Текст книги "Дело частного обвинения (сборник)"

– Прекратите, Илья Михайлович.

– …воспитанием! Хотите сделаем министром внутренних дел? Со временем, конечно.

– Мне уйти?

– Да это я так. Простите старика. Надеюсь, вы поняли – дальнейшее копание в этой грязной истории не нужно никому. Ни вашим, ни нашим. Мы похороним своих мертвых, ваше руководство «похоронит» дело… Родина только выиграет. А вы… Султан договорился с Тамариным, так неужели мы друг друга не поймем?

– Теперь что, «горцы» с тамаринцами…

– У них свои «разборки». Кстати, Султан нашел и «выпотрошил» напарника Перегоненко, того, что за рулем сидел… Покойника вчера в вечерних новостях показывали. Ужас, что с человеком сделали.

– Любопытно…

– Эх, Владимир Александрович! Да если подружимся – мы столько интересного расскажем – только реализуй и в кассе расписывайся. Ваша разведка милицейская от зависти собственными «хвостами» подавится.

– Так. Я пошел, – Судниекс шагнул к Виноградову и протянул ему крабовидную, с «набитыми» фалангами пальцев руку. – Было очень интересно и приятно. Ни пугать, ни покупать вас никто не будет, решение примете сами. Копать дальше? Зачем? Профессиональное любопытство удовлетворено – вы единственный, кто знает правду… И не ваша вина, что она никому не нужна. Уважения в городе, как я понял, к капитану Виноградову не только не убавилось, но наоборот… Что же касается желания отомстить – да, чувство достойное и понятное, но ясно – нас он обидел не меньше. Это наша добыча, наше право. Ведь при расчете по нашим законам вы присутствовать отказались?

– А что, уже был расчет?

«Швед» кивнул Домантовичу, тот проворно встал, нажал на клавишу стереосистемы.

…Тяжелое, хриплое дыхание – очевидно, микрофон был расположен слишком близко к источнику звука. Несколько глухих шагов. Взвизгнуло что-то механическое, и дикий, животный вопль рванулся из динамиков: «Нет! Не-ет! Не-е-е… А-ах!» Короткий клекот. Пауза… Неожиданно, прямо с середины – старенькая тема «Квин».

– Я понимаю, различить трудно, но это – Сухарев. – Илье Михайловичу было явно не по себе, бисеринки пота осыпали черную поросль. Дрожащий палец оставил на клавише выключателя влажный полумесяц.

– Верю. Кто его?

– Я, – Судниекс смотрел холодно и спокойно.

– А если мне сейчас…

– Через пятьдесят минут мой самолет. Кроме того – труп. Вы его найдете, но… дня через три. Не советую ездить – зрелище отвратительное. И с чем вы отсюда к начальству побежите? – Взгляды присутствующих скрестились на индикаторах магнитофона – они мигали в режиме обратного стирания записи.

– Два вопроса напоследок… Зачем вообще – запись? Ведь это – копия, так? Концовка? И второе, личное. Откуда такая киса цветная?

– Вы про татуировку? Вооруженные силы ЮАР. Два года – по контракту. Кореец один сработал, всему взводу. А насчет кассеты… Отчитываться-то как-то надо, у нас своя бюрократия. Ну, счастливо оставаться!

На следующий день по графику Виноградов заступил на дежурство с трех часов. Планировал с утра поездить по магазинам, жена просила отоварить талоны… Не получилось – до обеда просидел в Управлении, возился с бумагами, оформляясь на стажировку к немцам. Спасибо, Телков помог – себе «выбивал» подписи, и Виноградову заодно.

На Морском вокзале вежливо и снисходительно кивнул в ответ на умильную улыбку прогалопировавшего мимо Домантовича – в зале игровых автоматов проходила еженедельная инкассация. Прошел к себе, снял плащ.

Бумаги… бумаги… бумаги… За окном быстро стемнело. Открылся ресторан. Поднявшись в сопровождении дежурного сержанта наверх и окунувшись в специфические запахи пота, посредственной еды и плохой водки, Виноградов привычно выделил в хаотическом мелькании посетителей милую группку валютных проституток. Среди них, заняв традиционное «володинское» кресло, так же скромно и незаметно сидел Строганов… Каждый жует свой банан.

