Текст книги "Бог Кальмар"

13

По-прежнему бдящая у окна музея Мэри благодарно улыбнулась, когда из черной кареты вышла Катрина с целой охапкой оружия и бумажных свертков.

– Отлично, подруга, – негромко рассмеялась Мэри, массируя затекшую шею. – По крайней мере, кальмарники не уморят нас голодом...

Но голос ее дрогнул, когда следом прибыла и остановилась прямо позади первой еще одна карета и из нее на тротуар ступила леди Пенелопа Данверс. Одета она была в высшей степени элегантно, словно для чаепития в Гайд-парке, но ее руки в бархатных перчатках держали на сгибе локтя слоновое ружье «Нитро-экспресс-475» фирмы «Холланд&Холланд», которое она несла с непринужденным видом, выдававшим большой опыт. Вслед за ней вышла ее горничная-африканка; эта мускулистая зулуска шла обвешанная патронташами и несла плетеную корзинку с горячими – видно было, как поднимается пар – пышками. Из-за плеча горничной выглядывал украшенный перьями печально знаменитый зулусский метательный меч[30]30
  Зулусский метательный меч – имеется в виду придуманный вождем зулусов Чакой ударный ассегай, или иква – копье с укороченным древком.


[Закрыть], который причинил английской армии столько беспокойств в ходе англо-бурских войн и так сильно помог Англии во время Событий.

Потеряв на долю секунды самообладание, Мэри расплакалась при виде этого зрелища, а затем взяла себя в руки и целеустремленно спустилась в вестибюль. Отбросив пинками в стороны какие-то обломки, Мэри распахнула потрепанную переднюю дверь, петли которой протестующее завизжали. С дробовиком в руке Мэри, прежде чем спуститься к переднему крыльцу, внимательно проверила, нет ли в кустах какого-нибудь подозрительного движения.

– Леди Данверс, как я рада вас видеть, – вежливо поздоровалась Мэри. – Что вы здесь делаете?

Поднявшись сильной, упругой поступью на крыльцо, Пенелопа Данверс обняла девушку свободной рукой, в другой по-прежнему крепко сжимая «Х&Х Нитро-экспресс».

– Бедная моя малютка, – посетовала, отпустив ее наконец, леди Данверс. – Во имя Бога, что побудило тебя самостоятельно выкручиваться из этой опасной ситуации?

– Ну, я ведь куратор, – неуверенно начала было Мэри, нервно поглаживая дробовик.

Деликатно отведя в сторону ствол, леди Данверс укоризненно зацокала языком.

– Чепуха и вздор, милочка. В годину испытаний женщины лондонского Клуба исследователей все стоят друг за друга! – Тут она слегка улыбнулась. – Как будто раньше ни на одну из нас не нападали иностранцы, алчущие мести за то, что там натворили наши дорогие мужья. Такое случается постоянно!

– В самом деле? – устало вздохнула Мэри.

– Точно, – подтвердила Катрина, возвращаясь от бокового входа в музей, чтобы забрать остальные припасы из ожидающей коляски.

Наморщив нос, леди Данверс внимательно принюхалась и сдвинула брови.

– Ради Бога, детка, сколько времени прошло с тех пор, как ты принимала ванну?

– Всего несколько дней, – призналась Мэри, смущенно царапнув дробовиком по задубевшей от пота одежде. – Я боялась, что кальмарники могут напасть, когда я буду, э-э, au natural – в натуральном виде, так сказать.

– Понимаю, – нахмурилась леди Данверс. – Что ж, они бы не прогадали. Грязные типчики. Ну, ладно, теперь здесь мы, так что беги и быстренько умойся. А то от тебя начинает пахнуть как от мужчины, а это никуда не годится.

– Но нужно столько всего сделать... – начала было возражать Мэри, когда из-за угла выкатила, грохоча колесами по булыжникам мостовой, целая вереница экипажей с тяжелыми ящиками на крышах. Во всех окнах виднелись аккуратно одетые женщины с крупнокалиберным оружием в руках.

