, одна рабоче-крестьянская семья» (подчеркнуто мною. – М. К.). О том, что «декларация» подразумевала участие всего крестьянства, включая и кулачество, говорит следующее место: «Задача восстановления и необходимого быстрого усовершенствования нашего отсталого и разрушенного хозяйства требует, чтобы способы и пути нового землеустройства были предоставлены совершенно свободному и естественному решению и движению всего крестьянства» (подчеркнуто в тексте «декларации». – М. К.).

Совершенно недвусмысленно: «свободному и естественному решению всего крестьянства».

В этом пункте проявилось все существо мелкого буржуа, боящегося классовой борьбы и пытающегося мирным путем разрешить классовые противоречия. Здесь уместно целиком привести характеристику, данную Марксом, таким стремлениям мелкого буржуа: «…Демократ, представляющий мелкую буржуазию, т. е. промежуточный класс, в котором притупляются интересы двух различных классов, воображает себя выше классовых противоречий. Демократы признают существование привилегированного класса, но они со всей остальной нацией образуют народ. Они – защитники народных прав, их интересы – народные интересы. Им поэтому незачем накануне борьбы анализировать интересы и положение различных классов. Им незачем особенно осторожно взвешивать свои собственные средства. Им стоит ведь только дать сигнал – народ со всеми своими силами бросится на угнетателей. А если на деле их интересы оказываются никому не интересными, а их сила – бессилием, то или в этом виноваты губительные софисты, разделяющие нераздельный народ на различные враждебные лагери, или армия была слишком обесчеловечена, слишком ослеплена, чтобы не видеть в чистых целях демократии свое собственное благо, или какая-нибудь деталь в исполнении помешала всему, или же непредвиденная случайность на этот раз расстроила дело».

Эта характеристика целиком оправдалась и по отношению к анархо-махновцам. Провал своего метода мирного перевоспитания кулачества они позже объявили виной большевиков. А кулак, оставленный махновцами в покое, свое дело позже сделал. Мы прекрасно знаем на опыте гражданской войны, что значит участие кулаков в решении всех вопросов, тем более в решении такого основного вопроса, как земельный. На десятом году социальной революции кулачество еще пользуется иногда большим влиянием в деревне, – что же можно сказать о 1919 г. и о том районе, где кулачество было особенно сильно? В другом месте «декларации» читаем: «Мы убеждены, что при этом главном условии кулацкие элементы деревни будут быстро самым ходом вещей оттеснены к стороне». Таким образом, по анархо-махновскому рецепту выходило, что при непримиримой классовой борьбе в деревне, которую проводила РКП, кулаки не будут оттеснены, а если допустить кулаков к решению всех вопросов и политическому влиянию на судьбы деревни, они будут оттеснены «самым ходом вещей». Понятно, что такое решение вопроса могло пойти на пользу только кулакам, а не бедноте, хотя авторы «декларации» субъективно этого, может быть, и не желали. Это еще нагляднее выявляется в другом месте той же главы: «Трудовое крестьянство само без труда справится с кулачеством, сперва перенимая у него лишнюю землю и пользу общества, а затем естественно, втягивая кулацкие элементы в общественную организацию» (подчеркнуто мною. – М. К.). Мелкий буржуа предполагал мирным путем уничтожить классовые противоречия в деревне. Предположим, что у кулака могла быть изжита земля мирным путем, и он, согласно «декларации», должен был быть объявлен равноправным членом общества и получить права на участие в общественных делах; но нельзя думать, чтобы кулачество, отдав свои земли во время революции, не попыталось позже восстановить свое положение и не воспользовалось правами, которые так любезно ему предоставляют анархо-махновские авторы «декларации».

По аналогии можно сделать вывод, что революция, отняв у фабриканта и помещика их капиталы и земли, должна была бы наделить их после экспроприации всеми политическими правами. Но «декларация» этого не предлагает, она заботится лишь о кулаке, о мире в деревне; она нелогично обрывает те неизбежные выводы, которые можно сделать из ее положения по отношению к городской буржуазии. Нам это совершенно понятно, ибо «декларация» направляла свое острие против помещиков и рабочего города, но не хотела гражданской войны в деревне.