Мышеловка за мышью не бегает[1]1
  В названии использована цитата из книги М. Веллера «Приключения майора Звягина».


[Закрыть]

Меня окружали милые, симпатичные люди, медленно сжимая кольцо.

А. Кнышев

Колючий осенний дождь яростно бился о щербатый асфальт перрона. Немногочисленные пассажиры, высыпавшиеся из электрички, стремились побыстрее укрыться под стеклянными куполами вокзала.

Добежав вместе со всеми до пригородных касс, молодой мужчина лет тридцати сначала замедлил шаг, затем в нерешительности остановился. Сунул руку в карман и, достав горсть мелочи, выбрал нужные монетки. Мимо неторопливо и уверенно прошествовал милицейский патруль.

Мужчина едва заметно подобрался, но в снующей толпе мучеников-садоводов, пригородных работяг и прочего вокзального люда его потертая брезентовая куртка, грязноватые штаны, сапоги и полупустой рюкзак были вполне уместными и не могли привлечь внимания стражей порядка. Жесткое, хорошо выбритое лицо, аккуратная стрижка – один из тысяч и тысяч…

У телефонной будки пришлось подождать. Набирая наконец по памяти номер, мужчина на всякий случай встал так, чтобы прикрыть от постороннего взгляда диск. После второго гудка трубку сняли:

– Слушаю.

– Я приехал.

– В курсе… Тебя обеспечивают.

– Да? Здорово. Я не заметил… Собственно, поэтому и звоню.

– Не волнуйся. Все по плану, – на другом конце провода, рядом с телефонной трубкой, запищал тональный вызов радиостанции. Мужчина усмехнулся – видимо, собеседнику докладывали о том, что «объект», то есть он сам, звонит по телефону неустановленному абоненту. – До завтра.

– Пока.

Между телефонной будкой и входом в метро, прямо на заплеванном мраморе ступенек, понуро сидела старая нищенка – грязная, трясущаяся… и какая-то прогорклая. На ходу, неожиданно даже для самого себя, мужчина бросил в стоящую перед ней жестяную миску неиспользованные монетки и исчез в потоке спешащих по своим делам горожан.

1

 
Если где-то нет кого-то –
Значит где-то кто-то есть…
Только кто он – этот кто-то?
И куда он мог залезть?
 

Из стихов для детей

Закончив телефонный разговор, капитан милиции Виноградов ответил группе наружного наблюдения, которая «вела» его собеседника. Затем вновь поднял трубку и нажал несколько кнопок:

– Товарищ полковник? Это…

– Я узнал вас, Владимир Александрович. Началось?

– Да.

– Вот что. Сейчас – шестнадцать двадцать. В девятнадцать ноль-ноль прошу быть на «квартире». У меня.

– Есть. Если, конечно, мое начальство…

– Вы же опер, придумайте что-нибудь. До встречи.

…К адресу Виноградов подошел за четыре минуты до назначенного времени. Дождь почти прекратился, но мерзкая морось действовала на нервы ничуть не меньше, и выходить из трамвая не хотелось – однако Виноградов пересилил себя и очутился на улице за две остановки до нужного дома. Привычно соблюдая все предписанные правилами конспирации ритуалы, он убедился, во-первых, в отсутствии «хвоста» за собой, а во-вторых – в отсутствии постороннего наблюдения за квартирой. Кроме того, на всякий случай удостоверился, что инициатор встречи на месте – видавшая виды «шестерка» с частными номерами неприметно стояла во дворике на противоположной стороне магистрали.

Дверь Виноградову открыл сам хозяин «квартиры» – шеф оперативно-разыскного бюро Главка полковник Иванов.

– Добрый вечер.

– Раздевайся, проходи. – Они обменялись рукопожатиями, и Иванов вполголоса добавил:

– Мы не одни.

