Текст книги "Записки Кота Босиком"

На днях я еще раз убедился в том, что на дне мирового океана в принципе нет никаких столбов.

Я говорю про океан, как нечто разумное, мыслящее. Океан, который и вы вполне могли бы наблюдать в своем уме. Но если вы скромны в самооценках, тогда – не океан, а хотя бы море, ну, залив, перешеек какой-нибудь, озерцо, речушка или пруд! Что-нибудь из этого ваше сознание представляет собой? Не скажите так небрежно, что у вас всё пересохло, и весь ум теперь не более, чем лужа! Мутная. И всякий мутит в ней воду. И она никак не может стать чистой. А надо-то всего лишь немного: оставить её в покое!

Так вот. Реле же это кто-то включает?! То миг – светло, то миг – темно. Миг – жизнь, миг – смерть. И у нас нередко ощущение, что мы к мгле приближаемся. Вечной. Я доподлинно знаю, что с каждым днем небо становится ближе. Но любопытно не то, а другое – у Монтера, который установил реле для мигов, судя по всему и помимо прочего, должны быть еще необычайные способности и таланты.

На командном пункте продолжалась игра в морской бой даже тогда, когда в военном округе мгновенно отключили свет. Нет, на этот раз не за долги перед электростанцией. В целях парадоксальных: для светомаскировки. Свет сразу был отключен веерочно и выборочно, а кое-где и повсеместно. В качестве ответных мер со стороны России на решение, принятое в Брюсселе. Главы государств быстро смекнули, что любое светопреставление всегда – дело темное. К тому же, излишнее освещение ведет к глобальному потеплению климата, а лампочки накаливания вызывают преждевременное и не по сезону таяние арктических снегов. А это грозит коротким замыканием на атомных электростанциях и деревообрабатывающих заводах, нефтяных вышках и вещевых складах. Да, а вдруг в это время в больницах срочные операции, и в метро несутся поезда, и рок-музыканты настраивают гитары?

Словом, чтобы остановить неконтролируемое развитие дальнейших событий в Таганроге и, не дай бог, чтобы не учудили чего-то еще помимо Манифеста активные его горожане, главы государств договорились держать население во тьме. Хотя бы некоторое время. Или как теперь говорят, до лучших времен. То есть семь седмиц, на время и еще пол времени. И таким образом случилось знамение, о котором предвещали древние пророки. И вот то, что в писании подавалось лишь намеками, свершилось – как всегда совсем не так, как ожидали, и не там, где надеялись.

Конец Света и простая отключка электричества, оказалось, одно и то же. А кто-то подумал, ученья идут. Или представление началось. В театре военных действий. И солнце померкло в те дни. И Луна не дала света. Чтобы никто не видел идущего по морю и главою упирающегося в облака Христа в заливе Таганрога и дабы прекратить его тлетворное воздействие на умы людей честно и беззаветно, и вопреки даже Завету, верующих, что в потемках, что при лучинах, в непогрешимость Римского Папы и того же Наисвятейшего Патриарха Всеяроссийского. Экуменизм по случаю общей для всех народов беды был срочно вызван на мировую арену, и перегородки между конфессиями затрещали.

При этом, конечно, не обошлось без происшествий: два истребителя из миротворческих сил Объединенной Европы столкнулись в потемневшем мигом небе. И это были «Фантом» и «Миг -27». С настоящими ракетами на борту. Пилоты после удачного катапультирования дружно пошли пить гамбургское пиво где-то под Можайском. В это время как раз в местном кабаке отмечали вечную память известному воздухоплавателю Крякутному и братовьям, которые изобрели воздушный шар. Хотя его изобретать не нужно было. Еще Ломоносов в детстве надувал такие шары из мочевых пузырей закланных на Пасху поросят. А про мифического Дедала я вам тут выражаться не буду. И про Икара тоже. Только вот насчет венгерских «Икарусов» здесь необходимо замечу негативно: уж больно они загрязняют городскую атмосферу. И если вы влюблены и спешите на свидание, то ни в коем случае не садитесь в «Икарус». Автобус может по пути сломаться.

И вот она, полоса невезения! Полоса череды черно-белого образа жизни. Немое кино. И не мое! Я вас заставлю говорить! О самом главном на свете. О миге. Но ты это, того, за него и держись!

«Что есть душа? Это кусок мяса с кровавыми прожилками, затянутый в пленку. Неосторожное слово – и брызнула кровь. Хлещет струя, фонтаном бьет, и всё, вдруг падает струя, и душа кровоточит только. Тогда появляется недоумение. Это уже не боль, это тянется что-то, тянется, вытягивая все. Тогда не хватает воздуха, мечешься, места себе не находишь, а зацепиться не за что, пустота вокруг, вакуум». (Из письма ко мне)

Итак, меня, много раз приходившего на Землю то занудой, то Зороастром, то просто каликой перехожим, а то тем и другим сразу, во все времена спрашивали: что есть душа?

Оказалось, вопрос этот занозой воткнут почти, что в каждого, кто хотя бы однажды выходил из материнского чрева на сей белый свет. Выходил, как он думает, из небытия, из тьмы, чтобы тут же начать своё продвижение к тому же, то есть – в небытие и во тьму. Это не отменяется и для тех, кто не выходили никогда из материнского чрева. А были извлекаемы на свет божий путем кесарева сечения. Для них впоследствии так и остаётся загадкой подсознания, о чем же пишет и как правильно в их отношении толковать писание: кесарю – кесарево, а остальное – на оттяг!