– А вот, как говорят колонисты, и кавалерия подоспела! – констатировала леди Данверс, подталкивая девушку обратно в истерзанное боевыми действиями здание. – Ну-ка! После того как вымоешься и переоденешься, у нас будут сэндвичи с огурцами и розовый чай – Тованда прихватила для ленча, – а потом мы тебе расскажем, где замаскированы все новые смертельные капканы.

Украдкой пытаясь отмахнуться от назойливых мух, которые стали за последние несколько дней ее нежеланной свитой, Мэри начала было возражать, но затем уступила и быстро поднялась по главной лестнице в ванную.

А вновь прибывшие экипажи остановились упорядоченным строем у гранитного бордюра напротив Международного музея и извергли из своих недр толпу светских дам, каждая из которых элегантно несла небольшой арсенал в виде ружей крупного калибра, револьверов и патронташей.

– И кто же учинил всю эту шумиху? – фыркнула леди Пирпонт, обводя взглядом потрепанный музей. Платье ее было отделано бархатом, оторочено тонкими ирландскими кружевами и перехвачено в талии сработанным вручную кожаным поясом с покоящейся в кобурах парой французских револьверов «ЛеМа-445».

– Я слышала, их называют почитателями Бога Кальмара, – сообщила миссис Фоксингтон-Смайт, ухватывая поудобнее лежащий у нее на плече боевой топор викингов. С огромной камеи на ее блузке свисал кусочек артиллерийского запала, а из турнюра торчали рукояти нескольких кинжалов.

Вынув один из титанических револьверов «ЛеМа», леди Пирпонт принялась вращать девятизарядный барабан и проверять заряды черного пороха.

– Никогда о них не слышала, но весь этот бедлам говорит о том, что они полнейшие ублюдки. Вы только гляньте на эту клумбу! Она же погибла, совершенно погибла. А сейчас уже чересчур поздно сажать новые луковицы.

– Бедные Мэри и Катрина пытались справиться с этим совсем одни, – сердито заговорила миссис Томпкинс, проверяя «дерринджер»[31]31
  «Дерринджер» – американский крупнокалиберный револьвер с коротким стволом.


[Закрыть] у себя в рукаве. – Это просто возмутительно. Почему она давным-давно не вступила в нашу группу?

– Из-за этого своего сумасшедшего дяди, – напрямик сказала леди Данверс с презрительной гримасой.

Достав бочонок черного пороха из экипажа с ее фамильным гербом, леди Пирпонт осторожно поставила его на потрескавшийся тротуар.

– Ах, да, из-за Феликса Безумного. Должна сказать, все исследователи слегка чокнутые, но он среди них, несомненно, король, а, дамы?

– Ох уж мне эти мужчины с их тайными обществами! – язвительно воскликнула миссис Томпкинс, сбрасывая на тротуар тяжелый ящик. Тот упал со звучным лязгом. – Так где ты хочешь поставить медвежьи капканы, Пенни?

– Вот здесь, – сказала Катрина, выбираясь из последнего экипажа. – Возле угольного желоба, это слабое место.

– Превосходный план, милочка! Но прежде мы должны отправить эти пышки в печь, чтобы не остывали. Нет ничего хуже холодной пышки!

– Это так, – кивнула Катрина. – Мы должны оберегать разум, тело и дух.

– Конечно, дорогая, – засмеялась леди. – А как же иначе?

При этом обмене репликами баронесса Эджуотерс громко и надменно фыркнула.

– А почему, собственно, – осведомилась она с откровенной неприязнью, – мы выполняем распоряжения кухарки?

На это замечание Катрина, разгладив передник, выгнула бровь, а потом просто повернулась к аристократке спиной.

– Она и в самом деле кухарка. Но, что гораздо важнее, и фамилия у нее – Кук[32]32
  Кук – кок, повар, кухарка (англ.).


[Закрыть], – сообщила ей театральным шепотом дама Данверс. – Что-то знакомое, дорогая, не правда ли?

Словно уличенная в ношении белого перед Пасхой, баронесса сделалась пунцовой от смущения.

– Как у сэра Джеймса Кука? – переспросила она срывающимся голосом. – Человека, совершившего кругосветное путешествие, открывшего Новую Зеландию, укравшего у голландцев Австралию и изобретшего лекарство от цинги? Того самого. Кука? Одного из величайших исследователей всех времен?