…Виноградов сразу же узнал третьего участника встречи, недавно вступившего в должность начальника ГУВД. Сухощавый, подтянутый, с тронутыми элегантной сединой висками – он одинаково хорошо смотрелся и в генеральском мундире, и в простецком джемпере, традиционно надеваемом для встреч с депутатами и корреспондентами. Любимец прессы и демократических активистов, главный «полицмейстер» города до назначения на этот пост оттянул лямку рабочего следователя и в таинствах оперативной работы разбирался умеренно, но… Многое прощалось ему подчиненными за безусловную принципиальность и мужество, проявленные в дни августовского путча. Кроме того, он подобрал себе грамотных начальников служб и не лез по мелочам в вопросы их компетенции.

– Владимир Александрович. Прошу любить и жаловать, – представил Виноградова полковник.

– Очень приятно, – генерал, не назвавшись, протянул руку и мягко опустился в кресло. – Присаживайтесь…

– С общего позволения – не будем терять времени, – Иванов кончил разливать кофе. – Владимир Александрович, начальник Главка изучил материалы по операции «Крот», и в принципе у него никаких возражений нет, но…

– Операция санкционирована еще вашим предшественником. – Виноградов бросил настороженный взгляд на генерала.

– Не волнуйтесь. Я прекрасно понимаю, что за эти восемь месяцев истрачено столько сил и средств… Но уж если я поставил свою подпись в этом – как правильно? – листке учета ознакомленных?..

– Да. – Иванов поставил чашку. – Владимир Александрович, с самого начала мы условились, что допуск к операции имеют три человека – вы, я, начальник Главка. Плюс – в минимально необходимой степени – ваш шеф, начальник Морского отдела.

– Вот я, кстати, не понял, почему для него сделано исключение?

– Товарищ генерал, избежать этого было нереально – по чисто организационным причинам. Он все-таки начальник Виноградова.

– Ладно, вам виднее. Итак, насколько я понял, первый этап… мероприятия закончен?

– Можно сказать, что сегодня начался второй этап. – Виноградов посмотрел на часы и решил взять инициативу в свои руки. – Я, если не возражаете, обобщу вкратце?

– Давайте.

– Немногим менее года назад ко мне как к начальнику милиции Морского вокзала начала из различных источников поступать оперативная информация об усилении интереса преступных структур города к перевозкам на пассажирских паромах и круизных судах Пароходства. Причем это была какая-то целенаправленная активность – практически на всех уровнях, от низовых звеньев рэкета до банков и фирм с привлечением иностранного капитала. С ключевых постов в Пассажирском управлении исчезли почти все старые кадры – кого повысили, кого «съели», на их место пришли какие-то… В общем – непонятное творилось. Половина гостиницы – в аренде под различными офисами, а там такие рожи есть! Если кто и не сидел в свое время – так это редкий случай, оплошность покойного ОБХСС. Ну а когда бандиты, которые у меня «паслись», с проституток и фарцовщиков долю малую получая, организовались в товарищество с ограниченной ответственностью «Покровитель» при Морском вокзале… я вдруг удивленно обнаружил, что ситуацию больше не контролирую.

– Не понял.

– Очень просто. Имея с десяток надежных источников информации в криминогенной среде и в официальных структурах обслуживаемого объекта, я знал все – или почти все, что происходит, скажем, в бане у «моих» рэкетиров или на конфиденциальном совещании у главного бухгалтера. И мог, в известной степени, влиять на происходящее. Но к концу прошлого года оказалось, что все, кто со мной сотрудничал… Из числа работников Пароходства – этот на пенсии, тот в загранкомандировке. Все по закону, не придерешься. Еще хуже с источниками в «бандитской» среде. Одна девчонка так вообще просто исчезла. С концами.

– И вы решили?..

– Да нет, тогда мы еще ничего не решили. Вполне могло быть случайное стечение обстоятельств, но и вероятность предательства…

– Как говорится: «Береженого Бог бережет, а небереженого конвой стережет», – вставил Иванов.

– Вот именно. Поэтому я доложил свои соображения начальнику морского отдела, мы вышли на ОРБ – и дальше уже работаем вдвоем с товарищем полковником.

– Значит, ваш шеф…

– Начальник знает только о том, что существует проблема, которую мы пытаемся решить. Об операции «Крот» и ее деталях ему ничего не известно, он помогает мне «втемную». Кстати, так построить работу предложил он сам – интересы дела сильнее амбиций.