Возникает вопрос: может ли крестьянство само справиться с кулачьем? Для нас теперь, после опыта гражданской войны на Украине, несомненно, что украинский кулак мог быть разбит лишь при союзе деревенского бедняка с пролетариатом города и при нейтрализации середняка. Сами по себе бедняцкие организации Украины, несмотря на свою организованность и на жестокую классовую борьбу, которая разгорелась в деревне в 1920 и 1921 гг., не смогли справиться с кулаками. Лишь после того, как кулак был Красной армией разбит, обезоружен, разорен до тли, бедняк же был обеспечен за счет части продразверстки, которую отбирали от лиц, владевших свыше трех десятин, – лишь тогда кулак смирился. Но об этом подробнее в дальнейшем.

Архивные документы дают нам возможность сделать вывод, что махновцы выдвинули два принципа: 1) объединение всего крестьянства в общих организациях (не исключая и кулаков) для решения всех крестьянских вопросов; 2) невмешательство города, в данном случае пролетариата, во внутридеревенские отношения и внутридеревенскую классовую борьбу. Эти принципы махновская армия настойчиво проводила в жизнь.

Выставленные два принципа отображают идеологию крестьянства как докапиталистического класса. Эту идеологию махновщины в ее первый период создал, несомненно, середняк, но выгоду она приносила и кулаку.

Среди других пунктов, возвещенных декларацией на александровском съезде, имеется пункт о суде. Махновцы отрицали суд, организованный государственной властью.

«По вопросу о необходимости организации судебно-административного аппарата мы выдвигаем, прежде всего, то основное положение, что закостенелый, раз навсегда установленный судебный и полицейский аппарат, равно как и всякие мертвые, определенно зафиксированные «своды законов» являются самым грубым нарушением подлинной самообороны населения.

Истинное правосудие должно быть не организованным, но живым, свободным творческим актом общежития.

Самооборона населения должна быть делом свободной, живой самоорганизации. Поэтому всякие омертвелые формы правосудия – судебные учреждения, революционные трибуналы, уложения о наказаниях, полицейские или милицейские институты, чрезвычайки, тюрьмы и вся прочая старая бесплодная и ненужная ветошь, – все это должно отпасть само собой и упраздниться при первом же дыхании свободной жизни, при первых же шагах свободной и живой общественно-хозяйственной организации… Равным образом самооборона населения должна быть построена на организации охраны живыми местными силами, но не должна быть делом специалистов-милиционеров. Казенная официальная организация дела правосудия и обороны не только не достигает цели, но и губит в корне всякое правосудие и всякую самооборону»[116]116
  Декларация РВС РИА (махновцев). С. 12.


[Закрыть].

Мы привели почти полностью весь раздел декларации о суде, всю «мудрость» по этому вопросу. Кто же призван судить?

Ведь от классовой политики, проводимой судьей, зависит классовое содержание приговора; будет ли судить буржуа, кулак, рабочий или ремесленник во время обостренной гражданской войны, – приговор будет совершенно различен. «Живые местные силы», которые по декларации должны были судить, – это термин, введенный теми, против кого анархисты боролись на словах, а махновцы оружием, то есть кадетами, эсерами, представителями крупной и мелкой буржуазии. Под этим термином скрывалось, так же точно, как и под понятием «вольных советов», мелкобуржуазное примиренчество, которое вело к примирению кулака с бедняком, а в городе могло привести к объединению не только трудящихся, но и к объединению со значительной частью буржуазии.

