Текст книги "Кровавая Роза"

Глава 7. Вид с холма

Тэм очнулась. В ушах стоял рев толпы. Голова раскалывалась, челюсть болела, как от удара. Накатили воспоминания, жуткие картины всплывали, как трупы под ледяной коркой замерзшего озера. Вот циклоп упал, голова ударилась о землю и раскололась, будто тыква. Хлынула кровь – реки крови, – и Тэм упала в обморок на виду у пятидесяти тысяч зрителей.

«И где я?» – подумала она.

На миг она испугалась, что ей все привиделось, что все, от циклопа до прощания с отцом, было всего лишь бредовым мороком. Она боялась, что вот-вот услышит отцовский голос за дверью или что Тренодия пушистым хвостом защекочет ей нос.

Но нет, она была не дома. Она лежала в темноте на жесткой койке. Сквозь оконные ставни доносились далекие звуки музыки и сочился прерывистый оранжевый свет. А, значит, она все-таки в ковчеге. В «Бастионе бунтарей». А снаружи…

Бойцовский табор.

Еще в «Залоге успеха» Тэм наслушалась рассказов о Бойцовском таборе. Обычно его устраивали после больших выступлений в «Яре», и туда собирались сотни наемников, знать, богатые торговцы и все, кому удавалось проникнуть за кордон ковчегов и полусонных стражников. После долгих уговоров подвыпивший Бран и Тиамакс готовы были поведать Тэм о попойках, плясках и о разнузданных оргиях, обычно происходивших только на верхнем этаже борделя «Белый хохолок».

В общем, Бойцовский табор был самой большой гулянкой в Ардбурге.

А Тэм валялась в ковчеге.

Она села, постанывая от головной боли, и всмотрелась в темноту. Ковчег «Сказа» впечатлял не только снаружи, но и изнутри. Сзади располагалась кухня, некое подобие гостиной с баром, удобными диванами и даже – ох, милосердная Глифа! – с настоящим камином и все такое.

Чуть дальше были койки Брюна, Кьюры, Родерика, а теперь и Тэм. Постелью шаману служила груда мехов, а Чернильная чародейка спала на черных атласных простынях среди мягких пуховых подушек. Койка посредника, напротив кровати Тэм, была завалена грязной соломой, дырявыми носками и пустыми бутылками.

Ну почти пустыми. У койки стояла бутылка с какой-то мутной янтарной жидкостью – Тэм хотелось верить, что это виски.

В передней части ковчега располагалась просторная спальня, которую занимали Роза с Вольным Облаком. Дверь в спальню была приоткрыта, оттуда сочился свет. Тэм хотела было заглянуть в щелку, но передумала и решила присоединиться к гулянке.

Она встала, поморщилась, когда половицы скрипнули под ногой, и осторожно двинулась к выходу, но случайно задела полупустую бутылку у койки Родерика. Стеклянная бутылка загрохотала по коридору, проливая содержимое на пол.

– Тэм? – окликнула Роза. – Зайди к нам.

Тэм подошла к двери и осторожно приоткрыла ее.

Вольное Облако лежал на широкой кровати, до пояса укрытый простыней. Тэм едва не охнула, увидев синяки, темнеющие на бледно-золотистой коже. Правое плечо друина было ободрано в кровь, пол-лица покрывали мелкие порезы, грудь медленно вздымалась, как у глубоко спящего человека.

Роза слабо улыбнулась Тэм из кресла у кровати:

– Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо, спасибо. – Тэм кивнула на друина. – А он как? С ним все в порядке?

– Да. Но в этом не моя заслуга. – Влажным лоскутом Роза утерла пот со лба спящего. – Послушай… сегодня ты поступила очень…

– Глупо, я знаю.

– Да, глупо, – кивнула Роза.

– И безответственно, – добавила Тэм.

– Верно, – согласилась Роза.

– Я дура.

Наемница ухмыльнулась:

– В таком случае мы сработаемся. – Она протестующе подняла руку, предупреждая дальнейшие возражения Тэм. – Нет, правда, сегодня ты совершила очень храбрый поступок. Спасибо.