– Это достойно.

– Это профессионально, товарищ генерал.

– Владимир Александрович, еще кофе? – Иванов сделал предлагающий жест рукой и обратился к начальнику Главка: – Когда к нам обратились «моряки», кое-какой информацией мы уже располагали. Знали, что длительное время высшие эшелоны межрегиональной преступности страны принимают меры к организации надежного, постоянно действующего канала для транспортировки через границу в обоих направлениях наркотиков, валюты, антиквариата, оружия… ну и тому подобного. Наши и, видимо, их аналитики отмечают, что в условиях форсированной интеграции отечественной преступности в «мировое сообщество», существующие нелегальные и полулегальные бреши в таможенном, пограничном и гэбэшном контроле уже не в состоянии обеспечить необходимый объем и интенсивность теневого «товаропотока». Связи на уровне частных контактов с отдельными сотрудниками спецслужб, как правило, малонадежны и непродолжительны.

– Да, я читал ваш обзор.

– Так вот. Имеются определенные основания полагать, что они приняли кардинальное решение – взять под контроль полностью, комплексно, один из приграничных транспортных узлов…

– Что, на корню всех скупить? С потрохами?

– Ну, это, пожалуй, нереально. Да и не обязательно. Мы с Виноградовым тут помудрили немного с компьютером, и применительно к Морскому вокзалу в деле есть распечатка… Получается, что для надежной – с вероятностью срыва близкой к нулю – переправки из страны стокилограммового ящика запрещенного груза необходимо задействовать всего семь человек. В их число включены и работники Пассажирского управления, и таможенники, и работники других служб. Чуть больше людей должно быть привлечено к обеспечению ввоза аналогичного груза – там есть нюансы.

– А характер груза имеет значение?

– Только в случае с наркотиками – надо учитывать еще и временное «блокирование» таможенных собачек. Но наиболее сложная задача – нелегальный переход границы находящимся в розыске лицом по поддельным документам.

– Это тоже возможно?

– Вполне.

– И все-таки… Я вот смотрел на ваши распечатки… А разве не проще преступникам прямо «купить» или еще как-нибудь «вербануть», скажем, начальника Управления, начальника таможни и командира пограничников? Они же своих подчиненных контролируют…

– Но, товарищ генерал! – вскинулся было Виноградов, однако, перехватив взывающий к снисхождению взгляд Иванова, сбавил тон: – Как вы себе это представляете? Ну – раз он даст, к примеру, команду пропустить ящик без досмотра… Ну – два. Ну – три. А на четвертый раз трепанутся где-нибудь по пьяни об этом его подчиненные или сразу «стукнут» куда следует. Да мало ли чего! Вдруг просто заболеет – что же тогда, закрывать лавочку?

– Все, сдаюсь! Убедили, – начальник Главка поднял руку, но Виноградова уже сложно было остановить:

– Да вам любой разведчик скажет – уборщица в минестерстве или стрелочник с полустанка в агентурном плане не менее ценны, чем какой-нибудь «папашка» с высшей формой допуска! Их же хрен вычислишь, да и заменить легче…

– Ладно, я же сказал – убедили. – Генерал повернулся к Иванову: – Но почему вы решили, что для своих целей они избрали именно Морской вокзал?

– Во-первых, мы не исключали и другие варианты – работа по тем направлениям тоже ведется. Во-вторых…

– Товарищ генерал, вы вообще дело читали? – Виноградов чувствовал, что сбивается на недопустимый тон, но терпение его было уже на исходе.

– Во-вторых, совокупность данных наружного наблюдения, использования специальных технических средств, сообщения ряда источников позволяют в качестве приоритетного направления работы выделить именно эту сферу морских пассажирских перевозок, оперативно обслуживаемую подразделением капитана Виноградова, – начальник ОРБ сделал вид, что не заметил бестактности молодого коллеги. – Мы пришли к этому выводу в феврале, тогда же ваш, товарищ генерал, предшественник санкционировал план мероприятий по «Кроту».

2

…Рэкет – любая деятельность, легальная или нелегальная, где главным рычагом является страх.