Махновцы выступали против трибунала, ЧК и суда, но взамен этих организаций классового правосудия соввласти они создавали свои органы правосудия, которые по степени бессмысленности и жестокости своих решений не уступали деникинским. В армии Махно во всех частях существовали контрразведки, на обязанности которых лежала борьба с противомахновскими поступками и настроениями населения и повстанцев. Кроме того, существовала комиссия противомахновских дел. «По поводу злоупотреблений, чинимых контрразведкой армии Махно и начальником ее Зинковским, – говорил в своем показании следователю Реввоентрибунала XIV советской армии предреввоенсовета махновской армии Волин, – я ничего не знаю, но ко мне приходили целые вереницы людей с жалобами, что заставляло меня постоянно вмешиваться в дела контрразведки и обращаться к Махно и в контрразведку. Но боевая обстановка и задача культурно-просветительной работы мешали мне глубже вникнуть в злоупотребления, по словам жалобщиков, контрразведки. Все же беспрестанные жалобы принудили меня предложить реввоенсовету создать комиссию по выяснению дел, возникающих между населением и контрразведкой… Из-за контрразведки у меня были конфликты с Махно и с тем же Зинковским. Для меня контрразведка была ужасом, и я делал все зависящее, чтобы прекратить чинимое ею»[117]117
  Архив ГПУ УССР. Дело Волина. Л. 24.


[Закрыть].

Если контрразведка была ужасом для предреввоенсовета, то чем же она была для рабочего и крестьянина? Культурный анархист Волин не мог не сознаться в том, что для населения контрразведка была далеко не тем, что проповедовала декларация реввоенсовета махновцев, – судом «живых местных сил». Она была органом расправы анархо-махновских бандитов, деклассированных отбросов общества вроде Д. Попова, бывшего левого социалиста-революционера, у Махно перекрасившегося в анархиста. Махновцы, объявив себя поклонниками гласности, еще на александровском съезде вынесли резолюцию: «Выделить комиссию от РВС в целях разъяснения и улаживания и гласности дел контрразведки», но и намека на выполнение этой резолюции не было.

Вообще любопытно отрицание «для света» «суда официального и казенного», с писаными нормами, и одновременно – организация суда, перед которым ужасался даже «идейный руководитель» армии. Другой анархист, более прямой, начальник штаба махновской армии и бывший рабочий, в своем показании говорит следующее: «Что же касается пыток, то анархисты-пропагандисты и большинство беспартийных, т. е. махновцы, были враждебно настроены против таких действий отдельных лиц, как Махно, Левко, Зинковский, Голик, Петренко и другие, которые эти пытки применяли, имея целью вселить своим противникам и массам страх и ужас перед активистами, т. е. махновцами. Махно практиковал с первых дней своего выступления эти пытки людям, которые в большинстве случаев были умерщвлены; их рубили на куски, бросали в топку паровоза, когда человек был уже убит. Были случаи, когда это производилось с людьми, которые были приговорены к смертной казни, но когда они были еще живы»[118]118
  Архив ГПУ УССР. Дело о махновщине. Т. XIII. Л. 166. Цитируем дословно.


[Закрыть]. Данные достаточно красноречивы. Куда там «большевистским зверствам», всяким судам ГПУ и ЧК, выдуманным белогвардейцами и подхваченным анархистами всех видов и мастей, включая, понятно, Махно и всех его друзей.

В данном показании положение скрашивается, пытки приписываются лишь отдельным лицам. Это неверно. Мы имеем и другое махновское свидетельство: протест одного из махновских командиров – П. Могилы в «Пути к свободе» против еврейского погрома, учиненного группой повстанцев в еврейской колонии Горькой, во главе с членом штаба армии и одним из друзей Махно, бывшим потемкинцем – Дерменжи.

Свидетельством о махновском суде могут служить заметки из дневника жены Махно (правда, относящиеся к 1921 г.) [119]119
  Архив революции. Харьков. Фонд Совнаркома УССР.


[Закрыть].

«23 марта. Рано утром в 10 наши ребята захватили в плен 2 большевистских агентов, которые были расстреляны.

25 марта. Тут поймали 3 агентов по сбору хлеба и прочего. Их расстреляли.

26 марта. Подъезжая к хутору, увидели, как с хутора выбежало несколько конных и пеших (красноармейцев. – М. К.), которые бросились бежать. Быстро подошли к хутору и начали обстреливать хату. Убегающих нагоняли и убивали на месте. Кто-то с краю поджег хату. В несколько хат были вброшены бомбы. Скоро со всеми было покончено».