От похвалы лицо Тэм разгорячилось, как вскипевший чайник. Она сглотнула, боясь, что из ушей повалит пар.

– Главное – чтобы отец не узнал, не то он меня убьет.

– Узнает, конечно, – сказала Роза. – Сегодня весь Ардбург только и говорит что о барде-лучнице.

Невидящим взглядом уставившись в пламя свечи на комоде у двери, Тэм спросила:

– А я правда его убила?

Роза смочила лоскут в миске воды у ног.

– Циклопа? Нет, не ты. Это я перерезала ему горло.

Тэм не знала, радоваться этому или огорчаться.

– Значит, я промазала?

– Ну, смотря куда ты целилась, – сказала Роза, указывая на полоску бинта, обматывающую правое бедро.

До Тэм дошло не сразу.

– Но… Не может быть!

– Может.

– Я подстрелила тебя?

– Ты подстрелила меня, – кивнула Роза. – Хреновый из тебя стрелок. Пустяковая царапина, даже от занозы кровит больше.

– Я подстрелила тебя… – тупо повторила Тэм. От стыда у нее даже головная боль прошла.

Роза выжала лоскут.

– В это все равно никто не поверит. Пятьдесят тысяч свидетелей подтвердят, что ты одной стрелой завалила циклопа.

Воцарилось молчание. За окном какие-то пьянчужки затянули песню. Один помочился на колесо «Бастиона бунтарей» и поспешил вслед за приятелем. Тэм направилась к выходу, но тут Роза сказала:

– Я его сегодня чуть не убила. – Она снова приложила лоскут ко лбу Вольного Облака. – Как с цепи сорвалась. Рисковала. Вместо того чтобы вдвоем сражаться с монстром, решила, что одна справлюсь. Подставила под удар товарищей по банде, чудом не погубила нового барда… – Она горько усмехнулась. – Да уж, отцу есть чем гордиться.

– Ты бесстрашная, – сказала Тэм.

– Бесстрашная? – резко повторила Роза, глядя из-под насупленных бровей. – Нет, Тэм, мне было очень страшно.

Вольное Облако шевельнулся и пробормотал что-то на неведомом свистящем языке – наверное, по-друински.

Загрубелой рукой Роза погладила мягкий пушок его уха.

– Ступай уже, – сказала она. – Найди Брюна и Кьюру, они за тобой приглядят. Все-таки первый Бойцовский табор – такое не забывается.

Тэм кивнула и собралась уходить.

– Кстати, поздравляю с честно заслуженным прозвищем.

Тэм остановилась, заложила прядь волос за ухо, недоуменно обернулась, посмотрела на женщину, склоненную над Вольным Облаком, и поразилась, какой слабой и хрупкой выглядела сейчас эта легендарная воительница, известная всему миру как Кровавая Роза.

– С каким? – спросила Тэм.

– Скоро узнаешь.

– Ух ты, да это же Бард!

Тэм перевела дух после подъема в гору, протянула Брану жестяную кружку кофе, обхватила свою обеими ладонями и взмолилась:

– Ну хватит уже! Хоть ты не начинай. И вообще, что ты здесь делаешь? Я тебя обыскалась.

– Вышел ноги размять, – ответил дядя. – Мозги проветрить. Попрощаться.

– С кем? С городом, что ли?

Серая каменная громада Ардбурга темнела на востоке, полускрытая клубами дыма.

– И с ним тоже.

На вершине холма ветер усилился, и Тэм обрадовалась, что проснулась под чьим-то плащом – к слову сказать, дорогим, с кожаным подбоем и вышивкой серебряной нитью по вороту. Она плотнее закуталась в плащ и окинула взглядом раскинувшийся внизу Бойцовский табор, пытаясь вспомнить, что случилось прошлой ночью. Воспоминаний осталось мало (что, в общем-то, к лучшему), а то, что приходило на ум (к примеру, как она вылила полбутылки агрийского самогона в пустую глазницу Алкейна Тора), казалось совершенно невероятным. Зато Тэм точно знала, что нарушила все отцовские правила, даже те, которые он еще не придумал.