– Я его внучка, – ответила Катрина, выгружавшая теперь из багажного отделения экипажа ящик бамбуковых кольев с отравленными остриями. – Профессор нанял меня на службу; в том числе и поэтому.

Разволновавшись, баронесса бросилась принять ящик.

– Прошу прощения, дорогая. Позвольте-ка мне помочь вам с этой мелочью!

В то время как растущая толпа женщин занялась разгрузкой разнообразного снаряжения и скобяных изделий, к музею подъезжали все новые и новые экипажи, из которых выскакивали слуги и выгружали большие корзины с едой, ящики с динамитом и тяжелые мотки новейшего американского изобретения, называемого колючей проволокой. Леди Данверс от души одобряла этот импортный материал. Эта зверская штука могла одним прикосновением разодрать тебе кожу. И если установить ее поверх ограды, это просто чудесное средство от всяких ночных любителей шастать по чужим дворам, домушников и пьяных мужей.

– Насчет тигров не беспокойтесь! – крикнула Катрина через плечо. – Их у нас больше нет.

– О Господи, неужели и это сделали кальмаропоклонники? – нахмурясь спросила леди Пирпонт.

Потупив взор, Катрина благовоспитанно покраснела.

– На самом деле, соседский мастифф. Кто же знал, что такое возможно?

– Да... Ну, случаи разные бывают.

– Дамы, работаем! Я хочу, чтобы буфет был вон там, а динамит вон там, – распоряжалась, жестикулируя, миссис Фоксингтон-Смайт. – Не ленитесь, порядок вы знаете! Мы уже все это проделывали!

Сверившись с покрытыми филигранью карманными часами, леди Данверс громко хлопнула в ладоши.

– До темноты осталось три часа, а эти кровожадные дьяволята всегда нападают ночью. И потому давайте считать, что у нас опять События, и за дело!

Сменив элегантные бархатные перчатки на прочные брезентовые, дамы принялись натягивать колючую проволоку, в то время как их горничные расставляли медвежьи капканы. В скором времени музей стал напоминать британскую крепость на Гибралтарской скале.

– Весьма впечатляет! – признала Катрина, стоя в карауле у открытой передней двери. Но в душе она могла лишь надеяться, что всего этого будет достаточно. Раз они призвали на помощь друзей, то не исключено, что и кальмарники сделают то же самое, и одному Богу известно, чем это может закончиться!

* * *

Обычно темный подвал на Эсбери-стрит, в западном Лондоне, был ярко освещен масляными фонарями и кипел лихорадочными приготовлениями.

Негромко бубнящие песнопения фигуры в балахонах набивали в большие упаковочные ящики одежду, оружие и снаряжение. В центре подвала группа людей в балахонах белого цвета старательно крепила болтами снабженную резиновым уплотнением металлическую крышку наполненного кровью железного котла. Пара коренастых каменщиков замуровывала кирпичной кладкой нишу, в которой находился старинный меч, прикрученный к стене из гранитных блоков и для надежности обвитый прочными цепями. Несмотря на это, всякий раз, когда какой-то почитатель Бога Кальмара проходил слишком близко от древнего оружия, цепи гремели от попыток меча вырваться на свободу и атаковать. Эти звуки лишь подстегивали каменщиков, и они не жалели раствора, спеша побыстрее закончить кладку.

– Вы неправы, – заявил худощавый мужчина, прибивая гвоздями крышку упаковочного ящика. – Я рекомендую еще одну лобовую атаку на музей. В последний раз это чуть было не сработало.

Приглядывавшая у единственной двери высокая женщина откинула капюшон, открыв взорам прекрасное лицо, покрытое сложной татуировкой. Узоры на ее лице почти полностью совпадали с рунами власти, вытравленными на клинке плененного меча, но представляли собой их зеркальное отражение.

– Чушь и ерунда, – фыркнула она, не соглашаясь с тощим. – Наша единственная надежда – нападение исподтишка.

– Сразу несколько атак! – рявкнул тучный малый, бухнув по упаковочному ящику мясистым кулаком. – Тогда мы хотя бы взяли живьем эту стерву и добавили ее кровь к Бассейну Жизни.