Майкл Коллинз

На долю секунды опережая протянутую руку, отсвечивающие хромом и дымчатым стеклом створки двери тихо и плавно разошлись в стороны.

«Отвык, отвык… – с грустью подумал мужчина. – Совсем дикий стал».

Прежде чем шагнуть в уютное тепло залитого электрическим светом холла, он непроизвольно оглянулся – вдали, на противоположном конце заляпанной грязными лужами площади, одиноко разворачивался в сторону метро полупустой троллейбус.

– Вы, простите… – Симпатичная, чуть полноватая блондинка лет сорока с пластиковым значком Сервис-бюро близоруко сощурила усталые глаза. – Игорь? Господи – вы?

– Я, Елена Викторовна. Я, – мужчина облокотился было о стойку, но почти сразу же откачнулся назад, застеснявшись мокрого брезента куртки. – Вот – вернулся…

– Неужели уже… Как время-то летит!

– Для кого как, Елена Викторовна.

– Ох, простите…

– Да – пустое. Вы-то что? Все в порядке?

– Знаете! – Елена Викторовна, стремясь загладить допущенную, по ее мнению, бестактность. – Пойдемте чай пить. К нам. Сейчас из девочек никого нет – спокойно и поговорим.

Она закрыла потрепанный, старорежимный гроссбух, заперла его в один из многочисленных ящиков. Из другого ящика возникла и была воздвигнута над стойкой картонная табличка. «Извините, пауза пятнадцать минут» – вежливо информировался посетитель на русском и английском языках.

Поднимаясь по широкой, благородных пропорций лестнице, Игорь Чистяков – в прошлом чемпион республики и необремененный служебными заботами работник Пассажирского управления, а теперь – свежеосвобожденный из мест лишения свободы, или, попросту говоря, «откинувшийся», поймал на себе тяжелый, внимательный взгляд. Плотно опершись на мраморное ограждение уродливыми из-за «набитых» суставов руками, идущих внизу хмуро рассматривал здоровенный милицейский сержант. Чистяков обратил внимание на его щетинистую челюсть и ломаные уши, а уже затем – непривычную, виденную только по телевизору форму.

– ОМОН?

– Нет, Игорь, – Елена Викторовна демонстративно взяла Чистякова под руку. – Вы же помните Виноградова… Ну вот – одел своих милиционеров какими-то путями в омоновскую форму, заставил пароходство закупить в Германии рации…

– О-го! – не удержался он от восклицания.

Елена Викторовна удивленно подняла брови, не понимая, почему проблемы материально-технического обеспечения милиции так глубоко тронули ее спутника, но, проследив за взглядом Чистякова, улыбнулась:

– Да-да, видите – и до нас донесся ветер перемен.

Медный образ вождя, насаженный на уродливый штырь и долгое время венчавший собой декоративное убранство холла, исчез. Его сменил старинный герб города, скрещенные якоря которого на Морском вокзале были несравненно уместнее.

– Недурно!

– Ах, Игорь, милый! В этом ли суть…

…Дата и время появления Чистякова на Морском вокзале были избраны людьми, готовившими операцию «Крот», неслучайно.

Изменили график работы Елены Викторовны Рахметовой – женщины одинокой и жалостливой, любившей посплетничать и когда-то немного влюбленной в двухметрового красавца – инструктора по физкультуре Управления… Организовали «окно» в приходах судов – при больших массах иностранных пассажиров всегда повышается активность оперативных работников и постовых милиционеров, кроме того, на сотрудниц Сервис-бюро обрушивается поток неотложных и непредсказуемых забот…

Главная заповедь профессионала: случайность – всего лишь непознанная закономерность.

– Спасибо, Елена Викторовна, голубушка! – под хороший разговор Игорь Чистяков допивал уже третью чашку бурого, замутненного малиновым вареньем чая. – Пойду я.

– Куда же вы пойдете, Игорь? – Рахметьевой так не хотелось отпускать усталого, много пережившего, но такого чуткого и внимательного мужчину. Тот, давнишний – он был слишком удачлив и избалован судьбой и женщинами, чтобы снизойти до какой-то «разведенки», но теперь… Два года заключения явно пошли ему на пользу – хотя, конечно, нехорошо так говорить, но… – Ведь у вас здесь никого?