– А чем плох Бард? Звучит гордо. Или тебе не нравится прозвище?

– Я его не заслуживаю.

– Не заслуживаешь? Тэм, да ты же завалила циклопа одной-единственной стрелой! Знаешь, сколько я стрел потратил, чтобы убить циклопа?

– Сколько?

– Нисколько. Я ни разу не выходил на битву с гребаным циклопом. А попадись он мне в Жути, я бы выскочил из сапог и задал драпака. Да и лучник я хреновый.

– Ну, я тоже.

Дядя с сомнением взглянул на Тэм:

– Это почему еще?

– Потому что я промазала. Не попала в громадного монстра, который стоял прямо передо мной. Я… – Она оглядела вершину холма, проверяя, нет ли кого поблизости; рядом никого не оказалось, но Тэм все равно понизила голос: – Я подстрелила Розу.

Бран поперхнулся и пролил кофе на кожаный доспех.

– Чего?

– Я подстрелила Кровавую Розу, вот чего! – прошипела Тэм.

Дядя уставился на нее:

– Насмерть?

– Нет! – в отчаянии выдохнула Тэм. – Стрела ее только оцарапала. А циклопа убила Роза.

– Как?

Тэм провела пальцем по горлу:

– Перерезала артерию на шее, а когда он упал…

– Ага, помню, – поморщился Бран. – Бабах!

– Вот-вот, бабах! – повторила она. – А все вообразили, что я какая-то… Ну не знаю, что уж там они навоображали, но вчера ко мне три посредника подкатывали с предложениями. Один обещал замолвить за меня словечко «Всадникам бури», они через месяц будут биться в Пятипрестолье. А я всего-навсего бард, – вздохнула она. – Да и то начинающий.

– Ты теперь тот самый Бард, – поправил ее Бран, отхлебнул кофе и задумчиво посмотрел на гряду заснеженных гор на севере. – Тэм, мы не выбираем, что о нас думают окружающие. Ты теперь легенда, а легенды – будто катящиеся камни: уж если покатились, то лучше на их пути не вставать.

– Ты это сам придумал? – спросила Тэм.

Дядя хитро ухмыльнулся:

– Нет, конечно. Это я у твоей мамы слямзил.

Тэм, смеясь, поглядела на дядю: кривой нос, борода с проседью, морщинки в уголках глаз.

«И когда дядя успел так постареть?»

– Ты чего? – спросил он, заметив ее взгляд.

– Ничего. Спасибо.

– За что?

– Вот за это. – Она показала на Бойцовский табор. – За все. После того как мама умерла, отец… ну, он вроде как сдался, понимаешь?

Дядя почесал шрам на шее:

– Понимаю.

– По-моему, он меня невзлюбил за то, что я ему о ней напоминала. Трудно ему было, наверное. И тебе тоже. Но ты обо мне не забывал.

– Так ведь ты в трактире работала, – сказал он, и оба рассмеялись.

Бойцовский табор сворачивался. Наемники складывали палатки и шатры, возницы перекрикивались, ковчеги выкатывались в дорожную грязь.

– А если серьезно, сделай мне одолжение, а? – сказал Бран. – Побереги себя. Барду надлежит наблюдать, а не сражаться. Ни в коем случае не сражаться, – грустно повторил он. – Кстати, я тут вспомнил. – Он поставил кружку на землю, запустил руку в складки плаща и вытащил тонкий металлический футляр длиной в ладонь.

Тэм недоуменно наморщила лоб:

– Откуда это у тебя?

– Не важно, – отмахнулся он. – Слушай, хоть «Сказ» и не идет биться с Лютой ордой, это вовсе не значит, что тебе ничего не грозит. Вот что ты о Розе знаешь?

– Почти все, – ответила Тэм.

– То есть все, о чем в песнях говорится. Ну, про то, что все знают: и про циклопов, и про поединок с вождем кентавров, и про то, как она в Вольном порту сожгла пиратскую флотилию и как вывела бойцов из осажденной Кастии на битву с Листопадом и Жуткой ордой. А вот известно ли тебе, что «Сказ» – не первая ее банда? Точнее, уже не та, что прежде.