– Будь реалистом, – ответила другая женщина, тряся лишенной кисти рукой. Окровавленный обрубок был перевязан свежими бинтами. – Как мы можем гарантировать, что группа, несущая Бассейн Жизни, сумеет прорваться к цели?

– Должны суметь! Кровь врага – сильная магия, но кровь девственницы обладает еще большей силой! Возможно даже, ее будет достаточно для рождения самого Великого Кальмара!

– Ура! – грянули хором все.

– Что за жалкие дуралеи, – раздался насмешливый голос с верха ведущей в подвал лестницы.

Все обернулись на голос, но верховный жрец появился из сплошной каменной стены. На сей раз сухощавый мужчина был облачен в подобающий его сану пышный наряд с вышитыми на монаршей мантии все теми же перевернутыми рунами.

– Вся эта чушь не понадобится, – изрек верховный жрец, усаживаясь в невидимое находящимся в подвале кресло.

При этом заявлении все собравшиеся взволнованно загомонили:

– Но, Святейший, защита в музее...

– Наверняка мы должны...

– Умереть!

– Убить!

Жрец раздраженно взмахнул сверкающей демоническими украшениями рукой.

– Идиоты! Защита музея ничего не значит. Вообще ничего! Скоро оживет наш господин, и мы раздуем мировой пожар, а потом зальем огонь кровью наших врагов!

Толпа разразилась неистовыми криками восторга, которые, как обычно, вызвали стук с потолка. Разом насупившись, поклонники Бога Кальмара притихли.

– Довольно! – завопил верховный жрец, оскалившись на потолок. – Незачем больше таиться! Хиггинс!

– Да, Святейший? – робко отозвался один толстяк.

– Убей эту старую крысу!

– О да, Святейший! – радостно воскликнул счастливчик, обнажая обоюдоострый кинжал. – Спасибо! – Горланя дутарианскую боевую песнь, он бросился вверх по лестнице, перескакивая через деревянные ступеньки.

Когда толстяк исчез, верховный жрец движением руки подозвал свою паству подойти поближе.

– Сегодня ночью, – медленно произнес он, – вы просто войдете в этот драгоценный музей и возьмете девицу.

Толпа озадаченно загудела.

Почесывая в затылке дубинкой, приземистый крепыш спросил напрямик:

– Что-то я не смекну, босс, и как же, по-вашему, мы это сделаем?

Со змеиной грацией верховный жрец Дутара широко развел руки в стороны.

– Да проще простого, – ухмыльнулся он. – Леди вежливо пригласит вас войти. Более того, она будет очень сильно настаивать, чтобы вы вошли!

– А потом... – хищно продолжил разговор какой-то мужчина в толпе.

В этот момент стук наверху сделался неистовым, а затем внезапно прекратился.

– О да, – удовлетворенно прошипел верховный жрец, потирая руки. – Смерть Мэри Эйнштейн будет именно такой вот простой.

14

А тем временем погода на всем земном шаре постоянно ухудшалась. Обыкновенно считающиеся в газетах маловажными новостями и приберегаемые для заполнения места, при недостатке материала, сообщения о странных бурях начинали мало-помалу выбираться на первые полосы таких консервативных изданий как лондонская «Таймс» и «Уолл-стрит джорнал».

Землетрясения на Украине заставляли крестьян в Сибири плясать так, как они никогда прежде не плясали. Из спокойных синих морей вырастали вулканы, извергавшие потоки раскаленной лавы, языки которой, охлаждаясь и застывая, напоминали радиально расходящиеся конечности гигантского морского моллюска. В сердце Австралии бушевали пожары, с которыми никто не боролся, да они вообще мало кого заботили. Дельту Нила затопило наводнение, впервые за столетие дочиста вымыв улицы Каира, В Голландии фермеры лихорадочно укрепляли свои дамбы перед наступающим морем; в срочном порядке были мобилизованы все резервы маленьких мальчиков, каждый со смазанным жиром пальчиком наготове[33]33
  Согласно легенде, голландский мальчик заметил небольшую течь в дамбе, заткнув пальцем отверстие и, не давая ему расшириться сдерживал напор воды, до прибытия помощи предотвратив тем самым наводнение. (прим. ред.)