– Ничего, не беспокойтесь. Не пропаду.

– Так! – Елена Викторовна была решительна и серьезна. Она искренне – или почти искренне – считала, что руководствуется лишь принципами милосердия и товарищеской взаимовыручки. – Вот ключи – у меня двухкомнатная квартира, там помоетесь с дороги, отдохнёте…

– Мне неудобно… – Чистякову стоило труда не рассмеяться. Слишком идеально все соответствовало десятки раз «обкатанному» с Виноградовым сценарию – вплоть до реплик.

– Чепуха! Поезжайте прямо сейчас – я освобожусь к восьми… Мама до конца месяца в санатории, а Алеша уже полгода служит – карточку прислал, там увидите – на серванте.

– Пожалуй… – в голосе его не было уверенности, но массивная связка ключей сама собой легла в подставленную ладонь.

– Этот черный, пластмассовый – от парадной. Записывайте адрес…

На следующее утро Чистяков проснулся в одиночестве – Елена Викторовна к девяти уехала на железнодорожный вокзал встречать польскую группу, следующую транзитом в Швецию.

Мутноватая пелена, обволакивающая отвыкший от алкоголя мозг, посасывающая пустота внизу живота – отвык, отвык… Тренированные мышцы сначала нехотя, но затем – со все большим наслаждением втягивались в привычный круговорот разминочного комплекса.

После короткого контрастного душа Чистяков прошел на кухню. На плите уже шкворчала глазунья, заглушая уютное всхлипывание электрокофеварки. На разделочном столике громоздилась живописная мешанина из банок, коробок, пакетов – немыслимо аппетитные картинки, блеск фольги, непривычные силуэты бутылок… Вчера, выложив почти до копейки имевшуюся у него наличность, Чистяков скупил в кооперативных ларьках у метро целый рюкзак импортной снеди. Приятно пораженная хозяйка, вернувшись с работы, слегка пожурила его за расточительность и гаерство – розы, шампанское, ещё вот продукты – хотела после ужина разобрать их, но как-то так – не до этого оказалось. Не до этого…

Позавтракав, Чистяков аккуратно сложил грязную посуду в раковину. Мыть не стал – было приятно сознавать, что есть кто-то, кто с радостью сделает это за и для него.

В кухне тоже был телефон, но Чистяков вернулся в спальню, с размаху обрушился на незастеленную кровать, вытянув поверх одеяла босые ноги – и только после этого снял трубку стоявшего рядом аппарата.

– Слушаю.

– Ну – привет! Узнаешь?

– Узнаю. Говорить не можешь?

– Почему? Могу…

– Так какого же…

– Да брось ты, Виноградов! Все эти пароли-хреноли…

– Что – мыла объелся? Расслабился?

Почувствовав в голосе собеседника ненаигранное раздражение и озабоченность, Чистяков сменил тон:

– Ладно. Извини. Никого ж нет.

– Никого нет… – Уловив интонацию, Виноградов что-то примирительно буркнул. – Ну как?

– Докладываю! Первый этап внедрения проходит успешно, – Чистяков скосил глаз на краешек скомканной ночной рубашки, торчащей из-под подушки, и не удержался: – Так прямо внедрился – дальше некуда. До упора.

– Поздравляю, – собрат по полу на мгновение вытеснил в Виноградове оперативника. – «Береги себя, Сеня!»

– Рад стараться, вашбродь! Кого еще прикажете?..

– Пока хватит… По сегодняшнему вечеру вопросы есть?

– Да нет вроде. Сколько уж раз обсасывали.

– Ну и ладушки. Желаю удачи. Если что – сам знаешь.

– Да не трясись ты… Все будет – о’кей, Володя. До связи.

Секретно

Принял: Виноградов

Место. Дата.

№ 386

«Выполняя ранее данное задание по выявлению фактов взяточничества среди должностных лиц Морского вокзала, после распития спиртных напитков в компании Строганова, Шеина и других членов их преступной группы, я попросила оказать мне содействие в поселении в гостинице. Со Строгановым было обусловлено, что он “сделает мне номер”, а я буду отдавать ему половину валюты, полученную в качестве вознаграждения от иностранных граждан за вступление с ними в половую связь.