– В каком смысле? – удивилась Тэм.

– А в том, что тех, кто в банде раньше был, Роза убила.

– Как это? – заморгала Тэм.

– Ну, не то чтобы своей рукой, – пояснил дядя, – но они погибли, потому что Роза уговорила их пойти защищать Кастию.

– Ох, ради всех богов, Бран, это не одно и то же.

– Да знаю я, знаю. Прости. Понимаешь, Роза – прекрасный вожак и замечательный боец, каких мало, это точно. Но вот в чем загвоздка: ей хочется что-то доказать, уж не знаю кому, то ли себе, то ли отцу, то ли всему белому свету. Дочерью Золотого Гэба быть непросто. Он так велик, что рядом с ним великан покажется коротышкой, а Розе не терпится его превзойти. Поэтому она берет заказы, от которых другие шарахаются. Поэтому она все время ездит в Жуть, хотя туда давно никто не суется. Остальные банды бьются со всякой шушерой, а наемники «Сказа» рискуют жизнью всякий раз, когда выходят на арену.

Тэм отхлебнула остывший кофе.

– Ну и что?

– А то, что сейчас, когда Лютая орда грозит Каскару, а может, и Агрии, Роза не ведет «Сказ» сражаться с монстрами. Вот только непонятно почему.

– Так ведь у них заказ в Злодебрях. Забыл, что ли?

– Вот именно. Вольное Облако говорит, что заказ рискованный, пострашнее Лютой орды. Поэтому я решил дать тебе вот это. – Он крутанул оба конца металлического футляра, и тот раскрылся. Внутри лежала длинная золотая игла. – Знаешь, что это?

Тэм помотала головой.

– Это стержень пера из крыла блуждающего огонька. Так называемая «Последняя песнь барда». Если вдруг дела пойдут совсем худо… Если Роза и остальные попадут в передрягу, откуда не выбраться, уколи себя этим пером.

– И что будет? – спросила Роза.

– Ты умрешь. Ну вроде как умрешь. Проваляешься трупом день, а то и два, глядишь, к тому времени те, что остальных порешили, уберутся восвояси. Правда, если это будут не людоеды – те живо всех до косточки обглодают. Вот, держи. – Он закрыл футляр и протянул его Тэм. – А я буду молить всех богов, чтобы он тебе не пригодился.

Тэм была не из тех, кто молится, но все-таки надеялась, что ей не придется притворяться мертвой ради того, чтобы выжить.

– Спасибо, – сказала она, беря футляр.

По дороге, под тусклым чугунно-серым небом, на запад катили возки и брели пешие воины. Как ни странно, после вчерашней попойки все не только позавтракали, но и с полной боевой выкладкой поднимались в гору. Массивные ковчеги устремились к городу, потому что размеры не позволяли им свободно проходить нетореными путями отсюда до Крагмура.

– Пойду будить парней, – наконец заявил дядя, потому что «Броненосцы» тоже уходили на запад, вместе с остальными.

Сам Бран не горел желанием ввязываться в битву (он участвовал в освобождении Кастии, и его до сих пор преследовали кошмары о Листопаде и Жуткой орде), но его товарищи, которых он набрал, после того как первоначальная банда распалась, только об этом и мечтали. Они пропустили одну великую битву, но очень хотели, чтобы и о них слагали песни.

– И мне пора, – сказала Тэм и, не в силах смириться с мыслью, что за два дня потеряет двух дорогих ей людей, добавила: – Ну, до встречи.

Он улыбнулся:

– До встречи.

Дядя Бран врать не умел (поэтому в азартных играх ему никогда не везло), но Тэм попытку заценила.

В таборе ей навстречу метнулась леди Джайна. Наемница с улыбкой махала рукой, поэтому Тэм тоже ей помахала.

Вот только когда приветственно машешь рукой, не получается увернуться от удара.

Кулак Джайны врезался Тэм под дых, и она согнулась в три погибели. Облачко дыхания вылетело в морозный воздух и тут же исчезло, будто испугавшись, что и ему достанется.