[Закрыть]. На Великих озерах появились айсберги. На обоих полюсах, Северном и Южном, полосатые красно-белые столбы вдруг повылезали из вечной мерзлоты, а их место заняли огромные каменные обелиски, увенчанные изваянием раздутого кальмара. По всему земному шару со все нарастающей яростью бушевали грозы, разряды молний беспрестанно били в землю, словно она заряжалась для какой-то великой задачи или готовилась прижечь пока еще не нанесенную рану. В пустыне Сахара бури смешанного с песком града вгоняли несчастных арабов в землю, словно колышки палаток. Замерзший бассейн Амазонки лежал под снегом, и снежинки были невероятного голубого оттенка, что, впрочем, не тревожило местных охотников за головами, никогда доселе не видевших снега.

По североамериканскому Среднему Западу проносились сумасшедшей силы торнадо, но поселений из трейлеров еще не придумали, и потому большого ущерба нанесено не было. С пика горы Эверест пошла, было, лавина, но остановилась на полпути да так и зависла – гигантский зыбкий ком из обломков скал, льда, валунов, флагов и мертвых йети, не удерживаемый никакой видимой силой. В Германии приливно-отливные волны носились вверх и вниз по Рейну, создавая полнейший фурор. В Испании, Корее и Панаме в одно и то же время видели северное сияние. Разноцветные огни наполнили ночь радужным великолепием, но не пролили ни лучика света на это дело.

По всему земному шару дикие животные в лесах, полях, джунглях и болотах начали странно себя вести, словно тоже знали о готовой вот-вот разразиться катастрофе. Собаки выли на солнце, в то время как жирафы, от природы лишенные голосовых связок, начали проникновенно и мелодично мычать вполголоса. Пятью годами ранее на Востоке появилась Саранча Седьмого Года – всего на один день, но он показался длиной с неделю. Армии муравьев и пчел-убийц образовали военный союз и напали на горный хребет Анд, не поддаваясь никакому воздействию. В Мертвом море обнаружили плавающую там радужную форель. Несмотря на все свои старания воспротивиться, хамелеоны окрасились в шокирующую шотландскую клеточку и такими и остались. Тучи голубей поднялись в воздух, и больше их не видели, впрочем, об этом как раз никто и не жалел. Всегда нервный страус установил абсолютный рекорд по части прятанья головы в песок, достигнув неслыханных глубин. Кальмары и спруты радостно булькали в предвкушении грядущих событий. Лев прилег рядом с агнцем, а к рассвету остался один лишь агнец с отрыжкой. Лемминги не трудились прыгать со своих любимых утесов; они просто взрывались. Кашалоты запели блюзы, а уж о том, чем занимались синие киты-полосатики, лучше умолчать.

В мире оккультного дела обстояли еще хуже. Хрустальные шары затуманивались, потеряв способность, не говоря уже о желании, предсказывать будущее. На бойнях козьи внутренности начали приобретать новые и зловещие для обычно невосприимчивых мясников значения. В Англии любой чайный лист на дне чашки внезапно стал вместилищем тайного знания. Обычно подвижные пластины на планшетках для спиритических сеансов застыли как приваренные на символе луны. Сколько бы ни метали карты «Таро», они всегда падали рубашкой кверху, жалобно попискивая. Гадающие по руке убрали руки и сами убрались куда подальше. Индейские шаманы пробуждались от горячечных кошмаров, в которых их выжимали как лимон. Экстрасенсы страдали от головной боли. Индийские факиры отправились по домам к мамочке. Друиды, надеясь на откровение, принесли в жертву Великому Дереву куст, но ничего тем не добились. Язычники сгорали от нетерпения. Гуру ушли в свои мантры и не вернулись. Предсказатели будущего получили отставку. Астрологи консультировались друг у друга, не выясняя, когда у кого день рождения. Толкователи великой книги «И цзин» кидали орлянку и подумывали обратиться к нумерологам, которые, в свою очередь, рассчитывали получить ответ у тех. Френологи, пораскинув мозгами, бросились друг к другу проверять справедливость пословицы «Одна голова хорошо, а две лучше».