…Игра в морской бой была прервана. Внезапной сиреной боевой тревоги. На командном пункте личный состав бросил играть в карты с голыми дамами и королями. Офицеры, как самые неистовые вальты, кинулись к боевым постам. Командир дивизиона войск стратегического назначения допил чарку коньяка, что была обыкновенной алюминиевой пробкой от солдатской фляжки. Он допил коньяк и закусил его соленым бананом из Уганды, который был у него, как у настоящего полковника, засунут заботливою женою в кобуру для личного оружия. Все устремились к штабным картам, поверх которых валялись теперь уже никому не нужные карты для игры в дурака.

Все сделали умный вид. И даже солдат в армейском гальюне для рядового состава перестал давить угри, потому что услышал перезвон боевой тревоги и на всякий случай передернул затвор автомата. Это был обыкновенный рычаг, которым спускают воду в унитазе. Скрывая следы пребывания в глубокой подчас задумчивости. Пытаясь, бывает, выдавить из себя хоть нечто материальное… Когда не видать души, и она молчит. И сердце не тревожит. Без любви можно тоже прожить иногда. А вот без унитазов теперь человечество не может. К слову, в чем их преимущество перед обыкновенным кустиком в поле? И разве в этом весь прогресс?

На стратегическую точку, то есть в бункер, где сосредоточился весь наряд ракетчиков, поступила вводная: «Готовность № 1» Это означало отнюдь не учебные стрельбы и даже не пробный запуск ракеты с 16-ю мегатоннами всё сметающего на свете (в тротиловом эквиваленте) боевого плутония. Это означало, что в то время, пока солдаты беспечно писали письма на родину, а кто-то слушал попсовую музыку по Русскому радио, в мире случилось что-то крайне важное. Быть может, конец света. Конец всех полос – и белых, и черных, и серо-буро-малиновых. Всяких. В отношении электричества в ракетной шахте был полный окей, она имела автономную электростанцию, и сюда не вело никаких столбов, даже верстовые – и те в свое время, то есть еще при губернаторе Салтыкове-Щедрине были тщательно выкопаны, чтобы заблудший ямщик не обнаружил ненароком путь к стратегическому секретному объекту.

Шпионы из соседних государств и без того знали к нему дорогу, скрупулезно отсканировав каждый сантиметр российской глубинки со спутников-разведчиков. Докучать ракетчикам могло только местное население, бродящее в поисках радиоактивных грибов в дремучих лесах, что окружали со всех сторон, как татаро-монголы, ту самую шахту. Потому здесь до сих пор не было радио, и не было дорог. А кому были дороги достижения цивилизации, те и стремились обычно к командному пункту, а того вернее, на соседствующую рядом с ним свалку бытовых отходов совершенно секретной воинской части.

Там кое-что можно было найти: и не только остатки офицерских пайков и непонятно, откуда взявшиеся, использованные презервативы. Тут и патроны иногда валялись. Для лампочек. И розетки были. Для чайников. Но чайники обычно сдавались сразу в приемный пункт для задержанных. Или просто, как цветмет и вторсырьё, на металлолом. А души здесь никто не искал. Некогда было. Да и климат местный суровый тому не способствовал. Никогда не ходите в местах, огороженных колючей проволокой! И не лезьте, не подумав, если написано: «Стой! Убьёт».

…А боевая задача состояла в том, что по решению Брюссельского саммита на заседании генеральных штабов совместных миротворческих сил было решено нанести по столь грандиозно идущему в заливе Таганрога Христу упреждающий ядерный удар. С выплатой, разумеется, России компенсации в евро! А не то, что там в зеленых. МинАтом так и сообщил в пресс-релизе, что, мол, российское население может отдыхать спокойно: деньги для захоронения будут. И патологоанатомам работы не прибавится. А если потребуется, то цивилизованные страны выделят и гуманитарную помощь для массовой переработки ядерных отходов локальной войны против Христа.

* * *

Премьер Уганды, узнав об этом решении, срочно и первым отправил в Брюссель отряд хорошо вооруженных копьями молодых и сильных мужчин из племени последних сирианцев. «Пусть последние станут первыми! А иначе, они все равно вымрут с голодухи духовной! И нет окормляющего для них! Чтобы сам не алкал при этом», – как Черчилль, двусмысленно подумал чернокожий премьер, тайно лелея мысль, что и его страну, как и Бруней, по случаю могут занести в ближайшие дни в списки наиболее развитых цивилизованных и суверенных государств.

…Пока сыр да бор, участковому в Таганроге в виду чрезвычайных обстоятельств присвоили капитана и он был назначен командующим всей операцией по обезвреживанию международного террориста, явившегося еще внезапнее, чем какой-нибудь там давно всеми ожидаемый и безуспешно разыскиваемый деверь, брат и двойник Усамы бен Ладена…

Майор первым делом дал указание немедленно вступить в переговоры с преступником, то есть переступившего грань всякого разумения и даже приличия, Христа. А в том, что ТАК Его звали, никто и не сомневался. Кроме батюшки из таганрогского собора всех святых, который подспудно никогда не верил в пришествие Христа.

Майор, еще недавно бывший капитаном, а еще ранее участковым, велел весьма строго спросить у идущего по морю: будут ли заложники? И еще велел спросить: «Ты ли тот, которого все ждут? Или нам еще ждать другого?» Тут впервые в человеке заговорила душа, возможно, апостольский дух проснулся в участковом, и применимо к его карме, подал о себе знать столь догматически и эсхатологически вывернутым вопросом.