Джайна сочувственно погладила Тэм по плечу, склонилась, заглянула ей в лицо:

– Заслужила, подруга. Догадываешься почему?

– Ы-ы-ых, – простонала Тэм.

– Нет, не поэтому, – сказала Джайна. – И не потому, что мой лук вчера умыкнула. Луков у меня больше, чем проблем, а проблем хватает.

«Вот дура-то! – сообразила Тэм. – Это был лук Джайны! Я украла лук леди Джайны!»

– Нет, – продолжала наемница. – Под дых ты схлопотала потому, что лучшая лучница в Грандуале – это я. Самый лучший стрелок во всех Пяти Престолах. И этот титул я зарабатывала долгие годы: в лесах Агрии, на поле боя в Кастии и каждый день, дарованный мне Летним Королем. А зачем? А затем, чтобы каждая девчонка, беря в руки лук, мечтала стать кем? Ну кем, скажи?

Тэм слабо пискнула.

– То-то и оно. – Джайна ткнула большим пальцем себе в грудь. – Мной. А ты взяла и одной-единственной стрелой завалила циклопа. Моей стрелой, между прочим. И теперь каждая соплячка повсюду, от Солежора до картейских степей, станет играть в лучницу и звать себя Бардом. Так что нет, – повторила она, – ты под дых получила не за то, что украла мой лук, а за то, что стянула у меня из-под носа мою славу!

С трудом продышавшись, Тэм сморгнула невольные слезы и прохрипела:

– Да я просто… бард.

Джайна склонилась еще ближе. Ее дыхание пахло трубочным табаком и южными апельсинами.

– Просто бард, говоришь? Ну, это мы еще поглядим, Тэм Хашфорд.

– Твой лук в ковчеге, – сипло сказала Тэм. – Я сейчас…

– Пользуйся, – отмахнулась Джайна. – Уж не знаю, какой из тебя бард, но лук тебе пригодится, с Розой-то. Кстати, его зовут Герцогиня. Это мой самый первый лук, папанькин подарочек, – вот лук, да еще мои карие очи, а больше мне от него ничего не перепало. А Герцогиня – дама требовательная, ты о ней заботься, держи ее в тепле да в сухости, и тетиву не лапай без дела. – Последнее наставление Джайна произнесла с похабной ухмылочкой. – Ясно тебе?

– Ага, – сказала Тэм. – Спасибо.

– Всегда пожалуйста. – Джайна выхватила кинжал из ножен на поясе и поднесла его к носу Тэм. – А теперь гони плащик.

Добравшись до ковчега «Сказа», Тэм не могла сдержать дрожь, и не только от холода. Весь табор бурлил от слухов. На рассвете из города прискакал гонец на взмыленном коне с вестями о падении Крагмура, крепости, ледовые стены которой столетиями сдерживали натиск Стужеземья.

Бронтайд и Лютая орда направлялись на юг.

Еще с вершины холма Тэм с Браном заметили, что табор взбудоражился, как осиное гнездо, потревоженное сапогом, и теперь наемники роем двинулись на запад. Как сказал Тэм толстопузый кашевар, зачерпывая половник холодной каши из чугунного казана, все шли к Хладопламенному перевалу.

– Там мы их и остановим, – уверенно заявил он, будто лично намеревался возглавить воинство и поколотить великанов деревянной поварешкой. – На этом самом перевале «Сага» когда-то три дня продержалась против тысячи ходячих мертвецов.

«Бастион бунтарей» одиноким утесом высился средь волнующегося табора; многие наемники укоризненно косились на ковчег «Сказа», словно отказ банды сражаться с Лютой ордой был предательством всего человечества.

Может, они и правы, думала Тэм. В конце концов, на то и наемники, чтобы биться с чудовищами. Особенно теперь, когда монстры для удобства решили собраться в одном месте (очевидно, уже позабыв, как их разгромили в Кастии), вот только Розу почему-то больше заботило завершение турне и исполнение заказа, а не борьба с величайшей угрозой в истории Грандуаля со времен Войн Возрождения.