Но, может быть, обстановка войны диктовала такие зверства? Посмотрим, как судили махновцы пленных.

«Нам сказали, что наши захватили в плен человек 40. Мы въехали в село и на дороге увидели группу людей, из которых часть сидела на земле, а часть стояла и раздевалась. Кругом них вертелись на лошадях и пешие наши ребята. Это были пленные. Их раздевали до расстрела. Когда они разделись и разулись, им велели завязывать один другому руки. Все они были русские, молодые, здоровые парни. Отъехав немного, мы остановились. По дороге под забором лежали трупы. Немного дальше у дверей больницы лежал еще один труп… Крестьяне смотрели, как сначала раздевали пленных, а потом стали выводить по одному и стали расстреливать. Расстрелявши таким образом, остальных выставили в ряд и чесанули по ним из пулемета. Один бросился бежать. Его догнали и зарубили».

Интеллигент-анархист, бывший эмигрант, писал всякие благоглупости и декларации; повстанец, проводивший в жизнь отрицание суда и ЧК, уничтожавший «суд официальный и казенный», создавал свой суд. Вместо классового суда был самосуд, то есть индивидуальный суд, когда каждый махновец, руководясь ему одному «врожденным революционным чутьем» (так выражались анархо-махновцы), творил суд и расправу. Крестьянство иного суда создать не могло. Индивидуалистическое хозяйство создавало в мозгах понятие об индивидуальном суде как о самом справедливом.

Еще один вопрос следует рассмотреть, чтобы окончательно ознакомиться с практикой махновщины. В критике соввласти махновцы указывали, что в Советской России нет свободы слова, печати и т. д., которые коммунисты якобы обещали. Эти мелкобуржуазные революционеры не понимали, что, если мы проводим диктатуру пролетариата, то, следовательно, являемся противниками демократических свобод. «Лозунгом «свобода, равенство и братство» в настоящее время, – писал «Харьковский набат», – прикрываются все политические партии, начиная с партии народной свободы (к.-д.) и кончая большевиками»[120]120
  Харьковский набат. 1919. 30 марта. № 10.


[Закрыть]. Когда и где большевики говорили о свободе, равенстве и братстве во время диктатуры пролетариата? Эта фраза не случайная описка, а один из методов критики анархистами большевиков. Но эти же трубадуры свободы во время своего господства показали, какую свободу и братство они могут дать.

Во время захвата анархистами Екатеринослава там вначале легально выходили все газеты – от большевистских до правоэсеровских включительно. Им разрешалось критиковать большевиков и Добрармию, но, как только «Звезда» принялась за критику махновских порядков, ей пришлось уйти в подполье. Власть в Екатеринославе принадлежала не избранному населением совету, даже не РВС махновской армии, а назначенному Махно коменданту и, главным образом, контрразведке. От контрразведки стонало местное население. Взятки, расстрелы, избиения совершенно невинных людей – главные добродетели махновской контрразведки. Вместо «безвластия» в Екатеринославе существовала власть кучки партизанских командиров; во время же пребывания Махно в городе власть принадлежала исключительно ему, то есть существовал самый реакционный вид власти – военная диктатура.

Коммунистическая партия, разоблачавшая сущность махновщины, критиковавшая анархистов, должна была вести свою работу таким образом, чтобы не разложить махновскую армию, как боевую силу, которая оказывала существенную помощь Красной армии тем, что подрывала деникинский фронт изнутри. Вследствие этого приходилось «сокращаться» в своей критике и только разоблачать фальшь анархо-махновцев в их криках о свободном безвластии, установленном ими. Так, например, «Звезда» давала следующую оценку анархо-махновщине и установленному ею режиму[121]121
  О повстанчестве и безвластии // Звезда. 1919. № 148. 6 декабря.


[Закрыть]: «Мы неоднократно заявляли рабочим и крестьянам, что преклоняемся перед революционной выдержкой, перед беззаветной преданностью серых героев-повстанцев делу революции. Поэтому мы считаем заявление анархистов о том, что мы якобы недооцениваем революционное значение повстанчества, крайне бесчестным и даже провокационным приемом политической борьбы.