В невидимом мире лепреконы отставили в сторону свои бутылки, тогда как джинны попрятались в свои. Королева фей обменяла свой трон на билет в один конец до Нью-Джерси, а лох-несское чудовище изменило внешность.

* * *

Глубоко внутри самосотворенного бурлящего ада вредные химические вещества смешивались с человеческой кровью, варясь, бродя и сочетаясь в разных комбинациях для образования примитивных белковых цепочек. Цепочек, которые свертывались в живые клетки, которые затем соединялись, образуя органические группы, а те начинали выковываться в пока еще нечеткую инфраструктуру крайне большой каракатицы, или кальмара.

Пока что это была всего лишь плоть, лишенное разума животное. Но очень и очень медленно начал расти позвоночный столб, осторожно подключаясь к пульсирующему мозговому стволу гигантских размеров. Очень скоро он будет уже не безмозглым скотом, а разумным существом, прочно утвердившимся в материальном мире и в то же время способным черпать безграничную мощь мира тонкого. Мыслящий монстр, вооруженный и защищенный магией.

Большинство людей в мире лишь проклянут его как демона. Другие же провозгласят богом.

15

Залитый серебристым светом луны, Лондон был той ночью необычно тих. Улицы заполнял речной туман, и все окна были плотно закрыты ставнями в ожидании возможной грозы. Великобритания всегда славилась плохой погодой, но в последнее время стало настолько скверно, что никакие корабли не отваживались выходить в море, а моряки с растущей тревогой поглядывали в сторону поворачивающейся луны.

Мощеные улицы великого города были пустынны, кэбмены вместе со своими нервничающими лошадьми позапирались на каретных станциях. Неизменные завсегдатаи клубов и просто питейных заведений на сей раз пили дома, а сотни воров сдались полиции, чтобы провести спокойную ночь в тюрьме. Даже веселые дамочки Уайтчепела предпочли вести дела в безопасности своих постелей. Иногда какой-то пес начинал выть, но тут же умолкал.

Лишь на Уимпол-стрит, единственной во всем Лондоне, не было никакого тумана, и мерцающий огонь газовых фонарей ясно освещал Международный Британский музей и окружающую его территорию.

– ... и аминь, – закончила Мэри, закрывая маленькую черную библию и осеняя себя крестным знамением.

Она стояла перед потрескивающим дровами камином; свежевымытая мисс куратор переоделась в элегантный костюм для верховой езды с кожаными сапожками до колен. На правом ее бедре выглядывала из кобуры рукоятка револьвера «Адамс-32», на охватывающем стройную талию поясе висел меч в отреставрированных римских ножнах, в то время как колчан со стрелами удобно покоился у нее за спиной рядом с китайским луком.

– Что это ты только что делала, милая? – спросила сидящая за ближайшим столом леди Данверс, не переставая точить американский нож Боуи. На столе перед ней были разложены четыре заряженных арбалета, груда железных стрел, два револьвера «Кольт» и крепкий деревянный ящик, полный маленьких динамитных шашек с умело вставленными в плоские концы навощенных трубочек укороченными фитилями, готовыми к действию. Рядом под рукой стояло прислоненное к стене смертоносное ружье «Х&Х Нитро-экспресс Спешэл-475».

– Благословляла музей, – ответила Мэри, убирая библию в книжный шкаф, набитый религиозной литературой. – Если кальмарники попробуют применить сегодня ночью какую-нибудь магию, может быть, это ее действие по крайней мере затруднит им проникновение.

– Интересная мысль, – отозвалась леди Данверс, убирая нож в кружевной рукав. – Но не знаю, сработает ли христианская молитва против этих дикарей-язычников.

– Господу молись, но боеприпасы передавай, – пробормотала баронесса Эджуотерс, наливая чашку кофе из дымящегося серебряного кофейника. На плече у нее висела изрядно послужившая на своем веку винтовка «Генри-50», поперек выдающейся груди протянулся патронташ, а на боку было пристегнуто смертоносное испанское мачете.

– Именно так, – согласилась Мэри, снова беря свой «ремингтон» и упирая приклад в крепкое бедро. – И поэтому я, просто на всякий случай, совершила еще и католическую церемонию, также как обряды иудеев, мусульман, буддистов, друидов и египтян. – Тут она нахмурилась. – Провела бы и по древнескандинавскому обряду, да не смогла найти живой козы для жертвоприношения Одину.