Находясь в состоянии сильного алкогольного опьянения, Строганов и Шеин сильно кричали, что “у них все схвачено” и “нет вопросов” поселить меня в гостинице “через любую бабу из обслуги”. Мы все спустились из ресторана в помещение Сервис-бюро, Шеин подошел к работавшей там женщине – при необходимости я могу ее опознать – и Шеин выложил на стойку советские деньги крупными купюрами, указал на меня и сказал, что надо поселить меня на этаж к интуристам. Получив отказ, Шеин начал словесно оскорблять работницу Сервис-бюро и угрожать ей. Из подсобного помещения выбежал неизвестный мне мужчина – я его внешность почти не запомнила, полагаю, что он является знакомым женщины, – и начал избивать Шеина. Драка прекратилась после вмешательства Строганова, который знает этого мужчину, по-видимому, довольно близко.

Дальнейшее мероприятие по выявлению взяточников в сфере обслуживания иностранцев будут мною продолжены в соответствии с разъясненным планом».

«Альбина»

Резолюция начальника отделения БХСС:

«От случайностей никто не застрахован. Тем не менее подобные оперативные комбинации необходимо согласовывать с сотрудником, ведущим линию борьбы со взяточничеством».

Резолюция начальника Морского отдела:

«Виноградову – организуйте контрольную встречу с “Альбиной». Не пора ли перевести ее на постоянное денежное содержание?»

…Услышав мат в адрес Елены Викторовны, Чистяков рванул на себя дверь служебной комнаты и мгновенно оказался за спиной Рахметьевой, в холле Сервис-бюро. В противоположном углу, на мягких креслах, лениво развалились двое боксерского вида парней и несколько размалеванных проституток. Еще двое мужчин – строченая кожа курток бугрилась на их мощных плечах – стояли спиной, изучая табло с курсом валют за стеклом обменного пункта.

У стойки, багровый от пьяной ярости, комкал пачку сторублевок Шеин – Чистяков узнал его по фотографии. Удар сцепленными кулаками в переносицу, сразу же – коленом в пах и сбоку левой – по челюсти… Игорь удачно встретил первого из набегавших боксеров коротким прямым в голову – и почти сразу же оказался отброшенным к мраморной колонне.

«Здравствуй, племя молодое, незнакомое» – успел подумать он, безуспешно пытаясь уклониться от шнурованного ботинка, неумолимо приближавшегося к печени.

– Игорь!.. Милиция! – истошный крик Елены Викторовны перекрыл бессмысленное визжание проституток.

– Чистяков? – серия ударов прекратилась, не дойдя до своего логического завершения. Отодвинув от лица отбитую до бесчувственности руку, Игорь увидел склонившегося над ним Строганова.

– Назад! – Строганов мягко отстранил плечами рвавшихся закончить «работу» парней.

– Милиция… – негромко и уже не слишком уверенно, как бы по инерции, вскрикнула Рахметьева.

– Уймись, Лена, – Чистяков уже встал и, ощупываясь, прислушивался к собственным ощущениям: серьёзных повреждений не было, никаких следов на лице. – Славные у тебя ребята, Строганов. Душевные. Чувствуется школа.

– Да и ты тоже… – Строганов кивнул в сторону Шеина, которого уже почти привели в чувство хнычущие «магдалины». – Что ты здесь…

Закончить он не успел. В проеме появился милиционер – чуть менее звероподобный, чем тот, что дежурил вчера, несколько даже рыхловатый – с бесцветными глазами и губами ябеды.

– В чем дело?

– Все нормально, командир, – голос Строганова звучал корректно. На самой грани хамства.

– И все-таки?

– Обморок у приятеля, – Строганов подошел к креслу, где полулежал Шеин. – Правда?

– Ага, – всхрапнул разбитым ртом Шеин.

– Елена Викторовна? – На всякий случай, тоном демонстрируя формальность вопроса, поинтересовался милиционер. Удовлетворившись ее робким кивком, он перевел взгляд на Чистякова. – Это кто?