Но, признавая великую роль повстанчества в деле подрыва власти буржуазно-помещичьих кругов, объединившихся вокруг вешателя Деникина, мы в то же время считаем, что революционное значение повстанчества исчерпывается постольку, поскольку вместо власти рабоче-крестьянских советов оно выдвигает… власть кучки представителей военного командования, власть всякого рода «штабов», комендантов и проч., и проч.

Ведь только слепцы могут не видеть, что власть, несмотря на все крики анархистов о безвластии, на деле не уничтожена… Выход здесь только один. Маскарад безвластия, прикрывающий самую доподлинную военную диктатуру, должен быть закончен. Власть должна перейти к рабочим и крестьянам в лице их советов».

За полтора месяца существования власти «безвластников» в Екатеринославской губернии в полной мере было доказано, что представляет собой анархическая теория, воплощенная в жизнь. Вместо безвластия – военная диктатура маленьких крестьянских бонапартов – батек, в лице командиров армии; вместо абсолютной свободы – абсолютная власть контрразведки; вместо благоденствия, которое должна была дать социализация промышленности, – разрушение всей промышленности; вместо экономического строительства – полный хозяйственный развал. Надо ли добавлять, что этот период екатеринославский пролетариат вспоминает с тем же чувством, как и деникинский. Мелкобуржуазная контрреволюция доказала правильность тезиса о своем полном экономическом и политическом бессилии руководить в течение длительного периода государством. Екатеринославский период махновщины дает еще один наглядный урок о роли и значении мелкой буржуазии во время Гражданской войны.

Глава 7
Аграрная политика советской власти на Украине в 1920 г. и махновщина

Оккупация Украины Деникиным повлияла самым лучшим образом на политическое настроение крестьян в пользу соввласти. «Настроение крестьян к соввласти доброжелательное», – сообщает политсводка начупревкома XIII армии от 10 января 1920 г. о состоянии работы ревкома в Купянском уезде.

Сводка от 18 января сообщает об Изюмском уезде: «Рабочие и крестьяне к коммунистам и советской власти относятся с доверием. Много добровольцев, желающих служить в Красной армии. Последние направляются в уездный военком»[122]122
  Архив Красной армии, доклады и сводки в Реввоенсовете XIII армии. Л. 61. Эта армия в 1920 г. занимала территорию Александровского уезда, и потому ее сводки о настроении населения чрезвычайно интересны, поскольку они рисуют настроение населения района махновщины.


[Закрыть].

Даже крестьянство наиболее активного махновского района относилось прекрасно к советской власти. Так, например, 27 января был организован самочинный, не созванный представителями советской власти, съезд волостных представителей Александровского уезда в Ново-Гуженовке, где были представлены крестьяне всех активных махновских волостей: Ново-Гуженовской, Туркеновской, Воскресенской, Михайло-Лукашевской и др. Съехавшиеся 29 депутатов единогласно решили организовать советы крестьянских депутатов, выбрали исполком и закончили съезд приветствиями советской власти на Украине и в РСФСР[123]123
  Архив Красной армии… Сводка № 18, от 8 февраля 1920 г. Л. 61.


[Закрыть].

Но параллельно с этим усиливался и бандитизм. Так, например, в этой же сводке говорилось о Бердянском уезде, что наряду с весьма сочувственным отношением населения к советской власти усиливается бандитизм. Последний находил поддержку исключительно со стороны кулачества, которое встретило недоброжелательно Красную армию и пыталось с ней бороться вооруженной силой. Так, например, когда в село Дунаевцы Бердянского уезда были посланы 46-й дивизией два красноармейца и инструктор Бердянского отдела управления исполкома за фуражом, «бывший староста организовал из кулаков шайку, окружил всех товарищей и расстрелял на месте происшествия».

Но кулачество могло использовать только деклассированные элементы. Середняк и бедняк, натерпевшиеся от Деникина, не имея никаких разногласий с советской властью, не поддерживали бандитизма. Точно таким же было отношение и махновской армии к пришедшей советской власти.