Осторожно выглядывающая из-за оконных ставней леди Пирпонт была одета словно для сафари: в рубашку и брюки цвета хаки, черные сапожки «Хоби» и пояс с набором револьверов «ЛеМа-44».

– Вы все правильно сделали, дорогая, – сказала она; произнося эти слова, леди Пирпонт достала один из револьверов, крутанула его в руке и снова убрала в кобуру. Действие это было настолько естественным, что, казалось, было совершено без всякой сознательной мысли, и только быстрота и изящество жеста говорили о богатом опыте. – Если это и не поможет, то уж определенно не повредит.

– Именно так я и подумала, – сказала Мэри Эйнштейн, смахивая с лица выбившуюся влажную прядь волос. Умытая и накормленная, спокойно поспав целый час, она чувствовала себя куда как свежее. Товарищеская поддержка подняла ее упавший дух, и она чувствовала себя готовой ко всему.

Пусть только эти кальмарники полезут сегодня ночью, – бушевала про себя Мэри, – узнают тогда, что такое настоящая английская закалка!

Вдоль дальней стены выстроились в ряд битком набитые рюкзаки со всем необходимым: картами, свечами, ножами, английскими фунтами, французскими золотыми соверенами, мясными консервами, сухарями, запасной веревкой, револьверными патронами. Катрина включила в число припасов даже парусиновую аптечку, в которой лежали электрический фонарик, пузырек с порошковым мышьяком, игла с ниткой, несколько французских кондомов и бутылка шотландского виски. Хотя дамы и смотрели на такой ассортимент несколько косо, все согласились с тем, что перестраховка лучше, чем наоборот, и нужно готовиться ко всему – от уничтожения оптом до соблазнения. На кону стояла судьба всего мира, но что еще важнее – в опасности была сама Англия!

Остерегаясь отбрасывать тень на окно и быть мишенью для снайперов, Мэри подошла к ставням и пригляделась к сияющим новым воротам, приделанным к потрепанной ограде. Удерживаемые на месте колючей проволокой, ворота стояли всего лишь для вида, но на пользу шла любая мелочь. Однако дубовые оконные ставни накрепко забили гвоздями. А задние и боковые двери забаррикадировали снаружи заполненными землей бочками, а изнутри – наваленной горами тяжелой мебелью. Лужайку заполнили медвежьи капканы, верх железной ограды опутали колючей проволокой, а в камине ревел огонь, и угля для него было более чем достаточно, чтобы протянуть ночь. Ничего большего они сделать не могли, но сделанное выглядело довольно обнадеживающе.

– Береги себя, дорогой Бенджамин, – тихо прошептала Мэри, доверяя прочувствованную молитву вечернему ветру.

Под равномерное тиканье часов время тянулось медленно и ровно. В конце концов, весь кофе вышел, а груда сэндвичей уменьшилась до горстки крошек. К тому времени каждая из женщин погрузилась в свои личные размышления, и, таким образом, никто поначалу не обратил внимания, когда хрустальная люстра на потолке начала тихонько позванивать. Но звон все усиливался, пока не стал различим даже сквозь потрескивание камина. Затем музей сотрясла вторая волна вибраций, и со стола упал на пол и разбился стакан с водой. Мгновенно насторожившись, женщины схватились за оружие и приготовились отражать атаку.

– Пенни, проверь заднюю дверь! – отрывисто скомандовала Мэри, взводя курки дробовика. – Катрина, подбрось угля в камин!

Внезапно задрожала вся комната, а затем и все здание! Картины на стенах заплясали, книги на полках задергались, а железные подставки для дров у камина упали с громким лязгом, который остался неуслышанным в доносящемся снаружи постоянно нарастающем грохоте.

– Это что, горнопроходческий комбайн? – спросила миссис Фоксингтон-Смайт, встав на колени и приникнув ухом к полу. – Нет, звук доносится не снизу.