«Да ладно, плюнь ты на все, – уговаривала себя Тэм. – Ты теперь бард. Тебе надо играть на лютне, а не задавать дурацкие вопросы и, уж конечно, не разъяснять Кровавой Розе, что такое настоящий наемник. Так что помалкивай до тех пор, пока тебя не попросят спеть».

Тэм захлопнула за собой дверь в ковчег, как вдруг раздался сдавленный крик. Вглядевшись в полумрак, она увидела перед собой монстра.

Глава 8. Главгад тысячи баллад

Тэм мельком успела заметить крутые рога, услышала топот копыт и унюхала запах перегара.

– С дороги! – прорычал монстр, оттолкнул ее в сторону, вылетел в дверь, проскакал по ступенькам, упал на четвереньки в грязь у ковчега и начал шумно блевать.

За спиной Тэм хмыкнули. Она оглянулась. На кухне «Бастиона бунтарей» стоял Брюн, наливая горячую воду из закопченного чайника в плошку с овсяными хлопьями.

– С возвращением, – сказал шаман. – Тебя Джайна ищет.

– Уже нашла, – ответила Тэм и кивнула в сторону блюющего чудовища. – Это что?

– Это сатир мается с похмелья, – пояснила Кьюра с дивана у горящего камина.

На ней была короткая черная сорочка, не скрывавшая татуировок на обнаженных ногах. В сумраке ковчега трудно было разглядеть подробности, но каждое изображение ужасало не меньше, чем чудовище, которое вчера выбралось с ее спины на арену.

– Сатир? А что он здесь делает?

Брюн подошел к Тэм, подул на ложку горячей овсянки и сунул в рот.

– Блюет, – сказал он, так толком ничего и не объяснив, а потом обратился к сатиру: – Я же просил тебя, Родерик, не ешь ремень. Надо было хоть пряжку с него отцепить.

Родерик?

Тэм перевела взгляд с шамана на сатира, которого не узнала без дурацкой шляпы и вызывающего наряда. Жесткая бурая шерсть покрывала ноги сатира, выгнутые коленками назад, как у оленя. Вместо ступней у него были раздвоенные копыта, а из светло-русой встрепанной шевелюры торчали крутые изогнутые рога.

– Погоди, так Родерик…

– Друг, – сказал Вольное Облако, подойдя к Тэм.

Синий халат скрывал синяки на теле, а порезы на лице уже затянулись и быстро заживали. Он улыбнулся ей, не разжимая губ, и Тэм вспомнила предупреждение Брана о том, что друины могут предвидеть ближайшее будущее. А значит, Вольное Облако знал, какое слово она собиралась произнести.

– Не важно, кто он, – продолжил друин. – Для нас главное – какой он. И несмотря на свои многочисленные недостатки, он честный, верный и храбрый товарищ.

Тэм недоверчиво посмотрела на сатира:

– Храбрый?

– Да, в некотором роде, – кивнул Вольное Облако. – Вот ты смогла бы жить среди чудовищ, прикрываясь только сапогами и дурацкой шляпой?

Разумеется, Тэм не решилась бы на такое, но смолчала, поскольку друин это знал заранее.

– Если ты думаешь, что он без одежды смешной, – пробормотал Брюн с полным ртом овсянки, – так это потому, что ты еще Кьюру не видела.

– Да пошел ты… – беззлобно ругнулась чародейка.

– Волос до фига, – громким шепотом заявил Брюн.

– Кто бы говорил, – хмыкнула она. – Сам по ночам медведем бродишь.

Вольное Облако коснулся плеча Тэм и озабоченно прянул длинными ушами:

– Ты вся дрожишь.

Тэм сообразила, что у нее стучат зубы.

– Джайна отобрала у меня плащ.

Друин негромко рассмеялся, будто вооруженный грабеж был невинной очаровательной шалостью, и оценивающе оглядел Тэм с головы до ног.

– Погоди-ка, – наконец сказал он и направился в переднюю часть ковчега.