– Братишка мой. Двоюродный, – опять ответил Строганов, и сержанта, как понял Чистяков, это ничуть не удивило.

– Ну-ну. – Козырек форменной кепки описал полукруг вслед за цепким казенным взглядом.

– Кстати, командир! Вот эта гражданка, – Строганов положил могучую лапу на плечо одной из проституток, – очень хочет сообщить вам что-то важное. В пикете.

– Почему – я? Опять – я? – робко пискнуло несчастное существо, но тут же затихло под ласковыми взглядами окружающих.

Сержант опустил глаза на обтянутую черной как бы юбкой миниатюрную «рабочую часть» девицы, и Чистякову показалось, что он сейчас облизнется.

– Ну… пойдем.

И все облегченно вздохнули.

– Я же не знал, что это твоя баба… Веришь? – Шеин пьяно привалился к столу и опрокинул бокал. Он с трудом шевелил развороченными губами, один глаз полностью заплыл.

– Верю. Я сам этого вчера не знал.

– У, чурка нерусская! – беззлобно ругнулся сидевший между Чистяковым и Шеиным Строганов. Промокнул салфеткой коньячное пятно на брюках. – Шел бы ты – баиньки.

– Обижаешь? – Шеин попытался откинуться на спинку стула, но с трудом удержал равновесие. – Да, блин. Баиньки…

– Отвезите, – приказал Строганов подошедшим по короткому знаку двум «бойцам». Те, деловито и привычно подхватив обмякшее тело, потащили его к выходу.

Ресторан уже был закрыт, и пустой зал освещался только десятком дежурных ламп. Устало суетилась прислуга, убирая со столов, кутаясь в плащи и куртки, прошмыгнули по домам оркестранты.

– До завтра?

– До завтра, – пожал протянутую руку Чистяков.

Все четыре двери «девятки» хлопнули одновременно. Громко и достаточно эффектно – заставив насторожиться высоченного малого в традиционной кожаной униформе, жующего сочную желтую грушу.

Он привстал с овощного ящика, плотно втиснутого в пространство между двумя киосками, вытер о штаны липкие руки… От машины шли четверо – в одном из них охранник с облегчением узнал Строганова. Остальные, судя по всему, были из его «бригады».

– Здорово, – старший из гостей первым протянул руку.

– Приветствую, – охранник поздоровался с каждым по очереди. Двух молодых «волчат» из строгановской команды он уже где-то видел, а вот этот…

– Надо бы приодеть человека, – Строганов мотнул головой в сторону Чистякова.

– Хороший человек? – охранник обращался к Строганову, продолжая изучать Игоря. Чувствовал – боец не простой. Опасный.

– Хороший.

– Нет проблем.

…Пока Чистяков в сопровождении носатого толстяка, явившегося мгновенно по зову охранника, пропал в дебрях кооперативного изобилия, гости и хозяин угощались фруктами. Пить не пили – работа, но и без того отчужденность первых минут прошла почти сразу же. «Поволжцы», которые контролировали значительную часть рынков и торговых точек у метро, традиционно поддерживали с «тамаринцами», к которым принадлежала группа Строганова, отношения благожелательного нейтралитета. Сферы их интересов не пересекались, и появление «коллег» на чужих охотничьих угодьях всегда имело вескую и достаточно уважительную причину.

– Говорят, Артемьев из Штатов вернулся?

– Да уж давно… Без зубов и, говорят, башка отбита напрочь.

– Ха! За такие бабки… – почти каждый рэкетир втайне мечтает о карьере профессионального бойца – на Западе, конечно, – почему контракт братьев-боксеров Артемьевых многим из них не дает покоя.

– Здоровье дороже.

– А как у вас с этим? – один из строгановских «молодых» кивнул в сторону щуплого неопрятного милиционера в расстегнутом кителе и немыслимо разношенных ботинках. Младший сержант стоял на почтительном удалении от собеседников, сосредоточенно изучая выцветшую от времени афишу позапрошлых выборов на заборе. Резиновая дубинка на пыльном шнурке подчеркивав свою и своего хозяина никчемность.