Бросившись к окну, Мэри распахнула деревянные ставни и огляделась, при этом сдвоенный ствол «ремингтона» все время был направлен туда же, куда и взгляд. На улицах внизу с криками бегали люди, мимо прокатил без всяких лошадей кэб, а затем проскакала галопом упряжка лошадей без всякой повозки. И что же, черт возьми, происходит?

Город сотрясла новая дрожь земли, и на много кварталов во все стороны потрескались окна. Газовые фонари на углах улиц замерцали и замигали как безумные. На мостовую посыпалась с крыш черепица, а Биг-Бен принялся непрерывно звонить.

– Может, это землетрясение? – рискнула высказать предположение миссис Томпкинс, не мысля никакой другой возможности. Эта степенная дама нервно крутила в руках истертую рукоять своего викингского боевого топора.

Бледное лицо леди Данверс, сделавшееся при ярком свете луны белым как слоновая кость, выразило сомнение.

– Невозможно. В Британии не бывает землетрясений.

– Королева никогда бы такого не допустила, – фыркнула баронесса Эджуотерс, обшаривая серыми глазами горизонт, одновременно извлекая из патронташа патрон и вставляя лоснящийся смазкой заряд в приемник винтовки «Генри». – Но что же еще такое это может быть?

– Кажется, я знаю, – тихо произнесла Мэри, как раз в тот миг,когда содрогнулась, казалось, уже вся Англия.

За стенами музея разбились еще десять тысяч окон, а потом женщины услыхали, как в ужасе ахнула Мэри, и бросились к ней. Следуя взглядами за ее рукой, ошеломленные дамы увидели медленно вырастающий на горизонте округлый силуэт. Вскоре он стал выше домов, мостов, церквей, и этот таинственный объект все увеличивался в размерах. Даже в мерцающем свете поврежденных уличных фонарей леди могли разглядеть клубящиеся у основания этого сооружения тучи пыли. Внимательно прислушиваясь, они различили едва слышный треск вдребезги разбиваемой каменной кладки вперемежку с плеском воды.

Словно поднимающаяся из моря гора, гигантский объект навис над столицей, подавляя своей громадностью даже Биг-Бен и Тауэр, которые рядом с ним выглядели детскими игрушками. Он увеличивался, становясь все выше, все больше, пока не стало казаться, что даже звезды над головой будут отброшены в сторону, или же город провалится под ним.

– Это! – взвизгнула Мэри.

– Ков! – ахнула леди Данверс.

– Чег! – закончила придушенным хрипом баронесса Эджуотерс.

При этих словах вверх по килю титанического библейского судна взбежала тонкая нитка пламени, описала дугу, пройдя над носом, а затем устремилась по планширам на другую сторону. В считанные секунды все судно было охвачено огнем, и корчащиеся языки пламени устроили Лондону адскую полуночную зарю.

Выронив арбалет, миссис Фоксингтон-Смайт бросилась с безумным взором через вестибюль к передней двери.

– Горит Клуб исследователей! – в ужасе вскричала она. – Мы должны помочь нашим мужьям!

Ухватившись за засов, миссис Фоксингтон-Смайт с неистовой силой рванула его, но дверь осталась плотно закрытой, удерживаемая на месте сильной рукой баронессы Эджуотерс.

– Не теряй головы, Луиза! – сказала баронесса. – Возможно, это трюк с целью выманить нас из здания!

Не внемля ее словам и не заботясь о последствиях, миссис Фоксингтон-Смайт уперлась изящным сапожком в дверной косяк и что есть силы напрягла мышцы спины, но дверь отказалась поддаться. Подбежавшая Мэри обхватила впавшую в истерику женщину за талию и попыталась оттащить ее, но тщетно.

– Мужчины сами в состоянии о себе позаботиться! – пыхтела Мэри, силясь сдвинуть даму. – Мы должны оставаться здесь!

– Мой любимый в опасности! – бушевала в ответ Луиза Фоксингтон-Смайт, яростно тряся засов. – Все прочее не имеет значения!

Бросив оружие, Мэри удвоила усилия, но оторвать женщину от двери не могла. Наконец, леди Данверс ухватила миссис Фоксингтон-Смайт за собранные в хвост волосы и силой заставила ее повернуть голову, желая говорить с ней лицом к лицу.