Дверь сортира распахнулась, и в коридор вышла какая-то женщина, явно не Роза, небрежно кутаясь в простыню. Незнакомка, бледная и веснушчатая, призывно (как показалось Тэм) качнула крутым бедром и, заметив друина, распахнула простыню:

– Доброе утро, Облако.

– Доброе утро, Пенни, – ответил друин и, не обращая на нее внимания, пошел дальше.

Пенни удрученно помотала головой в рыжих кудряшках и снова присобрала простыню на груди.

– Медведь, это ты в сортир ломился?

Брюн проглотил последнюю ложку овсянки:

– Не-а. Не я, а Родерик.

– А-а, – кисло протянула Пенни, всем своим видом показывая, что́ она думает о сатире. – Ну, скажи ему, что сортир свободен.

– Поздно, – заметила Кьюра и, лизнув палец, перелистнула страницу книги.

Пенни подошла к Брюну, сжала его в объятиях и поцеловала с жадностью пса, обнаружившего оставленный без присмотра именинный пирог. Тэм поежилась и отвела взгляд, но ей тоже достались объятия и поцелуй, хотя и не такой затяжной.

– Это ты, значит, новый бард? – радостно поинтересовалась гостья. – А меня зовут Пенни. Из Вольницы.

– Это где?

Пенни захихикала, и Брюн укоризненно посмотрел на нее.

– Тут за нами народ увязался, – объяснил он. – Называют себя Вольницей, вроде как помогают. Ну там устраивают попойки, кашеварят иногда, ухаживают за доспехами и оружием, чинят инструмент и все такое.

Кьюра на миг оторвалась от чтения:

– С Пенни каши не сваришь, зато она знатно обслуживает Брюнов инструмент. Вон вчера всю ночь полировала.

Прежде чем Брюн успел придумать, что ответить, вернулся Вольное Облако с Розой. Лидер «Сказа» мельком улыбнулась Тэм и сказала шаману:

– Ты помнишь правила, Брюн. Утром никаких гостей.

– Моя гостья, как приличная девушка, смоталась на рассвете, – добавила Кьюра.

Пенни умоляюще посмотрела на Брюна, надеясь, что он за нее вступится. Шаман покосился на Розу, невозмутимо прислонившуюся к стене, обернулся к Пенни и с сожалением пожал плечами:

– Правила есть правила.

Пенни надменно фыркнула и направилась к выходу.

– Ты забыла одежду! – крикнул ей вслед Брюн.

– А, вечером заберу, – ответила она и, подтянув украденную простыню до колен, обошла блюющего сатира.

Вольное Облако протянул Тэм кожаный плащ цвета багряной осенней листвы:

– Вот, примерь.

Тэм взяла плащ. Грубую потертую кожу покрывали царапины и заломы, местами она была обуглена и чем-то изъедена. От плаща пахло лесным пожаром, и Тэм внезапно осознала, что держит в руках чужую вещь.

– Ну примерь же, – повторил друин.

Остальные уставились на Тэм. Брюн не мог сдержать изумления, а губы Кьюры сложились в загадочную кривую усмешку, объяснить которую Тэм не могла. Роза тоже чуть улыбалась; полосы света из окна напротив падали ей на лицо, но глаза скрывались в тени.

Тэм надела плащ. Он оказался широковат в плечах, длинноват в рукавах, а подол почти сметал сор с пола, когда она крутанулась на месте. Но, честно говоря, наряд пришелся впору. Да что там, сидел как влитой. Тэм даже пожалела, что Бран, Ивняк, Тиамакс или кто-нибудь еще из знакомых не видят ее в друинском боевом плаще, крутом прикиде воина-поэта.

– Это плащ герцога Крайнийского, – сказал Вольное Облако.

Тэм уставилась на него ошалелым взглядом, как обычно смотрела на посетителей «Залога успеха», которые делали заказ на чужестранном языке.

– Ты шутишь, – сказала она. – То есть не шутишь…

Друин согласно шевельнул ушами:

– Не шучу. Мы с Розой нашли плащ на поле битвы в Кастии. И мой меч Мадригал тоже.