Выброшенные из города Екатеринослава махновцы отсиделись в своем районе, пропустив мимо себя главные силы отступавших деникинских войск. Добровольческая армия торопилась в Крым, и ей не было времени бороться с махновскими частями, так как по пятам следовали части Красной армии. В январе 1920 г. состоялась встреча частей Красной армии с махновцами. Рядовые махновские массы радостно приветствовали советскую власть, поскольку она несла им освобождение от белых, поскольку с ее приходом они могли отдохнуть. Кроме того, значительные кадры бедноты, имевшиеся в махновской армии, встречали советскую власть как свою и переходили в ряды Красной армии. Для Красной армии махновцы предстали в виде союзников, которые вели упорную борьбу с общим врагом в тылу, разлагая его и ускоряя победу. Само собой разумелось, что махновские части становятся подчиненными общему командованию Красной армии. Но совершенно иначе рассуждало махновское командование. Открытый разрыв последовал лишь после того, как командование XIV армии приказало Махно отправиться на польский фронт. Продиктовано это было, во-первых, необходимостью оторвать махновскую армию от ее территории и тем самым превратить ее в регулярную воинскую часть, с другой стороны, над страной нависла Польская кампания, как очередная угроза. Но инстинкт подсказал махновцам, что отрыв их от родной территории означает уничтожение самостоятельности повстанческой армии.

Всеукраинский революционный комитет объявил вторично Махно вне закона за измену революции. Вновь началась борьба махновцев с советской властью. Этот период отличался еще более жестокими методами борьбы, чем предшествующий.

Но выступление Махно против советской власти не повлияло значительным образом на отношение крестьянства к ней, хотя уже начинались недоразумения на той же почве, что и в прошлом году.

В Мелитопольском уезде, по сообщению сводки от 25 января 1925 г., «в волостях Большая и Малая Лепетиха, Каменская, Балковская и Михайловская временами появляются небольшие банды, именующие себя анархистами. Настроение в уезде определенно в пользу советской власти. Наряду с этим есть и махновское течение. Присылка крестьянских политработников может разбить их и достигнуть желаемых результатов. Крестьяне требуют компенсации взамен вывозимого хлеба, в первую очередь кузнечного угля для починки сельскохозяйственных орудий»[124]124
  Сводка начупревкома XIII армии от 18 февраля 1920 г. № 18. Л. 89.


[Закрыть]. Вообще крестьянство, тепло встречая Красную армию, в принципе сохранило свое прежнее отношение к продразверстке. «До 15 февраля, – сообщала сводка из Волчанска, – проведены беспартийные крестьянские конференции. Работы конференции прошли с оживлением, везде принимались резолюции коммунистов, крестьянство выражает готовность поддержать всеми силами советскую власть и помочь в устранении разрухи. Заметно недовольство продовольственной политикой, указывалось на низкую цену на хлеб, на низкие нормы, оставляемые для хозяйства, в особенности для рабочего скота, на отрицательные действия агентов армейских подкомиссий, требующих за отсутствием других продуктов замены их коровьим маслом, птицей и проч., из-за чего часто возникают недоразумения. Настроение населения к советской власти нельзя желать лучшего. К партии коммунистов, в особенности после издания закона о земле, начался заметный перелом. Отношение к партизанщине отрицательное»[125]125
  Сводка № 26 начупревкома от 3 марта 1920 г. Л. 93.


[Закрыть].

Прошлогоднее разногласие по земельному вопросу было исправлено законом 15 февраля 1920 г., о чем скажем ниже, и крестьянство отметило это изменение своим отношением к партии. Именно к партии, ибо, как мы уже указывали в предшествующих главах, борьба против советской власти проходила под лозунгом борьбы с коммунистами и за «истинную советскую власть». Но, уничтожив разногласия с крестьянством по земельному вопросу, советская власть не могла уничтожить продразверстки, а это вызывало недовольство крестьянина, особенно когда продразверстка проводилась бессистемно, когда крестьянин не получал за забранное причитающейся ему денежной или товарной компенсации. В цитированной выше сводке сообщается о положении дела в Мариупольском уезде: «В городе и уезде чувствуется махновское настроение. Проходящими частями войск и агентами упродкома забираются скот, фураж и продукты, за что не платят денег, а выдают только расписки. В настоящее время конармия мобилизует лошадей, выдавая за забранное также расписки. Все это возмущает крестьян, питает махновщину, и есть опасения, что бессистемные реквизиции не дадут возможности крестьянам засеять поля».

А через две недели не замедлили сказаться и плоды этой политики: «Мариуполь. Общее настроение рабочих великолепное, обывателей – колеблющееся. В уезде свирепствует махновщина»[126]126
  Сводка № 20 от 19 марта. Л. 111.


[Закрыть].

Почему «в уезде свирепствует махновщина», понять легко. «Грозное безденежье», – сообщает сводка. I конармией была объявлена мобилизация лошадей и частью была уже проведена, но приказом Юго-Западного фронта была отменена. Крестьяне за реквизированное требуют платы, на ссыпные пункты, без расплаты денег на местах, крестьяне хлеба не везут». А дать город ничего взамен не мог. «Хлеб дорог, ощущается бумажный кризис, нет кожи, мануфактуры и других фабрикатов и т. д.».

Съезд волревкомов Мариупольского уезда, происходивший 6 марта, также указывал, что подводная мобилизация и реквизиция проходят без системы. «Крестьянство постановило, – сообщает сводка о съезде, – хлеб давать по твердым ценам армии и рабочим»[127]127
  Сводка от 13 марта. Л. 102.


[Закрыть]. Но заготовительные организации не уплачивали и твердых цен. Это вызывало трения между местной властью и представителями общереспубликанских заготовительных организаций, что не могло способствовать разрешению кризиса.

«Мелитополь. Упродком в своей работе идет вразрез местным властям, совершенно с ними не считается. Ограничение отпуска хлеба местному населению вызывает контрреволюционную агитацию, спекуляцию хлебом»[128]128
  Политсводка начпоарма от 13 марта. Л. 102.


[Закрыть].

Собранные с трудом у крестьян зерно и фураж часто не утилизировались, а из-за халатности или неналаженности аппарата гибли. Так, например, опродком XIII армии заготовил в районе Александровского уезда (станция Канкриновка) около 100 тыс. пудов фуража, но не реализовал собранного фуража. «Фураж этот находится в ужасном беспорядке и уже начинает преть, – писал уполномоченный губернского продкома о действиях армейских продовольственных организаций. – Если не будут приняты немедленно меры к прессовке фуража, то после прошедшего дождя фураж этот испортится по меньшей мере на 50 %»[129]129
  Архив Красной армии. Д. 6914 Реввоенсовета XIII армии. Л. 85.


[Закрыть].

Эти факты влияли на политическое настроение крестьянства. Недовольство намечается в марте, а в апреле оно приобретает четкие формы. «Общее политсостояние города и уезда неудовлетворительно, – сообщает сводка о Херсонском уезде. – Недостаток партийных агитаторов, индифферентное отношение обывателей к соввласти, контрреволюционная работа деникинско-петлюровских агентов, антисемитизм, недостаток военной силы, дающий возможность контрреволюции поднимать голову. В уезде на 70 % избраны советы. В выборах явное эсеровское засилье».

К жалобам на продразверстку прибавляются жалобы на трудповинности, которые летом отнимали у крестьянина драгоценное время, «Настроение населения прифронтовой полосы махновское, – сообщает сводка особотдела XIII армии за 25 и 26 августа, – замечается ропот на почве возложенной трудовой повинности». Это же подтверждают и политсводки политотдела XIII армии: «В Мало-Камышевской волости (Александровский уезд. – М. К.) обнаружено большое количество вооруженных дезертиров. Настроение этой волости махновское» [130]130
  Дело то же, сводка за 28 и 29 августа. Л. 97.


[Закрыть].

Могла ли быть политика советской власти иной, можно ли было отменить разверстку и тем самым уничтожить основные причины недовольства крестьянства? Для этого познакомимся с состоянием продовольственного вопроса на Украине в 1920 г.