Герцог Крайнийский, главгад тысячи баллад, на самом деле звался Листопадом, однако барды спорили о том, кем он был на самом деле. Одни утверждали, что он – сын Веспиана, правителя исчезнувшей Державы. Другие говорили, что он не друинский военачальник, а Отступник, один из грандуальских богов, не кто иной, как Осенний Сын. Достоверно известно было только одно: шесть лет назад он вывел воинство чудовищ из Кромешной Жути и едва не стер с карт республику Кастия.

– А почему ты сам плащ не носишь? – спросила Тэм.

– Потому что меня узнают по ушам, – сказал Вольное Облако. – Восстание Листопада и то, что мои соплеменники когда-то поработили ваших, вызывает у людей вполне понятное отвращение. И недоверие. И злобу.

– Потому что люди – мудаки, – пояснила Роза.

– Как бы то ни было, рядиться в герцогский прикид мне ни к чему. Вдобавок ты спасла мне жизнь. Может быть, этот плащ однажды убережет тебя от беды. Плащ из толстой кожи, с подложкой на груди и на спине. Он смягчит удар, и не всякий клинок его прорежет.

– Но стрелу не остановит, – равнодушно добавила Кьюра.

– Не пугай девочку, – проворчал Брюн.

Кьюра хищно улыбнулась:

– Я люблю пугать девочек.

Роза выпрямилась:

– Пора трогаться. Через два дня нужно быть в Борфорде, а дороги на восток битком забиты. Где наш возница?

Снаружи послышался топот копыт. В дверном проеме появился нетвердо держащийся на ногах Родерик, облизывая губы и почесывая мохнатую задницу.

– Ну поехали, что ли, – пробормотал он.

Вольное Облако озабоченно прянул ушами:

– Ты с вожжами управишься, старина?

– А то! Сейчас вот только найду… – Родерик протопал на кухню и принялся рыться в шкафчиках. – Ложку меда, кувшин апельсинового сока и бутылку белого вина, желательно агрийского. Погодите, еще ведь утро? Ну тогда рома.

Тэм кашлянула и, старательно отводя глаза от голой задницы сатира, спросила:

– Ты ничего не забыл?

Родерик, склонившись над ледником, полуобернулся и взглянул на нее мутными, налитыми кровью глазами:

– Что? А, ну да! Кто-нибудь видел мою шляпу?

К обеду они уже ехали на восток от Ардбурга. Следом за «Бастионом бунтарей» тянулась самозваная Вольница: небольшая армия поклонников, верхом и пешком, а также обоз возков и телег, груженных всем, от бочек пива и ящиков съестных припасов до чугунных печек и переносной кузни, на случай если «Сказу» захочется свежего хлеба или понадобится починить доспехи.

Тэм забралась на крышу ковчега, стянула просмоленную рогожку с дивана и стала наигрывать мелодии на материнской лютне. Когда солнце поднялось выше, в кожаном плаще Отступника стало жарко, пришлось его сбросить. Немного погодя к Тэм присоединился Брюн. Он согнал ворону с очага наверху, разжег огонь и заварил чаю на всех. Остальные один за другим поднялись на крышу в поисках, чем бы себя занять.

Роза с Вольным Облаком сидели рядышком, чему-то посмеивались, иногда целовались. Родерик курил на облучке и, время от времени прихлебывая ром из бутылки, сосредоточенно жевал кожаную перчатку. Он подпевал Тэм, заменяя слова песен скабрезностями и сальностями (за исключением баллады «Кейт и кокатрис», которую он исполнил, почти не отступая от текста).

Кьюра сидела с книжкой на коленях. Тэм с любопытством покосилась на заглавие:

– «Пикси в печали»? Это про что?

– Про пикси.

– Только про пикси?

– И про печаль, – сухо ответила Чернильная чародейка.

Тэм заправила прядь волос за ухо:

– Класс!

Брюн насмешливо фыркнул в свою чашку чая:

– Ага.

День шел своим чередом. Солнце клонилось к закату, синь небес порозовела, и Тэм обернулась, чтобы в последний раз взглянуть на родной дом.

Только, конечно, он больше не был ей родным домом.